Конец пятой книге. 7 страница

Она перевела взгляд на меня.

― Ты сказала ему, Нила? Сказала, кто для тебя Джетро? Или ты дальше позволишь полоскать ему имя моего брата в СМИ, когда нас покинешь?

Я вздрогнула.

Она была права.

Оказавшись в западне Хоукстриджа, я вкусила жизнь гораздо больше, чем когда-либо в Лондоне. У меня не хватило смелости взглянуть в глаза моему близнецу или отцу и признаться им в том, что я влюблена в Хоука. Что я принадлежу ему, а он мне. Что предала свою фамилию.

― О чем это она, Ниточка? ― Ярость искрила в глазах Ви вперемешку с легким испугом. ― Скажи мне.

― Ви, я...

Как я могла сказать ему о том, что люблю Джетро так же сильно, как его? Как объяснить ему, что между нами теперь не все так просто?

― Она отняла его у меня, Вон, ― вкрадчиво произнесла Жасмин. ― Она влюбилась в моего брата, и я в одночасье отошла в его жизни на второй план, ― она ухмыльнулась, глядя на меня, вроде как и принимая эту истину, но в тоже время отвергая. ― Он больше не принадлежит мне, как и она тебе.

Вон заметно напрягся и провел рукой по своим темным волосам. Борода, которой он щеголял в Лондоне, была коротко острижена, но несколькодневная щетина затеняла его подбородок.

― Я не... не понимаю...

― В один прекрасный день и ты станешь принадлежать тому, кого любишь. Но сейчас ты принадлежишь мне. Я та, кто пришла, чтобы спасти тебя. Та, от кого зависит твоя жизнь. И ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.

― Не уверена, что это лучший способ побудить его помочь тебе.

Жас одаривает меня суровым взглядом.

Я пожимаю плечами.

Я сама стала жертвой целеустремленности Жасмин ― ее идеального обмана. Она была чрезвычайно изобретательна и способна дать жизнь любой лжи. Она мастерски одурачила меня при встрече, и я никогда не стану недооценивать ее. Ненависть внутри меня еще была жива. Но Жасмин абсолютно не знала моего брата и того, насколько он может быть упрямым, особенно когда ему пытаются указывать, что делать.

Вон посмотрел на меня.

― Так, Ниточка, это... правда? Ты влюбилась в этого ублюдка? ― Его лицо исказилось. ― Поэтому ты спала с ним?

Жасмин вздохнула, наблюдая за нами, словно за событиями в мыльной опере.

Я поднялась на ноги.

― То, что она сказала, правда. Я люблю его, Ви. И у нас мало времени. Жасмин нуждается в твоей помощи. Я хочу, чтобы ты помог ей. Ради меня. Прошу тебя, ― прошептала я, положив ладонь ему на грудь.

От моего прикосновения его сердцебиение участилось, а его глаза встретились с моими.

― Это сейчас не сон? Ты влюблена в мерзавца, который собирался убить тебя? ― На его лице читалось недоумение. ― Неужели ты настолько глупа?

― Он бы никогда не смог сделать этого. ― Жасмин подкатила кресло ближе. ― Он влюбился в нее раньше, чем она в него. Я поняла это еще тогда, когда даже он еще не признал.

Она притормозила и встретилась с Воном взглядом.

― Если ты не хочешь помочь мне, потому что я требую, то помоги мне, потому что я прошу. Не дай ему умереть. Не губи свою сестру и не осуждай моего брата, когда он единственный, кто может положить всему этому конец раз и навсегда.

В воздухе зависла самая долгая пауза, и мы все затаили дыхание в ожидании, что Вон уступит и согласится помочь. Но вскоре его плечи заметно напряглись, и он замотал головой.

― Я не верю ни одной из вас. Мне кажется, что вы обе облажались, и нам просто нужно убираться куда подальше из этой чертовой дыры.

Схватив меня за запястье, он потащил меня к двери.

Для человека, побывавшего в драке и оказавшимся запертым в холодильнике, он передвигался крайне стремительно.

― Ви! Отпусти меня. ― Головокружение снова дало о себе знать, когда я следовала за ним.

― Вон, прислушайся к ней, ― Жасмин резко развернулась, костяшки пальцев, вцепившихся в диски колес, побелели. ― Ты не можешь уйти.

Вон проигнорировал ее и потянулся к дверной ручке.

― С чего это вдруг? Как не странно, но я ухожу.

У меня перехватило дыхание.

― Ви, я никуда с тобой не пойду. Если ты не хочешь нам помочь, дело твое. Но я не собираюсь оставлять его...

― Да, не хочу. Потому что я делаю то, чего никогда не делал он. ― Наши носы соприкоснулись, когда он притянул меня ближе к себе. ― Спасаю твою задницу.

― Ты просто не понимаешь!

― Нет, Ниточка, это ты не понимаешь. Они удерживали тебя здесь, чудовищно обращаясь с тобой на протяжении нескольких месяцев. Они сломали твою психику и заставили тебя страдать от этого, мать его, Стокгольмского синдрома. Теперь все кончено. Мы едем домой.

Его рука опустилась на дверную ручку, дергая ее из стороны в сторону.

Заперто.

Вон устремился в сторону Жасмин, таща меня за собой, словно пленницу.

― Ключи. Сейчас же, ― угрожая кулаком, прорычал он.

Она гордо вздернула подбородок.

― Ни за что. Пока ты не согласишься мне помочь.

― Не дождешься. Дай сюда ключи. ― Он навис над ней, обезумев от ярости. ― Я не собираюсь упрашивать.

― Это я не собираюсь упрашивать. Я просто заставлю тебя помочь мне.

Вон замахнулся.

― Стой! ― Я вырываюсь вперед, преграждая путь для удара. ― Не надо!

Вон разинул рот.

― Ты всерьез защищаешь ее, Ниточка? После всего, что ее семья сотворила с тобой?

Мне тоже с трудом верилось в это. Если бы это случилось сразу после встречи с адвокатами, я бы собственноручно зарядила пистолет и вложила его в руку брата. Но так было бы до того, как я начала слушать ― по-настоящему прислушиваться. Жасмин была на нашей стороне.

Он жив.

Но как долго это продлится?

― Хватит! Да, я на ее стороне. Да, я влюблена в Джетро. И нет, я никуда не пойду с тобой, пока не буду уверена, что он в безопасности, ― размахивая руками, выплеснула я, стараясь сдерживать эмоции, прежде чем посмотреть через плечо в сторону Жасмин.

Она держалась невозмутимо, сжимая в руке черный пистолет, который прятала под одеялом.

Я так и знала! Я предчувствовала, что у нее там скрывается целый арсенал.

Мы встретились взглядами.

Я могла бы заострить свое внимание на оружии или же сосредоточиться на более насущных проблемах.

Джетро и Кес...

― Какой у нас план? Чем мой брат может помочь? ― поинтересовалась я, игнорируя пистолет в ее руках.

― Мистек Уивер отвезет меня туда, куда нужно, и сделает все, что я ему скажу.

― С хрена ли... ― вмешался Вон.

― Ви! ― Я нахмурилась. ― Просто... выслушай, хорошо?

― Мне не по силам провернуть это в одиночку и, Нила, тебе придется вернуться в свою комнату.

Я отрицательно замотала головой.

― Я пойду с тобой. Я не собираюсь возвращаться...

― Не важно, что хочешь ты. Это необходимо. Мы отлучимся ненадолго. Мне нужно, чтобы ты солгала ради меня, если это понадобится.

― Солгала ради тебя?

― Тебе нужно взять мое кресло и сказать, что эту ночь я провела с тобой. ― Она перевела взгляд на Вона, который метался по комнате, словно дикий зверь. ― Пока он будет моими ногами и силой, ты станешь моей защитой. Мне нужно, чтобы ты выдумала какую угодно историю, лишь бы сохранить правду о том, что мои братья живы, в тайне. Мне плевать, что ты наплетешь, главное, сохрани все в секрете.

Я совершенно растерялась, понятия не имея, что я буду делать, если Даниэль или Кат объявятся.

― А почему вам понадобился именно я? ― спросил Вон, не скрывая своего недовольства. ― С какого хрена я должен рисковать своей жизнью?

Жасмин скользнула взглядом по его изувеченному лицу и окровавленной футболке.

― Вы хотите детей, мистер Уивер?

Брови Вона взметнулись вверх.

― Что? Черт подери, это тут причем...

― Ответьте на мой вопрос. Да или нет.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди в ожидании ответа. Я выросла вместе с Воном, но мы никогда не делились планами на будущее. Мы никогда не говорили о том, как видим нашу будущую семейную жизнь, будучи слишком увлеченными продвижением и планированием деятельности компании, которая была по большей части важна нашим родителям, нежели нам самим.

Брат тяжело вздохнул.

― Ранее, возможно, я и лелеял подобные мечты, но сейчас ― нет. Не после того, что случилось с Нилой. ― Он перевел взгляд на меня. ― Или с нашей мамой.

― В этом и суть. Моя семья слишком долго омрачала жизнь вашей. Ты имеешь право реализоваться, как отец, будучи уверенным, что твои дети будут в безопасности до конца своих дней. ― Она продвинулась ближе, а в ее тоне читалась уверенность в собственных словах. ― Мне нужна твоя помощь, чтобы это стало реальным.

Я напрягалась, предвкушая очередной всплеск эмоций и брани.

Но мрачный взгляд она встретился с моим, впитывая мою невысказанную мольбу о помощи. В его силах было не только спасти человека, которого я любила, но и наше будущее.

Наконец он отступил.

― Если я помогу тебе, ты защитишь мою сестру? Ты проследишь за тем, что все действительно закончилось?

Жасмин прижала кулак к сердцу.

― Обещаю. Если ты сохранишь жизнь моим братьям, то, клянусь, все это останется в прошлом.

Вон сделал шаг ей навстречу, на мгновение задержав взгляд на кресле Жасмин, прежде чем, поколебавшись, протянуть ей руку.

― В таком случае, считай, что мы договорились.

На глазах девушки выступили слезы, она опустила пистолет и вложила свою руку в руку Вона.

― Спасибо. Моя благодарность к тебе несоизмерима.

Я не хотела прерывать этот внезапное проявление нежности, но мое сердце работало, как часы, отсчитывая минуты, наполненные тревогой.

Он жив.

Он жив.

Нужно спешить.

― Что мы делаем дальше? ― осторожно спросила я.

Губы Жасмин дернулись в улыбке.

― У нас с Воном свидание в склепе.

Вон в недоумении уставился на нее.

Жасмин достала ключ и направилась к двери.

― Это наш последний шанс.

― О каком шансе речь? ― Я рванула с места, окрыленная надеждой и верой в справедливость.

Она вставила ключ в замок.

― О последнем шансе спасти Кеса и Джетро и доставить их в больницу до того, как они отдадут концы.

ГЛАВА 6

Джетро

― Черт, ты все делаешь не так.

― Не мешай, женщина. Уверен, что я лучше разбираюсь, как управляться с газовым резаком.

― Очевидно, это не так. Ты не открыл предохранительный клапан.

Ругань, скрежет, затем громкое шипение.

В моем затуманенном воображении вырисовываются образы извивающихся змей: кобр, схлестнувшихся в схватке. Какого черта происходит? Неужели я наконец-то покинул бренную землю и рухнул в преисподнюю, кишащую рептилиями и драконами?

Что-то агрессивно яркое разрезало царящую темноту.

Я напрягся.

Да, сто пудов, это ад.

Они жаждут заполучить меня.

Языки пламени из их огнедышащих ртов атакуют пробирающий до костей холод.

― Теперь ты слишком усердствуешь. Сбавь обороты, придурок.

― Придурок? Советую попридержать оскорбления. Иначе тебе придется поискать другого козла отпущения, который вызовется помочь.

― Просто... Дай-ка мне... ― послышалась какая-то возня, а затем последовала очередная волна тепла и света.

Голоса отдавались эхом, словно преодолевая какие-то пещеры. Мужской и женский ― обволакивающий и переливистый.

С каких это пор драконы говорят?

― Какого хрена вообще у тебя оказалась именно эта штуковина?

Шипение и скрежет стали громче, а искры осветили пространство вокруг.

― Друг оставил ее здесь. Единственное, что нашлось у нас в поместье, чтобы вскрыть этот чертов замок.

― А об элементарном гребаном ключе он никогда не слышал?

Еще больше света. Снова шипение и скрежет.

― Это его просчет. Он захлопнул дверь, чтобы обезопасить их, не подумав, что ключ всего один.

― И воспользоваться им ну никак нельзя? Наверное, это слишком просто? Захотелось поиграть в Джеймса Бонда?

Снова словесная перепалка, за которой последовал настоящий водопад искр, похлеще любого фейерверка.

― Не неси чушь. Если хочешь знать, то достать ключ просто не получилось.

― Но почему? У драгоценного папочки он же по любому есть?

Свистящий звук, за которым последовала очередная вспышка тепла.

― Да, ― проворчала девушка.

― Никогда еще не встречал никого, кого бы так держал в ежовых рукавицах какой-то старик.

Кратковременная тишина, а затем громкое ругательство.

― Вот что может случиться, когда болтаешь о вещах, о которых даже представления не имеешь. А сейчас просто заткнись и займись делом. Вытащи оттуда моих братьев, пока я тебе снова не врезала.

― Тебе когда-нибудь говорили, что ты необыкновенно злая?

― Постоянно говорят. А теперь займись делом.

Разговоры стихли, сменившись затяжной песней огня и искр.

Я абсолютно выпал из реальности происходящего. Больше не ощущал себя человеком. Ни боли, ни смерти.

Просто растворился во времени.

Никаких чувств и воспоминаний. Лишений и душевных терзаний. Только время, отсчитывающее секунды чего-то нежеланного и неощутимого.

Я стал ничем... никем... отпустил себя.

― Ради бога. Дай эту штуковину мне. Я, черт подери, все сделаю сама.

― Я справлюсь, женщина! Сколько, мать твою, раз я должен тебе это повторять?

― Ты слишком медлишь.

От растущей интенсивности свет стал из желтого белым, маня меня к себе, суля лучшее существование, нежели я тащил сейчас.

Мне тянуло к нему, и я прищуривался, когда вспышка становилась все больше, притягивая меня к себе, словно сгусток энергии.

Я никогда не видел ничего более ослепительно праведного ― будто передо мной ядро солнца или те самые врата в рай.

Но достоин ли я рая, по большому счету?

― Поторопись. Нам нельзя медлить.

― Женщина, дай мне еще минуту, ладно?

Свет сиял, словно сверхновая звезда. Децибелы звука нарастали до такой степени, что эхом отдавались от моих зубов. Фонтаны искр словно заряжали мои мышцы, постепенно возвращая меня к жизни. Я попытался подняться, чтобы посмотреть, что за дьявольская сила обладает таким действием, но мое тело отказывалось подчиняться. Оно было слишком ослаблено, измотано и уже не отзывалось на подобные манипуляции.

Мое сознание плыло: разрозненные обрывки мыслей и сменяющие друг друга вспышки образов тускнели с каждым стуком моего слабеющего сердца.

Я не понимал, почему продолжаю цепляться за свое никчемное существование.

Это нельзя было назвать жизнью.

Просто проклятие.

― Дерьмо, дальше не идет.

― Само собой, не идет. Ты делаешь ни хрена неправильно!

― Если ты настолько, мать твою, всезнайка, то сделай правильно.

Моя голова затрещала от этих бесконечных препирательств.

Голос мужчины был мне не знаком, а вот голос девушки напомнил мне мою сестру. Малышка, которую я обожаю с детства, несмотря на то, что она мастер потрепать нервы. Она постоянно таскала мои игрушки и прятала их в тех местах, где я никогда не додумался бы их искать.

Она не давала проходу мне и Кесу. Сводила нас с ума, раз за разом демонстрируя, что демонстрации любви недостаточно, чтобы сдержать разъяренную сестру от возмездия, как правило, за жаб в ее постели и насекомых в ее хлопьях на завтрак.

Я даже попытался улыбнуться, вспоминая о тех беззаботных деньках.

Свет погас, и снова послышалась какая-то возня.

― Просто поверни этот датчик влево, а тот вправо. Видишь, линии сошлись... идеальное соотношение.

― Окей. Сделано. И что дальше?

― А теперь я хотела бы поорудовать этой штуковиной.

― Что? Ну уж нет.

Что-то лязгнуло о стены подземелья. Мои уши напряглись, напоминая, что они все еще на месте, хотя некоторые части тела не всегда давали о себе знать. Я уже давно перестал чувствовать капли пота на своем лбу или вздрагивать, когда очередная волна лихорадки прокатывалась по моей коже.

― Подними меня, а потом подай эту штуковину. Понял?

― Боже, какая же ты заноза в заднице.

― Крайне мило, что ты это отметил. А теперь... давай, подними меня.

― Но это я должен...

― Это почему же? Потому что ты мужик, а электроинструмент ― это мужская игрушка?

Тяжелый вздох.

― Нет... Просто...

― Послушай, я изначально хотела сделать все сама. И если бы ты не выступал здесь и не выпячивал «мужика», они бы уже давно были на свободе и на полпути в Лондон.

Снова тишина.

На какой-то период я словно выпал из потока происходящего, поймав себя на странном ощущении, что время словно остановилось, хотя часы по-прежнему вели свой отсчет.

― Вероятно, они уже мертвы. Они не подали никаких признаков жизни с тех пор, как мы все это начали.

Гнетущее проклятие повисло и в без того затхлом воздухе.

― Если это так, то наша сделка не имеет смысла. Я обещала, что Нила будет в безопасности, если мы спасем моих братьев. Если они мертвы... то почему я должна держать обещание?

Нила...

Это имя...

Ангельское.

Нила...

Мое сердце внезапно проснулось, отгоняя смерть и посылая застоявшуюся кровь по моим венам.

Нила.

Моя.

Девушка, которую я хотел видеть своей, но облажался.

― Ниточка уйдет отсюда ― и не важно, живы они или нет.

― Думаю, что единственный способ убедиться в исходе, ― это вытащить отсюда моих братьев, пока не стало слишком поздно.

Я тщетно втягиваю в себя воздух, но получаю лишь порцию могильной пыли.

Раньше я был полностью поглощен пустотой, окружающей меня, безэмоциональной и лишенной каких-либо чувств. Но эти двое? Черт. В них скрывалось столько всего невысказанного. Девушку буквально разрывало от безысходности и отчаяния, но она маскировала это за грубостью и яростью. А этот мужчина... он был настолько же сломлен и повержен, но тонул в ореоле сомнений и недоверия.

― Ладно, хорошо, я тебя понял. ― Раздалось шарканье шагов по грязному полу. ― Что я должен сделать сейчас?

Воздух пронзил саркастический смех, способный разогнать всех призраков и монстров.

― Я должна объяснять тебе, как? Берешь меня под колени и усаживаешь себе на плечи. Не бойся, я не сломаюсь.

― Хорошо, просто я слышал, что у таких, как ты...

― Таких, как я?

― Черт, я просто хотел сказать, что у людей с...

― С инвалидностью... Это ты хотел сказать? Что «такие, как я» лишены чувствительности ниже пояса?

Неловкое покашливание.

― Я лишь о том, что ты легко можешь получить синяк, который не так просто вылечить, как у нормального...

― Ого, ты просто жжешь. То есть хочешь сказать, что я какая-то «ненормальная»?

― Да что ж такое, черт...

― Послушай. Мне сейчас не до этого. Просто подними меня, дай мне эту гребаную штуковину и помолчи к чертовой матери. Как только они будут в безопасности и в больнице, мы сможем обговорить наиболее толерантные и корректные способы обсуждения моего состояния. Договорились?

Удрученный вздох.

― Конечно.

Ничего не понимаю.

Что вообще происходит?

Мое сознание играет со мной злую шутку? Держит меня в томительном напряжении, но ради чего? Чтобы просто держать меня в сознании? Или эти двое действительно намереваются спасти меня?

― Вот так. Ты в порядке?

― Буду в порядке, как только мы вытащим их отсюда. Давай мне сюда эту штуковину.

Пауза.

― Отлично. Подними меня повыше.

Через несколько мгновений снова раздалось шипение. Я порывался поднять голову и посмотреть, что происходит, но все, что я смог сделать, это немного погреться в лучах скудной надежды, которую дарил этот звук, и вновь потерять связь с реальностью.

Неожиданно яркая вспышка пробилась сквозь мои веки, ударив прямо в глаза. Никаких разговоров, никакой ругани, только огненные языки, прорывающиеся сквозь преграды.

Время снова сбилось с заданного ритма, словно неисправная пластинка со скрежетом, перепрыгивающая с дорожки на дорожку и никогда не воспроизводящая композиции по порядку.

― Ты почти сделала это, ― произнес мужской голос.

И словно по сигналу раздался щелчок, за которым последовал звук, подобный призрачному стону.

― Вот видишь. А ты в меня не верил.

Снова какая-то возня.

― Беру свои слова обратно. Ты девушка, но ты отлично обращаешься с инструментами.

― Да, черт возьми, кто бы сомневался.

Голоса снова затихли, и слышны были только неуверенные шаги и металлический скрежет.

Я выдохнул, когда бурлящие вокруг меня страсти поутихли, а взаимодоверие и совместная победа взяла над этими двоими верх. В этом замкнутом пространстве воцарился мир, и я оставил попытки держаться.

Напряжение спало, и я вновь ощутил свое тело, промерзшее, истощенное и пронизанное болью.

Я был готов отпустить себя. Был готов уйти.

Но вдруг во мне пробудилось иное чувство.

Осязание.

― Ты меня слышишь?

Нежнейшее тепло коснулось моего лица.

С моих губ сорвался стон, говорящий им о том, что я не сдался, несмотря на то, что молил о том, чтобы все закончилось.

― Все хорошо. С тобой все будет в порядке.

Тепло скользнуло по моей груди, по руке.

― Я с тобой, Джет. Теперь ты в безопасности. Главное, держись, ― прошептал мне на ухо полный заботы голос.

ГЛАВА 7

Нила

― Она в ванной.

― Она плохо себя чувствует и не может подойти.

― У меня её кресло... Видите? Конечно она здесь, со мной.

― Она ещё спит. Мы ночевали вместе, и ещё валяемся.

Я застонала, потерев ладонями лицо.

― Это полный провал.

Слова повисли в пустоте комнаты. Хоук не услышит моего вранья.

С того момента, как я оставила Жасмин и Вона в коридоре, ведущем на кухни, я училась лгать. Правдоподобно. Проблема была в том, что у меня ничего не получалось. Моя ложь оставалась ложью. После явной ненависти и неприязни между нами на встрече с адвокатами, никто не купится на ночёвки с девчачьими разговорами и «мило проведённым временем вместе».

Полная безнадёга.

Единственное, на что я могла надеяться, что ко мне никто не придёт, и Ви и Жас вернутся в ближайшее время.

Мысли плавно перетекли к прошлой ночи.

По спине пробежал холодок, вспомнив, как в темноте Ви наклонился и нерешительно поднял Жасмин с её кресла. Я никогда не видела её ног. Они всегда были скрыты мешковатой пижамой или покрывалом. И картина, представшая передо мной, повергла в шок: ноги Жас безвольно свисали, болтаясь, на руках Ви.

А когда-то она могла бегать, и кататься верхом на лошадях, и играть в догонялки с братьями.

Теперь же она вынуждена полагаться на брата врага, чтобы он стал её средством передвижения.

Жестокая цена за плату, но за что она заплатила, я не знала.

От взгляда, брошенного Ви, прежде чем он повернулся спиной ко мне, оставив в пустом коридоре с пустой коляской в руках, сжалось сердце и перехватило дыхание. Помощь одному из Хоуков шла вразрез с его пониманием. Он полагал, что предал то, во что верил, что нарушил всю выстроенную схему с шантажом через соц сети, обличая Хоуков и отстаивая имя нашей матери и моё.

И вот он здесь, бросает свою сестру, чтобы помочь другой спасти её брата.

И сейчас мой брат показал, сколько в нём преданности, сколько силы ― я столько никогда не видела. Исчез самоуверенный шутник, соблазняющий женщин одной улыбкой. Исчез легкомысленный кутила, который работал не покладая рук, но умудрялся баловать себя, не отказывая себе ни в чём.

Я смотрела на его удаляющийся в темноте силуэт, и за это мгновение для меня он вырос из мальчика и стал мужчиной, и мне хотелось броситься за ним и благодарить. Благодарить за то, что спасает моего любимого, за то, что в очередной раз ставит на первое место моё счастье, не своё, и делает то, что я прошу.

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не побежать следом. Сжав ручки кресла Жасмин, я развернулась и покатила его в противоположном направлении.

Они идут за тобой, Джетро.

Они тебя спасут.

И то, что я не могла быть там, умолять его жить, забирать его боль, убивало меня. Но с другой стороны справедливо, что это право принадлежит Жас. Джетро пожертвовал своей жизнью ради сестры, и вполне понятно, что она сейчас делает то же самое ради него.

Но опять-таки, она втянула моего брата в эту историю. И нельзя было точно сказать, что по задумке Жасмин, какой бы она ни была, всё пройдёт гладко. И никто не давал гарантий, что они останутся живы.

Если Кат всё узнает, Жасмин накажут, Джетро и Кеса добьют, а Вона снова изобьют. И, несомненно, будут делать это, пока он не станет молить о смерти.

И всё из-за чего? Из-за моей проклятой крови.

Перестань думать об этом.

Я перевела взгляд на коляску, спрятанную в тени двери. Она казалась такой пустой и одинокой без своей хозяйки. Металлическое устройство словно оплакивало свою пассажирку, больше не желая выполнять предназначенную ей функцию.

На горизонте замаячил рассвет.

Всполохи розового и фиолетового раскрасили небо, прогоняя прочь темноту.

Уже, наверное, в пятидесятый раз я посмотрела на часы.

Шесть тридцать семь утра.

Я вернулась в комнату в десять минут первого. Уже больше шести часов назад.

Где они?

Что они делали?

Джетро, ты ещё жив?

Ты в безопасности?

Я не спала и не могла расслабиться. Да и как это возможно, когда они были там. Пробирались где-то тайком под выключенными камерами и спасали того, кто, как полагал Кат, вроде бы должен быть мёртв.

Тяжёлый комод вернулся на место у двери, прижав её крепко и надёжно. Но это не останавливало моё нарастающее волнение. Ведь с каждым часом вероятность разоблачения возрастала.

― Что значит Жасмин пропала? Чушь! Она здесь... она в ванной. И, конечно же, нет, вы не можете её увидеть.

Я простонала, расхаживая взад и вперёд в изножье кровати. Так не пойдёт. Если она в ванной, ей нужно её кресло. Однозначно.

― Она дремлет, не хочу беспокоить её.

Кату нужно всего лишь как следует постучать в дверь, чтобы понять, что тревожить тут, кроме меня, больше некого.

― Боже, полнейшая чушь.

Пожалуйста, скорее!

Луна обратилась солнцем, лучи которого зайчиками запрыгали по металлическому основанию кресла Жасмин. Казалось, будто я не одна. Будто неодушевлённый предмет каким-то образом ожил и стал полноправным гостем в этой комнате ― призрак Жасмин, оставивший свой след здесь, со мной, пока сама она участвует в рискованной авантюре с моим братом.

Что вы сейчас делаете?

Всё ли пошло по плану?

Сколько ещё ждать?

Я не могла перестать думать об этом. Страшно бесило, что меня оставили за бортом, наедине с паникой и жуткими теориями и домыслами о том, что могло случиться.

Я бы всё отдала за возможность быть там, с ними.

Он не умер.

Он жив!

Радость пузырьками от шампанского пронеслась по телу и ударила в голову.

Прижав руку к груди, постаралась унять волнение. Рано радоваться. Слишком рано полагать, что его спасли. Побоявшись сглазить, не хотела верить в лучшее, когда худшее всё ещё могло произойти.

Время шло, минуты тикали, страх превращался в уныние.

Что, если Жасмин переоценила свои возможности? Что, если они опоздали? Что, если? Если что? Что?

Посмотрев на часы, я прикусила губу ― стрелки показывали семь утра. В Хоукскридже не просыпались рано, но Жасмин ходила по краю. Она должна вернуться, причём очень скоро. И она должна привести моего брата.

Вышагивая по толстому ковру, я прислушивалась, вздрагивая от каждого скрипа старого дома, а от скрежета и бульканья старой сантехники сердце пускалось в галоп.

Она должна была это сделать.

Она должна была спасти его.

И тут послышался стук, настолько слабый, что было подумала, показалось.

Я резко остановилась, обшаривая взглядом потолок, стены, окно, дверь.

И снова стук.

А затем еле слышный голос:

― Ниточка, открой.

Наверное я нашагала по этой комнате километры, обкусала до основания ногти, и вот, наконец, они вернулись.

Подскочив на месте, я рванула к двери.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒