КРОВАВЫЙ МАДАЛЬОН 8 страница

Никто не заметил, как перестал рокотать мотор машины. Но все услышали слово, в которое наконец, сложились нечленораздельные стоны несчастного.
- Умоляю...

Огромные, полные ужаса и боли зрачки, подернулись мертвенной пеленой. Сдвоенные морщинки на лбу Барро стали еще отчетливее и углубились. Попытки псайкеров считать из сознания умирающего, хотя бы толику его воспоминаний, провалились. Пока Гробо еще пытался просканировать умерший мозг, ища в нем последние ускользающие потоки образов, Нана с шумом выдохнув, повернулась в сторону Алонсо. Она уперлась в инквизитора взглядом своих покрытых бельмами, глаз, ожидая взыскания за свою ошибку и не выполненную задачу.

- Довольно! – Резкий окрик Барро заставил Гробо вздрогнуть.

Псайкер неловко, чуть пошатываясь, поднялся от распростертого на земле тела, развернувшись в сторону инквизитора всем корпусом.

- Этого к остальным. – Скомандовал Алонсо и двое штурмовиков тут же принялись оттаскивать изуродованный труп к большому костру.

Там, последняя из жертв воссоединилась с догорающими останками других несчастных, и черный удушливый дым, отходивший от огня, повалил с новой силой. Несколько из гвардейцев, стоящих в оцеплении, поправили респираторы на лицах, но смрадный запах горелого мяса все равно забивался им в ноздри.

Барро повернул голову к аколиту:

- Возвращаемся. – Бросил он, направляясь к транспорту, стоявшему неподалеку.

Следом за инквизитором последовали оба псайкера, как обычно сопровождаемые штурмовиками. Последним в КШМ погружался Саннджифу.

- Можете снимать охранение. – Распорядился он, обращаясь к лейтенанту Варроу, командующему оцеплением.

- Так точно, господин Оз. – Ответил тот, и в бусине вокса послышались короткие команды, отдаваемые лейтенантом личному составу.

Всю последующую дорогу до самого вечера, пока батальон не встал на ночевку, Алонсо не покидал машины. Он вместе с Нано и Гробо, погружался в транс, в попытке разыскать энергетический след или отпечаток, который бы дал наводку о том, что на самом деле происходило на планете и с какими силами им предстояло столкнуться. Но каждый раз им препятствовала чужеродная сила. И хотя Барро не сомневался в том, что обряд, которому он так стремился помешать уже проведен и что портал, ведущий на Зору-5 уже активирован, никаких доказательств этому, ни он, ни оба псайкера так и не смогли получить. Поэтому, не имея представления о том, где сейчас могут быть сосредоточены силы врагов, инквизитору оставалось лишь продолжать следовать намеченным ранее маршрутом, полагаясь на то, что противник обнаружит себя раньше, чем это станет фатальным для всей их экспедиции.

Поздним вечером, когда инквизитор в сопровождении Саннджифу прибыл в штабную палатку, у него, по-прежнему, не было ответов на вопрос, откуда ждать нападения врагов и какими ресурсами те располагают.

- Вы должны проявить максимальную бдительность. – Барро перевел строгий взгляд с подполковника Би на комиссара Луин. – Враг уже здесь. Извечный враг Империума, который попытается вторгнуться на эту планету, и дальше за ее пределы, если мы не остановим его здесь. Прошлой ночью я сказал вам, что еретики, проводящие в этой местности обряды, пытаются призвать Падших. Допускаю, что они уже открыли для предателей врата в этот мир. А то, что мы наблюдали, жертвы, принесенные ими для осуществления своих замыслов.

Алонсо на мгновенье остановился, внимательно всматриваясь в лица стоящих перед ним офицеров.

- Наши враги не только жестоки, но и коварны. Они будут стремиться пошатнуть вашу веру, ваше мужество, и вашу решимость. Они будут находить лазейки, чтобы пробраться в ваше сознание, подчинить ваш разум, сломить вашу волю. Вы не должны этого допустить. Ни секундной слабости, ни крупицы закравшегося сомнения.

Барро вновь замолчал, на этот раз ожидая ответа.

- Ни секундной слабости, ни крупицы сомнения, господин инквизитор. – Подполковник осенил себя аквилой.

- Мы здесь, чтобы исполнить Божественную Волю Бессмертного Бога-Императора и исполнить ваш приказ, господин инквизитор. – Верения Луин также сложила руки в Имперского орла. – Любой ценой, если потребуется.

Ночные кошмары. Они прочно вошли в сновидения, выискивая наболевшие воспоминания, страхи, то сокровенное и острое, что способно подточить сознание изнутри. Что заставит сомневаться. Теперь, они мучили всех, без исключения. Многие гвардейцы предпочитали спать урывками, чтобы не погружаться в состояние глубокого сна. В этот зловещий калейдоскоп сновидений, где их преследовали леденящие душу картины, посланные чужеродной злой волей. И даже ежедневные молебны Охранителю всех людей не помогали полностью избавиться от угнетенного состояния. Неустанно гложущие чувства, страха и тревоги, обрушились на людей, испытывая их на стойкость и прочность.

Келвуд вздрогнул. Силясь вырваться из цепких паут ночного кошмара, майор резко поднялся, откидывая спальник. Широко распахнув заспанные глаза, Риччи осознал себя сидящим возле «Лемана Расса». Чудище, явившееся ему во сне, растворилось в густой ночи, оставив после себя ощущение безысходности.

Чуть подрагивающей рукой Келвуд оттер взмокший лоб и тяжело вдохнул прелый, с нотками пряного сандала, воздух. В полумраке он разглядел комиссара, которая, двигаясь между рядами спящих бойцов, направлялась в его сторону. Взгляд Хольмг был устремлен на майора и казался еще более пристальным, чем обычно из-за сумрачных теней, мятущихся по лагерю.

«Интересно, она когда-нибудь спит?» - Мелькнуло в голове Риччи за секунду до того, как Атия подошла к нему вплотную.

- Тяжелый сон, майор? – Ужасные видения, приходящие во время сна по негласной договоренности, называли тяжелым сном, не произнося вслух слово «кошмар».

- Никак нет, комиссар. – Келвуд бодро поднялся на ноги. – Просто бессонница. Пройдет.

- Разумеется, майор.

Риччи показалось, что комиссар едва заметно нахмурилась и он замолчал.

- Могу я задать вам вопрос, комиссар? - Спросил он, немного погодя.

- Спрашивайте, майор. – Ее голос показался Келвуду настолько бесстрастным, словно принадлежал одному из Шестеренок.

- У вас тоже бывают тяжелые сны, комиссар? – Задавая этот вопрос Риччи не был уверен, что Хольмг даст ему правдивый ответ, но все равно спросил.

На мгновенье на лице комиссара мелькнуло нечто походившее на воспоминание.

- Тяжелые сны бывают у всех, майор. – Холодно ответила Атия. – Вопрос лишь в том, как к этому относиться.

- И как относитесь вы, комиссар? – На этот раз вопрос Келвуда прозвучал чуть тише.

- Как к противнику, над которым должно одержать сокрушительную победу. – Со строгой невозмутимостью отрезала Хольмг.

- Вас понял, комиссар. – Риччи сложил на груди Имперского орла, чуть склонив голову.

Атия ответила тем же.

- Император защищает, майор. – Произнесла она, прежде чем развернуться и уйти.

- Аве. – Отозвался Келвуд и упершись взглядом в удаляющуюся спину комиссара, задумался, какие кошмары могут мучить ее саму.

«Еретики, ксеносы? Офицеры или гвардейцы, которых ей довелось расстрелять на поле боя? Вряд ли. – Размышлял про себя Риччи. – Комиссаров выковывают из особой стали. У них керамит вместо сердца и адамантовый стержень вместо души. Бичи Императора»

Он развернулся и посмотрел на то место, где совсем недавно лежал. Спать хотелось невыносимо, но мысли о грядущих кошмарах не торопили вернуться ко сну. Все же, со слабой надеждой урвать немного отдыха до того, как в сознание вновь ворвется кошмарное видение, майор лег обратно, на истоптанную траву.

«Интересно, где ее так порезало?» – Промелькнуло в сознании Келвуда, прежде чем налившиеся тяжестью веки сомкнулись, и он погрузился в чернь небытия.

Хольмг отошла от Риччи, продолжив обход по спящему лагерю. Вопрос майора напомнил ей о необходимости поспать, хотя комиссара мучила бессонница.

Последние несколько дней, чем ближе подходил их батальон к «Болду», тем сильнее мучили Атию головные боли. Они были слабыми отголосками той боли, которой комиссар подверглась при сканировании. Но с каждым днем, где-то в глубине ее нарастало ощущение, будто кто-то вновь пытается вторгнуться в ее сознание.

Хольмг сделала еще несколько шагов, вспоминая разговор с майором Риччи, произошедший накануне.

Они ехали в молчании. Не звучали даже обычные шуточки, которые позволяли себе, время от времени, члены экипажа. Только короткие приказы, передаваемые по воксу и отдельные команды. Подобное же настроение царило во всех отделениях и экипажах. После обнаружения людей, ставших жертвами еретиков, приподнятому настроению не осталось места. Его заняло чувство бесконечной ненависти к предателям, жажда праведного мщения и та тревога, которая лишь усилилась от увиденного. В памяти все еще оставалась живой картина, как изуродованные чудовищными пытками тела сжигали в очищающем огне прометиума. А после, предавали земле оставшийся от них, прах.

- Майор. – Хольмг перевела взгляд на Келвуда. – Скажите мне, что вы думаете о ситуации.

Риччи развернулся в сторону Атии.

- Нас не напугать, комиссар, если вы об этом.

- Именно об этом, майор. – Спокойно ответила Хольмг. – Я хочу знать, о чем вы думали, глядя та те обезображенные тела.

Келвуд нахмурился.

- Мне доводилось видеть подобное. Когда мы столкнулись с орками. Как зеленокожие потрошат свои жертвы и что они делают с теми, кто попал в их лапы живыми.

- Понимаю. – Голос Атии не выражал ничего, так что было сложно сказать, как отнеслась комиссар к сказанному Келвудом. – Но я спросила вас не об этом, майор.

- Единственное желание, которое сейчас у меня есть, комиссар, это уничтожить тех, кто это сделал. – Ответил Риччи. – Как мы уничтожили орков на Кармилле-2. Уверен, что и все мои люди думают так же.

Келвуд бросил взгляд на заряжающего, а затем на вокс-связиста, молчавших все это время:

- Верно я говорю, бойцы?

- Так точно, майор. – Хором ответил экипаж, словно все они только этого вопроса и ждали.

- Хорошо, майор. – Хольмг решила пока на этом закончить.

Однако вечером, после остановки на ночевку, по ее приказу была выстроена рота и комиссар вернулась к этому же вопросу.

Пройдя мимо майора Риччи, Атия продолжила идти вдоль построившихся гвардейцев, внимательно глядя на бойцов и изучая их лица. Все танкисты как один были мрачны подобно вечернему небу, с которого готовится упасть на землю очередная порция теплого дождя.

- Сегодня вы видели всю мерзость отступников, отринувших Свет Императора, и предавшихся на службу к Извечному врагу. Но все на что они способны, это мучить свои жертвы, когда те связаны и не могут противостоять своим палачам. – Заговорила Хольмг, развернувшись на каблуках, и двигаясь теперь в начало строя. – Мы – Имперская Гвардия. Воины Его, которые не допустят, чтобы еретики и предатели продолжали жить, оскорбляя взор Бессмертного Императора своим существованием. Чтобы эти твари дышали одним с нами воздухом и ходили по одной земле. Наш святой долг уничтожить изменников с суровой беспощадностью.

Комиссар остановилась.

- Есть среди вас те, кто испугался наших врагов, лицезря содеянное ими? – Атия окинула стоящих перед ней гвардейцев стальным взглядом. – Запомните. Если поддаться страху, он сделает вас бессильными. Не страха, но ненависти, презрения и злобы заслуживают предатели. И я хочу видеть на ваших лицах не скорбь! Но гнев! Ту ярость, с которой мы уничтожим еретиков, очищая от них этот мир! И помните, ненависть – вот наибольший дар Императора человечеству.

После этих слов комиссар вернулась к центру строя, где стоял Риччи:

- Майор. – Произнесла Хольмг, делая шаг в сторону и давая понять, что работа с личным составом закончена.

Однако все то время, пока Келвуд отдавал команды своим бойцам, комиссар продолжала следить за выражением на лицах гвардейцев и тем, как оно менялось после воодушевляющей речи, и по мере ее полного осмысления.

Она продолжала обход лагеря зорко наблюдая за расположившимися на отдых, гвардейцами. Когда совершенно неожиданно для комиссара, ей вспомнился диалог, состоявшийся более трех лет назад.

...Лорд-Комиссар Улайксс Хэддок насквозь пронзил своим сверлящим взглядом, стоящую перед ним Атию.

Улайксс был высоким, плотно сбитым мужчиной. Его лицо было лишено возраста, благодаря нескольким омолаживающим операциям, со сросшимися над переносицей бровями и орлиным носом. Это добавляло остроты и суровости, и без того присущей Хэддоку. Отчего выражение лица Лорда-комиссара постоянно казалось хмурым.

- Вы знаете, для чего я вызвал вас, комиссар Хольмг. – По интонации, с которой Улайксс произнес фразу было понятно, что это не вопрос.

Тем не менее, Лорд-комиссар продолжал смотреть на Атию так, словно ждал от нее ответа.

- Я внимательно прочитал ваше личное дело, Хольмг. И захотел лично посмотреть на вас, прежде чем подписать приказ о вашем назначении. - Выражение его глаз стало еще жестче, хоть это и могло показаться невозможным. - Расскажите мне о времени, проведенном вами в штрафных частях.

Атия выдержала взгляд Улайксса и ответила ровным тоном, без тени сомнений или подозрительной дрожи в голосе:

- Тогда, как и сейчас, я служила и продолжаю служить Бессмертному Императору и Империуму, Лорд-комиссар.

- В Легио Пенатанте, Хольмг. – Уточнил Хэддок довольно резко.

- Всегда и всюду, Лорд-комиссар. – Все также невозмутимо ответила Атия. – Я клялась посвятить этому служению всю свою жизнь без остатка. И следую своей клятве.

Их взгляды встретились.

- Начинаю понимать, почему вас оправдали. – Все тем же стальным, на грани жестокости голосом, произнес Улайксс.

Сказав это, он отошел и сел за большой письменный стол. Затем указал Атии рукой на стул, стоящий по другую сторону:

- Садитесь, комиссар. – Глаза Лорда-комиссара по-прежнему продолжали напоминать два алмазных бура, сверлящих стоящую перед ним Хольмг, насквозь.

Повинуясь приказу, комиссар прошла несколько шагов по просторному кабинету и заняла указанное место, чувствуя, как следит и оценивает каждое ее движение Хэддок.

- Вас проверяли. И будут проверять еще. – Властно произнес Улайкасс. – Всю вашу жизнь, комиссар Хольмг. Однажды оказавшись под вниманием Святой Имперской Инквизиции, вы остаетесь там навсегда, до самой своей смерти.

- Мне нечего скрывать, Лорд-комиссар. – В глазах Атии отразилась вся искренность ее ответа.

- Это правильно. – Сурово подтвердил Хэддок. – От Святой Инквизиции ничто не укроется, и от слуг ее не должно быть никаких тайн. Тем не менее то пятно, которое есть на вас смыть будет, практически, невозможно.

Лорд-комиссар выдержал небольшую паузу.

- Не надейтесь получить звание выше того, чем есть у вас сейчас, Хольмг. Комиссар-капитан, комиссар-генерал, тем более Лорд-комиссар. Эти звания не для вас. Вы должны понимать, почему. На поле боя вам надлежит демонстрировать все мужество, на которое вы способны и проявлять все навыки и опыт, которые вами были получены ранее. Любое, даже малейшее сомнение в вашей компетенции может стать решающим для определения вашего дальнейшего статуса. Вы не имеете права дать усомниться в вашей верности Золотому Трону. Позволить усомниться в вашей решимости и бесстрашии перед лицом любой, даже смертельной, опасности. Или уличить вас в отсутствии безудержного рвения в сражениях против врагов Его и всего человечества. – Улайксс Хэддок поднялся, протягивая Атии инфопланшет. – Ваше новое назначение, комиссар Хольмг. Император защищает.

«Мы обучены так, что должны сомневаться в каждом и каждого подвергать проверке, с целью выявить малейший изъян в вопросе верности Трону» – Подумала Атия, вспоминая высказывание, которое часто повторял один из ее наставников в Схоле.

«Комиссар не должен никому верить, кроме Бога-Императора, Чью Божественную Волю уполномочен он нести на полях сражений, беспощадно карая дерзнувших проявить малодушие или неповиновение»

Заметив движение на краю лагеря, комиссар направила туда свет своего фонаря. Два гвардейца, направлявшихся в сторону спящих товарищей, вытянулись по стойке «смирно», салютуя.

- Почему не отдыхаете? – Хольмг подошла к ним ближе.

- Только сменились с дежурства, комиссар. – Отрапортовал один из них, с нашивками сержанта на плече.

Атия кивнула и заметив, что у сержанта все пальцы, кроме больших, заменены на импланты, задержала на нем взгляд.

- Где? – Коротко спросила она.

- Результат рукопашной, комиссар. Ксеносы. – Пояснил тот, глядя строго перед собой, но при этом стараясь не сталкиваться глазами со стальным взглядом кадианки.

Атия повторно кивнула:

- Отдыхайте.

- Слушаюсь, комиссар. – Хором ответили гвардейцы и отсалютовав еще раз, прошли к рядам спящих товарищей.

Хольмг проводила их взглядом. Вернувшаяся с поста смена легла спать, а значит, у нее самой оставалось не более двух часов на то, чтобы отдохнуть.

Медленно Атия прошла к месту своего ночлега. Там, прежде чем опуститься на опрелую траву, почти полностью вытоптанную еще вечером, комиссар подняла голову и посмотрела в черноту неба. Уже через несколько часов там должны были появиться первые проблески рассвета.

Размещаясь в спальнике Атия не сомневалась в том, что явится ей в ночных воспоминаниях. С того момента, как их стали терзать тяжелые сновидения, из ночи в ночь ей снилось одно и тоже. Нет, это не были воспоминания жестоких допросов во время ее нахождения в казематах Инквизиции. И не операция по переподключению импланта, произведенная без какой бы то ни было анестезии, являлась комиссару во снах. Ей снился длинный смрадный тоннель, гнилостная жижа в котором, доходила до самых щиколоток. У одной из выгнутых стен, по которым сочилась мерзкая влага, сидел, весь покрытый перебродившими от времени испражнениями, Андрей. По его вспоротому дробью животу расползалось кровавое пятно. Кровь и желчь тонкими струйками выбегали из-под сведенных от напряжения, удерживающих на месте кишки, пальцев, смешиваясь с налипшей вокруг грязью. Еще комиссару снилась тонкая, дрожащая от боли, перекошенная улыбка на лице боевого товарища. И глаза, полные бесконечной строптивости, до конца, так и не оставлявшей штрафника. Хольмг стояла и смотрела на него, молча прощаясь, а он, оскаливался в зубастой усмешке и выдавливал из себя хриплую фразу: «Уябывайте уже! Дайте мне сдохнуть спокойно, чтобы вы уроды, на меня не смотрели!..»

ТРЕБОВАНИЕ №17 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

«Перед Бессмертным Богом-Императором я приношу эту священную присягу в том, что буду беспрекословно повиноваться божественному командованию, ниспосланного Самим Повелителем человечества, вышестоящим офицерам и комиссарам, и всем, кто несет Волю Его на поле боя и вне его; что без ложного снисхождения к врагам Империума и им сочувствующим, буду искоренять их, как и мутантов, ксеносов, еретиков; что я исполню поставленную передо мной задачу, даже если ценой станет моя жизнь; что я буду готов в любой час моего существования, и в любое время, в любом из миров, где бы ни оказался, как верный воин и слуга Его, положить свою жизнь за принесенную мной присягу, и во исполнение Его Святой Воли»

Из текста присяги.

Подписано и заверено.

- Впереди все чисто, капитан. – Рутберг резко отсалютовал и замер.

За его спиной на расстояния шага, стоял, опустив голову и сложив на груди руки, сержант Сундар.

- Вообще никакого присутствия, сержант? – Орци невольно вспомнил недавнюю находку и мысленно поежился.

- Так точно, капитан. – Рутберг говорил короткими рублеными фразами. – Рабочий поселок пуст. Спец техники нет. Если не считать двух неисправных лесовозов. Судя по визуальному наблюдению, оставлены там несколько месяцев назад.

- А точнее? – Спросил Карбоне.

- Не могу знать, капитан. Я не механикус.

- Ладно. – Задумчиво произнес Орци и скомандовал. – Вольно.

Отпустив сержанта, Карбоне нахмурился. Смутные предчувствия не покидали его с самого начала, едва только старый разведчик ступил на поверхность Зоры-5. Он не мог понять «что с этой планетой не так», но в буквальном смысле, кожей ощущал надвигающуюся опасность. За долгие годы, проведенные им в разведке, Орци научился предугадывать поджидающую впереди опасность, что не раз помогало ему сохранить, как свою собственную жизнь, так и жизни вверенных его командованию гвардейцев. Но обычно чутье разведчика «срабатывало» непосредственно перед тем, как его отделению попадалась сложно замаскированная ловушка или когда их поджидала впереди засада. Пару раз, Орци, руководствуясь своей «чуйкой» успевал остановить продвижение разведки ровно перед тем, как они могли вылететь на замаскированные аванпосты противника. Здесь же, проснувшееся внутри чувство тревоги, было словно размазанным по времени. Оно возникало и пропадало стихийно, без привязки к какому-либо событию, при этом нарастая каждый раз едва появлялось. Так и сейчас. Слушая доклад вернувшегося с разведки сержанта, капитан ощутил «укол» беспокойства, а буквально несколько минут спустя, когда Рудберг отдав воинское приветствие развернулся, направляясь к своему отделению, Карбоне вдруг испытал небывалый приступ страха...

...Он сам не понял откуда нахлынула эта внезапная холодная волна глубинного ужаса, от которого застывает дыхание и вязнет кровь в жилах. В какой-то момент Орци почудилось, что он окружен гигантскими фигурами, облаченными в уродливые шипастые доспехи. Они двинулись на него, сжимая кольцо и капитан понял, что сейчас его раздавят.

Видение исчезло так же внезапно, как и возникло. Карбоне оглянулся по сторонам, но вокруг не было ничего необычного.

«Деревья здесь огромные». – Подумал Орци, а спустя минуту животный страх исчез полностью, как будто его никогда не возникало.

Капитану показалось невероятным, что еще мгновенье назад он не мог вдохнуть от охватившего его ужаса. Карбоне провел тыльной стороной ладони по лбу, кожей ощущая, выступившие там крохотные капельки пота.

«Что же не так с этой планетой?». – Мысленно спросил он сам себя, в который уже раз.

Но ответ так и не появился. Ни сразу, ни спустя четверть часа, когда моторизированная колонна возобновила свое продвижение вперед по заданному маршруту.

Два «Часовых» шли в головном дозоре. За ними на расстоянии километра, разместившись в грузовиках, возглавляющих колонну, ехали гвардейцы первой пехотной роты. Следом за пехотным подразделением ползли «Леман Рассы» из роты Риччи. Центр колонны занимала батарея Шот. Возвышающиеся над танками на полметра и превосходящие их в длину почти в полтора раза, «Минотавры» казались еще более грозными своих собратьев. За самоходными орудиями, с той же степенной скоростью, ехала командно-штабная машина с инквизитором и всей его свитой на борту. Сопровождением для них выступала вторая танковая рота капитана Ханта. Далее шли грузовые машины, несущие на себе медиков и связистов. Замыкал колонну взвод «Адских Гончих» и шестая пехотная рота, находящаяся под командованием капитана Коллинза.

Мэтью вместе с их группой шел в левом боковом дозоре. Сержант вжал голову в плечи, словно так он надеялся спрятаться от окружающей его реальности. Выражение страха и смятения на его лице выглядели столь заметными, что Рутберг не выдержал. Он подошел к Сундару и встряхнул того за плечо.

- Соберись. – Зло процедил сержант сквозь зубы.

Проигнорировав встряску, не меняя положения головы и по-прежнему не расправляя плеч, Мэтью произнес бесцветным полностью утратившим любую надежду, голосом:

- Они нас убьют.

- Кто «они»? – Шардэн сделал вид, что не понял.

- Не важно. – Отозвался Мэтью. – Или те, или те. Кто первый достанет.

- Заткнись, дурак. – Почти прошипел Рутберг.

Он вцепился Сундару в локоть, оттаскивая его чуть дальше от основной группы.

- Слушай меня. – Шардэн говорил и каждое его слово было пропитано ненавистью. – Мы здесь не подохнем. Не подохнем. Мы уже... Выжили.

Сержант сглотнул и продолжил.

- Уже, понимаешь. Нас отпустили. Мы уже выжили.

Мэтью неопределенно качнул головой.

- Скажи, тебе не надоело? – Еще тише продолжил Рутберг. – Только честно. Каждый день рисковать жизнью ради...

- Шардэн, нет. – Сержант Сундар поднял потупленный взгляд. - Не надо. Пожалуйста...

- Я могу промолчать. – Огрызнулся Рутберг. – Да только, что в этом проку. Ты знаешь, что я прав.

- Прав. – Безжизненно подтвердил Мэтью.

- Нам дали шанс. Понимаешь? Шанс. Мы свалим из этого проклятого места. Ты отправишься к своей Кашале, а я...

Сержант снова замолчал.

- Соберись. – Повторил он после непродолжительной паузы. – Иначе я сам пристрелю тебя. Ты понял?

- Да. – Коротко ответил Сундар.

Он медленно, словно во сне отошел прочь от Шардэна, возвращаясь на свое прежнее место. И там, вдали от полного злости взгляда сержанта Рудберга, тихо-тихо одними губами повторил:

- Нас убьют.

Этот шепот разобрал шагающий рядом Винкс. От услышанных слов по спине рядового пробежал холодный озноб. Молодой гвардеец старался не думать о том, что произошло с ним и остальными разведчиками из их группы. Старался не думать, потому что оплетший его душу страх был настолько силен, что напрочь сковал и душу, и разум. От этого страха Винкс не мог, не только рассуждать конструктивно или предпринимать какие-то осмысленные действия, но даже просто помышлять о будущем. Проклятая память постоянно возвращалась на несколько часов назад, к тому самому моменту, когда он стал предателем. И тихий шепот сержанта Сундара стал последней каплей, ввергнув Винкса в пучину воспоминаний.

Ему хотелось закрыть глаза руками и бежать без оглядки. Ему хотелось кричать на одной ноте, чтобы вопль, исторгаемый из его легких, подгонял его бег. Он хотел забыть все виденное, хотел забыть самого себя, но вместо этого, он молча взирал на копошащуюся массу под собственными ногами, не в силах отвести взгляд.

Рядом с ним, такими же затравленными глазами смотрели на разложившиеся тела жертв два сержанта. Мэтью Сундар и Шардэн Рутберг. Последний, не поднимая головы, сдавленно и хрипло что-то говорил возвышающемуся над ними воину в устрашающих доспехах. Выполненные из неизвестного материала, они были покрыты нечестивыми символами, из которых, как показалось Винксу, тонкими струйками сочилась кровь.

Рядовой старался не смотреть на них. Обливаясь холодным потом, он не отрывал глаз от огромной ямы, на краю которой стоял. Глубокая, наполненная тем, что некогда было людьми, она напоминала чан с отвратительным желе, от которого разило чем-то, что тяжело было назвать даже простым запахом мертвечины. Не будь Коль парализован невероятным страхом, он должно быть сейчас захлебывался в собственной блевотине, давясь ею от неимоверного омерзения. Настолько чудовищным был запах, сочетающий в себе дух разложения и гнили, и чего-то еще. Все еще оставаясь на грани понимания происходящего, Винкс начал различать то, что говорил Шардэн. Сержант безропотно рассказывал все, что было ему известно о батальоне и его командовании. Он перечислял вооружение и боевую технику, имена и звания, цели и задачи. Когда стоящий по левую сторону от Рутберга, сержант Сундар внезапно вздрогнул всем телом и покачнувшись, едва не упал в отвратительную жижу, с торчащими из нее костями, Коль с трудом сдержался, чтобы не потерять сознание. Винкс представил себе живого человека, тонущего в зловонной массе, что была перед ними и у него закружилась голова.

Космодесантник вооруженный болтером, издал то, что должно быть являлось смехом. Резкий искаженный решеткой хрип, который смешивался с гортанными звуками.

- Торопишься стать гнилью? – Прогромыхал воин хаоса, роняя слова подобно молоту на наковальню.

От звука этого голоса Коль зашелся кашлем, захлебываясь собственным дыханием, и думая только о том, как удержаться на подгибающихся ногах, чтобы не рухнуть вниз.

Как они уходили Винкс не помнил. Он окончательно пришел в себя на полпути к месту стоянки батальона и первое его осмысленное действие было отвернуться в сторону, когда желудок начал извергать из себя содержимое. Проблевавшись, он как будто вернул себе способность говорить и думать хотя бы частично.

- Они... Они... – Выдавил он из себя, сглатывая ком в горле и не зная, что сказать дальше.

Медленно к нему приблизился Мэтью. Колю сержант показался постаревшим лет на десять.

Наполовину обезумившим взглядом, Сундар заглянул в расширенные зрачки Винкса.

- Они убьют нас. – Произнес он голосом лишенным жизни, заканчивая начатую рядовым, фразу.

- Не убьют. – Окрик Рутберга привел их обоих в себя. – Они пообещали. Больше никакого служения трупу-на-троне, никакого долга, приказов и никаких побоев от комиссаров. Только наш уговор. Мы ничего не рассказываем капитану. Это легко сделать. Просто доложить, что впереди все чисто и можно спокойно продолжать движение. И все. И мы свободны. Навсегда. Ото всех.

- Но... – Коль попытался возразить.

- Никаких «но», рядовой! – Шардэн сорвался на визг, однако быстро взял себя в руки и повторил уже тише. – Никаких «но». Их не было здесь. Никого не было. Мы ни с кем не разговаривали. И ничего не видели.

- Так точно, сержант. – Винкс ошалело посмотрел на Рутберга. – А как же запах? Ведь невозможно...

Он осекся на полуслове.

- Про трупы упоминать не будем. – Подал голос Сундар. – Скажем, что тут ничего нет, поселение брошено и лучше обойти это место.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒