КРОВАВЫЙ МАДАЛЬОН 2 страница

Вспомнив ответ, который дала ему тогда госпитальер, Барро, как и два года тому назад улыбнулся одними уголками губ. После этого мимолетного воспоминания инквизитор поднял руку, закованную в черную кожу перчатки, и постучал в дверь перед собой. Та распахнулась почти мгновенно, и на пороге возникла худощавая фигура Алиты Штайн.

- Аве Император, сестра. – Алонсо сложил аквилу на груди.

Госпитальер последовала его примеру:

- Аве Император, господин инквизитор. – Она сделала шаг в сторону, чтобы Барро смог войти внутрь.

Одного взгляда через порог, было достаточно, чтобы понять: келья сестры госпитальер мало чем отличалась от той, в которой в последний раз они беседовали в Командорстве Кононессы Борго. Единственными дополнениями к аскетическому убранству стали строгая узкая кровать, и небольшой стеллаж, полный книг, планшетов и свитков.

- Чем я обязана вашему визиту, господин инквизитор? – Продолжила Алита, дождавшись, когда дверь за Алонсо закроется.

- Решил лично справиться всем ли снабжают госпиталь, и есть ли у вас в чем-то острая необходимость, сестра.

Штайн едва заметно кивнула:

- Снабжение госпиталя ведется на соответствующем уровне, господин Барро. Мы получаем все необходимое, вовремя, и точно в соответствии с отправленными запросами.

- Это прекрасно, сестра. – Не мигая, Алонсо продолжал смотреть на Алиту, так, что та отвела, направленный на инквизитора, взгляд. – Однако есть и еще одна цель моего визита. Вскоре, в ваш госпиталь поступит один пациент, о котором я желал вас предупредить лично и заранее. Он очень сильно пострадал во время одной кампании. Множественные ожоги лица и тела. Но самое серьезное повреждение им полученное, контузия позвоночника. Заняться его лечением вам, как раз, и предстоит. Помимо перечисленного, данный пациент пережил травматическую ампутацию обеих ног. Решением данной проблемы вам также надлежит заняться.

- Его уже аугментировали? – Сдержанно спросила Штайн.

- Еще нет. Это сделают в вашем госпитале. И как вы понимаете, речь идет о самых лучших имплантах. Таких, которые не только бы восстановили утраченную пациентом функцию, но и улучшили ее.

- Мне это понятно. – Алита кивнула. – Когда его должны доставить?

- В ближайшее время, сестра. – Ответил инквизитор, и, без каких-либо эмоций, добавил. – Это мой сотрудник. Весьма ценный, которого я не хочу терять. Он смог выжить в том аду, в котором оказался. И даже оказавшись на краю гибели едва не погиб, продолжал свою деятельность, оставаясь полезным на все сто процентов. Это после получения всех увечий и травм, о которых мы говорим. Подобные кадры надлежит возвращать в строй.

- Я сделаю все, что будет в моих силах, господин инквизитор. – Отозвалась Штайн, и на ее лице отразилось понимание.

- Не сомневаюсь, сестра. – На этих словах пришла очередь Алонсо кивнуть головой. – Также очень важно сохранить его пребывание у вас в тайне, и вы лично проследите за исполнением данного условия. После того, как он будет возвращен к полноценной жизни, вы удалите все записи о его пребывании в вашем госпитале. Этот пациент поступит сюда инкогнито, а выписан будет из вашего госпиталя под именем, которое я сам сообщу вам позже.

- Я поняла вас, господин Барро. – Алита снова склонила голову.

- В таком случае, не буду больше отнимать у вас драгоценное время, сестра. - Произнес Алонсо, направляясь к двери.

- Если у вас в госпитале возникнет нехватка, чего бы то ни было, обращайтесь. И я сделаю все, чтобы решить возникшую у вас проблему, в кратчайшие сроки. – Добавил он напоследок, перед тем как уйти.

Весь обратный путь по длинным, источающим тревожную тишину, коридорам, Барро проделал в молчании, погруженный в собственные размышления о предстоящем деле, которое сейчас вел. Только перед самым выходом, взгляд инквизитора упал на одно из высказываний, увековеченных на бледной госпитальной стене:

«Духовное уродство в сто раз страшнее телесного»

Алонсо задержался перед этой фразой, перечитав ее дважды. Невольно задумавшись о том, как данное высказывание, странным образом перекликается с теми мыслями, что занимали его до этого, и с делом, которое он вел в данный момент. Однако времени на подобные размышления не оставалось, и той же бодрой походкой, которая была ему присуща, инквизитор Барро покинул «Госпиталь Всех Имперских Святых на Ушбеле».

ТРЕБОВАНИЕ №4 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Копия приказа о зачислении в штат.

Комиссара Хольмг, личный номер 635371/AH, назначенную приказом комиссара-Генерала Скрасноу от 6.554.996.М38 № 7213, на воинскую должность комиссара первой танковой роты второго танкового батальона 43 Раанского Полка под командованием капитана Риччи, прибывшую из Третьего госпиталя Ушбелы, с даты 6.554.996.М38 зачислить в списки личного состава воинской части, на все виды обеспечения и полагать приступившей к выполнению служебных обязанностей.

Подписано и заверено.

Длинный коридор, казалось, сплошь состоял из дверей, между которыми перемещались как военные, так и люди в штатском. Они, часто, в сопровождении кадет-комиссаров, выходили из одних дверей, и, пройдя по коридору, тут же заходили в другие. Посетителей в гражданской форме было немного. В основном, снующими между бесконечными дверьми были офицеры среднего звена, и весьма редко, совсем юные лейтенанты. У большинства дверей дежурили молодые кадеты, чьи черные кушаки опоясывали скромные мундиры, по нижнему краю которых шла неизменная надпись: «IMPERIUM DOMINUS». Повторяясь несколько раз, она замыкалась сама на себя и была единственным украшением, в отличии от расшитых мундиров комиссаров и комиссаров капитанов. Будущие «Бичи Императора» стояли на своих постах навытяжку, с каменными лицами, полными грозного достоинства. И, глядя на них, Атия вспомнила как сама, давно, в бытность кадетом, стояла на подобном дежурстве. В какой-то момент, невольно, она бросила чуть более долгий взгляд, в сторону одного из кадет-комиссаров, дежурившего у двери по правой стороне коридора. Тот, едва только уловив на себе взгляд комиссара, вытянулся еще сильнее. Строгое, чуть грубое лицо юноши, напомнило Хольмг Тэрона. Конг, как и все остальные кадеты из их выпуска, получил комиссарский кушак. Посмертно.

В голове, под начавшую зарождаться в висках ломоту, закружились лоскуты воспоминаний. Но Атия отогнала их от себя. Резко, как заставляют пасть противника под единственным, но смертельным ударом клинка. Это было давно. В прошлой жизни. Здесь и сейчас подобным мыслям и воспоминаниям не было места.

Хольмг прошла мимо кадета, переведя взгляд с него на противоположную стену, где у распахнутой стальной двери стояло несколько офицеров, находящихся в зале для ожидания. Один из них, явно после недавнего ранения, о чем свидетельствовала рука на шелковой перевязи, что-то тихо говорил двум остальным. Все трое, едва заметив комиссара, тут же развернувшись в сторону Атии, отдали воинское приветствие. Хольмг, коротко отсалютовала офицерам, и прошла дальше, не задерживаясь на них, взглядом. В конце коридора она остановилась перед еще одной дверью, по обе стороны которой так же стояли двое кадетов. Одному из них Атия протянула левой рукой пропуск, выписанный ей при входе в Комиссариат. Тот взглянул на карточку. После чего, подняв глаза на Хольмг, спросил казенным тоном:

- Ваш личный номер, комиссар.

- 6353971/ АH – Таким же безэмоциональным голосом ответила Атия.

Кадет ввел данные в дата-планшет и спустя секунду отчеканил:

- Проходите, комиссар.

После чего второй кадет распахнул перед Хольмг дверь, пропуская ее в кабинет.

Внутреннее его убранство было богатым и строгим одновременно. В отличие от большинства подобных ему кабинетов, стены этого не были обшиты роскошью редких пород древесины или обтянуты плотным гобеленом с причудливым узором. Не изображалось на них и картин, повествующими о славных походах прошлого. Камнебетонные стены этого места не имели даже покраски, являя себя миру в своем первозданном виде. По левую руку от входа, на стене висели два весьма дорогих клинка, скрещенных между собой. А рядом расположился небольшой открытый стеллаж. Он был заставлен разнообразными памятными вещами. Начиная от громоздкого черепа, ранее принадлежавшего какому-то ксеносу, вероятнее всего, орку, и, заканчивая фарфоровой статуэткой, изображавшей оперную певицу, с поднятой вверх точеной ручкой, восхитительного, бледно-розового цвета. На последнем экспонате, Атия ненадолго задержала взгляд. Уж слишком эта вещица выделялась на фоне остальных трофеев, имеющих гораздо больше прав и оснований, находиться в кабинете комиссара-Генерала. Еще одним украшением кабинета являлось массивное кресло, спинка которого была выполнена из красного дерева. На самом верху которой была изображена Имперская аквила, окрашенная в золотой цвет. Двуглавый орел возвышался на добрые два с лишним метра от пола, и был выполнен в мельчайших подробностях, отчего казалось, что он живой. На кресле восседал комиссар-Генерал Уильямс Джонс Скрасноу. Убеленный сединой воин, чьи аугметические ноги скрывала крышка письменного стола, за которым он сидел. Рядом, по правую сторону от стола, стоял еще один человек, которого Хольмг узнала сразу же. Но встреть которого, здесь и сейчас, совершенно не ожидала.

Его чуть вытянутое лицо теперь, когда одну из щек стал украшать длинный тонкий шрам, приобрело еще более хищное выражение чем раньше. Взор, пронизывающий до самого сердца, вцеплялся еще сильнее. А выражение глаз, вызывало еще больший страх, и непреодолимое желание раскаяться в малейшем прегрешении против Бога-Императора. Волосы Алонсо скрывала широкополая шляпа, из-под которой были видны лишь коротко остриженные виски. А высокую стойку воротника, частично скрывающего подбородок, венчала небольшая инсигния, выполненная из легированной стали, полностью завершая образ инквизитора.

- Разрешите, комиссар-Генерал. – Обратилась Атия, вскинув ладонь к виску, и тут же перевела взгляд на Барро. - Господин инквизитор. Аве Император.

- Входите, комиссар. - Уильямс Скрасноу поднялся со своего места, и сложил на груди аквилу. – Аве Император.

- Аве Император. – Синхронно с комиссаром-Генералом произнес Алонсо.

Про себя Атия отметила, что с момента их последней встречи, голос инквизитора совершенно не изменился, обретя лишь еще большую глубину и солидность.

- Добрый день, комиссар Хольмг. – Продолжил Барро, обращаясь к Атии. – Рад видеть вас в добром здравии.

- Здравия желаю, господин инквизитор. – Ответила комиссар, не выказывая на лице ни удивления, ни иных эмоций.

- Я здесь по поводу вашего нового назначения, комиссар. – Алонсо вперил свой взгляд в Хольмг, внимательно ее изучая. – Вы готовы к действиям на переднем рубеже?

- Так точно, господин инквизитор. – Она ответила мгновенно, но, все же успев задуматься о том, насколько хорошо Барро был осведомлен о ее недавнем ранении, и времени, проведенном в одном из госпиталей.

- Прекрасно. – Инквизитор отвернулся от Атии на пол оборота, и обратился к Уильямсу Скрасноу. – Полагаю, все формальности улажены, комиссар-Генерал. Так что мое дальнейшее присутствие здесь излишне.

- Я передам комиссару Хольмг документы по ее новому назначению, господин инквизитор. – С уважением, но сухо, произнес Скрасноу.

Было заметно, что общение с Барро не приносит комиссару-Генералу особого удовольствия.

- Да пребудет с вами Бессмертный Император. – Алонсо сложил руки на груди в двуглавого орла.

- Аве Император. - Уильямс Скрасноу, метнув выразительный взгляд в инквизитора, последовал его примеру.

- Аве Император. – Синхронно отозвалась Хольмг.

Устремленный до этого на комиссара-Генерала, Барро снова перевел свой пронизывающий до костей взгляд, на Атию.

- С вами, комиссар, мы встретимся через два дня, на посадочном космодроме. Там вы примите вверенную вам часть, и приступите к исполнению своих обязанностей. – Произнес он, опуская от груди руки в элегантных перчатках из черной кожи, неизменно покрывающих его аугментированные кисти.

- Так точно, господин инквизитор. – Ответила Хольмг, выдерживая пристальный взгляд Алонсо.

- А с вами, комиссар-Генерал, я прощаюсь. Пока. – Добавил Барро, и зашагал к дверям.

Едва дверь за инквизитором закрылась, Атия повернулась к Уильямсу Скрасноу, встав по стойке смирно. Тот, не говоря ни слова, протянул ей поднятый с поверхности стола инфопланшет.

- Здесь все о вашем новом назначении, комиссар. – Мрачным голосом прокомментировал он.

- Так точно, комиссар-Генерал. – Хольмг отсалютовала, принимая документы.

- Можете идти. - Распорядился Скрасноу, и не удостоив более Атию взглядом, вернулся к изучению депеш.

- Есть. - Отчеканила Хольмг, и развернулась, чтобы выйти.

Лишь на мгновение, Атия задержалась в дверях, когда услышала за спиной голос комиссара-Генерала.

- Император защищает, комиссар Хольмг. – Произнес он.

- Служу Империуму. – Ответила она, отсалютовав.

И ее рука легла на ручку двери.

ТРЕБОВАНИЕ №5 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Копия приказа генерала Фернеля №134/96 от 6.514.996.М38

"В ответ на требование Инквизитора Ордо Еретикус, обличенного властью, слуги Бессмертного Бога-Императора Барро Алонсо, об обеспечении содействия в выполнении задания особой важности Во Имя Императора, и выделении для этого живой силы и бронетехники, приказываю: сформировать боевую тактическую группу, и передать ее под командование инквизитора Барро "

Подписано и заверено.

По иронии судьбы космопорт с горделивым именем «Врата Покоя» был самым оживленным на Ушбеле, являясь вторым по величине и первым по значимости на планете. За двести семь лет своего существования, космопорт не пробыл и дня в праздности или относительном спокойствии. Выполненный в форме овала, он напоминал гигантскую арену, окруженную амфитеатром из административных зданий, и технических помещений, складов, казарм для бесчисленного персонала, требующегося для его обслуживания, и внутренней охраны космопорта, набиравшейся из числа бойцов СПО.

Именно туда торопился доставить Хольмг водитель, стремясь выжать из своего грузовика максимальную скорость на какую только была способна его колымага, и которая была разрешена спец службами на данном участке дороги. Однако несмотря на все старания водителя, дорога до космопорта заняла несколько часов. Притом, что им посчастливилось избежать серьезных заторов на всем пути следования. На протяжении всей поездки гвардеец в звании ефрейтора старался не смотреть в сторону комиссара. И без слов, по одному виду ефрейтора было понятно, что ему торопится поскорее закончить свою работу, и освободиться от грозного пассажира. Гвардеец, чьего имени Атия так и не удосужилась узнать за все четыре с лишним часа дороги, выдохнул с явным облегчением, когда машина наконец въехала на территорию космопорта. Там, на редкость быстро миновав несколько пропускных пунктов, расположенных один за другим, и проехав несколько посадочных платформ, грузовик остановился у электронного табло с надписью «платформа №7-13», где Хольмг покинула его душную кабину. Бодро отсалютовав комиссару, водитель поспешил уехать.

Атия прошла еще два пропускных пункта, расположенных по обеим сторонам от противовзрывной стены, отделяющей место посадки шаттлов от остальной посадочной платформы. Затем миновала еще один пропускной пункт, где в отличии от предыдущих стояли на дежурстве не СПОшники, а имперские гвардейцы. И только после этого достигла нужного шаттла, стоящего на погрузке. Там, время ожидания заняло всего каких-то полчаса. И, совсем скоро, Хольмг уже сходила по аппарелям в большом ангаре «Молота Победы».

У трапа Атию встретил сервитор, чтобы вручить инфопланшет с кодами допуска для прохода на средние палубы, внутренним распорядком, всеми необходимыми, заверенными документами о вступлении Хольмг в должность, и схемой расположения кают. Получив на руки все необходимое, комиссар направилась к своей каюте, попутно изучая судно. Еще на подлете к нему, корабль показался Хольмг довольно компактным, и это впечатление подтвердилось, когда комиссар прошла по нескольким его палубам к месту своего расположения.

Уже будучи в каюте, Атия, еще раз, перечитала информацию о своем будущем подразделении. Она вступала в должность в первой танковой роте второго танкового батальона 43 Раанского Полка, находящейся под командованием майора Келвуда Риччи.

«Хорошо» же все начинается. Еще не погрузились» – Подумал про себя капитан Хант, почти с ненавистью глядя на «полковую Шестерню», бесстрастно взирающего на него в ответ.

- Как вы определили, что именно находится внутри, технопровидец? – Спросил Блэр, сам понимая, что в конце концов это не столь важно, даже если на проверку баллона с огнетушащей смесью «Шестеренку» случайно толкнуло его внутреннее чутье.

- Во время проверки наличия предписанного оснащения, мной было замечено расхождение в весе баллона. – Спокойно, и все так же безэмоционально ответил слуга Омниссии. – Данный факт заставил меня сделать предположение о наличии внутри баллона другой субстанции, в отличие от той, которая должна быть в соответствии с нормативными актами. Проведенная мной тщательная проверка, в вашем присутствии, подтвердила сделанные мной ранее предположения. Исключая возможность того, что данная подмена произошла без ведома экипажа, я беру на себя смелость утверждать, что налицо факт злоумышленного саботажа и нарушение священных инструкций относительно технического оснащения боевой бронированной машины типа «Леман Расс», бортовой номер 115-KS/3.

Стоявший рядом комиссар Хьюз пристально посмотрел на Ханта:

- У вас есть возражения против этого обвинения, капитан?

- Факт подмены противоогненной смеси на пойло я не отвергаю, комиссар. Однако причастность к данной подмене всего экипажа необходимо выяснить. Вполне возможно, нарушителем был кто-то...

- Вот сейчас и выясним, капитан. – Ролло Хьюз прервал речь Блэра, и резко развернувшись на каблуках, метнул полный гнева взгляд в сторону построившихся возле «Леман Расса» танкистов.

- Признание не снимет вины, не облегчит наказание, но поможет избежать сурового допроса. У вас есть две минуты чтобы раскаяться в содеянном, и рассказать все, как есть, без лжи. Время. – На последнем слове, комиссар бросил короткий взгляд на хронометр, после чего вновь впился глазами в экипаж.

По тому, как метнулись глаза у мехвода, капитан смог бы безошибочно назвать виновника произошедшего. Это же мог сказать и Ролло, но комиссар ждал, когда водитель признается в содеянном сам. Он снова взглянул на хронометр, и уже открыл было рот, чтобы вынести суровый вердикт, когда вперед сделал шаг заряжающий Зингерман. Побледнев, как полотно, он произнес:

- Это моя вина, комиссар.

Если бы взглядом можно было причинять боль, то заряжающий, несомненно, сейчас бы кричал во все легкие. Настолько пробуравил его взглядом Хьюз.

- Подробности. – Приказал комиссар голосом, обещающим в лучшем случае смерть, а в худшем – смерть долгую и мучительную.

Дрогнувшими от напряжения губами Ганс Зингерман заговорил:

- Огнетушитель, приписанный к борту 115-KS/3, сорвался с креплений, комиссар. Все его содержимое было израсходовано не преднамеренно. Я испугался, комиссар. И залил внутрь...

- Достаточно. – Прервал его Ролло. – То дешевое пойло, которым вы регулярно травитесь, горит не хуже прометиума. Тебе известно об этом, гвардеец?

- Так точно, комиссар. Известно.

- В таком случае ты понимаешь, что при возникновении пожара, попытка потушить его из такого огнетушителя, заправленного горючей жидкостью, привела бы к усилению возгорания. И как результат, к гибели всего экипажа, включая тебя самого.

- Так точно, комиссар. Понимаю. – Вконец упавшим голосом произнес Ганс, и к его бледности добавились пульсирующие жилки на висках.

- Понимаешь. – Хьюз выдержал небольшую паузу, продолжая хладнокровно рассматривать заряжающего, впрочем, как и остальных гвардейцев экипажа, вытянувшихся в струнку. – В соответствии с параграфом о неоправданных растратах, наказание за подобное нарушение – перевод в штрафные части. Также данные действия предусматривают обвинения в попытке мошенничества, умышленного введения вышестоящего начальства в заблуждение, и сокрытие улик относительно совершенных ошибок. Суммируя все эти правонарушения, сначала тебя подвергнут телесному наказанию, а затем – расстрелу. Последний пункт будет мной отложен до завершения боевой задачи, поставленной перед нами Святой Имперской Инквизицией. Этим тебе даруется возможность кровью искупить в предстоящем сражении свои прегрешения. Ну а розги тебе выпишут непосредственно перед отлетом. В присутствии всей роты. Дабы остальные гвардейцы усвоили, что в Имперской Гвардии нет места глупости, разгильдяйству, обману, и трусости.

Ролло Хьюз пробежался суровым взглядом по танкистам, на последнем слове, пристально посмотрев в лицо водителя. Мехвод, почти такой же бледный как заряжающий, которому только что был зачитан приговор, дернул кадыком, сглатывая, не в силах отвести глаз от пронизывающего взора комиссара.

- Рядового Зингермана взять под стражу до исполнения дисциплинарного взыскания. – Приказал Ролло снова разворачиваясь на каблуках, теперь, в сторону капитана Ханта.

- Будет выполнено, комиссар. – Отчеканил Блэр, складывая руки на груди в орла, и печально добавляя про себя, все ту же фразу что и в самом начале. – «Просто заебись все начинается. А ведь еще даже не погрузились».

ТРЕБОВАНИЕ №6 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ.

Из решения комиссарского триумвирата.

Резолюция:

В выдвижении на присвоение очередного звания комиссара-капитана Вуду Гектору отказать.

Подписи:

Лорд-комиссар К. Говерс; Лорд-комиссар И. Раш; Комиссар А. Синнэт.

Дата:

6.731.992.М38

Подписано и заверено.

Командир отдельного огнеметного взвода 43 Раанского Полка лейтенант Шандрак Бигвельхюрст, молча, чуть приподнял небольшой пласталевый стакан, прежде чем отправить его содержимое в горло одним залпом. Сидящий перед ним комиссар Гектор Вуд зеркальным отображением повторил его жест с такой синхронной точностью, что могло показаться, будто и лейтенант, и комиссар долго тренировались перед тем, как добились подобной согласованности действий. А в следующую секунду, также одновременно они опустили стандартные армейские стаканы на табурет, заменявший офицерам стол. Небольшую пласталевую поверхность табурета украшала бутылка амасека, пустая уже более чем на треть.

- Император защищает. – Выдохнул Бигвельхюрст, и взглянув на комиссара разлил еще по половине стакана.

Молча, Вуд сложил руки на груди в Имперского орла, словно желая проверить реакцию Шандрак. Лейтенант не обманул ожиданий комиссара, мгновенно последовав его примеру. И спустя минуту они выпили еще, также одновременно приподняв стаканы навстречу друг другу, но не чокаясь.

- Они сейчас у Трона. – Произнес, чуть растягивая слова Гектор, после того как пласталевый стакан соприкоснулся с поверхностью табурета в ожидании новой порции спиртного.

- У Трона. – Согласно кивнул Бигвельхюрст, после чего, сначала перевел взгляд на бутылку с остатками амасека, а затем вопросительно посмотрел на комиссара.

Вуд мгновенно перехватил этот взгляд.

- Хватит. – Безапелляционно произнес он.

Шандрак кивнул еще раз. Без каких-либо возражений, предварительно плотно завернув крышку, лейтенант убрал бутылку в небольшой вещь мешок, покоящийся рядом с табуретом.

- Сначала я. – Комиссар поднялся с койки, и, оправив мундир, хотя он и до этого выглядел, как «с иголочки», направился к двери каюты.

После этого, с разницей в полминуты, повторяя рваные движения комиссара, поднялся командир отдельного огнеметного взвода Бигвельхюрст.

- Когда-нибудь, ты меня расстреляешь. – Задумчиво произнес он, уперев взгляд в спину Гектора.

Тот замедлил шаг, остановившись у выхода. Рука, обтянутая перчаткой из красной кожи, замерла в движении, не успев коснуться открывающей дверь, панели.

- Я Бич Императора. – Властно произнес Вуд. – Я покараю любого, кто усомнится, дрогнет или отступит.

И, открыв дверь, комиссар покинул каюту. А когда эхо его шагов, гулко разнесшееся по палубе, затихло, из каюты следом за комиссаром вышел лейтенант Шандрак.

Четыре года назад.

Гектор не любил вспоминать случай, ставший впоследствии препятствием на его пути продвижения по карьерной лестнице. И сегодня, как и обычно, комиссар уверенно и довольно быстро «утопил» в глубинах памяти неприятное воспоминание, едва оно попыталось подняться над ее мутными водами.

Верзила Курт или просто Верзила. Так называли здорового гвардейца, который один, без «второго номера» был способен использовать тяжелый болтер модели «Аккатран», будучи при этом отличным стрелком. Вдобавок Курт был нелюдим и немногословен. Однако несмотря на изрядную замкнутость, у него все же был друг. Правда, всего один. Коротышка Нойс из саперного взвода. Как смогли сдружиться эти два человека, настолько разные, что по характеру, что по внешнему виду, понять никто не мог. Но в конечном счете это было не важно. Важно было другое. Курт был обязан Нойсу жизнью.

В одном из боев за Сирину, где было невероятно много покалеченных вражеской артиллерией, и половина из которых, не дожила до прихода медиков, Верзила Курт должен был погибнуть. Но он выжил. Выжил благодаря своему могучему организму, но это было потом. А в самом начале, его всего израненного, что называется «в ноль», вытащил из-под массированного огня Нойс. Как это ему удалось никто не понимал, потому что потребовалось два дюжих медбрата для того, чтобы перетащить Курта на носилки. Которые и сами готовы были треснуть пополам под громоздкой тушей Верзилы. Но поинтересоваться о подробностях, как он сподобился вытащить «в одну каску» такую махину, поначалу, так никто и не догадался. Или не решился. А спустя полгода Коротышка погиб, прикрывая отход саперов, разминировавших подходы к одному укрепрайону.

Когда выжившие вернулись с задания, и стало известно о потерях, Курт, не говоря ни слова, молча, отправился в самоволку. Вернулся он через два дня, неся на плече павшего товарища. И весь в крови, как в своей, так и чужой. Он лично похоронил Нойса и только после этого дал медику осмотреть свои множественные ранения.

Все тогда думали, что Верзилу расстреляют за самоуправство, но, полковой комиссар поступил иначе. Он вызвал Курта в комиссариат при штабе, закрылся там с ним на несколько часов, и вышел оттуда только под вечер. Причем (гвардейцы могли в этом поклясться), в некотором подпитии. О судьбе Верзилы ничего не было известно вплоть до следующего утра, когда он вышел из здания комиссариата, и как ни в чем небывало приступил к своим каждодневным обязанностям. О том, что произошло между ним и комиссаром, Курт никогда не рассказывал, и лишь однажды обмолвился, что комиссар куда более крепкий мужик, чем могло бы показаться с первого взгляда.

Этим полковым комиссаром, который не расстрелял тогда Курта, и был Гектор Вуд. И, именно этот эпизод, когда о нем стало известно, послужил причиной отрицательной резолюции со стороны Лорда-комиссара Говерса (и не только его одного), отказавшего комиссару Вуду в выдвижении на повышение звания.

Гектор сделал несколько движений руками, словно поправлял перчатки, чтобы те плотнее сидели. Все это время построившиеся в шеренгу экипажи, молча, взирали на своего комиссара, то и дело переводя взгляды на стоявшего по левую руку от него лейтенанта Шандрака. Наконец, Вуд заговорил.

- Есть те, кто не готов умереть за Императора?

Эта фраза, часто повторяемая комиссаром, была хорошо известна всему личному составу огнеметного взвода. Именно с нее начиналось каждое построение перед введением в курс боевой задачи.

- Все готовы. – Подытожил после минутного ожидания Вуд, впрочем, не ожидавший никакой иной реакции, кроме торжественного молчания.

Напротив, произнеси любой из гвардейцев, хоть слово, и Гектор был бы несказанно удивлен.

- Нас ждет аграрный мир Зора-5. На нем все мы будем выполнять задачу, которую поставит перед нами Святая Инквизиция. – Продолжил Вуд. – От того, как мы выполним ее, зависит будущее Империума. Тех, кто проявит слабость, трусость или сомнения, ждет неотвратимая кара и тяжелая смерть. А тех, кто погибнет на поле сражения во Имя Его и ради защиты всего человечества, ожидает слава героев и Сияние Золотого Трона. Помните! Никто, кто погиб за Него, не погиб напрасно! Аве Император!

- Аве Император! – Вторя ему, подхватил хор голосов.

Только спустя несколько часов, после того как было проведено знакомство личного состава с новым комиссаром, и которое окончилось тренировочной отработкой приемов рукопашного боя, Келвуд смог вернуться в офицерскую каюту. Первыми, находящихся внутри, за распахнувшимися шлюзовыми дверьми, майор увидел Ангелину Шот и Блэра Ханта. Последний выглядел мрачнее тучи, что было совсем не удивительно, учитывая события произошедшие в его роте.

Переступив порог каюты, Риччи расстегнул воротничок куртки, чувствуя, как под ней градом катит пот. Перехватив взгляд капитана Ханта, он изрек с сомнением в голосе:

- Мда... Повезло кому-то с комиссаром.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒