Константин Георгиевич Фарниев 2 страница

– Очень просто. Сейфы на местах. При желании можно разбить о них голову. Только сами сейфы и их содержимое превратились в призраки. Говорят, их можно пощупать, но нельзя увидеть.

– Вы слышите!? – с особой пронзительностью завопил вдруг предполагаемый лавочник.

Все невольно придержали шаг и прислушались. Где‑ то совсем рядом бился прибой людских голосов, очень похожий на рев потревоженного стада диких животных.

Толстяк что‑ то крикнул, но его вопль утонул в мощном всплеске рева.

Толпа дошла до перекрестка и остановилась. Путь был перекрыт несколькими полицейскими фургонами и плотной шеренгой полицейских, вооруженных автоматами. Дальше начиналась деловая часть города, где сосредоточены были официальные учреждения, конторы и оф‑ фисы фирм, компаний, банки, сберегательные и ссудные кассы.

Толпа качнулась и прижала Фэтона к мужчине, чуть ниже его ростом.

– Что там происходит? – спросил профессор.

Мужчина глянул на него снизу вверх. Фэтону показалось, что в глазах его мелькнул огонек едкой иронии.

– Это вкладчики требуют свои деньги.

– Вклад‑ чи‑ ки, – протянул Фэтон, так толком и не поняв, в чем дело.

Те, что находились в центре, успели прорваться туда еще до появления полиции.

Позже он уловил суть ситуации. Люди, державшие деньги в банках, в ссудных и сберегательных кассах, заподозрили, что владельцы банковских сейфов решили присвоить их деньги и потому пустили слух, что сейфы якобы превратились в призраки. Вкладчики требовали допустить их к сейфам, чтобы самим убедиться в справедливости утверждений властей.

Люди все прибывали и прибывали. Полицейские уже несколько раз хлесткими автоматными очередями в воздух отгоняли напиравшую на них толпу. Толпа отхлынивала, давя и сминая слабых.

Фэтон стоял, притиснутый к какой‑ то женщине, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Голова кружилась от невообразимого шума, удушливого запаха. Никто не делал даже попыток как‑ то изменить свое положение. Трудно было понять, долго ли продлится это бессмысленное ожидание. Фэтон поднял голову вверх и увидел клочок серого утреннего неба. Хорошо еще, что небо не упало на Землю.

Вдруг пронзительный вой сирены перекрыл рев толпы. Фэтон инстинктивно втянул голову в плечи. Вой этот был знаком ему еще со времен войны, которая сперва отняла у него отца, а потом и мать. Смолкла сирена. Настала пауза мертвой тишины.

– Внимание! Внимание! – взорвал тишину железный рокот громкоговорителя одного из полицейских фургонов.

– Всем! Всем! Всем! Немедленно расходиться по домам! Специальные комиссии вкладчиков убедились, что никакого обмана нет! Ваши деньги на месте! Правительство гарантирует в любом случае компенсацию всех ваших вкладов! Во избежание кровопролития и анархии всем разойтись по домам и ждать специального правительственного сообщения!

Фэтон внутренне напрягся, с ужасом представив себе, что может произойти в толпе, когда она придет в движение…

Наибольшее самообладание в то утро проявил комиссар Линской уголовной полиции господин Муттон. Попытка дозвониться до главного комиссара полиции Арании Снайда не увенчалась успехом. Снайда не было ни дома, ни в комиссариате. Тогда Муттон позвонил министру вооруженных сил и внутренней безопасности генералу Зету. Муттону пришлось несколько раз повторять свое сообщение. Зет сначала изумился, а потом приказал наглухо закрыть город для въезда и выезда и взять под контроль все пункты связи города с внешним миром.

Бросив силы полиции на охрану валютных центров, блокирование города и на контроль пунктов связи, Муттон полностью утратил контроль над самими горожанами. Городом овладела анархия.

В десять часов утра в Лин прилетел Президент Арании в сопровождении генерала Зета и своих многочисленных экспертов. Весть о происшествии в Лине уже облетела весь мир. Зет поставил о нем в известность Президента, тот информировал правительство, и сенсация попала в утренние столичные газеты.

Президент сидел в кабинете мэра взволнованный и внутренне напряженный. Нужно было принимать какие‑ то решения, а он еще не уяснил для себя ситуацию. Что же делать? Ждать, пока Государственный совет не даст какие‑ то конкретные рекомендации.

Эксперты Президента, сойдя с трапа самолета, поспешили к загадочным призракам, бывшим накануне сейфами.

Перед отлетом в Лин состоялось экстренное заседание исполнительного органа государственной власти – Государственного совета.

В состав его входили депутаты двух коалиционных правительственных партий: либералов и умеренных демократов. Лидером первой был Президент, лидером второй – вице‑ президент господин Оргей. Генерал Зет формально принадлежал к партии умеренных демократов, но всем было известно, что он представлял в правительстве интересы оппозиционного Союза военных.

На чрезвычайном заседании генерал Зет потребовал от Государственного совета, чтобы он поручил наведение порядка в Лине армии и силам национальной безопасности. Свое требование генерал мотивировал тем, что лин‑ ские события представляют прямую угрозу национальной безопасности страны.

С большим трудом Президенту удалось убедить умеренных демократов проголосовать против требований ге. нерала. Происшествие в Лине породило панику даже среди членов правительства. Пока Государственный совет ограничился посылкой в Лин дополнительных контин‑ гентов полиции.

– Господин Президент, – заглянул в кабинет мэр, – пора начинать.

Президент встал. Светло‑ стальной цвет костюма удачно гармонировал с цветом глаз Президента, подчеркивал холодную бесстрастность его суховатого с твердо высеченными чертами лица. Ястребиный нос, презрительно опущенные уголки губ, чуть выдвинутый вперед твердый подбородок, высокая спортивного вида фигура Президента делали его очень похожим на тех суперменов, которые последние годы были так популярны в кино и на телевидении Арании.

Президент взглянул на часы. Было уже почти одиннадцать.

– Как сейчас в городе?

– Тревожно, господин Президент. Владельцы промышленных предприятий города, частных фирм и учреждений, одним словом, частный бизнес, объявили об увольнении всех своих рабочих и служащих.

– Мотивы?

– Они заявляют: пока правительство не компенсирует потерь, предприятия будут закрыты.

– Что‑ то очень быстро отреагировали они на ситуацию, не правда ли?

Мэр пожал плечами.

– Мнения самые разные, господин Президент. Многие из числа бизнесменов и политиков считают все это происками красных. Я думаю так же.

Президент внимательно посмотрел на господина Фора.

– В городе есть коммунисты?

Мэр вздрогнул. Вопрос прозвучал довольно резко.

– Если быть откровенным, господин Президент, то конечно, есть. Да и где их нет. Левые в Лине довольно многочисленны и сильны. Поступило сообщение о том, что в городе проводятся выборы в Комитет общественного спасения. Организатором этих выборов является профессор Гинс. Но трудно сказать, кто стоит за его спиной. Коммунисты обязательно примут участие в событиях.

Президент помолчал.

– И все‑ таки решение Линского отделения Союза предпринимателей кажется мне поспешным. Непонятную прыть проявил председатель местного отделения. Кстати, кто он?

– Господин Пул Вин – миллионер, владелец крупного пищевого комбината. Это очень осторожный и расчетливый человек, и он говорит, что местное отделение выполнило директивное указание председателя Союза господина Ювона.

– Благодарю вас, господин Фор. Нам пора.

Президент решительно шагнул к двери и обернулся.

– Телетрансляция, как договорились, – не дальше города.

Зал заседания городского муниципалитета был полон. Сюда пригласили не только членов правления муниципалитета, но и представителей деловых кругов.

Президента встретили довольно вялыми аплодисментами.

– Внимание! Внимание! – раздался в зале резкий, хлесткий от волнения голос комментатора. – Наши камеры установлены в зале заседаний правления муниципалитета города Лин! Пожалуйста, господин Президент!

Комментатор сделал широкий приглашающий жест и сел в крайнее кресло первого ряда.

Президент нервно одернул пиджак, непроизвольно потянулся рукой к галстуку.

– Господа! – начал он. – В голосе его проскользнула хрипота. Президент волновался. – О трагедии, постигшей город Лин, знает уже весь мир. Да, да, я не оговорился, действительно трагедия во сто крат худшая, чем землетрясение, наводнение, пожар, эпидемия, потому что она необъяснима. Если это новогодний розыгрыш, то он слишком серьезен, чтобы можно было посмеяться. – Голос Президента набирал силу, становился звонче, увереннее. – Катастрофа, постигшая Лин, – явление чрезвычайно серьезное. Пока никто не может ответить на вопрос, что здесь произошло и кто…

Фэтон в изнеможении отвалился на спинку софы. Он только что вернулся из города и еще не успел прийти в себя. Правда, он уже звонил Нейману и выругал его. Тот попытался было оправдываться, но распалившийся Фэтон бросил трубку.

Сегодня он пережил страшные минуты: на мостовой остались десятки раздавленных и растоптанных сограждан.

Что же теперь будет? Люди отвыкли держать в доме большие запасы пищи. Без завтрака они еще как‑ нибудь продержатся, ну, один день, два, а потом…

Фэтон раскурил погасшую сигарету. Спокойно, старина, спокойно. Что, собственно, произошло? Кто стоит за всем этим? Безденежная зона… Надо же додуматься до такого! А что если это сделали они – из космоса!?

Фэтон вскочил. Черт подери! Почему бы и нет! Кто из землян способен на такое?! Пока никто. Аппарат! Нужно идти на улицу и искать, искать. Вдруг он наткнется на них.

Фэтон метнулся в лабораторию. Аппарат лежал на столе. Фэтон схватил было аппарат… С ума сошел старый пенек. Разве сейчас можно появляться на улице да еще с аппаратом. Мало утренних приключений. Нет, долой спешку! Нужно сперва понять окончательно, что случилось в городе.

Фэтон вернулся в комнату и включил телевизор. Может, уже есть какая‑ то официальная версия.

На экране возникло лицо Президента. Затем в кадре появился зал. Многие из присутствующих стояли и что‑ то кричали. Президент сел. Место на трибуне занял мэр. Лицо его было белым, как мел. Он то и дело прикладывал ладонь левой руки к сердцу. Потом лицо его скривилось в болезненней гримасе, и он, так ничего и не сказав, сел. Камера отвернулась от него, провела медленную панораму по лицам участников заседания. Все они выражали крайнюю степень возмущения. Оказывается, как понял Фэтон, Президент призвал представителей частного бизнеса отменить приказ об увольнении рабочих и служащих и возобновить работу своих предприятий и фирм.

Чем больше слушал Фэтон выступления предпринимателей, тем больше поражался. Они твердили, что Линский феномен – дело рук красных, и требовали принятия самых крутых мер. Нужно, кричали они, арестовать всех политически неблагонадежных, ввести в город войска и начать поиски злоумышленников.

Предпринимателей волновали прежде всего деньги. Они торговались бешено, с пеной у рта, с поразительным бесстыдством требуя от правительства немедленной компенсации понесенных убытков. Работникам нужно оплачивать их труд, а хозяева не знают, что ждет город завтра, какие они еще понесут убытки.

Президент выслушивал их выступления, изредка перебрасываясь репликами с генералом Зетом, рядом с которым сидел начальник Линского гарнизона генерал Куди.

Когда страсти бизнесменов достигли своего апогея, одна из двустворчатых дверей распахнулась, и в зал вошла группа людей. Наступила тишина.

Фэтон закурил новую сигарету. Очень хотелось пить, но он не рискнул уходить на кухню в столь драматический момент.

Один из вошедших, невысокий и худощавый, почти неуловимым движением поправил галстук и резко шагнул вперед. Весь зал застыл с повернутыми к боковой двери головами. Фэтон сразу узнал профессора Гинса, известного астрофизика, преподавателя Линского политехнического института.

– Господин Президент! – голос человека прозвучал, как щелчок металлической линейки о металл. – В городе начались паника и хаос. Не работают предприятия, общественный транспорт, закрыты магазины, кафе, рестораны, незаконно уволенные протестуют. Жизнь города парализована полностью. Людям надо есть, пить, курить, работать. Кое‑ где уже начались грабежи. Более двухсот человек задавлены толпой, несколько сот умерло от разрыва сердца.

– Откуда вам это известно?

Президент живо повернулся всем корпусом к говорящему. Что‑ то язвительное проскользнуло в улыбке Гинса.

– Напрасно вы, господин Президент, теряете время на разговоры с этой публикой. – Гинс пренебрежительно кивнул в сторону зала. – Они мать родную продадут с прибылью при случае.

Зал глухо заворчал, а потом взорвался криками.

– Мы не позволим! – вскочил в первом ряду Пул Вин – председатель местного отделения Союза предпринимателей Арании. – Мы не позволим разводить здесь коммунистическую пропаганду! Долой красного Гинса!

Президент поднял руку, но этот жест не принес залу успокоения.

Два года назад Гинс баллотировался на выборах кандидатом в мэры города от Прогрессивного союза научной интеллигенции Арании. Ему не хватило тысячи голосов, чтобы занять кресло мэра. Вся правая пресса страны тогда на протяжении нескольких месяцев перебирала косточки Гинса, выискивая в биографии кандидата компрометирующие его пятна. Но все было чисто. Родился в рабочей семье, работал на автомобильном заводе, затем с большим трудом и лишениями окончил физический факультет аранского университета. Оказался талантливым физиком, сделал несколько крупных открытий в области античастиц, был удостоен Большой премии. С молодых лет разделял прогрессивные воззрения, вел активную политическую деятельность.

Президент изо всех сил стукнул молоточком по чашке старинного гонга.

– Тихо, господа! – с ледяным спокойствием произнес Президент. – Вы выбрали неудачное время и место для обсуждения своих политических доктрин. – Сказанное, видимо, относилось к равной мере и к Гинсу, и к его противникам. – Мне бы хотелось, чтобы вы, господин Гинс, сказали, кого вы представляете здесь и что вы можете предложить по существу.

Гинс сделал еще шаг вперед.

– Господин Президент! Мы представляем здесь Комитет общественного спасения. Комитет этот образован с соблюдением всех формальностей нашей демократии. Мы явились без приглашения, прошу прощения, и уполномочены заявить вам, что в своей работе по нормализации жизни города вы можете целиком и полностью рассчитывать как на членов нашего комитета, так и на тех, кто за ним стоит. – Гинс помедлил, как бы ожидая возражений. – То, что произошло, трудно понять, но как ученый, я допускаю причастность к линскому феномену инопланетного разума.

Насколько мне известно, современная наука на земле еще не в состоянии проводить эксперименты такого масштаба и подобного характера. Все предположения по поводу красных злоумышленников отметаются одним фактом – невидимыми сейфами. – Гинс возвысил голос. – Кто из ученых, пусть даже красных, раскрыл секрет превращения видимой материи в невидимую? – Гинс помолчал, как бы выжидая возражений. – Позволительно спросить у этих господ, – ткнул он указательным пальцем в зал, – каким образом красные за несколько часов сумели побывать во всех квартирах горожан, забрать все имевшиеся у них наличные деньги и ценные бумаги и исчезнуть, так и оставшись незамеченными? Я уже не говорю о сейфах.

– Посредством элементарного гипноза! – выкрикнул кто‑ то в зале.

– Очень умное предположение, господа, очень умное. Давайте же тогда оперировать конкретными цифрами. В нашем городе сто двадцать тысяч квартир. Сколько красным потребовалось гипнотизеров, чтобы они в течение нескольких часов загипнотизировали всех горожан и ограбили все квартиры?

В центре зала поднялся высокий мужчина.

– Не надо оглушать нас цифрами, господин Гинс. Это диверсия и, наверняка, не наших ученых. Им не обязательно было проникать в каждую квартиру и гипнотизировать каждого горожанина. Современная наука знает, что такое массовый гипноз.

– В таких масштабах? – спросил Гинс. – Нет, современная наука еще не знает. Можно предположить, что группа ученых каким‑ то образом отравила атмосферу города неизвестным нам гипнотическим газом. Примерно это имели вы в виду? – спросил Гинс у своего оппонента.

– Нечто в этом роде, – не совсем уверенно ответил мужчина.

– В таком случае, следует предположить, что экспериментаторы имели в своем распоряжении и другие газы, которые сделали невидимыми сейфы, их содержимое, растворили в атмосфере или привели к полному распаду наличную валюту и все ценные бумаги, имевшиеся в частных квартирах. Не слишком ли много чудес для кучки ученых… Красных, – добавил Гинс и уставился в зал пронзительным взглядом.

Президент досадливо повел плечами. Беспредметный спор раздражал его. Ясно было, что причины возникновения линского феномена лежали далеко за пределами предполагаемых происков красных.

– Господин Гинс, – заговорил Президент, поняв, что противники Гинса исчерпали свои аргументы, – оставьте эту беспредметную полемику и скажите, как ученый, что думаете вы. Надеюсь, мои эксперты сегодня же представят нам научное объяснение линского феномена.

– Благодарю вас, господин Президент, – отозвался Гинс. – Я продолжу свои предположения. С нами поступили примерно так же, как поступили бы мы, отняв у неандертальца дубину, с помощью которой он защищался от врагов и добывал себе средства к существованию.

Фэтон увеличил яркость изображения, добавил звук. Он забыл про погасшую сигарету. Наверное, весь город не отрывался от экранов телевизоров.

– Я ничего не утверждаю категорически, – продолжал Гинс. – Я только предполагаю. Конечно, можно, как это сделала католическая газета, объяснить все волей божьей или, как утверждают некоторые господа, происками красных злоумышленников. Но у человечества было достаточно времени и способов убедиться в правоте антирелигиозной доктрины. Минуточку, господа. Не нужно шуметь. Я не веду никакой пропаганды, а просто констатирую факты. Если господин Президент позволит, я продолжу свои предположения. – Гинс замолчал и выжидающе посмотрел в сторону Президента.

Тот разрешающе кивнул головой.

– В числе прибызших с вами, господин Президент, экспертов я вижу ученых с мировыми именами: физиков, биологов, социологов, психологов, астрономов, математиков. Вы правы – они сегодня же дадут какое‑ то научное объяснение феномену. Мы столкнулись с необычным явлением. Пока еще никто не может с полной уверенностью сказать, в чем его причина, какие враждебные силы действуют против нас. Я предполагаю вмешательство с нашу жизнь инопланетного разума. Но доказать правильность своего предположения не могу. В такой ситуации возможно любое разумное, подчеркиваю, господа, разумное предположение. Здесь нельзя не сказать о том, что окажись в нашем положении город какой‑ нибудь коммунистической страны, в нем не создалось бы столь отчаянное положение, как у нас. – По залу прокатился рокот недовольства, готового перерасти в возмущение, но Гинс не смутился. – Обобществленный общественный продукт, – продолжил он, – чрезвычайная эффективность и массовость органов государственного управления, единство жизненных интересов и устремлений всех членов общества и еще бесчисленное множество факторов экономического, политического, морального и нравственного характера, в корне отличных от наших – все это позволило бы коммунистам в кратчайший срок преобразовать товарно‑ денежные отношения в какую‑ то другую систему, в которой надобность в валюте начисто отпала бы. Собственно говоря, такой эксперимент у них форсировал бы возникновение безвалютной системы, к которой они с каждым днем продвигаются ближе и ближе. Для возникновения безвалютной экономической системы нужны не только предпосылки экономического характера, но и обязательно единое для всех членов общества сознание. Не буду говорить о том, какое общество может дать такое сознание. Нам еще далеко и до такого общества и до такого сознания…

– Господин Гинс, – поднялся Президент, – говорите по существу. Что касается ваших домыслов, то оставьте их на будущее. Время торопит нас заняться практическими делами, а не теоретическими изысканиями.

– Хорошо, господин Президент. Перехожу к практическим предложениям. Если мы захотим перехитрить экспериментаторов, кем бы они ни были, пришельцами или красными, завезя в город валюту, мы можем спровоцировать распространение эксперимента на всю страну. Вот это уже будет настоящая катастрофа. Даже полиция, которая всегда знает, что ей делать, сейчас в полной растерянности. Комитет общественного спасения предлагает: поскольку представители частного бизнеса отказываются начинать работу до удовлетворения их вздорных претензий, передать временно управление их собственностью Комитетам сомоуправления, которые будут избраны на местах. Люди должны работать и есть. И если хозяева этому препятствуют, их нужно либо заставить возобновить работу, либо временно устранить от управления предприятиями и фирмами…

Тишину зала расколол пронзительный вопль:

– Долой!

В мгновение ока лица предпринимателей преобразились. Разинутые рты, выпученные глаза, поднятые над головой руки, устремленные вперед фигуры в парадных смокингах, сюртуках – все выражало крайнюю степень возмущения.

– Господин Президент! – вперед выскочил Пул Вин. – Возмутительно! Красный Гинс предлагает ввести в нашем городе явочным порядком коммунизм! Мы не позволим! Это провокация!

– Не позволим! – завопил зал. – Долой провокаторов! В тюрьму их!

Мэр лежал в кресле без кровинки в лице. На него никто не обращал внимания. Президент дотронулся до его руки. Рука была холодной. Президент резко ударил в гонг. Крики в зале пошли на убыль.

– Господа! – голос Президента был жестким. – Если вы и далее будете вести себя подобным образом, я арестую всех. Мэр вашего города первым среди нас стал жертвой необузданных страстей. Он в обмороке. Срочно вызвать врача!

Все притихли. Один из телеоператоров развернул камеру на кресло мэра. На экран выплыло крупно взятое неподвижное лицо мэра.

– Вот к чему приводят неуемные страсти. Господин Гинс, вы свободны. Выключить камеры! – Приказ Президента прозвучал как выстрел.

Экраны телевизоров во всем городе погасли. Трансляция закончилась. Гинс и его товарищи покинули зал. Генерал Куди выскользнул вслед за ними.

– Вы тоже свободны, господа предприниматели, – обратился к залу Президент. – Мы еще разберемся в действиях местного отделения вашего союза. Думаю, что руководство Союза с большим пониманием отнесется к нашему призыву. Проводить в такой напряженный момент массовые увольнения – значит играть на руку коммунистам. Подумайте. Я всегда буду готов вас выслушать. Членов муниципалитета прошу остаться.

Врач констатировал смерть господина Фора. Причина – паралич сердца. Тучное тело бывшего мера доставило немало хлопот санитарам.

Когда зал покинули все приглашенные, Президент прошел в соседнюю комнату. Там стоял аппарат прямой связи со столицей. Президенту нужно было срочно переговорить с членами Государственного совета.

Генерал Зет терпеливо ждал, не покидая зала, пока закончится разговор. Не расходились и члены правления муниципалитета, вполголоса обсуждая неожиданную кончину мэра.

В зал вернулся генерал Куди и едва приметно кивнул Зету. Гинс и то, кто был с ним, арестованы. Зет усмехнулся. Хорошо, что он успел вовремя отдать приказ об аресте красных кликуш.

Президент закончил переговоры, несколько мгновений постоял у аппарата. Разговор со столицей явно не удовлетворил его. Он вернулся в зал, занял свое место.

– Итак, господа, продолжим заседание. У кого есть предложения?

– У меня, – лениво шевельнулся в кресле Зет.

Президент строго посмотрел на него, и генерал встал.

– Результаты нашего заседания, – начал Зет, – пока равны нулю. Положение в городе остается угрожающим. Мы совершили уже две большие ошибки: позволили провести выборы пресловутого Комитета общественного спасения и дали возможность Гинсу, главе этого Комитета, обнародовать свои домыслы и провокационные предложения. Я уже отдал приказ об аресте делегатов Комитета, включая и самого Гинса. Они арестованы.

Генерал Зет посмотрел на Президента, но тот даже не поднял головы.

– Сказать красному Гинсу: «Вы свободны» – значит сказать всем смутьянам: «Вы свободны в своих действиях. Можете творить и говорить все, что вам заблагорассудится».

По имеющимся у меня данным, левые, особенно коммунисты, вовсю ведут пропаганду масс не только в городе, но и за его пределами. Раздаются требования об открытии города. Можно представить себе, что произойдет, если мы это сделаем. Сюда хлынет толпа любителей острых ощущений, и население города за несколько часов удвоится. Я отрицаю все домыслы господина Гинса об инопланетном разуме. Все это чистейшая чепуха! – почти выкрикнул Зет. – Профессор Гинс прав в одном: не нужно дразнить гусей. Мы не знаем, с кем бороться, не знаем, кого и что они представляют, каковы их возможности.

Генерал Зет прошелся к окну и вернулся обратно. Был он тучен, но генеральский мундир молодил его, создавая впечатление подтянутости. Наиболее характерным в лице генерала были глаза и подбородок. Глаза большие, какие наблюдаются чаще у женщин, источали почти нежность. Зато в широком, резко выдвинутом вперед подбородке угадывались жестокость и самоуверенность. Генерала Зета лучше было слушать, не глядя на него.

– Линский феномен взбудоражил всю страну, – продолжил Зет. – Желающих сунуть нос в эту кашу становится все больше и больше. Наша главная задача в настоящий момент состоит в том, чтобы восстановить в городе закон и порядок. Как бы здешний хаос не перекинулся на всю страну.

– Ваши предложения? – спросил Президент.

Голос его прозвучал глухо, с ноткой усталости. Президент уже знал, что перед отлетом в Лин генерал заручился неофициальной поддержкой умеренных демократов.

– Предлагаю, – понизив голос, начал генерал, – объявить в городе чрезвычайное положение, ввести в него танковые части, провести превентивные аресты левых элементов, в кратчайшие сроки обеспечить жителей продуктами питания и предметами первой необходимости в пределах соответствующих норм, специальным указом распустить Комитет общественного спасения, создать Комитет противодействия во главе с генералом Куди. У меня все. Я убежден, что линский феномен – дело рук наших врагов. И мы их найдем! – энергично рубанул воздух рукой Зет. – Против нас действуют люди, и они не уйдут от возмездия. Дайте только мне свободу действия.

– А как быть с требованиями рабочих и служащих о восстановлении их на работе? Ведь они должны что‑ то зарабатывать себе на жизнь. Надо полагать, государство не будет кормить их безвозмездно? – спросил один из членов правления.

– Предприниматели поступили в соответствии с нашими демократическими законами. Они защищают свои законные интересы. Мы не можем идти на поводу требований рабочих. Дай им укусить палец, и они откусят голову. Делать уступки народу всегда опасно. В такой момент вступать в конфликт с предпринимателями в высшей степени неразумно, – ответил Зет.

Генерал сел и, казалось, утратил всякий интерес к происходящему.

– Что скажете вы, господа? – обратился ко всем Президент. – Вы лучше знаете город, людей, расстановку сил.

Поднялся господин Бетр, заместитель Фора.

– Обстановка в городе тревожная. Люди на грани взрыва. Я полностью поддерживаю программу, выдвинутую господином Зетом. Городу нужна сейчас крепкая узда. Открывать его нельзя. Мы не сможем контролировать массы людей, которые сразу же хлынут сюда. Генерал прав: кто бы ни стоял за феноменом, он – наш враг, и с ним нужно бороться. Прежде всего необходимо обуздать самих горожан, особенно наших политических противников – их нужно изолировать и как можно скорее. Это сразу заметно оздоровит ситуацию.

– А не кажется ли вам, господин Бетр, что мы стали жертвой гениальных мистификаторов? – спросил Президент.

– При современном уровне науки, господин Президент, подобные мистификации, как утверждает господин Гинс, невозможны. Но кем бы ни были наши враги, они представляют такую же опасность, какую и предполагаемые гости из космоса, в которых трудно поверить. В данном случае важно не то, кто породил линский феномен, а как преодолеть его с наименьшими для нас потерями.

– Совершенно здравая точка зрения, господин Бетр. Благодарю вас.

Президент встал.

– Программа, выдвинутая генералом Зетом, соответствует настоящему моменту. Это бесспорно. Вне всякого сомнения, линский феномен, если даже его действие прекратится сегодня же, может оказать заметное влияние на экономику страны и не только нашей. Да, да, господа, не удивляйтесь. Я только что говорил со столицей. Линский феномен ударил общество по самому больному месту – по карману. Уже примерно известно, как это отразилось на психологии людей. В людях пошатнулись некоторые незыблемые веками убеждения. Момент мне представляется наиболее взрывоопасным. Мы должны смотреть далеко вперед. Мои эксперты скоро представят свои научно обоснованные отчеты и прогнозы. И тогда мне и Государственному совету можно будет принимать конкретные решения с расчетом на перспективу.

Любые поспешные, недостаточно продуманные действия, разумные и логичные сегодня, могут принести колоссальный ущерб нации завтра. Эскалация жестокости со стороны властей неизбежно вызовет эскалацию озлобления и противодействия со стороны масс. Сейчас не такое время, когда можно подавить сопротивление масс устрашающими мерами. Это я вам говорю как политический деятель, достаточно ясно представляющий себе структуру современного общества, его логику и психологию.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒