Глава 25. Часть 1.

Несколько дней спустя.

Жизнь непредсказуема. Никогда не знаешь, в какой момент она заставит тебя свернуть с пути… Заставит оставить задуманное и превратит нЕкогда важное, в нечто менее значительное, поменяет местами.

Это так странно… ведь, ты, вроде как, вовсе не решал этого сам и хочешь совершенно другого… хочешь сделать иначе.

Такое ощущение, что Ей всегда удаётся вывернуть всё наизнанку. Ты переживаешь, обещаешь себе и боишься, но… как бы ты не вырывался, ты поддашься, потому что она успокоит, внушит тебе, что это именно то, что тебе сейчас нужно. Что именно это сейчас правильно.

Сложив на груди руки, Итан стоит посреди офисного этажа. Вокруг столы, бумаги, люди… шелест, голоса, стук клавиш, телефонные звонки. Парень хмур и задумчив, и всё это где-то далеко, будто сквозь подушку, а мелькающие перед глазами медленные силуэты, размыты.

Нудный, будний день.

«Мистер Маккбрайд… Сэр!»

— Итан!

— Да?

— Простите, — растеряно мямлит этот, стоящий перед ним, сотрудник… молодой парень, возможно, чуть постарше него. — Вы не реагировали. Я…

— Ничего, — смотрит на него Итан, — Это же моё имя, так? — чуть улыбается и кивает на конверт в его руках. — Это мне?

— А, да! — протягивает конверт ему он. — Пришло в бухгалтерию утром по факсу. От юриста.

— Спасибо. — безжизненно благодарит его Итан и, вытащив сложенный вдвое лист, читает копию присланного документа и беззвучно ухмыляется.

«Расчётные счета выведены из-под судебного разбирательства».

— Малкейм, — появляется Татьяна. — Передали? Благодарю, можете идти.

— Хорошие новости. — смотрит на неё Итан, когда тот уходит.

— Да, это всё наша новая мисс адвокат. Не знаю вот только теперь, состоится ли суд.

— Посмотрим.

Они вышли к лестнице, где потише.

— Ты прости, нам всем очень жаль. — печально улыбается ассистентка. — Мы сочувствуем и желаем вашей семье только лучшего, но мисс Дивер кое-что предложила и это не слишком этично, но во благо всего и всех, ведь мы должны обезопасить себя. Ходатайство удовлетворили, но в любой момент может всплыть что-то ещё… Она предлагает схитрить. Это ужасно звучит — предлагает воспользоваться ситуацией. Она хочет обратиться с публичным заявлением, немного приукрасить случившееся. Наоми полагает, что сможет повлиять на достопочтенного судью, вызвать жалость, возможно даже получить отсрочку. Как ты думаешь? Я… мне кажется, это бы пошло нам на пользу.

Итан слушает её и ему тоже так кажется. Чего греха таить? Он прекрасно всё понимает, согласен и уже почти кивает, но его отвлекает вышедшая из общего лифта девушка в красном платье в крупный цветок. Отвлекает и буквально переводит на себя всё его внимание…

— Что это?! — громко спрашивает он жёстко, заставив её остановиться и растерянно оглядеть себя, — Что это такое? — указывает обеими руками на её яркое одеяние, а она хлопает густющими ресницами и, кажется, глупая, совершенно ничего не понимает.

— Подожди-подожди, — вмешивается Татьяна и указывает Итану на надпись у неё на груди, — Практикантка. Не волнуйся, я улажу… — уверяет разгневанного начальника, как можно тактичнее, а потом берёт за плечи эту перепуганную новенькую и уводит подальше. — Молли, так? Молли, ты ведь прошла собеседование. Давай-ка вспомним пункты дресс-кода нашей фирмы…

«Господи», — касается переносицы парень. — «Что это с ним?»

«Ну и хрен бы с этим её платьем. Да, даже если бы она лысая пришла, ему-то что?»

Чертыхается вслух, вспомнив ту ситуацию с практикой Мии, и бессильно опускает руки. «Нет, так нельзя».

Друзья ли, или стажёры, нельзя нарушать созданные правила. Нельзя терять «лицо», ведь это статус, положение, уважение, красиво в конце концов. Это и правда важно, как бы он раньше этого не презирал.

«Отец был прав». Да будет так, даже если это ему не по душе.

***

— Ой, извини… — оглядывается Нура на небольшую компанию девушек, нечаянно столкнувшись с кем-то из них. Брела, уткнувшись в конспект, а теперь даже не знает, кого из них задела.

Те только оглядели её и, улыбаясь, по очереди скрылись за ближайшей дверью.

— Элла! — позвала она, увидев впереди, мелькнувшую среди студентов подружку.

— О, Нура… Ты куда?

— На химию, конечно. А ты разве нет?

— А, химия… Да. — кивнула она, но передумала, — Нет. То есть, нет, не сейчас. Мы кое-куда собрались заскочить с… — она задумчиво закусила свою пухлую губу. — С Даниэль.

Нура непонимающе мотнула головой.

— «Волновые свойства», — напомнила сегодняшнюю тему одногруппница. — Скука ведь будет смертная. Мы решили прогулять.

— Элла, ну ты даёшь… А что ещё за Даниэль такая?

— Та Даниэль, с которой я сижу уже как несколько дней. Ты даже не заметила! — воскликнула она раздосадовано.

— Что? — попыталась вспомнить Нура, но рассеянность была сильнее. — Конечно же… заметила.

— Ну-ну, — протянула Элла, но затем спокойно добавила. — Это не моё дело.

— Да нет же, я просто…

— «Просто» ты сама это сказала, когда я спросила, что с тобой. Этого тоже не помнишь?

— Правда?

— Да. Злобно так, буркнула. Но я услышала.

— Прости.

— Всё нормально. Я понимаю, личные разборки — дело мутное.

— Да нет никаких разборок.

— Ну, или что там с тобой приключилось. Так что, это ты прости, не хочу я в восемнадцать остаться совершенно без друзей и без парня.

— Кажется, — усмехнулась Нура. — Кажется, я осталась.

— О, мне жаль. — вздохнула Элла, без всякого сарказма, — В смысле, тебе должно быть жаль. — добавила без издёвки и, помолчав с секунды две, широко улыбнулась. — Ну, я пойду. Даниэль ждёт.

«Ах, Элла…»

— Иди. Да, конечно, иди.

Характеристика — Безумный Шляпник. Фантазёрка, любит болтать… много и часто без смысла, но своего безумия она не боится и всегда ведёт себя естественно. Искренняя, безобидная, сплошной позитив.

Она ушла, а озадаченная Нура так и осталась стоять.

«Ого! Надо же». Даже Элле она осточертела, что уж говорить о бедных подругах. «Пора активировать хоть треть собственной жизнеспособности, пока и, правда, не осталась одна».

Над головой раздался звонок, в коридоре стало тихо, а в кармане пиликнул телефон… WhatsApp[101] — сообщение от Ника:

«Ты так и не перезвонила вчера». - напомнил дядя, и от этих слов прямо так и веяло обидой.

Нужно было срочно что-то придумать.

«Уснула…» Нет, не так. Он сразу заподозрит что-нибудь и начнёт беспокоиться.

«Прости, учила допоздна». Уже лучше, но как-то слишком пофигистично.

«Я вижу, как ты печатаешь!»

Девушка улыбнулась.

«Да, извини. Я на лекции. Перезвоню, через час. Честное-пречестное».

— Эй! — позвал сзади Эван, чем застал врасплох. — Чего тут зависла? У вас же химия.

— «Волновые свойства»! — воскликнула она первое жизнеспособное, что пришло на ум. — Скука смертная.

— А-а. — понимающе засмеялся он. — И ты что же, Хорошистка с минусом, решила «двинуть»?

— Именно. Я «двигаю». Ты со мной?

— Ээ…

Она же это просто так спросила, а он, почему-то вдруг, перестал улыбаться.

— Да я не… — попыталась объяснить Нура. — Я не в том смысле. Это шутка.

— Ну да. — кивнул парень, но всё равно смотрел как-то с подозрением.

«А он изменился…» Гладко выбрит, весёлый. Как всегда одет со вкусом, серьги в ушах, приятный парфюм.

Вскинул брови смущённо и неожиданно сообщил. — У меня девушка есть.

— Оу. — это было, правда, новостью.

— Найла. Симпатичная. Давно меня пыталась закадрить, и вот я сдался. И знаешь, она не повела меня позориться на частную вечеринку. И даже не катала на байке, представляешь?

Нура улыбнулась. — Похоже, она хорошая.

— Похоже на то.

— Повезло тебе.

— Повезло, это точно. Я познакомлю вас позже. И… я это всё сказал, не для того, чтобы тебя отшить.

— Нет, конечно… Я же и не клеилась!

— Знаю. Я это к тому, что… Не хочу, чтобы ты переживала, что нам не стоит общаться теперь, когда вы с Маккбрайдом расстались… лишь бы я вдруг, не дай Бог, не подумал, что ты, возможно, вновь проявишь ко мне что-то. Чтобы, типо, не надеялся.

— Не проявлю! — воскликнула она рьяно и даже сердито, а Эван замолчал.

— То есть, — опомнилась Нура. — Да, я тебя поняла. Нет-нет, я не думала об этом и… я, надеюсь, ты же не специально стал с ней встречаться, ведь так?

Он не ответил. Просто стоял и смотрел… грустно, в глаза.

— Эван?

— Что?

— Мы — друзья.

— Друзья. Конечно, да. Я помню.

***

Вторник, 12 декабря.

Первая половина дня.

Лёгкая, как пёрышко… его маленькая девочка. Смеётся, кладёт ладошки на его колючие щёки и внимательно заглядывает в глаза. Осторожная, всё понимает, жалеет его. Волосы мягкие, мягкие… и так вкусно пахнут, он гладит их и закрывает глаза от удовольствия. Она сама вся сладенькая (обнимает её), а зимнее слабое солнце через большое окно отражает янтарь её карих глаз. Копия мама… и он так сильно по ней соскучился.

— У тебя что, теперь там шрам? Как в фильмах-ужасах, страшный и с нитками?

— Нет, с чего это ты взяла, фантазёрка? Кто тебе вообще такое смотреть разрешал, а? Меня не резали, как арбуз… Вот тут, видишь эти пластыри?

— Да.

— Под ними огромные дырки. Туда втыкали толстенные иголки с трубками.

— У-у-у…

— Да-а.

— Больно было?

— Не помню, я спал. Скорее всего, нет, и, по-моему, было даже щекотно.

— Не правда. — улыбается девочка и оглядывается на брата.

— Как дела? — спрашивает и отец, взглянув на сына. — Справляешься?

— Не начинай, — качает головой Итан, — Не стану я тебе ничего говорить о делах. Но, только не волнуйся, ради всего святого, всё отлично. — спешно уверяет.

— Не сомневаюсь, — кивает Ричард. — И успокойся, со мной всё в порядке.

Сын неуверенно морщит нос.

— Ну и не верь. Я — бык. — шутит Ричард и щекочет дочку. — А как учёба?

Улыбка парня меркнет.

— Если какие-то сложности…

— Никаких сложностей. — не даёт договорить ему Итан. — У меня тоже есть связи и деньги. Я — генеральный директор, как-никак. С шикарной зарплатой!

Они посмеялись.

— Мне даже тачку выделили. Я обещал её не разбивать.

— Уж будь любезен, да. Побереги чужую собственность. Что ещё нового?

— Ты всё-таки пытаешься меня разговорить.

— Моё сердце здорово. Хватит держать меня в неведении. Мне даже газет не дают, не говорю уже о телеке… Глянь, пока никого нет, там что, шнур выдернули? Или в пульте просто батареек нет… подай-ка его. Быстрее!

— Не-а.

— Ну же, прекрати! Я его спрячу… Давай!

— Нет.

— Тогда давай поболтаем ещё. Поговори со мной.

— Ну, давай-давай.

— Что там Брэннан? Старый пень терпеть не может, когда я в отпуске.

— Недоволен. Бурдит и рассказывает всем, как ненавидит нас, но… по-моему, он отличный мужик. Президент компании из него, даже лучше, чем из тебя.

— О, ты врёшь… В отместку, да?

— Да, вру. — признаётся Итан и печально добавляет. — Знаешь, ты очень нас напугал.

— Знаю. — вздыхает мужчина и ухмыляется. — Особенно Дарьяна?

— Особенно его, да…

— Люси, — вошла в палату Оливия, — Спустись-ка. — попросила дочку.

Следом за ней появился и доктор Элиот.

Малышка спрыгнула с постели отца и пошла, забралась на колени брата, сидевшего у окна.

— Отлично, — после осмотра, констатировал врач. — Как ты?

— Не блюю. — уверил его Ричард. — Давай уже, отпусти меня домой. Не могу я здесь больше валяться без дела бревном.

— Через пару дней, — пообещал врач. — Если прекратишь попыток подкупить медбратьев.

— О, стукачи… Я попросил лишь отбивную. Одну чёртову сочную, кровяную отбивную. Не могу больше питаться этой проклятой кашей! А это твоё вонючее желе… я им скоро срать…

— Ричард! — оборвала его на полуслове жена и покосилась на дочь.

— А, — вскинул он брови. — Моя куколка! Иди ко мне, родная… обними папу. Прекрасное, полезное желе. Ты же его так любишь, я совсем забыл.

Пока родители беседовали с врачом, Итан получил несколько важных имейлов. Извинился, поднялся и вышел из палаты в коридор, чтобы перезвонить.

Прошла неделя, и он сам не заметил, как пронеслось это время. Перелёты, поездки, бесконечные встречи. Он почти не ночевал в особняке, предпочитая большой мягкой постели в гостевой, жёсткую кушетку здесь, в больнице.

«Два пропущенных от «Джаред».

Парень сжимает меж ладоней телефон и поднимает взгляд на появившегося в дверях кардиохирурга.

— Я не против выписать его, скажем, в пятницу. — сообщил врач. — Шумов нет, давление стабильное. Отменю кое-что из лекарств… посмотрим, как пойдёт, и вперёд.

Этим же вечером друзья собираются в комнате подруг.

— Не трогай, говорю, не трогай!

— Потеснись-ка…

— Ай! Ты… Садистка!

— Немножко да-а…

Уже почти десять и всем завтра с утра на учёбу, но им всё равно, ведь это будет только завтра.

— Красный, левая рука! Крис, давай… левая.

— Ха! Есть…

— Мия… Ты чего, ещё не всё?

— Не могу… дотянуться…

На выходных в общежитии была тусовка, и кто-то забыл твистер[102] в холле. Мия его стащила.

— А-а!!! Тупая игра. Я всё, пока стоп.

— Слабачка.

— Ох, простите, сеньорита Эластика[103].

— Прощаю… Блин! Что это было? Ты меня что, сфоткала сейчас?

— Нет.

— Сфоткала! Я видела!

Они собираются так почти каждый день в последнее время. Развлекают себя, чем в голову взбредёт, едят вредности, смотрят фильмы.

— О, погодите. У меня, кажется, радикулит случился.

— В двадцать один?

— Я старая в душе.

— Да что ж такое… Нура!

— Что?

— Ты фотографируешь мою задницу?!

— Не твою! Мии.

— Вы там нормальные, нет?

— Целиком! Не только попу… Меня Эван попросил, ему там скучно, а ты смешная.

На столе пара пустых бутылок и остатки лёгкого вина в пластиковых стаканчиках. Из динамиков доносится музыка, а на полу непонятная скульптура из тел.

— Шея затекла, — стонет Мия. — Играем, а то я так долго не выдержу. Я может и выносливая, но…

— Окей, поехали. — крутит стрелку Нура. — Бо, синий, правая нога. «Сини-и-ий», Бо-о! Ты чего, это ведь даже не близко?

— Я дальтоник. — отзывается пухлый, румяный парнишка, с прилипшими кудряшками к вспотевшему лбу.

— Ты просто пьян…

— Крис?

— Да, давай.

— Левая нога на жёлтый.

— Минутку… Есть! — со страшной лёгкостью выгибается она, словно резиновая, — Приве-ет, — и улыбается Боригарду. — Уу, какие щёчки…

— Последнее фото. — смеётся Нура и срабатывает вспышка.

— Оставь мой телефон в покое! — выкрикивает бывшая неформалка, всё ещё с «неформальным» характером, и падает на спину. — Всё, я сдаюсь.

— Крис, мобильник. — кивает соседка подруге, на её «поющий» сотовый. Та хватает его, непременно ожидая увидеть на экране своего обожаемого Рика, но кривит рот и, выгнув бровь, подносит к уху:

— Алло… Тихо всем! Чего-о? А ты вообще кто? О, ясно… Да-да, она рядом, сейчас. Это тебя. — протягивает Нуре, а заметив в её глазах растерянное замешательство, терпеливо добавляет. — Цукерберг[104]!

— А, — с облегчением выдыхает девушка и принимает телефон. — Да?

— Кай. — тихонько сообщает Кристина, тем временем, всем остальным.

— ЗдорОво, эт я, — слышит Нура в ответ немного смешной, ломаный мальчишеский голос местного умника-программиста. — Вспомнил, что у меня есть номер Торрес… Лень тащиться.

— Понятно. — улыбнулась девушка, ведь он, и правда, жил слишком далеко… через целых три двери. — Что-то не так?

— Да нет, вроде всё нормально. Я тут повозился малость… Ты просила полностью его почистить от вирусов, но в нём не было вирусов. Зато, было кое-что другое. Ты знала, что за тобой следят?

— Ум…

— Вернее, отслеживают твоё месторасположение. Это похоже на программу…

— Знала! — перебила его Нура, чересчур громко, и друзья, разом, на неё посмотрели. — ЗнаЮ, вернее. Да.

— Оке-ей, — задумчиво пропел парнишка. — Ла-адно. Сделаю вид, что это не странно.

— Это… Да, это немного необычно. Если честно, я именно её и хотела чтобы ты удалил… эту программу. Или, как вы там делаете… Можешь?

— А, да, могу, конечно. Сигнала давно не было, её не включали с неделю…

— Что?

— Я влез в систему…

— Стой, повтори! — воскликнула вновь она, уже не обращая внимание на любопытные взгляды подруг. — Ты можешь это видеть, точно?

— Да. А ещё я могу отследить обратную связь и узнать, кто это делает, если хочешь?

— Нет, не хочу! Я… я и так знаю. Просто убери это, пожалуйста. Убери это из моего телефона поскорее.

«Даже так? Даже, до такой степени? Ему, просто, в один миг, она стала так безразлична?»

— «Стадия отрицания». — как-то, недавно, назвала Кристина сегодняшнее состояние Нуры. — Ты сама себя убеждаешь, что всё хорошо. Не нас, а себя. Может, всё же, поговорим?

— Нет. Нет! Даже не начинай… Напоминаю тебе, у нас уговор!

Отказывалась. Злилась на них, когда пытались заводить эту тему.

Да, надеялась на что-то поначалу, искала Его глазами всюду, а потом… потом просто успокоилась. Поняла, что пропадает и изо всех сил пыталась казаться «живой». Избавилась от всех напоминаний: фото, цветы, подарки, кое-какие вещи. Усерднее занялась учёбой и даже вернулась к боксу, поскорее отгоняя прочь появляющиеся мысли. Отвлекалась и старалась сделать всё, чтобы «оставил», наконец, её в покое… И вот, познакомьтесь — новенькая Она, живущая прежней жизнью!

Но всё это время, она держала при себе этот свой телефон, будто тот согревал, будто освещал дорогу в темноте, и… словно связывал её с Ним. Напоминал обо всём, что таким лихорадочным обманом пыталась забыть, и буквально выбивала из себя, лупя каменную «грушу» в зале. Сознательно… она сознательно хотела этого — удерживать эту ниточку. И теперь, дыра в животе вновь жжёт, а обида колет сердечко и щиплет от слёз в глазах.

— Эй, — зовёт Крис. — Ты в порядке?

— Да… да. — поспешно кивает Нура, а сама еле сдерживается.

Отказывалась, да, и злилась на них, когда пытались заводить эту тему. Но сама с таким одержимым трепетом вслушивалась в разговоры Кристины с Риком… ёкало аж всё внутри, так радовалась, когда тот звонил подруге, и отсчитывала дни до его возвращения.

Молчала, была сильной, не ревела ни разу с момента той проклятой ночи. И до испуга понимала всё больше, что не может отпустить эти нити. Очень пожалела, что отдала Лэндену ключ… что потеряла, возможно, этот единственный повод.

Уезжала, врала, притворялась, разбивала колени о лёд на катке. Зачем-то, сама не понимая почему, специально чаще стала общаться с Эваном. Лучше подружилась с Ниной, чтобы быть ближе к Брайану… к Его парням… А потом пряталась в дУше, задыхалась там под громкими струями воды и постоянно, постоянно искала причин пройти мимо Его окон…

Она не была в порядке.

***

15 декабря. Пятница.

Под чувственную музыку, со вздохами и сладким женским стоном, она ведёт пальчиком по своей пухлой нижней губе… Приоткрывает рот и густой прозрачный влажный слой её помады почти смазывается, но она, в силу опыта, на самом деле лишь делает вид, что касается…

Она демонстрирует то, что заметила Его.

Парень продолжает смотреть. Уверенный, холодный, пристальный взгляд.

Она убирает, спускает ниже свою шаловливую руку… чуть-чуть улыбается, дразнит. Он это прекрасно понимает. Сперва на шею, едва трогая в свете неона свою матовою бледную кожу… затем ведёт по глади тонкого шёлкового платья, красного, почти чёрного в полумраке зала. Взмахом головы, откидывает волосы назад… скользит по упругой груди, по животу, по бедру… убеждена, что это ему нравится. Всё ниже, к глубокому разрезу сбоку, почти до самого белья. И, очерчивая полукруг каблуком, разводит в стороны длинные ноги, чтобы оказаться рукой прямо там… чтобы показать… показать ему, как сильно ей хочется…

— Эй!

Итан переводит взгляд с девушки, на возникшего перед ним друга.

— Какого чёрта я здесь? — удивлённо спрашивает тот, а цветной свет у него за спиной, пульсирующим ореолом освещает капну его волос.

Музыка становится обычной, почти обычной… не такой отдалённо-томной и одурманивающей, как пару секунд назад, но она всё ещё сексуальная, под стать месту.

Итан протягивает руку и берёт со стола стакан.

— Стрип-клуб? В 14:30 дня? Серьёзно, что ли? — падает Джей на диван напротив. — Если Клара узнает об этом, она меня грохнет!

— Выпьешь? — вместо объяснений, предлагает тот.

— Нет, конечно! — восклицает Джаред и оглядывается на хихиканье, сидящих позади девушек. Одна соблазнительно поддаётся вперёд и, облизнувшись кончиком языка, хулиганисто улыбается.

— Мне здесь не нравится. — поворачивается Джей обратно, глядя на друга… тот лишь непринуждённо пожимает плечами.

— Они мне не нравятся! — добавляет он, указывая назад. — Почему нельзя было встретиться в ресторане?

— Потому что. — просто отвечает Итан, — Вот, — и двигает ему папку. — Подпиши это. — кладёт и ручку рядом тоже.

Джей угрюмо, неохотно берет, открывает и пытается рассмотреть предлагаемый документ.

— Это ещё что такое?

— Просто подпиши.

— Не буду я ничего подписывать! Мне жена запрещает, пока не прочитаю. А здесь темно, так что отвали!

Такой лохматый, большой обиженный ребёнок… он заставляет Итана улыбнутся.

— Хорошо. — соглашается парень. — Возьми с собой, прочтёшь потом.

— Я знаю, что ты делаешь! — рассержено перекрикивает музыку Джаред. — Мне Ти Си звонил. Ты… ты с ума сошёл!

Уже не весело. Итан некоторое время просто, молча, смотрит на него, а потом отставляет стакан в сторону и машет официанту, чтобы принёс счёт.

— Ит, чёрт… давай, не глупи! — продолжает уговоры Джей. — Не бросай!

— Я и не бросаю. Я не могу так подвести Франко. Но, у меня совершенно нет времени.

— И не нужно, ведь мы помогаем… Мы справляемся.

— Вот именно, что вы! ТЫ! Поэтому он теперь твой, ясно? Он твой и точка. Это самое лучшее решение.

— Но, блять, это… Он же… Ты так много сделал, чтобы «Шато» стал твоим.

— Да. Моим, как и твоим. Ты делаешь намного больше. Ты и Клара. А у меня сейчас… Джей, кое-что произошло. Мне сейчас не до этого.

— Да понимаю я всё. Мне жаль. Всем жаль. Но он поправится… Он уже в норме!

— Слава Богу, это так, да. Сегодня его выписали, он дома.

— Вот! И? Это же глупо…

— Да что ты заладил!? — разозлился Итан. — Глупо тебе сейчас отказываться от этого, идиот!

— Ага, вот… Давай-давай, — усмехнулся Джаред. — Выдай своё очередное остроумное унижение.

— Что?

— Да то! Ты меня достал, ясно?! Да что с тобой не так?! Это же Я! Мы — семья! Я тебе самое дорогое доверил — сына! Поговори со мной… Что случилось? Почему ты бросил Её?!

Итан опускает стеклянный взгляд и достаёт из кармана сигареты. — Не могу.

Джей удивлённо таращится на пачку L&M в его руках и на то, как тот закуривает.

— Да какого хера с тобой творится? Начал курить, опять? И что случилось с твоим лицом? — показывает он на шрам. — Дело же не в Ричарде, да? Если ты прячешься, то не волнуйся, Она не приезжает. Необязательно избегать из-за неё всех нас. Она ведь даже трубку не берёт… Даже от Клары.

Итан молчит.

— И, знаешь, что я тебе скажу? Я её не виню.

— Хватит. — голос друга серьёзен и груб.

— Хватит?

— Именно. Перестань.

— Перестать говорить о ней?

— Да! О ней! Прекрати! Я понял, что вам её жаль, понял! Мне тоже было, пока не увидел…

— Что не увидел?

— Ничего! Понимаю, что вы дружите, что в курсе о случившемся и что презираете меня. Но вы ничерта не знаете о причинах, а я не стану ничего объяснять, потому что не хочу!

— Ладно, — поднимает руки Джей, — Как скажешь, Босс. — и берёт со стола папку. — Что это у нас здесь… щедрый подарочек на Рождество?

Итан всё ещё дико зол. Бледный, просто сидит и смотрит на него, забыв о сигарете.

В клубе безлюдно, негромко играет музыка. Девушки, сидящие чуть поодаль, перешёптываются и вновь хихикают. Джаред кивает, и поднимается с дивана:

— Окей, не стану я отказываться. Не ИДИОТ!

— То-то же.

— С п а с и б о. Это всё? А то я хочу уйти поскорее, чтобы не видеть того, как ты вновь опускаешься.

«Чего-о?» — скалится Итан, уже просто почти в не себя от подобных собственных отзывов… но сдерживается от того, чтобы не перевернуть стол к чертям, и лишь устало качает головой. — Сядь.

— Зачем?

— Просто, блять, сядь назад. — указывает взглядом на его диван.

— Ну что ещё? — покорно присаживается Джей на место.

— Я не «не хочу». — тушит сигарету Итан, — Не так сказал. Я не могу рассказать всё, понятно? И… — он усмехается. — Ты не так понял. Я сюда случайно попал. С виду показалось цивильным местом, а я проезжал мимо и хотел есть. Так что не нужно придумывать себе невесть чего.

Он толкает ему по столешнице свой стакан. Джаред ловит его и непонимающе смотрит.

— Виноградный морс.

— Хм… — задумчиво хмурится друг, но всё же проверяет, поднеся тот к носу, а потом одобрительно кивает, — Значит, это… — и оглядывается на местных «красоток».

— Понятия не имею кто они.

— А они, кажется, имеют.

— Мне всё равно.

— Ясно.

— Как там малец?

— Малец?

— Твой сын. Всё нормально?

Друг недовольно посмеивается, но всё же отвечает:

— «Мой сын». Тот, о котором ты забыл? Которого зовут Эйден-Ит, в честь тебя, и который твой крестник?

— Как он, Джей? — терпеливо переспрашивает Итан.

— Температурит. Орёт постоянно.

— Заболел?

— Зубы режутся.

— А, зубы.

— Да, они. Сразу четыре. Мы тоже в шоке.

— Чёрт… ты меня немного испугал.

— Да брось.

— У вас хороший терапевт?

— Обычный.

— Я могу чем-то помочь?

— Да чем ты можешь помочь? Клара накупила всяких специальных гелей для дёсен и резиновые игрушки. Это нормально и… это временно. Обычное дело с детьми.

— Хорошо.

— Нда.

— Ладно. Но, если что, то просто позвони.

— Эй, — наклоняется вперёд Джаред. — Хочу сказать тебе то же самое. Понял? Просто набери мой номер, что бы там ни было, ведь я — могила, ты же это знаешь. Вспомни, через что мы прошли вместе… Я никогда тебя не подводил… никогда. Так что и ты не подводи меня сейчас своим недоверием.

Этим же вечером.

— Чувствуешь облегчение?

В ответ недолгая пауза.

— Ты иногда такая… такая глупая! Даже я еле сдерживаюсь!

Нура вернулась из библиотеки и хотела уже открыть дверь в их с Кристиной комнату, но услышала этот возглас соседки и убрала руку от ручки.

— Его всё равно там не было. — еле слышно, виновато произносит в ответ Мия.

— И, слава Богу! Ты подумала о том, что Она скажет об этом, когда узнает? Мы же… Мы дали слово!

— Ты дала, ТЫ! Не вали на меня. Я хотела…

— Что ты хотела? Выставить себя идиоткой?

— Хотела поставить точку. — голос Мии сделался грустным. — Это слишком затянулось. Разве ты не видишь? Ей не становится лучше и то, что творится вокруг… Всё только хуже.

На этом моменте Нуре стоило бы войти и сказать, что она зря так волнуется… но что-то было в этих словах и обеспокоенном тоне, обычно не такой сентиментальной Мии… что-то правдивое, простукивающее наружу прямо из груди, через броню из фольги.

Нура задержалась, а Крис, тем временем, громко фыркнула. — Да пошли они все. Наплевать.

— Наплевать, конечно. — ответила Мия. — Мы всегда будем защищать её, заткнём им рты… Но всем, всё равно не сможем. И я знаю… я понимаю какогО ей. Быть изгоем ужасно…

— Она не изгой!

— Ясное дело, нет! Для нас, но не для них, и не для неё самой. Она же не говорит с нами, не заговорила ни разу с самого того дня. Откуда нам знать, что на самом деле в её голове.

— Ей трудно, но она справится.

— Надеюсь. — отозвалась Мия. — Она странно себя ведёт… этот её пустой взгляд и смех без причин иногда. Я просто… Я волнуюсь, да, но знаешь, что меня бесит больше? То, что я в очередной раз ошиблась в человеке. Ненавижу себя за это… Это было в последний раз, клянусь. Он же… Он запудрил нам голову. Как ему это удалось, понять не могу?! Я хочу взглянуть ему в лицо… Он же предал нас, предал её… просто взял и сбросил с небес.

Подруга замолчала, а Нура опустила голову.

Развернулась спиной к двери, закрыла глаза.

— С небес? — соседка усмехнулась за дверью. — Да ты романтик…

— Я серьёзно, Крис!

— Хорошо, прости. Я понимаю.

— Он возвысил, девчонку. Влюбил в себя. Поднял к самому небу. Показал всем… буквально указал на неё огромным светящимся указателем, а потом испарился, оставив её посреди этой неадекватной любопытной толпы, которая теперь тычет в неё пальцем и сочиняет всякую хрень, насмехаясь… Он оставил её им на растерзание, разгребать всё это одну. Выставил разлучницей, которая «пожинает плоды». Думаешь, он не знал, что так будет? Уверена, знал! После уж точно понял, далеко не дурак. Он ведь общается с парнями… неужели, ему ничего не рассказывают? Он поступает так, потому что ему просто пофиг!

— Мия, я тоже зла, но ты же знаешь о…

— И что? Это должно его оправдать?

— Мы никогда по-настоящему не знаем, что происходит в чужой жизни.

— Мы знаем, что происходит с ней! Зачем ты его защищаешь?

— Не то чтобы защищаю…

— Она здесь, подыхает, а он там, в телике! Во главе своей Великой Компании… Крутой чел в галстуке из новостей, весь в делах. Заплатил за экзамены, купил преподов… даже Бейкера! Ты не знала? Он приезжал… Бо его видел! И Маккбрайд видел его тоже, но даже не поздоровался.

«Что?»

Нура застыла.

«Приезжал?»

Положила ладонь на грудь, где чаще заколотилось сумасшедшее сердце.

— Знаю… Нина вчера сказала.

— А, значит, знаешь и молчишь?

— А кому я должна была сказать? Ей?

— Мне хотя бы!

— Чтобы ты…

— Выловила его? Да, и плюнула в морду! Я всё равно собиралась сделать так, но его не было к его же счастью. И мне наплевать, как я буду при этом выглядеть. Он — чёртов предатель, который этого заслуживает. Он не любит её… и, возможно, никогда этого и не было.

«Нет… Это не правда».

— Это правда!

— Ты слишком субъективна…

— Мы все слышали Рика — Итан такой. Будто бы это, блять, нормальное объяснение! Что бы ни произошло у них дома, с ним всё в порядке — новая машина, причёска… а её ты видела? Видела эти синяки под глазами? Он просто развлёкся, получил, что хотел, оставил и пошёл дальше, туда, где ей не место. Он просто бабник, у него нет проблем… А она кто теперь, как думаешь? Ты вообще читала, что пишут эти утырки?!

— Читала. И, как уже сказала, «Да пошли они…» Стадо. Невинное общество наблюдателей…

— Невинное? Они обзывают её шлюхой! Ржут за спиной и возносят Кристалл…

— Тише, Мия. Потише.

— Я не могу больше это наблюдать!

— Знаю.

— Достало уже это притворство… Достало.

Нура ушла. Не дослушала.

Они любят её, но любого взбесит бесконечно унылое состояние.

Что до этих сплетней и взглядов — ей всё равно. А, может, она лишь убеждает себя в этом. Но пока это помогает держаться и не рыдать в подушку, пусть так всё и остаётся.

Она ушла, а Кристина села рядом с Мией:

— Ты права. И правильно сделала, что поехала на фирму, я бы не решилась, но… Вряд ли плевок в его морду что-то изменит. Я сама об этом думала, много раз. Не пытайся больше, прошу тебя.

— Ладно.

— Вот так, будь любезна, спасибо. Иди ко мне… — притянула к себе дрожащую подружку она. — Тебе лучше?

— Мне лучше, чем вот ей. — кивнула Мия на кровать Нуры. — Нужно что-то сделать.

— Сделаем. Мы просто переждём. Потому что ничего другого мы не можем. Время лечит. Мы выживем… в крайнем случае из ума. Ещё с пару недель холостяцких посиделок…

— Скорее депрессивных.

— С фильмами…

— С дерьмовыми фильмами.

— Хорошо. Пару недель всего этого… не такого уж, кстати, и депрессивного. И пусть Маккбрайд возвращается и видит, как сильно он ей теперь не нужен!

Меж могил светло, как днём. Широкие, со всевозможными памятниками, они стоят вдоль аккуратных улочек с фонарями, вымощенных дорожек, и у каждой своё уютное место.

Странно об этом рассуждать, наверное, но здесь тихо и спокойно и вовсе не страшно.

Девушка делает неуверенный шаг ближе к памятнику, с камня которого улыбаются лица её родителей.

«Что им сказать?» — теряется она и просто произносит. — Ну, привет.

«Как же это нелепо… говорить с теми, кого нет». Но они здесь, прямо перед ней, смотрят внимательно, хотя и молчат.

В гранитной вазе вновь свежий букет белых лилий. Красивые, они контрастируют с тёмным камнем, зеленеют листьями в сумраке на фоне снега.

— Не часто я вас навещаю. — призналась тихонько и села на край плиты, чтобы тронуть бархат лепестков. — Простите меня. Не буду врать, дело совсем не в учёбе.

Опустила руку, отвела уставший грустный взгляд.

Невдалеке на дороге мустанг, ещё чуть дальше небольшая мечеть и ворота выезда. Пожилая пара — он и она, под кронами высоких дубов, под руку, словно прогуливаясь, направляются к выходу.

Девушка оборачивается назад и видит глаза мамы.

«Как ты, родная… как твои дела? Всё хорошо?»

— Нет. — качает головой Нура, и по её щекам текут жгучие слёзы. — Нет, не хорошо.

Её столько раз спрашивали об этом, и она столько раз утверждала обратное.

Сейчас она хочет выплеснуть всё, что так долго копила и держала в себе… тем, кто не смотрит с сожалением, кто не осуждает, и не будет врать в ответ, лишь бы успокоилась.

— Когда я… Когда я была с ним, я думала о… Я была уверена, что я знаю его. Что я знаю его сердце.

«Знаю».

— Он словно пробовал меня маленькими глотками, я не могу это ни с чем сравнить… Я лишь надеялась, что после его поцелуев я выживу.

Я… я любила его.

Было миллион причин… все мы иногда безумные, неопределённые… уставшие. У всех есть прошлое. Я видела, но я ничего не сделала.

Я знала все самые страшные секреты и не осуждала за них. Принимала его таким, какой есть и не собиралась переделывать в кого-то другого.

Мне было плохо, когда его не было рядом, когда он не звонил, когда был расстроен… было страшно. Они говорили, но… Мне не нужны были советы от людей, мне было плевать.

То будущее, которое мы придумали — такое неясное… нереальное. Мне не верилось в него, не потому что я не хотела, я просто… Просто я не могла в это поверить, но я так радовалась и была так счастлива.

Я не понимала насколько доверилась. Я всё ему отдала, всю себя. Мне было так хорошо… Но из-за одной вещи, какой-то непонятной чёртовой вещи всё рухнуло.

Так глупо…

Он заставил сойти с ума… заставил бредить, почувствовать себя чокнутой, неразумной. Заставил чувствовать, будто бы это моя вина.

Это я во всём виновата.

Нам нужно расстаться… но других для меня нет.

Мне так больно.

***

17 декабря, воскресенье.

Бегло оглядев комнату, девушка берёт в руку чемодан. «Ничего вроде не забыла, всё забрала…» И теперь ей пора, пока Мии с Крис нет в кампусе.

Не хорошо убегать не попрощавшись, но она обязательно сделает это позже по телефону, возможно по смс… обязательно попытается объяснить.

— Ты должна кое-что знать о себе. — днём ранее, сказала она соседке. — Кристина Торрес, ты самая сердечная и самоотверженная девушка, которую я когда-либо встречала. Это…

— Не соответствует мне?

— Прямо очень как.

Нура хотела сделать что-то благодарное на прощание, сказать хорошее… то, что по правде думает и во что искренне верит.

— Ты это вообще к чему? — подозрительно щурится Крис.

— Хочу, чтобы ты знала.

— Знаю, без тебя. — без грамма смущения, кокетливо соглашается та. — У меня бывает, всплеск душевной доброты. И лучше не распространяйся об этом! Ведь, когда я влюбляюсь, я вовсе не весёлая и беззаботная. Я скорее осторожная. А вот ты же, совсем нет. Ты — это я нао<

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 21 222324 25 26 Следующая ⇒