Глава Х.. Глава XI. Глава XII

Глава Х.

Рваные паковые ледяные поля зачастили на подходе к проливу Лонга. В самом проливе и по всему Восточно-Сибирскому морю прости-рался сплошной массив льда, местами с высокими торосами. За проли-вом в ледяном плену дрейфовали два транспорта. Обколов вокруг них лёд, медленно поползли к мысу Шелагского, за которым вход в Чаун-скую губу к Певеку, Усть-Чауну, Валькумею и др. посёлкам и приискам. По тяжёлому льду 320 километров преодолевали несколько суток. Перед Певеком, на траверзе острова Айон льды неожиданно кончились, ледя-ной массив упёрся в твердь берегов и замер. Приложив максимум уси-лий, прорвались на чистую воду Чаунской губы и спустя полтора часа суда начали швартоваться к небольшому бревенчатому причалу. Мы бросили якорь и кормой прижались к крохотному остатку причальной стенки. С борта ледокола открывался удручающий вид порта и самого посёлка. Традиционные заборы и ворота отсутствовали не только в пор-ту, но и в посёлке. На ближней половине причала высокими штабелями плотно лежали пиломатериалы различного профиля и длины, в глубине высились пирамиды круглого леса, разные металлические конструкции, огромные ёмкости, листовая сталь и много чего ещё.

Центр посёлка скрывался за пирамидами брёвен. Влево от порта, если смотреть из глубины бухты, вдоль береговой кромки до обрывистой скалы, за которой прячется посёлок и аэропорт Апапельгино, четырёх-рядной цепочкой вытянулись одноэтажные разномастные домишки, больше похожие на сараи, мазанки или лачуги. У восточной окраины порта дымил и обильно парил тёмно-серый, почти чёрный громоздкий комплекс Певекской ТЭС. Вплотную к порту примыкал центр посёлка с почтой, кинотеатром «Прибой», довольно просторной столовой, высокой деревянной гостиницей и тремя приличными магазинами, но с борта л/к их не было видно. Справа от порта, к западу посёлок расширялся до раз-меров большой деревни (5.8 тыс. жит. 1959 г.). Кроме двухэтажных Чаунского РайГРУ (геолого-разведочное управление), здания почты и гостиницы, все остальные дома были одноэтажными полуразвалюхами. На крышах большинства домов белели кирпичные трубы, многие из них дымили. Было удивительно, как в этих хижинах могли жить люди, да ещё длинной полярной зимой?! Вскоре завыли и завизжали три из четы-рёх портальных кранов. На берег, в открывшуюся нам унылую серую ветхость сходить никому не хотелось. Если только размять ноги!

Певек 1959года. Вид от «Зелёного» магазина и к/т «Прибой». Вдали едва видны портовые краны. Гостиница за нами слева, далеко слева впереди РайГРУ, ещё дальше к западу остальная (жилая) часть посёлка.

Когда на следующий день мы отважились посетить посёлок то, выйдя тремя группами за пределы порта, растерялись. Кругом царил хаос. По всему обозримому пространству в грязи и лужах валялись об-ломки досок, плиточного камня, обрывки проволоки и верёвок, прочий непонятный мусор. Редкими лучами в разных направлениях разбегались дощатые настилы, некоторые в виде нешироких коробов с натянутой поверху толстой, явно не бельевой верёвкой. Короба возвышались над грязью на полтора-два метра. Это были тротуары. По относительно воз-вышенным участкам земли пролегали утоптанные тропинки. Под глав-ной сопкой, которая называлась Пээкенэй и начиналась сразу за дорогой в аэропорт, вдоль всего посёлка на двухметровых металлических опорах лежала изолированная 250-мм труба ГВС, она же отопительная. В одном месте из трубы в землю била мощная струя горячей воды. Размывая грязь и разливаясь по всей жилой долине, она многочисленными мут-ными ручейками скатывалась в залив. Это была авария, гидроударом вырвало 100-мм задвижку. К вечеру аварию ликвидировали.

Миновав виртуальную границу порта, в нерешительности остано-вились у трапа одного из высоких тротуаров. На дальнем левом отроге горы Пээкенэй виднелся серпантин грунтовой дороги. Она, минуя авто-базу и несколько домов на плоском перевале, сбегала в обширную доли-ну к аэропорту Апапельгино, и вдоль побережья убегала дальше на восток. Но нам туда не надо. Дорога с правой стороны горы на широкой площадке невысокого перевала раздваивалась: уходящая влево вела на огромные базовые склады стратегического запаса (в основном продо-вольственного), правая вела к приискам и строящейся АЭС Билибино. Туда нам тоже не надо. У спускающегося с короба мужчины спросили:

- Здравствуйте. Скажите, как нам пройти в центр?

- День добрый. А вам, собственно, куда? Перед вами и есть центр, - он шевельнул плечами. - Если хотите в кино, столовую или на почту, идите вправо, в них и упрётесь. Если в ближние магазины, то влево. - помолчав несколько секунд, добавил, - У нас водку так просто не прода-ют, с этим строго. Только вина, «Алиготэ» и «Гымзу», и то по бутылке на нос. Общежитие девушек за дальними магазинами, только сейчас рано, они на работе. Если что, то к восьми вечера… Выбирайте. Я бы посоветовал кино, свежий фильм привезли. - Он обвёл горизонт рукой и поспешил в глубину порта. Очень сердобольный мужчина!

Мы вдогонку крикнули «спасибо» и цепочкой направились влево. Действительно, через несколько десятков метров спускаясь с короба, почти уткнулись в неприметный Г-образный деревянный домик зелёного цвета (тоска по флоре?). Домик оказался вполне приличным промтовар-ным магазином, судя по вывеске, какой-то мудрёной кооперации, и хотя на крыше отсутствовала труба, внутри было тепло и светло. Витрины и стойки с вешалками отсутствовали; товар густым и толстым слоем лежал на полках и прилавках, необходимо было либо приглядываться и пере-бирать, но тогда обязательно что-нибудь интересное пропустишь, либо искомое спрашивать у продавца, что местные обычно и делают. За при-лавками мы увидели трёх женщин не старше 35 лет. Одна из них, краси-вая черноволосая и черноглазая метиска с приветливой улыбкой и глубоким внимательным (изучающим) взглядом, заметив нашу растерян-ность поинтересовалась, что именно нас интересует. Витя, Коля и я в один голос брякнули:

- У вас свитера есть? - и рассмеялись.

- Вам какие? - приветливо улыбнулась смуглянка. - Тёплые тол-стые, или потоньше? Есть с рисунками, с узорами. Или джемперы.

Этот скромный с виду, но богатый редким на материке товаром магазин мы единодушно назвали «Зелёным». В нём и ублажали свои души. И не только мы.

Ничего себе, подумалось, вот куда забрался дефицит. А может это и справедливо! Я попросил тёплый и толстый. Девушка из подсобного помещения вынесла большую охапку разных свитеров. У меня разбежа-лись мысли и радостно заколотилось сердце, - невозможно поверить! Какой выбрать, один лучше другого! Наконец я остановил свой выбор на одном китайском, из чистой шерсти плотной толстой вязки с неброским, но приятным геометрическим орнаментом по бежевому полю, с высоким заворачивающимся воротником и регланрукавами. Стоил он всего 26 или 28 рублей. Витя с Колей тоже купили по толстому свитеру, Юра Рец и Витя Борщ приобрели симпатичные джемперы нежнейшей вязки разных цветов, а Юра Чернущенко выбрал чёрный тонкий свитер-водолазку себе и пуховый платок для Любаши.

Дело в том, что Юра попал на ледокол сразу после службы в Ар-мии, работал кочегаром в нашей же смене, во второй котельной и жили мы в одной каюте. Это и его первый рейс. За лепкой пельменей или варе-ников, на которую мы с Витей Яковлевым и Юрой Чернущенко ходили с большим удовольствием (интересное общение, время бежит быстрее, и участникам полагалась усиленная порция. И вообще, с поварами надо дружить!) он и познакомился с симпатичной и под стать ему, высокой миловидной стройной девушкой, звали её Любой. Это была деловая, спо-койная, не суетливая, но спорая в работе девушка, рассудительная, вни-мательная и неназойливо заботливая, при необходимости умеющая дать достойный отпор не только словесно, но и физически, малоразговорчи-вая, однако её острого язычка побаивались многие. Это она задавалась вопросом, на скольких такси в этот раз приедет Саша Голубев. Ей Юра и купил пуховый платок и высокие тёплые вязаные гольфы, тоже с орна-ментом. На камбузе палуба хоть и тёплая, но сквозняки неизбежны и фактически постоянны. Забегая вперёд, скажу, что по приходу во Вла-дивосток они расписались, он уговорил её уволиться. Пока оформляли все документы и ждали полного расчёта, несколько дней жили у нас на ул. Мезенской. Потом поездом уехали на Юрину родину, там и справили богатую свадьбу. Любаша закончила то ли кулинарный техникум, то ли аналогичный институт, Юра тоже где-то учился. На этом наша переписка прекратилась. Может Любаша родила, и писать стало некогда? Маме они оба очень понравились, она несколько лет живо интересовалась их судь-бой, по случаю сама посылала поздравительные открытки…

После магазина наша компания рассыпалась. Довольные, можно сказать, счастливые разбрелись по посёлку. Витя уговорил меня сходить в кино, в «Прибое» шёл «Гранатовый Браслет». Он смотрел с блокнотом и карандашом в руках, мне фильм не очень понравился.

Что выгружали с судов кроме древесины, конкретно не скажу, не приглядывался. Запомнился шутливый рассказ о том, что почти все доставленные в Певек швейные машинки были мгновенно раскуплены и через почту вновь отправлены на материк родственникам, знакомым, друзьям. И о загрузке могу сказать только предположительно: часто в трюма на поддонах опускались интересные по форме бочки литров на 100, округлые и одутловатые, напоминающие лото они были либо тяжё-лыми, либо очень ценными, потому что на поддон их ставили по 9 шт. и свободного места оставалось ещё много. Часовых в форме не видел, но люди в штатском мельтешили по причалу и на борту транспорта. В кузове грузовиков этих бочек было по 18 шт., два поддона. Грузовики похожи на военные Урал 372 грузоподъёмностью 12 тонн. Грузили такие бочки в центральный трюм и определённое количество, а сверху обычно укладывались пакеты распластанных высушенных оленьих шкур. Шкур вывозили очень много, обуть и одеть в изделия из них можно было всю Украину, или Белоруссию с Прибалтикой, может и больше.

Были предположения, что в этих бочках вывозили золото, его на Севере много, но от Женьки я слышал, что золото обычно возят самолё-тами, об этом же в феврале 1964 года мне говорил и Володя Кирсанов, командир транспортного самолёта Ант 12. Рядом с Певеком был прииск Валькумей, где добывали олово, свинец, серебро и др. сопутствующие редкоземельные металлы. Возможно, некоторые из них и вывозили в этих бочках. Тем более, что дальше по трассам вглубь материка находи-лось ещё несколько известных приисков, в том числе и золоторудных.

Чаунскую губу льдами так и не заполонило. Более того, через несколько дней после нашего прихода задул несильный, но постоянный зюйдовый (с материка) ветер и льды стали медленно уползать на север. Оба транспорта закончили погрузку и вышли на рейд ожидать возвраще-ния нашего вертолёта, ещё днём улетевшего на разведку. В целом, по сообщению Рогозина, обстановка благоприятная, только перед проливом Лонга образовалась 35-40 километровая ледяная перемычка, да километ-ров на 10 запрессован сам пролив. Дальше, чистая вода до самого гори-зонта, и три судна на подходе.

Пока занимались проводкой, весь лёд отогнало далеко от берегов, стал очищаться и пролив. Ещё через пару дней Рогозин сообщил, что вся трасса в нашем секторе, от Тикси до Берингова пролива свободна ото льдов, по данным гидрометеорологов заполярья - теперь это надолго. Мы бросили якорь, стационарно пришвартовались к берегу, погасили все котлы кроме двух, и перешли на стояночный режим дня.

Вот так беззаботно, но плодотворно «А.Микоян» простоял в порту Певека без малого месяц. В работе котлы 7 и 9, экипаж оказывает активную помощь на погрузо-разгрузочных работах за оплату натурпродуктами.

В эти же дни к нам за помощью обратились власти Певека, им ка-тастрофически не хватало «мужских рабочих рук», то есть грузчиков. На общесудовом собрании больше половины экипажа изъявила желание оказать помощь северянам, было создано несколько бригад, разбили их по сменам, только от денег по предложению Леонида Фёдоровича отка-зались. Обоюдной договорённостью решили: в качестве оплаты будем получать необходимые продукты, в которых после мартовского шторма мы остро нуждались по сей день.

Те небольшие партии продовольствия, что мы получали в Мага-дане и П-Камчатском, быстро съедались, продукты, доставленные т/х «Александр Можайский» тоже подходили к концу. У многих кровото-чили дёсны, были случаи выпадения зубов, на расчёске оставались пучки волос, кое у кого появился кожный зуд, немели руки и ноги, часто кру-жилась голова, жаловались на слабость, быструю утомляемость и даже одышку, на ухудшение зрения. По этой причине из Провидения во Вла-дивосток вместе с нашкодившими ребятами был отправлен эл/механик и музыкант Юра Шарипов (очень похож на Розенбаума: невысокий, плот-ный, лысый, с рыжими усами, просто близнец!), о нём я упоминал чуть выше. В дальнейшем нам его очень недоставало, особенно его музыки. Он хорошо играл не только в шахматы. На аккордеоне или баяне, скло-нив блестящую голову набок, мог часами наигрывать песни или класси-ку. Часто, прислонив левую щеку к деке инструмента, закрыв глаза тихо наигрывал грустную мелодию, не мешая собравшимся в Красном уголке играть в домино, шахматы или читать. И только Кудинов дядя Петя и наш «Волосаны» иногда не выдерживали затянувшейся грусти и, как бы невзначай, негромко бурчали:

- Чё жилы тянешь, душу рвёшь. Играй чё другое, девчонки выпу-чив глаза. - Это у д. Пети была такая присказка, которой он часто закан-чивал речь в волнительные моменты.

Юра после таких замечаний резко рвал меха аккордами средин-ных клавиш, инструмент рявкал, все вздрагивали; сыпались упрёки, ме-тафоры и смех, а лемеха уже выдавали «Валенки», «Ехал цыган на коне верхом» или что другое.

Однажды поздним вечером Юрию стало совсем плохо. Ребята по каюте и раньше замечали неадекватность поведения, пошатывание при ходьбе, потускневший и как бы отрешённый блуждающий взгляд, иногда по лицу пробегала то ли судорога, то ли гримаса боли, речь порою стано-вилась сбивчивой и невнятной. Доктор определил психическое расстрой-ство и на всякий случай поместил его в лазарет. После обеда следующего дня Юру переправили на «пассажир» и вечером они отчалили. Может и с теми ребятами случилось нечто подобное?

Первые несколько дней я работал в дневную смену в трюме одного из транспортов. Выгружали что-то в мешках, вероятно муку, сахар, кру-пы и пр., некоторые мешки были из плотной ткани и словно двойные. Отдельными штабелями и рядами были уложены тяжёлые 80 килограм-мовые джутовые мешки, которые укладывать в грузовые парашюты сподручнее было вдвоём. Лёша Захарченко, Саша Варзиев, Федя Павлов, Юра Рец и ещё несколько здоровяков пытались носить их в одиночку, вероятно из соображения не уронить имидж «самых сильных» на л/к, но после обеда здравый смысл победил, к джутовым «громилам» они про-никлись определённым уважением и тоже работать стали парами.

Позже составили отдельную бригаду для работы на базовых скла-дах, которые находились в нескольких километрах от посёлка за сопкой Пээкенэй, были огорожены двумя высокими рядами колючей проволоки, охранялись вооружёнными боевым оружием часовыми, в тёмное время освещались мощными прожекторами. Склады представляли собой ог-ромные ангары более 10 м высотой, покрытые сферической формы вол-нистым железом, имели раздвигающиеся ворота по торцам и одни такие же в центре южной стены. Складов было много: продовольственные, ма-нуфактурные, канцелярские, бытовой техники и арматуры, стройматери-алов, ещё какие-то. Они ровными рядами на приличном расстоянии друг от друга, словно близнецы на параде, рассредоточились на просторной террасе, с трёх сторон обрамлённой пологими каменистыми склонами. Не было только складов ГСМ. Они находились западнее Певека, часть продукции серебрилась большими ёмкостями в стороне от взлётной полосы аэропорта Апапельгино.

Наша задача: по указанию и под присмотром кладовщика грузить ящики, коробки, бумажные, холщёвые и джутовые мешки с содержи-мым, и вообще всё что прикажут в машины, вывозить на недалёкий полигон и там сбрасывать в канавы или на отгрейдерованные в виде си-лосных ям площадки. Работа была односменной, с полуторачасовым перерывом на обед, обедать нас возили на ледокол.

Первые дни наше звено из семи человек работало на «сладком» складе, такое же звено отвели на соседний, где хранились разные кон-сервы. Жалко и больно было смотреть на выносимые ящики и коробки с продовольствием. Кладовщица просветила нас, что эти склады долго-срочные. Перед каждой навигацией специальная комиссия проверяет сроки годности и качество хранимой продукции, по мере необходимости пополняет запасы, таким образом поддерживается постоянное и опреде-лённое количество необходимого. Она призналась, что распоряжением комиссии порою уничтожается и пропадает для общества много абсо-лютно качественной продукции, но закон есть закон, и нарушать его - себе дороже. Она разрешила нам вскрывать некоторые списанные ко-робки с конфетами, шоколадом, джемом и конфитюром, сгущёнкой, халвой и пр. сладостями; даже подсказала по каким признакам опреде-лять пригодность товара. Только очень просила ничего не вывозить. Если на воротах у кого-нибудь обнаружат шоколадку, пусть и надкусан-ную, или что иное, строго накажут всех: нас за хищение, её за расточи-тельство и халатность. Могут снять с работы, такое уже было.

Списанных конфет, шоколада, печенья, галет и прочей вкуснятины были десятки наименований. В первые часы мы жадно накинулись на дорогие и бесплатные «угощения», но уже к обеду на «Мишку на севе-ре», «Красный мак» или шоколад не хотелось смотреть. Они стали ка-заться безвкусными, вязли во рту, даже горчили, а сгущёнку мы полу-чали на судне и были ею обеспечены в достаточном количестве. На обед ездить не хотелось, но режим и маленькую тайну надо соблюдать.

В последующие дни и часы халявный пыл значительно умерили, перешли на дегустацию. Многим из нас понравилось есть печенье либо галеты с малиновым конфитюром или клубничным вареньем, запивали простым кипятком, который брали на проходной. Уверен, все всё пони-мали. Нормальные люди! Вскоре наши умельцы отремонтировали подо-греватель, появилась и заварка. Жить стало морально легче.

К территории складов вдоль неширокой грунтовой дороги протя-нулась цепочка столбов электролинии и телефонной связи. Рядом с двух-комнатной проходной свежей побелкой светлела миниатюрная котельная с просторной пристройкой для дров и угля. Она была обязана поддержи-вать расчётную температуру в складах и помещениях, дымить ей прихо-дилось более девяти месяцев в году. По какому графику работали их кочегары, как очередная смена зимой добиралась на работу и обратно, не знаю. Знаю определённо, что зимой у них по многу суток дуют настоль-ко сильные ветры, что человеку без верёвочной страховки невозможно ходить, ураганные порывы отрывают плохо прибитые доски с коробов или строений, переворачивают трапы, части дощатых тротуаров, намета-ют многометровые сугробы. Например, в двухэтажной гостинице пре-дусмотрен выход наружу со второго этажа прямо по плотному сугробу, да и двери в туалет находятся там же, таким способом образуя огромную накопительную яму. Северяне, естественно, знают про зимние козни природы и наверняка у них в резерве имеются определённые способы передвижения, техника и варианты существования…

Вскоре стали обмениваться продуктами: мы ребятам на соседний склад запрашиваемые сладости, они нам в мешке или коробке с Гариком (водитель ГАЗ 51) передавали баночные сыры, китайскую вкусную консервированную курицу, колбасный фарш, тушёнку, овощные, мясные и рыбные консервы. Иногда мы брали с собой хлеб и, сославшись на большой объём работ, на обед в порт не приезжали.

К вечеру второго дня работы на складах за недалёкой сопкой заклубился робкий чёрный дымок. Утром дым уже застилал половину южного неба, это горели (уничтожались) списанные продукты, в част-ности: сливочное масло, маргарины, прочие жиры, всевозможный бом-баж, колбасы и многое иное. Иногда в густом чёрном аду слышались негромкие хлопки, но и они не отпугивали десятки, если не сотни сим-патичных рыженьких евражек (полярных сусликов), которые со всей округи сбегались на этот дарованный Всевышним пир.

А бульдозер продолжал давить и крушить ящики, коробки, мешки и всё, что оказывалось под его безжалостными гусеницами, сгребая ков-шом духовитое пёстрое месиво в клубящуюся чёрную пасть огня. Дым был виден и из посёлка, но местные жители знали его происхождение и бурно не реагировали. Естественно, в глубине души они тоже пережи-вали такое кощунство; по нашим предположениям жестокое, до конца не продуманное уничтожение огромного количества товара и продуктов. Есть же лаборатории, здравый смысл, наконец! Но что делать?! Сани-тарные власти и законы неумолимы. И не дай Бог кому-либо отравиться или заболеть от некачественного продукта! В Советские времена про-махи ответственных служб карались повсеместно и весьма строго.

Спаситель наш и врачеватель «Рионгэс» под разгрузкой в порту Певек.

Погода продолжала оставаться благоприятной. Ледяная кромка сдвинулась ещё дальше на север, небо больше недели оставалось безоб-лачным нежно-голубым, «аборигены» повылезали из тулупов, пальто, ватников и шуб, редкие женщины запестрели яркими кофтами, джемпе-рами, свитерами, накидками «пончо». Вечерами на просохших площад-ках небольшого стадиона стали поигрывать в футбол, волейбол, баскет-бол, в сторонке кучковались несколько десятков соскучившихся по зре-лищам болельщиков, подсказки и советы которых разносились широко по округе и долетали даже до стоящих у причала судов. Мы тоже про-вели несколько встреч по волейболу и футболу с командами других экипажей и местными товарищами. Из Мурманска подошёл «Рионгэс», привёз много овощей, фруктов, а главное - больше тысячи тонн свежего картофеля. Откуда они его взяли в это время? На разгрузку рефриже-ратора кинули все свободные силы нашего экипажа, даже сняли одно звено со складов. Условия оплаты те же, продуктами. На наших столах появились салаты, фрукты, чеснок, настоящие ароматные флотские щи и борщи из свежих овощей. Работали дни и ночи, разгрузили за двое с половиной суток, загружали олениной, чем-то ещё в деревянных бочках. Наше звено вернули на склады.

После «Рионгэса» мы попали на винный склад, там в основном происходило пополнение запасов и проверка упаковочной тары. Если обнаруживались потёки, ящики или коробки вскрывались, лопнувшие или разбитые бутылки изымались, тара переукомплектовывалась. Но такое случалось довольно редко. Я по молодости в алкогольных напит-ках особо не разбирался, однако со слов товарищей знающих вся про-дукция состояла из добротных вин, коньяков, ликёров, водки. Спирт на-ходился в двухсотлитровых бочках отдельно и высокими пирамидами располагался у западных ворот.

На жалостливые вздохи и намёки старших товарищей кладовщица Тамара Алексеевна в конце концов отреагировала сострадательно, выпи-вать разрешила, но предупредила и сама строго следила, чтобы только перед обедом и не больше кружки вина, а в конце работы страждущим позволяла посмаковать что покрепче или марочный коньячок, на выбор. Однако тоже немного, и непременно заставляла закусывать.

- Мне, парни, не жалко. Но у нас строгости, опять же сухой закон. Узнают, всыпят: вы этого больше не получите, и мне не поздоровится. Смотрите, вам же... Лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз. Вы ешьте, ешьте, - её лицо озаряли доброта и светлая материнская улыбка, гуляющая в спокойных и одновремённо строгих карих глазах.

Толик Лашенков, я и Серёжа Мужилко попробовали только шам-панское, и то один раз, перед обедом, закусили толстым весовым шоко-ладом. Вероятно, настоящим, потому что он был твёрдым и горьчил. Больше к «напиткам» мы не прикасались, не нашли удовольствия, и ос-тальным товарищам не довелось долго пользоваться нежданной возмож-ностью. Один из разгружаемых транспортов полностью обеспечил возоб-новление необходимого запаса спиртным. Мы за три дня перепроверили и расфасовали по секциям, стеллажам и ячейкам весь поступивший груз. В заключение, в знак благодарности за спокойную и хорошую работу (она так выразилась), Тамара Алексеевна разрешила парням выпить нем-ного больше, выпила сама. В 17.00 она закрыла и опечатала двойными свинцовыми пломбами все двери и ворота винного склада.

На складе канцтоваров мы пробыли два дня. Там списание произ-водилось строго по срокам пользования. Весь товар был скрупулёзно разложен по стеллажам, полкам и секциям, всё пронумеровано и обоз-начено табличками. Практически всё проверено и подготовлено заранее, нам осталось списанное загрузить и вывезти на коптящую площадку. Поступивший товар в количестве четырёх ГАЗ 51 был шустро расфасо-ван, проверен и разложен по обозначенным местам. Списанию подлежал незначительный перечень: это фототовары, всякие реактивы, чернила, пасты, ленты пишущих машинок, разные краски, ластики и пр. мелочь.

В заключение оба наши звена перевели на склады хранения муки, круп и других сыпучих продуктов. Их было два, и располагались они рядом, параллельно. В обоих все разномастные мешки, фанерные ящики и коробки были разложены на чисто строганные поддоны и по видам продукции разложены по секциям. Работы было немного, хорошо помо-гал погрузчик. Бракованные и списанные мешки на поддонах подвозил к открытому заднему борту грузовика (на складах работали четыре маши-ны ГАЗ-51 и «ветеран» ЗИС-5); снимать и раскладывать их в кузове было удобно и не тяжело. Списанных круп и муки было очень мало, на поли-гон вывезли всего два или три ГАЗика. Как рассказала Вера Игнатьевна, заведующая, эти склады самые оборотистые. К концу навигации они забиваются полностью, но уже к лету половина продукции разбирается магазинами, пекарнями, столовыми, развозится по приискам и посёлкам.

- Чаще всего списывать приходится муку и фасоль, в них довольно быстро заводятся вредные жучки и клещи - рассказывала Вера Игнать-евна. - Ну, и если что намокнет… Как-то порвало у нас трубу отопления, залило много мешков сахара, несколько тонн. Часть сахара вымыло, евражки по теплу всю землю у стены перекопали, даже фундамент ого-лили. Пришлось всё заваливать камнями и заливать бетоном.

- А сахар списали?

- Да, а как же! Часть списали. Мы остатки начали сушить, только сахар так прочно скомковался, что топор звенел и отскакивал. Один ра-бочий даже поранил ногу, - и она показала на переднюю кость левой ноги, ниже колена. - Даже кувалдой долбили. Уценив, раздавали в столо-вые и пекарни. Много сахара бесплатно отдали в школу-интернат, нехай детвора посластится… Вот щас давние кули, спасибо вам, разложили строго по срокам в свои секции, - продолжила она после небольшой паузы, - а новую партию разложим на освободившиеся места, и будет полный порядок. Завтра обещали начать подвоз.

Однажды перед обедом подъехал Гарик на своём ГАЗ-51 и тихим голосом велел быстро выгрузить ящики. Вера Игнатьевна показала место в своём кабинете (выгородке в центре склада слева от ворот, с огромным витринным окном во всю стену). Мы уложили ящики в угол и задвинули шторку. В ящиках были шоколад, конфеты «Ну-ка отними», «Весна», пара ящиков колбасного фарша и сыра, ящик китайской курицы и часть ящика папирос «Казбек».

- Это вам на перекус. Мы с Тамарой ещё намедни хотели подвезти, да охрана глазастая толклась. Вы кушайте, а чай вон, включайте.

Наша вкусная и сладкая жизнь возобновилась ещё на несколько дней. На обоих складах быстро навели порядок, всё расставили по мес-там согласно «штатного расписания», где было можно подмели и убрали мусор, обновили надписи на табличках. Когда пошёл завоз, всем тут делать было нечего. Основная и самая тяжёлая работа производилась погрузчиком под надзором Веры Игнатьевны. В помощь были нужны несколько человек: открыть-закрыть борта, поднять и уложить упавший или сползший мешок. Если мешок порвался, зашить или наложить латку. Если вообще развалился - собрать чистый продукт в новую тару, а негод-ный отложить отдельно для учёта. Словом, обычная складская текучка. К нашему удовольствию, порывы и обвалы случались редко.

Вера Игнатьевна предложила нам самим решить: кому остаться, а кому вернуться на ледокол. Не терпящим возражения повелительным голосом всё утвердил Федя Павлов:

-Значит так. Остаются курсанты и двое покрепче. Вот ты, - повер-нулся он к Лёше Захарченко, - будешь старшим, хватит шестерых, а мы поедем. Там ещё три «лаптя» подошли.

Четвёртого августа в 14.00 небо неожиданно затянуло набежав-шей тёмной тучей, крупными хлопьями густо повалил снег. Ветра не было, но похолодало довольно быстро. Товарищеский футбольный матч с клубом «Энергия» прииска «Валькумей» пришлось отложить до луч-ших времён. Завораживающе красивый снегопад продолжался больше часа. Верховой циркуляцией воздушных масс облегчённую тучу стало смещать на юго-восток, ещё через 15-20 минут солнце полностью осво-бодилось от нежданной гостьи. Повеяло теплом, но выпавший снег таять не стал, оставался лежать пушистым ослепительно белым покрывалом. К вечеру воздух зашевелился. Утром с севера, со скоростью 5-7 м/сек потя-нул арктический низовой ветер, снег живыми сверкающими змейками заструился вглубь материка.

У причала заканчивали погрузку два транспорта. Ближний к нам загружали рудным концентратом и оленьими шкурами, на другой что-то подвозили в грузовиках. Надо отметить, что суда в северных портах иногда полностью не загружались ввиду недостатка грузов и плановой дозагрузки в попутных портпунктах, кроме как углём, мясом. Однако тоннаж многие борта за счёт тяжёлых рудных концентратов набирали полностью. На рейде в ожидании места у причала замерли ещё два крупных парохода, и только что отгремела якорная цепь подошедшего с запада танкера. Через несколько часов танкер кормой к берегу поставили за западным урезом причала, протянули на небольшой низкий пирс шланги и приступили к перекачке горючего в подходящие автоцистерны. Необходимо было поторапливаться, затяжной северный ветер мог приг-нать арктический лёд и усложнить навигацию. По вертолётному наб-людению Рогозина и метеослужбы Певека - «подвижка» уже пошла.

В тот же снежный день мы закончили работы на складах. Тепло и с небольшой грустью попрощались с нашими добрыми феями-кладовщи-цами. Подарили им десятка четыре лучших фотографий, отснятых в Про-видении и Певеке. И три панорамных снимка посёлка со склона Пээке-нэй: западный сектор острова Айон, растянувшийся вдоль берега Вос-точно-Сибирского моря посёлок, и площадка аэропорта, на которой отчётливо видны пассажирские Ан-2, Ил-14, оранжевый (на снимке он серый) самолёт полярной гидрометслужбы. На них хорошо видны все бытовые строения и даже двухметровый короб-тротуар. Каждый пано-рамный снимок состоял из четырёх больших фотографий 24x32 см, склеенных белой липкой лентой. Снимки чёрно-белые, выполнены на тиснёном самовирирующем унибромовском картоне. Получились кон-трастными и смотрелись отлично. Такую же панорамку мы повесили и в нашем Красном уголке.

Низовой монотонный слабый ветер продолжался более трёх суток. За два часа до отхода загрузившихся транспортов местные метеорологи сообщили, что ледяная кромка значительно приблизилась, но проходы остаются достаточно свободными для безопасного плавания. Капитаны судов решили идти без нашего сопровождения. Наш капитан дал ко-манду на всякий случай поднять пары ещё в двух котлах.

За почти месячную стоянку в Певеке мы сэкономили около 70% угля, больше 1500 т воды, и за счёт стояночного распорядка дня - много продовольствия. В качестве оплаты за работу администрация района отгрузила нам полуторамесячную норму разных продуктов и две бочки спирта. Разбавленный до кондиции водки спирт около месяца в каждый ужин нас заставляли пить по 100 грамм. Многие ребята и женщины отка-зывались от своих порций в чью-нибудь пользу, но втайне от помполита, боцмана и прочего начальства. Это являлось одним из противоцингот-ных мероприятий и строгим приказом капитана было обязательной про-цедурой для всего экипажа.

Пока оказывали помощь посёлку, помполит не докучал лекциями, политинформациями, докладами. Не приставал ко мне и с предложением вступать в партию. Саша Голубев настроил рацию на передающую волну местного радиоузла и с 7 утра до 22 часов из динамиков можно было услышать всё что тебя интересует, в том числе и музыку. А если нет желания слушать, щёлкни вариатором.

Через два дня после окончания работ на складах помполит неожи-данно зашёл к нам в каюту и стал расспрашивать о нашей работе на транспортах, на складах, почему несколько раз не приезжали на обед…

- Михаил Петрович, чё вы меня спрашиваете! Из нашей каюты я был один. И вообще, старшим был Федя, всё знает, его и…

- Да ты не кипятись. Это я так, для связки слов. А вторую реко-мендацию в партию тебе как раз Фёдор и даёт. Усёк, юноша?

- Не знаю, Михаил Петрович, не готов я, не созрел ещё. Молодой.

- Молодой-молодой, что ты заладил как попугай, понимаешь ли. Вон, Гайдар в 17 лет уже полком командовал, а ты…

- А чё я! Не война же… Не-е, не достоин пока, ещё ничего такого не совершил. Не заслужил. Давайте подождём, серьёзно!

- Заслужил - не заслужил… Ладно, я совсем по другому поводу. Леонид Фёдорович заходил ко мне, велел вашему комсоргу и тебе к утру собрать группу в шесть человек, курсантиков, с кем на складах работали. Хороших ребят, надёжных. А главное, не болтунов.

- А я причём? Есть старшина, Юра Рец. И куда собрать, для чего?

- Что ты всё время кипятишься. Я же сказал тебе - с кем работали на складах. Вот их и отберите.

- Да что случилось? Натворили чего? Вроде нет. Скажите толком!

- Тут с утра завскладом приходила, Тамара. Забыл отчество.

- Алексеевна.

- Вот-вот, она самая. Тамара Алексеевна сказала, что они с началь-ством и райисполкомом решили сделать вам, то есть всем нам подарок.

- Какой ещё подарок? Они же нам сполна заплатили!.. И угощали там… - проговорился я.

- Вобщем так, завтра к 8-ми утра подойдёт машина, на которой вы всё время ездили и работали, отвезёт вас куда надо. Там всё скажут.

- Прям, страхи какие-то. Почему такая таинственность?

- Да пойми ты, горячий юноша. Просто кипяток! И скажи Шачневу и остальным хлопцам, чтобы они никому об этом не рассказывали, чтобы в посёлке ни одна живая душа ничего не узнала. Чтобы не было ненуж-ных разговоров и обид… Понял? Да что обиды! Тут может покруче обернуться! Народ, он ой…

- Нас не упекут?

- Нет. Не бойся, я тебя лично выручу, если что, - и, потрепав меня по волосам, чему-то улыбаясь, вышел из каюты.

Я задумался. Что ж такое? Он лично меня, только меня выручит, или лично он меня выручит? А как остальные? Ну да ладно, помполит ведь, будем надеяться. Да ещё сам капитан об этом просил. Просто решил поиграть на чувствах и нервах? В партию не вступаю… Ему что с этого? А может у него план-задание на привлечение, опять же взносы. Хитрит товарищ. Он только со мной так, или у него ещё есть овцы? Ладно, завтра посмотрим, сориентируемся, надо к Витьку идти.

Оказалось, что с Виктором помполит уже провёл подобную беседу. Ну и мудрец! Недаром комиссарский хлеб жуёт, хитрюга. Что-то выу-живал. Мы наметили кандидатуры из работавших на складах ребят-курсантов, оповестили их. Согласились все. К базе подъехали в половине девятого, Тамара Алексеевна ждала нас на проходной.

Гарик подъехал к «сладкому» складу и загнал машину внутрь. Улыбающаяся, внутренне сияющая Тамара Алексеевна завела всех в свою конторку, усадила и заговорщицким тоном сообщила:

- Мы тут посоветовались между собой и начальником Продснаба. Верно, много нормальных продуктов пропадает попусту, особенно кон-дитерских и консервов. Не вы первые это заметили, хотя подобная по-мощь впервые. Решили часть их не уничтожать, а отдать вам, помните, перебирали? В посёлок и школу-интернат нельзя, а вам можно. Вы для нас хоть и <

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 10 Следующая ⇒