В прятки с Бесстрашием 21 страница

— Нет, пока. Все еще ничего не чувствую. Ты только не отпускай меня. И еще чего-нибудь расскажи.

— Вообще-то, я не мастер рассказывать. Да и нечего особо-то…

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Откуда у тебя ранение?

Я, конечно, не ждал от этой девицы деликатности, но ее вопрос застает меня врасплох. Разумеется, она заметила шрам. Не хотел бы вопросов — не надо было оголяться перед ней. Рассказать как есть? Или отбрехаться? Не очень-то приятно об этом вспоминать, да и не красит меня та история… Только вроде все налаживается! Вряд ли она сможет разочароваться во мне больше, чем после отстойника.

— Правда хочешь узнать? — Она кивает, чуть закусив губу. Горло сжимает спазм, не привык я к таким беседам… Но ей мне почему-то хочется рассказать. Отчего-то мне кажется, что она поймет. И не осудит. — На самом деле, гордиться там нечем. Я не закрыл собой друга и не бросился на пули ради спасения отряда… Мне предлагали его убрать, но я отказался. Я оставил его в напоминание, что война — это не повод выеб*ваться…

Я смотрю на Лекси, но в ее взгляде только заинтересованность и любопытство. Вряд ли она захочет как-то использовать против меня эту историю.

— Мы деревеньку освобождали, ее недовольные захватили, а всех жителей взяли в заложники. Я еще тогда не очень долго в боях участвовал, опыта было маловато. Мне все казалось, что командир медлит, не дает команду на штурм, хотя давно уже можно было. Мы там были с Кевином и Диего. Стали штурмовать без приказа. Пока парни прикрывали, я прорвался в ближайший дом. А там была семья из четырех человек. Родители в клочья разорваны гранатой, под кроватью двое детишек сидят, чуть старше Кнопки. — Вздох подавить не получается, никак не получается. — Я их хватаю, и на выход, там уже наши. Да вот только не всех недовольных зачистили еще, полоснула по нам очередь. Оба малька погибли… Не успел я… Не среагировал… — Тоненькие пальчики чуть сжимают мою ладонь. Поднимаю голову и смотрю ей в глаза, не пряча взгляда. — Я вижу, тебе лучше. Пошевелиться можешь?

— Пока только пальцы, — чуть смущенно улыбается. — Посиди со мной просто так. Только… надень что-нибудь, пожалуйста.

— А что, я тебя смущаю?

— Немножко. И помоги мне сесть. Кажется, я уже могу сидеть.

Устраиваю ее на подушке, сам иду одеваться. Как хорошо, что она не стала меня жалеть, боже, как здорово, что она не обратила внимания, как мне больно. Я бы сейчас этого просто не вынес. Присаживаюсь на ее кровать, локтями опираясь на колени. Ее рука лежит рядом с ней, она чуть продвигает ее в мою сторону и опять закусывает губу. Я улыбаюсь и беру ее руку, зажимая в ладони.

— Чувствуешь? Мои прикосновения?

— Как сквозь пелену, — отвечает она немного застенчиво. — Или толстую перчатку.

— Ничего! — подбадриваю ее. — Видишь, я говорил, все вернется, надо только потерпеть.

— Алекс, а что это за цифры, ты еще тогда сказал, что мне пятерка не светит. Расскажешь мне?

— А тебя еще никто не просветил? — со смешком отвечаю я. — И Аниша не растрепала?

— Да Аниша последнее время дерганная какая-то или пьяная. Так что за циферки? И почему восемь?

— Это количество страхов, — объясняю я Лекси, и мне отчего-то безумно приятно ее внимание. Она умеет слушать, и очень хорошо. Беда, что не применяет свои способности на тренировках… — Бесстрашные учатся управлять своими страхами. Тебе введут сыворотку, и в галлюцинации ты встретишься со своими страхами, вроде тех, что вызывают скриммены. У людей страхов от четырех до двадцати. Количество не так уж важно, тем более, что со временем оно меняется, важно время прохождения пейзажа. Твои страхи, все что есть, симулируются один за одним, а тебе надо либо преодолеть его, либо углубиться в него до конца. Так, например, если ты боишься утонуть, надо нырнуть поглубже, и так далее. Чем быстрее ты проходишь свой пейзаж, тем выше твой рейтинг.

— Значит, у тебя восемь страхов, — прищуривается она. — Это мало?

— Это средне. Мало — это четыре. У лидера Итона столько.

— А пяти, получается, не было ни у кого? Ты считаешь, у меня совсем нет шансов?

— На что? Хочешь, чтобы я поцеловал каждый твой пальчик? Так не вопрос…

— Э-э-э, нет, хочу, чтобы при всех… Думаешь, у меня будет больше?

— Думаю, да. Давай вернемся к поцелуям. — Я подношу ее ручку у губам, потому что больше не могу думать о другом.

Целую каждый пальчик, поглаживая его губами, прихватывая, чуть облизывая языком. Неторопливо, медленно, наслаждаясь ее мягкой кожей и тем эффектом, который производит на нее это зрелище. Моя ладонь спускается ниже по ее руке, меня все больше захватывает эта ласка… Дышать становится труднее, и безумно хочется ее поцеловать, как тогда, в лесу, в губы. Так захотелось вдруг, что даже уши заложило от нахлынувшего внезапно желания…

— Алекс, — вздохнув, говорит Лекси, пристально глядя на меня, — не увлекайся, я уже все чувствую.

— Вот и хорошо… что чувствуешь…

— Ты сказал, что мы с тобой тут не для этого и что ты сам по себе, ты не забыл?

— Лекси, — я насмешливо смотрю на нее, — я не сделаю с тобой ничего такого, чего бы ты сама не захотела…

— А ты не думал, что я не хочу этого хотеть? И не хочу давать повода к пересудам…

— Мы и так с тобой дали кучу всяких поводов, почему бы тебе просто не наплевать на все?

— Я, на самом деле, хотела бы тебя попросить кое о чем. Можно?

— Ну конечно, валяй.

— Научи меня плавать? А то мне как-то неудобно. Раз у нас тренировки, связанные с водой, значит, это где-то нужно. И в спаррингах у меня еще не все получается…

— Пользуешься расположением инструктора, для того чтобы продвинуться по таблице? — Она закатывает глаза, но все еще продолжает улыбаться. — Да ладно, шучу я. Расположение так расположение. Плавать, значит. Ну ладно. Ты уже можешь идти?

— Куда?

— Плавать. Ты же хотела.

— Сейчас? Ночью?

— А когда ты думаешь, мы могли бы это делать? Среди бела дня я не могу уделить тебе столько внимания. Сейчас сходим в кладовку, возьмем тебе купальник, и вперед. Через пару недель будешь плавать, как рыба. Да и сейчас тебе будет полезно, после действия парализатора быстрее восстановишь двигательные функции. Ну что? Идти можешь уже? Пойдем? — Я протягиваю ей руку. — В крайнем случае обопрешься на своего жуткого и злобного инструктора.

Она медленно поднимается, держа меня за руку, чуть покачивается, но уже вполне нормально двигается. Мою ладонь она не выпускает до самого бассейна.

========== Глава 29. Поцелуй на ринге ==========

Алекс

Теперь первым делом, открыв глаза, я смотрю на кровать, где спит Алексис. Теперь каждое утро у меня начинается именно с этого. Обычно, когда я встаю, она еще спит. Я сначала смотрю на нее, мне так нравится смотреть на нее спящую: черты лица ее заметно разглаживаются, вся колючесть исчезает, она становится очень женственной, такой… девчонкой…

Но ее в кровати нет. И где она, интересно? Еще совсем рано, а ее уже и след простыл. Холодно, бл*дь, в этом подвале *бучем, что п*здец. Как Лекси тут столько времени живет — не понимаю. Прямо спартанские условия. Хочется срочно пойти и съесть что-нибудь острое и горячее. Но столовка еще закрыта, и я решаю лучше спуститься в Яму. В которой, к своему глубочайшему удивлению, я обнаруживаю Лекси, яростно избивающую грушу.

— Ты чего не спишь? — спрашиваю, подходя к ней. Она немного дергается и вынимает маленькие динамики из ушей.

— Ты меня напугал. Чего подкрадываешься?

— Да я не подкрадываюсь, просто удивлен. Ты вроде любишь поспать.

— Люблю, но так все баллы проспать можно. Надеюсь, дополнительные тренировки с утра не возбраняются?

— Вечерние возбраняются, если без инструктора, а утренние — да ради бога. Раз уж ты здесь, давай приемы отработаем, как избавляться от захватов. — Смотрю, ухмыляясь, как она краснеет. — Сейчас, я разомнусь только, и приступим.

Делаю разминку, тайком наблюдая за Алекс. Она за последнее время здорово прибавила; мышцы даже на вид стали крепче. Меня до краев затопляет гордость: я все-таки чего-то добился, не напрасно это все. Движения у нее резковаты, не хватает пластичности, она не наносит удар, а просто бьет грушу, но это все приходит со временем и опытом. Тело потом само приноравливается, и человек понимает, как ему двигаться, этому научить нельзя. Так, над растяжкой обязательно надо поработать, удары ногами не достигают цели. Приемы с разворота… М-да, работать и работать.

— Лекс! Иди сюда! — принимая стойку для отжиманий, зову ее, и она оборачивается на мой голос, хотя я был уверен, что она меня проигнорирует. Подходит и смотрит выжидающе. — Ты хотела «упор лежа», вот, я весь твой. Ты умеешь садиться в позу лотоса? Ну, ноги под себя? — говоря все это, я насмешливо на нее поглядываю, а она смотрит на меня сверху вниз.

— Ну… да… умею, конечно…

— Давай, садись мне на спину, покатаю тебя. Ты сколько весишь?

— Честно говоря, не знаю, килограмм пятьдесят…

— Вот и отлично, мне нагрузки не хватает.

— А я тебя не раздавлю? Ничего не сломаю?

Я смеюсь и киваю ей, чтоб не дурила и делала, что прошу. Все это время я стою в упоре и изображаю лавочку. Она осторожно, будто бы у меня сейчас подогнутся руки, садится ко мне на спину и складывает ноги в позу лотоса. Я резко подгибаю руки, и она, теряя равновесие, чуть ли не падает. Ну не мог я этого не сделать, уж очень осторожно она садилась… Надо бы сдержаться, но плечи непроизвольно подрагивают от смеха.

— Э-э-э, ты сиди, чего падать удумала?

— Да я как-то не ожидала, что ты будешь так резко… Я не буду падать.

— Хорошо.

Я плавно, медленно продолжаю нагрузку, мерно покачивая ее на себе. Давно я так не делал, а совершенно зря, потому что форма теряется мгновенно. Командир на периметре нам спуску не давал, ежедневная четырехчасовая нагрузка была обязательной, а тут я расслабляюсь, конечно. После пятидесяти раз уже становится тяжеловато.

— Ты у меня там на спине ничего не накарябала? — поддеваю я Лекси. — Если нет, давай слезай, и пойдем, я тебе приемы покажу новые.

— Охота была мараться, — фыркает она и презрительно дергает плечом. — А почему ты думаешь, что это я карябала?

— А кто ж еще? Вы с Дани шушукались, а потом она заговорила, чтоб глаза завязать, заколку мне прицепили. — Я не вижу ее, но все равно понимаю, что она изо всех сил старается не улыбаться, закусив губу. — Малярные работы затеяли… Ну что, ты удовлетворена? Простишь мне свои волосы?

— Ну… — тянет девица, я прям чувствую по интонации ее улыбку. — Ладно. Отрастут. А вообще-то, было весело.

— Да уж, обхохочешься. Слезай давай. — Лекси аккуратно спускается, смотрит на меня игриво. — Будем считать, что мы квиты. Пойдем, ты достаточно размялась?

Алексис кивает, и мы выходим на ринг.

— Значит так, слушай внимательно все, что я сейчас скажу. — Лекси заинтересованно меня рассматривает, и мне почему-то становится не очень уютно под ее взглядом. Я смотрю ей в глаза, и сейчас, в рассветном полумраке Ямы, они кажутся влажными и теплыми, хотя я точно знаю, что девица эта по колючести не сравнится ни с каким ежом. В голову лезут совсем не те мысли, на которых надо бы сосредоточиться, и я немного запинаюсь. — Хм… Смотри. Любой захват означает, что у твоего противника занята хотя бы одна рука, он тратит силы, чтобы тебя удержать, сохранить равновесие и держать ситуацию под контролем, а у тебя свободны как минимум ноги.

Глаза у нее сейчас теплого зеленовато-голубого оттенка. Не могу определить на что похоже, но почему-то хочется смотреть в них, не отрываясь.

— Эм… — Так. Сосредоточиться и не отвлекаться. — Дальше. В высвобождении от захватов всегда прежде всего применяется что? Ты сама как думаешь?

— Ну… Вряд ли сила, было бы слишком очевидно. Знания? О слабостях противника?

Опаньки, а это значит, что мы внимательно слушаем, что говорит инструктор? Не только оттачиваем на нем свой острый язычок? Мысль о язычке уводит в несколько другое направление, что необходимо срочно сменить позу лишь для того, чтобы хоть как-то отвлечься. Расставляю пошире ноги и начинаю разминать пальцы.

— Точно, ты правильно все понимаешь. Но еще важно знать физику тела. То есть как правильно применять выкручивания, использовать тело как рычаг, использовать короткие замахи и так далее. Остальное давай покажу на примере. Начнем с самого простого. Кто-то схватил тебя за кисть. Давай, Лекси, схвати меня.

Выставляю свою руку вперед. Лекси с сомнением ее осматривает, но выполняет то, что я сказал. Пальчики смыкаются на запястье, не обхватив его полностью.

— Алекс, ничего не выйдет, у меня пальцев не хватает, чтобы тебя схватить за кисть.

— Это не важно, я просто покажу, а потом мы это отработаем. Не надо так зажиматься, я не собираюсь тебе делать больно, честно. — Лекс явно опасается, хотя старается этого не показывать. Вздохнув поглубже, продолжаю. — Гляди. Вот захват за кисть. Сначала круговым вращением удерживаемой кисти вправо-вниз и затем влево-вверх освобождаешься от захвата. — Прокручиваю кисть по часовой стрелке. — Но даже если это не удалось, возьмись своей правой рукой как можно крепче за рукав, кожу, пальцы, запястье противника — что получится, отклони свой корпус немного назад, — показываю, как отклониться, — натягивая противника на себя, и немедленно ударь его ступней в колено впереди стоящей ноги, — демонстрирую, как именно ударять, — только, соответственно, со всей силы. Есть варианты носком в пах или нижнюю часть живота, — также показываю, как именно. — Все это время ты держишь его за руку сама, и пока он не вырвал руку, должна успеть ударить его несколько раз или сделать подсечку. — Делаю подсечку и аккуратно укладываю ее на ринг, предварительно схватив за руку и придерживая голову, чтобы не ударилась. — Поняла? — спрашиваю, глядя на нее сверху.

— Поняла, — опираясь на мою руку, встает с ринга. — Теперь я, да?

— Давай, — хватаю ее за запястье.

Она, в принципе, все делает правильно, — всё услышала, всё поняла — только с непривычки очень медленно.

— Лекси, бей так сильно, как можешь. Это я тебе показывал, едва тебя касаясь, ты же, отрабатывая прием, действуй в полную силу. Кстати, на спаррингах тоже. Хоть я и говорю «не надо», ты бей, выкладываясь на все, тогда ты быстрее научишься управлять своим телом и поймешь свои реальные возможности. Давай, тот же прием, только в полную силу.

Лекси, полная решимости, вполне ловко выворачивается и довольно сильно ударяет меня по ноге.

— А теперь давай с подсечкой, — говорю я, опять держа ее за руку.

— Что-то у меня не очень-то получается, — недовольно бормочет она. — Неуклюже как-то. Ты даже когда показывал, у тебя все ловко, а у меня…

— Так! Все нормально у тебя получается. Каждый прием, чтобы он был отработан до автоматизма, должен быть повторен много десятков раз. — Мне становится почему-то очень важно, чтобы она поверила в себя. Ее решимость и стремление стать Бесстрашной не могут оставить равнодушным, да и смелости ей не занимать. Просто не хватает навыков и опыта. — Отработав их, ты вообще перестанешь задумываться, что и как делать, просто будешь делать, и все. Взять, например, ходьбу. Ты же не думаешь каждую секунду: «Вот я сейчас подниму левую ногу, поставлю ее туда, потом переставлю следующую…» Нет, ты просто ходишь. Так и с приемами, и с ударами. Только тренировки и постоянные повторения могут научить чему-то. Я могу лишь показать, как именно они делаются.

Через час Лекси довольно быстро отрабатывает несколько приемов и даже умудряется свалить меня подсечкой. Чему так удивляется, что немного даже зависает надо мной. А мне становится смешно. И хочется пошалить.

— Ну вот видишь? А ты говоришь, неловко. Взяла и инструктора свалила…

— По-моему, ты мне поддался, — лукаво прищуривается она. — Это не честно.

— Ничего я не поддавался, — отвечаю ей в тон, — дай руку, встану.

Лекси протягивает мне ладошку, и я, схватившись за нее, опрокидываю девушку на себя. Она чуть слышно вскрикивает, падает мне на грудь, но тут же упирается в нее руками.

— Ты чего делаешь, Алекс, ты с ума сошел?

— Нет, — насмешливо смотрю ей в глаза. Теперь, когда она совсем меня не боится, они приобретают у нее чуть голубоватый оттенок. Кажется, она даже немного улыбается и довольно мягко на меня смотрит. — Я хочу благодарность.

Лекси немного наклоняет голову и улыбается одним уголком губ, чуть нахмурив брови.

— Какую еще благодарность? За что?

— За индивидуальную тренировку. Хочу поцелуй. В губы. Как в лесу.

— Ага, чтобы ты меня потом опять «подстилкой» назвал. Фиг тебе. — Она упирается в грудь все сильнее и намеревается встать. А я не пускаю. — Пусти, Алекс, я тебя целовать не буду, — нахмуривается уже серьезно, но в глазах блестят веселые искорки. Да ладно тебе, детка, не ломайся.

— Мне жаль, что тогда так вышло, я не хотел тебя обидеть. — Лекси скептически поднимает брови. — Ну, ладно, тогда хотел, сейчас хочу другого. Давай, Лекси, или ты испугалась?

— Значит, тебе все-таки тогда понравилось, но ты предпочел сказать мне гадость, чтобы обидеть?

— Какая разница, что было тогда? Важно, что сейчас я тебя не обижу, клянусь. — Моя рука начинает медленно подниматься по ее спине вверх, подбираясь к шее, вторая потихоньку оглаживает ягодицу.

Дыхание учащается, меня не на шутку заводит вся эта ситуация. Ухмылка постепенно сходит с губ: вот ни разу не смешно чувствовать тяжесть ее стройного упругого тела на себе, ощущать ее сладковатый запах… Я смотрю на нее, не отрываясь, и думаю только об одном: как я хочу, чтобы она поддалась мне. Она очень напряжена, но не предпринимает попыток встать, и это обнадеживает. Стараясь дышать как можно ровнее, чувствуя, что сердце гулко, но часто бабахает в груди, я, постепенно подобравшись к ее голове, кладу ладонь ей на затылок и притягиваю ее к своему лицу. Она сопротивляется, но как-то совсем слабо.

Все хорошо, все под контролем — я чувствую, как ее сопротивление потихоньку сдает позиции, и она уже примеривается, чтобы поцеловать, но тут… Между красиво очерченными губами появляется кончик языка, проходится круговым движением по ним и, облизав, исчезает. Почему-то от этого тривиального, незамысловатого движения по телу прокатывается жаркая волна, а пространство вокруг просто взрывается, вышибает из головы все мысли, склоки, подкалывания, оставив одно желание в чистом виде, голое и абсолютно дикое желание, так, что у меня сносит крышу.

Одним движением я переворачиваю ее на спину, подминая под себя, и впиваюсь ей в губы, жарко, напористо, не думая ни о чем, только чувствуя, как моя рука гладит все ее тело, исследуя все изгибы, прижимая к себе настолько тесно, насколько это возможно. Горячее дыхание обжигает ее лицо, и язык мой уже у нее во рту. Она сначала как-то неуверенно трепыхается, но потом сопротивление гаснет, рука ее поднимается вверх, и она обнимает меня за шею. Тело слегка выгибается, и она… чуть всасывает мой язык, пройдясь по нему своим. Ч-ч-ччерт, чего делает-то, а? Нежная ладошка забирается под футболку и проходится снизу вверх, по всей спине, оглаживая, окатив меня целой волной мурашек и прогнав по телу сладкую дрожь. Я уже не могу… справляться, мне невыносимо, ужасно хочется ее…

— Хм-хм… Вы ох*ели, что ли, такую камасутру развели с утра пораньше? — насмешливый голос Кевина раздается над всей Ямой. — Алекс, ты вообще в курсе, сколько времени? Слышь? Слезай с девицы, сейчас неофиты пожалуют, как бы не еб*нулись от такого зрелища!

— Алекс, — одними губами шепчет мне Лекси, держа мое лицо в ладошках, — отпусти меня, сейчас же…

А я смотрю на нее и не могу… отпустить. Мне так хочется, чтобы вокруг всего этого не было и мы были где-нибудь на необитаемом острове… Я никак не могу привести в норму дыхание, а что творится пониже пояса — лучше вообще никому не знать. Усилием воли я скатываюсь с нее, она поднимается и убегает из Ямы, а я остаюсь сидеть на ринге под насмешливым взглядом Кевина.

— Что, хороша девица, а? — все еще издеваясь, зубоскалит дружбан.

— Блин, заткнись, Кевин… Ч-ч-ччерт… — закрываю ладонями лицо, сильно сдавливая лоб. — Бл*, как теперь придурков тренировать? Все мысли в ширинку утекли…

— Иди уж, герой-любовник, заменю тебя на час. И поаккуратнее с рингами: знаешь, сколько Бесстрашных заеб*нились вот непосредственно на этих матах?.. — продолжает свое глумление Кевин. — Уж один из моих братанов точно…

— Ты тогда подхвати их сейчас, а днем тебя Эшли сменит, — кое-как поднимаясь и поправляя одежду, перебиваю его разглагольствования. — Мне сегодня в Искренность надо съездить, а это обычно на весь день бадяга с этими их официальными визитами. Буду только к ночи. И за Анишей проследи, она в последнее время совсем в разнос пошла…

Кевин кивает, буркнув, что он за Анишей не только последил бы с удовольствием, но и выдрал бы ее как сидорову козу. А я иду к себе, размышляя на ходу, чего это на меня нашло, ладно бы давно бабы не было, черт. Это девка все виновата. Нехрена было так… облизываться.

Алексис

Грудь у него вздымается, как после бега. Его близость невероятно смущает. Не слишком ловки, да и чего уж там, не очень-то активны попытки подняться с мощного, такого рельефного и дьявольски горячего тела, под пристальным, изучающим взглядом. Все умение пререкаться, весь опыт пикировки и запускания острых шпилек пасуют перед каким-то нереальным, растущим и достигающим сумасшедшего пика возбуждением.

Сердце глухим звоном заполняет помещение. Алекс не отводит глаз, ловит каждый загнанный вдох, каждое движение моего тела, похищая нереально необходимый мне сейчас воздух. Улыбается так, что по коже бегут мурашки; я вздрагиваю, как от электрического разряда, от его легких прикосновений. Большая ладонь плавно ведет по позвоночнику, крепкие пальцы пробираются вверх по шее на затылок. Осторожно касаются, притягивают к себе, медленно приближая лицо так, что я чувствую на своих губах его теплое дыхание, и губы призывно приоткрываются навстречу, желая ответить на ласку. Ноздри хищно раздуваются, жадно глотая его одурманивающий запах.

Черт, нельзя… неправильно… Но сдерживаться больше просто невозможно… По стенам уже ползут цветные блики. Мир вокруг растворяется, исчезает, остается только жаркое, разливающееся по венам, в груди, в висках, внизу живота опьяняющее волнение. Безумное, вытеснившее весь разум из головы и сомнения из сердца. И воздух из Ямы. Все концентрируется, сплетается, стекается в черные колодцы его зрачков. Все тело невольно подрагивает, взгляд затуманивается, и сил сдерживаться не остается, а его ладонь продолжает свою сладкую пытку, свою мучительную игру, неторопливо оглаживая, сначала только кончиками пальцев, потом всей ладонью, мое бедро. Стянувшийся комок в горле слишком сложно сглотнуть, стараюсь незаметно смочить пересохшие губы языком…

Молниеносный рывок опрокидывает меня навзничь, и тяжелое мужское тело бесцеремонно подминает под себя. Он целует меня дико, настойчиво, до боли прихватывая, жадно, напористо, взахлеб… Вселенная расцвечивается крупными разноцветными искрами и лопается, разметая вдребезги весь контроль. Сердце срывается и отправляется в какой-то свой сумасшедший танец. Его влажные припухшие губы… Настырный и ловкий язык проникает в рот, не давая даже перевести дыхание. Затуманенный, тягучий взгляд из-под полуопущенных ресниц, что дрожь пробегает по животу… Я прикрываю глаза, дрожу, выгибаясь дугой, пытаясь сдержать протяжный полустон, а Алекс наваливается еще яростнее, вжимая меня в себя, и я полностью чувствую его тело через одежду. Сильная рука обнимает мою талию, прижимая к полу, подчиняя безумному желанию. Резкому, до болезненности. Всё… Больше не могу и не хочу сдерживаться. Что же я делаю? А не все ли равно? О-ох, это безумно прекрасно!

Широкая, смелая ладонь скользит вверх, изучая, исследуя, по всему телу, отзывающимся на каждое прикосновение, там, где ей только вздумается. Моя рука обвивает его шею, поигрывая трясущимися пальцами с кончиками волос. Каждый его вздох, взгляд, каждое движение сводят с ума. Дышать… Дыши же! Черт, чуть не забыла. Шумно вдыхаю и зажмуриваюсь, чтобы утонуть в этом чудесном ощущении, потому что голова кружится. Потому что сладкая дрожь пробирает тело, до жути, до мурашек, просто до одури… Ладонь сама мягкими движениями забирается ему под футболку, гладит напряженную спину, скользит по позвоночнику, рождая новые приступы озноба. Все посторонние звуки, все внешние ощущения исчезают в затяжном гуле сердца и достигшего сумасшедшего пика желания. Маленькие пульсирующие иголочки… Эти поцелуи нетерпеливые, заставляющие подаваться к нему и задыхаться. Весь мир в этот миг сконцентрирован в нем: его вкус, сильное тело, одуряющий запах… Боже, если сейчас, прямо сейчас, он меня не отпустит, я умру… Пожалуйста. Черт, это невыносимо!

— Хм-хм… Вы ох*ели, что ли, такую камасутру развели с утра пораньше? — громкий голос заставляет нас вздрогнуть, оторваться друг от друга. — Алекс, ты вообще в курсе, сколько времени? Слышь? Слезай с девицы, сейчас неофиты пожалуют, как бы не еб*нулись от такого зрелища! — голосит Кевин, подходя ближе.

— Алекс, — я обхватываю его лицо ладонями, боясь потерять последние крупицы сознания. — Отпусти меня, сейчас же…

Смотреть в эту объемную серую бездну глаз просто невозможно, но и отвести взгляд никак не получается. Алекс дышит загнанно, рывками, капельки пота ползут по вискам. Он весь напряжен, взвинчен до предела; мощное тело, от которого волнами идет жар, треплет мелкой дрожью. Отпусти же меня, иначе я просто не смогу остановиться… Хотя бы попробуй! А стальные глаза лихорадочно блестят, упоительно, слишком жарко. И большая ладонь все еще покоится на моем бедре, и эта беспомощность выворачивает всю душу, леденеющую, медленно сползающую в пятки… Он пристально смотрит на распухшие от его безумных поцелуев губы, а помещение все плывет и покачивается перед глазами. Поскорее бы сбежать и совсем-совсем ничего не ощущать. Как же дико я хочу его… и он хочет. Я чувствую. До полного сумасшествия. Мгновение, и тяжелое тело скатывается с меня, позволяя подняться на непослушные ноги и позорно удрать. Черт, черт… Черт бы побрал вас всех!

Стрелой вылетаю в коридор, направляясь к ближайшему питьевому фонтанчику, чтобы умыться. Прохладная влага расползается по горлу, омывает горящее лицо и охлаждает пылающие губы. Руки немилосердно дрожат, коленки как ватные. Влажный воздух помогает остыть, словно пробку выдернули, и весь накопившийся пар уходит в атмосферу. Да что же это со мной происходит?..

Вот дура! А если бы не пришел Кевин, сам дьявол не знает, чем бы все закончилось. Обхватываю свои плечи руками, стискивая их сильнее, в надежде успокоить скачущее метрономом сердце и тянущую пульсацию внизу живота. И сколько меня будет раздирать на части, как долго мне будет так трудно? Это совершенно невозможно… Я пыталась… Нет, невозможно… В общем, нужно сцепить все волю в кулак и взять себя в руки, включить так резко свинтившийся, словно ветром, контроль.

Все в порядке, в порядке! Просто это Алекс так дурно на меня влияет, что внутри все кипит серной кислотой, не находя выхода от его близости, копится, распирает изнутри… и рванет, наверное, рано или поздно… Судорожно вздыхаю и чувствую, что вся, буквально вся покрыта бисером холодного пота. Меня знобит так, что зубы начинают выбивать дробь, но все равно сижу на корточках, скрутившись в клубочек, и убеждаю себя, чего там… Я сильная, черт, какая же сильная, просто нужно выпрямить стальной хребет под кожей, подняться и вернуться в зал. Услышав эхо галдящих ребят, спешащих на тренировку, беру себя в руки и заставляю тело полностью мне подчиняться. Глубоко вздохнув, поднимаюсь и иду следом за сонной толпой в Яму, опасливо или стыдливо поглядывая по сторонам.

Но Алекса там уже нет, сегодня его подменяет Кевин, хитро мазнувший по мне светлыми глазами, но ничего не сказавший и даже не ухмыльнувшийся за то, что стал нежелательным свидетелем. Блин, спасибо ему за это огромное. Так легче, бесспорно легче…

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒