В прятки с Бесстрашием 54 страница

Сзади подсаживается притихшая Джесси, время от времени посматривающая по сторонам. Она опрометчиво во всеуслышание заявила, что если Джон появится у костра, она сразу же уйдет, а этот олух и послушался. Надо бы найти его и вправить уже мозги, да вот, кажется, его дружок Стэн хотел наставить на путь истинный. Надеюсь, Джонни его быстрее поймет, мне-то он каждый раз, как намереваюсь с ним поговорить, начинает орать: «Плейсед, еб твою мать, не лезь…»

Потихонечку, все неофиты сбиваются в кучу, чтобы потравить байки. Идиллию неторопливой, почти искренней беседы под открытым небом разрушают быстро и грубо. Между мной и активно болеющей за всех участников боев, Хейли, приземляется крупное тело.

— Вот ты и попалась, Алексис, — хрипотца в голосе не оставляет сомнений, кому он принадлежит. Виктор говорит намеренно сурово, пряча искорки смеха под полуопущенными ресницами, и ухмыляется. Ну вот, весь вечер так благополучно избегала наказания, а тут… — Что, по приезду во фракцию закрыть тебя в любимом отстойнике?

— Ладно уж, мсти скорее за своё поруганное самолюбие. А вот добренький, ты мне больше нравишься, — говорю я смиренно, зажмуриваясь и задирая нос кверху. Еще один хитрый взгляд исподлобья, быстрое движение руки и щипок за нос. Больно, между прочим, аж слезы наворачиваются, но заслужила. Народ ложится от хохота пластом. Дани вытирает выступившие слезы. Кто-то хрюкает мне над макушкой. — Всё, доволен? Теперь мир, труд, жвачка?

— Вполне, — и смеется, утащив что-то из самодельного барбекю от костра, обжигаясь, перекидывает в ладонях, дует на горячий кусочек. Эх ты, такой всегда серьезный, а на самом деле — мальчишка. Виктор бесцеремонно облизывает пальцы и принимается рассказывать забавную историю из детства, о том, как они вместе с их бандой чуть не сожгли детскую во фракции, когда все старшие уехали в рейд. И как лидер, выходил потом всю шайку ремнем, лично. Потом рассказывает еще историю. И еще. Я тоже вспоминаю всякие забавные случаи из прошлой жизни и лагерные шалости, как мы таскали кукурузу с полей Дружелюбия и вандалили с кустами смородины. Почему-то, лопать ягоды с отломанных веток, было всегда вкуснее. Весело было… Сможем ли мы сохранить этот выстроенный мир, или он навсегда останется только в нашей памяти, и то, пока мы живы…

— Слышь, парни надо передохнуть! — орет Чешира, вынырнув из толпы и подхватывая на руки Пэм. — Давайте, тащите гитару, ща мы забацаем чего-нить!

— Да! Точно! Алекс, спой нам, а? — вскрикивает Хейли, заговорщически глянув на меня. Ой, хитрожопая-то.

— Ой, да ну, Алекс сейчас ломаться как девочка будет, любит чтобы его поуговаривали, — подключается и Грейс. Ага, сговорились девчонки.

Алекс выходит из темноты, беззаботно сунув руки в карманы, и улыбается одним уголком губ. Даже сейчас, в расслабленной позе, он похож на настороженного хищника, к логову которого подобрался враг. Глаза таинственно мерцают в темноте и смотрят лукаво, пристально. Сердце бухает в груди, я боюсь, как бы никто не услышал этот грохот. По обрывкам расходится эта ночь, сомнения, обида и еще куча всяких мелочей, до этого заметных и важных. Но все получается так, как было изначально предопределено каждым нашим шагом, словом, взглядом. Когда он смотрит на меня, окутывая теплой серой пеленой, мне становится всё неважно. Когда он рядом, мне плевать на всех.

И нечего сжимать в груди печали, кажущиеся теперь такими глупыми, в попытке удержать, не выплеснуть, заново сплести их воедино, ведь они неотвратимо расходятся и исчезают. И это волшебно оглушает. Я уже единожды была разодрана надвое и больше не хочу. К чему сомнения? Зачем бояться, если веришь… а в груди перестукивает острое, ни с чем не сравнимое ощущение счастья. Просто характер у Алекса такой, взрывной. И я это прекрасно понимаю, но… только бы не свалиться за черту, за которой действительно оказывается океан боли.

Черт, вот угораздило же меня… А я оказалась не готова, не в состоянии отказаться от него. Он — моя жизнь! Моё солнце. Я это знаю, когда смотрю в зазеркалье двух внимательных бездн. И тогда все колебания и огорчения расходятся по швам, будто не выдержав его взгляда…

Алекс

Я стою недалеко от неофитов и старших Бесстрашных и наблюдаю за тем, как они возятся у костра, меряясь силами под общий гвалт и одобрительные приветствия. Я все высматриваю Лекси, чтобы не пропустить момент, когда она пойдет спать или просто отлучится куда-нибудь. Но она упорно сидит со всеми и никуда не уходит.

— Слышь, парни надо передохнуть! — растягивая рот в широченной улыбке, орет Чешира, тиская Пэм. — Давайте, тащите гитару, ща мы забацаем чего-нить!

— Да! Точно! Алекс, спой нам, а? — голосит Хейли. Интересно, чего это она — всегда ведь посмеивалась над нами, зависающими в подвале, а тут…

— Ой, да ну, Алекс сейчас ломаться как девочка будет, любит чтобы его поуговаривали, — хитренько улыбаясь, как бы между прочим, встревает Грейс. Ну ясно-понятно, сговорились девицы и решили отомстить мне за дополнительную тренировку. Лекси изо всех сил делает вид, что она, вообще, не здесь, но я вижу, как она прячет улыбку. Ну что, идем ва-банк.

Я подхожу к костру, сунув руки в карманы, вальяжной походкой, как бы нехотя. Беру гитару и, пройдясь по струнам, глядя в упор на Лекси, заявляю с ухмылкой:

— Если я буду петь, то только для тебя, Алексис. Ты хочешь, чтобы я спел?

— А вот хочу! — выдает она, лукаво на меня посматривая. — Но с условием, спой так, без гитары. Под гитару и дурак споет.

— Что, совсем без гитары? — смеясь, пытаюсь понять, насколько далеко можно зайти. — Может, мне еще и на пенечек встать?

— Ну, если тебе так будет удобнее, я не возражаю, — пожимая плечами, возвращает шпильку Лекси.

— Ладно, я спою тебе без аккомпанемента, а ты потом споешь со мной. Под гитару, — уточняю я. — Согласна? — Ее брови ползут вверх, но я-то знаю, что плевать она хотела на всех, если захочет, ничто ее не остановит.

— Идет. Или ты думал я откажусь?

— Был уверен, что согласишься. — Она так необыкновенно хороша в оранжевом длинном сарафане, с распущенными волосами, и мир вокруг как-то перестает существовать. Мне становится абсолютно похуй на всех, я вижу только ее… И мне больше ничего не надо.

— Слышьте, хватит вам там в гляделки играть, вы спеть, вообще-то, обещали! — Чешира хлопает меня по спине, а все остальные свистят, подбадривая возгласами и потрясая кулаками.

Отбивая такт, чуть слышно постукивая по инструменту, глядя только на Алексис, я начинаю петь «Новокаин» — это самый беспроигрышный вариант.

Green Day Give Me Novacaine Acapella*

В середине я все-таки беру несколько аккордов, под всеобщее одобрение. Лекси улыбается и смотрит на меня тепло, я знаю, ей нравится и песня, и исполнение.

Drain the pressure from the swelling,

Боли нет и нет давления,

This sensationʼs overwhelming,

Это чувство избавления,

Give me a long kiss goodnight

На ночь долгий поцелуй

And everything will be alright

и все отлично, не рискуй,

Tell me that I wonʼt feel a thing

Боли больше нет, но только один

So give me Novacaine

Дай мне новокаин.**

— Супер! — выкрикивает Хейли. — А теперь давайте вдвоем и для всех, и что-нибудь забористое!

Я оглядываю толпу Бесстрашных, с неудовольствием замечая, что в отдалении мнутся детдомовцы, правда Билли среди них что-то не видно. Все ясно, оставил тут свою свиту подглядывать, и наши развлечения не останутся незамеченными. Надо бы узнать, где сам Билли, но народ требует зрелищ, и я решаю пока забить на ублюдка и помириться уже с Алексис, тем более она не против. Я прикидываю, что бы такое спеть, насколько все тепленькие и подогретые алкоголем… Интересно, если спеть «Ночную жизнь» это не будет слишком?

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — подходя ко мне ближе, почти на ухо, говорит мне Лекси. От ее близости голова кружится почище, чем от самого забористого алкоголя, и мысли об идиотском Билли испаряются окончательно.

— Если ты о «Ночной жизни», то да, именно о ней я и думаю… Ты слова помнишь?

— Слова я помню, — лукаво глядя на меня, тянет она, — да вот только опять разговоры пойдут… Да и Билли тут…

— Билли как раз нет нигде, а вот его прихвостни тут, да. Ты испугалась? Нам ведь нечего терять, кроме своих оков. Ты со мной?

— Ну, а то! — глаза у нее загораются лукавым блеском. Эту песню — «Ночная жизнь» — мы с ней пели вдвоем, после репетиций, оказалось, что слова она уже знает, и у нас неплохо выходило…

Green Day — Nightlife

Когда парни слышат первые аккорды, они взвывают и помогают нам, кто чем может. Кто-то подпевает, кто-то выстукивает такт по всему, что попадается под руку, большинство хлопает в такт песне. Конечно, слова там… хулиганские, где-то даже пошлые, и Лекси тут не раскрывается совсем, но мы просто развлекаемся.

— Вау, ребята, как круто! Теперь вы самые желанные гости на любой вечеринке! — кричат девицы. — Алекс, ты возьмешь Лекси в свою группу?

Я смеюсь, отшучиваюсь, Бесстрашные хлопают меня по спине, а Лекси мне едва заметно подмигивает. Значит ли это, что она меня простила? Мы поем еще несколько песен, которые успели вместе отрепетировать, под всеобщие улюлюканья и аплодисменты.

— Алекс, давай сюда, к нам! — зовет меня Конор. — Без тебя и битва не битва!

Старшие продолжают потешные бои, ну вот вам, пожалуйста, — и спой, и спляши… Конор подходит ко мне и пихает в направлении дерущихся Бесстрашных.

— Просто так драться неинтересно! — смеюсь я, пытаясь отшутиться. — Давайте, уж тогда, на что-нибудь…

— А давайте на девчонок, — кричит Мирд, — победитель выбирает себе девушку на вечер, и она не имеет права ему отказать!

— Заметьте, — говорю, поднимая палец вверх, — не я это предложил! Ладно, ну и кто выходит против меня?

— Я выхожу! — вызывается Мат, а я мысленно чертыхаюсь. Блин, он такой кабан, я его не смог завалить в свое время, выиграл только по очкам.

Матиас выходит на площадку, снимая рубаху и поигрывая мышцами. Я тоже раздеваюсь, хоть и не люблю этого делать, и примериваюсь, как бы половчее его завалить.

— Играем до первого падения. На этот раз я тебя завалю, — говорит мне Мат, показывая на меня пальцем, а я ухмыляюсь.

— Да ни фига!

Он первый бросается в атаку, это его особенность — таким образом он старается как можно быстрее деморализовать противника, показывая кто тут главный, вынуждая защищаться. Но мне по барабану это все, отбившись от первой атаки, я нападаю на него сам, провожу связки ударов, не давая ему опомниться. У Матиаса море выносливости, и в рукопашной он очень хорош. Бой с ним может длиться нереально долго. Во время инициации наш зачетный бой был прерван, так как время вышло, но ни один из нас так и не повалил другого.

Несколько раз получив по роже, ребрам и колену, наваляв ему тоже по самое небалуй, мне все же удается заставить его раскрыться и взять в захват. Однако подсечку я сделать не успеваю: просто я не учел, что ему хватит сил провести бросок через себя. Но этот хрен моржовый все же меня перекидывает, и со страшным ором валит на землю. Правда, я его не отпускаю, и он падает следом, но факт — я упал первый, Мат выиграл.

— Ну что, выбирай из нашего цветника, Матиас! — вытирая кровь с разбитой губы, бормочу я, хотя, вообще, не понимаю, зачем ему это надо было. За ним любая девица на край света босиком по стеклу побежит, стоит только свистнуть.

— Я выбираю Дани, — твердым голосом говорит Мат, глядя на нее в упор. Бесстрашные хлопают и свистят, девицы пихают ее локтями. И тут Дани удивляет всех. Она встает и спрашивает:

— Что нужно сделать, чтобы отказаться? Должна же быть такая возможность?

— Нет такой возможности! Боец выиграл и выбирает себе девушку на вечер. — Мат говорит с легкой ухмылкой с девицы глаз не сводит. — Отказаться нельзя. Пойдем, — и он протягивает ей руку ладонью вверх.

Когда я успел все пропустить? Что произошло у них на тренировке-то? Дани смотрит на него со всей возможной злостью и обходит, проигнорировав руку. Дальше я не слежу, потому что отхожу к ограде, вытирая кровь с лица, которая что-то никак не останавливается.

— Что, обломилось тебе? — издевательски тянет Лекси. Она подходит и протягивает салфетку, опираясь на оградку спиной. — Ну и кого бы ты выбрал? Если бы выиграл?

— Есть предположения? — мрачно спрашиваю ее, вытирая кровь салфеткой.

— Не любишь проигрывать?

— А кто любит?

— Может быть, вот это тебя утешит? — она берет ладонями мое лицо и целует, тщательно обводя ранку языком. Я обнимаю ее, тесно прижимая к себе. Зарываюсь в ее волосы, пальцами оглаживая шею, а ее руки… Забираются мне под рубаху… опаньки, кажется, меня окончательно простили.

— Лекси… Знаешь… Я, когда злюсь, часто говорю… то, чего не хотел говорить… Ты простишь меня? — спрашиваю ее, оторвавшись. Она, улыбаясь, смотрит на меня, вздыхает и прикасается к моей ранке на губе.

— Куда ж я от тебя денусь… Тем более ты, вон, сам себя наказал. Специально, что ли, подставился?

— Нет, Мат честно победил. Но, что касается вашей диверсии с сывороткой — хочу сказать тебе, что вы играли с огнем. Если бы лидер узнал, как дело было, вы могли спокойно попасть под трибунал: в военное время такие выходки не прощаются руководством. А лидер всегда действует по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись»…

— Ой… — на лице Лекси возникает неподдельный испуг. — А если Билли…

— Билли обязательно постарается действовать сначала официально, поэтому я сразу же отправил лидеру отчет, о том, как он напился, буянил и чтобы отмазаться, бегал и орал, что его опоили мирной сывороткой. А ту колбу, что вы выкрали, списал в утиль, вроде как она разбилась, давно еще, во время грозы. Так что тут принцип такой, кто первый встал, того и тапки. Но, Лекс, это не значит что…

Она касается пальчиком моих губ, а потом легонько целует меня туда.

— Солнце, я все поняла… Билли нас достал, мы отомстили ему, как могли, а ты нас прикрыл, и мы больше не будем, вот только… Тебе не стоит каждый раз намекать мне на исключительно физическую составляющую наших отношений, но если ты действительно так думаешь…

— Я так не думаю. Просто поверь мне, у меня еще не было девушки, похожей на тебя.

Она явно колеблется, не зная что сказать, и поэтому я просто подцепляю ее подбородок пальцами и целую в губы.

— Лекси… ты пойдешь со мной?

— Смотря куда, — она улыбается, проводя указательным пальчиком по моей шее.

— В баню.***

— В баню? — смеясь, округляет она глаза, удивляясь так, будто ожидала чего угодно, только не этого.

— Ну, я подумал, раз уж мы в Дружелюбии, жалко будет не сходить в баню. А?

— Что прямо сейчас? — я киваю. — Ну, пошли? — Лекси берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

Комментарий к Глава 82. «Буду петь только для тебя»

не бечено

* http://muzofon.com/search/Green%20Day%20Give%20Me%20Novacaine%20Acapella

** Перевод вольный, не дословный, старались, как могли))) Да простят нас фанаты Green Day )))

*** Подробности свидания читайте в "В прятках с реальностью" https://ficbook.net/readfic/3004812/8584111

========== Глава 83. Прогулка к озеру ==========

Матиас

— Я выбираю Дани, — как можно тверже объявляю собравшимся, глядя на Клейтон в упор. Знаю, контроль отказал мне на этот раз, но тем не менее я вижу, что нравлюсь ей. Иначе она так сильно не обиделась бы.

Дани встает со своего места, и глядя на меня сердито, спрашивает:

— Что нужно сделать, чтобы отказаться? Должна же быть такая возможность?

— Нет такой возможности! Боец выиграл и выбирает себе девушку на вечер, — улыбаясь, говорю я. — Отказаться нельзя. Пойдем, — и я протягиваю руку ладонью вверх, давая ей возможность прошествовать мимо меня стороной и выставить на посмешище. Ну вот, что и требовалось.

Она обходит меня, гордо подняв коротко стриженную голову, и идет в сторону бараков, всем своим видом показывая, что она злится. Я иду за ней, сунув руки в карманы, ничего не говорю, только насмешливо смотрю на нее, гадая, надолго ли ее хватит. Она не выдерживает первая.

— Ну и долго ты будешь идти за мной? Что ты ко мне привязался? Тебе было мало, что я послала тебя вместе с твоими нежными методами, ты хочешь чего-то еще?

— Да. Хочу. Поцелуй меня и от тебя отстану.

Дани смотрит на меня так удивленно, будто я предложил ей голой пробежаться по Яме.

— Матиас, ты в своем уме? Или, может быть, ты рехнулся?

— А что такого? Я точно знаю, у тебя нет парня, я сейчас тоже без девчонки, почему бы нам не провести хорошо время вместе?

Дани молча разглядывает меня, как некую диковинку, явно прикидывая, насколько далеко меня можно послать без последствий. Неужели возможность остаться одной гораздо заманчивее, чем встречаться с урожденным? Я видел, как она флиртовала почти со всеми парнями подряд, что сейчас-то на нее нашло?

— Вот что я скажу тебе, Мат, — проговаривая по слогам, чеканит Дани, вкладывая в слова все свое презрение к ситуации в целом и ко мне в частности. — Я терпеть не могу таких напыщенных козлов, как ты, которые думают, что любая девка будет перед ними ноги раздвигать за один лишь благосклонный взгляд. И если ты надеешься, что я одна из тех куколок, пускающих слюни на накачанные торсы, то тебя ждет огромное, как твое ебаное самомнение, разочарование. Но раз так вышло, что вы придумали тупую игру, в которой Алекс согласился участвовать лишь по той причине, что хотел помириться с Лекс, а я не собиралась им портить малину и подыграла, только по этой причине я сейчас разговариваю с тобой. И больше всего хочу, чтобы ты отвалил от меня. Ясно тебе?

Слушая всю эту ее тираду, тихо радуюсь, что сие красноречие не застало нас при всех. Что эта девица о себе думает, интересно?

Я заметил ее еще в вагоне, когда переходники-неофиты ехали во фракцию, она держалась гордо, не обособленно, но и не навязчиво. Обратил внимание, что она готовилась к переходу в Бесстрашие: очень уж уверенно запрыгнула в поезд, не удивилась, когда пришлось спрыгивать, бросилось в глаза, что тело хоть и хрупкое на вид, а достаточно тренированное и… выкинул ее из головы. Потом несколько раз я замечал ее, на тренировках, на играх, ничего особенного, кроме бесконечного упорства. Она хотела стать Бесстрашной, шла к своей цели твердо и непреклонно, и это не могло не вызывать уважения.

Участие в общей диверсии против хуерыла Билли тоже новостью не стало. Когда мы сошлись на палках, я позволил отпустить себе шутку в адрес их безумства, на что был послан, вполне конкретно и очень даже понятно. Особого удивления это тоже не вызвало, а вот когда ее палка пару раз довольно ощутимо достигла цели, и она так откровенно порадовалась, что удалось утереть нос командиру, мне показалось неплохой мыслью проучить девицу слегка… Ну и… Я увлекся, если честно.

Отец рассказывал мне про деда, наследственность у меня в плане жестокости… не очень. Поэтому приходится себя постоянно держать в руках, ежечасно, ежесекундно контролировать внутреннего зверя, как называет его отец. В переносном смысле, конечно. Отец всегда боялся, что станет таким, как Маркус, мой дед. Несмотря на то что деда я совсем не знал, видел пейзаж отца и знаю, как выглядит его последний страх. Быть похожим на избивающего ребенка садиста не хотелось никогда. Тем более не хотелось быть похожим на избивающего женщину идиота. Но я вот… сподобился. Так что… Понимаю, что простые извинения тут не помогут, надо бы как-то реабилитироваться перед всеми. Да и перед ней тоже. Девица интересная и, может, если как-то попытаться наладить отношения…

— Ладно, — говорю я примирительно, обращаясь к ее спине. — Давай так. Дани, прости меня за излишне суровую тренировку. Скажи, чем я могу загладить свою оплошность?

— Знаешь, что меня всегда поражало в парнях? Любую хуйность, какую бы вы ни сделали, вы называете «оплошность», «недоразумение», «случайность»… Засунь себе эту оплошность в хуй, понял? И отвали от меня, знать тебя не хочу!

— Ладно. Я все понял. Ты обиделась. Причем обиделась не на меня, а на кого-то в своем прошлом, и теперь все у тебя виноваты. Только вот кому ты делаешь хуже, Дани? Я всего лишь хочу показать тебе озеро. Ты видела когда-нибудь Дружелюбное озеро?

Она останавливается и молчит, глядя куда-то в сторону. Ей явно хочется прогуляться, но гордость не позволяет так легко согласиться на мое предложение. Чего бы еще такого придумать?

— Дани! Ну хочешь, я на колени встану? Хочешь? — я бухаюсь на колени, при этом оказывается, что мы с ней почти одного роста. Мне это почему-то смешит: она что, правда, такая малявка? Стараясь не улыбаться во весь рот, я стою перед ней на коленях. Она смотрит на меня, подходит не спеша… и залепляет мне такую смачную пощечину, что у меня звенит в голове, а среагировать я не успеваю.

— Это тебе за твою идиотскую, гаденькую улыбочку! И нечего играть со мной в эти ваши игры дурацкие!

Оригинально, ничего не скажешь. Медленно поднимаясь, я смотрю на нее, не мигая, и только теперь понимаю, что она, на самом деле, очень маленькая и хрупкая. Эта мысль забавляет меня чрезвычайно.

— Та-а-ак, — нарочито медленно тяну я, — тебе, значит, драться нравится. Ну что ж, я не против. Давай, Дани, нападай на меня!

— А вот хрен ты угадал, милый, — улыбается ехидно. — Знаю я ваши эти штучки, ты прекрасно справишься со мной, а я опять буду избита. Нетушки, хрен вам, расходитесь по домам! И потом… Знаешь, не хочется, чтобы твоя какая-нибудь пассия пришла и стала выяснять отношения со мной. Уволь, пожалуйста.

— Чего? — из-за резкой смены темы разговора я даже не сразу понимаю, что она такое говорит. — Какая моя пассия? Дани, ты о чем?

— Да ладно тебе, Мат, самых лучших парней тут расхватали еще в пеленках. Да и вообще, так я и поверю, что будучи закадычным другом Алекса, вы не участвовали во всяких вечеринках, наслышана, наслышана. Ты что же думаешь, я в Эрудиции всю жизнь в библиотеке просидела? Видела я вас, какие вы там устраивали… Сходки…

Ах-ха-ха, ну как я мог забыть, точно, она же из Эрудиции! И знала нас, наверное, раньше, мы же всю подростковую свою жизнь почти там провели!

— Дани, а знаешь, — я подхожу к ней совсем близко и обнаруживаю, что ее макушка не доходит мне даже до ключиц. И чтобы посмотреть на меня в упор, ей приходится задирать голову высоко вверх. Наклоняюсь и, почти касаясь ее уха губами, шепчу: — Я, кажется, знаю твою тайну, — после чего сразу отстраняюсь и делаю несколько шагов в направлении костра.

— Какую еще тайну! — выкрикивает Дани и бежит за мной. — Что ты имеешь в виду?

Но я иду молча и невозмутимо, направляясь обратно к лагерю, и победно улыбаюсь про себя. Как я мог забыть, что лучшего всего брать девчонок на любопытство!

— Нет у меня никаких тайн, не можешь ты ничего знать! — кричит она мне вслед.

— Могу, но не скажу тебе. Все, я освобождаю тебя от всех обязательств, можешь быть свободна, — я, развернувшись к ней лицом, пожимаю плечами и отворачиваюсь, точно зная, что теперь так просто она меня не отпустит. Ай да я!

— Интересненько, вот как ты заговорил, значит, да? Придумал себе какую-то хуйность и будешь мстить мне за то, что я тебя отшила? А ну, стой! — она делает рывок вперед и встает у меня на пути. — И убери эту дурацкую ухмылку. Никуда ты не пойдешь, пока не скажешь мне, что еще за тайну ты про меня удумал!

— Хорошо. Я скажу тебе, — опять наклоняюсь к ней… Надо бы узнать, что у нее за духи? Я таких не припомню в Бесстрашии, кажется, это из Эрудиции. Терпкие, острые, как и вся она, с перчинкой. — Когда мы окажемся у озера. — В голове легкий туман и, вышептывая ей слова на ушко, все-таки дотрагиваюсь до него губами. Она отпрыгивает от меня как ужаленная, а на моих губах остается ощущение мягкой и нежной женской кожи. И в этот момент я отчетливо и ясно понимаю, что нельзя так надолго оставаться без девушки. Организм своего все-таки просит.

— Мало того, что ты садист, напыщенный козел, так ты еще и шантажист… — злобно глядя на меня, шепчет Дани, но я уже вижу — она согласна.

— Да, вот такое я дерьмо. Ну так как? Пойдем? — опять протягиваю ей руку ладонью вверх, она с сомнением на нее смотрит и снова переводит взгляд на мое лицо.

— А что, идти за руку обязательно?

— Здесь нет, а вот на подходе к озеру по-другому никак. Так что лучше, наверное, нам сейчас привыкнуть к такой интимной детали нашего свидания, чем впервые браться за руки на краю оврага.

Она покусывает нижнюю губу, медленно и очень осторожно вкладывает свою ладонь в мою руку, и я, улыбаясь, веду ее вглубь леса.

Озеро Дружелюбное получило свое название за необычайную особенность. Зимой оно теплое, а вот летом, когда стоит невыносимая жара, оно становится прохладным, вода в нем кристально чистая, и окунуться туда просто душа просит. Даже сейчас, осенью там можно купаться, но многие не решаются из-за того, что на улице довольно прохладно. Конечно, к нему есть и безопасный подход, и идти к пляжу ближе, но я веду ее туда, где спуск к озеру с оврага довольно крутой. Почти отвесный. Там просто потрясающее место, будто отгороженное от всего мира и необычайно красивый вид.

Мы пробираемся сквозь лесную чащу, уже совсем стемнело, и вокруг становится чертовски неуютно. Только сейчас я припоминаю — отец предупреждал о возможном нападении теней, а я не учел, что не стоит соваться в чащу одним, но не отступать же теперь от задуманного. И тут я чувствую, что Дани довольно крепко сжимает мою руку и невольно улыбаюсь. Про себя. Нет, сходить к озеру — это неплохая идея. Может, и не будет никакого нападения.

— Мат, а тут никаких животных нет? — вкрадчиво спрашивает Дани. — Ну там… волков каких-нибудь?

— Есть конечно, — на полном серьезе отвечаю. — И волки, и медведи. Они обычно по ночам не выходят, Дружелюбные их хорошо кормят. Так что сейчас они спят.

— Чем это Дружелюбные их хорошо кормят, интересно? Нам самим еле хватает еды, а они…

— Ты слышала, что у Бесстрашных есть трибунал, когда фракция, независимо от всех, судит своих членов? — перебиваю ее бурчание, чувствуя, как она кивает. — Ну так вот, у Дружелюбия тоже есть такой негласный суд. Они провинившихся… отправляют в лес и скармливают волкам… — я уже ржу в голос, а Дани некоторое время недоуменно смотрит на меня, а потом… бьет по плечу и тоже смеется.

— Ох, а начал-то… — хихикая, говорит Дани, — «у Бесстрашных есть трибунал…», блин…

Ну вот, так уже лучше, а то — пощечины, «засунь в хуй»… Я даже и выражения-то такого не слышал, как туда можно…

— Нет, ну a правда? Жутковато как-то, темно, не видно ни хрена. Если бы я за тебя не держалась, давно бы рухнула тут где-нибудь, ОЙ! … — вскрикивает она и вдруг так резко заваливается на землю, что я, лишившись равновесия, падаю прямо на нее. — Ай, Матиас, я упала на какую-то корягу, а ты меня еще больше придавливаешь! Слезь с меня, мне больно… У меня кровь, кажется…

Меня будто подбрасывает, не хватало еще окровавленную девицу привести обратно во фракцию! Достаю фонарик и тонкий луч выхватывает очертания девушки из темноты.

— Ну-ка, покажи, где там у тебя кровь, — я поднимаю ее и разворачиваю к себе спиной, одновременно задирая ей топик. На боку — довольно длинная, но совсем поверхностная царапина, не более. Ничего себе, какая у нее тонкая талия, оказывается… Ловлю себя на мысли, что очень захотелось вдруг положить ладонь на ее поясницу, почему-то мне кажется — она туда прекрасно легла бы…

— Ну что там? Все плохо?

— Да нет, нормально, царапина просто, — голос свой я даже не узнаю, так он охрип отчего-то вдруг. — Давай руку, пойдем дальше. И аккуратнее, смотри под ноги.

⇐ Предыдущая 49 50 51 52 535455 56 57 58 Следующая ⇒