Часть вторая 10 страница

Когда он узнал, что она живет одна с дочкой, был очень удивлен. И впервые понял, что обрадован. Теперь понятно, почему она такая, особенная: она «тянула» две ноши, выполняла две роли: - за мать и за отсутствующего отца. Правда, говорила, что муж хороший, просто влюбился без памяти в другую, что помогает, как может. Но Николай Андреевич знал по собственному опыту, что ушедший отец – не полноценный отец. Он –«приходящий», он – гость, и его визиты к брошенным детям никак не способствуют воспитанию, а скорее, наоборот, потому что свой воскресный визит к детям старается превратить в праздник, в котором многое позволительно из того, что мать держит под запретом.

Николай Андреевич стал оказывать Анне Алексеевне всякие знаки внимания – провожал домой, утверждая, что это ему по пути, потом кафе, беседы « по душам» и сам того не замечая, понял, что влюбился как в молодости. Единственно смущало: как к нему отнесется ее дочь, как воспримет его, как отнесется к нему…

И вот теперь он понял, что последнее препятствие исчезло, как «утренний туман».

Особенно он был окрылен встречей с Ириной, ее дочерью. Он почувствовал, что понравился ей, и это укрепило его решение наконец-то признаться Анне Алексеевне в своих чувствах и сделать ей предложение. Теперь он был уверен, что его одинокая жизнь наконец-то круто изменится. Предчувствие скорого счастья согревало душу, хотелось немедленно, сейчас же поделиться своей огромной радостью, разделить ее, осознать.
Так уж устроен человек: горе, боль, тревогу, неприятности старается пережить в одиночку, наедине с собой, Замыкается, концентрируя свои внутренние силы для выхода из «черной полосы». Но радость, счастье, успех одному пережить человеку очень трудно, почти невозможно и он щедро делится ими с родными, друзьями. « Без друзей меня чуть-чуть, а друзьями – много», вспомнил Николай Андреевич слова мудрой детской песенки.

Таким самым верным и близким другом был. для Николая Андреевича художник-портретист Владислав, - одинокий, убежденный холостяк в свои неполных пятьдесят.

Владик, белобрысый толстяк, с накинутым на жирные плечи клетчатым пледом, казался еще старше своих лет. Неухоженный, в давно неприбранной квартире, он всегда этим раздражал друга и на этот раз, едва открыв Николаю Андреевичу залапанную филенчатую дверь, пробубнил:

-Только не ругайся, я приболел, давно не убирался. Ну, что у тебя стряслось?

-Да у меня –то ничего, а тебе- жениться надо, иначе мхом тут зарастешь, саперы не откопают.

-Ты что, Колян, пришел в такой час мне такую рацуху сказать? Не-е, зря стараешься. Мне еще бабы тут не хватало…

-Не бабы, а женщины! Умной, красивой, чистюли, совсем иначе заживешь.

-_Не, не, и не уговаривай.. Не начинай. Давай лучше булькнем, ты же сегодня новорожденный, так?

-Так, не забыл! А я уже отметил, да так здорово.

-_И где это ты успел?

-Надеюсь, у будущей жены.
-Вот это да. Ты что, серьезно?
-Серьезней некуда. Завтра же сделаю предложение.

-Но ты все-таки, не торопись, Глупство всегда успеется.

-Ты знаешь, Влад, я и так слишком долго думал, года два так точно. А годы уходят. «А годы, как птицы летят», помнишь.!

И как не убеждал Николай Андреевич друга остепениться, Владислав твердил уверенно:

-Одному легче отбиваться. Творец должен быть одинок. Знаешь, я сам себе режиссер. Свобода, брат – великое дело. Хочу – работаю, хочу –думаю. Сам за себя отвечаю. Свобода – великое дело, брат, - убежденно повторил Владислав.

-Ну а, представь, старость не за горами, здоровье начнет пошаливать. Ты, что-то совсем разжирел в последнее время, а это до добра не доведет, и кто тебе тот самый знаменитый стакан с водой подаст?

-А мне пить не захочется, да еще воды, - засмеялся Влад. - А если серьезно –никто еще на улице с деньгами не валялся. Пристроюсь где-нибудь, как – нибудь.

-Ну, смотри, хозяин-барин. Только тут еще одна сторона медали есть. Ты же знаешь, сколько одиноких женщин мечтают о простом женском счастье? И ты какую-то из них лишаешь этого счастья. Ты же мужик. И кого-то лишаешь, да и себя тоже. Подумай над этим поворотом.

-Ладно, ладно, подумаю. Только после тебя.

-Ну, тогда тебе не так уж и долго ждать. Позволь, я этим займусь немедленно, я уже решился… Вот завтра же пойду к Анне и все решится, надоело уже все чего-то ждать, а время уходит…

-Ну, ну, то-то ты ко мне завалил, давай, давай, дождался своего часа, наконец, - хитро сощурился Владислав, - а что касается меня - я ничего и никого ждать не собираюсь.

И знаешь, в последнее время я возненавидел слово «ждать», какое-то оно не наше, не славянское. Все время чего-то ждать, надеяться. Ты вспомни этот самый пресловутый «понедельник», «завтра будет лучше» и тому подобное. Если все время чего-то ждать лучшего – ЖИЗНЬ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЗАЛ ОЖИДАНИЯ. А жизнь-то проходит мимо, как проходящий поезд.. Все. Поезд ушел. Не успел, не попал. Поэтому я живу, как завещал Иисус Христос: «Здесь и сейчас».

Вот сейчас мне пока хорошо одному. Придет время, но я его не жду, просто живу. А там видно будет....

Николай Андреевич был удивлен взволнованной тирадой друга. «Наверное, он прав, хватит ждать, и чего ждать, вот пойду к Аннушке и будь, что будет, тем более, что и с дочкой ее - полное взаимопонимание. Он вспомнил, как Анна не раз восторженно рассказывала о дочери, утверждала, что она девочка –«индиго». Наверное, и вправду она «индиго».

Николай Андреевич пришел на следующий день неожиданно, без звонка. Ирина с радостью наблюдала, как взволнованно Анна Алексеевна взяла из рук гостя огромный букет нежно розовых лилий и вся прихожая наполнилась чарующим ароматом жаркого лета, и в доме сразу воцарился праздник.

Вообще, надо заметить, а это надо замечать, особенно одиноким людям, как резко меняется энергетика дома с приходом, появлением гостей, особенно противоположного пола. Ирина, при всей радости возвращеиия, домой, хотя и недолгого, ощущала непонятное чувство какой-то потери, нехватки чего-то важного и нужного. И только с таким помпезным появлением Николая Андреевича, она поняла, чего ей не хватало в этом доме. Для полного психологического баланса непременно нужны были мужская и женская энергетики. Отсутствие в доме мужчины или женщины с неизбежностью порождает ОЖИДАНИЕ… «Где он, или она? »

Стабильный, тягучий, привычный режим ожидания, который даже не всеми осознается. Просто чего-то не хватает. Можно сравнить с постоянной нехваткой денег, что ли…

Так уж устроен человек, что полнота бытия, полноценной жизни, возможны только в паре, счастливой сбалансированной паре мужчины и женщины.

И Ирина сердцем почувствовала: « это он». Его так не хватало, не доставало для полноты жизни, бытия. « Если я ЭТО чувствую, то что же мама ощущает, особенно в полном одиночестве? »- подумалось неожиданно Ирине

Все это, видимо, так ярко отразилось на лице и в глазах Ирины, что глянув на нее, у Николая Андреевича стало так тепло на душе, что увлажнились глаза, и он понял, что именно здесь, с этими замечательными женщинами он будет по-настоящему счастлив.

Анна Алексеевна тоже сразу поняла необычность визита Николая Андреевича и смутилась еще больше. Умоляюще глядя на Ирину, растерянно пригласила всех в гостиную, сама бросилась на кухню, ставить чайник, цветы в вазу.

Николай Андреевич как-то по-хозяйски прошел к круглому столу, покрытому кружевной оранжевой скатертью и, улыбаясь, из черного пузатого портфеля достал огромную яркую коробку конфет.

-Ириша, можно я так вас буду называть? - неожиданно спросил он, также загадочно улыбаясь.

-Конечно, так меня и мама называет, - с улыбкой ответила Ирина.

-_Ничего, что я так вот неожиданно вас побеспокоил?

-Нет, нет, - поспешно заверила Ирина. - Я рада вашему приходу.

-Правда? - обрадовался Николай Андреевич, и как-то облегченно вздохнул. –

Я почти всю ночь не спал, все думал размышлял, и потом решил, прямо как Наполеон – сейчас, или никогда!.

-А что, очень важное решение? - участливо спросила Ирина.

-Для меня – очень, но и не только для меня.

В эту минуту, с блестящим подносом в руках, заставленными чашками, вошла Анна Алексеевна. Смущенная, и какая-то нарядная.

-Ну вот, наконец-то мы вместе, - Николай Андреевич потер ладони и, улыбаясь, спросил:

-Можно я за вами поухаживаю?.

-С радостью, - хором ответили Ирина и Анна Алексеевна.

-Так вот, - разливая крепкий, наваристый чай, - бодро произнес Николай Андреевич. - Мне очень хорошо с вами и я буду очень стараться, чтобы вам было хорошо со мной. И вместе нам будет замечательно. Понимаете, о чем я говорю?

Ирина отозвалась первой:

-Я вполне понимаю и одобряю, а ты, мамочка, что скажешь?

Анна Алексеевна засмущалась еще больше.

-Ну, если дочка дала согласие, то что уж мне остается делать? Конечно, я согласна.

Николай Андреевич облегченно вздохнул.

-Я вчера вечером вдруг почувствовал, что попал к родным и близким, - сбивчиво стал объяснять Николай Андреевич свое состояние, - мне было так хорошо с вами, признаться, давно со мной такого не было.

Ирина поддержала его:

-Такое бывает среди людей, у которых родство душ, одна духовная энергетика. Я это вчера тоже почувствовала, а ты, мама?

Анна Алексеевна смущенно призналась:

_-А я давно это чувствую, может быть Николай Андреевич этого раньше не замечал?

-Нет, нет, замечал, но, – он смущенно взглянул на Ирину, - но, честно сказать, я побаивался Иришу, но теперь, к счастью, вижу, что зря.

Ирина рассмеялась:

: -Меня? Бояться? Да я самый безобидный человек в мире! –Воскликнула она, но мягко добавила, - но только для добрых людей, а со злыми я – ох! – погрозила сжатым кулачком в пространство.

Пронзительно, как сирена, засвистел чайник. Анна Алексеевна бережно расставляла чашки, Николай Андреевич освобождал торт от упаковки, Ирина, откинувшись на спинку стула, с удовольствием наблюдала за ними и чувствовала себя старшей родственницей в теплом семейном кругу.

«Вот и совершается чудо, прямо на моих глазах. Рождается новая семья. И правда, разве это не чудо? Вчера эти два человека были, по сути, чужими друг другу, а сейчас, несколько мгновений назад решили стать самыми близкими и родными. Вот ведь какой парадокс: тут мне надо хорошенько продумать этот парадокс. Для меня новый…

Супружество… так крепко соединяет некогда совершенно чужих людей, они так глубоко прорастают друг в друга, что становятся по сути, чуть ли не единым организмом. Так было, наверное, у мамы с отцом. И вдруг предательство, и такая пропасть расколола их единство, так далеко расшвыряло их друг от друга...

Господи, хоть бы сейчас, у них, все было хорошо, какое это счастье на них смотреть и радоваться…. » -улыбаясь, думала Ирина.

Она вдруг почувствовала себя ответственной за их счастье, она действительно почувствовала себя старше их…

Ее размышления прервал негромкий голос Николая Андреевича:

-Девочки, ну какой чай? Такое событие достойно только шампанского.

Анна Алексеевна растерялась:

-А у нас его уже нет, все тогда выпили…

-А я на что здесь? - игриво спросил Николай Андреевич.

Движением фокусника он из-за спины пошарил за пиджаком и протянул зеленобокую бутылку шампанского.

-Вот теперь у нас настоящий праздник, - захлопала в ладошки Ирина.

-А знаете, - пригубливая ароматное вино, - начала Ирина, - я очень рада, что вы нашли друг друга и, главное, поверили друг другу. Я просто вижу, что у вас все будет хорошо. И я уеду со спокойной душой.

Это правильно, человек не должен быть одинок, я этого еще не понимаю в полной мере, но чувствую. Я очень рада за вас, особенно за маму. Спасибо вам, Николай Андреевич, я думаю, что вы не пожалеете о своем решении, потому что моя мама – замечательный человек!

Анна Алексеевна засмеялась:

-Мы как-то с овдочкой поменялись ролями… Я вдруг себя почувствала девочкой, а Иришка заняла место мамы…

Все засмеялись, и Ирина без тени ревности поняла, что она, пожалуй, никогда не видела маму такой безмятежно счастливой.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Неделя пролетела как один день, и в субботу Ирина объявила матери, что в воскресенье она уезжает в Горки.

-Ну побудь еще недельку, - упрашивала Анна Алексеевна, - примут там без тебя экзамены, ну возьми отпуск за свой счет…

-Нет, мамочка, что ты! Это – мои студенты, я их учила и просто не имею никаких прав их бросить. Нет, нет, не уговаривай, ты сама понимаешь, как это будет неправильно, это было бы просто предательством…
-Да, дочка, ты – права. Опять я так буду скучать, _- на глаза матери навернулись слезы.

-А знаешь, мамуля, я сейчас покидаю тебя с совершенно спокойной душой. Я теперь знаю, что ты – не одна, что ты теперь в надежных руках

- Ну да, ну да, - согласно закивала головой Анна Алексеевна, - но ты – и он – это далеко не одно и тоже…

-Знаю, мамочка, знаю. Спасибо, родная моя, отпусти меня с легкостью.

В Горки Ирина возвращалась поездом, с пересадкой в Орше. И именно в этом удивительном городе, в котором сходились все перекрестные железнодорожные пути: с юга на север и с запада на восток, Ирина ощутила себя частицей мощного студенческого потока, устремляющегося в Горки, в академию.

Дизельный поезд был заполнен до отказа возвращающимися с каникул студентами, и Ирина была приятно удивлена, когда с соседней вагонной скамьи поднялся невысокий блондинистый парень и вежливо позвал:

-Ирина Сергеевна, идите сюда, пожалуйста, садитесь.

Ирина смутилась, поблагодарила и с удовольствием уселась, поставив сумки себе на колени.

«Мелочь, а приятно. Уже узнают, значит, уважают и помнят». Она вспомнила рассказы коллег в преподавательской:

-Куда не поедешь, куда ни пойдешь – везде встречаются твои студенты. Особенно интересны бывшие, выпускники. Уже общаются, как на равных –расспрашивают о жизни, о семье, но в первую очередь, об академии: кто еще жив из преподавателей, а кого уже нет … Скучают, скучают по академии наши бывшие студенты…

Еще подходя к общежитию, Ирина увидела светящееся окно своего блока и поняла, что Лара уже вернулась. Та ее встретила с радостью, бросившись к ней на шею.

-Я уже соскучилась по тебе, даже думала, что ты уже не вернешься со столицы?

-Ну да, хочешь верь, хочешь не верь, но я с удовольствием возвращалась. Я уже соскучилась по студентам.

-Вот ненормальная, надо же, по студентам скучать. А я – нет, никогда не скучаю по работе. Скорее наоборот.

-Тогда я тебе не завидую, - отозвалась Ирина со своей комнаты, распаковывая сумки..

-А какой мы обжиральник сегодня закатим, - неинтеллигентно пропела Ирина, выкладывая на обеденный стол пакеты, контейнеры со всякой снедью, щедро приготовленные матерью.

-Да и моя мамка тоже постаралась, к Рождеству кабанчика кокнули, колбас наделали, кровянки, - радостно сообщила Лара.

-Ты что, кровянку ешь? - с удивлением спросила Ирина Лару?

-Ну да, этот же такой деликатес, один раз в году только и бывает.

-Ой, ты что? Мы с мамой кровяную колбасу только кошкам покупаем, и то они морщатся, когда едят.

-А ты настоящую попробуй, - упорствовала Лара.

Ирина осторожно откусила кусочек рассыпчатой темно коричневой ароматной мякоти и зажмурила глаза.

--Что это? Ой, как вкусно!

-Так это ж, та самая кровяная колбаса, которую ты покупала для кошек.

-Ну, что ты? Это ж небо и земля, какое отличие.!

-Да, отличие радикальное, - подтвердила Лара. Такую колбасу и кошкам жалко отдать.

-Что ты, каким кошкам. Это же и, правда, немыслимый деликатес!

-И источник гематогена, железа, которого нам с тобой не хватает. - рассудительно добавила Лара.

-Ну почему, домашнее все такое вкусное? - Чуть ли не мурлыкая от удовольствия, проговорила Ирина? -Ну буквально все, даже творог, молоко, даже яйца домашние, и то отличаются…

-Да, промышленное производство сильно отличается от нормального. Домашнее делается – с любовью, с душой, с заботой. Знаешь, как мама и бабушка заботились о том же кабанчике, даже о курах, - с удовольствием разъясняла Лара. я бы сама пошла бы жить в деревню, там так все надежно, всегда еды полно.

-Ну, не хлебом единым…, - возразила Ирина -Мы с тобой уже насквозь городские. Вот, спасибо, всем, полакомились и завтра –за работу.

Назавтра, в девять утра, - заседание кафедры с дежурной повесткой дня: « проведение зимней экзаменационной сессии».

Бумаги, ведомости, все новые требования, проверки…

Все, как обычно, за исключением возникшего легкого спора между преподавателями-сторонниками жесткого подхода к студентам на экзаменах и более либеральными.

Ирина, внимательно слушая одних и других, сидела молча, считая себя еще недостаточно опытной в этом вопросе. Обратила внимание на Софью Ивановну – она сидела молча, наблюдая за спорящими, но по выражению ее красивого лица, поняла, что не одобряет ни какую из спорящих сторон.

«Значит, она думает иначе, но, интересно, - как? Очень хочется узнать. Наверняка что-то интересное в ее мнении», - думала Ирина, тайком поглядывая на старшую коллегу.
Заседание кафедры, как всегда, завершилось чаепитием. Только чай - черный, красный и зеленый. Сдвинутые два стола ломились от всякой вкуснятины – пирожков с капустой, , самодельных тортиков, соленых грибов и маринованных огурцов с помидорами, фаршированные яйца, самодельные салаты, приправленные самодельным майонезом.

-Вот это да, кто скажет, что плохо белорусы живут?! - потирая руки, - воскликнул Иван Сергеевич.

-Так трудиться надо, все с грядок, потом с банок, - с гордостью ответили женщины. - Народ, как его не притесняй, всегда, как текучая вода, найдет выход.

Помню, в девяностые, совсем плохо было –молодежь этого не помнит. Это было еще до Лукашенко. Получали тридцать долларов в месяц. Что делать? Откуда-то взялись клетчатые огромные сумки, набивали их творогом, молоком, сыром – и на Россию. И овощи возили машинами….

-Или в Польшу всякое барахло возили…

-А теперь в Россию за продуктами ездим, а бывает, что и нашими, потому что там дешевле. И в Польшу на заработки ездим..

-Ну, ничего, переживем и это. Каб только войны и майдана не было.

-Нет, нет что точно скажу – майдана у нас точно не будет. Наш Лукашенко-ого-го! Не допустит.

Собираясь в общежитие, Ирина тихонько спросила Софью Ивановну:

-Вы сейчас домой? Можно я с вами, мне как раз по пути?

-С удовольствием, - охотно поддержала Софья Ивановна.

Ирина начала разговор издалека:

-Понимаете, Софья Ивановна, я ведь сейчас только учусь, всему и везде, иногда страшно бывает. Особенно мне почему-то страшно принимать экзамены, ведь это так ответственно. А сегодня слушала дебаты о разных подходах экзаменаторов, но поняла, что у вас совсем иная точка зрения и другая практика в этом, мне так показалось, может быть я ошибаюсь?

-Нет, не ошиблась, Ирочка, можно мне Вас так называть, вы ведь мне как раз во внучки годитесь.

-Что Вы, очень буду рада и гордиться, честное слово.

-Отлично. Так вот, Ирочка, меня в этом вопросе считают либералкой. Но тут суть в другом. Во-первых, я считаю, что экзамен – не должен быть карательной процедурой. Это – часть учебного процесса, но завершающая. Конечно, очень ответственная, но не только для студента, но и для преподавателя. Очень строгие педагоги гордятся множеством неудов, жалуются на плохое усвоение дисциплины. А я в той ситуации думаю:: « А ты все сделал, чтобы твой предмет усвоили так, как ты хочешь? » Ну ладно, это я так…

А вот что касается самой процедуры экзамена, я стараюсь построить ее так, чтобы студент понял, что я на его стороне, что мы вместе ищем ответы на вопросы в билете. Продуманные и осознанные. И тогда у студента пропадает страх, он видит во мне единомышленника, он доверяет мне и мне даже нравится, если он спорит со мной, отстаивает свою точку зрения.

А вообще-то я перед экзаменом, на консультации прошу: «если совершенно не готовы – лучше не идите на экзамен совсем». Они смеются, но некоторые – слушаются, - засмеялась Софья Ивановна.

И еще – для меня на экзамене главное – убрать у них страх. У меня в начале моей карьеры были, на мой взгляд, ужасные случаи, ( правда, всего два раза)– девушки падали в обморок, да и ребята дрожали, язык прилипал к небу и прочее. Неприятные случаи.

Страх – это очень плохо. В состоянии страха человек теряет всякую активность – мыслительную и даже двигательную.

Ирина не ожидала от Софьи Ивановны такого вопроса, но поняла, что той важно услышать ее мнение.

-Дело в том, что вы - начинающий преподаватель и очень важно с первых лет работы создать свой алгоритм преподавательского стиля. Потом это станет привычным, стиль отношения к студентам – это часть имиджа преподавателя, который студенты будут передавать чуть ли не в поколениях. «Этот преподаватель – ух какой трудный, сдал ему – и можно жениться, а другой – можно поговорить, пообщаться…»

-Да, я знаю, засмеялась Ирина. –За годы учебы мы это четко понимали.. Для меня еще как-то страшно принимать экзамены, ведь это –такая ответственность, ставить оценку, вообще оценивать человека – это и ответственно, и действительно, страшно, -повторила Ирина.

Софья Ивановна с улыбкой поглядывала на взволнованную Ирину и ласково проговорила:

-Какая Вы замечательная, Ирочка! Значит, вы –настоящий педагог, и у Вас –большое будущее. Это так замечательно, что Вы все правильно понимаете.

Я вижу главную задачу преподавателя - выудить у студента нужные знания, а для этого необходимо общение с ним, практически «на равных». И ни в коем случае не запугивать бедного студента, не давить на него, не подавлять своими знаниями, своей излишней строгостью. Еще хуже, когда молодые преподаватели намеренно вызывают страх у студентов, так их запугивают, что те действительно, дрожат. Они считают, что именно так можно мотивировать студента к ответственности в учебе.

Но мы, психологи, знаем, как страх блокирует все мыслительные реакции человека, - повторила Софья Ивановна.

-Ну да, - задумчиво продолжала Софья Ивановна, - мы знаем, что страх нам достался от животного мира, когда животное в страхе, в опасности, он замирает и для хищника он становится незаметным. Так и человек, в состоянии страха, он не способен ни мыслить, ни действовать. Блокируется все… Поэтому, мне кажется, первая задача преподавателя на экзамене – успокоить студента, помочь ему сосредоточиться, уверовать в себя, свои способности.

Лично я люблю экзамен-собеседование. Мы вместе ищем развернутые ответы на вопросы в билете. Для меня очень ценно, когда студент, принимая зачетную книжку с положительной оценкой, признается: « Спасибо, наконец-то дошло! » Вот тогда я уверена, что он не забудет материал, потому что ПОНЯЛ и ПРИНЯЛ.

Ирина с удовольствием слушала Софью Ивановну, понимая, что их подходы абсолютно совпадают, что она правильно представляет свою роль педагога. Педагогика сотрудничества и сотворчества – видимо самая продуктивная и самая приятная.
Студент… он сегодня студент, а завтра может стать президентом страны, министром, да и просто руководителем, не в этом суть. Главное в другом - развивать в нем на равных человеческие и профессиональные качества. Ведь в жизни срабатывает без промаха и промедления космический закон бумеранга – « что посеешь, то и пожнешь».

Так размышляла Ирина, простившись с Софьей Ивановной, к которой она испытывала все большую симпатию и доверие. Она знала, что Софья Ивановна живет одна, в небольшом коттедже. Вся ее семья – около десяти кошек и две собаки, которых она из сострадания подобрала и вылечила. Единомышленники называли ее «матерью Терезой», но чаще молча «крутили у виска».

Софья Ивановна спокойно относилась к внешним оценкам и была терпима к различным мнениям.

Студенты ее обожали, называли «самой просвещенной женщиной Белоруссии».

Ирине рассказывали, что у Софьи Ивановны много друзей из бывших студентов, которые приезжали к ней уже со своими семьями.

Ирина знала, что она тоже обязательно подружится с Софьей Ивановной. В общении с ней, она совершенно не чувствовала разницы в возрасте, а иногда она просто поражалась совершенно неожиданному ходу мыслей и какому-то детскому восприятию жизни своей новой приятельницы.

Экзамены проходили интересно и легко. Ирина могла установить в экзаменационной аудитории сразу же атмосферу спокойствия, уверенности и приятного ожидания успеха.

У студентов не было страха, но понимание важности, ответственности и особой торжественности было практически у всех.
Ирина с удовольствием отметила праздничную одежду студентов, особенно ребят. Одетые в строгие костюмы, со вкусом подобранные галстук и сорочка, придавали ребятам совсем взрослый вид.

Конечно, не все ответы на вопросы билетов были идеальными, в некоторых случаях Ирина « вытаскивала» некоторых нерадивых, но в итоге, получился средний бал по группе, которым Ирина в целом осталась очень довольна.

ВСТРЕЧА

После экзамена, оставшись одна в аудитории, Ирина собирала со стола бумаги и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла голову и увидела Игоря.
Он стоял в дверях, не решаясь войти.

-Что же ты, заходи, - пригласила Ирина.

Игорь нерешительно подошел к столу, за которым стояла Ирина, сел на стул

-Ну, как успехи? - спокойно спросил он, -—глазами показав на ведомости.

-Нормально, всякие есть, но в целом, неплохо. Меня радует, что понимают, что это им интересно и важно.
-Да, предметы интересные и легкие, это все же – не математика и сопромат.

-Ну да, - вяло отозвалась Ирина.

-Ну, а ты как?
-Ничего, а ты?

Дежурные, бессмысленные слова, которые скрывали те слова и чувства, которые так хотелось крикнуть, выплеснуть друг другу:

-. « Я так скучал, я так хотел видеть тебя, мне так плохо без тебя», но вслух:

: -Дома все в порядке? Мама здорова, все хорошо?

- Да, все хорошо, все в порядке. «Да, я тоже скучала, да, вспоминала, очень скучала, помнила, не забыла».

И опять:

-Ты-то как?

-Я в порядке.

_Я рада за вас.

-Спасибо.

-Ну что, пошли? А ты почему здесь?

-Да вот друга искал, вдруг тебя увидел.

. -А-А.

-Как же мы, люди, так глубоко можем прятать свои самые острые чувства, состояния. В какие исторические времена люди научились так искренне лгать друг другу и даже себе, пользуясь словами, которыми покрывали правду надежным шитом притворства и лжи.?. «Слово, высказанное есть ложь». Говорим, произносим не то, что думаем и чувствуем, делаем не то, что хотелось бы…

Ирине хотелось плакать от переполнявшей ее душу любви и нежности к Игорю. Как ей хотелось высказать совсем другие слова, но как она умело могла прятать свою боль за холодным равнодушным взглядом, которым она удерживала Игоря на таком расстоянии, которое ему было просто невозможно никак преодолеть. И он это знал, и он поддерживал эту игру, потому что понимал, - даже такой бессмысленный диалог - единственное, что у него осталось.

У обоих сердца разрывались от боли, которую каждый носил в своем сердце. Рвущая и сладкая боль скрытой, глубоко запрятанной любви, свойственная только человеку.

-Ну ладно, пока.

-Пока.

Ирина деревянными ногами прошла мимо Игоря, который слегка посторонился, сжав руки в кулаки. Ирина прошла так близко от Игоря, что он почувствовал аромат ее каштановых волос и у него закружилась голова да так, что он слегка покачнулся.

Ирина сделала вид, что ничего не заметила и тихо закрыла за собой дверь.

«Ничего, это пройдет, так надо, пройдет и это…Плохо только то, что мы оба врем себе и друг другу. Вот ведь увидел расписание экзаменов и специально пришел, а сказал совсем другое.

И я вру.,.. Ложь во спасение? Да, во спасение. Ради будущего ребенка. Ему необходимы отец и мать. Родные. Родители. А это – пройдет. Обязательно пройдет. И у него, и у меня… Так надо».

А Игорь остался сидеть в пустой аудитории, в которой еще сохранился ее запах, ее энергетика, возможно, ее голос, ее образ.

-И что же это со мной? Может, я уже псих? Ведь это все –безнадега. Надо перестраиваться, другого ничего не остается.

Скрипнула дверь, заглянул Дима и сразу заорал:

-Ты чего тут сидишь, тебя везде ищут, а ты тут сидишь один, - повторил он.

Оглянувшись, увидел на столе исписанные мелкими буквами шпаргалки по психологии и понял:

-А, тут экзамен, наверное, был… понятно… Что? ОНА принимала?.

И глянув на лицо Игоря, понимающе протянул:

-Теперь понятно. Знаешь, что, кончай ты эту бадягу. Не твое это, понимаешь?

-Да, понимаю, но ничего не получается.

-А знаешь, я тебе немного завидую. Вот я такое не испытывал, да и не знаю, будет ли когда-нибудь это со мной? У меня всегда все просто с ними получалось. Или «да» или «нет»., если не нравлюсь кому – до свидания.

-_А у меня так не получается. Потом, я же знаю, что она тоже меня любит.
-Так в чем же дело? - вытаращил глаза Дима.

-Понимаешь, она – правильная. Слишком правильная. Я ее понимаю, хотя это трудно. Очень.

-Послушай, - почти шепотом спросил Дима, - а вот, представь, тебе бы дали какой-нибудь препарат, ты его выпил – и забыл бы ЕЕ, ты бы согласился?

Игорь даже не задумался:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒