Глава XIII

Глава XIII

«Александр Можайский» как и ожидалось, пришёл в последних числах декабря. В этот раз пассажиров было мало, в основном - курсанты Владивостокского ШМАСа (школа младших авиаспециалистов), почта и груз. Разгрузились быстро. Все были уверены, что перед Новым годом вместе покинем эти тусклые края, но по распоряжению ДВМП почему-то оба судна задержали до 2-го января.

Не могу достоверно сказать был ли в порту Провидения поселко-вый клуб. А на другом, военном берегу был небольшой гарнизонный, где демонстрировали фильмы, бывали танцы, и где нам вместе с экипажами других судов предложили встретить Новый год. Даже обещали крытые машины, чтобы не шагать по льду несколько километров. Все экипажи отказались. Менее канительно встретить его на своих судах; в столовых и кают-компаниях уже стояли нарядно украшенные небольшие пушис-тые ёлочки, заботливо привезённые «А. Можайским».

Встретить Новый год неожиданно разрешили в портовом клубе. Это было небольшое, оштукатуренное деревянное строение с довольно просторным коридором, вместительным фойе, и танцевальным залом с крохотной эстрадой в дальнем правом углу на 5-6 музыкантов. Распо-лагался клуб рядом с проходной и примерно в семидесяти метрах от единственной, но довольно длинной стенки причала. Комфортно он мог вместить 35-40 человек, но со всех судов больше и не набиралось.

В клубе столы решили не накрывать, основные эстрадные музы-канты - с «А. Можайского», и два аккордеониста от нас. По программе, желающие моряки часов в 10 вечера собираются в клубе и танцуют, к половине 12-го расходятся по судам, где к этому времени столы уже будут накрыты. После фуршета можно вернуться в клуб и продолжить вечеринку. Несколько наших ребят с баянистом Мишей и гостинцами пошли на Новогодний бал в школу-интернат.

Первая и вторая части программы прошли хорошо. С нашего л/к присутствовало около семи девушек и человек пятнадцать парней, около десяти девчонок и столько же ребят было с «пассажира», все в приятном настроении. Экипажи других судов от участия устранились, варились в собственном соку. Парни с «Можайского» играли прекрасно, а главное, громко. Так громко, что появились и местные мужички, потолкались в коридоре, покурили наш табачок и к полуночи дружно разбежались.

После обильного и вкусного застолья кто-то остался «догонять» из собственных, заранее припасённых запасов, многие вернулись в клуб. Не знаю как на «пассажире», на наших столах было несколько простеньких салатов, котлеты с обжаренными до хруста макаронами, по широкой тарелке с двумя видами косо нарезанной колбасы и ломтиками солёных огурчиков, сдобренных консервированным зелёным горошком. Украше-нием стола стали китайские зелёные яблоки зимних сортов и мандарины, поштучно на брата. В тарелках поменьше покоились рубиновые нарезки копчёной рыбки. Спиртного было немного, бутылка вина на двоих и по стакану водки (или разведёнки?). Хочешь, выпей сразу, хочешь - продле-вай удовольствие до двух ночи. Были и сладости, в том числе и от на-шего заботливого кондитера Тамары.

Фейерверков не было. Правда, на том берегу беззвучно продыми-ли несколько красных, белых и зелёных ракет, да с мостика нашего ледо-кола с шипением и визгом поочерёдно взлетели три ответных привет-ствия. Зато высоко над головой в морозном и хрустящем небе полыхали весёлые зарницы. Они, как в калейдоскопе, непрерывно меняли свои формы, цвет, яркость, и пульсировали словно живые. Из растекающегося светлого соцветия, окрашенного по краям зелёными и голубовато-фио-летовыми нежными бликами, лучи вдруг изгибались волнистыми серпан-тинами, занимая всё небо. Эти серпантины шевелились, матово сверкали дрожащим и ползающим многоцветием, то притухая, то разгораясь с но-вой силой, словно девица-проказница распустила свои волшебные косы-ленты, чтобы обворожить и завлечь своего принца. На северное сияние смотреть можно бесконечно, его сполохи очаровывают чередующейся новизной, необычностью и неповторимостью. Но оно не вечно. Вскоре краски пожухли, лучи и ленты будто завяли и растворились в черниль-ной темноте точками и созвездиями бесконечно далёких миров.

Сию лучезарную прелесть мы наблюдали по пути в клуб. И хотя дорога была короткой, мы успели изрядно продрогнуть. Предвкушалась самая интересная и оживлённая третья часть, заключительная. Танцы продолжили под музыку наших баянистов. Вскоре появились и оркес-транты с «Можайского», инструменты оставались в клубе под замком и надзором вахтёров. Заканчивался второй час Нового, 1960-го года.

Танцы были в разгаре. Мне повезло потанцевать с нашими девуш-ками и девчатами с «Можайского», несколько раз с Любой Захарченко и подругой Юры Чернущенко. С Витей Яковлевым и ещё несколькими ребятами уже настроились вернуться в свои каюты, как началось. Ну какой праздник на Руси обходится без кулачных боёв и мордобоя, пусть даже и на околице Родины, в далёком и суровом заполярье!..

Вновь появившиеся местные мужички стали безапелляционно приставать к нашим женщинам. Естественно, они считали себя полными хозяевами положения и потому вместо гостеприимства и радушия реши-ли выступить с позиции силы, а точнее, продемонстрировать оттаявшее в клубном тепле хамство и подогретый алкоголем инфантилизм. Что им прекрасно удалось.

Не успел я отойти от четы Захарченко, как к ним в меховой кух-лянке, таких же штанах и торбазах подошёл абориген и стал настойчиво молча тянуть Любашу за плечо. Алексей оторвал его руку от предплечья жены и откинул её в сторону, отчего беднягу развернуло на месте. От неожиданности абориген оторопел. Увидев приближающихся земляков он начал истерично орать, якобы эта женщина его жена (надо же такое придумать !), а он, ткнув пальцем в Алексея, её не отдаёт. И опять стал хватать Любу за руки и кофту. В это же время в дальнем углу танцзала, напротив эстрады тоже возникла потасовка, но без шума. Зато шумнее и, судя по мельканию рук, резвее стало за нашими спинами в коридоре. Аборигены решили выступить на всех фронтах.

Я принялся объяснять местному мулату, что это муж и жена, их сыну уже 9 лет, как почувствовал жёсткий удар сзади в шею. От такого обращения моя голова резко дёрнулась, в глазах проскочили чёрные (именно чёрные) искры, зубы клацнули, прикусили кончик языка. Повер-нувшись всем телом увидел перед собой тёмные раскосые глаза на заго-ревшем (или давно не мытом?) лице, чёрные как смоль волосы и улыба-ющийся жёлтыми прокуренными зубами рот. Не осмысливая, рефлек-торно я воспользовался приёмом, которому года два назад меня научил Валентин, наш Первореченский предводитель. Плотно наступив на его правую ногу, я с силой ударил в переносицу, точно между глаз. Пальцы мои хрустнули, заныли. Он словно подкошенный рухнул спиной на пол, ведь его ноги были скованы моими. Гулко ухнул пол. Напротив эстрады шум и суета усилились. Над головой Юры Реца простёрлась пегая кух-лянка со штанами и в таких же торбазах, из торбазов на пол шлёпнулся охотничий нож. Кухлянка качнулась и с гиком полетела на эстраду. Музыканты, уже бросившие играть и укладывающие инструменты в футляры, летуна аккуратно положили у стены. Кулаки замахали по всему танцзалу. Девчонок срочно вывели в фойе, сами сгрудились у дверей. Кто-то с силой дёрнул меня за левый рукав пиджака, в плече что-то негромко треснуло и мой рукав (вероятно шит гнилыми нитками) вместе с уцепившимся в него мулатом оказался на полу. Нечто горячее и жёст-кое прильнуло к правому уху, в голове щёлкнуло и зазвенело. Обер-нувшись увидел, как Лёха Захарченко обхватив очередного аборигена за «тонкую девичью» талию и раскрутив, с силой швырнул его в сторону окна, но промахнулся. Друг-товарищ, пролетев метра три, тоже плюх-нулся на эстраду, чем-то пробив барабан (ну как в «Весёлых ребятах»). Парнишка, ударник с «Можайского», резко поставив его на ноги в серд-цах так артистично поддел его кулаком, что гость был вынужден проле-теть ещё метра два и очутиться в нежных объятиях Вити Ярлыкова. Витя его задерживать тоже не стал, своим любимым апперкотом отправил в коридор, где уже несколько минут, как «перемешались кони, люди».

Вахтёры, пожилые женщина и мужчина, пытавшиеся на первых порах угомонить и приструнить односельчан, осознав тщетность своих робких попыток, ретировались и заперлись в дежурной будке, примы-кающей к задней стене клуба. С судов поодиночке и небольшими груп-пами стало прибывать подкрепление, хотя в этом не было никакой необ-ходимости, мы изначально имели численное превосходство. Всех деву-шек и женщин от греха подальше эскортировали на суда. Аборигены схватились за ножи, прибывшие к ним на помощь шесть или семь чело-век держали в руках ружья и карабины. Рядовой кулачный бой потерял статус «боёв местного значения».

Вернувшись после омовения лица снегом в зал и по пути в полу-тёмном коридоре непонятно от кого получив ещё одну оплеуху, застал битву в самом разгаре. В воздухе мелькали кулаки, чьи-то ноги, кое-где сверкали ножи. На полу рдели размазанные капли и пятна крови, валя-лись затоптанные носовые платки, несколько белых кашне и мой левый рукав. Громких криков и шума не было, раздавались редкие возгласы типа «на», «ха», «получай», «ух», «ой», иногда звучали разные имена и эпитеты, клацанье зубов, топот ног и характерные по звуку удары кула-ков и тел об пол или стену. Иногда слышались жалобные завывания и конкретные сочные выражения, чаще с акцентом. Сзади по темечку опять что-то прилетело, в голове сверкнуло и басовито загудело, но рез-кой боли не почувствовал. Шустро развернувшись, внимательно глядев-шему на меня с размаху въехал в челюсть. Пальцы опять хрустнули, резкая боль охватила фаланги. У товарища тоже что-то хрястнуло, он прижал ладонь к щеке и пошатнулся, но тут его подхватил Витя Яковлев и, вытянув губы, словно собираясь поцеловать, ударом под дых вынудил отвесить нам глубокий поклон. Парень с «Можайского» хуком снизу не стал обременять его столь почтительным реверансом; несколько изменив его генеральное направление, отправил в сторону притихшего на время коридора. Краем глаза я заметил, что кто-то из недавно прибежавших метисов замахивается ножом (и тоже сзади, вот натура у провиденцев!) на Толю Лашенкова. Судьбы решало мгновение, я по-футбольному от всей души сбоку подсёк обе его ноги, они мелькнули в воздухе. Один торбаз отлетел в сторону, его тут же отфутболили в дальний угол. Сам «медвежатник» глухо хрястнул правой челюстью об пол и, распластав руки, завалился на спину, причём, головой на мой рукав. Нашёл под-стилку! Всё видевший Толя Долгов пяткой ботинка ударил его по руке чуть выше запястья, пальцы охотника конвульсивно дёрнулись и разжа-лись, нож вывалился, Витя Шачнев закинул его на эстраду.

Драка продолжалась ещё несколько минут. Силы явно были нерав-ными. Несмотря на техническое превосходство, в живой силе местные уступали пароходским уже раз в пять, и поэтому исход боя изначально был предопределён. На что они рассчитывали, надеялись? Или они сов-сем потеряли головы? А может в их промороженных мозгах функциони-ровали всего две-три извилины?!

Когда, наконец, появился участковый с двумя помощниками, все местные были разоружены и, кто не мог держаться на ногах, рядком уложены либо усажены под высоким портовым забором. Разбирались недолго. Вахтёры в один голос подтвердили хозяйское негостеприим-ство, поцарапанные, сверкающие синяками бойцы-танцоры отказались от претензий, протокол составлять не стали. С обоюдного согласия або-ригенам вернули только огнестрельное оружие, а патроны, ножи и от-вёртки якобы потерялись в снегу. Участковый на поисках настаивать не стал, подтвердив, что весной всё отыщется.

Мы навели в клубе относительный порядок, расставили стулья и лавки, собрали с пола крупные осколки стекла и теперь уже грязную затоптанную ветошь, включая мой и ещё чей-то пиджаки, выключили свет. Вахтёр на наружные двери повесил большой замок. Так мы горячо встретили и бурно отметили Новый год.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 10 Следующая ⇒