Один год спустя 6 страница

Без понятия, как долго я просидела на диване, уставившись в окно, утопая в шоке и печали. Но стук в дверь прозвучал для меня крайне неожиданно. Всего миг, и я беззаботно открываю замок, чтобы посмотреть, кто там. Передо мной стоит Тоби, но мне едва ли под силу что-то сказать. Я разворачиваюсь и просто возвращаюсь на своё прежнее место на диване.

– Ты в порядке? – Спрашивает меня мужчина, присаживаясь рядом.

Я качаю головой.

– По правде говоря, нет. А ты?

– Это дерьмо.

– Ага.

И на этом наш разговор затихает.

– Ты разговаривала с Айзеком? – Вновь нарушает молчание Тоби, и это последнее, что я ожидала от него услышать.

Нахмурившись, я поворачиваюсь к нему лицом.

– Нет. А должна?

Тоби пожимает плечами.

– Да нет, наверное. Не знаю.

В ответ на эту фразу я только ещё сильнее нахмурилась.

– Что?

– Мы разговаривали, – объясняет мужчина.

– О чём?

– О тебе, обо мне. О нас.

– О нас?

Мой голос срывается на последнем слове.

– Не о нас в значении «нас». О «нас» в большем смысле, понимаешь? Ты, я, Айзек.

Отведя взгляд, я моргаю несколько раз, приходя в себя.

– Это бессмысленно, Тоби. И мой мозг сейчас слишком истощён, чтобы понять твои слова, поэтому просто выкладывай.

– Он хотел узнать, что произошло той ночью. Айзек был зол из-за того, что я ранил тебя.

Прикрыв глаза, я позволяю тёплым ощущениям от этих слов скользить по моему телу, прежде чем оттолкнуть это, вспоминая, что у Айзека есть девушка.

– Ты объяснил ему? – С любопытством интересуюсь у мужчины.

Тоби до сих пор не рассказал мне, почему поступил так, и хоть я не пыталась больше выпытывать у него об этом, какая-то часть меня всё ещё была недовольна его поведением.

– Ага. Знаю, я сказал тебе, что всё из-за того, что я был в его тени, но это больше, чем женщины и всё такое. Некоторое время назад я получил кое-какие документы, в которых были письма и вещи, принадлежащие нашим родителям.

– Оу, – и это всё, что я могу сказать из-за шока.

– В письмах, в основном, говорилось о том, насколько родители любили Айзека, а после, когда я родился – как они хотели отдать меня на усыновление. Они не хотели меня, Лив.

Я задыхаюсь от переполнявших меня эмоций, зная, что слёзы наполнили мои глаза. Когда я протянула к нему руку, Тоби быстро схватился за неё, крепко сжав.

– Тоби.

– Всё в порядке. У меня было время, чтобы свыкнуться с этим. Но той ночью, это переполнило меня. Я пытался не придавать особого значения тому, что написано в тех письмах, и старался игнорировать эмоции, которые они вызвали. Поговорив с Айзеком, мне стало легче. А после мы связались по Скайпу с Лоусоном и уладили кое-что. И теперь, честно говоря, я в порядке.

– Хорошо, – проворчала я.

– Но я здесь не потому. Мне хотелось объяснить, почему я повёл себя как мудак, и я хотел бы извиниться. Снова.

– Ты прощён.

Тоби нахмурился.

– Я серьезно, сейчас ты на самом деле прощён, – отвечаю ему с улыбкой, на что Тоби усмехается. Он хорошо меня знает, и понимает, что я всё ещё обдумываю произошедшее.

Мы сидим в тишине, и мужчина просто держит меня за руку. А я не могу унять собственные мысли, которые вновь стремятся только к одному.

– Знаешь, он всё ещё любит тебя.

– Нет. У него есть Шелли, – не глядя на кузена, отвечаю я.

– Это фикция.

Отведя взгляд от окна, я смотрю на Тоби.

– Что?

Кузен поморщился, и мне показалось, что он даже едва слышно простонал.

– В смысле, его чувства к ней – фикция. Он всегда любил только тебя.

Я вновь отвожу взгляд к окну.

– Возможно, но он никогда меня не выберет.

– Может и выберет.

Я вздыхаю.

– Возможно, это произойдёт слишком поздно.

И Тоби отступает:

– Возможно.

***

– Повеселимся сегодня? – Пробормотала я, разговаривая с Хеленой по телефону, следя за тем, как Тоби жарит бекон.

– Ага, у меня поздний клиент. Я заберу Холли, встретимся с тобой уже на месте?

– Конечно. Помни, я всё ещё хочу свою новую татуировку.

Девушка вздыхает, и я почти могу увидеть, как она кивает, ведя внутреннюю борьбу с собой.

– Конечно. Когда?

– Ну, завтра ночью я впервые выхожу на работу после возвращения, так что давай перенесём на выходные?

– Договорились.

Хелена отключается, и я вновь возвращаю своё внимание к Тоби, глядя на то, как он заканчивает первый сэндвич с беконом. Проходя мимо, я выхватываю сэндвич у него из рук, и тут же наполовину засовываю его в свой рот.

– Чёрт побери, женщина, – стонет Тоби.

Подмигнув ему, я направляюсь в свою комнату, закрывая за собой дверь. Открыв одной рукой шкаф с вещами, второй я отправляю в рот остатки сэндвича.

И в этот момент мой телефон зазвонил.

– Чёрт возьми, – простонала я, почти задыхаясь, увидев, что это Айзек.

– Подумать только, – отвечаю, всё ещё жуя.

– Виа.

Его голос укрывает меня словно уютный плед. И, расправив плечи, я представляю, как отбрасываю это прочь от себя.

– Айзек, что тебе нужно?

– Хочу увидеть тебя.

– Не лучшая идея.

– Назови мне хотя бы одну причину, почему.

– Шелли.

За этим последовало молчание, и я уже почти назвала его имя, чтобы проверить, на связи ли он.

– Виа.

Моё имя из его уст больше похоже на шёпот – он такой мягкий, словно это приносит ему удовольствие.

– Это всегда была ты.

У меня перехватывает дыхание, и я выбрасываю остатки сэндвича в мусорное ведро, прежде чем, зажмурившись, пытаюсь унять слёзы. Через минуту я достаточно справилась с этим, чтобы продолжить разговор.

– Тогда расскажи мне, что произошло за эти пять лет? Расскажи, почему ты отказывался поговорить со мной?

– Нет, – мгновенно ответил он.

– Нет? – Я практически выплёвываю это слово.

Покачав головой, я понимаю, что, независимо от моих или его чувств, между нами никогда ничего не будет. Существует слишком много непреодолимых препятствий, чтобы сейчас мы могли наладить отношения.

– Виа, я…

– Не стоит беспокоиться, – перебиваю его. – У тебя есть Шелли, и ты не хочешь быть честным со мной. Думаю, здесь нечего добавить.

Айзек вздыхает.

– Виа, здесь кое-что намного большее, но я просто не могу рассказать тебе об этом. Ещё не могу.

Я падаю на свою кровать, прикрывая рукой глаза.

– Айзек, послушай, когда будешь один и поймёшь, что готов быть полностью честным – тогда найди меня, если я всё ещё буду свободна.

– Что, чёрт возьми, значит «если я всё ещё буду свободна»? – Прорычал мужчина.

– Прощай, Айзек, – с шипением перебила его я, когда он начал говорить моё имя.

Я даю себе несколько минут на то, чтобы успокоиться. Не так много, чтобы я почувствовала необходимость пойти найти Хелену, чтобы она могла привести меня в чувства.

Поднявшись на ноги, я подпрыгиваю несколько раз, чтобы улучшить приток крови. Встряхнувшись, я пробуждаю свою внутреннюю танцовщицу.

– Вот так, давай выберем идеальный наряд, – говорю себе, вновь направляясь к гардеробу.

На днях попав в клуб, я заметила, что многие женщины предпочитают облачиться в узкую юбку-карандаш и короткий бандажный топ. Я редко останавливаю свой выбор на таком наряде – он ограничивает мои движения во время танца. Многие люди идут в клуб, чтобы найти партнёра на ночь, я же – чтобы танцевать.

– Ты, – пробормотала я, вытаскивая чёрный топик и леггинсы того же оттенка, но с серебряными пересекающимися полосками.

Натянув леггинсы и надев через голову топик, я дополняю свой образ чёрными сапогами на тонких высоких шпильках. Закончив с макияжем, я расчёсываю свои, уже длинные, платиновые волосы. Напоследок посмотрев на себя в зеркало, я дьявольски улыбаюсь своему отражению. Сегодняшней ночью я собираюсь зажечь на танцполе.

– Виски или вино этой ночью? – Спрашивает Тоби, когда мы входим в клуб.

Оглянувшись, я пытаюсь перекричать музыку:

– Если ты сегодня принесёшь мне вино – я заколю тебя своими каблуками.

– Понял, – с ухмылкой ответил мужчина, направившись к бару.

***

Несколькими часами позже, перебросившись парой слов с каждым за нашим столиком на балкончике с видом на танцпол, я вновь оставляю друзей и возвращаюсь в зал, оставаясь при этом в поле их зрения. Спустившись вниз, я встречаюсь взглядом с Джошем – парнем, с которым я танцевала всю ночь.

– Ты вернулась, – кричит он, присоединяясь ко мне в толпе потных тел.

– Ч-ш-ш, – отвечаю я ему, прижав палец к его губам.

Прикрыв глаза, я позволяю себе раствориться в ритме. Одна песня сменяет другую, вновь и вновь. В середине песни я кожей чувствую колючий взгляд, и, открыв глаза, осматриваю толпу. И я его вижу. Подняв голову, Айзек смотрит на меня, чуть опустив веки, цепко осматривая каждый дюйм моего тела. Мужчина следит за рукой Джоша на моём бедре, и даже через весь зал я могу видеть, как дёрнулся мускул на его щеке.

– Мне нужно выпить, – говорю я Джошу, чуть наклонившись к нему, тем самым сообщая, что покидаю танцпол.

– Останься, я принесу, – ответил мне мужчина, и я несколько секунд обдумываю его предложение, а после, киваю.

И пока Джош направляется к бару, я продолжаю танцевать. Айзек всё время смотрел на меня, отведя взгляд лишь тогда, когда мой партнёр прошёл мимо него. Развернувшись, Айзек следует в бар за Джошем. Понятия не имею, что кузен говорит ему, но от меня не скрылось, как в следующий момент мужчина побледнел, и, быстро оглянувшись на меня, с неприкрытым страхом бросился прочь сквозь толпу. Подальше от меня.

Чёртов Айзек.

Развернувшись, он наблюдает за тем, как сбегает Джош. И я не могу оторвать взгляд от его лица. В его глазах жестокость, которая целиком и полностью нацелена на человека, что танцевал со мной всю ночь. На секунду я забываю, как дышать, растерявшись, когда Айзек обращает свои глаза ко мне. И эмоции в них изменились – они полны тепла, признания и чего-то другого, животного.

Песня закачивается, сменившись на Beyoncé «Crazy in Love» – но это медленный, сексуальный ремикс. Оказавшись рядом, Айзек без слов притягивает меня к себе. Соприкасаясь телами, я чувствую, как теряю контроль. Иногда я забываю о том, что он умеет танцевать. Тётя Софи хорошо обучила всех своих троих сыновей.

Мой любимый танцевальный стиль – чувственная Бачата (музыкальный стиль и танец Доминиканской республики; часто употребляемое обозначение – «танец очень близкого контакта: физического и эмоционального», – прим. перевод.). Это танец-слияние, основанный на традиционной карибской бачате. Мне всегда нравились эти движения и близость. Здесь нет других движений, кроме как вести и быть ведомым. Этот танец о чувствах, и доминирует в нём всегда мужчина. Сексуально и чувственно.

И я танцевала его только с Айзеком.

Словно не было всего того времени, с тех пор как мы в последний раз стояли в паре, Айзек ведёт каждое моё движение, притягивая моё тело как можно ближе к своему. Его нога скользит между моими, а наши бёдра плотно прижаты друг к другу, плавно двигаясь из стороны в сторону. Мне едва удаётся сдержать стон. Хоть мы и полностью одеты, но я не могу назвать это никак иначе, чем «секс на танцполе». И каждую секунду, что смотрю на него – в глазах мужчины застыла первобытная потребность, и мужчина прячет её, чуть прикрыв веки.

Я хочу сорвать с нас одежду.

Айзек наклоняется ко мне, словно желает прикоснуться поцелуем к моим губам, но, чуть наклонившись в сторону, ловит мочку моего ушка зубами, едва ощутимо сжимая и оттягивая назад. Я тону в танце. Музыка наполняет моё тело, разум и душу. Из моей памяти стёрлось то, как приятно было с ним танцевать, и сейчас я растворяюсь в этих ощущениях.

Развернувшись, он ведёт меня в нашем чувственном танце, касаясь меня при каждой удобной возможности, даже когда этого и не требуется. Властно, горячо и чуть порочно. В этом весь Айзек.

Чуть отстранившись, мужчина притягивает меня спиной к своей груди, заставляя немного выгнуться. На секунду прикрыв глаза, я прикусываю губу, чувствуя, как его член вжимается в моё тело. По моему позвоночнику пробегает дрожь, и я не могу сдержать улыбку. Приподняв подбородок и открыв глаза, я замечаю, что вокруг нас кружат люди, но мне всё равно. Айзек чуть приседает за моей спиной, подпрыгивая на корточках, а после выпрямляется, скользя ладонями по моим ногам. Для всех остальных – это просто часть нашего сексуального танца. Но именно я та, кто чувствует, как от кончиков его пальцев сквозь плотную ткань моей одежды моё тело прошибают крошечные заряды, сосредотачиваясь в моей киске.

А после Айзек отстраняется, чтобы вновь прижать меня к своей твёрдой груди.

Мой желудок, словно барабан стиральной машинки, переворачивается в сумасшедшем ритме, и я чувствую холод, когда Айзек убирает свои руки с моей талии. Он быстро хватает меня за руку, и мы, прижавшись друг к другу, продолжаем свой танец. Я рада, что в своих движениях он всегда немного добавляет сальсы (стиль танца стран Карибского бассейна, – прим. перевод) и латины (имеется ввиду «латиноамериканские танцы» – прим. перевод), потому что это даёт мне секунду, чтобы прийти в себя. Когда песня заканчивается, Айзек вновь прижимает меня к себе. Едва касаясь ладонью моей груди, он скользит вниз по моему телу, и, остановившись в районе пупка, опускается кончиками пальцев на мои бёдра. А когда музыка останавливается, прикрыв глаза, мужчина касается моих губ своими. Наши глаза закрыты. Короткий перерыв между песнями – и ему этого достаточно, чтобы вновь раздавить меня.

– Вот почему ты не должна танцевать с кем-либо ещё. Твоё тело отзывается только на мои прикосновения, Виа, – говорит мужчина с ухмылкой на губах.

И прежде, чем я успеваю ответить, начинается следующая песня, и Айзек, развернувшись, уходит сквозь толпу. Всё, что мне остаётся – смотреть ему вслед.

Ублюдок.

ГЛАВА 15

АЙЗЕК

– Хочешь уйти? – Спрашивает мой куратор.

Посмотрев на пожилую афроамериканку, я замечаю, что вокруг её глаз появились новые морщинки. Я познакомился с Дорин чуть больше четырёх лет назад. Я почти уверен в том, что это не её настоящее имя, но это единственное, что мне о ней известно. Именно эта женщина вытащила меня из тюрьмы, и с тех пор она курирует мои задания, решая любые вопросы, возникнувшие в процессе. Мне нравится Дорин настолько, насколько мне вообще может понравиться кто-то из моего окружения.

Кивнув, я жду, когда она продолжит.

– Ты никогда не был особо разговорчивым, – произносит женщина, поджав губы, как делала это всякий раз.

– Хочешь вытащить спицы и создать круг доверия? – Спрашиваю я, и на этот раз губы Дорин чуть дёрнулись, пока она пыталась сдержать улыбку.

– Кэйн…

– Айзек, – прерываю её.

– Не для меня.

– Кэйна больше нет.

– Пока существует этот отдел – будет существовать и Кэйн.

– Какой отдел?

Я задаю этот вопрос, чертовски хорошо зная, что секретной службы официально не существует.

Женщина чуть улыбнулась, приподняв брови.

– Справедливо, Кэйн, – говорит она, настаивая на своём. – Я посмотрю, что могу сделать. В то же время, тебе следует придерживаться прикрытия и жить с Шелли.

Потирая голову, я ловлю себя на том, что не очень доволен этими указаниями, но я знаю, что не могу их оспорить, поэтому сейчас мне следует прикусить свой язык.

– Помни, если ты получишь приказ, я буду ждать, что ты подчинишься и выполнишь свою работу.

Когда женщина поднимается со своего стула и выходит из кофейни, я всё ещё храню молчание. Покачав головой и разочарованно вздыхая, я наблюдаю за тем, как пять оперативников поднимаются со своих мест и следуют за Дорин.

***

– Какой мотив ты преследуешь? – спрашивает Шелли.

– Я сказал ей, что у моей тёти рак.

– Значит, ты не упомянул о Лив?

– Нет. Ты же понимаешь, что этого было недостаточно.

Шелли запрокидывает голову назад, устраиваясь на подголовнике кресла.

– Да, я знаю.

Я изучаю её. На данный момент она истощена.

– Ты хочешь уйти, – констатирую я. Моргнув, словно избавляясь от дымки перед глазами, женщина смотрит на меня, и на её лице написано удивление. – Хоть я и живу с тобой, но не забывай о том, кто я, Шелли. Ты же знаешь, мне не сложно прочесть человека.

– Я знаю, – выдыхает она. – И да. Я тоже хочу уйти, – добавила женщина шёпотом.

Застонав, я заставляю себя расслабиться. Мы оба хотим уйти, но крайне маловероятно, что хоть кто-то из нас получит свободу. Чёрт знает, что может произойти. Мне нужно сосредоточиться на решении той проблемы, что Виа сейчас работает стриптизёршей. Дядя Дейн ничего не сказал моим родителям, но это только из-за того, что он был занят болезнью тёти Либби. Я должен попытаться помочь ему, но его проблема одна из тех, что исправить мне не под силу. Мне известно, как сильно он любит тётю Либби, и неважно, ушёл он из дела или нет, я могу себе только представить, как мужчина задыхался от невозможности сделать хоть что-то, желая убить всех и каждого из-за собственного бессилия. Что если это была бы Виа? Не могу думать о ней в таком ключе, иначе я просто разрушу всё вокруг.

– Итак, чем мы займёмся сегодня ночью? – Спрашивает Шелли, поднимаясь с кресла.

– Я пойду в «ShadowBox», ты со мной?

Её глаза загорелись.

– Чёрт, да.

ГЛАВА 16

ЛИВ

В большинство дней, паста – мой спаситель. Я не очень хорошо готовлю. Не уверена, причина в том, что я не хочу это делать, или же просто не умею. Но энтузиазма узнавать это у меня тоже особо нет. Но я могу приготовить пасту, и то, что я танцор – причина, по которой определённая пища всегда была моим спасением. Отправив последнюю порцию еды в рот, я стону от удовольствия.

– Звучишь, как грязная сучка, – произносит Хелена.

Закатив глаза, я только ещё громче застонала в ответ. Девушка же посмотрела на меня с отвращением.

– Понятия не имею, почему тот парень из кофейни тобой одержим.

Я фыркнула.

– Ну, он немного поостыл.

Вскинув голову, Хел вытерла щеку пальцем.

– Скажи это, не оплёвывая меня.

Не могу сдержать смешок.

– Я не оплёвываю тебя, и когда ты успела стать десятилетним ребёнком? – Приподнимаю ладони. – О, правильно, я забыла, что ты всегда была десятилетним ребёнком.

Хелена, поднявшись, бросила на меня взгляд и, убрав наши тарелки, отправила их в посудомоечную машину.

– Работаешь сегодня? – Спрашивает подруга, на что я только киваю.

– Ты?

– Нет. До вечера субботы у меня выходные.

– Тогда и у меня тоже. Как думаешь, я смогу устроить это себе?

Меня одолело сомнение.

– Конечно, – рассеяно ответила девушка.

– Ты в порядке, Хел?

– Что? А, да, я в порядке.

– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной в случае чего?

Развернувшись ко мне лицом, Хелена посмотрела на меня.

– Прости, Лив, мне нужно это время, чтобы увидеться с бабушкой и дедушкой. Бабушке нездоровится.

Я резко поднимаюсь на ноги, от чего стул падает на пол.

– Что с ней?

– Грипп, но, понимаешь, она старая… Она так слаба, и это не пройдёт так легко… – Её голос затих на последних словах.

– Если тебе что-то понадобится… – Обнимая подругу, говорю я.

– Спасибо, Лив, – пробормотала в моё плечо Хелена, крепко сжав вокруг меня свои руки.

***

Когда я выбирала песню, меня одолел небольшой приступ меланхолии, поэтому я остановилась на треке, который редко попадал в мой плей-лист – Des’ree «I’m Kissing You». Музыка и слова пленили мой разум, став единственным, что я могла слышать. Я почти могу прочувствовать эмоции исполнителя. И под конец своего выступления я понятия не имею, какие движения были секунду назад, но, посмотрев вниз, я понимаю, что моё нижнее бельё всё ещё на месте. Мне нужно было снять бюстгальтер. И когда в зале раздаются ободряющие хлопки, я шокирована тем, что никто не отреагировал разочарованием на мою неоголённую грудь. Не уверена, стоит ли мне принять это как комплимент, или всё же обидеться. Улыбнувшись, я изящно покидаю сцену и возвращаюсь в раздевалку.

– Ты сразила их, даже не показывая сиськи. Ты слишком хороша для этого места, Оливия, – говорит мне другая танцовщица – Марианна.

И когда она направляется к двери, чтобы выйти на сцену, на её губах играет дьявольская улыбка. Сегодня нас только двое. Обычно в клубе шесть девчонок, но у одной из танцовщиц заболел ребёнок, как и у двух других, а Скэтти и Сара – придут позже обычного. Я включаю iPod, и All That Remains «What If I Was Nothing» заполняет пустоту крошечной комнаты. Марианна собирается занять следующие три выхода, потому у меня есть время, чтобы расслабиться. Надев трикотажную ночную рубашку, я снимаю нижнее бельё. Мне нужно подобрать наряд для своего следующего танца, но сейчас я собираюсь просто посидеть с закрытыми глазами.

– Я здесь, прости! – Выкрикнула Сара, вбегая и практически тут же выбегая из комнаты, чем напугала меня.

Закатив глаза, я вновь откидываюсь назад, занимая прежнее положение, улыбнувшись от осознания того, что только что мой перерыв стал дольше.

Дверь вновь открывается, но на этот раз я не смотрю на вошедшего.

– Забыла что-то? – Спрашиваю, как я думала, Сару.

– Да. Забыл сказать тебе вчера кое-что.

Глубокий мужской голос обволакивает моё тело, щекоча нервные окончания. Подпрыгнув на своем стуле, я задрожала, распахнув глаза, и встретилась взглядом с прищуренными глазами посетителя.

– Айзек… – Выдыхаю я.

– Мне нужно напомнить тебе кое-что. Ты принадлежишь мне, и у тебя нет права голоса в этом вопросе, Виа. И никогда не было.

Я моргаю. Пальцами левой руки я прикасаюсь к своему левому бицепсу, ущипнув кожу. Больно.

– Чёрт, – вскрикнула я.

Айзек порочно улыбается, приближаясь ко мне.

Я отступаю на шаг. Потом ещё на один. Айзек смотрит на меня, не отрывая взгляд. Его глаза полуприкрыты, и я вижу, как он смотрит на меня из-под своих длинных ресниц. Мужчина вновь приближается, а моя спина уже касается стены. Айзек чуть дёрнул губами, и я понимаю, что он заметил, что бежать мне больше некуда. Моё дыхание тяжелеет, и я изо всех сил пытаюсь вдохнуть воздух. Как и сейчас, я всегда хотела его, и теперь он начинает свою охоту. Приостановив своё сражение, я чувствую себя в подвешенном состоянии, и с каждым его шагом мои колени становятся всё слабее. Айзек всё приближается, пока его тело не оказывается напротив моего. Не могу заставить себя поднять взгляд, чтобы увидеть эмоции, которые плещутся в его глазах. Мужчина выше меня на несколько дюймов, но я упрямо смотрю на его грудь. Айзек прикасается пальцами к моему подбородку, нежно приподнимая мою голову, решая всё за меня. Мы вновь смотрим в глаза друг другу, и он скользит большим пальцем по моей нижней губе.

– Айзек, мы не можем… – начинаю я.

– Не смей, – прорычал Айзек. – Ты принадлежишь мне.

Моё дыхание прерывисто, и он слышит это. Усмехнувшись, мужчина наклоняется, и целует меня с такой страстью, о существовании которой я даже не подозревала. Прикусив мою нижнюю губу, Айзек скользнул пальцем в мой рот, и я, лаская языком, начинаю его посасывать. Глаза Айзека вспыхнули, а после он наклонил голову к изгибу моей шеи. Продолжив целовать мою кожу, он, убрав свой палец от моих губ, коснулся руками моей рубашки, и, чуть раздвинув пуговки, разорвал её. А затем ощущение его губ на моём теле пропадает, и мужчина отступает на шаг назад.

Выпрямившись, Айзек уставился на меня. Выдержка не изменила ему. Он словно принял решение, а после, улыбнувшись, вновь посмотрел на меня с огнём в глазах.

– Виа, ты – моя. Не вводи в заблуждение других парней. Ты – только моя. Пойми то, что я говорю. Теперь я так жёстко тебя оттрахаю, что тебе покажется, что ты всё ещё чертова девственница.

С этими словами Айзек шагнул вперёд, схватив меня под руки. Подняв в воздух, мужчина, с ухмылкой, держал меня перед собой. Приблизившись к столу, он медленно, не отпуская от себя, усадил меня на столешницу, от чего я скользнула вниз по его торсу. И прежде, чем мои ноги коснулись пола, Айзек чуть толкнул меня назад, устраивая удобнее не столе. Мгновение, и я обнажена, и только разорванная рубашка свисает с моих рук.

– Я голоден, и единственная еда, которую я вижу на столе – ты. Давай посмотрим, насколько ты сладкая на вкус. Раскрой свои чёртовы бёдра, – требует мужчина.

Дверь загремела. Такое ощущение, словно кто-то бросил в мою голову тысячу эскимо. Отстранившись и проклиная себя, я пытаюсь прикрыть своё тело остатками рубашки.

– Оливия! – Выкрикнула Сара по ту сторону двери.

– Она выйдет через минуту, – прорычал Айзек, и в тот же миг шум прекращается.

Пока я вытаскивала из своей сумки леггинсы, он приблизился ко мне, но я отстраняюсь от него, отступая в сторону.

– Я не могу сделать это, – говорю Айзеку.

В его глазах боль. А ладони сжались в кулаки.

– Мы разберёмся с этим дерьмом, Виа.

Обув угги, я забрасываю всё остальное обратно в сумку. Вздохнув, я чувствую, как мой желудок сжался, и в тот же момент увеличился, словно кто-то тянет его в двух разных направлениях. Я делаю медленный шаг вперёд, а после ещё один, пока не оказываюсь лицом к лицу с Айзеком. Запрокидываю голову назад, чтобы иметь возможность посмотреть в его теперь уже грустные глаза. Прикоснувшись к его руке, я сжимаю её в своей ладони.

– Я люблю тебя.

Его пальцы дёрнулись от моих слов.

– Но ты сломал меня.

Я пытаюсь вырвать свою ладонь, но мужчина только крепче сжимает её.

– Я исправлю то, что сломал. Клянусь. Даже если это будет последним, что я сделаю, – отвечает мне Айзек, прежде чем отпустить мою повреждённую руку.

Я наблюдаю за тем, как он шагает к двери и открывает её. Он минует Сару, а она смотрит на него, раскрыв рот – и я не могу винить её в этом. Теперь я чувствую холод на своей коже.

Думаю, мне удалось пробраться сквозь его жёсткую броню.

ГЛАВА 17

ЛИВ

С визита Айзека в «ShadowBox» прошло уже четыре недели. Я не видела и не слышала о нём ни единой весточки, да и сам мужчина предпочёл не появляться на семейных встречах. Тоби сказал, что ему пришлось уехать за границу по работе. Кто знает, правда ли это. Всё, что меня интересует, так это то, что за те пять недель, что я знаю о болезни тёти Либби – её здоровье быстро ухудшается.

И сегодня состояние женщины худшее за всё то время, что я её навещала.

Моё дыхание срывается на всхлип, и я пытаюсь обуздать собственные эмоции. Всегда яркие глаза и розовое лицо моей тёти теперь стали серыми и бледными. Больно наблюдать за этим. Но, что ещё сложнее, так это видеть её попытки улыбаться, несмотря ни на что. Она очень сильна внутренне, и с каждой секундой женщина доказывает это, но химиотерапия буквально высасывает из неё жизнь.

Быстро осмотрев комнату, я уже знаю, что увижу – дядя Дейн не справляется. Его стеклянный пустой взгляд ещё хуже того, что у тёти. Я почти слышу, как моё сердце разбивается от боли за них двоих. Мои кузены – Лотти, Макс и Джеймс – ждут внизу, и, с тех пор как обнаружили, что у их мамы четвёртая стадия рака лёгких, они никуда не отлучаются. Мы понимаем, что сейчас химиотерапия выигрывает ей время, но все мы боимся того, что его будет недостаточно. Дело в том, что независимо от того, как долго продержится тётя Либби – этого никогда не будет достаточно.

– Прекрати думать об этом, – прохрипела мне женщина.

Дядя Дейн пересёк комнату, чтобы приложить кислородную маску к её лицу, запустив аппарат, вдыхающий в неё жизнь.

– Прекрати пытаться говорить, Нова, – прошептал мужчина, погладив возлюбленную по щеке, нежно запустив руку в её волосы.

Женщина с трудом приподнимается, накрыв своей ладонью его руку. Они смотрят друг на друга с обожанием, и от этого моё сердце разбивается ещё больше. Я чувствую, как мои глаза заволокла пелена слёз, поэтому с силой прикусываю язык, ощущая, как металлический привкус быстро заполняет мой рот. Вздрогнув, я сглатываю вновь и вновь, осознавая, что так пытаюсь просто удержать свой разум от развернувшейся передо мной реальности. Однако моё сознание не может просто абстрагироваться от этого.

– Лоусон завтра садится на поезд домой. Он приедет, чтобы повидаться с тобой, – говорит тётя Соф, кривовато улыбнувшись. – Думаю, нам пора идти, – добавила она, посмотрев на меня, а после на тётю Либби, и, наконец, на дядю Дейна, который кивнул в знак согласия. На его лице написана благодарность.

Предчувствуя, что тётя Либби вновь попытается заговорить, я опережаю её.

– Ты права, тётя Соф. Мне нужно поработать пару часов в студии.

Когда я вновь смотрю на тётю Либби, то замечаю, как закрываются её глаза, а после она засыпает. Мы осторожно выходим из комнаты, пытаясь не разбудить её.

– Ей хуже? – Спрашивает тётя Соф у дяди Дейна.

И когда он кивает, я не могу думать ни о чём другом, кроме как о том, насколько этот вопрос бессмысленный. Мы все видим, как она быстро истощается, и я понимаю, что нужно заполнить звенящую пустоту словами. Нужно сказать хоть что-нибудь.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒