Лекция вторая. Роль женщины в хозяйстве, построенном на труде рабов.

Лекция вторая. Роль женщины в хозяйстве, построенном на труде рабов.

Мы остановились с вами, товарищи, на переходе хозяйственных форм от первобытного коммунизма к системе хозяйства, основанной на частной собственности.

Период первобытного коммунизма длился многие и многие тысячелетия, он значительно более длителен, чем последующий период, когда вступает в силу частная собственность. Многие тысячелетия, благодаря той роли, какую женщина играла в хозяйстве в племенах мирных пахарей, она пользовалась почетом и уважением.

Материнское право царило долгие века. Сохранилось много легенд, сказаний народных, в которых повествуется о почете, каким пользовалась женщина, и о подвигах воинственных племен – амазонок. Об амазонках рассказывают нам сказания Греции, Прибалтики, Африки, Богемии и других народов. В одном сказании говорится о том, что у амазонок было 20 000 конницы, в другом, что амазонки держали под угрозой могущественное в свое время Египетское государство. Когда римляне около двух тысяч лет тому назад шли походом на земледельческо-воинственное племя древних германов, женщины вмешались в битву и отбросили противника. И сейчас у дикого африканского племени дагомейцев охрану царька составляет вооруженная гвардия дагомеек. У курдов, кавказского племени, женщины славятся воинственностью и участвуют в битвах.

Все это показывает одно, что на известных ступенях развития хозяйства, женщина не только производитель, но и воин. К этому принуждает необходимость: надо привлекать все силы еще слабого коллектива к общей и дружной обороне.

В те времена женщина, как мы уже знаем из прошлой беседы, окружена почетом и уважением: это уважение и почет вытекает из того, что её труд был трудом главного производителя. Правда, рядом существуют и другие племена скотоводов-кочевников, где женщина занимает подневольное положение, но прошли века раньше, чем это подневольное положение стало общим правилом, господство же женщины отошло в область преданий.

Однако, преобладание власти мужчины, господство патриархата, отцовского права побеждают не сразу. Борьба двух начал длится веками. И об этом говорят нам народные предания. Особенно ярко отражается эта борьба на сказаниях о жизни и борьбе разных языческих божеств.

В одном из греческих преданий о подвигах греческого богатыря полубога Геркулеса рассказывается о том, как Геркулес набрел на страну, где господствовало воинственное племя амазонок. Геркулес решил положить конец владычеству женщин и освободил мужчин. В другом сказании повествуется, как боги на своем суде лишили гражданок города Афин их прежних прав за то, что женщины в свое время, пользуясь правом голоса, назвали город в честь богини Афины, а не в честь бога Посейдона.

В знаменитых народных преданиях германских народов в „Песнях Нибелунгов“ постоянно повторяется рассказ о том, как смелым воинам приходится сражаться с не менее воинственными красавицами, раньше, чем подчинить их себе и обратить в своих жен. Прекрасную королевну Брунегильду жених её Гунтер мог победить при единоборстве только коварством. Но Брунегильда, вступив с ним в брак, не сдается ему, а идет на новый поединок, остается победительницей и подвешивает своего героя к потолку, а сама преспокойно ложится спать. И в русских былинах сохранились сказания о том, что женщина была свободна и равна мужчине не только в хозяйстве, но и в бранном поле. И не без боя отдавала она свою свободу. Богатырь Добрыня Никитич встречает в чистом поле „паленицу великую женщину“, очевидно, представительницу племени, где еще господствовало материнское право. Добрыня вступает с ней в бой. Но она хватает его за кудри и садит „во глубок карман“, объявляя, что только тогда пойдет за него, если он окажется ей люб.

Все эти предания в живых образах дают нам картину той многовековой борьбы между отцовским и материнским правом, через которое прошло человечество. Эта борьба отразилась и на изменявшихся религиозных верованиях. Дикарь, пещерный человек, обожествлял землю, великую праматерь, из недр которой рождалась жизнь, пока не осознал, с ростом опыта, а значит и знания, что плодородие земли зависит также и от участия неба: даст небо дождик и солнце вовремя – будет урожай, не даст – земля одна не уродит. Как женщина без мужского семени бесплодна, так и земля без оросительной влаги неба не родит и не цветет. Земля – мать, небо – отец. Обоготворение земли стало заменяться поклонением солнцу, богу Озирису, Апполону, русскому языческому богу Ярило.

Материнское начало, власть женщины, было крепко, пока общественный коллектив был тесно спаян однородными интересами и пока в этом коллективе с его несложным хозяйством главным производителем была женщина.

Отцовское право стало крепнуть с момента выделения частной собственности, появления неравенства среди членов племени и необходимости удержать род от распадения не инстинктивным сознанием своей спайки вокруг общего – очага, где царила общая мать, а авторитетом сильнейшего.

Как же отразилась частная собственность на положении женщины? Многие считают, что закрепощенность женщины, ее бесправие родилось вместе с установлением частной собственности. Такой взгляд ошибочен. Частная собственность только помогла закрепостить женщину там, где женщина уже фактически утрачивала свое значение в производстве под влиянием растущего разделения труда. Возьмем, как пример, племя землепашцев. Почет и уважение, окружавшие здесь женщину, могли держаться только до тех пор, пока под давлением накопленных богатств и растущего разделения труда не стала разрушаться прежняя форма хозяйства.

На известной ступени развития рядом с землепашцами, этими главными кормилицами племени, начинают процветать различные промыслы, выделяются специалисты различных отраслей: гончары, кожевники, ткачи, воины, жрецы. Труд земледельческий перестает быть главным источником существования племени; рядом с этим трудом начинают произрастать и процветать ремесла. А где развиваются промыслы, там неизбежно возникают обмен, торговля, другими словами, погоня за прибылью. Гончар, сумевши слепить глиняный горшок, стремится сохранить за собою право на произведение своего труда, а значит и на трудовую прибыль при обмене. Земледелец с своей стороны стремится заполучить изделия гончара за возможно меньшее количество зерна. Уже не стремление покрыть потребности рода, как это было при первобытном коммунизме, а погоня за прибылью становится истинным двигателем хозяйства.

На этой ступени развития труд гончара, кожевника, ткача ставится выше, чем труд земледельца. Труд земледельца начинает расцениваться, как низший по достоинству не потому, что он перестал быть главным источником существования общества, а потому, что он требует большей затраты трудовой энергии. На труд земледельческий богатое ремеслами племя переводит военнопленных рабов. Какова же будет роль женщины в хозяйстве при таком положении вещей? Может ли за ней сохраниться почет, если та главная отрасль хозяйства – хлебопашество, которое утвердило в свое время за женщиной почет и уважение, теперь рассматривается, как труд „низшего достоинства“, как удел рабов? Ответ на этот вопрос дает живой пример истории. В Египте, одном из крупнейших государств древней цивилизации (5-6 тысячелетий тому назад Египет был наиболее могущественной державой), в стране с неописуемыми богатствами, со знаменитыми египетскими пирамидами и другими гигантскими сооружениями, с богатейшими городами, в стране, охватывавшей громадные пространства, стране, владевшей целым рядом колоний, имевшей высоко развитые промышленность, науку, искусство, в стране, где открыты были первые астрономические законы, в этом сказочном по своему могуществу Египте, – долго царили отголоски прежнего главенства женщин – матриархата.

В то время, как во всем остальном мире, и даже в таких высоко-культурных странах языческой древности, как Греция или Рим, женщина была порабощена и бесправна, в Египте она была относительно свободна и равноправна[1].

Чем же это объясняется? Земледелие было долгие века главным источником благосостояния египетского народа. На плодоносных заливных берегах многоводной реки Нила земледелие процветало, как ни в одной другой стране того времени. Племя, осевшее в Египте, было племенем землепашцев. Но мы уже знаем из прошлой беседы, что главным производителем в племенах земледельческих на ранней ступени развития их хозяйства являлась женщина. Та роль, которую женщина сыграла в хозяйстве Египта, дала ей право и привилегии, которые сохранились многие века, несмотря даже на развитие частной собственности и образование каст. Позднее, с развитием ремесл и торговли, тон жизни в стране давали уже не землепашцы, а ремесленники и купцы. Почему? Где причина? Причина в том, что промысел торговца или ремесленника был выгоднее, давал бóльшие барыши, чем труд землепашца. И когда в основу хозяйства, вместе с упрочением частной собственности, легло стремление наживы, а не добывание тех благ, какие нужны для жизни коллектива, для населения, тогда на земледельческий труд стали обрекать рабов. Труд земледельца обесценивался. Но характерно, что вместе с тем и женщина, прежняя главная производительница в хозяйстве племени землепашцев-египтян, теряла в Египте былой почет и уважение. Правами продолжали владеть только женщины старейшего, почетного племени, особой касты, тех, кто первые поселились в Египте... Женщины остальных слоев населения (мы уже не говорим о рабынях), – торгового, ремесленного сословия оказывались такими же бесправными, порабощенными, как и в других государствах того времени.

Мы так подробно останавливались на Египте, так как Египетское государство – очень типичный пример того, как права женщины определяются ее ролью в хозяйстве, и что в том народе, где женщина в свое время играла роль главной производительницы в хозяйстве, права за ней значительно дольше сохранялись даже при переходе от первобытного коммунизма к системе хозяйства, основанной на частной собственности.

Принцип собственности сам по себе не мог бы поработить женщину, если 6 к моменту установления этого принципа женщина не утратила бы уже своего значения, как основной добытчик благ для племени. Но частная собственность и разделение на классы способствовали созданию таких условий и форм хозяйства, при которых роль женщины в производстве сводилась на нет. Порабощение женщины связано с моментом разделения труда по полу, когда производительный труд выпадает на долю мужчины, а труд подсобный на долю женщины. Чем резче проводилось такое деление, тем неизбежнее совершалось и закрепощение женщины.

Частная собственность лишь формально закрепила тот процесс оттеснения женщины от производительного труда, который начался еще в племенах, живущих при условиях первобытного коммунизма (пример племена скотоводческие). Но если частную собственность нельзя рассматривать, как первопричину неравного положения в коллективе, все же существование частной собственности способствовало непосредственно к утверждению этой неравности и к усилению зависимости и закрепощенности женщины.

Частная собственность повлекла за собой прежде всего выделение единичных хозяйств из общего единого хозяйства племени, рода. Существование самостоятельных выделенных хозяйственных ячеек способствовало закрепощению замкнутой формы семьи. В этой хозяйственной ячейке, в этом индивидуальном, обособленном хозяйстве семьи шло дальнейшее разделение труда. На долю женщины-матери, естественно, выпадала роль хранительницы домашнего очага, все же производственные хозяйственные функции, работы вне дома выполнялись мужскими членами семьи.

Частная собственность, сделавшая возможным существование домашнего хозяйства, повлекла за собою и закрепощение женщины за узкой, малопроизводительной работой по домоводству. Значение женского труда, с точки зрения народного хозяйства и развития производства, падало, понижалось, и взгляд на самую женщину утверждался, как на существо не самоценное, как на придаток при основном созидателе богатств, истинном производителе новых ценностей – мужчине.

Мотыга, гончарные инструменты, жерновый камень, который женщина первая подняла с земли и обточила, чтобы молоть им пищу для малых ребят, перешли из трудолюбивых рук женщины в руки мужчины. Поля перестали быть областью, где хозяйничала и руководила женщина. Простор, жизнь на воле, под открытым небом для нее прекратились. На долгие века, тысячелетия оказалась женщина оттесненной от производительного труда, загнанная внутрь дома. Здесь, поддерживая огонь очага не для всего рода, не как общая мать, а лишь как жена-слуга властелина мужа, пряла, ткала, обшивала семью, стряпала... Правда, обработка льна и конопли еще до наших дней осталась преимущественно женской работой и в хозяйстве крестьянина. Но эта отрасль труда в сельском хозяйстве всегда играет лишь второстепенную, подсобную, а не основную роль.

Сделав эти оговорки и восстановив в памяти основные положения нашей прошлой лекции, перейдем к рассмотрению положения женщины на следующей ступени хозяйственного развития. Перенесемся за 2½ тысячелетия назад. Перед нами не дикое племя со слабыми зачатками культуры, но уже вполне оформившиеся государства античного, т. е. древнего, дохристианского мира. Перед нами крупные, мощные воинственные страны с крепким институтом частной собственности, развитыми ремеслами и торговлей, с резким делением на классы. Форма хозяйства – частновладельческая, построенная на труде рабов; система – переходная форма от натурального хозяйства к системе все развивающегося обмена. В первичном виде совершается первоначальное накопление капитала.

Какую же роль играет женщина на данной ступени развития хозяйства и каковы её права в древних, языческих республиках Греции, Рима, вольном городе Карфагене? В этот период истории уже нельзя говорить о роли женщины в производстве и о правах женщины в общем. Раньше надо определить, о женщине какого класса, какого слоя населения идет речь. Древний мир, на высокой ступени своего хозяйственного развития делился на два резко отличных класса: свободных граждан и рабов. Ценится труд только свободных граждан, хотя главным добытчиком средств существования – хлеба и других благ – являются рабы.

Свободные граждане пользуются тем бóльшим почетом и уважением, чем выше их заслуги перед новым общественным коллективом – организованным государством. Всего выше ценятся государственные управители, те, кто умеет держать коллектив в подчинении: вводить порядок и стройность в организацию жизни. Затем идут воины; уже меньшими правами пользуются купцы и ремесленники, и в полном бесправии находятся рабы, несмотря на то, что они являлись главными созидателями богатства. Каким образом могло получиться, что те, кто приносили наибольшую пользу коллективу и кого во времена первобытного коммунизма за это возвеличивали бы, теперь оказываются презренным из презренных? Как это могло произойти? Установлению такого ненормального явления способствовало укрепление принципа частной собственности и торговли. Труд рабов не ценился, ценился результат их труда. Ценился помещик, сумевший сорганизовать рабов, держать их в порядке, выколачивать из них ту сумму благ, какая нужна была населению. Ценилась прибыль, которую из рабов извлекал рабовладелец.

В высококультурных государствах, как Рим и Греция, в эпоху их высшего расцвета, мы встречаем женщину бесправной и вполне зависимой.

Когда-то и в Греции, во времена седой старины, когда племена, населявшие Грецию, жили небольшими родами, не зная ни частной собственности, ни государственной власти, тогда и в Греции положение женщины было иное. Правда, греки были народом пастушеско-земледельческим. Климат и географическое положение этого цветущего когда-то полуострова, изрезанного теплыми водами морей и украшенного плодородными, живописными горными хребтами, повлияли на то, что греки рано перешли к комбинированной форме хозяйства.

Земледелие не было исключительным занятием женщин, как интенсивная форма скотоводчества – пастушество, предполагающая стрижку овец, пряденье шерсти, тканье, требовало соучастия женщин.

Во времена Гомера, составителя поэтических сказаний о жизни древних греков, женщины и девушки участвовали в производительном труде рядом с мужчинами и пользовались если не равенством, то относительной свободой.

Существовал ли матриархат в самой Греции, сказать трудно. То, что в этом племени с ранних ступеней развития преобладала комбинированная форма хозяйства, заставляет нас думать, что в самой Греции, может быть, матриархат никогда не достигал того развития, как в Египте и других племенах чисто земледельческих. Но отголоски того значения, какое греки в древности придавали женщине, мы находим в их религии.

Так, греки высоко чтили богиню плодородия (не просто землю, заметьте, как это делали дикари более отдаленных эпох, а именно плодородия) по имени Деметра. В богине Афине греки почитали женскую мудрость, научившую людей ремеслам, пряже, тканью. Богине Афине, другими словами, древней женщине, греки приписывали изобретение весов и разведение маслин. В других языческих религиях также отражается роль женщины в хозяйстве того времени: так, норвежцы в древности почитали богиню Идуну – хранительницу и насадительницу яблок.

Правосудие греки олицетворяли не судьей-мужчиной, а богиней, женщиной, что показывает, что когда-то ссоры и раздоры в племени разрешала глава семьи – женщина, мать. Изобретение огня греки приписывали богине Гефесте и священное пламя его обязаны были поддерживать в храме невинные, чистые девушки-весталки. А это еще раз подтверждает правильность предположений ученых, что женщина первая сумела подчинить огонь власти человека, сделав его своим слугою. В греческой религии и сказаниях особенно много примеров борьбы между материнским и отцовским правом, что говорит все же за то, что и племена, населявшие Грецию, прошли через известный период, когда во главе рода стояла женщина-мать и главная производительница в хозяйстве.

Во времена Гомера женщина пользуется правом бывать на общих пиршествах, в браке царит любовь и уважение, мужчины вежливо и ласково обращаются с женщинами, выказывая им знаки внимания и почета, но о материнском праве уже нет и речи.

Напротив, Гомер повествует о том, как сын Пенелопы, этого извечного образа верной жены без вести пропавшего мужа, которого она терпеливо ждет долгие годы, считает, что место его почтенной мамаши не среди пирующих, а в женских покоях, за домашними делами. В гомеровскую эпоху существует уже оформленный брак, собственность и выделенное односемейное хозяйство. Неудивительно, что греки того хозяйственного периода начинают проповедовать женщинам „семейную добродетель“ и предлагают снисходительно смотреть на связь мужа на стороне. Связь мужа ведь не увеличит число членов семьи и не обременит владельца собственности заботой о лишнем ребенке... Гекуба, жена царя Агамемнона, горько жалуется на свою прикованность к дому, к воротам своего супруга, как „цепная собака“.

Но Гомер описывает еще жизнь греков в доисторическую эпоху. Для нас же сейчас важно остановиться на положении женщины в греческом государстве при развитой форме частновладельческого хозяйства, основанном на рабском труде. В этот цветущий для греческой культуры период, когда строились великолепные, всемирно прославленные храмы, когда ваятели создавали свои бессмертные статуи Венер и Апполонов, когда греческие города кишели пестрой толпой торговцев всех стран, когда процветали ремесла, создавались философские школы и первые ученые закладывали фундамент науке, в эти блестящие века Греции женщина лишилась всех своих прежних прав и преимуществ. Она стала фактически рабою своего мужа, господина.

Равноправие полов существовало в те дни лишь для невольников. Но какое равноправие? В общем бесправии, безволии, подчинении, в общем непрерывном, тяжелом, изнурительном труде, переживаниях голода, в общих мучениях. Тяжелое положение невольниц вытекало логически из бесправия социальной группы рабов. Оно было связано с социальным их положением. Бесправие же и зависимость гречанки, гражданки свободных, высококультурных республик Греции имели другое основание, другую причину. Конечно, по сравнению с рабыней гражданка Афин или Спарты, жена или дочь свободного и полноправного гражданина пользуются правами и даже привилегиями. Но эти права и привилегии не ее лично, она их получает отраженно от мужа. Сама она, как личность, как человек, как гражданка – ничто; она лишь придаток при муже. Всю жизнь она находится под опекой: сначала отца, потом мужа. Для нее нет места на веселых празднествах, которыми так богата была жизнь Греции. Прикованная к дому браком, гражданка свободной Греции, Рима, Карфагена знает лишь узкое домашнее хозяйство; ее дело – прясть, ткать, печь хлеб, руководить домашними слугами и рабами. Кто побогаче, с той снимаются и эти обязанности. Всю жизнь она проводит в скуке и отрешенности от живой деятельности, в душной атмосфере женских покоях-гинекеях, вроде тех теремов, где затворницами жили много веков позднее русские боярыня и боярышня, разодетая в желтошафранные одежды, нарумяненная, в модных сандалиях, как высмеивает ее сатирик Аристофан. Ее кормит труд мужчины и труд рабов. Сама она – паразитка. Неудивительно, что все ее назначение в глазах мужчин сводится к воспроизводству потомства. Ее воспитывают „для дома". Женщина должна быть „добродетельна“, меньше знать, видеть, слышать. Та женщина на хорошем счету, о которой поменьше говорят как худого, так и хорошего. За измену муж мог продать её в рабство. Зато мужья, которым надоедала скучная добродетель жен-самок заводили любовниц на стороне, и в Греции, при законном единобрачии процветало незаконное, но всеми признанное многоженство в особой форме: „законная жена, чтобы рожать и охранять дом, наложница-раба для удовлетворения похоти, гетера (любовница) для духовных и душевных наслаждений“.

Гражданка свободной, просвещенной, высококультурной Греции, кичащейся своими богатствами и великолепием, жена свободного гражданина Греческой или Римской республики, сама была не менее бесправна и зависима, чем те невольницы, рабыни, какими она командовала именем мужа. Негритянка племени балонды, жившая в бамбуковом шалаше, была свободнее и равноправнее гречанки, жившей в мраморных дворцах.

Где же причина? Где объяснение бесправия женщины при общем росте богатства и культуры? Объяснение простое, товарищи, и вы сами мне его подскажете. Негритянка племени балонда занята производительным трудом на коллектив. Культурная гречанка если и производит работу, то лишь в узкой области обслуживания дома и семьи. Труд ее в учет не идет. И из ценной для коллектива рабочей силы, на более ранней ступени развития хозяйства, женщина превращается силой частной собственности и производства при помощи рабов в простое орудие для рождения законных наследников...

Итак, запомните, товарищи, ни в высокопросвещенной Греции, ни в могущественном Риме с его необъятными колониями, ни в богатом и вольном городе Карфагене женщины даже свободного сословия не обладали правами и независимостью.

Заметьте также: в Греции, где материнское право было слабо развито, отцовское право, патриархат рано упрочился, и зависимость, неравноправность женщины достигли высшей формы. Наоборот, в Римской республике даже тогда, когда Рим представлял собою самую могущественную державу мира, где частная собственность получила полное подкрепление в прекрасно разработанном государственном законодательстве, где также производительный труд лежал на невольниках, существовали отголоски матриархата, и женщину, римскую матрону, окружало известное почтение и уважение. Гражданин уступал ей дорогу. В доме признавался её авторитет. Мать воспитывала детей.

Чем это объясняется? Тем, что племя, основавшее Римское государство, было племенем земледельческим, где матриархат имел прочные корни в прошлом и где воспоминание о нем окрашивало взгляды и нравы общества и на более поздних ступенях развития.

Впрочем, в Греции, рядом с безличными самками, добродетельными женами-паразитками, существовал особый слой свободных, независимых женщин, так называемых гетер, любовниц или содержанок великих мужей Греции. Гетеры были либо кем-либо выкупленные рабыни, либо свободные гражданки, которые смело переступали через установленные правила тогдашней брачной морали. Имена многих гетер, Аспазии – подруги просвещенного правителя Афин Перикла, Лансы, Фрины, Леоны занесены в историю. Они отличались высокой образованностью, интересовались наукой, философией, участвовали в политике, оказывали давление на государственную жизнь. Почтенные и добродетельные семьянинки их презирали, чуждались их, но мужчины охотно искали их общества. Философы, мыслители и ученые мужи того времени дружили с ними, находя в них понятливых учениц, а иногда и вдохновлялись новыми мыслями, высказываемыми высокообразованными гетерами. Современники упоминают о дружбе знаменитого философа Сократа с Аспазией и о „прекрасных“ речах политического характера, которые она произносила.

Фрина вдохновляла великого ваятеля Праксителя. Гетера Леона, жившая за 500 лет до начала нашего летоисчисления, играла активную роль в заговоре против тогдашних двух тиранов, захватчиков власти в республике. Когда ее, арестованную с товарищами, смелыми защитниками свободы, подвергли жестоким пыткам, она откусила язык, чтобы не проговориться, и выплюнула его в лицо судьям.

Существование гетер свидетельствует о том, что уже в те времена женщины стремились выбраться из душного плена своей зависимости. Но чтобы добиться своей цели, гетерам не хватало главного, основного: они не являлись представительницами производительного труда, поэтому перед лицом народного хозяйства они были столько же малоценны, как и неразвитые и малообразованные добродетельные жены граждан Рима и Греции, домашние хозяйки. Свобода, ими завоеванная, была построена на песке: они продолжали материально зависеть от мужчин.

Были в Греции также отдельные женщины, прославившиеся на поприще искусства, науки, философии, стремившиеся обогатить человеческую культуру, принести что-либо в сокровищницу знания или искусства.

Поэтесса Сафо, создавшая целую школу из своих учениц и подражателей; смелая первая женщина-врач Агнодика, которая, переодевшись мужчиной, прошла весь курс медицины и стала врачевать, ученая женщина-профессор и философ красавица Ипатия, в Александрии, речи которой стекались слушать ученые и любопытные со всех концов мира. Она трагически погибла, растерзанная темной толпой по наущению завистливых и злобных христианских священнослужителей в первые века христианства. Все это прекрасные, сильные женские образы. Они показывают, на что способны женщины, если не умерщвлять их ум, душу и сердце, заковывая женщину в душную атмосферу домашнего очага. Но на фоне общего женского паразитизма (тунеядства) эти единичные смелые женщины терялись. Они являлись исключением и не могли изменить отношения к женщине, раз роль женщины в народном хозяйстве сводилась к нулю. Женщины, особенно с ростом общей культуры и просвещения, прекрасно ощущали гнет своего бесправия. Единицы делали попытки выходить на самостоятельную дорогу, но масса оставалась в рабстве домоводства, семьи и мужа.

Характерно, что правильный инстинкт подсказывал женщинам, что индивидуалистическая система хозяйства, частная собственность и закрепленный брак являются главными препятствиями, стоящими на пути к освобождению женщины.

В одной из комедий знаменитого греческого писателя Аристофана „Женское народное собрание“ женщины высмеиваются за то, что они хотят установить новые порядки, взять управление государством в свои руки. Но интересно то, что героиня комедии Праксогора при этом предлагает установить прежде всего общность имуществ.

„Я требую, – говорит Праксогора, – чтобы все было общее, чтобы все принадлежало всем, чтобы не было больше ни богатых, ни бедных, чтобы одни не владели бы огромными полями в то время, как другие имеют только клочок земли, едва достаточный для погребения. Женщина должна стать общим достоянием, пусть каждый производит детей с кем хочет“. Это был протест женщин против частной собственности, принудительного брака и угнетенного положения женщины. Протест, существовавший за 400 лет до начала нашего летоисчисления, т. е. почти 2½ тысячи лет тому назад. И, очевидно, этот протест был настолько обще-распространен, а мечта о коммунистическом строе, обещавшем женщине избавление от состояния их полной бесправности, так повторна, что талантливый сатирик того времени, Аристофан, мог запечатлеть его в знакомых и понятных для всех образах своей комедии.

Быть может, народные предания о счастливом прошлом женщины, связанном с временами первобытного коммунизма, заставляли женщин Греции искать выхода из своего бесправия в идеалах коммунистического строя.

Во всяком случае женщины Греции были правы в том, что без коренных потрясений основ греческого общества, благополучие которого зиждилось на классовом господстве и рабском труде, положение женщины измениться не может.

Попытки отдельных смелых женщин бессильны были спасти широкие массы женщин от рабства как физического, так и от рабства домашнего.

Прошло более двадцати столетий прежде, чем мечты Праксогоры, героини аристофановской комедии, смогли стать действительностью. И теперь на живом примере России мы видим, что права была Праксогора, верившая, что лишь через коммунизм, свободу и всеобщее равенство возможно действительное освобождение женщины.

Пособия слушателям по прочитанной лекции.

1. Бузескул „Женский вопрос в древней Греции“.

2. Лили Браун „Женский вопрос“.

3. Шашков „Исторические судьбы женщины“.

4. А. Бебель „Женщина и социализм“.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒