Глава восьмая

От местечка Меве, в котором последние месяцы размещалась разведшкола, до Балтийского моря не более шестидесяти километров. Это расстояние можно было бы преодолеть за два суточных перехода. А там сесть на военный транспорт и благополучно добраться до одного из портов Северной Германии. Но для эвакуации школы этот маршрут был бы подходящим при одном условии: если бы на Балтике по-прежнему господствовали немцы, их флот.

Однако и на море положение коренным образом изменилось. Фашистское командование тщетно пыталось спасти целую группировку своих войск, окруженных в Прибалтике. Многие посланные на ее выручку корабли ушли ко дну. Советские самолеты и подводные лодки охотились за каждым судном.

По этой причине, разумеется весьма уважительной, капитану Вольфу нечего было и думать о бегстве морским путем. В его распоряжении оставались только февральские, занесенные снегом дороги, ведущие из Меве на запад. Правда, не хватало автомашин. Но просить штаб абверкоманды, чтобы школе подбросили хотя бы несколько грузовиков, было совершенно бесполезно. Да там и распорядиться, было некому. Шеф, капитан Вербрук, вообще неизвестно каким образом очутился в военной разведке: то ли по знакомству, что в гитлеровской армии имело для карьеры далеко не последнее значение, то ли в результате растерянности, охватившей фронтовое начальство. Он абсолютно не интересовался делами, беспробудно пьян-ствовал, а когда был более или менее трезв, разъезжал по Меве на своем «оплель-адмирале», высматривая хорошеньких женщин. Ходили слухи, что Вербрук уже не верил в победу Германии и даже в присутствии офицеров штаба сказал об этом. Единственное, чего ждал Вольф от шефа, - это приказа сниматься с места. Если такой приказ поступит, школа немедленно тронется в путь. Часть на своих машинах, часть на попутных.

Между тем положение с каждым часом становилось критическим. Уже не весенний раскатистый гром, а непрерывная орудийная канонада сотрясала небо и землю. Она подкатывалась к Меве, как тугой комок к горлу. Вольф задыхался от злости и собственного бессилия изменить что-л! ибо. Он с часу на час ждал приказа, но штаб храцил молчание. Потом шеф неожиданно исчез из Меве, и всю команду охватила паника. На окраине местечка плеснули взрывами первые советские снаряды.

Вольф срочно вызвал Козлова.

Александр Иванович застал начальника школы у громадного тяжелого сейфа, стоявшего в глубине кабинета. В этом сейфе хранились совершенно секретные документы: приказы и распоряжения штаба «Абверкоманды-103», личные дела агентуры, всевозможные бланки и печати. Дрожащею рукою Вольф пытался вложить в замочную скважину ключ, со страху не замечая, что это был ключ от его квартиры.

- Капитан Меншиков, - уже не приказывая, а прося, сказал Вольф, - срочно займитесь, пожалуйста, упаковкой материалов учебной части. Хотя распоряжения покинуть Меве еще нет, но я думаю, что оно скоро поступит. Проследите, чтобы в столах не осталось ни одной бумажки. В Меве могут ворваться большевики.

- Все сделаем, господин капитан, - ответил Козлов, подумав: «Очень подходящий случай забыть добрую половину документов. Они попадут в нужные руки».

- Не теряйте времени, Александр Данилович, идите… Да, постойте, - вернул он Козлова, - не считаете ли вы своевременным сказать людям, чтобы готовились к выходу?

«Возможно, и с этим делом потянуть? Если кое-кого прихватят наши, тоже не помешает», - быстро сообразил Александр Иванович. Начальнику школы посоветовал:

- Господин капитан, слишком большой опасности пока нет. Будем надеяться, что доблестная германская армия еще, сумеет отразить наступление русских. Зачем же создавать панику, тем более что наш штаб проявляет исключительную выдержку?

Вольф помолчал с минуту, повертел в руках ключ. Заметив наконец, что это совсем не тот ключ, покраснел и быстро спрятал его в карман.

- Ладно, пусть продолжают занятия, - согласился он. - А вы все же потихоньку пакуйте вещи. Если что, будем готовы.

Что ж, паковать так паковать! Бумаг у начальника учебной части не меньше, чем у начальника школы, кое-что отобрать можно. Папки с программами обучения… Папки с планами… Списки личного состава… Все это нашим товарищам пригодится. А положить эти секретные папочки нужно не в машину, а в сани. Пойдем ведь через территорию Польши. Вместе с санями можно будет оставить их польскому крестьянину. Сани пригодятся самому, а документы передаст первому попавшемуся советскому офицеру… А еще хранятся в письменном столе Козлова дневники, служебные записки, письма, фотокарточки некоторых агентов. Это пусть там и лежит. Придут - догадаются в столах пошарить.

Пока преподаватели и функера на занятиях- самое время разобраться в этом деле. Без посторонних глаз. Да и Галю следует предупредить. Все вещи вместятся в одном чемодане. По крайней мере, легко сниматься.

Нужны еще сани. Тут уж без зондерфюрера Унта не обойтись. Где только найдешь его сейчас? Выбежал Александр Иванович во двор и наткнулся на Вурста.

- Меншиков, почему не докладываете? - Вурст злой как собака. - Чем заняты наши люди?

- А почему капитан должен докладывать зондерфюреру? - огрызнулся Козлов. - Вы же сами говорили, что курица не птица, зондерфюрер не офицер.

Вурст побледнел:

- С сегодняшнего дня я офицер, Меншиков! Мне присвоено звание лейтенанта. И зарубите себе на носу: немецкий лейтенант выше русского капитала…

- Но откуда я мог знать, что вы лейтенант? Приказы из штаба больше не поступают.

- Еще поступят! Я и там наведу порядок. У меня не только новое звание. Я назначен адъютантом шефа команды!

Выражение лица у Вурста сделалось таким, что, если бы он сказал, что его назначили шефом вместо сбежавшего капитана Вербрука, можно было бы вполне поверить.

- Господин лейтенант, - Козлову хотелось поскорее уйти от него, - я выполняю срочное распоряжение начальника школы…

- Можете выполнять… капитан Меншиков. - Он состроил презрительную гримасу. - Но учтите, в следующий раз я не постесняюсь и наказать. Никто не имеет права нарушать дисциплину. А вообще мне было бы приятнее не останавливаться с вами. Когда я смотрю на русского, меня так и подмывает спросить: «Вас ист дас? » Что это такое? - повторил он по-русски.

Смерив Козлова откровенно враждебным, исполненным ненависти взглядом и не сказав больше ни слова, Вурст направился к себе в кабинет. Наверное, готовить к сдаче дела. Кому что!

Унт бегал от одного склада к другому и по-, немецки ругал шоферов. Главный интендант школы пребывал в состоянии полной растерянности. Машин не хватало, а ему нужно было вывезти все оружие, шпионское снаряжение и обмундирование.

- Кто здесь водитель? - подскочил он к грузовику, крытому брезентом. - Немедленно гоните машину к штабу. Повезете секретные документы.

- Господин зондерфюрер, у меня тоже документы, - начал было Козлов, но Унт не дал договорить.

- Машин нет, капитан!

- Но возможно, найдутся сани. Меня и сани устроят. Если, конечно, не станете возражать.

- Я ничем вам не могу помочь, Меншиков. Хотя сани, кажется, есть. Найдете - берите!

«А больше мне ничего от тебя и не нужно, - подумал Александр Иванович. - Лишь бы решение везти секретные документы в санях не вызвало у вас, немцев, подозрений».

Снятые с занятий функера подтащили сани к подъезду. Козлов сам вынес во двор и аккуратно уложил в задок свои папки, прикрыв их сеном. Выпрямившись и стряхивая с рукавов шинели сухие жесткие стебельки, он вдруг услышал низко над головой знакомый и угрожающий шелест. Потом, доли секунды спустя, в дальнем углу двора блеснул яркий всплеск пламени. Взрыв снаряда показался ему не таким уж сильным, но одновременно со взрывом по двору рассыпались горячие, дымящиеся на снегу осколки. Кто-то визгливо, по-женски вскрикнул. Занимавшиеся строевой подготовкой курсанты бросились к зданию. Они падали и ползли по-пластунски, торопясь как можно скорее укрыться под кирпичными стенами.

- Товарищ капитан! - услышал Козлов голос Шитаренко. Николай был уже фельдфебелем, на офицерское звание Вольф поскупился. - Товарищ капитан, что будем делать?

В отличие от остальных Шитаренко не был напуган снарядом, и глаза его, сохранившие внешнее спокойствие, светились изнутри сдержанным, торжественно-радостным возбуждением. Он выжидающе смотрел на своего старшего товарища, веря, что тот все уже продумал и знает, как надо действовать в этой новой для шгх обстановке.

- Товарищ фельдфебель, сейчас же ведите людей за город. Здесь вас перебьют как куропаток.

- А оружие? - спросил кто-то.

- Какое там оружие! Пока будете бегать в казарму за оружием, нас засыпят снарядами.

- Слушаюсь, товарищ капитан! - бойко ответил Шитаренко, по всем правилам бросив к шапке плотно сомкнутые, покрасневшие на морозе пальцы. Оглядев прижавшиеся к стене и съежившиеся от страха фигурки, он зычно скомандовал:

- Встать! За мной, бегом арш!

Фигурки послушно вскочили. Увязая в сугробах, они обгоняли одна другую, странно и смешно взмахивали руками. Встречный ветер раздувал полы серых заношенных шинелей.

Двор мгновенно опустел. Слышен был только голос зондерфюрера, все еще покрикивавшего на шоферов.

Одна из машин вскоре подкатила к штабу. Из помещения выбежал денщик начальника школы со свертками в руках, затем вышел и сам Вольф.

- Меншиков, - увидел он Козлова, - свои документы повезете отдельно. Если с кем из нас что и случится, не все пропадет. У нас еще есть время. Я подъеду к дому и заберу с собой всех женщин. Вашу тоже. Пункт сбора в Старогарде. Направляйтесь туда, а там решим, как быть дальше.

Он залез в кабину, денщик - в кузов, и грузовик больше не задержался ни секунды.

Едва машина вышла за ворота, во двор школы пожаловал еще один снаряд. Он грохнул неподалеку от окладов зондерфюрера Унта, ударив осколками в стены, окна и распахнутые двери. После взрыва установилась звенящая тишина. Она держалась до очередного, третьего снаряда. Потом из вещевого оклада вылетел Унт. Он с отчаянием рванул на себя дверцу кабины ближнего грузовика, втолкнул за руль маленького юркого солдатика и, несмотря на свои солидные габариты, заметно выпирающий живот с неожиданной проворностью забрался в кабину. Едва взревел мотор, машина почти в прыжке сорвалась с места. На сумасшедшей скорости Унт промчался мимо саней, у которых все еще стоял Козлов. Можно было поручиться, что ни этих саней, ни начальника учебной части вконец перепуганный зондерфюрер не заметил.

Что оставалось делать Александру Ивановичу? Конечно, он мог бы где-нибудь спрятаться и дождаться своих. Но приказ, привезенный Николаем Шитаренко из Москвы, был предельно ясен: находиться при школе до ее полного развала.

Значит, так надо и поступать. А во-вторых, старая хитрая лиса Вольф не случайно пообещал увезти с собой Галю. Для него она по-прежнему была заложницей. И он обязательно увезет ее.

«Да, ведь где-то здесь еще и Вурст! - вспомнил Козлов. - Он поднимался в свой кабинет. Неужели до сих пор там? Как ни опасно, все же надо проверить. Он знает, что в этих санках, а -их придется бросить».

Козлов поднялся по захламленной бумагами лестнице на второй этаж. Кабинет новоиспеченною лейтенанта был открыт. У письменного стола на скрученном шнуре болталась телефонная трубка. Из нее, наполняя собою пустую комнату, исходил частый тонкий писк. Каким образом и когда ускользнул отсюда Вурст, было загадкой.

Пора и Александру Ивановичу уходить.

Тяжелый раскатистый грохот приближался неотвратимо и быстро. На востоке сквозь снежную февральскую пыль оранжевыми красками проступало фронтовое зарево. Дорога была забита людьми и машинами. Они смешались и вместе, одной плотной нестройной колонной текли на запад. Машины увязали в глубоких сугробах, люди бросали их и продолжали свое медленное, лишенное какого бы то ни было смысла, движение.

Козлов пристроился к общему потоку и шагал молча, ни на кого не обращая внимания, мысленно подводя итог тому, что удалось сделать в Меве. Где-то вот так же брели на запад бежавшие в панике недоученные немецкие шпионы. Без оружия, без снаряжения и, пожалуй, теперь уже без всякой веры в победу Германии. На складах осталось невывезенным все то, чем гитлеровцы могли вооружить и экипировать этих предателей. Унту удалось спасти лишь собственную шкуру. Одиноко стояли у подъезда школы сани с документами, за которые советские разведчики скажут Козлову спасибо… Да, была при «Абверкоманде-103» разведшкола, а теперь ее фактически нет. Ибо для того, чтобы все заново наладить, потребуется время, а откуда его взять немцам? Судя по всему, Красная Армия начала завершающий штурм.

Вольф похож на утопающего, хватающегося за соломинку. Он еще думает что-то решить в Старогарде! Что именно? Как драпать дальше? Группами или в одиночку? И куда драпать? Зачем?

Это уже агония. Это последние судороги. Не легко гитлеровцу смириться с мыслью о поражении. Ведь еще недавно он мечтал совершить увеселительную прогулку по городам покоренной России. Ему очень хотелось побывать в тех местах, куда раньше русские возили его в незавидном качестве военнопленного. В Ташкенте, в Тобольске, на Иртыше. Нет, не побываешь. Разве что опять под охраной русских солдат.

До Старогарда он добрался первым. Козлов нашел его в какой-то заброшенной солдатской казарме.

- Меншиков, - он даже не поздоровался, - почему в Меве вы подняли панику? Мне доложили, что это вы приказали фельдфебелю Шитаренко вести людей за город. Известно ли вам, что, испугавшись русских снарядов, мы оставили там почти все?

Александр Иванович старался держаться спокойно.

- Господин капитан, - сказал он, - это неправда. Да будет вам известно, что паники я не поднимал. Они сами, как овцы, бросились из-под обстрела. Я приказал фельдфебелю Шитаренко вернуть людей, но он уже ничего не мог сделать.

- В самом деле приказывали?

- Так точно, господин капитан.

- Фельдфебель здесь, я могу проверить!

- Если вы больше не верите мне как офицеру, спрашивайте у фельдфебеля! - рассердился Козлов.

Вольф заколебался:

- Ладно, Александр Данилович, пусть будет так. Вы должны понять и мое положение.

- Я вас вполне понимаю. Но зачем мне принимать на себя вину, которой не было. Я ушел из школы последним, хотя и не имел от вас приказа задерживаться. Ведь я не командир подразделения и не комендант. Не заведующий хозчастью!

- Это конечно, - согласился Вольф. - И все же как начальник учебной, а не хозяйственной части вы могли помочь мне прекратить панику. Позорное бегство из Меве нам дорого обойдется. Здесь, в Старогарде, школа не задержится. Я получил указание продвигаться к Бисмарку. Каким маршрутом - решать будем сами. Сейчас проведем совещание.

Вольф пригласил зондерфюрера Унта и нескольких фельдфебелей, в том числе и Шитаренко. Фельдфебелей он спросил, все ли их люди прибыли в Староград. Не хватало двенадцати человек.

- Подождем до завтра, может, придут, - неуверенно сказал Вольф. - Все же нас ничто не оправдывает. Разведчики оказались паникерами. Позор! Возьмитесь за своих подчинённых. Будьте жестокими, беспощадными, какими угодно, но порядок в школе восстановите. Паникеров будем расстреливать. Я не пощажу никого, господа!

Последние слова капитан как-то странно выкрикнул, но они все равно не произвели на присутствующих ни малейшего впечатления. Ему самому недоставало ни мужества, ни воли, и поэтому грозные обещания в его устах звучали не грозно.

- Нам приказывают следовать в Бисмарк, - продолжал Вольф. - Есть два маршрута, которые я хочу обсудить. Первый - через Коннети, Шлехау, Гаммерштейн и Нойштеттин. Второй - через Берент, Бытов, Шляве, Белград и далее через Нойштеттин. Длина первого сто тридцать километров, второго - двести шестьдесят. Прошу высказать свои соображения.

Вольф достал из полевой сумки карту и разложил ее на столе. Оба маршрута были прочерчены на ней жирным синим карандашом. Все уставились на карту, даже фельдфебели, сделав вид, что они способны подсказать наилучшее решение.

Козлов тоже глядел на карту, но думал совсем о другом. Школа не должна дойти до Бисмарка. И не только из-за дальности расстояния и упадка духа ее личного состава. Ведь по зимним вьюжным дорогам надо идти^пеш-ком. Рассчитывать на попутные машины нечего. Если такие машины и попадаются, то они забиты до отказа беженцами. Немцы, спешившие четыре года назад на восток, теперь без оглядки удирают на запад. Сколько их ни проси, не возьмут, особенно русских. Им некогда разбираться, что это за русские. И все же даже пешком добраться до Бисмарка можно.

Любым из двух маршрутов. Но что придумать, чтобы все-таки не добраться? К какому из маршрутов ближе всего окажется наступающая Красная Армия? Пожалуй, к первому. Конечно, это только предположительно, потому что никто здесь не скажет, в каком направлении наносят удары советские войска. Но даже и при этом условии надо попытаться убедить капитана Вольфа в целесообразности двигаться на Коннети и Гаммерштейн. Есть у этого маршрута еще выгода: он проходит в основном по польской территории. И те агенты, что больше не желают служить гитлеровцам, получат возможность незаметно отсеяться…

- Итак, какие есть мнения? - спросил Вольф.

Вряд ли он верил в то, что собранный им «военный совет» найдет решение разумнее того, которое он нашел сам. Но им овладевал страх, и он уже боялся не столько за судьбу школы, сколько за свою собственную. То, что случилось в Меве, его уже не пугало, он знал, па кого взвалить вину. Пусть спрашивают с шефа команды. Счастливая мысль неожиданно осенила начальника школы: действительно, он потерял все свое оружие и имущество только из-за нераспорядительности Вербрука. Зачем спрашивать с Меншикова, если есть человек, за широкой спиной которого можно надежно укрыться. Меншикова даже расстреляют, но это все равно не снимет вины с капитана Вольфа. А возьмут за жабры Вербрука - дело совсем другое. После совещания надо срочно позвонить в гестапо. В подобных случаях выигрывает тот, кто наносит удар первым. Так вот, пусть гестапо расследует, почему шеф «Абверкоманды-103» не отдал приказа на эвакуацию школы. Помимо того, ходило немало слухов, что Вербрук в пьяном виде высказывался о неизбежности поражения Германии. Если и это приплюсовать, у шефа будет весьма бледный вид. Те‹м более что действуют законы военного времени.

Мысль о возможности прикрыться капитаном Вербруком настолько овладела начальником школы, что он уже не слишком задумывался над тем, какой же из предложенных им маршрутов выгоден. Как скажет большинство, так и будет. Во всяком случае, делимая ответственность лучше неделимой.

Первым взял слово Козлов:

- Господин капитан, я предлагаю двигаться через Гаммерштейн. Дело не только в том, что этот маршрут вдвое короче. На Гаммерштейн сейчас движутся многие автоколонны. Не имея собственного транспорта, мы можем рассчитывать на попутные машины.

Вольф поморщился и нервно провел ладонью по лысине.

- Капитан, а как вы смотрите на опасность встречи с Красной Армией? - спросил он в упор. - Учтите, положение у нас с вами неравное. Я для русских просто военнопленный, а вы - изменник Родины, предатель. Церемониться с вами не будут.

- Это точно! - вскочил со стула фельдфебель Лабко. - Они нас в два счета расходуют. Я прошу вас, господа немцы, позаботиться и о наших жизнях. Мы служили вам честно и преданно. Мы не щадили себя…

«Ишь, сволочь, - взорвало Александра Ивановна, - уже в прошедшем времени заговорил: служили, не щадили… Даже ты, продажная шкура, видишь, что все кончено. Боишься своей армии? Миллионы людей в Европе ждут ее не дождутся, а у тебя поджилки затряслись? Нет, никаким маршрутом ты от возмездия не уйдешь, Красная Армия пройдет по всем дорогам».

- Меншиков, что же вы молчите? - напомнил о своем вопросе Вольф.

- Я молчу потому, господин капитан, - медленно произнес Козлов, - что с разговоров об опасности всегда начинается паника. Я не желаю вторично выслушивать ваши упреки. Панику в Меве подняли вот такие трусы, как этот фельдфебель Лабко. Он и сейчас печется лишь о собственной шкуре. Дойдет школа в Бисмарк или нет - на это ему наплевать. Он готов погнать нас пешком сквозь снега и метели на расстояние почти в триста километров, но сам смоется при первом удобном случае!

- Я прошу! - закричал фельдфебель. - Без оскорблений!

- Помолчите вы, когда говорит старший, - оборвал его Козлов. - Фельдфебель, своим поведением вы грубо нарушаете воинскую дисциплину. К тому же в присутствии начальника школы.

- Да, да, Лабко, помолчите, - вмешался Вольф. - Порядок есть порядок. Я не во всем согласен с Меншиковым, но я же не мешаю ему говорить… Капитан, вы еще ничего не сказали о порядке движения. Следует ли нам разбивать агентов на группы и во главе каждой ставить фельдфебеля или пусть добираются кто как может, самостоятельно?

- Я против групп, - подумав, сказал, Козлов. - Группу на попутную машину не посадят, а одного или двух всегда подберут.

- Итак, вы за первый маршрут? И за самостоятельное передвижение?

- Да!

Вольф, выставив лысину, склонился над картой. Он долго водил пальцем по обеим синим линиям, не решаясь на окончательный выбор. То, что предложил Козлов, ему явно не нравилось. И вообще суждения Козлова ему нравились все меньше и меньше. Вопреки Козлову он объявил бы сейчас идти вторым маршрутом, через Бытов и Шляве, но это направление пугало его своей протяженностью.

Нажав сильно на карандаш, он сломал его и зло выругался.

- Господин капитан, - поднялся Шитаренко, - разрешите и мне сказать?

Вольф вскинул голову, облокотился на стол и, нервно сцепив пальцы, положил на них свой вечно отвисающий подбородок. Мнение Шитаренко его интересовало.

- Самым выгодным маршрутом я считаю первый, - решительно начал Николай. - Он ровно в два раза короче. Такая разница не имеет значения для самолета, поезда, наконец, автомашины… Но мы-то идем пешком! У фельдфебеля Лабко сдают нервы, он напуган Красной Армией. А где она? Намного ли мы тут отошли от Меве, но уже кругом тишина. Ни канонады, ни зарева пожарищ на горизонте. Три-четыре дня - и мы будем в Бисмарке.

И хотя Шитаренко сказал точно то же, что и Козлов, начальник школы перестал хмуриться, нижняя челюсть его подобралась и больше не вздрагивала, а в серых выцветших глазах затеплился огонек. Так бывает, когда ветер коснется угасающего костра.

- Фельдфебель Шитаренко, - оживился Вольф, - вы убедили меня. Если зондерфюрер Унт не возражает, остановимся на первом маршруте.

Унт не возражал. С того часа, как он, проявив трусость, растерял все хозяйство школы, зондерфюрер стал удивительно смирным.

- Выступим завтра на рассвете, - заключил Вольф. - Я уеду с машиной, которая повезет секретные документы. Вашу жену, Меншиков, на этот раз взять не могу. Добирайтесь вместе, как все остальные. На попутных.

«Значит, тебе теперь все равно, - подумал Александр Иванович, - явится Меншиков в Бисмарк или нет. Заложница больше не нужна. Я тоже. Ну что ж, в Бисмарк Меншиков все-таки явится. Не ради тебя, Вольф, и не ради спасения твоего питомника, выращивающего шпионов. Этот питомник, пожалуй, больше не понадобится. Ничем не поможешь ты своей армии, доживающей срок. А я своей еще помогу. И если мне суждено остаться в живых, увижу твою гибель и свою победу».

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒