Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья



Па­риж, Лувр 21.46 9 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 36Следующая ⇒


Ко­лос­саль­но­го древ­не­еги­пет­ско­го обе­лис­ка.

Здесь поб­лески­ва­ющая в тем­но­те ли­ния Ро­зы об­ра­зовы­вала вер­ти­каль­ный по­ворот под уг­лом де­вянос­то гра­дусов, про­лега­ла че­рез «ли­цо» обе­лис­ка, под­ни­малась на доб­рых трид­цать три фу­та к окон­ча­нию его пи­рами­даль­ной вер­хушки и там на­конец ис­чезла из ви­ду.

Ли­ния Ро­зы, по­думал Сай­лас. Чле­ны братс­тва спря­тали кра­еуголь­ный ка­мень у ли­нии Ро­зы.

Чуть рань­ше тем же ве­чером, ког­да Сай­лас со­об­щил Учи­телю, что кра­еуголь­ный ка­мень спря­тан в цер­кви Сен-Сюль­пис, Учи­тель вы­разил сом­не­ние. Тог­да Сай­лас до­бавил, что все чле­ны братс­тва наз­ва­ли од­но и то же мес­то и упо­мяну­ли ка­кую-то мед­ную по­лос­ку, пе­ресе­ка­ющую всю цер­ковь. Учи­тель ах­нул: «Так ты го­воришь о ли­нии Ро­зы!»

И да­лее он по­ведал Сай­ла­су об од­ной уни­каль­ной ар­хи­тек­турной осо­бен­ности цер­кви: мед­ная по­лос­ка, вклю­чен­ная в ка­мень, раз­де­ляла свя­тили­ще точ­но по оси – с се­вера на юг. Она об­ра­зовы­вала по­добие древ­них сол­нечных ча­сов, то был ос­та­ток язы­чес­ко­го хра­ма, не­ког­да сто­яв­ше­го на том же са­мом мес­те. Сол­нечные лу­чи, про­ника­ющие в от­вер­стие в юж­ной сте­не, пе­реме­щались по этой ли­нии, от­ме­чая вре­мя от сол­нцес­то­яния до сол­нцес­то­яния.

По­лос­ка, про­ложен­ная с се­вера на юг, на­зыва­лась ли­ни­ей Ро­зы. На про­тяже­нии ве­ков сим­вол Ро­зы ас­со­ци­иро­вал­ся с кар­та­ми и про­вод­ни­ками пу­тешес­твен­ни­ков. Ком­пас Ро­зы, изоб­ра­жен­ный поч­ти на каж­дой кар­те, от­ме­чал, где на­ходят­ся се­вер, вос­ток, юг и за­пад. Из­на­чаль­но из­вес­тный как ро­за вет­ров, он ука­зывал нап­равле­ние трид­ца­ти двух вет­ров, в том чис­ле вось­ми ос­новных, вось­ми по­ловин­ча­тых и шес­тнад­ца­ти чет­вертич­ных. Изоб­ра­жен­ные на ди­аг­рамме в ви­де кру­га, эти трид­цать две стрел­ки ком­па­са в точ­ности сов­па­дали с тра­дици­он­ным изоб­ра­жени­ем цвет­ка ро­зы из трид­ца­ти двух ле­пес­тков. По сей день этот глав­ный на­вига­ци­он­ный при­бор из­вестен как ком­пас Ро­зы, где се­вер­ное нап­равле­ние всег­да обоз­на­ча­ет­ся на­конеч­ни­ком стре­лы. Этот сим­вол на­зыва­ли еще fleur-de-lis[33].

На гло­бусе ли­нию Ро­зы на­зыва­ли так­же ме­риди­аном, или дол­го­той, – то бы­ла во­об­ра­жа­емая ли­ния, про­веден­ная от Се­вер­но­го по­люса к Юж­но­му. И этих ли­ний Ро­зы бы­ло бес­числен­ное мно­жес­тво, пос­коль­ку от лю­бой точ­ки на гло­бусе мож­но бы­ло про­вес­ти ли­нию дол­го­ты, свя­зыва­ющую Се­вер­ный и Юж­ный по­люса. Древ­ние на­вига­торы спо­рили лишь об од­ном: ка­кую из этих ли­ний мож­но на­зывать ли­ни­ей Ро­зы, ина­че го­воря, ну­левой дол­го­той, с тем что­бы за­тем от­счи­тывать от нее дру­гие дол­го­ты.

Те­перь ну­левой ме­риди­ан на­ходит­ся в Лон­до­не, в Грин­ви­че.

Но он был там не всег­да.

За­дол­го до при­нятия ну­лево­го ме­риди­ана в Грин­ви­че ну­левая дол­го­та про­ходи­ла че­рез Па­риж, точ­но че­рез по­меще­ние цер­кви Сен-Сюль­пис. И мед­ная по­лос­ка, вмон­ти­рован­ная в пол, слу­жила то­му сви­детель­ством, на­поми­нала о том, что имен­но здесь про­легал не­ког­да глав­ный зем­ной ме­риди­ан. И хо­тя в 1888 го­ду Грин­вич отоб­рал у Па­рижа эту честь, из­на­чаль­ная, са­мая пер­вая ли­ния Ро­зы сох­ра­нилась по сей день.

– Так, зна­чит, ле­ген­да не врет, – ска­зал Учи­тель Сай­ла­су. – Не­даром го­ворят, что кра­еуголь­ный ка­мень ле­жит «под зна­ком Ро­зы».

Не под­ни­ма­ясь с ко­лен, Сай­лас ог­ля­дел цер­ковь и прис­лу­шал­ся. На се­кун­ду по­каза­лось, что свер­ху, с бал­ко­на, пос­лы­шал­ся сла­бый шо­рох. Он всмат­ри­вал­ся ту­да нес­коль­ко се­кунд. Ни­кого.

Я один.

Он под­нялся и, стоя ли­цом к ал­та­рю, триж­ды осе­нил се­бя крес­том. За­тем по­вер­нул вле­во и за­шагал вдоль мед­ной блес­тя­щей по­лос­ки к обе­лис­ку.

В этот мо­мент шас­си ави­алай­не­ра кос­ну­лось взлет­ной по­лосы меж­ду­народ­но­го а­эро­пор­та Ле­онар­до да Вин­чи в Ри­ме, и лег­кий тол­чок про­будил зад­ре­мав­ше­го в крес­ле епис­ко­па Арин­га­росу.

– Benvenuto a Roma[34], – раз­дался го­лос из ди­нами­ков.

Арин­га­роса под­нялся из крес­ла, рас­пра­вил склад­ки су­таны и поз­во­лил се­бе улыб­нуть­ся, что де­лал край­не ред­ко. Он был рад, что от­пра­вил­ся в это пу­тешес­твие. Слиш­ком дол­го от­си­живал­ся в око­пах. Се­год­ня пра­вила иг­ры из­ме­нились. Все­го пять ме­сяцев на­зад Арин­га­роса опа­сал­ся за бу­дущее сво­ей ве­ры. От­ны­не, с Божь­ей по­мощью, все бу­дет скла­дывать­ся ина­че.

Свя­щен­ная ин­тервен­ция.

Ес­ли се­год­ня в Па­риже все прой­дет по пла­ну, то вско­ре он, Арин­га­роса, зав­ла­де­ет тем, что сде­ла­ет его са­мым мо­гущес­твен­ным че­лове­ком в хрис­ти­ан­ском ми­ре.

Гла­ва 23

Со­фи, за­пыхав­шись, ос­та­нови­лась пе­ред вы­соки­ми де­ревян­ны­ми дверь­ми в Саль де Эта, ма­лень­кий зал, где хра­нилась «Мо­на Ли­за». Пе­ред тем как вой­ти, не­воль­но ог­ля­нулась на то мес­то, где яр­дах в двад­ца­ти от нее ле­жало на по­лу все еще ос­ве­щен­ное про­жек­то­ром без­ды­хан­ное те­ло де­да.

Со­фи прон­зи­ла ос­трая тос­ка, сме­шан­ная с чувс­твом ви­ны. За пос­ледние де­сять лет этот че­ловек мно­го раз про­тяги­вал ей ру­ку для при­мире­ния, но она от­талки­вала ее. Пись­ма и по­сыл­ки так и ос­та­лись невс­кры­тыми и ле­жали в ящи­ке ко­мода – не­мые сви­дете­ли ее не­жела­ния уви­деть­ся с де­дом. Он лгал мне! Он скры­вал от ме­ня свои пос­тыдные тай­ны! Что я дол­жна бы­ла де­лать? Она выб­ро­сила его из сво­ей жиз­ни. Пол­ностью и окон­ча­тель­но.

И вот те­перь дед мертв и пы­та­ет­ся го­ворить с ней уже из мо­гилы.

«Мо­на Ли­за»…

Со­фи тол­кну­ла тя­желые двус­твор­ча­тые две­ри. Они рас­пахну­лись. Се­кун­ду она не­под­вижно сто­яла на по­роге, ос­матри­вая не­боль­шой зал пря­мо­уголь­ной фор­мы. И он то­же ку­пал­ся в тус­клом крас­но­ватом све­те. Саль де Эта яв­лялся од­ним из нем­но­гих ту­пиков в му­зее и единс­твен­ным зак­ры­тым со всех сто­рон по­меще­ни­ем в са­мом цен­тре Боль­шой га­лереи. Нап­ро­тив две­ри, на сте­не, ви­село боль­шое по­лот­но Бот­ти­чел­ли. Под ним, на блес­тя­щем пар­кетном по­лу, вось­ми­уголь­ный ди­ван, ка­залось, так и звал мно­гочис­ленных по­сети­телей при­сесть и пе­редох­нуть пе­ред тем, как уви­деть и вос­хи­тить­ся са­мым цен­ным эк­спо­натом Лув­ра.

И тут Со­фи по­няла, что ей не хва­та­ет од­ной важ­ной де­тали. Чер­ный свет. Она сно­ва взгля­нула на то мес­то, где ле­жал дед, вок­руг бы­ли раз­бро­саны раз­личные прис­по­соб­ле­ния, ко­торы­ми поль­зо­вались по­лицей­ские. Ес­ли дед ос­та­вил ей ка­кую-то над­пись в за­ле «Мо­ны Ли­зы», то она на­вер­ня­ка сде­лана спе­ци­аль­ным «не­види­мым» мар­ке­ром.

Соб­равшись с ду­хом, Со­фи за­шага­ла к мес­ту прес­тупле­ния. Ста­ра­ясь не смот­реть на де­да, по­рылась в ко­роб­ке с инс­тру­мен­та­ми и наш­ла ма­лень­кий уль­тра­фи­оле­товый фо­нарик. Су­нула его в кар­ман сви­тера и пос­пе­шила об­ратно, к рас­пахну­тым нас­тежь две­рям в Саль де Эта.

И ед­ва пе­рес­ту­пила по­рог, как в ко­ридо­ре пос­лы­шал­ся приг­лу­шен­ный то­пот. Шум приб­ли­жал­ся. Здесь кто-то еще! В сле­ду­ющее мгно­вение из крас­но­вато­го по­лум­ра­ка вы­ныр­ну­ла фи­гура. Со­фи от­пря­нула.

– Вот вы где! – пос­лы­шал­ся хрип­ло­ватый ше­пот Ро­бер­та Лэн­гдо­на, и он ма­тери­али­зовал­ся пря­мо пе­ред ней. Об­легче­ние бы­ло лишь се­кун­дным.

– Ро­берт, я же ска­зала вам, вы дол­жны уб­рать­ся из му­зея не­мед­ленно! Ес­ли Фаш…

– Где вы бы­ли?

– Хо­дила за фо­нари­ком, – про­шеп­та­ла она в от­вет и по­кача­ла фо­нарик. – Ес­ли дед ос­та­вил мне со­об­ще­ние, оно…

– Пос­лу­шай­те, Со­фи! – Лэн­гдон впил­ся в нее го­лубы­ми гла­зами. – Эти бук­вы, P. S., они вам ни­чего не го­ворят? Хоть что-ни­будь они для вас зна­чат?

Опа­са­ясь, что зву­ки их го­лосов эхо раз­не­сет по всей га­лерее, Со­фи схва­тила Лэн­гдо­на за ру­кав и втя­нула в ма­лень­кий зал, а за­тем ти­хо прит­во­рила вы­сокие двой­ные две­ри.

– Я же вам уже го­вори­ла. Это ини­ци­алы от проз­ви­ща Прин­цесса Со­фи.

– Да, пом­ню, но вы ниг­де с ни­ми боль­ше не стал­ки­вались? Мо­жет, ваш дед ис­поль­зо­вал эти две бук­вы как-то еще? Ну, ска­жем, в ви­де мо­ног­раммы?

Воп­рос уди­вил Со­фи. Как толь­ко Ро­берт до­гадал­ся? Она дей­стви­тель­но ви­дела эти бук­вы в ви­де мо­ног­раммы. То бы­ло на­кану­не ее дня рож­де­ния, ей ис­полня­лось де­вять. Втай­не от де­да она обыс­ки­вала дом в на­деж­де най­ти спря­тан­ные по­дар­ки. С тех са­мых пор она и нев­злю­била вся­кие там сек­ре­ты. Лю­бопыт­но, что же де­душ­ка при­гото­вил для ме­ня на сей раз? Она ры­лась в шка­фах и ящи­ках ко­модов. Мо­жет, ку­пил кук­лу, ко­торую мне так хо­телось? Ес­ли да, то где он ее спря­тал?

Об­ша­рив весь дом, но так ни­чего и не най­дя, Со­фи по­куси­лась на свя­тая свя­тых – де­дову спаль­ню. Соб­равшись с ду­хом, ти­хонь­ко при­от­во­рила две­ри и сколь­зну­ла в ком­на­ту. Вход сю­да ей стро­жай­ше вос­пре­щал­ся, но сам дед спал в это вре­мя вни­зу, и гос­ти­ной, на ди­ване.

Толь­ко гля­ну од­ним глаз­ком – и все!

Под­крав­шись по скри­пуче­му по­лу к боль­шо­му встро­ен­но­му шка­фу, Со­фи про­вери­ла пол­ки за одеж­дой. Ни­чего. По­том заг­ля­нула под кро­вать. То­же ни­чего. По­дош­ла к бю­ро, ста­ла по оче­реди выд­ви­гать ящи­ки и заг­ля­дывать в них. Ес­ли уже и спря­тал, так толь­ко здесь! Но вот она доб­ра­лась до са­мого ниж­не­го ящи­ка, но не об­на­ружи­ла и на­мека на кук­лу. Сер­ди­то выд­ви­нув пос­ледний ящик, Со­фи уви­дела там во­рох ка­кой-то чер­ной одеж­ды – она ни­ког­да не за­меча­ла, что­бы дед но­сил та­кую. Сдви­нула и сто­рону тряп­ки, и тут вдруг в даль­нем уг­лу что-то блес­ну­ло. Зо­лото! Сна­чала ей по­каза­лось, что это кар­манные ча­сы на це­поч­ке, но дед ни­ког­да не но­сил их. И тут она по­няла, и сер­дечко ее бе­шено за­билось.

Оже­релье!

Со­фи ос­то­рож­но вы­тяну­ла его из ящи­ка. И уви­дела, что на од­ном кон­це под­ве­шен зо­лотой клю­чик, усы­пан­ный брил­ли­ан­та­ми. Тя­желый, свер­ка­ющий. За­та­ив ды­хание, она рас­смат­ри­вала ключ. Та­ких преж­де ей ви­деть не до­води­лось. Обыч­но клю­чи бы­ли плос­кие, с зуб­ча­тым кра­ем, этот же имел фор­му ци­лин­дра, тре­уголь­но­го в по­переч­ном се­чении, и был весь пок­рыт мел­ки­ми впа­дин­ка­ми. А вен­чал его крест, но то­же не­обыч­ный, с рав­ны­ми по дли­не пе­рек­ла­дина­ми, от­че­го он по­ходил на знак «плюс». А ров­но по­сере­дине крест ук­ра­шал ка­кой-то стран­ный сим­вол: две бук­вы, пе­реп­ле­тен­ные меж­ду со­бой и об­ра­зу­ющие неч­то по­хожее на цве­ток.

– P. S., – про­шеп­та­ла она, всмот­ревшись в узор. Что же это оз­на­ча­ет?

– Со­фи! – ок­ликнул ее дед. Он сто­ял в две­рях.

Вздрог­нув от не­ожи­дан­ности, она обер­ну­лась и вы­рони­ла ключ. Он, звяк­нув, упал на пол. Со­фи не ос­ме­лива­лась под­нять гла­за на де­да.

– Я… я ис­ка­ла свой по­дарок на день рож­де­ния, – про­лепе­тала Со­фи, по­нимая всю неп­ригляд­ность сво­его прос­тупка.

Дед сто­ял в две­рях и мол­чал – ка­залось, це­лую веч­ность. По­том огор­ченно вздох­нул:

– Под­ни­ми ключ, Со­фи. Она по­вино­валась.

Он по­дошел к ней.

– Сле­ду­ет ува­жать час­тную жизнь дру­гих лю­дей, Со­фи. – Дед опус­тился на ко­лени ря­дом с ней и ос­то­рож­но взял из ее рук на­ход­ку. – Это не прос­той ключ. Ес­ли бы ты его по­теря­ла…

От ти­хого го­лоса де­да Со­фи ста­ло еще ху­же. Луч­ше бы он нак­ри­чал на нее.

– Прос­ти ме­ня, де­душ­ка. Мне прав­да очень стыд­но. – Она по­мол­ча­ла, по­том до­бави­ла: – Прос­то я по­дума­ла: это оже­релье – по­дарок на день рож­де­ния.

Он смот­рел на нее нес­коль­ко се­кунд.

– Пов­то­рю еще раз, Со­фи, по­тому что это очень важ­но. Че­ловек дол­жен ува­жать час­тную жизнь дру­гих лю­дей. Те­бе сле­ду­ет хо­рошень­ко это ус­во­ить.

– Да, де­душ­ка.

– По­гово­рим об этом как-ни­будь по­том. А те­перь на­до про­полоть клум­бы в са­ду.

И Со­фи пос­пе­шила вы­пол­нять за­дание.

На­ут­ро по­дар­ка от де­да она не по­лучи­ла. Впро­чем, не очень-то и на­де­ялась из-за сво­ей вче­раш­ней вы­ход­ки. И за весь день дед близ­ко к ней не по­дошел, да­же не поз­дра­вил с днем рож­де­ния. Со­фи, опе­чален­ная и стра­да­ющая, пош­ла спать. И вдруг, ло­жась в кро­вать, об­на­ружи­ла на по­душ­ке от­крыт­ку. При­чем не прос­тую: от­крыт­ку-за­гад­ку. Еще не ус­пев раз­га­дать ее, она за­улы­балась. А я знаю, что это! Дед уже про­делы­вал это од­нажды, рож­дес­твенским ут­ром.

Иг­ра! На­зыва­ет­ся «охо­та за сок­ро­вища­ми»!

Со­фи взя­лась за за­гад­ку и вско­ре ре­шила ее. От­гадка при­вела ее в дру­гую часть до­ма, где она наш­ла еще од­ну от­крыт­ку с еще од­ной го­лово­лом­кой. И эту она то­же раз­га­дала и бро­силась на по­ис­ки треть­ей от­крыт­ки. Так она и бе­гала по все­му до­му от од­ной под­сказ­ки к дру­гой, и на­конец по­ис­ки при­вели ее об­ратно в спаль­ню. Со­фи быс­тро взбе­жала по сту­пень­кам, вор­ва­лась и ком­на­ту и рез­ко ос­та­нови­лась. По­сере­дине ком­на­ты сто­ял но­вень­кий свер­ка­ющий крас­ный ве­лоси­пед с бан­том на руч­ке. Со­фи да­же взвиз­гну­ла от вос­торга.

– Знаю, ты про­сила кук­лу, – ска­зал дед. Он сто­ял в уг­лу и улы­бал­ся. – Но я по­думал: те­бе это боль­ше пон­ра­вит­ся.

На сле­ду­ющий же день дед на­чал учить ее ка­тать­ся на ве­лоси­педе, бе­жал ря­дом с ней по до­рож­ке, при­дер­жи­вая сед­ло. И ког­да Со­фи вы­кати­лась на лу­жай­ку с вы­сокой тра­вой, то по­теря­ла рав­но­весие, и они упа­ли в тра­ву, кри­ча и зах­ле­быва­ясь от сме­ха.

– Де­дуля! – Со­фи креп­ко и неж­но об­ня­ла Сонь­ера. – Прос­ти ме­ня за ключ, мне и прав­да страш­но стыд­но.

– Знаю, род­ная, знаю. Ты про­щена. Прос­то не мо­гу на те­бя дол­го сер­дить­ся. Де­душ­ки и внуч­ки всег­да дол­жны про­щать друг дру­га.

Со­фи по­нима­ла, что спра­шивать об этом не сле­ду­ет, но не сдер­жа­лась.

– А что от­кры­ва­ет этот клю­чик? Ни­ког­да та­кого не ви­дела. Та­кой кра­сивый!..

Дед до­воль­но дол­го мол­чал, и Со­фи по­няла: он не зна­ет, как луч­ше от­ве­тить. Де­дуля ни­ког­да не врет. – Он от­кры­ва­ет од­ну шка­тул­ку, – от­ве­тил на­конец Сонь­ер. – Там я хра­ню мно­го сек­ре­тов.

Со­фи кап­ризно на­дула губ­ки:

– Не­нави­жу сек­ре­ты!

– Но это очень важ­ные сек­ре­ты. И од­нажды ты уз­на­ешь их, и они те­бе обя­затель­но пон­ра­вят­ся.

– Я ви­дела на клю­че ка­кие-то бук­вы. И цве­ток.

– Да, это мой лю­бимый цве­ток. На­зыва­ет­ся fleur-de-lis. Та­кие рас­тут у нас в са­ду. Бе­лые, и очень хо­рошо пах­нут. В Ан­глии их на­зыва­ют ли­ли­ями.

– А-а, знаю! Мне они то­же очень нра­вят­ся.

– Тог­да да­вай до­гово­рим­ся так. – Дед при­под­нял бро­ви смеш­ным до­миком, он всег­да де­лал так, ког­да хо­тел чем-ни­будь ее оза­дачить. – Ес­ли бу­дешь хра­нить это в тай­не, ни­кому и ни­ког­да не ста­нешь рас­ска­зывать об этом клю­че, да­же со мной го­ворить о нем не бу­дешь, при­дет день, и я по­дарю его те­бе.

Со­фи не мог­ла по­верить сво­им ушам.

– Прав­да?

– Обе­щаю. При­дет вре­мя, и ключ твой. Ведь на нем твое имя.

Со­фи нах­му­рилась:

– Да нет же, де­дуля! Не мое! Там две бук­вы – P. S. А мое имя на­чина­ет­ся сов­сем с дру­гих букв!

Дед по­низил го­лос и ог­ля­дел­ся, точ­но про­верял, не под­слу­шива­ет ли их кто.

– Так уж и быть, Со­фи. Слу­шай. P. S. – это код. Твои тай­ные ини­ци­алы.

Гла­за де­воч­ки удив­ленно рас­ши­рились.

– У ме­ня есть тай­ные ини­ци­алы?

– Ко­неч­но. Всем внуч­кам по­лага­ет­ся иметь тай­ные ини­ци­алы, о ко­торых зна­ют толь­ко их де­душ­ки.

– P. S.?

Он иг­ри­во под­мигнул:

– Прин­цесса Со­фи. Она за­хихи­кала:

– Ни­какая я не прин­цесса!

– Для ме­ня – прин­цесса.

С то­го дня они с де­дом ни ра­зу не за­гово­рили о клю­че. А она ста­ла Прин­цессой Со­фи. Со­фи мол­ча­ла, пог­ру­жен­ная в вос­по­мина­ния, боль не­воз­врат­ной ут­ра­ты тер­за­ла ее.

– Ини­ци­алы, – про­шеп­тал Лэн­гдон, как-то стран­но гля­дя на нее. – Вы их преж­де где-ни­будь ви­дели?

Со­фи по­каза­лось, что из тем­ных ко­ридо­ров му­зея до нее до­носит­ся го­лос де­да. Ни­ког­да не го­вори об этом клю­че, Со­фи. Ни с кем, да­же со мной. Но она по­нима­ла: нас­тал мо­мент на­рушить клят­ву. P. S. Най­ти Ро­бер­та Лэн­гдо­на. Дед хо­тел, что­бы Лэн­гдон по­мог ей. И она не­хотя кив­ну­ла:

– Да, од­нажды я ви­дела эти ини­ци­алы. Ког­да бы­ла еще сов­сем дев­чонкой.

– Где?

Со­фи ко­леба­лась.

– Ну, на од­ном очень важ­ном для не­го пред­ме­те. Лэн­гдон смот­рел ей пря­мо в гла­за:

– Со­фи, это страш­но важ­но! Ска­жите, не бы­ло ли ря­дом с ини­ци­ала­ми ка­кого-ни­будь сим­во­ла? Ну, ска­жем, fleur-de-lis?

Со­фи да­же от­пря­нула от удив­ле­ния:

– Да… но как вы до­гада­лись? Лэн­гдон по­низил го­лос:

– Я поч­ти на сто про­цен­тов уве­рен, что ваш дед был чле­ном тай­но­го об­щес­тва. Ста­рин­но­го тай­но­го братс­тва.

Со­фи вздрог­ну­ла. Она и са­ма бы­ла уве­рена в этом. На про­тяже­нии де­сяти лет она по­пыта­лась за­быть ин­ци­дент, под­твержда­ющий этот столь неп­ри­ят­ный для нее факт. Ей до­велось стать сви­детель­ни­цей ве­щи не­мыс­ли­мой. Неп­рости­тель­ной!

– Fleur-de-lis, – ска­зал Лэн­гдон, – в ком­би­нации с ини­ци­ала­ми P. S. яв­ля­ет­ся офи­ци­аль­ным де­визом братс­тва. Его гер­бом. Его эм­бле­мой.

– От­ку­да вы это зна­ете? – спро­сила Со­фи. И мыс­ленно взмо­лилась: «Гос­по­ди, сде­лай так, что­бы сам он не ока­зал­ся чле­ном это­го братс­тва».

– Прос­то мне до­води­лось пи­сать об этой груп­пе. – Го­лос Лэн­гдо­на дро­жал от воз­бужде­ния. – Де­ло в том, что я изу­чаю сим­во­лы тай­ных об­ществ, это часть мо­ей про­фес­сии. Это братс­тво на­зыва­ет се­бя Prieure de Sion – При­орат Си­она. Ба­зиру­ет­ся но Фран­ции, прив­ле­ка­ет вли­ятель­ных лю­дей со всей Ев­ро­пы. Во­об­ще-то это од­но из ста­рей­ших тай­ных об­ществ на зем­ле.

Со­фи ни­ког­да о нем не слы­шала. Лэн­гдон го­ворил те­перь то­роп­ли­во, взах­леб:

– Сре­ди чле­нов братс­тва бы­ло не­мало вы­да­ющих­ся лич­ностей. Бот­ти­чел­ли, сэр Иса­ак Нь­ютон, Вик­тор Гю­го. – Он вы­дер­жал па­узу, а за­тем со зна­чени­ем до­бавил: – И Ле­онар­до да Вин­чи.

Со­фи вздрог­ну­ла.

– Да Вин­чи был чле­ном тай­но­го об­щес­тва?

– Он да­же воз­глав­лял братс­тво в пе­ри­од меж­ду 1510-м и 1519 го­дами. На­вер­ное, от­части имен­но этим и мож­но объ­яс­нить страс­тное ув­ле­чение ва­шего де­да ра­бота­ми Ле­онар­до. Этих дво­их свя­зыва­ла при­над­лежность к братс­тву, пусть да­же они и бы­ли раз­де­лены ве­ками. И все это прек­расно впи­сыва­ет­ся в об­щую кар­ти­ну пок­ло­нения бо­гине, язы­чес­ким сим­во­лам и през­ре­ния к Цер­кви. У При­ора­та Си­она на­коп­ле­но не­мало до­кумен­таль­ных сви­детель­ств их при­вер­женнос­ти куль­ту бо­гини.

– Вы хо­тите ска­зать, эта груп­па бы­ла при­вер­же­на язы­чес­ко­му куль­ту пок­ло­нения бо­гине?

– Да­же боль­ше, чем прос­то куль­ту. Но что го­раз­до важ­нее, они из­вес­тны как хра­ните­ли древ­ней­шей тай­ны, что и де­ла­ет их без­мерно мо­гущес­твен­ны­ми.

Со­фи от­ка­зыва­лась ве­рить сво­им ушам. Тай­ный язы­чес­кий культ? Братс­тво воз­глав­ля­лось Ле­онар­до да Вин­чи? Это ка­залось пол­ным аб­сурдом. И од­на­ко же… Мыс­ленно она вер­ну­лась в прош­лое, к той но­чи, ког­да де­сять лет на­зад зас­та­ла де­да врас­плох, ста­ла сви­детель­ни­цей то­го, что ка­залось ей аб­со­лют­но неп­ри­ем­ле­мым. Мо­жет, имен­но это объ­яс­ня­ет?..

– Лич­ности и име­на ны­не здравс­тву­ющих чле­нов братс­тва стро­го за­сек­ре­чены, – ска­зал Лэн­гдон. – Но ини­ци­алы и изоб­ра­жение цвет­ка, ко­торые вы ви­дели еще ре­бен­ком, яв­ля­ют­ся до­каза­тель­ством свя­зи ва­шего де­да с братс­твом.

Вы­ходит, по­няла Со­фи, Лэн­гдо­ну из­вес­тно о ее де­де ку­да боль­ше, чем мож­но бы­ло пред­по­ложить. Этот аме­рика­нец мог бы по­ведать ей не­мало ин­те­рес­но­го, вот толь­ко те­перь не вре­мя.

– Я не мо­гу до­пус­тить, что­бы они схва­тили вас, Ро­берт. Нам так мно­го на­до об­су­дить! Бе­гите же! Бе­гите!

До Лэн­гдо­на ее го­лос до­носил­ся слов­но из­да­лека. Он и не ду­мал ни­куда бе­жать. Он на­ходил­ся сей­час сов­сем в дру­гом ми­ре. В ми­ре, где на по­вер­хность всплы­вали древ­ние тай­ны. В ми­ре, где из те­ней вы­ходи­ли дав­но за­бытые все­ми ис­то­рии. Он не спе­ша, точ­но в за­мед­ленной съ­ем­ке, по­вер­нул го­лову и взгля­нул ту­да, где в крас­но­ватой под­свет­ке вид­не­лась зна­мени­тая кар­ти­на.

Fleur-de-lis… цве­ток Ли­зы… Мо­на Ли­за.

Все это как-то свя­зано меж­ду со­бой, спле­лось в нес­лышную сим­фо­нию тай­ны, от­го­лос­ки ко­торой до­носят­ся сей­час до не­го. Тай­ны При­ора­та Си­она и Ле­онар­до да Вин­чи.

В нес­коль­ких ми­лях от Лув­ра, на на­береж­ной за До­мом ин­ва­лидов, вко­нец рас­те­ряв­ший­ся во­дитель гру­зови­ка сто­ял под при­целом ав­то­мата и наб­лю­дал за тем, как ка­питан су­деб­ной по­лиции, взре­вев от ярос­ти, швыр­нул ку­сок ту­алет­но­го мы­ла в тем­ные во­ды Се­ны.

Гла­ва 24

Сай­лас, зад­рав го­лову, раз­гля­дывал еги­пет­ский обе­лиск, сто­яв­ший в цер­кви Сен-Сюль­пис. Мыш­цы и нер­вы бы­ли на­тяну­ты точ­но стру­ны, ка­залось, каж­дая жи­лоч­ка в нем пе­ла от воз­бужде­ния. Он еще раз ос­мотрел­ся по сто­ронам – убе­дить­ся, что один в цер­кви. А за­тем опус­тился на ко­лени пе­ред обе­лис­ком, дви­жимый вов­се не ре­лиги­оз­ным чувс­твом, но прос­той фи­зичес­кой не­об­хо­димостью.

Кра­еуголь­ный ка­мень спря­тан под ли­ни­ей Ро­зы.

В ос­но­вании обе­лис­ка цер­кви Сен-Сюль­пис.

Стоя на ко­ленях, Сай­лас про­вел ру­кой по ка­мен­ным пли­там по­ла. Ни тре­щин­ки, ни ка­кого-ли­бо зна­ка, ука­зыва­юще­го на то, что пли­ту мож­но сдви­нуть. И тог­да он на­чал ти­хонь­ко прос­ту­кивать пол кос­тяшка­ми паль­цев. Прос­ту­кивал каж­дую плит­ку по от­дель­нос­ти, в осо­бен­ности те, что вплот­ную при­мыка­ли к брон­зо­вой по­лос­ке. И вот на­конец од­на из них от­клик­ну­лась стран­ным зву­ком.

Там, под пли­той, по­лость!

Сай­лас улыб­нулся. Его жер­твы не лга­ли.

Он под­нялся с ко­лен и на­чал ос­матри­вать по­меще­ние в по­ис­ках пред­ме­та, с по­мощью ко­торо­го мож­но бы­ло бы сдви­нуть пли­ту. За­та­ив­ша­яся на хо­рах сес­тра Сан­дрин ти­хонь­ко ах­ну­ла и тут же прик­ры­ла рот ла­дош­кой. Худ­шие ее опа­сения оп­равда­лись. По­сети­тель вы­давал се­бя не за то­го, кем яв­лялся в дей­стви­тель­нос­ти. Этот стран­ный мо­нах из «Опус Деи» при­шел в Сен-Сюль­пис сов­сем с дру­гой целью.

С сек­ретным за­дани­ем.

Не у те­бя од­но­го есть сек­ре­ты, по­дума­ла она.

Сес­тра Сан­дрин за­ведо­вала не толь­ко цер­ковным иму­щес­твом. Она бы­ла стра­жем Сен-Сюль­пис. Ста­рин­ные ко­леси­ки и вин­ти­ки вновь приш­ли в дви­жение. При­бытие нез­на­ком­ца, его воз­ня у обе­лис­ка – все это сиг­нал от братс­тва.

Сиг­нал тре­воги.

Гла­ва 25

По­соль­ство США в Па­риже раз­ме­щалось в ком­пак­тном ком­плек­се зда­ний на аве­ню Габ­ри­эль, к се­веру от Ели­сей­ских по­лей. Эти три ак­ра зем­ли при­над­ле­жали Аме­рике, что, в свою оче­редь, оз­на­чало, что на всех граж­дан, ока­зав­шихся на этой зем­ле, рас­простра­ня­ют­ся те же за­коны и под­ле­жат они той же за­щите, что и граж­да­не, про­жива­ющие на тер­ри­тории Со­еди­нен­ных Шта­тов.

Ноч­ная де­жур­ная-опе­ратор бы­ла пог­ру­жена в чте­ние жур­на­ла «Тайм», ког­да от это­го за­нятия ее от­влек те­лефон­ный зво­нок.

– По­соль­ство США, – бро­сила она в труб­ку.

– Доб­рый ве­чер, – че­ловек го­ворил по-ан­глий­ски с фран­цуз­ским ак­центом, – мне нуж­на ва­ша по­мощь. – Го­ворив­ший ста­рал­ся быть веж­ли­вым, но в то­не его яв­но улав­ли­вались ко­ман­дные и раз­дра­жен­ные нот­ки. – Мне со­об­щи­ли, что на ва­шу ав­то­мати­зиро­ван­ную сис­те­му для ме­ня пос­ту­пил зво­нок. На имя Лэн­гдо­на. К со­жале­нию, я за­был циф­ро­вой код дос­ту­па. Эти злос­час­тные три циф­ры. Ес­ли по­може­те, бу­ду вам прем­но­го бла­года­рен.

Де­вуш­ка-опе­ратор рас­те­рялась: – Прос­ти­те, сэр. Но это пос­ла­ние, дол­жно быть, пос­ту­пило очень дав­но. Де­ло в том, что два го­да на­зад ту сис­те­му сня­ли из со­об­ра­жений бе­зопас­ности. Кро­ме то­го, код дос­ту­па сос­то­ял из пя­ти цифр. А кто вам ска­зал, что для вас пос­ту­пило со­об­ще­ние?

– Так у вас нет ав­то­мати­зиро­ван­ной сис­те­мы при­ема звон­ков?

– Нет, сэр. Лю­бое со­об­ще­ние те­перь за­писы­ва­ет­ся в бю­ро де­жур­ным. Как, вы ска­зали, ва­ше имя?

Но муж­чи­на уже по­весил труб­ку.

Вко­нец обес­ку­ражен­ный Бе­зу Фаш брел по на­береж­ной Се­ны. Он был уве­рен, что Лэн­гдон на­бирал ка­кой-то мес­тный го­род­ской но­мер, по­том наз­вал код из трех цифр и выс­лу­шал за­пись. Но ес­ли Лэн­гдон зво­нил не в по­соль­ство, ку­да, черт по­бери, он зво­нил?

Тут взгляд Фа­ша упал на мо­биль­ник, и он по­нял, что от­вет в пря­мом смыс­ле у не­го в ру­ке. Ведь Лэн­гдон поль­зо­вал­ся мо­им те­лефо­ном!

Фаш на­жал нес­коль­ко кла­виш и по­лучил дос­туп в ме­ню, пред­став­лявшее спи­сок не­дав­но наб­ранных те­лефон­ных но­меров. И на­шел но­мер, по ко­торо­му зво­нил Лэн­гдон. Па­риж­ский но­мер плюс код дос­ту­па из трех цифр. 454. Фаш тут же наб­рал.

Пос­ле нес­коль­ких гуд­ков он ус­лы­шал жен­ский го­лос.

– Bonjour, vous etes bien chez Sophie Neveu, – со­об­щил ему ав­то­от­ветчик. – Je suis absente pour le moment, mais…

У Фа­ша вся кровь прих­лы­нула к ли­цу, по­ка он на­бирал код дос­ту­па – 4… 5… 4.

Гла­ва 26

Нес­мотря на ре­пута­цию ве­личай­ше­го в ми­ре про­из­ве­дения ис­кусс­тва, «Мо­на Ли­за» бы­ла сов­сем не­боль­шой кар­ти­ной, раз­ме­ром трид­цать один на двад­цать один дюйм, то есть да­же мень­ше реп­ро­дук­ций с ее изоб­ра­жени­ем, про­давав­шихся в су­венир­ном ки­ос­ке Лув­ра. Она ви­села на се­веро-за­пад­ной сте­не за пу­ленеп­ро­бива­емым стек­лом тол­щи­ной два дюй­ма. На­писа­на она бы­ла мас­лом по де­реву, на по­пуляр­ной в те вре­мена сре­ди жи­вопис­цев дос­ке из то­поля, а слов­но за­тяги­ва­ющая по­лот­но ту­ман­ная дым­ка сви­детель­ство­вала об уме­нии да Вин­чи поль­зо­вать­ся тех­ни­кой сфу­мато, соз­да­вав­шей эф­фект плав­но­го пе­рехо­да од­ной фор­мы в дру­гую.

Обос­но­вав­шись в Лув­ре, «Мо­на Ли­за» – или «Джо­кон­да», как на­зыва­ли ее во Фран­ции, – дваж­ды по­хища­лась. Пос­ледний раз – в 1911 го­ду, ког­да она за­гадоч­ным об­ра­зом ис­чезла из «salle impenetrable»[35] Лув­ра под наз­ва­ни­ем Ле са­лон кар­ре. Па­рижа­не ры­дали пря­мо на ули­цах и пи­сали пись­ма в га­зеты, умо­ляя во­ров вер­нуть по­хищен­ную кар­ти­ну. Два го­да спус­тя «Мо­ну Ли­зу» об­на­ружи­ли в гос­ти­нич­ном но­мере во Фло­рен­ции, спря­тан­ную в сун­дук с двой­ным дном.

Лэн­гдон, дав Со­фи яс­но по­нять, что ухо­дить ни­куда не со­бира­ет­ся, вмес­те с ней дви­нул­ся к кар­ти­не. «Мо­на Ли­за» на­ходи­лась яр­дах в двад­ца­ти, а Со­фи уже вклю­чила фо­нарик, и тон­кий го­лубо­ватый луч выс­ве­чивал пол впе­реди. Со­фи, точ­но ми­нер с ми­но­ис­ка­телем, во­дила лу­чом, ста­ра­ясь об­на­ружить сле­ды лю­минес­цен­тных чер­нил.

Ша­гая ря­дом с ней, Лэн­гдон вдруг ощу­тил вол­не­ние – с ним так всег­да бы­вало, ког­да пред­сто­яла встре­ча с вы­да­ющим­ся про­из­ве­дени­ем ис­кусс­тва. Нап­ря­гая зре­ние, он всмат­ри­вал­ся сквозь крас­но­ватое ос­ве­щение. Вот сле­ва мель­кнул вось­ми­уголь­ный ди­ван, из­да­ли он на­поми­нал оди­нокий ос­тро­вок сре­ди мер­ца­ющей гла­ди пар­ке­та.

И вот Лэн­гдон уже на­чал раз­ли­чать пря­мо­уголь­ник тем­но­го стек­ла на сте­не. Он знал, что за этим стек­лом в гор­дом у­еди­нении на­ходит­ся са­мое прос­лавлен­ное жи­вопис­ное по­лот­но в ми­ре.

Лэн­гдо­ну бы­ло из­вес­тно, что ста­тус «Мо­ны Ли­зы» как са­мой ве­личай­шей кар­ти­ны в ми­ре не име­ет ни­чего об­ще­го с за­гадоч­ной улыб­кой изоб­ра­жен­ной на ней жен­щи­ны.

Не свя­зан он был и с та­инс­твен­ны­ми ин­тер­пре­таци­ями, при­писы­ва­емы­ми ей ис­кусс­тво­веда­ми раз­ных вре­мен. Все очень прос­то: «Мо­на Ли­за» ста­ла зна­мени­та по­тому, что яв­ля­лась на­ивыс­шим дос­ти­жени­ем Ле­онар­до да Вин­чи как жи­вопис­ца. Пу­тешес­твуя, он всег­да во­зил кар­ти­ну с со­бой. А ког­да его спра­шива­ли по­чему, от­ве­чал, что ему труд­но рас­стать­ся с этим са­мым воз­вы­шен­ным изоб­ра­жени­ем жен­ской кра­соты, при­над­ле­жав­шим его кис­ти.

И все рав­но мно­гие ис­кусс­тво­веды по­доз­ре­вали, что та­кая при­вязан­ность Ле­онар­до да Вин­чи объ­яс­ня­ет­ся чем-то иным, не­жели прос­то ху­дожес­твен­ным со­вер­шенс­твом. В дей­стви­тель­нос­ти по­лот­но яв­ля­лось до­воль­но стан­дар­тным пор­тре­том, ис­полнен­ным в тех­ни­ке сфу­мато. И при­вязан­ность Ле­онар­до к это­му сво­ему тво­рению, как ут­вер­жда­ли мно­гие, име­ла ку­да бо­лее глу­бокие кор­ни: в сло­ях крас­ки кры­лось тай­ное пос­ла­ние. «Мо­на Ли­за», по мне­нию ря­да ис­кусс­тво­ведов, яв­ля­лась скры­той шут­кой ху­дож­ни­ка. Иг­ри­вые ал­лю­зии, ко­торые вы­зыва­ло это по­лот­но, опи­саны во мно­гих кни­гах по ис­кусс­тву, и тем не ме­нее по­дав­ля­ющее боль­шинс­тво лю­дей бы­ли склон­ны счи­тать глав­ной за­гад­кой улыб­ку Джо­кон­ды.

Ни­какой тай­ны тут нет, ду­мал Лэн­гдон, приб­ли­жа­ясь к кар­ти­не и наб­лю­дая за тем, как на сте­не все от­четли­вее вы­рисо­выва­ют­ся очер­та­ния по­лот­на. Аб­со­лют­но ни­какой тай­ны.

Не столь дав­но Лэн­гдон объ­яс­нял тай­ну «Мо­ны Ли­зы» до­воль­но не­обыч­ным слу­шате­лям – груп­пе зак­лю­чен­ных в фе­дераль­ной тюрь­ме Эс­секса. Се­минар Лэн­гдо­на был частью прог­раммы, раз­ра­ботан­ной в Гар­варде и приз­ванной нес­ти куль­ту­ру в са­мые от­ста­лые слои на­селе­ния, ко­ими счи­тались оби­тате­ли тю­рем. «Куль­ту­ра для зак­лю­чен­ных» – так на­зыва­ли эту прог­рамму кол­ле­ги Лэн­гдо­на.


⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒
  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.