Эпизод 22

Как известно, основное воинское дело — без дела не сидеть. Но порой бывают такие моменты, что просто присесть — это самое оно. Борда-Ройо с трудом переводил дух и чувствовал, как из него струится пот: «Да, видать, в молодшем войске послужить ещё придётся».

Борда-Ройо с Глебом нагнали своё воинство уже в родных горах. Все селения на пути чествовали их как героев. Но Глеб вовсе не заносился, несмотря на пристальное внимание к своей персоне как со стороны самих воинов, так и со стороны мирных жителей и особенно мальчишек. Только теперь он невзначай узнал, что при его дерзкой выходке Борда-Ройо прикрывал ему спину. И тогда он получил удар кистеня в плечо. «А могло быть и хуже, если бы тлегалпы были организованней», — подумал Глеб. А Квада-Гё, как положено воеводе, ни о чём таком не помышлял. Его переполняла плохо скрываемая радость и гордость. И когда войско вернулось в родовое ущелье рода Гё, бравый Квада решил убедиться в его боеспособности. Хорошо, что вернулись вечером, можно было как следует отоспаться, но как только рассвело, на утоптанной площадке для занятий уже стояли бывалые щитовые, около двухсот. Без оружия и броней, только со щитами. А пробудившееся молодшее войско скоро смекнуло, благодаря требовательным сотникам, что желают его испытать.

— Это ничего, это нам не трудно, — сказал как всегда свежий и умытый Глеб поднимающемуся Борде-Ройо.

— Глеба, не спеши снаряжаться. Наручи одень, но не бронь. Косоруб оставь, рубить там некого. Дротики в щитовом туле. И шлем надень, это по необходимости. И всё, пошагали строиться.

Но издали Глеба поманил Квада-Гё, и Глеб поспешил к воеводе.

— Вот что, Глеба-Гё, не спеши толкаться. Со мной пойдём в логово Большого Сбора, перекусим да поговорим. А пока щитовые друг друга пускай испытают. Да, щит оставь своему побратиму, он тебе сейчас без нужды.

Глеб кивнул и побежал к Борде-Ройо, передал распоряжение воеводы, отнёс щит к косорубу и отбыл. Вернулся только через пару земных часов. Борда-Ройо сидел подле их амуниции и пыхтел, как вол на пахате. Глеб молча подошёл и уселся спиной к спине Борды, так, что их спины касались друг друга.

— А, Глеба. Пришёл. Совсем старики нас выжали, никакого почтения не имея. Но мы стояли твёрдо, слегка только подались. Оно, конечно, правильно, враг-то щадить не будет. Ты как сходил-то?

— Позавтракал. Ты-то сам ел? Или так устал, что и забыл?

— Верно. Забыл, а уже и день в разгаре.

И Борда-Ройо неожиданно ловко и легко поднялся и подошёл к заплечной суме, порылся в ней недолго, говоря:

— Раз ты завтракал, тебе не даю.

Сам оттяпал себе кинжалом кусочек вяленого мяса и принялся жевать.

— Квада-Гё нами гордится. Всем нашим воинством. Угощал меня мёдом и свежим козьим молоком. Велел мне прибыть по его зову. Дескать, я ведь теперь член его рода, а старейшина, Лода-Гё, должен это утвердить. Дня через три-четыре прибудет сам Лода-Гё за сына порадоваться, вот тогда меня и призовут. Не знаю, к добру ли.

— Эк ты брат сказал… Это честь для тебя и ничего больше. А может, ещё одарят бычком с двумя коровами… Живи не хочу! — и Борда-Ройо зацокал языком и прикрыл глаза, представляя славного молодого бычка.

— Ну кто о чём, а голый про баню, — по-русски произнёс Глеб, но тут же сказал уставившемуся на него Борде-Ройо, что это он поминал своих Предков.

— Верно, своих Предков надо чтить, как и наших. Предки это любят, — и Борда-Ройо сделал охранительный знак рукой. — Но я-то тебе что за советчик, если тебя к Лоде-Гё призовут... Может, и поговорите, ведь Лода-Гё — хранитель великого знания.

— Вот что, Борда-Ройо, уж если меня могут одарить бычком… Уж ты не обессудь, я тебе его пригоню.

— Это слышать приятно, только не дарёного бычка гонять пока не стоит. А то можно без причины устать. У нас говорят: делили четверо чужого бычка, да все разом остались в накладе. Так что это лучше погодить. Я тебя вот о чём спрошу. Раньше ведь не спрашивал, да и не до того было. Там, в Алфении, ты задерживался, а я тебя ждал. Ну так как сложилось-то? Ты молчишь, я молчу, но меня, брат, разбирает...

— А никак не сложилось. Полюбились всласть и хорошо, — и на Глеба накатила тоска, — я-то не понуждал, не требовал. Думал сама скажет, как лучше. Только вот не скажет уже…

— Почему не скажет, ведь живая.

— Да живая-живая. Только вот меня в её жизни не будет. Так у неё заповедано.

— Ладно. Гляжу вопрос-то тебя совсем не радует. Забудь, о чём спросил. Было и прошло. Ты парень видный, ещё приглядишь…Давай, чтобы сердце развеялось, поучи-ка меня биться косорубом. А то я лишь могу рубить вправо, могу влево рубить. А так, как ты, не могу совсем. Может, слово надо заветное…

— Сначала надо суставы кисти размять, — и Глеб показал, как нужно вращать кулаками. Борда-Ройо попробовал, но сразу не вышло.

— Ты чего кулаки напряг, расслабься. И легко вращай, чтоб суставы двигались. Вот, могучий какой, непросто будет. Давай-ка тяни кисть так, потом так. Вот чего. Сейчас пойдём в ту низинку, я там видел славные деревья. Для тренировки нужны косорубы из дерева, чтоб невзначай друг другу чего-нибудь не оттяпать.

И они пошли в низинку. Выбрали ветвистое дерево и долго отрезали нужные ветви. Потом понесли ветви обратно, туда, где была сложена амуниция, и точно по косорубам отмерили длину. В общем, до вечера им занятий хватило, и никто их не беспокоил. Воины занимались привычным — отработкой боя в стене. Но многие стирались или валялись на траве. Просто был старый обычай: вернувшийся из похода отдыхает три дня с той поры, когда прибыл на место. Местом было родовое ущелье рода Гё. Когда пришёл вечер и в котлах закипела каша, Глеб побрёл на Ттингру искупаться, Борда-Ройо тоже пошёл, продолжая вращать кулаками.

— Да, славный ученик. Упорный, как настоящий рарог, — сказал Глеб буднично.

— Да, рарогом назваться всякому почётно, хотя я тангодр, — ответил Борда-Ройо.

— Погоди, придёт такое время, когда все племена народа Ран будут зваться рарогами. Верно тебе говорю, — произнёс Глеб, выходя на берег и раздеваясь.

И Борда-Ройо не заставил себя ждать.

— Слушай, Глеба, время у нас вольное. Давай завтра сходим в восточную горловину ущелья, в горячем источнике попреем. А то у меня шибко-то не болит. Но только руку в сторону отвести нельзя. Жилы, видать, надорвали.

— Конечно, брат. С утра и пойдём. Чего бы я без тебя делал.

После возвращения войска из похода прошло три погожих дня. Но не чувствуя крепких рук Квады-Гё, молодшее войско продолжало наслаждаться погодой и отчасти бездельем. Глеб продолжал тренировать Борду-Ройо, демонстрируя ему преимущества умелого владения косорубом. Глеб учил Борду-Ройо подсекать копьё клинком, умело распределяя силу удара так, чтобы не устала рука. Борда-Ройо схватывал не сразу, но если выбирал верное направление, то дело шло. Зрителей собралось больше трёх десятков, но были и не испытывающие интереса к происходящему. Их соображение было простым: «Щитовой боец бьётся в строю и его не покидает». Некоторым порою трудно взглянуть на вещи шире.

А Глеб продолжал тыкать побратима древком без наконечника, а тот отбивал удары деревянным косорубом. После каждого рубящего удара Борды-Ройо Глеб коротко отвечал «нет! » или «да! » в зависимости от качества удара. Вдруг среди сидевших воинов возник запыхавшийся паренёк и, подойдя к Глебу, но так, чтобы видели все, звонко прокричал:

— Глеба-Гё по прозванию Крангригге! Родичи твои ждут тебя в логове Большого Сбора, пока день светел и светило высоко!

Глеб остановился и покачал головою. А вслух сказал:

— Ишь ты, какой голосистый. Верное дело, выйдет из тебя толк, — и похлопал паренька по плечу. А потом развёл руки и сказал Борде-Ройо: — Стало быть, пора…

— Ступай, Глеба, удачи тебе, — отозвался побратим.

И Глеб бросил древко Борде-Ройо, выпил воды и пошагал знакомым путём. Среди зрителей то тут, то там вспыхивали учебные поединки на палках. А Глеба по пути активно приветствовали и все желали удачи, которая, конечно, всякому нужна. С той поры как он был в этом ущелье, времени прошло немного, однако были заметны уже привычные изменения. С каждого края в два ряда были устроены жилые логова, и, казалось, лесные массивы стали гуще. Но местных нигде не было видно. Глеб понял так, что эти логова принадлежали мастеровым, которые трудились на выходе из ущелья, и весь светлый день работали в мастерских. А в мастерских в Лесистом ущелье делали большие щиты и кожаную броню с наручами. Потом, в дневном переходе отсюда в ущелье, которое называлось Стальное, эту самую броню и наручи усиливали медью и сталью в зависимости от предварительного заказа. Там же, в Стальном ущелье, выделывали кожаные шлемы со стальным каркасом, ковали наконечники для дротиков и копий, а также косорубы и кинжалы. Всё это Глеб помнил ещё по съёмкам камер наблюдения, которые он просматривал с Андреем, осваивая непосредственно географию горной страны. Как мало времени прошло с той поры. Но это было в абсолютно другой жизни. И томиться по прошлому смысла нет.

⇐ Предыдущая 52 53 54 55 565758 59 60 61 Следующая ⇒