Конец пятой книге. 4 страница

Мэтью в ту же секунду подскочил на ноги.

— Конечно, отец. — Сопровождаемый тихим шуршанием кашемирового костюма, он направился к большой белой коробки.

Любопытство разбирало меня узнать, что же там такое. Но в то же время мне было глубоко наплевать.

Еще больше дерьма. Еще больше гребанных игр.

Ничего из этого больше не имело никакого значения, потому что я играла в другую игру. Никто из них ничего не поймет, пока не станет слишком поздно.

Жасмин немного откатила свое кресло-коляску назад, предоставив Мэтью доступ к столу.

Он одарил ее кроткой улыбкой, располагая большую и тяжелую коробку на столе перед его отцом. Маршалл поднялся на ноги и раскрыл коробку, в то время как его сын уселся вновь на стул.

Я сделала резкий выдох, стараясь освободиться от засохшей крови, что скопилась в ноздрях. Из-за сильной головной боли все стало нечетким, расплывчатым. Я приложила все силы, чтобы оставаться в сознании и сохранять четкость мысли.

Никто не произносил ни слова, когда Маршалл раз за разом доставал документы, складывая их в аккуратные стопки на столе. Чем больше он доставал, тем потрёпанней и старее становилась бумага. Первая стопка была чисто белого цвета с аккуратными краями и ворд-текстом.

Следующая стопка документов имела кремовый оттенок, в то время как листы были тонкими и потрепанными, с размытыми краями и нечеткими блоками текста от пишущей машинки.

Что происходит?

Третий документ был пожелтевший от времени и сморщенный, потертый с рваными краями и витиеватым наброском человеческого почерка.

Последняя стопка документов была потрёпана до такой степени, что в некоторых местах зияли дыры, цвет бумаги был почти кофейного цвета, а аккуратный каллиграфический почерк был словно реликвия, которая была давно утрачена.

Этот оттенок…

Документ Долга по наследству был похожего кофейно-коричневого оттенка, который Кат мне давал на приветственном обеде.

Был ли это тот же документ?

Все мое внимание сосредоточилось на Кате.

— Рискнешь догадаться, что это такое, Нила?

Я втянула судорожный вдох от того, с какой отеческой манерой Кат произнес мое имя, так, словно это было каким-то семейным нравоучением. Словно это было чем-то, что вызывало в нем гордость от участия в данной процедуре.

Мне даже не нужно было строить догадки.

Я вскинула подбородок.

— Нет, не стану.

Он тепло рассмеялся.

— Да ладно тебе, я уже вижу по твоим глазам, что ты поняла, что это такое.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Жасмин фыркнула:

— Господи, будь хоть раз честной в своей жизни. — Ее голос перешел на жесткий шепот: — Не усугубляй ситуацию, ради всего святого.

Вот это да…

После всего того, что она сделала. После того, как она бросилась к отцу, когда он застрелил Кеса и Джетро, и после того, как пообещала наказать меня за то, что именно я виновата в этой трагедии, она имеет наглость говорить, что я неблагодарная и не иду на встречу?

Больше это ей не сойдет с рук.

Пошло все в задницу, пошло нахер мое молчание и покладистость.

Я устала от этого.

Я взорвалась.

Поворачивая свое лицо к ней, я ощетинилась, мои когти, которые я отрастила за время нахождения тут, вновь показались, и я не желала ничего более, как расцарапать этими когтями ей лицо.

— Следи за тем, что ты мне говоришь... сука.

Комната стала похожа на темную дыру, словно в один момент весь воздух исчез, все покрылось льдом, и смертельное молчание накрыло всех.

Ругательство, произнесенное мной, висело между нами, тяжесть не исчезала, наоборот, она только усугублялась по мере того, чем дольше затягивалось молчание.

Я никогда не произносила ругательства. НИКОГДА. Я никогда не оскорбляла людей матерными словами и не опускалась до уровня, когда нужно применять словесный абьюз. Но с того момента, как Джетро был убит, меня постоянно сопровождало состояние, в котором я постоянно хотела всех унижать и оскорблять. Сила этого слова подстегнула мою смелось, увеличивая ее в тысячу раз.

Я обожала, какую силу оно мне дало.

Я обожала то, в какой шок повергло всех.

Жас пораженно распахнула рот.

— Как ты... назвала меня?

Я улыбнулась, как будто у меня был полный рот приятной сладости.

— Сука. Я назвала тебя сукой. Чертовой сукой, и я думаю, ты сама догадываешься, насколько это имя подходит тебе.

Бонни ударила своей тростью по столу, ослабив ощутимое напряжение.

— Следи за своим языком, неблагодарная. Или я вырву его, прежде чем ты сможешь…

Жас подняла руку.

— Бабушка, позволь мне разобраться с этим. — Ее глаза сузились, напоминая бронзовые лезвия. — Позволь мне спросить, ты меня назвала сукой? Я — сука, потому что так сильно люблю своих братьев, что теперь хочу отомстить за их смерть, убив человека, который их забрал? Я — сука, потому что я отдала Джетро все, пожертвовав даже своими ногами, и теперь не заслуживаю почтить его память тем, что заставлю тебя страдать?

Ее лицо стало ярко красного цвета.

— Прошу простить меня, если по твоему ограниченному мнению я не достойна этого, мисс Зазнайка. А постойте-ка, может нам убить твоего брата и посмотреть, кем ты станешь?

Мое сердце разорвалась на миллионы кусочков от упоминания, что она может навредить моего брату.

— Не смей… Не смей делать этого! Не смей даже прикасаться к нему.

— Обращайся ко мне, как полагается, и тогда мы посмотрим. Может и не трону твоего брата. — Жасмин приблизила свое лицо к моему. — Веди себя, как тебе подобает, и тогда твой братик уйдет на своих ногах, когда ты сдохнешь. Или можешь и дальше вести себя, как конченая мразь, какой ты и являешься, и тогда его голова падет с плеч и будет в корзине еще до того, как там окажется твоя!

Ох... О, господи.

Я не могла дышать.

Я не могла произнести ни слова, издать ни звука от ужаса того, что она говорила.

— Только попробуй прикоснуться к нему...

— И что ты мне сделаешь, сука? Ага, конечно. — Жас закатила весело глаза. — Как будто кто-то верит, что ты способна на это, маленькая Уивер. Даже Джетро знал, что ты никогда не причинишь ему вред, поэтому он....

Я с силой захлопнула ладонями уши.

— ПРЕКРАТИ!!! ПРЕКРАТИ!!!

Дэниель мерзко захихикал:

— Что ж, черт бы меня побрал. Сестричка, ты вроде как крута.

Жас перевела взгляд на своего младшего брата. Жестокий огонек в ее глазах разгорался все сильнее и сильнее, как и ее злость.

— Ты даже не представляешь насколько, братик.

Кат хлопнул в ладоши, прекращая их разговор.

— Маршалл, продолжай. Скоро моей матери нужно идти отдыхать, а нам предстоит еще много работы. Не обращай внимания на последующие всплески недовольства и истерии, просто продолжай делать свою работу.

Маршалл кивнул.

— Да, конечно, сэр.

Жасмин отвернулась прочь от меня, разворачиваясь к юристам. Ее дыхание было спокойным и размеренным, не было ни единого намека на то, что на нее как-то повлияла наша словесная перепалка.

Адвокаты складывали и доставали новые документы, занимаясь спокойно своим делом. Никто не был обеспокоен тем, что Жас только что сообщила все отвратительные и мрачные детали. Что она призналась, что удерживала меня и моего брата в заложниках, или, что они жестоко спланировали двойное убийство.

Но и с чего бы им выглядеть удивленными или ошеломленными?

С рождения Хоуки принадлежали телом, сердцем и душой дьяволу.

Маршалл указал на стопки старых документов.

— Мистер Хоук сказал мне, что вам были показаны оригиналы документа Долга по наследству. Это так?

Мои мышцы дрожали от необходимости сбежать и в то же время кинуться в драку, дать им всем отпор.

Мой разум наполняли только самые отвратительные ругательства и проклятья.

Пошел на х*й, урод.

— Ответь ему, Нила, — резко проговорил Кат.

— Вы и так знаете, что это правда.

Маршалл, наконец, справился со своей задачей, получив ответ на один своих многочисленных вопросов, и это даже не привело к концу света.

Господи, как же я хочу, чтобы Джетро был тут. Сидел рядом со мной, даруя мне силу и смелость.

Но я была совершенно одна...

***

— Превосходно. Этот документ — первый из многих, с которыми вы скоро ознакомитесь.

Положив руку на самую старую на вид стопку, он понизил голос:

— Это оригинальные документы, прошедшие через нашу фирму и наши связи с Хоуками, чтобы сохранить безопасность и защиту. Здесь каждая заметка, поправка и каждый оговоренный пункт обновленной информации. Они были составлены в соответствии со временем и людьми, находящимися у власти, минуя всех королей, королев и, в конечном счете, премьер-министров и дипломатов.

Моя головная боль вернулась от всей чепухи, которую он нес.

— Вы хотите сказать, что люди, которые были у власти, продолжали подписывать… они все время знали, что происходит?

Голос Хартвела Бэкхема звучал густо, как полированная медь, когда он ответил:

— Не стоит недооценивать силу фамильного герба или авторитет старейшей юридической фирмы Англии. Мы веками пользовались расположением, и наши клиенты подписывают то, что мы предлагаем. Они доверяют нашему суждению, и у них нет времени на такие трудоемкие дела, как чтение каждого документа, который попадется им на глаза.

Его слова были настолько неправильными, это поразило меня.

— Вы хотите сказать, что…

Маршалл прервал меня, сделав то, что сказал ему Кат, в ответ на мое возмущение:

— С годами долги по наследству должны были… как бы это сказать? Корректироваться.

Я не могла спорить. Я не могла победить.

Все, что я могла сделать, это сидеть и молча кипеть от негодования.

— Во все контракты в тот или иной период вносятся изменения, и этот не является исключением.

Маршалл снял колпачок со своей ручки.

— Надеюсь, это не требует пояснений, поэтому я могу перейти к следующей теме.

— Нет, это требует пояснений, — прорычала я. — То есть, вы хотите сказать, что все эти договоры, высеченные на камне, и законопослушная фирма на самом деле… просто переписывали все в соответствии с вашими интересами без участия моей семьи?

Мой желудок скрутило от несправедливости. Как они могли изменить правила и нести их над нашими головами, как Евангелие? Как они могли что-то нотариально заверить без согласия обеих сторон?

Кто были эти коррумпированные, жаждущие денег, адвокаты?

Кат пробубнил себе под нос:

— Не заставляй меня затыкать тебе рот, мисс Уивер.

Его глаза потемнели, как будто я оскорбила его моральный кодекс.

Какой моральный кодекс?

Он был мразью.

— Все, что мы делаем, находится в рамках, установленных нашим действующим законодательством. Мы позаботились о том, чтобы ничего не было сделано до тех пор, пока это не будет написано, подписано и засвидетельствовано.

— Даже изнасилование и убийство?

Бонни наклонилась вперед.

— Следи за своим языком.

Кат сжал пальцы.

— Я позволю тебе задать последний вопрос. Возможно, если ты, наконец, поймешь, что все это скрупулезно зафиксировано, то перестанешь настраивать себя против меня и страдать от несправедливости.

Выпрямившись в кресле, он принялся полировать ногти о манжету.

— Вещи, выходящие за рамки понимания, могут быть утверждены, если они подготовлены и согласованы. Как ты думаешь, Нила, что такое война? Это контракт между двумя странами, который подписывают люди в своих уютных офисах. Одной подписью они предоставляют бесчисленные ресурсы и подписывают смертный приговор огромному количеству жизней. Это убийство. И все это делается без всякой компенсации, потому что у них был контракт, в котором говорилось, что они в полной мере используют жизни рядовых солдат ради жадности, денег и власти.

Я ненавидела то, что в его словах был смысл; ненавидела то, что соглашалась со своим заклятым врагом. В этом отношении мир всегда был извращен. Отправлять людей на войну только для того, чтобы они умирали в тот момент, когда приземлятся на вражескую землю... Затем посылать еще больше людей на то же самое поле боя, зная, что результатом будет смерть.

Это было убийство в глобальном масштабе по неосторожности, и власть имущие никогда не платили за свои преступления.

Я молчала.

Кат улыбнулся, понимая, что каким-то образом достучался до меня.

— Когда я говорю, что все было сделано по закону, я имею в виду все. — Он кивнул на стопки бумаг. — Там ты найдешь все отклонения от долга по наследству, а также подпись Хоуков и Уиверов.

Мое сердце болезненно сжалось.

— Ты хочешь сказать, что моя семья подписывала это? — фыркнула я. — Я в это не верю. Вы принуждали их силой?

Маршалл фыркнул:

— Ни в коем случае моя фирма не согласилась бы на такое. У нас есть надежные записи, которые защищают репутацию наших клиентов. У нас есть доказательства, подтверждающие, что подписание поправок не было принудительным.

Как будто я ему поверю. Он позволял убийцам безнаказанно совершать преступления в течение шестисот лет.

Выдернув листок из четвертой стопки, он протянул его мне.

— Посмотрите.

Часть меня хотела скомкать листок и бросить ему в лицо, но я сдержалась.

Я спокойно взяла листок и посмотрела на него.

Обрывки, которые Кат дал мне ранее, были взяты из этого документа. Долг по наследству был описан в полном объеме.

Мои глаза выделили некоторые строки, вспоминая нелепый контракт.

«За поступки, совершенные Перси Уивером, его судят и хотят наказать».

Даже я согласилась с этим после того, как он послал невинную девушку на смерть с помощью позорного стула, и мальчика, которого насиловали в течение двенадцати часов.

«Беннетт Хоук требует публичного извинения, денежного возмещения, но, прежде всего, телесного возмездия».

Сколько денег заплатил Уивер? Было ли их достаточно, чтобы Хоуки каким-то образом покинули Англию, нашли свои алмазы и стали неприкасаемыми благодаря богатству?

«В соответствии с законом, обе стороны согласились, что документы являются обязательными, нерушимыми и неоспоримыми отныне и навсегда».

В эту часть я не верила, но спорить было бесполезно. Хоуки были убеждены, что Уиверы должны погрязнуть в долгу.

Но Джетро положил бы этому конец.

Мы могли быть последним поколением, которому когда-либо приходилось иметь дело с этой жестокой ерундой.

«Перси Уивер торжественно клянется подарить своего первенца, Соню Уивер, сыну Беннета Хока, известного как Уильям Хок. Это сведет на нет все волнения и неприятности до тех пор, пока не придет новое поколение».

Значит, мальчик, которого изнасиловали из-за карточных долгов Уиверы, был тем, кто получил первый долг по наследству? Получил ли он удовольствие, причиняя боль дочери своего врага, или он ненавидел это так же сильно, как и Джетро?

«Этот долг будет связывать не только нынешнее владение 1472 года от Рождества Христова, но и каждый последующий год».

То, что продолжалось так долго, было свидетельством вражды и недовольства богатых безумцев.

Как только я прочла страницу до конца, Маршалл протянул мне еще одну.

— Это была последняя поправка к контракту перед сегодняшней встречей.

Сделав паузу, я просмотрела новый документ. Страница была белой и современной… всего несколько лет, а не десятилетий.

«В случае последних из рода Альфреда «Орла» Хоука и Мелани Уоррен наследство Долга перейдет к Брайану «Стервятнику» Хоуку вместо его недавно умершего брата Питера «Скопа» Хоук».

Я нахмурилась, вникая в юридический жаргон.

Что это значит?

Я посмотрела в самый низ листа, втянув в себя воздух, дважды проверив женскую размашистую подпись.

Нет.

Подпись моей матери.

— Что…

Я прочитала документ еще раз. Как бы мне ни хотелось, чтобы это было неправдой, это было так. На бумаге стояла подпись моей матери, чопорная и правильная, в точности такая, какой я помнила ее стиль письма.

Рядом с ней были мужские каракули Ката.

В голове у меня все перемешалось, я уставилась на Ката.

— Ты не был первенцем.

Кат лукаво улыбнулся.

— Я никогда не говорил, что был.

Красные губы Бонни растянулись в презрительной усмешке.

— Печальный день для всех вовлеченных. — Она постучала пальцами по столу. — Я вырастила своего первенца достойным наследником. Питер был бы хорошим лидером, но обстоятельства, которые я не предвидела, раскрылись.

Она прищурилась, бросив на Ката взгляд полный упрека и воспоминаний.

Кат пожал плечами.

— Небольшой несчастный случай. Только и всего.

Бонни закашлялась.

— Называй это как хочешь. Я еще не простила тебя.

Кат лишь рассмеялся.

Что же произошло в том поколении? Что насчет возраста мужчин? Как ему удалось заявить права на мою мать? Почему у нее были дети? Услышав, что первенец Хоук умер, она поверила, что не связана долгами?

Если это так, то почему мне ничего не сказали, почему я ничего не знала о будущем, пока Джетро не появился в Милане? Текс скрыл это от меня. Эмма была предупреждена заранее.

Так много вопросов. Так много сценариев.

Когда умер Питер Хоук?

Если он умер, когда моя мать была маленькой, возможно, поэтому она так сильно влюбилась в моего отца. Опьяненная мыслью о свободе, она завела семью намного моложе, чем могла бы, думая, что мы все... в безопасности.

Какая ужасная, ужасная шутка!

Так много вопросов крутилось у меня на языке. Я выбрала случайный, но самый острый.

— Что произойдет, когда у вас закончатся Уиверы для пыток? У меня не будет детей. Вон тоже не собирался их заводить. Что тогда?

Дэниель рассмеялся.

— Помнишь ту сестру, о которой я шутил?

О, боже мой! Это правда?

Кат прервал его:

— У тебя нет других братьев и сестер, Нила. Я бы сказал тебе, если бы это было так. Просто фарс.

Дэниель нахмурился.

— Спасибо, что испортил мое гребаное веселье. Она верила в это месяцами.

Я не верила в это... Но мне было интересно.

— Так это все чепуха?

Кат покачал головой.

— Не совсем. У тебя есть троюродная кузина, и она все еще носит имя Уивер. Мы будем рассматривать все варианты, если этого потребует будущее.

Бедная кузина.

Меня переполняла ярость.

— Ты когда-нибудь слышал себя? Ради бога, ты говоришь о людях.

Даже если Кат пойдет за моей неизвестной кузиной, это не объяснит предыдущие поколения, у которых не было детей, или они были убиты, прежде чем продолжить род. Почему это продолжалось так долго, если рождение ребенка никогда не было гарантией?

Я знала, почему. Они внесли поправки. Подправили так называемый нерушимый контракт, чтобы он соответствовал безумным идеалам Хоуков.

Маршалл вырвал листок из моих рук.

— Кажется, мы отклонились от темы, мисс Уивер. — Помахав листом, он сказал: — Давайте сосредоточимся на сегодняшних темах. Теперь вы счастливы, увидев доказательства собственными глазами?

— Счастье — это больше не то слово, которое мне известно. — Я оскалила зубы. — Она не подписала бы этот документ, если бы ей не угрожали. Меня не интересует, что вы говорите.

Словно вспышка, мне вспомнился тот день, когда мама вернулась домой, ее шею украшал бриллиантовый ошейник, и она очень крепко обнимала меня. Она была напугана, но смирившаяся. Сломленная, но сильная. Тогда я ничего не понимала, но теперь понимала.

Она достигла той же стадии, что и я. Стадии, когда ничто не имело значения, кроме мести, и требования справедливости.

В этой встрече есть смысл.

Мое сердце замерло, понимая.

— Уверяю, я ничего не буду подписывать. С таким же успехом ты можешь собраться и свалить, потому что я разорву на куски все, что ты положишь передо мной.

Жасмин зарычала, Кат просто усмехнулся.

— Я уверен, что если ты сделаешь это, Дэниель будет самым счастливым человеком.

Дэниель обнял меня одной рукой.

— О, пожалуйста, Уивер. Сделай это для меня. У тебя есть мое благословение отклонить поправку и исключить Жас из нового соглашения.

— Черта с два она сделает это, — агрессивно сжав пальцы в кулаки, сказала Жасмин. — Ты подпишешь, Нила. Не сомневайся.

Я не ответила, вместо этого уставилась на стол.

Маршалл зашуршал бумагами.

— Ладно, давайте продолжим.

Взяв верхний лист из другой стопки, подтолкнул его ко мне.

— Это последняя поправка, и она требует вашей подписи.

Моя кровь побежала по перегретым венам.

— Я же сказала...

— Заткнись. — Жасмин схватила листок и ткнула им в мою грудь, ожидая раскола моей жизни. — Сделай это. Это твой единственный выбор.

Наши взгляды встретились. Я ненавидела ее не только за то, что она сделала и как жестоко обманула меня, но и за то, что была так похожа на него.

Джетро.

Форма ее носа. Изгиб ее скул. Она была больше всех похожа на него, и было больно ненавидеть кого-то, кто был так похож на мужчину, которого я любила.

— Я же сказала. Я ничего не подпишу.

Щеки Жас вспыхнули. Я бы не удивилась, если бы она дала мне пощечину. На самом деле я хотела, чтобы она это сделала, тогда у меня был бы повод подраться с девушкой в инвалидном кресле. Смогу ли я ее убить? Смогу ли вонзить клинок в ее сердце, зная, что Джетро заботился о ней?

Его обманули… так же, как и меня.

Я бы почтила его память, уничтожив еще одного человека, который предал его.

Хартвелл заерзал на стуле.

— Вы еще не знаете условий. Послушайте, прежде чем спешить с решением.

Жасмин отвела свой взгляд от моих глаз и уставилась на адвоката.

— Условия заключаются в том, что я имею полное право на Уиверов — Нилу и Вона. Взамен Дэниель может получить все имущество и деньги, полученное от наследства.

Я вздрогнула от внезапной ледяной ненависти к ней.

— Это уже обсуждалось, мисс Жасмин. Я чувствую, что вы будете удовлетворены договоренностями.

Жасмин надменно фыркнула.

— Обсуждения — это не выводы. По этому вопросу не будет никаких переговоров. Я хочу получить Четвертый и Последний долг. Это мое право.

— Жасмин, успокойся. Я уверен, что ты будешь довольна новыми договоренностями.

Кат протянул руку.

— Дай мне контракт, Хартвелл. Позволь мне проверить, что все было внесено, прежде чем мы сделаем его официальным.

Маршалл выхватил у меня лист и положил на стол.

Кат взял его; он не торопливо читал, его глаза метались по мелкому шрифту.

Я тяжело дышала, испытывая сокрушительную тяжесть горя и отвращения.

Он мертв.

Это не так.

Почему Кат и Бонни не умерли вместо Джетро и Кестрела?

Потому что жизнь никогда не бывает справедливой, и я должна добиться справедливости.

Жасмин оставалась неподвижной, пока Кат, наконец, не поднял глаза и не бросил контракт через гладкое дерево стола в нашу сторону.

— Меня устраивает это. Четвертый долг будет выплачен немного иначе, чем остальные, но это уже другой разговор. — Его глаза встретились с глазами детей. — В этом случае потребуется три подписи — Нилы, Дэна и Жас.

Это прозвучало так, как будто нам всем разрешили весело поиграть.

Я фыркнула, закатив глаза.

Кат строго посмотрел на меня.

Сэмюэл Коул, который не издал ни звука с тех пор, как я приехала, заговорил:

— В таком случае, мой долг сообщить всем вам, что этот новый пункт будет навсегда известен как поправка 1-345-132.

Мои глаза расширились. Сколько поправок было внесено, чтобы оправдать такое сумасшедшее число?

Судя по стопкам бумаг... много. Слишком много. Осталось ли что-нибудь от первоначального контракта?

Мистер Коул продолжил:

— Из-за прискорбной смерти первенца Джетро Хоука…

Боль пронзила меня.

Агония разрывала мне сердце.

Несчастье превратило меня в пыль.

Джетро.

Господи, как бы я хотела, чтобы ты не бросал меня.

Я не могла сидеть прямо; завывающие порывы горя разрывали меня на части. Я сгорбилась, держась за грудную клетку, чтобы не разрыдаться.

Мне удалось справиться с эмоциями.

Но Жасмин не смогла.

Ее губы дрожали, по щекам текли слезы. Она сломалась, но это продолжалось недолго. Глубоко вздохнув, она потянулась к маленькой сумке, прикрепленной к инвалидному креслу, и вытащила еще один носовой платок.

Склонив голову, она вытерла глаза.

Мои губы скривились от отвращения.

— Я не верю в твои крокодиловы слезы. Не устраивай спектакль, когда я знаю, что ты с самого начала участвовала в этом убийстве.

Ее голова резко поднялась. Наши взгляды схлестнулись, между нами вспыхнула ненависть.

Коул откашлялся.

— В случае гибели первенца может произойти следующее: долг по наследству может быть признан недействительным, в результате чего мисс Уивер может родить и предоставить нового наследника для оплаты долга или, если обе стороны согласны, выбрать нового наследника. В случае гибели Джетро «Кайта» Хоука, следующим в очереди был, Ангус «Кестрел» Хоук, который также безвременно ушел.

Боже, сколько будет продолжаться этот кошмар?

Я вжалась в кресло, беззвучно скорбя. Меня распирало от слез словно река, но я отказывалась показывать свою боль.

Жасмин высморкалась, ее щеки блестели от слез.

Мне хотелось собрать каждую лживую каплю и запихнуть их в ее лживое горло. Дэниель ухмыльнулся, не выказывая никаких других эмоций.

— Думаю, эта ситуация делает меня счастливым.

Коул проигнорировал его.

— В данном случае нас попросили разработать следующую схему для защиты интересов всех сторон и продвижения

Надев пару серебряных очков на нос, он взял идентичную копию контракта.

— С этого дня долг по наследству будет выполняться оставшимися родословными семьи Хоук против преступлений, совершенных Уиверами. Жасмин Даймонд Хоук будет нести единоличную опеку и ответственность за благополучие Нилы Уивер до тех пор, пока не будет востребован Последний долг.

Дэниель заерзал на стуле.

— Что за х*йня? Но...

— Дай ему закончить, — приказала Бонни.

— К своему тридцатилетию Дэниель «Баззард» Хоук получит деньги и множество поместий, империи Хоук, и станет следующим бесспорным наследником, как поместья, так и будущих долгов. Его обязанностью будет предоставление первенца мужского пола, или следующее поколение будет освобождено.

Я обмякла, обретая лучик надежды.

По крайней мере, больше не будет Уиверов из моей родословной, у которых можно было бы взимать долги... и Дэниель был бы мертв. Мне было жаль потомков моей кузины, если бы у Хоуков появился еще один наследник, но у меня никогда не будет детей, и Вон не был настолько глуп. Он никогда не позволит никому из нашей семьи пройти через то, что прошли мы. Хоукам придет конец. Они полностью сжигают мосты.

Коул продолжил своим ровным голосом:

— Последнее замечание, которое следует отметить, — это вопрос о том, кто будет выполнять Четвертый долг.

В комнате повисло напряжение.

— Жасмин будет контролировать Последний долг, Брайан Хоук отклонил запрос на исполнение четвертого долга и предоставил его мистеру Дэниелю.

Напряжение срикошетило от вспышки жестокости.

— Ни за что! — Жасмин сердито посмотрела на Ката. — Отец, мы же договорились. Ты сказал, что она моя. Я доказывала это снова и снова. Отдай ее мне.

Кат сцепил пальцы домиком, ничуть не смущенный ее истерикой.

— Есть препятствие, из-за которого ты не можешь выполнить Четвертый долг, Жасмин.

Его внимание привлек Маршалл.

— Заканчивайте, пожалуйста, чтобы мы могли перейти к следующему пункту контракта.

Следующий пункт?

Боже, что еще они могут обсуждать?

Я только что узнала, что принадлежу Жасмин с лазейками для Даниэля, чтобы причинить мне вред.

Разве я не имею права голоса в этом вопросе?

Дэниель хихикнул, схватив мою руку и притянув ее к себе на колени.

— Думаю, у нас все-таки будет свидание, маленькая Уивер. — Поднеся мою руку к губам, он поцеловал костяшки моих пальцев. — Включая вопрос об окончании Третьего долга.

Я содрогнулась.

Кат усмехнулся.

— О да. Неоконченное дело. — Его глаза сузились. — Не думай, что мы забыли об этом, Нила. У тебя еще нет метки, потому что он не завершен. Мы вернемся к этому чуть позже. Дадим тебе время привыкнуть.

Кончик моего пальца с инициалами Джетро чесался. Его метка все еще существовала в отличие от него. Буду ли я по-прежнему отмечаться его именем за исполненные долги или вместо этого буду отмечена ДВХ?

Собравшись с духом, я усмехнулась:

— Боже, спасибо. Так мило с твоей стороны.

Дэниель сжал мою руку.

— Следи за своим языком.

Каждая мельчайшая часть меня хотела вырваться из его гнусной хватки.

Коул заерзал в кресле, пронзая воздух враждебности презрительным взглядом.

— Могу я продолжить?

Кат кивнул.

— Конечно.

Бонни усмехнулась, ее бриллиантовые броши сверкали, как лучи смерти.

Коул снова посмотрел на контракт.

— Первая часть Четвертого долга будет выполнена по усмотрению Ката.

Первая часть?

— Вторая часть, известная как Пятый долг, будет выполнена Дэниелем Хоуком в связи с характером и требованиями долга.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒