А. Жвалевский, Е. Пастернак 4 страница

— Олечка, я так соскучилась по тебе, в школе без тебя плохо.Катька со Светкой, Ленка с Наташкой, а я все одна да одна. Хорошо, что Аленказаболела, вернее, плохо, что она заболела, но зато у второй Ольки, у Шиловой,теперь тоже подружки нет, так мы вместе. Но ты не подумай, как только тыпридешь, я с тобой буду! А ты когда придешь?

— Я не знаю пока, — выдавила я из себя.

Посмотрела на бумажкув руках, и поняла, что надо брать инициативу беседы в свои руки, а то у меня отэтих ненужных подробностей крыша поедет.

—Ты мне обещала про жвачку рассказать, — сказала я.

— Что? – Ира посмотрела на меня круглыми глазами, — Ах, да…Ну, жвачка. У Катьки выменяла. Хочешь, подарю?

— Как выменяла?

— На то синее стеклышко, помнишь?

— Не помню.

— Ой, Оляяя, — Ирины глаза опять наполнились слезами, и онаприжалась ко мне щекой.

Я испугалась, вскочила, отошла к стенке. Постараласьсобраться с мыслями.

— Не плачь, — выдавила я из себя, — Лучше рассказывай.

— Что?

— Все. Про жвачку.

— Да далась тебе эта жвачка! Это что для тебя так важно?

— Да.

Ира внимательно посмотрела на меня и сказала.

— Да я не знаю, что рассказывать! Это наш с тобой любимыйфантик, ты его тоже хотела, а Катька не давала. А вчера она, вдруг, говорит:«Давай меняться, стеклышко на Дака!» Ну, я и согласилась. Они «секретики»делали во дворе, и нужно им было синее стеклышко. А я наигралась уже, мненадоело.

— А зачем мне был этот фантик?

— Как зачем? – удивилась Ира, — Чтоб был. Красиво.

Я внимательно посмотрела на бумажку в руке. Фантик и фантик.В голову б не пришло его хранить.

— А жвачка где? – спросила я.

— Да съели давно, — пожала плечами Ира, — Ее ж год назадпривезли, ты чего не помнишь? Ах, да… А хочешь, я тебе покажу, где твояколлекция лежит?

— Хочу…

Ира бодро полезла в мой стол и вытащила оттуда картоннуюкоробку. Боже, сколько там оказалось всякой ерунды! Какие-то блестящие бумажки,разбитые бусинки, фантики, значки, стеклышки. Если ключ где-то здесь, я егоникогда не найду…

Витя, 2018 год

К вечеру я был так переполнен впечатлениями, что они у менячерез уши лезли. Я уже ничему не мог удивиться, а чтобы искушения не было,забился на заднее сиденье машины, закрыл глаза, уши… и уснул.

Проснулся уже дома, на каком-то диванчике. Поворочался — вэту комнату я еще, кажется, не заходил. И увидел мамин затылок. Она сидела застолом, прямо перед телевизором — точно таким же, как стоял в моей комнате.

— Проснулся? — весело спросила она, не оборачиваясь. — Естьхочешь?

— Не-а!

Я хотел напомнить маме, что так близко перед телевизоромсидеть опасно, она сама мне сто раз это говорила — но не напомнил. Меня удивилото, что я увидел на экране. Почти весь телевизор был занят текстом, которыйпоявлялся буква за буквой. И самое поразительное, что появлялся он благодарямаминым действиям! Когда она нажимала на кнопки перед собой, слова выползали наэкран. А когда делала паузу, текст тоже замирал в ожидании. А в паузах появлялисьчьи-то еще фразы — не по букве, а сразу целиком.

Что-то похожее я видел в каком-то фантастическом фильме… Аможет… Догадка мне очень понравилась, я тут же решил ее проверить.

— А что ты делаешь? — спросил я как можно небрежнее.

— Общаюсь… Так тебя покормить?

— Да нет, я же сказал… А с кем?

— С подругой… Погоди пять секунд!

Все сходилось! Конечно, мама, как и я, была участникомэксперимента! Ученые проверяли, как быстро человек способен разобраться внеизвестном ему техническом устройстве. Мама уже разобралась со всем этим, а япока не могу.

Я подошел к маме и обнял ее сзади за плечи.

— Мам… А ты меня научишь?

Тут выяснилось, что мама сидит в крутящемся кресле. Онаразвернулась так резко, что чуть не сшибла меня с ног.

— Ой, прости, — сказала она испуганно. — Что ты сказал?

— Научи меня, пожалуйста… — я кивнул на клавиши перед мамой.— Этому всему.

— Я?! Тебя?!

Теперь уже я испугался, что мама упадет в обморок.

К счастью, в комнату заглянул папа.

— Вот вы где?! — сказал он бодрым голосом. — Чего вы тутуединились? То есть удвоились?

Мама схватила меня за руку, как будто я собирался убегать.

— Саша… Витя просит… чтобы я научила его работать на компе…

Папа с минуту, наверное, переводил взгляд с мамы на меня иобратно. А потом вдруг захохотал и начал трясти мою руку:

— Молодец! Фамильное чувство юмора! Гены пальцем неразмажешь!

Мы с мамой не поддерживали его веселья. Папа пересталсмеяться и насторожился:

— В смысле?

К счастью, я уже успел сообразить, как себя вести. Видимо,по условиям эксперимента нельзя помогать друг другу. Поэтому я сказал:

— Это из-за болезни. Из головы все вылетело. Пап, а у тебяесть инструкция к этому… к компу?

Я очень надеялся на инструкцию. Я даже с новым пылесосом поинструкции в пять минут разобрался. Папа не разобрался, мама даже не взялась —а я смог.

— Инструкцию? — папа с сомнением наморщил лоб.

Наверное, вспоминал, можно ли по условиям экспериментапользоваться инструкцией. А потом решился.

— Ладно, будет тебе инструкция. Вместе с инструктором.

И повел меня в мою комнату. Мама увязалась за нами. Папаусадил меня перед телевизором и сунул в руки такую же панель с кнопками, что иу мамы.

— Итак. Устройство компа. Комп состоит из монитора…

Сначала папа говорил полушутливо и все посматривал на меня —мол, ну что, будем дальше играть? А потом вошел в раж, особенно когда дошел до Инета. Я только глазами хлопал, пытаясь запомнить все егодействия. Час, не меньше, мама пыталась нас дозваться на ужин. Потом ушла — ивдруг на экране появилось окошко с надписью «Мама». В окошке было написано:

«Живо ужинать!!! Саша! Ты как маленький, честное слово!!!»

Папа спохватился и потянул меня ужинать.

За столом он продолжал меня наставлять, но на слух я вообщеничего не воспринимал.

— Лучше качать через торренты, —жарко говорил он, — хотя при нынешних скоростях уже без разницы. Но учти, антивирь должен быть все время включен…

Маме еле удалось сбить папу с темы вопросами о его работе.Через пять минут он уже с жаром рассказывал о каких-то тупых клиентах, которыене умеют работать по лизингу… Я сидел, жевал курицу и радовался, что хоть влизингах мне не придется разбираться.

После ужина я сразу бросился к своему компу(комп это, а не телевизор!). Нужно было повторитьвсе, что мне говорил папа, пока оно еще в голове. Нажал на кнопку включения.Дождался, пока появится окошко с паролем. Похвалил себя за то, что догадалсязаписать пароль на бумажку. Ввел пароль. Дождался, пока на экране появитсякартинка с разбросанными по ней значками… И застрял.

Сейчас нужно было как-то выйти в Инет.Когда это делал папа, все получалось быстро и понятно, но теперь, когда я былодин… Надо было «щелкнуть мышкой» на каком-то значке… Я взялся за кругленькуюкоробочку-«мышку» и поводил ей туда-сюда. Попытался щелкнуть. К моемуудивлению, это получилось легко — как вчера с роликами. Рука как будто самапомнила нужное движение. Но где же нужный значок?

Я водил мышкой по коврику, чтобы хоть что-то делать, игрустно думал, что теперь меня признают никуда не годным и исключат изэксперимента. И маму с папой, наверное, тоже. Подвел я их… И Женьку подвел…

Меня вдруг пробил холодный пот. Из-за всех этих удивительныхштучек я совсем забыл о Женьке! А пионерское собрание? Оно прошло, или менярешили ждать? Мне очень-очень захотелось остаться в эксперименте! Чтобы там, сАрхипычем все как-нибудь само утряслось! Как же открывается этот чертов Инет?!

И вдруг я сообразил, что чертов Инетуже запущен. Более того — открыт этот… как его… браузер, и в нем — какой-тосайт. Похоже, пока я думал о своем, руки сами собой сделали все, что нужно.

Я приободрился. По крайней мере, сегодня меня (и родителейпо моей милости) из эксперимента не выкинут. Значит, надо самомупоэкспериментировать с Инетом. И вообще с компом…

…Я и не заметил, как наступила глубокая ночь. Наверное, доутра просидел бы — игрушка очень интересная попалась — но пришла мама и снедовольным бурчанием «А я-то радовалась, что ребенок от компаотлип» заставила все закрыть и выключить.

Бухнулся в постель и на секунду вспомнил про Женьку. А потомсразу, без перехода, упал в сон. Там было много удивительных блестящих машин, икакие-то люди с бородами и в белых халатах запускали Инетс помощью большого разводного ключа…

Синичка-Оля, 1980 год

Через два часа Ириной непрерывной болтовни я поняла, чтосмертельно устала. Я уже ничего не понимала, ничего не соображала, у меняосталась только одна мечта – как-нибудь ее выключить. Но как выключитькомпьютерную игрушку, если ты у нее внутри?

— Ира, я уже наигралась на сегодня!

— Хорошо! – бодро рапортует Ира, — Давай почитаем!

И она хватает с полки книжку. Я машинально запоминаю какую(вдруг это очередная подсказка), а Ира садится возле меня, утыкается в книгу иначинает листать страницы. Спрашивает:

— Прочитала? – и только тогда переворачивает.

Я честно пыталась читать, но шрифт слишком мелкий и нечеткий,да и неудобно читать с колен, все-таки гораздо лучше когда монитор передглазами. Я кинула это занятие и несколько минут наслаждалась тишиной. Нонедолго…

— А все-таки молодец Алиса, правда?

Ох. Не может она помолчать…

— А я вот думаю, я б, наверное, испугалась. А ты?

Я промямлила что-то неясное. Понятия не имею, что она тамвычитала. Но Иру это нисколько не смутило.

— Я сколько книжек читаю, все время думаю, что я б так несмогла. Они все в книгах герои…Все смелые. Например, пионеры-герои. Они ж как мы были, дети, а ужеРодину защищали. Или вот Алиса… С космическими пиратами сражается… Хотя Алиса,она из будущего, наверное, тогда все люди будут героями. Как ты думаешь?

Я не думала, я лихорадочно соображала, к чему она ведет. Какже ее выключить? Мне нужна передышка. Выйти бы из игры, попить чего-нибудь.

— Я чаю хочу! – сказала я вслух.

— Давай попьем, — согласилась Ира.

На кухне она пару минут наблюдала, как я стояла с чайником вруках и соображала, как его включить.

— А где вода? – жалобно спросила я.

— В смысле? — спросила Ира.

Пока я продолжала озираться в поисках кулера или фильтра,Ира выхватила у меня чайник и сунула его под кран. Ничего себе! Эти дикие людипьют воду прямо из-под крана!

Я уселась за стол, а Ира деловито зашустрила на кухне.

— Оль, вообще ты плохо выглядишь, — сказала она через паруминут, — Молчишь все время. И вообще какая-то странная. Даже про будущеемне не ответила.

— А что отвечать?

— Ну, что-нибудь. Что ты думаешь, то и ответь.

— Я ничего не думаю.

Ира поджала губы и отвернулась. А я наслаждалась тишиной. Ноопять недолго, потому что пришла с работы мама.

Мама втащила в квартиру две огромные сумки. Пришла,поставила их в коридоре, дотелепалась до дивана ирухнула на него без сил. Но выражение лица у нее при этом было совершенноблаженное.

— Олька, ты только посмотри, что я достала!

Я аккуратно подошла к сумкам и заглянула внутрь. Ничегоинтересного не нашла, еда и еда. Зато Ира просто зашлась от восторга.

— Ой ничего себе! — заголосила она, — Тетя Таня, давайте явам помогу разобрать.

И потащила одну сумку на кухню. Там она начала выгружатьсодержимое на стол, чмокая от восхищения. В кухню тут же вошла мама, и началаразмахивая руками с восторгом рассказывать.

— Нам сегодня на работе заказ дали. Ну, первое ж мая скоро.Посмотри, там печень трески и шпроты. И горбуша! И сгущенки две банки! И вотиду я с этой сумкой домой, а у нас рядом с работой гастроном есть, дай, думаю,зайду. Захожу, и как чувствовала, подхожу к колбасному отделу, а там у насдевочка продавщица знакомая есть, и она мне глазом мигает. Я сначала удивилась,а потом решила подождать, подхожу поближе, а тут колбасу выносят! Ты посмотри,трех сортов! Трех! Вареная, сервелат и сухая. Жаль, всего по палке давали, а тоб я больше взяла. А пока я стояла, еще и кур выбросили в соседнем отделе. Нучто за день такой удачный! Давайте я вам, девчонки, бутербродов наделаю!

Мама торжественно выдала нам по бутерброду с варенойколбасой, объявив, что сухую она оставит на праздник.

Ну, колбаса, в целом, была вкусная. Даже мясом пахла. Нообщих восторгов у меня разделить совсем не получалось, тем более, что вопросовосталось куча. Почему еду дают, а не продают? И зачем выбрасывали кур? И чтотакое заказ? И почему колбасу можно есть только по праздникам?

Мама же жевала и говорила без передыху, видно было, что ееот радости аж распирало.

— Вот папа придет, обрадуется!

— Тетя Таня, — спросила Ира, — а долго вы стояли?

— Да нет, — сказала мама, — часа два в общей сложности.Нормально. Жаль, конечно, хотела себе сегодня ногти накрасить, теперь ужепоздно возится. Эх, все время что-то не успеваешь! Ладно, теперь вырассказывайте, что вы тут делали весь день.

Ира начала пересказывать маме, во что мы играли, а явнезапно страшно устала. Встала и ушла в свою комнату.

Я слышала, как мама уговаривает Иру не обижаться, объясняет,что я больна, слышала, как Ира в сотый раз цокает языком и обещает мне помочь.А я лежала и думала, о том, что без меня сейчас на форуме происходит.Интересно, заметил ли кто-нибудь, что Синички нет? Там у них весело, небось ужесто страниц исписали. К экзаменам готовятся… И тут меня посетила перваярадостная мысль – ведь если я здесь, то и экзамены эти идиотские мне сдавать ненужно! Интересно, я когда доиграю и выберусь отсюда, я куда попаду? В тот жедень, откуда ушла или позже? Хорошо бы здесь месяцок перекантоваться и ужепосле экзаменов вернуться домой.

В комнату пришла мама, положила руку мне на лоб и сказала:

— Оль, я посоветовалась с доктором, он сказал, что тебелучше в школу пойти. Там друзья, они тебе помогут. Это лучше, чем одной домасидеть.

— Хорошо, — сказала я.

Игра выходит на новый уровень! Завтра я выйду из дома!

Витя, 2018 год

Я лежал с закрытыми глазами и удивлялся, почему меня в школуне поднимают. Радовался, конечно, но и удивлялся тоже. А потом вспомнил проэксперимент и перестал удивляться.

Но валяться сразу расхотелось. Я сел в кровати, потянулся иначал думать, чем бы заняться, раз уж в школу идти не надо. Интересно, а вэксперименте школа вообще не предусмотрена? Но ведь должны меня чему-то учить?В «Москве-Кассиопее» ребят-космонавтов во время полета заставляли учиться. Илитут обучение во сне? Я пожмякал подушку, но ничего в ней не обнаружил. Хорошобы школа все-таки была. Учиться я люблю. С ребятами можно было бы поговорить,наверняка они бы меня быстро научили, в чем смысл этого эксперимента.

И вообще — как же я узнаю обо всем вокруг? Хоть бы книгикакие дома были, энциклопедии… И тут я рассмеялся — ну я и тормоз! А Инет мне для чего провели прямо в комнату? Конечно! С егопомощью тут все и учатся, и с условиями эксперимента разбираются.

Я прямо в трусах уселся за комп,включил его и запустил браузер. Сегодня это у меня получилось гораздо быстрее,хотя я и не отключал мозги, чтобы руки сами все делали.

Открыл страницу поиска. Задумался. А что искать-то? Ввелслово «Эксперимент» и нажал «Искать!».

Ух ты!

Ответов было много. Очень много. Слишком много!

Оказывается, люди проводят самые разные эксперименты:физические, биологические, театральные, медицинские, химические, дажесоциальные какие-то. Один из заголовков гласил: «"Эксперимент" —новый фантастический блокбастер!». Я решил выяснить, что такое «блокбастер»,щелкнул на заголовке. Оказалось, речь идет о фильме. На этой странице заметилподчеркнутую строку (папа называл такие строки ссылками) «смотреть трейлер».Щелкнул на ней — надо же было выяснить, что такое «трейлер»! Посмотрел короткийрассказ о фильме, который сопровождался отрывками из него. Увидел ссылку«Смотреть еще», щелкнул на ней…

…Мама сердито потрясла меня за плечо:

— Ты завтракать идешь? Я зову, зову…

— Извини, мам, я не слышал.

— При чем тут «слышал»? Я в аську тебе уже сто раз написала!

Мама перехватила у меня мышку и щелкнула на мигающемпрямоугольничке внизу экрана. Открылось окошко с текстом «Сынок! Идизавтракать!».

— Господи, — изумилась мама, — ты что, никому в аське неотвечаешь?

И она провела мышкой по верхней части окошка. Там мигалижелтые значки. Возле каждого значка было написано имя. Причем имена какие-тостранные: «Сушка», «Красавица», «Ястреб», «Кровопийца»…

— Я сейчас отвечу! — пообещал я и потянулся за мышкой.

Но мама мышку не отдала.

— Потом ответишь! Марш на кухню!

Завтрак был уже холодный, но мама не стала, как обычно,ворчать по этому поводу. Она просто сунула мою тарелку вместе с едой в какой-тостеклянный ящик и нажала на нем кнопочку. Ящик тихо загудел, тарелка в немпринялась крутиться.

— Я смотрю, — строго сказала мама, — ты уже совсем здоровый!

Я подумал и кивнул.

— Значит, завтра отправляешься в школу. Экзамен на носу,нечего дома прохлаждаться!

Сначала я обрадовался, что школа тут все-таки есть, а потомиспугался. Экзамен? Какой еще экзамен? Ведь экзамены только после восьмогокласса сдают! Мама моего изумления не заметила, потому что ящик звонко чирикнули перестал гудеть. Мама достала из него тарелку и поставила передо мной. Едабыла горячая.

И я понял, что это меня совсем не удивляет. Особенно послетого, что я узнал про экзамен. А что я узнал про экзамен? Да ничего! Узнал, чтоон есть. Маму решил ни о чем не расспрашивать. Я уже привык, что по условиямэксперимента я должен все узнавать сам.

Оля, 1980 год

Разбудила меня мама. Собиралась я долго и мучительно.Хорошо, что мама не задавала вопросов, а молча пихала мне то, что нужно надеть.Я с трудом влезла в жуткое коричневоеплатье, сверху мама навертела какой-то несуразный передник мрачного черногоцвета, а на шею зачем-то привязала красный платочек. Гламурненько… Но оченьнеудобно! Сто лет я юбок не носила! Вернее не носила я их почти через 40 лет,считая от сегодняшнего дня. Но если об этом думать, можно тихо сойти с ума.

Мама хмуро напялила на себя очередной хламидныйпиджак и принялась красить губы. Ну, к маминой утренней хмурости я ужепривыкла, она всегда оживает только к обеду, но к такому маминому видупривыкнуть невозможно!

— Слушай, мам, — не выдержала я, — а почему ты все время втакой мрачной одежде ходишь?

— В какой мрачной? Нормальный деловой костюм.

— А почему такой темный? И юбка эта тебе не идет…

— Что значит «не идет», нормальная юбка. Ольга, что-то тымного себе позволяешь!

Я оторопела, все никак не могу привыкнуть, что тут мамасовсем не терпит, когда я с ней начинаю как с подружкой разговаривать. Дажеобидно!

— Мам, но что ты сразу обижаешься! Просто ты одеваешься, какбудто ты…

Я долго не могла подобрать слово. Не скажешь же «пожилая» женщина, точнообидится…

— Как будто ты зрелая женщина!

Дурацкое слово! Но, может, необидное?

И мама не обиделась, удивилась, скорее.

— А я какая? Оль, мне уже 38 лет! Я давно не девочка. И унас не принято ходить на работу абы в чем. У нас солидный институт. Нашемуотделу, между прочим, в следующем году разрешили еще две кандидатские защитить.И премию обещали поднять квартальную, если план выполним.

Я опять не поняла и половины из того, что услышала, мысленноплюнула и решила разобраться с этим потом. Тем более, что мама уже активновыпихивала меня из дома.

Вышла я из дома… И очень хорошо, что у подъезда меня ждалаИра, потому что без нее я б до школы не дошла. То есть точно бы опоздала, покаб рассматривала все вокруг. Двор вроде бнаш, но какой-то странный, что-то не то…

— Ира, — сообразила я, — А где все машины?

— Какие машины? – удивилась она.

А я оглядывала двор и не верила своим глазам. Обычно заприпаркованными авто не было видно травы – они стояли в два ряда вдоль бортика,и если б могли, встали бы еще на пару рядов наверх. Сейчас во дворе было пусто.

Но Иру это нисколько не удивило, она с завидным упрямствомволокла меня в школу. Идти было неудобно, ветер поддувал под юбку, норовил еезадрать выше головы. А колготки, о эти колготки… Помню, бабушка мнерассказывала, что когда она была маленькой, то колготки еще не придумали. Иносили они чулки на подвязках до груди. Возможно, это было еще хуже, хотя, помоему, хуже некуда… Эти колготки скукоживались и собирались отвратительнымигармошками, и утешало только одно – так выглядели абсолютно все девочки,которые так же как мы спешили в школу.

А наш район я узнавала с трудом. Деревьев почти нет, дорогнет совсем. Вокруг сплошные новостройки, стоящие среди топкой грязи. Видимо,недавно шли дожди… В грязи, на самых оживленных местах, где больше всего ходятлюди, были проложены досочки, по которым резво перемещались бабушки смаленькими детьми, тетеньки на каблуках, дяденьки в костюмах, а такжемногочисленные школьники. Все прыгали по этим дощечкам так резво и слаженно,что я просто диву давалась, как они натренировались. Дошли мы до школы. Тут всене сильно изменилось, школа явно новехонькая, только построенная. Чистая пока иухоженная. Конечно, без стеклопакетов, блестящего ламината на полу и компа на входе, который считывает индивидуальную картукаждого входящего, но, в целом, это была моя школа. Даже раздевалка нашегокласса оказалась на том же месте, что и была.

Но дети, дети все-таки были другими. Они все быликакие-то…дикие и приставучие. Все вокруг бегали и кричали, все норовилипотрогать и спросить что-нибудь дурацкое:

— Как дела?

— Ты пришла?

— На урок идем?

Я просто дурела от идиотизма вопросов. Нет, я не пришла,нет, не идем…Я совершенно не понимала, какое им вообще до меня дело? Кто импозволил трогать меня руками, дергать за волосы и хлопать по спине? Почему онитак громко смеются, смотрят мне в глаза и беспрерывно что-то спрашивают?Чувствовала я себя ужасно. Так ужасно, что даже забыла, что мне бы нужноподсказки собирать, а не просто так по сторонам глазеть. Ира утащила меня ккабинету математики, (надо же, он на том же месте) и тут прозвенел спасительныйзвонок на урок.

Витя, 2018 год

Весь вчерашний день я провел лихорадочно, но как-тобессмысленно. Сначала пытался разобраться в «аське». Прочитал все, что тамбыло, но так и не понял ничего. Кажется, люди (или роботы?), которые писалисообщения, что-то знали обо мне важного и нужного. Но использовали они такиеудивительные слова, что смысл от меня усколзал — «лол», «фича», «кирдык»,«лохануться»…

В общем, в школу я проспал. Смутно помню, как мама менязапихнула в машину, потом вытащила из машины, отбуксировала к школе (нашей, нокакой-то слишком нарядной) и сдала с рук на руки какой-то аккуратной бабушке.

— Карту! — строго сказала она, улыбаясь.

Это было жуткое зрелище: глаза, как у Снежной Королевы, асама улыбается. Я оцепенел.

— Карту! — повторила бабушка и улыбнулась еще больше.

Мне стало еще страшнее. К счастью, тут мимо меня пробежалкакой-то мальчик, он на бегу выхватил небольшой цветной прямоугольник изкармана и быстро провел им по какому-то прибору. Прибор пискнул, мальчикпронесся мимо него, даже не притормозив. Наверное, у меня тоже должна была бытьтакая карточка. Порывшись в карманах, я действительно выудил цветнойпрямоугольник. Он был на ощупь очень гладкий и твердый. Я протянул картубабушке. Она улыбнулась еще шире, так, что стали видны все зубы — белые, безединой дырочки.

— Я думаю, Виктор, вы сами в состоянии поднести вашуперсональную карту к сканеру.

Я решил больше не спорить. Еще немного — и бабушке придетсятак сильно улыбнуться, что лицо треснет. Я поднес карточку к прибору. Тотпискнул. Я вопросительно посмотрел на бабушку. Та благосклонно кивнула. Иначала улыбаться еще шире.

Я прошел мимо нее, стараясь не смотреть на это ужасноезрелище.

Уже внутри понял, что совершенно не представляю, куда идти.Я даже не спросил у мамы, в какой я параллели! Пришлось лезть в рюкзак и искатьдневник. Ага, 6 «Б»… Стоп! Как шестой? Я же только в пятом учусь? Неужели япролежал в этом… анабиозе целый год!

От страха я проснулся окончательно и испугался еще больше.На мне не было не только галстука, но и школьной формы вообще! И все остальные,кого я успел увидеть, тоже одеты кто во что. Подробно я рассмотреть не успел —все слишком торопились…

Я глянул на большие круглые часы, и меня нагнал другойстрах, более привычный. Я понял, что осталась всего минута до начала занятий.Глянул в дневник — первая сегодня математика. Кстати, и дневник какой-тонепривычный… Как и рюкзак, в котором не было ни одного учебника или тетрадки,зато лежал какой-то прямоугольный ящик… Но разбираться было некогда. Я бросилсяк кабинету математики, надеясь, что он-то хоть остался на месте. К счастью, таки оказалось. В кабинет я вбежал вместе со звонком.

Пробежался глазами по рядам. Все почему-то сидят по одномучеловеку за партой. А вон та пустая. Наверное, моя.

Я еле успел занять парту, как в класс вошел учитель. Всеподнялись из-за парт.

— Садитесь! — сказал он. — Напоминаю, что сегодня у насважный тренинг….

Сердце у меня забилось чаще. Почему-то я понял, что сейчас иначнется настоящее мое участие в эксперименте.

Оля, 1980 год

Ох, как же я ошибалась, считая, что звонок меня спасет.Дальше все было еще хуже. В классе творилось что-то несусветное. Вместо того,чтоб сидеть и спокойно общаться, как этоделают у нас все нормальные дети, мальчишки носились по кабинету, дралиськнигами и гоготали. Девочки вели себя чуть получше, они просто сгрудились вкучку и шушукались, зыркая глазами в сторону мальчиков.

Вместо удобных парт, тут стояли обычные столы, причем закаждым столом сидело по два человека. Ужасно, даже на уроке мне придетсятерпеть рядом чье-то присутствие. Мальчишки угомонились только когда в классвошла математичка. Эта была женщина странного возраста, с высоченной прической,и опять таки в мешковатом костюме. Лицо вроде молодое, но в целом, выгляделаона лет на 50.

Ирка потянула меня за рукав садиться, я и не заметила, чтовсе это время стояла торчком, прижав к себе портфель.

— Садитесь! — рявкнула математичка, — Дежурный, раздайтесамостоятельную!

— Уууу… Ыыыы… — замычал класс.

Вскочила худенькая маленькая девочка и начала бегать поклассу с какими-то бумажками, при этом все остальные шушукались, хватали ее заруки и пытались что-то у нее выяснить про варианты.

— Вариантов пять, — сказала математица, — решаем быстро, этаработа на 20 минут.

Все уткнулись в тетради, я начала рассматривать листик.Как-то текст странно напечатан, не понятно на каком принтере… Но если здесьесть принтер, значит и комп должен быть!

— Воробьева, что сидим?

Я не сразу сообразила, что это ко мне обращаются.

— У тебя осталось 15 минут.

Я огляделась по сторонам и посмотрела, что все вокруг быстрочто-то строчат в тетрадках. Как им удается писать с такой скоростью? Я взяларучку, и начала переписывать в тетрадь условие задачи. В принципе, несложная,мы такие решали. Только не понятно как 16416 разделить на 36. Комика-то у менянет! Я еще раз огляделась по сторонам. Все сосредоточенно писали, никто непросил калькулятор. Ирка, которая сидела рядом, ткнула меня локтем.

— Чего застряла? – спросила она, едва разжимая губы

— А как это поделить? – ответила я так же.

— В столбик…— ответила Ира.

— Разговорчики! – рявкнула математичка, — Воробьева иВоронько, сейчас отберу работы!

Я гипнотизировала листик и понимала, что сейчас заплачу. Яне помню, как делят в столбик. Мы проходили это три года назад, и с тех пор ни разу мне не приходилось воспользоватьсяэтим редким умением. Они б меня еще на счетах считать заставили!

Математичка встала позади меня и громко дышала за спиной. Яокончательно перестала соображать, и остальные задачи решать и не пыталась.

Витя, 2018 год

При слове «тренинг» все напряглись. Я просто кожейпочувствовал, как в классе элекризуется атмосфера.

— Я тут успел заметить, — математик насмешливо посмотрел наменя, — что некоторые до последней секунды готовились к сегодняшнему испытанию.Еле на урок успели. Даже нотик подключить не успели.

Только тут я заметил, что у каждого на столе стоит маленькийкомп, провода от которого уходят куда-то под парту.Провода были и на моей парте, а вот маленький комп…Вдруг я сообразил, что ящичек в рюкзаке — это он и есть! Я полез в рюкзак, ноучитель меня остановил:

— Поздно пить «Боржоми»! Шевченко! К доске!

И сразу напряжение спало, хотя никто ничего не сказал. Я шелк доске и ловил на себе сочувствующие и злорадные взгляды. Это мне совсем ненравилось. Похоже, «испытание» предстояло серьезное. А вдруг спросят что-нибудьпро Инет? Или еще про какие-нибудь экспериментальныештуки? Я дошел к доске и обернулся к классу в надежде, что кто-нибудьчто-нибудь подскажет. Но на меня уже не смотрели. Все сидели, низко нагнувшись,и что-то делали под партами. Мне стало совсем страшно.

— Я болел! — робко сказал я.

— Ничего! Будем повторять пройденное. За год.

И тут я похолодел: «за год»! Это значит — «за шестой класс»!

Но математик почему-то спросил у меня длину окружности. Неверя своей удачи — эту формулу я знал! — я ответил.

— Хм… А площадь круга?

— Пи эр квадрат!

— Ого! — кажется, учитель был удивлен.

Я приободрился. Значит, для пионера, который только чтопопал в эксперимент, я был хорошо подготовлен.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒