Конец пятой книге. 1 страница

ГЛАВА 1

Нила

— Отпусти!

Вцепившись пальцами в мою руку, и хихикая, словно бешеная гиена, Дэниель, не сбавляя шага, тащил меня всё дальше и дальше от гостиной, уводя в самую глубь дома.

Я не хотела идти. Никуда не хотела идти с ним.

— Отведи меня обратно!

Он не мог умереть!

Ведь то, что Джетро не двигался и истекал кровью, совсем не значило, что он был мёртв.

Именно это и значило.

Покачав головой, отбросила губительные мысли. Он жив. По-другому быть не может.

Я не вынесу иного ответа. Я отказываюсь жить в мире, где зло главенствует над добром. Это неправильно — жизнь не может быть настолько жестока.

Хотя, она всегда была жестока.

Память услужливо подбросила образы матери. Отчаяние отца. Поломанное детство. Зло водило нас за ниточки, словно марионеток, с самого первого дня. Почему сейчас должно всё измениться?

Он не умер!

Я проглотила рвущиеся наружу рыдания.

Пожалуйста, не умирай…

Рванувшись со всей силы, крикнула:

— Дай мне его увидеть. Ты не можешь так поступить!

— Продолжай умалять, Уивер. Тебе это не поможет! — заржав ещё громче, сказал Дэниель.

Он не умер!

Я упёрлась ногами, сопротивляясь с каждым шагом.

— Стой! — Оглянувшись назад, посмотрела на дверь в гостиную, которая казалась такой далёкой, словно луч маяка в тёмных морских просторах. — Они же были твоими братьями, ты, больной ублюдок! Неужели ты не чувствуешь ничего?!

Пожалуйста, отпусти меня к нему. Он должен быть жив…

Только бы ещё был жив мой брат…

Пусть всё это окажется лишь ночным кошмаром!

Я не могла смириться с убийством Джетро, а если они ещё убили и Ви, я определённо сойду с ума.

— Почему же, чувствую — облегчение. Отныне я не должен терпеть их мелочное дерьмо, — оскалившись, сказал он. — Кат сделал нам всем одолжение.

Кат умрёт.

Он был истинным воплощением зла и заслуживал самой мучительной смерти.

Я отказываюсь верить в их смерть.

— Я сказала, стой! — Вырываясь изо всех сил, добилась лишь того, что Дэниель ещё сильней сжал пальцы на моей руке. Мурашки побежали по телу, в то время как леденящая волна медленно замораживала кровь. Каждая секунда казалась нескончаемой пыткой. Я не смогу жить без Джетро.

Всё не может закончиться вот так!

— Тебе не победить, Уивер! — Дэниель потянул меня сильнее. — Прими, бл*дь, то, что, наконец, произошло и подчинись мне.

Обрушившееся онемение, после того как Кес и Джетро замертво рухнули на пол, не продлилось долго. Как только Кат отдал меня Дэниелю, в тот самый момент, как вручил мою жизнь своему невменяемому сыну, густой туман оцепенения, укрывающий меня, развеялся.

Мука, страшнее которой я раньше никогда не испытывала, разбила сердце на тысячу мелких осколков. Мысли пропитались кровью убийства и смертью. Я выла в унисон с Жасмин. А проклятия и крики Вона заглушила скорбь.

Это был замкнутый круг.

Он мёртв.

Мёртв.

Его больше нет.

Он умер.

Оставил меня.

Боже, я хотела остановить всё это. Хотела, чтобы всё это закончилось, чтобы на сцену опустился занавес, и режиссёр крикнул: «Снято». Чтобы всё это оказалось понарошку.

Но что, если это правда?

Он мёртв.

Мёртв.

Он меня бросил.

Я повисла в хватке Дэниеля, атакованная парализующей скорбью. И если Джетро был мёртв, разве что-то другое имело значение? Почему меня должно волновать грядущее, когда больше не за что бороться?

Вон… борись ради него.

Текс… борись ради него.

Дыхание перехватило. Я могу бороться ради них, но в конечном итоге они во мне не нуждались. Не так как Джетро. Он, наконец, открылся мне, наконец, впустил меня, и в его любви я обрела новый дом. А сейчас я была снова изгнана, снова беспризорна, и эта пустота внутри была просто невыносима.

Он мёртв.

Мёртв.

Его нет…

Я оступилась — скорбь непосильным весом давила на плечи и тянула к земле. И я даже не попыталась поймать равновесие. Сейчас мне хотелось свернуться клубком где-нибудь в углу и пролежать там до скончания веков.

Он… умер…

— Ё* твою мать. — Дэниель поднял меня на ноги. — Соберись и топай! Делай, что говорю, или…

— Нет! — мой крик, наполненный ледяным страхом, разрезал пространство коридора. Каким-то образом горе трансформировалось в ярость, плетью раздирая всё нутро. — Я никогда не буду делать, как ты говоришь. Тебе проще закончить всё прямо сейчас, ибо я отказываюсь слушать мразь вроде тебя! — Вцепилась ногтями в его руку, оставляя глубокие следы, но совсем как Кат, когда волок меня из комнаты Джетро, он не ответил и даже не поморщился. — Никогда! Ты меня слышал? С меня хватит!

Отчаяние разрывало рассудок на куски. Мне хотелось рухнуть рядом с Джетро на колени, собирая его кровь в ладони и вливая её обратно в его раны, чтобы снова вернуть любимого к жизни. Мне хотелось обнять брата и сказать ему, что всё будет в порядке, чтобы прогнать его беспокойство. И мне хотелось сказать «прощай» Кестрелу, чтобы отправить его на небеса, бесконечно благодаря за то, что он сделал для меня.

Но я не могла сделать ничего из того, что так хотела.

Дэниель вцепился в меня мёртвой хваткой, обещая погибель в своих ядовитых объятиях.

Ублюдок.

Двинутый на всю голову ублюдок.

Самообладание треснуло, характер решил проявить себя, и впервые в жизни я не стала сопротивляться, а поддалась порыву. Раскрыла объятия и подалась навстречу торнадо из ненависти и отвращения, и, набрав в лёгкие побольше воздуха, закричала во всё горло:

— Пошёл ты, Дэниель! Пошёл ты в пи*зду! Ты и твой ё*аный папаша, и все вы вместе взятые!

Земля остановилась.

Дэниэль замер.

Меня затрясло.

И затем он меня ударил.

Голову мотнуло в сторону, щёку украсил огненный отпечаток его руки, и всё закрутилось с бешеной скоростью.

— Ах ты, маленькая прошмандовка, — дёрнув меня вперёд, прошипел Дэниель. Инерция не оставила мне шансов, и я врезалась прямо в него. — Продолжай свою маленькую истерику. Давай, кричи и разыгрывай тут спектакль одного актёра. Но это ничего не изменит. — Провёл кончиками пальцев по горящему следу на моём лице, прошептав: — Ты само противоречие. Сначала говоришь, что никогда и ни за что не будешь подчиняться мне, а затем посылаешь в… — он ухмыльнулся. — Я приму твоё «пошёл в п*зду» в буквальном смысле. — Ухватив за подбородок, с силой надавив на щёки пальцами, поцеловал. — Чтобы я тебя трахнул, ты не обязана слушать меня. Ты даже не должна подчиняться. Какой бы властью и влиянием ты не обладала по отношению к моим братьям — оно закончилось, Уивер. Вот увидишь.

Джетро…

Отпустив моё лицо, Дэниэль, схватив меня за руку, вновь поволок по коридору.

Всё дальше и дальше от Джетро, Кестрела и Вона.

Всё ближе и ближе к вратам Ада.

Он умер…

Умер…

Его нет…

Внутри меня всё бунтовало против этой мысли. Он не мог умереть. Просто не мог. Мне нужно увидеть его снова. Как я смогу жить дальше, не веря в то, что произошло несколько минут тому назад? Как смогу дышать и существовать, когда всё, чего хочу, это сдаться так же, как сдался он?

Проглотила новый поток слёз. Моя душа не верила, но обстоятельства говорили об обратном. Вот она моя жизнь теперь — бесконечное страдание.

— Тебе это не сойдёт с рук.

— Не сойдёт с рук что? — бросив взгляд через плечо, хмыкнул Дэниель.

Моё загубленное будущее.

Каждый загубленный шанс обрести счастье.

— Всё.

Только вот… это столетиями сходило им с рук.

С каждым шагом я умирала всё больше, оставляя своё всё ещё бьющееся сердце рядом с остывающим телом Джетро. Чем больше становилось расстояние между нами, тем меньше оставалось во мне человеческого. Будто бы трос, связывающий нас вместе, резко лопнул, оставив меня одиноко барахтаться в океане страданий и горя.

Он умер.

Он… умер…

Вот и всё…

Холодные слёзы потоками текли по щекам, остужая ожог от пощёчины.

Тело плавно обволакивала апатия. Сон… он манил меня. Хотелось лишь упасть в его мягкие объятия и раствориться.

Дэниэль тащил меня всё дальше, вглубь дома, мимо вестибюлей и ниш, в крыло, в котором я не бывала ранее.

Каждый шаг, словно босиком по стеклу, каждый вдох, словно горящие угли в лёгкие. Я шла, не отрывая взгляда от ковра под ногами, украшенного монограммой. Очень хотелось сдаться, но неуёмная жажда драки не отступала. Я заставляла себя противостоять ему, и не важно, что, в конечном счёте, это будет бессмысленно.

— Твой отец только что убил двух членов своей семьи. Не боишься, что то же самое он сделает и с тобой? Слишком много людей в курсе, Дэниель. СМИ, онлайн рес…

— Думаешь, что пара сраных «твиттов» и несколько постов в соцсетях смогут остановить нас? — Он резко дёрнул меня вперёд, заключив в объятия. — Я думал, ты перестала бредить, — изогнув губы в глумливой ухмылке, сказал он. — А ещё ты вернулась обратно по собственной воле, что говорит о том, какая ты недалёкая, и вполне заслуживаешь того, что грядёт.

Я пришла за ним.

Но он ушёл.

Дёрнулась в его руках, отпрянув. Последняя надежда, ещё теплившаяся в моём сердце, исчезла совсем. У меня на глазах погибла любовь всей жизни, и я стала свидетелем двух убийств и нескольких разбитых судеб. Мне не по силам… мне столько не выдержать.

Я пала духом.

Сдалась.

Выгорела изнутри.

Я в полном шоке.

Усмехнувшись, Дэниель потащил меня дальше по незнакомому коридору. Я перестала уделять внимание окружающей обстановке, следуя за ним, как послушная овца на заклание, лишь споткнувшись о порог комнаты, в которой не бывала ранее.

— Добро пожаловать в твой новый дом, сучка, — толкнув меня в спину, сказал он.

Запнулась, размахивая руками, пытаясь удержаться от падения, одновременно борясь с приступом вертиго.

За спиной громко хлопнула дверь. Дверь — тюремная решётка.

Я, тяжело дыша, развернулась. Внутри не осталось ни сил, ни слов. Жалкая, испуганная, с разорванным в клочья сердцем. Но, не смотря на всё это, я была абсолютно бесчувственна.

Я приняла судьбу, признала правду, и, наконец, увидела всё в истинном свете.

Он на самом деле, действительно мёртв.

Дэниель шагнул ближе ко мне.

Я машинально отступила — тело неосознанно искало безопасное место.

На самом деле мне было плевать, что случится дальше. Будто я наблюдала за собой со стороны: откуда-то сверху, из безопасного места, глядела вниз на несчастную Уивер, больше не заботясь о том, что станет с плотью и кровью, когда моя душа покинет их.

Он мёртв.

Умер.

Я хочу пойти за ним.

Дэниель преследовал меня по пространству комнаты, словно волк, загоняя в угол свою добычу. Затуманенным от страха взглядом, я выхватила дорогую парчовую ткань изумрудного цвета на его кровати с балдахином, бесценный антиквариат и стены цвета мха. Все эти оттенки зелёного создавали впечатление, будто из помещения мы переместились в лесистую местность.

Нет, он не был волком, он был охотником с ружьём наизготове и понурой ланью на мушке.

И той ланью была я.

Протянув ко мне свои ручищи, и не скрывая маниакальной похотливой улыбочки, Дэниель сказал:

— Теперь ты моя, Уивер. Заперта в моей комнате, связана моими правилами, вся в моей власти. Бл*дь, это будет крышесносно.

Его голос ранил слух. Его облик причинял боль глазам. Я хотела уйти — отправиться вслед за Джетро к звёздам. Самоубийство не в счёт. Забрав свою собственную жизнь, я отправлюсь в другое место. Вопрос был не в том: жить или умереть, забрать чужую жизнь или любой ценой остаться в живых, вопрос был в том, чтобы отправиться из одного мира в другой.

Он не умер.

Он просто… эволюционировал.

И я не хотела, чтобы он ушёл без меня.

Мы были парой. Дуэтом.

Я покончила с этим существованием.

Мозг отключился, я стала рассеянной и медлительной. Но тело всё ещё боролось за жизнь. Мои ноги безо всякой ловкости сами отступали назад, когда Дэниель делал шаг вперёд. Я двигалась словно робот, вышедший из-под контроля.

Из моего убежища сверху, под потолком, я жалела эту помешанную девицу. Почему я отступала? Зачем оттягивала неизбежное? Чем быстрее Дэниель поймает меня, тем быстрее причинит боль и, наконец, отправит вслед за Джетро.

Брось.

Позволь этому случиться.

Внутреннее оцепенение, конечно же, приглушит внешнюю боль.

И это было лучшим решением, чтобы закончить всё и просто перестать быть. Перестать думать, перестать дышать, перестать бороться за жизнь.

Я перестала отступать, решительно замерев на месте.

Дэниель вздёрнул бровь, замешкавшись, когда я отказалась продолжать наш ненормальный танец. Склонив голову набок и явно заподозрив неладное, он спросил:

— Так быстро сдаёшься, шл*ха?

Я не ответила. Ни шёпота, ни жеста, ни даже полувзгляда. Ни малейшего намёка на сопротивление. Я смотрела прямо сквозь него, в свежую перспективу, которая манила и обещала новое начало нашей с Джетро жизни и конец всем страданиям.

Дэниель тихо зарычал:

— Ты на самом деле взяла и сдалась? — Резко подлетев ко мне, схватил за волосы, сжав пряди в потных ладонях. — И даже не собираешься сопротивляться мне, как сопротивлялась моему брату?

И так и было.

Никакой боли. Никаких страданий или беспокойства.

Ноль эмоций.

— Борись! В чём прелесть состязания, если ты просто сдаешься?

Он потянул меня за волосы, заставляя поднять взгляд. Если сосредоточиться, я смогу увидеть его гнилую рожу. Меня бы перекосило от острого строения его лица, маленькой чёрной козлиной бородки и зализанных назад тёмных волос. И если бы мои органы обоняния работали, я услышала бы запах его возбуждения с нотками мускуса, которое невозможно замаскировать густым ароматом лосьона после бритья. Если бы работали мои органы осязания, я почувствовала бы, как жар его тела заражает меня, просачиваясь, словно болезнь.

Но все мои чувства отключились, поэтому я не уловила ничего.

Я видела, слышала и чувствовала лишь вакуум — ничего, кроме бесшумного дыхания перед лицом и пустоты передо мной.

— Хер с тобой, Уивер. Ты теперь моя. Есть, что сказать в свою защиту?

Кожа головы горела огнём, и эта боль заставила высохнуть холодные слёзы на щеках. Сердце остановилось в момент, как пуля сразила любовь всей моей жизни. Если он хочет ответной реакции, он круто обломается.

Не в этот раз, ты, ублюдок.

Ничего.

Я не дам тебе ничего.

— Мои братья мертвы. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Ничего.

Ничего я не чувствовала.

— Отвечай мне, ты, п*зда! Скажи, как сильно ты не хочешь, чтобы я касался тебя. Как сильно ты меня боишься!

Никак не боюсь.

Плевать на всё.

Джетро больше нет. Я не видела смерти прежде. Никогда не была на похоронах и не видела, как погибает домашнее животное, даже моя собственная мать скорее исчезла, чем умерла. Моё первое столкновение со смертью оказалось связано с двумя мужчинами, которые пленили меня и превратили в совершенно другого человека.

Старая Нила умерла, войдя в Хоукскридж. А эта, новая Нила, была поблекшим фото, исчезающим капля за каплей, пока её любимый, так же капля за каплей, истекал кровью на бесценный ковёр.

Дэниель отшвырнул меня.

— Приди в себя!

Вертиго приняло меня в свои тошнотворные объятия. Впервые я не боролась с приступом. Рухнула на ковёр, позволив головокружению и дурноте забрать меня — спасибо моему повреждённому мозгу. В обычных обстоятельствах это было худшим наказанием, но сейчас это было лучше предоставленной мне реальности.

Вибрация шагов по ковру известила о приближении Дэниеля. Со злым выражением лица он навис надо мной.

— Слушай меня, Уивер! — Его нога, обутая в дорогой ботинок, словно комета, врезалась мне в живот, одним ударом вышибив весь воздух из лёгких.

Боль привела меня в чувство. Боль, которой я не хотела, ведь она напоминала, что я всё ещё жива и… несвободна. Что я всё ещё здесь, в этой бессмысленной игре безумия и обмана.

Он мёртв.

Мёртв.

Я совсем одна.

Он снова ударил меня ногой в живот, посылая мучительную волну боли вверх, к груди.

Боль.

А вместе с болью пришла жажда жизни.

Ты не одна.

Вон. Отец. У меня всё ещё есть семья — люди, которые дороги мне. Люди, которых я не могу бросить.

Я — жива.

Слабость для меня непозволительная роскошь.

Джетро и Кес убиты человеком, который слишком долго топтал эту бренную землю. Я обещала своим предкам закончить всё это. И повторяю это обещание сейчас.

Я убью твою семью.

Я закончу это раз и навсегда.

Широко распахнув глаза, почувствовала, как энергия электрическими волнами разливается по телу. Боль сделала меня безрассудной, даруя обманчивую храбрость. Я сильнее всего этого. И разве всё пережитое не является тому доказательством? С каждым долгом я превращалась из наивной девочки в женщину.

Я — храбрая.

Стараясь как можно больше увеличить расстояние между собой и следующим ударом Дэниеля, я отползла назад.

А он, уперев руки в бока, равнодушно рассмеялся:

— Наконец решила поиграть, а? Ты долго собиралась.

Закашлявшись и прижимая руку к ноющему животу, заставила себя подняться.

Он не приближался, давая мне время, чтобы собраться с силами. Урод наслаждался от борьбы со мной — я нужна была ему живой и кричащей от ужаса.

Ублюдок.

— Я убью тебя, — прошептала, корчась от боли при каждом вдохе.

— Что ты сказала? — хохотнул он, двигаясь в мою сторону.

Выпрямившись, я встретилась с ним взглядом. Рёбра ныли от побоев, но в голосе звучала сталь:

— Я сказала, что убью тебя.

Улыбнувшись, он провёл рукой по своим тёмным волосам. Злоба, наполняющая чёрное сердце этого мужчины, душила его — он не был красив, несмотря на хорошее сложение тела и сексуальную привлекательность. Мне он казался троллем, вонючей кучей дерьма.

— Я с удовольствием бы посмотрел. — Он сократил дистанцию между нами всего лишь за один шаг.

— Ты даже глазом моргнуть не успеешь, — парировала я в ответ.

— Чтобы сделать это, ты должна оказаться очень близко, — подмигнув с намёком, ответил он. — Тебе нечего мне противопоставить.

— Это случится, когда ты меньше всего будешь готов, — оскалилась я.

— Этого никогда не произойдёт, — театрально поиграв мускулами, ответил Дэниель. — Я неуязвим.

— Но ты всего лишь человек.

Что делает тебя смертным.

Каждое произнесённое мною слово придавало сил. Убеждение и вера отодвинули в сторону оцепенение и скорбь. Джетро и Кес погибли, но для меня это был ещё не конец. У меня было предназначение. И я должна его исполнить.

— Хочешь знать, зачем я вернулась? Почему не сбежала и не спряталась? — Осколки льда в крови потихоньку пробирались по венам к сердцу. — Я вернулась, чтобы вас уничтожить. — Рот наполнился слюной. И если бы я была смелее, плюнула бы ему в лицо. — Я вернулась за ним, но его больше нет.

И, помоги мне, Господь, я отомщу за него. И за Кестрела. И за себя. И за брата. За маму и бабушку, и за всё поколение женщин семьи Уивер.

Это было начало конца.

Долг по наследству был недоказуем — Кат за этим строго следил. Пришло время истребить Хоуков и уничтожить династию экзекуторов. Каждая секунда делала меня всё сильнее, наполняя странным принятием. Счастью больше со мной не по пути, только разрушению. И я буду его инструментом — молотом.

Дэниель покачал головой, буквально излучая безумие.

— Вернулась посмотреть, как он сдохнет? Какая забота.

— Ошибаешься. Я вернулась, чтобы закончить всё это. — Тьма наполняла душу, окончательно затмевая оставшийся там свет.

Он мёртв.

Мёртв.

Но я сдержу обещание.

Я может и не могла спасти Джетро, но точно не могла его предать.

— Я поклялась себе. — Прищурилась, благодарная, что из глаз перестали катиться слёзы, и теперь я могла смотреть на него с силой во взгляде, а не страхом. — Хочешь знать, в чём была та клятва?

Дэниель напрягся.

— Ничего не хочу о тебе знать, Уивер, — облизнув губы, ответил он. — Опусти это. Я хочу знать только три вещи, и всё.

Меня передёрнуло от отвращения.

— Я поклялась уничтожить вас. Твоего отца, тебя. Не важно, насколько вы могущественны…

Метнувшись вперёд, он накрыл ладонью мне рот, заставляя замолчать. Казалось, сердце вместо крови в этот момент качало ненависть.

— Ай-яй-яй, как невоспитанно. Ты ведь хотела поинтересоваться, какие именно три вещи я хочу знать, а не нести всякий бред, — сказал он, сверкнув взглядом своих золотых глаз — таких похожих на глаза братьев. — Ну, так давай… спрашивай.

Он сильнее сжал пальцы на моих щеках, когда я покачала головой. Я не могла говорить, но могла кричать каждым атомом своего тела.

Ни за что!

Его самообладание давало трещину, и напряжение в воздухе вокруг нас нарастало.

— Ну и ладно. Мне и не нужно, чтобы ты спрашивала, потому что я всё равно расскажу. — Приблизившись вплотную, Дэниель прижался ко мне всем телом. — Итак, три вещи, сучка. Я хочу знать, насколько сильно твои крики будут ласкать мне слух. — Он убрал руку, оставляя солёный след на моих губах. — Я хочу знать, насколько сильны удары этих тоненьких ручек, когда ты будешь сопротивляться. — Он повёл пальцем вниз по моему горлу, поверх бриллиантового ожерелья, опускаясь к груди.

Я закрыла глаза, чувствуя его прикосновения всё ниже и ниже, и ниже.

А когда он своими погаными пальцами накрыл мой лобок, прикусила нижнюю губу. Тоненькие трусики и футболка, надетые мной после того, как мы с Джетро выбрались из постели, совершенно не защищали.

— И я хочу знать, какова твоя киска на вкус.

Рывком он схватил меня, приподняв над ковром, и швырнул об стену.

Ударившись плечом о натюрморт, я грохнулась на колени. Боль вспыхнула яркими искрами, страх накатил волной, а вертиго делало своё дело, стараясь выкрасть меня из этой реальности.

Он мёртв.

Мёртв.

Даже думать не смей о том, чтобы сдаться.

— Я докажу, что всегда получаю то, чего хочу. Я, бл*дь, научу мне подчиняться, — сжав руки в кулаки, произнёс Дэниель, нависая надо мной. — Что ты думаешь обо мне? Что я бракованное отродье, которого и заделали-то случайно? Что я всегда был недостаточно хорош для этой семьи или недостаточно хорош для того, чтобы получить на растерзание свою собственную Уивер? — Вместе с нарастающей злостью, его голос становился всё ниже: — Я видел этот видеомонтаж, Нила.

Не отрывая глаз от его обуви, я пыталась подняться.

Дэниель стоял, приосанившись, готовый снова ударить.

— Я всегда знал, что Кес дурища, но никогда не думал, что он долбанный фантазёр. Любой мог сказать, что не ты была там с Катом. И полным издевательством было предполагать, что я куплюсь на плохо склеенные кадры меня с какой-то шл*хой. Он даже не смог нормально наложить твоё лицо на её тело. Не говоря уже о том, что я прекрасно помню ту ночь, когда изуродовал ту суку, а Джетро пытался её спасти.

Ублюдок вытянул руку, схватив меня за волосы.

— Он мог бы её спасти, если бы только постарался. Но он её убил, сказав, что после того, что я сделал, это единственное, чего она хотела. А я называю это бредом. — С совершенно безумными глазами Дэниель покачал головой. — Он всегда был ссыклом, а Кес всегда был тупицей. Кат заставит тебя выплатить Третий долг. Кес облажался с этой низкокачественной халтурой, и даже если бы это был лучший фильм во всём чёртовом Голливуде, я бы всё равно не купился. Знаешь, почему? — медленно поднимая меня на ноги, прошипел Дэниэль.

Кес был верным другом. Джетро был истинным возлюбленным.

Они мертвы.

Они оба мертвы.

Два друга ушли.

Сердце снова зашлось от нестерпимой боли, но вместо того, чтобы погрузиться в пучину отчаяния, произошло нечто иное. Стал нарастать гнев, становясь ярче и сильнее, заглушая скорбь.

Что-то менялось… выстраиваясь, эволюционируя.

— Отвечай! — встряхнув меня, проорал Дэниель. — Скажи, почему я бы никогда не повёлся на это дерьмово сделанное видео?

Гнев превратился в ярость, а ярость перетекла в бешенство, генерируя бурлящее варево возмездия.

Я стояла перед ним гордая и несломленная.

— Я знаю, почему. Потому что ты больной и невменяемый извращенец, который помнит вещи вроде изнасилования и пыток.

Он разразился смехом в ответ.

— Ну, ты, бл*дь, понимаешь.

С каждым вздохом я сдавалась кипящему внутри гневу. Я отказалась от невинности, обменяв всё подобие добра и чистоты, позволяя тьме поглотить меня.

Джетро сбил меня с толку, заставив думать, что Долги можно выплатить, оставшись в живых. Что, в конце концов, мы победим, потому что заслужили это. Его доброта превзошла жестокость, делая его поступки трудночитаемыми.

Но Дэниель.

Тут всё совершенно ясно.

Как только взойдёт солнце, Дэниель изнасилует, искалечит и убьёт меня. В нём не было ни сострадания, ни душевности.

Никаких иллюзий насчёт него.

И вместе с пониманием этого меня осенило. Я больше не хотела разрываться между ненавистью и любовью, болью и нежностью.

Я собиралась встретиться с Дэниелем в преисподней и убить его прежде, чем он убьёт меня.

— Я знаю достаточно, чтобы уничтожить тебя, Дэниель Хоук.

Стукнув в последний раз, сердце замерло в попытке защитить себя от того, что я собиралась сделать. Я никогда не планировала становиться преступницей. Но также никогда не планировала потерять свою вторую половинку.

— Ты покойница, — рыкнул Дэниэль. Сжав моё горло под бриллиантовым ошейником, он прижал меня к стене. — Свои последние деньки на этой бренной земле ты проведешь, задыхаясь. Вот увидишь. Будешь молить меня о смерти прежде, чем я закончу с тобой.

Я захрипела. Инстинкты вскричали, призывая бороться — дать отпор удушающему захвату его цепких пальцев. Но я не стала умолять или просить. Онемение обернулось холодностью, и я ясно осознала всю тяжесть затруднительного положения, в котором оказалась.

Я — убийца.

Мне просто нужно оружие для убийства.

— Баззард!

Дэниель замер, обернувшись к двери. Руку с моего горла он так и не убрал, и я чувствовала, как с кончиков его пальцев сочится злоба, проникая в меня. Не в состоянии повернуть голову, периферическим зрением я уловила свою вторую цель. Человека, которого убью после того, как отправлю его младшего сыночка к праотцам.

Брайана Хоука.

— На секундочку отпусти её. Давай, ты же хороший мальчик, — сказал Кат, постучав ключом по подбородку. Ключом, который, несомненно, открыл дверь в комнату Дэниеля. Медленно переступив через порог, мужчина появился в поле моего зрения.

Дэниель дёрнул меня на себя, развернув, и прижал спиной к своей груди. Обдавая дыханием ухо, схватил и сжал мою грудь, будто бахвалясь трофеем.

Мне же было плевать. Моё тело было также бесчувственно, как и душа.

Я распахнула глаза от удивления, когда позади отца, с красным зарёванным лицом, появилась Жасмин. И если бы моя боль не была заперта на десять замков, я бы разразилась слезами и разделила бы с ней горе.

Зачем она здесь? Как она может оставаться рядом со своим отцом после того, что он сделал?

Он убил двоих её братьев.

Половина её семьи сгинула благодаря человеку, который, наоборот, должен был защищать их от всего на свете.

И он пытался убить её, а она добровольно дышит с ним одним воздухом.

Почему?

— Что ты делаешь? — фыркнул Дэниель, лапая меня за грудь. — Ты же сказал…

— Я знаю, что сказал. — Кат приблизился, выхватывая взглядом мои совершенно сухие глаза и руки, сжатые в кулаки. Желваки на его лице заходили, но это было единственное проявление эмоций. — Тут кое-что выяснилось.

Жасмин уставилась на меня. Что-то было не так. Скулы слишком выделялись через бледную кожу, а обычно идеально уложенный «боб» был всклокочен. А в её разговоре о непредсказуемости была почти сводящая с ума… одержимость.

Он мёртв.

Мёртв.

Ей не справиться.

— Выметайтесь! — Дэниель отступил на шаг назад, увлекая меня за собой. Я запуталась в его ногах, но сопротивляться не стала. Я могу его убить, но для этого нам нужно остаться наедине. Только так и никак иначе.

— Баззард, послушай… — сунув ключ в карман, начал было Кат.

— Нет, послушай теперь меня. — Толкнув колёса инвалидного кресла, Жасмин протиснулась из-за Ката и подкатилась к нам, словно пуля. — А ну, бл*дь, отпусти её, Дэн!

Дэниель вздрогнул.

Жасмин материлась как-то неправильно, будто делала это впервые в жизни. Она слишком идеально выглядела для этого.

Однако по шальному блеску в её карих глазах и бледному лицу совсем не было видно, что на глазах у этой девушки погибли два брата.

Она скорее выглядела злой, нежели убитой горем.

Что происходит?

Дэниель стрельнул взглядом в Ката.

— Какого хрена проис…

— Делай, что она говорит, — приказал Кат.

Я сглотнула комок отвращения, когда Дэниель сжал мой сосок.

— Хрен вам. Она моя. Мы всё решили.

— Слушай своего отца, сынок. — Появился ещё один участник — Бонни. Она вошла в комнату, и встала, опершись обеими руками на трость.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒