Конец пятой книге. 2 страница

Вот чёрт, они все здесь.

Я насторожилась.

Погружаясь в пучину тоски и вновь поднимаясь на волну ярости, я совсем забыла о Бонни. Посчитала только две цели. Двух мужчин, которые будут гнить в сырой яме, кормя червей.

Но у меня их три.

Я должна забрать всего три жизни, чтобы отомстить за все те, что они забрали.

Дэниель отступил на шаг, волоча меня за собой.

— Без вариантов. Проваливайте. Все вы. Дверь, вообще-то, была закрыта не просто так.

— Брось её. Не заставляй меня повторять, — рыкнула Бонни, словно медведица, которая учила своих медвежат послушанию.

Брось её? Будто какую-то игрушку для собаки.

Внутри вскипела тьма, нашёптывая броситься на старуху и разодрать ей горло. Мне хотелось видеть, как её порченная кровь лужей растекается у моих ног.

Так же, как растекалась его.

Кровь Джетро окропила стены этого дома.

С ней должно быть так же.

— Чушь собачья, — выплюнул Дэниель, отталкивая меня. И как только я оказалась свободна, Жасмин оказалась рядом, схватив моё запястье холодными пальцами.

Под ложечкой отчаянно засосало.

Мне совсем не нравился такой поворот вечера. Не хотелось, чтобы всё запуталось ещё больше. С Дэниелем всё было совершенно ясно, с ним всё делилось на чёрное и белое. И мне было всё совершенно понятно. Жизнь или смерть — третьего не дано. Разворачивающееся сейчас действо перемещало меня в серую зону, и если я сейчас растеряю весь свой кровожадный настрой, продолжить не смогу.

Он мёртв.

Он умер.

Он не вернётся.

Скорбь снова волной начала подниматься, угрожая утащить меня на дно.

— Она моя. Теперь я старшая, — сказала Жасмин, крутанув кресло, разворачивая меня лицом к Бонни и Кату. — Ты согласилась. Скажи ему.

Я посмотрела через плечо на Дэниеля — тот факт, что это мелкое дерьмо сейчас стояло позади, нервировал, и терять его из вида совсем не хотелось.

Ты труп, Баззард, просто пока не знаешь об этом.

Воображение наполнилось картинками: как я своим сворованным кинжалом протыкаю этого козла, как перерезаю ему глотку, отрезаю ему яйца.

— У тебя есть веский аргумент, Жасмин, — кивнула Бонни. — И мы это обсудим, как только сегодняшний бардак закончится.

Я подавилась воздухом. Сегодняшний бардак? Она говорила об убийстве двух своих внуков, как о мелкой неприятности.

Боже, кто эти люди?

— Нет, я хочу услышать, что она теперь моя прямо сейчас, — потребовала Жасмин, вцепившись в мою руку так, что её ногти прорезали кожу, оставляя маленькие полумесяцы.

Я даже не поморщилась.

Жас встретилась со мной взглядом. И он был так же мёртв и безжизненен, как и мой. В нас обеих словно выключили свет, заставив блуждать в потёмках в этом новом мире.

— Ты принадлежишь мне, Нила Уивер. Из-за тебя два моих брата погибли. — Дёрнув меня вниз на уровень своих глаз, она прошипела: — Ты заплатишь. Я заставлю тебя заплатить самую высокую цену за то, что ты сделала.

Что?

Меня поглотил ужас.

Там, в гостиной, она потеряла всё. Даже себя.

Кто же эта женщина? Конечно, Жасмин никогда не была со мной слишком приветлива. Вообще-то, в последний раз, когда я приходила к ней в комнату, она просила меня умереть, чтобы спасти её брата. Но я никогда не видела, чтобы кто-то настолько замкнутый так резко изменился.

И опять же, чего я ожидала? Зачем ей сейчас со мной нежничать, если всё самое худшее уже случилось?

Кат вмешался:

— Мы обсудим это более подробно. Но я согласен, Дэниель не получает на неё всех прав. Ты моя дочь и будущий матриарх. Ты знаешь нашу империю от и до, тогда как Дэниель ещё только учится. Будет справедливо, если ты разделишь Последний Долг и ту боль, что она понесёт.

Я прикусила губу, не в силах оторвать взгляда от Жасмин.

Что это значит? Что мне следует вырыть четыре могилы вместо трёх? Я никогда не хотела убивать Жасмин, но определённо сделаю это, если она меня вынудит.

Теперь я против них. И я не отступлюсь.

Хватит с меня мучений.

Настал их черёд.

Шагнув вперёд, Дэниель, словно маленький мальчик, вскинул руки в истерике:

— Ты же, бл*дь, обещал!

— Я ничего не обещал, — фыркнул Кат. — Ты всё ещё наследник, и так как в последнее время я нарушаю все нормы, возможно, будет двойное наследование. С правом первородства покончено. Я пересматриваю устои.

— Но это не честно. Ведь есть законы, контракты!

— Да, и если бы я следовал правилам, хрен бы ты её получил, неблагодарный засранец, — отрезал Кат. — Мне нужно пару дней, чтобы разложить всё это дерьмо по полочкам. И как только в документы будут внесены поправки, мы сможем корректно подойти к остальным вопросам.

Стойте. Документы? Какие ещё поправки?

Дэниель рассмеялся, скользнув мне за спину и запустив пятерню в мои волосы. Обмотав длинные пряди вокруг руки, он сделал идеальную верёвку и дёрнул, оттаскивая от Жасмин.

Только вот она не отпустила. Вцепилась ногтями мне в руку, сделав заложницей между дерущимися родственничками.

— Отпусти её! Она моя! — Жас ударила по тормозам каталки.

— Получишь её, когда я заберу то, что мне причитается. — Дэниель дёрнул меня ближе.

Я вскрикнула, перетягиваемая, словно канат двумя Хоуками.

Ох, боже мой.

Словно пиньята на празднике враждующих родственничков, где её тянут, дёргают, и, наконец, бьют палкой, пока она не порвётся и не рассыплет содержимое на пол, погибнув в итоге.

Осознав всю нелепость происходящего в комнате, я громко расхохоталась.

Жасмин была такая же двинутая, как и её оставшаяся семейка. Ей следует также покинуть этот мир.

Он мёртв.

Мёртв.

Он единственный был человеком среди этой мерзости.

— Заткнитесь! — гаркнул Кат в то же самое время, как Бонни проскрипела:

— Угомонитесь!

Хоуки мгновенно перестали собачиться, словно невоспитанные малолетки. Тяжело дыша, мы замерли, переведя взгляды на Ката и Бонни, запертые в этом театре абсурда.

— Да ё* вашу мать! — воскликнул Кат, прикрыв лицо ладонью. — Ведёте себя будто двухлетки. Следует вас обоих отходить ремнём. — Он вперился тяжёлым взглядом в своих детей, прожигая в каждом по огромной дыре. — Девка будет заперта, пока мы не соберём семейный совет. И затем мы решим, кто получит её первым, и разделим наказания.

— Вот видишь, Дэн. Пусти её, — прошипела Жасмин.

— Отпусти первой ты.

— Боже, ты просто придурок. — Жасмин разжала пальцы. Тут же кровь, из оставленных ею царапин, тонкими дорожками украсила запястье.

— А ты покалеченная старая дева, — оттолкнув меня, ответил ей Дэниель. — Тебе всё всегда доставалось легко. С тех пор, как с тобой случилось это «недоразумение».

Я превратилась в слух. Налёт таинственности вокруг Жасмин становился только толще. Мне хотелось узнать об этой женщине всё, прежде чем я прикончу её. Также как я хотела узнать всё о Бонни, Кате и Дэниеле, чтобы хранить их прошлое, словно талисман. Я буду последним человеком, узнавшим истории их жизней, перед тем, как они канут в вечность.

— Ты просто бесишься, что твоя жалкая сестра-калека взяла вверх. Теперь я старшая, а, следовательно, последнее слово за мной.

— Не беги впереди паровоза, Жас, — сказал Кат.

Дэниель слова Ката пропустил мимо ушей.

— Ты ошибаешься, сестричка. — Опустив ладони на поручни колёс инвалидного кресла Жасмин, он практически загнал её в угол. — А вместо одной бабы в моём чёрном списке их теперь две. — Дэниель провёл пальцем по горлу. — На твоём месте, я бы почаще оглядывался.

Резко выпрямившись, он намеренно оттолкнул плечом Ката, посмотрел исподлобья на Бонни и вылетел из комнаты.

Как только он исчез, меня затрясло всем телом. Я каким-то невероятным образом избежала страшного. Погрузившись с головой в болото ужаса и кошмара, я выбралась из него, готовая убить. И отдана ещё одному ненавидящему меня Хоуку.

— Они, бл*дь, никогда не научатся, — покачав головой, вздохнул Кат, посмотрев на мать.

— Так же, как и ты, милый. Не всё сразу, — рассмеялась та в ответ.

Он приобнял её за тонкие плечи, сказав:

— Не могу представить, что был когда-то так же невыносим.

От увиденной сцены, казалось бы, нормальных отношений, я сжала руку в кулак, почувствовав, как ногти впились в ладонь. Как у зла может быть столько лиц? Как в один момент всё столь очевидно, а в другой — всё вновь сокрыто семейными узами и иерархией?

— Ты ведь не забыл о том, что натворил, правда? Ибо я вынуждена тебе сообщить кое-что: ты был хуже. Гораздо хуже, — постучав концом трости между ступней Ката, сказала Бонни. Чуть двинувшись вперёд, она высвободилась из его объятий. — Но я разобралась с тем бардаком. Я всё исправила. Уверена, что и ты тоже всё исправишь.

— Да, мама. Так и будет. — Кивнул Кат в ответ. Его взгляд стал жёстче, и, если бы не пара изъянов во внешнем лоске, я бы никогда не догадалась, что он только что пристрелил двоих своих сыновей.

Он мёртв.

Мёртв.

И всё из-за меня.

Приблизившись к Жасмин на несколько сантиметров, я прошептала так тихо, чтобы только она могла услышать:

— Он пытался пристрелить тебя, но Джетро тебя спас. Неужели не стыдно?

Она встретилась со мной взглядом. Мысли и эмоции оживили её лицо, но она промолчала.

Предательство этой женщины поражало. Джетро и Кес любили её. Они погибли за неё. Кто клянётся в ответной любви к братьям, продолжая жить под одной крышей с человеком, спустившим на них курок?

Под ложечкой засосало.

— Ты мне противна.

Она крепко сжала ободья колёс своего кресла. Прикрыла веки, но так и не удостоила меня ответом. Слёзы просились наружу, но сказать мне больше было нечего. Лишь одно обещание, которое она должна была услышать, чтобы знать, кто по-настоящему любил её брата:

— Я убью тебя за это. Так же, как я убью их.

Жасмин выпрямилась в кресле. Приковав ко мне взгляд своих глаз, холодно произнесла:

— Полагаю, это мы ещё посмотрим, правда? — Повысив голос, указала на дверь: — В ближайшее время мы обсудим твоё дальнейшее будущее и объявим о решении. Иди в свою комнату. Оставь нас.

Я потёрла запястье, размазывая кровь из ран, что оставили её ногти. И когда я не пошевелилась, она начала подталкивать к выходу, направляя на меня своё инвалидное кресло.

— Я сказала, уйди. — Она не останавливалась, толкая меня между Катом и Бонни.

Меня бросило в холодный пот, когда Кат потянулся, прижимая к себе ближе. Отодвинул пряди тёмных волос, прилипших к щекам, и глаза его светились властью.

— Боюсь, с твоим появлением в этом доме наши временные рамки ускорились. Эмма была под моим контролем в течение восхитительно-длительного периода времени. Я надеялся, что Джетро сможет сделать то же самое. Но… я вырастил хиляков и теперь должен надеяться, что дочь справится лучше.

— Отпусти её, отец, — слегка подтолкнув меня сзади под колени, сказала Жасмин. — Ей следует преподать урок послушания. — Ноги её были по-прежнему укрыты розовым пледом, а на щеках разлился гневный румянец. — В этом была её проблема с Джетом. Она никогда не слушала. Я буду учить её иначе.

Как я могла так сильно ошибаться в человеке? Всё это время я считала Жасмин может и немного свихнувшейся, но опорой для брата, а по силе духа сильнее, чем все они вместе взятые. Но она такой же дьявол.

— Если кто-то и сможет это сделать, так это ты, Жасмин. — Кат отпустил меня. — Не сомневаюсь.

Бонни улыбнулась, опершись на свою трость.

— Жасмин — примерная ученица. Она выполнит эту задачу.

— Никогда не сомневайся во мне, отец,. — От ледяного тона Жасмин вдоль хребта поползли мурашки. — Я стою десятерых таких, какими были мои братья.

Кто эта женщина? Этой бессердечной гарпии плевать на всё. Как она может сидеть здесь и разговаривать с человеком, совсем недавно убившим её братьев, тем более обсуждать пытки, которым меня могут подвергнуть.

Он мёртв.

Мёртв.

Он освободился от этого кошмара.

Я больше не могла сдерживаться. Слова потекли быстрее мыслей.

— Вы все просто чудовища. Все вместе и каждый по отдельности. Вы все заплатите.

— Вам сказали уйти, мисс Уивер, — вздохнул Кат. — Я советую прислушаться.

— Шевелись, маленькая оборванка. — Бонни пристукнула тростью мне по голым икрам.

— Подожди, бабуля, — Жасмин выкатилась передо мной, сделав всего пару отработанных движений, — я хочу сказать ещё кое-что.

Мы все замерли в ожидании, и, казалось, даже воздух застыл.

Её взгляд, пустой и безжизненный, встретился с моим.

— Ты, Нила Уивер, причина, по которой умер мой лучший друг. Ты причина тому, что теперь я сестра всего лишь одному брату. И ты причина тому, что наша семья трещит по швам. — Её лицо потемнело: идеально выщипанные брови нависли над злыми глазами. — Однажды я попросила тебя позволить идти Долгам своим чередом. Я просила тебя отдать за него свою жизнь — сделать так, как это было всегда. Но ты не послушала.

Откатившись в сторону, она махнула на дверь.

— Ступай в свою комнату и подумай об этом. Ибо в этот раз я не дам тебе выбора. В этот раз я заставлю тебя заплатить.

ГЛАВА 2

Нила

Я БОЛЬШЕ не сомкну глаз.

Пока Дэниель бродит по коридорам, а Кат держит мою жизнь на волоске, буду начеку. Пока они дышат, буду настороже. Буду держать оборону, пока они планируют мою погибель.

А пока они замышляют недоброе, я тоже не буду сидеть, сложа руки.

Мы встретимся в аду, и мне уже откровенно всё равно, кто победит. Как только я с ними покончу, с радостью отдам свою жизнь на справедливый суд.

Двенадцать часов минуло.

Двенадцать часов, как моё сердце истекало кровью по Джетро, с каждой каплей всё больше стирая его след из этого мира.

Двенадцать часов, как я совсем одна.

Я не видела никого, кроме Фло. Постучав в мою дверь около девяти вечера, он принёс тушёной оленины и свежий хрустящий багет. И выглядел мужчина также паршиво: пронзительные глаза ввалились от усталости, а тёмные волосы были жутко всклокочены. Он был просто отражением неверия и отчаяния. Я хотела, чтобы он остался и защитил меня, если вдруг Дэниель решит нанести неожиданный визит, но как только ужин оказался на столе, мужчина покинул комнату.

У еды был привкус тлена, но я заставила себя есть. Откусывая маленькие кусочки и тщательно пережёвывая, обеспечивала энергию своему телу — единственному оружию, на которое могла положиться. Съев всё до крошки, уселась посреди кровати, скрестив ноги и сжав в кулаке усыпанный рубинами кортик.

Я не могла прилечь — его запах пропитал простыни.

Не могла сомкнуть глаз — его прекрасное лицо отпечаталось на веках.

Не могла расслабиться, ибо должна была быть готова к драке, если кто-либо из Хоуков явится за мной.

Другой вариант меня устраивал больше — если не явится никто и никогда.

Рассвет принёс чуточку покоя, осветив Хоуксридж, вновь загоняя зло, выползающее по ночам, в тёмные углы и под кровати.

Щёки щипало от соли пролитых слёз, а голова раскалывалась из-за обезвоживания. Всего на одно разрывающее сердце мгновение, я позволила себе уткнуться лицом в подушки. В те самые, на которых Джетро поведал мне сокровенное. Я разрешила горю обнять меня своими крепкими руками и задушить слезами.

Тело всё ещё помнило его прикосновения и поцелуи, раня видениями о том, как он скользил внутри меня, говоря в первый раз слова любви. Сжимая в руке нож и вдыхая последние оставшиеся от него воспоминания, я умирала.

Ни единой фотографии, ни любовного послания.

Всего лишь пара сообщений и то, что отпечаталось в моём сознании.

Всё это не стоило и гроша, а в один миг стало самым ценным моим сокровищем.

Вдоволь умывшись слезами, и вконец опьянев от тонкого аромата любимого мужчины, я вытащила себя из кровати и направилась в душ. Отдать своё тело на откуп горячим струям было словно предательство по отношению к Джетро — будто смывала прошлое и отправлялась в новое будущее без него.

Я думала, что слёз больше не осталось, но там, под каскадом воды, меня вновь накрыл катарсис, а вместе с ним пришло очищение. Оно солью стекало по щекам и, смешиваясь с потоком, исчезало в канализации.

Я убью их.

А потом станцую на их могилах.

***

За закатом наступил рассвет, один час сливался с другим, всё дальше унося меня от воспоминаний о Джетро.

Я пыталась уйти. Тело ослабло и требовало пищи, так же, как и моё ноющее сердце. Но ручка двери не поддалась.

Они заперли меня внутри.

Может, я могла бы сломать её? Разнести в щепки? И следует ли мне тратить драгоценную ярость на ни в чём неповинную дверь, тогда как только Кат и Дениель заслуживают, чтобы на клочки разорвали их?

Поэтому я сделала единственное, что могла. Уселась в кресле, зажав телефон ледяными пальцами, и стала молиться о чуде.

Напиши мне, милый.

Докажи, что всё это просто огромное недоразумение.

Снова и снова я повторяла слова, словно заклинание, но чёртов телефон упорно молчал. Он оставался немым, впустую расходуя жизненно важный заряд батареи. Эта борьба за сохранение иссушит меня до дна.

Я могла бы позвонить и попросить о помощи. Могла бы набрать тот же отдел полиции, в который забрали меня отсюда после выплаты «Второго Долга». Но как только я дала интервью «Вэнити Фейр», вся информация обо мне была стёрта. Я могу криком кричать, но мне никто не поверит, тем более что большинство из служителей закона куплены Катом.

А ещё я не могу оставить Вона. Я не могу дать им карт-бланш для расправы с ним.

Вместо того чтобы зацикливаться на своём несчастном будущем, я погрузилась в воспоминания, открывая каждое присланное им сообщение, вновь переживая кайф, трепетное томление и тоску от запретной переписки.

Кайт007: Мы с моей блуждающей рукой скучали по тебе.

Упоительное незнание, что это ОН.

Кайт007: Если бы я сказал, что хотел бы одну ночь абсолютной честности, без экивоков и другого дерьма, что бы ты ответила?

Первая трещинка в его ледяной оболочке, раскрывающая глубину этого мужчины.

Кайт007: Я чувствую то же, что и ты. Будь то поцелуй или пощёчина, или смертельный удар. Я хотел бы не испытывать этого, но ты моя. И посему мой недуг.

Первая капля правды, когда он загадкой рассказал о своей болезни.

Кайт007: Не броди одна по тёмным улицам, крошка Уивер. Во мраке прячутся монстры, и твоё время официально вышло.

Проявление его не лучшей стороны, которая полностью исчезла в ту ночь, когда мы раскрыли друг другу души.

Рассказали все сокровенные тайны.

Казалось, каждую букву и запятую можно было пощупать, тогда как автор этих строк растворился в истории. Я бы всё отдала, чтобы он снова появился здесь — обернул время вспять и вернулся ко мне из небытия.

Джетро…

Сгорбившись над телефоном, я вновь отпустила свои эмоции.

Душащие рыдания разрывали грудную клетку, а моя медленно погибающая душа кричала о том, что уже ничего и никогда не будет прежним.

Он мёртв.

Он…

умер.

***

В обед появился Фло.

Мой единственный гость, но я не имела ни малейшего понятия, был ли он другом или же врагом.

В последнее время я часто пялилась в одну точку, представляя ужасные способы покончить со всем этим.

Я больше не могла плакать.

Больше не могла читать сообщения Кайта.

Все, что я могла делать, — продолжать существовать в комнате, в которой витал аромат любви, смешанный с мерзким запахом войны, который все сильнее укоренял во мне ненависть.

Фло не проронил ни слова, он только доставил еду, которая состояла из салата и вяленой ветчины. Затем с глазами, полными грусти, он удалился из моей комнаты и запер наглухо дверь.

У меня заняло чуть больше часа, прежде чем я смогла собрать остатки энергии, чтобы сдвинуться с места, которое было покрыто смятыми простынями, ко всему прочему насквозь промокшими от слез. Наряду с отчаянием, завладевшим мной от горя, я всячески подавляла чувство голода, что помогало мне совершенно не нуждаться предметах первой необходимости.

Меня била крупная дрожь, но мне не было холодно.

Мой живот урчал, но я не была голодна.

Мое сердце продолжало стучать, но жизнь покинула мое тело.

Я больше не была человеком. Я была убийцей, который жаждал первой крови.

Крови.

Только одна мысль о том, что пущу алую, липкую кровь Ката и Дэниеля, наполнила энергией мое тело. Моя ладонь сжала кинжал, когда я подползла по ковру к подносу и ткнула им в еду.

Ешь.

Оставайся сильной.

Убивай.

Вкус ветчины коснулся моих рецепторов на языке, словно солоноватый бетон. Процесс поглощения еды больше не являл собой ни удовольствие, ни насыщение голода. Этот процесс помогал лишь накопить энергию, чтобы я могла противостоять предстоящей борьбе.

Минута за минутой мой гнев усиливался. Семейство Хоуков считало себя неприкасаемыми на протяжении долгого времени. Они верили, что никакое предательство или мятеж не может свергнуть их.

Они заблуждались.

Время их правления подошло к концу. Пришло время нового лидера. Того, кто стоял на стороне справедливости и правды, а не на стороне долгов. Того, кто бы отомстил за тех, кого этот лидер потерял.

Они недооценивали меня.

И они погибнут из-за этой ошибки.

Тьма мягкими лапами неспешно пробиралась по ковру.

Нежное покрывало тьмы неспешно вытягивало свет из блестящих поверхностей, проникая своими когтистыми лапами в глубокие складки темного бархата на стенах. Каждое следующее мгновение, мрачные когтистые лапы незаметно пробирались от окна к кровати, напоминая мне, что мой мир мог бы прекратить свое существование еще вчера, но остальной части мира было на это глубоко плевать.

Солнце все еще поднималось.

Луна все также опускалась с наступлением тьмы.

А мое сердце, несмотря ни на что, продолжало биться в моей грудной клетке.

Мои уши неприятно потревожил звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине из противоположной части комнаты. Я уселась на кровати, потирая глаза, сжимая в руке кинжал.

Дверь распахнулась.

Я резко встала на колени, держа к руке кинжал. После того, как я вчера приняла душ, переоделась в черные леггинсы и свободный кардиган кремового цвета. Но независимо от того, сколько бы слоев одежды не надевала на себя, во сколько бы одеял ни куталась, я не могла избавиться от холода одиночества, что пробирал меня до самых костей.

В моих ушах все еще звучали выстрелы.

Мой разум все еще возвращался в то мгновение, когда Кес бездыханно упал, и на его рубашке стало расплываться пятно крови, а Джетро бросился защитить сестру.

Сестра, которая не заслужила спасения.

Моя челюсть сжалась.

Жасмин.

Ненависть к ней была равнозначна той, что я испытывала к Дэниелю. Хотя она была во сто раз хуже. Она всегда создавала впечатление доброй девушки, которая ни в коей мере не была похожа на свою долбанную семейку, тогда как на самом деле она была провокатором и плела интриги сдвинутой на голову Бонни.

Но появился Фло.

Смотря на него из-за двери, я увидела, что он был одет в свою привычную одежду: черную футболку и жилетку с нашивкой «Блэк Даймонд». Его взгляд в то же мгновение устремился на кинжал в моей руке, приподнимая вопросительно бровь, он спросил:

— Если ты не хочешь, чтобы у тебя отобрали это, я бы на твоем месте хорошо припрятал эту штуку.

Мои руки охватила бесконтрольная дрожь.

— Почему ты здесь?

Я не видела в его руках подноса с едой, а вариант о визите из вежливости я сразу отмела. Приподнимаясь чуть выше, я сузила глаза.

— И вообще, какая тебе разница до того, заберут ли у меня кинжал или нет?

Он провел ладонью по своим волосам, распахивая дверь шире.

— Ну, мне не доставляет эта ситуация никакого удовольствия или радости так, как и тебе. Так что мы все заложники ситуации, всем нам есть что терять, поэтому я просто исполняю свою роль.

Его голос звучал громко и бесстрашно, раскрывая все секреты. Это был первый раз, когда я разговаривала с кем-то с тех пор, как была посажена под замок; я забыла, как это делать.

Мое сердце сжалось от боли.

— Ты тоже по ним скучаешь?

Джетро.

Кес...

Единственные, кого не затронула скверна безумия семьи Хоук.

Он отрывисто кивнул.

— Кес был моим другом долгие годы. Я не часто общался с Джетом до недавнего времени, но он доказал, что является хорошим парнем. Таким же, как и его брат.

Слова Фло ненамеренно задели мои чувства. Для меня Джетро был лучшим из всех. Но опять же, мое сердце вело себя предвзято. Оно любило лишь Джетро, тянулось лишь к нему одному, даже когда его собственное больше не билось. Кестрел являлся добрым и заботливым другом, который жертвовал чем-то ради людей гораздо чаще, чем они того заслуживали.

Включая меня.

Я крепче сжала в руке свой кинжал, упиваясь мыслью, что смогу пролить кровь Ката.

— Он был лучшим. Его смерть никому не сойдет с рук. И кровь виновных обязательно прольется.

Фло подошел ближе, негромко ступая по изумрудному ковру.

— Такие слова могут обернуться неприятностями.

Я провела кончиком пальца по лезвию кинжала.

— Меня не волнует это. Единственное, чего я хочу, чтобы они все умерли.

Он прочистил горло.

— Не могу сказать, что я не понимаю и не чувствую твоей боли, но лучше перестать говорить такие вещи. — Подойдя ближе к кровати, он протянул руку. — Мне сказали, чтобы я привел тебя.

Я резко вскинула голову.

— Что?

В последний раз, когда приходили забрать меня, то горничная заставила одеть меня в сетчатую рубашку и портки, затем привела меня на худшую покерную ночь.

Я крепче сжала кинжал.

— Я никуда не пойду с тобой.

Он нахмурился.

— Не усложняй.

Я быстро отодвинулась, переползая на противоположную сторону кровати.

— Скажи мне, почему я должна идти с тобой?

— Почему? Что это за такие вопросы?

Мое сердце забилось быстрее, почти так же быстро, как Мот неслась в тот день, когда Кес меня отвел меня на конную прогулку. Мне следовало быть к нему добрее. Быть менее подозрительной.

Я оскалилась.

— Если ты пришел за мной, чтобы они могли исполнить еще раз «Третий Долг», то я не пойду. Я убью тебя быстрее, чем сможешь исполнить их приказ.

Моя угроза не была пустой. Я кипела от желания сделать это — чтобы доказать, что я покончила со слабостью.

Фло сунул руки в задние карманы. Это действие заставило его казаться более располагающим к себе и менее угрожающим.

Но я не купилась на это.

Он был там, в ту первую ночь, когда Джетро украл меня из Милана. Он был свидетелем того, что они делали со мной в те месяцы, когда я была в «Хоуксбридже».

— Мне ничего не сказали. Я полагаю, тебе нужно просто пойти и выяснить это самой.

— Передай Кату, пусть сам придет за мной.

Мои глаза стремительно осмотрели комнату. У меня было оружие: иглы, ножницы, скальпели для создания кружева. Если бы я могла заманить Ката в мою комнату, то могла бы напасть на него с помощью инструментов, которыми я знала, как пользоваться.

У него не осталось бы ни шанса.

— Послушай, — он пожал плечами, — мне сказали не говорить тебе, а пошло все на хрен. Они в библиотеке, и у них гости. Я сомневаюсь, что они сделают что-нибудь... касательно этой семейной штуки... перед аудиторией.

Нет, но они хранят все доказательства моего унижения.

Их смелость, граничащая с дерзостью в хранении воспоминаний о боли моих предков приводила меня в бешенство. После того, как я их убью, я соберу все видео и документы и сожгу. Я уничтожу все улики и освобожу души моих предков.

Но почему не отнести их в полицию?

Я вздрогнула. Мысль о людях в костюмах — о мужчинах, которым Хоуки платили на протяжении такого долгого времени, чтобы те закрывали глаза, — просматривали бы видео о мучениях моей матери, практически вводила меня в состояние потери сознания от головокружения.

Стискивая простыни в ладонях, я позволила головокружению сойти на нет и восстановиться четкому видению.

Фло не двигался. Он выглядел словно расслабленный работник, который знал, что в конечном итоге у меня не было другого выхода, кроме как повиноваться.

— Почему я должна тебе доверять? Что мешает тебе лгать?

Возможно, он и был другом Кеса, но он все еще оставался членом «Блэк Даймонд». И им нельзя было доверять.

— Потому что я могу быть последним оставшимся другом в этом богом забытом месте.

Его лицо на мгновение напряглось, на нем проскальзывали мысли, которыми он отказался делиться со мной.

— Тебе нужно еще больше? Хорошо. Я знаю, что гости — адвокаты. — Протянув руку, он сказал: — Довольна? Теперь пошли.

— Адвокаты? — Я покачала головой. — Но зачем?

Какого хрена тут делали адвокаты?

Фло улыбнулся мне.

— Вместо игры в сто вопросов, почему бы тебе самой не узнать это?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒