ПСИХОТЕРАПИЯ 13 страница

Теория Ж. Шарко. Психическое состояние больных тяжелой истерией во время гипноза, о которых исключительно говорит J. Charcot, может быть сопоставлено с тем, которое наблюдается вследствие нервного потрясения, нервного шока, сильных волнений, падения с высоты и т. п. Оно характеризуется определенным помрачением сознания. В этом состоянии, пишет Charcot, посредством внушения можно «породить идею, группу ассоциаций идей, которые водворяются в духе наподобие паразита, остаются обособленными от всех остальных и могут быть выражены... соответствующими явлениями движения».

Обращает на себя внимание в этой теории сопоставление гипнотического состояния с тем, какое бывает вследствие сильного нервного потрясения. К этому выводу Charcot пришел на основании изучения случаев так называемого истерического травматизма, когда у субъекта появляются параличи и контрактуры вследствие внушения самому себе, что при падении, ушибе и пр. он повредил себе тот или иной член, хотя на деле органических повреждений не имеется.

В общем Charcot считал гипноз явлением патологическим.

Теория Луи является синтезом теорий Ж. Шарко, Г. Бернгейма и Ш Рикета.

Теория Лемана. Lehman при объяснении психологических явлений гипноза опирается на предполагаемые сосудодвигательные изменения в мозге. Автор не приводит никаких доказательств правильности своей теории.

Теория А. Фореля. A. Forel при объяснении психологических явлений гипноза опирается на гипнотические мозговые «динамиз-мы», которые истолковывает с точки зрения идеалистической философии.

Теории Т. Ribot, P. Janet, Hericourt, Dessoir, A. Binet являются чисто идеалистическими. Авторы предполагают, что духовный организм состоит из целого ряда сознательных единиц, в нормальной жизни между собой координированных, но при некоторых патологических условиях каким-то образом способных обособляться.

Теория В. Вундта. При объяснении явленний гипнотизма W. Wundt стоит на позициях учения о внушении. Во время гипноза происходит «сужение» сознания, которое дает внушенным представлениям исключительную власть. Для подтверждения своей теории Wurjdt обращается к сопоставлению гипноза и сна.

Теория Л. Лёвенфельда. L. Lowenfeld рассматривает гипноз как форму частичного сна, в основе которого лежат те же физиологические изменения в функциональном состоянии кортикальных элементов, что и в естественном сне.

Психоаналитическая теория гипноза Сторонники психоаналитической теории (S. Freud, S. Ferenczi, P. Schilder, Kauders и др.) считают, что гипноз и внушаемость имеют эротический корень. Так, S. Ferenczi видит в гипнозе восстановление инфантильно-эротической, мазохистской установки. Гипнотизирующий является или образом отца (отцовский гипноз} или прототипом матери. Центральное место в гипнозе занимают побуждения из области эдипова комплекса. Для обоснования своих положений психоаналитики приводят примеры. Они говорят, что, гипнотизируя женщря, гипнотизер может наблюдать перед засыпанием и после пробуждения блуждающий взгляд, дрожание, которые будто бы характерны для сексуального возбуждения. Истероидное застывание в начале гипноза идентифицируется с двигательными явлениями при половом сношении. Если гипнотизер попытается получить от загипнотизированного сведения о его состоянии, то очень часто услышит о «блаженном, приятном чувстве», «блаженной усталости» и т. п., а нередко и прямо об эротическом возбуждении. И даже такие выражения, встречающиеся в обыденной жизни, как «ты меня загипнотизировал», являются, по мнению психоаналитиков, выражением по.тового влечения, эротики. У некоторых женщин в состоянии гипноза иногда можно отметить страх перед изнасилованием. Этот страх, по мнению психоаналитиков, выражает соответствующее желание, пробуждаемое гипнозом, а мягкие уговоры, окрик, грубое воздействие являются и психическими средствами гипноза, и средствами эротического обольщения. Они также считают, что применяемые технические средства—«фиксирование» (взглядом), поглаживание — являются общими для гипноза и эротики.

Далее, психоаналитики утверждают, что даже в характере и форме гипноза выражается сексуальная конституция индивидуума, и люди, особенно расположенные к влюбленности, имеющие тенденцию к сильной установке на объекты любви, обыкновенно легко впадают в глубокий гипноз. Мышечные феномены гипноза — полную расслабленность и каталепсию — психоаналитики рассматривают как выражение безволия, разрешение делать с собой что угодно.

Так называемые соматические теории были неудачными, так как они основывались на наблюдениях над истеричными субъектами. Истеричные лица в большинстве случаев обладают значительной фантазией, которая делает их очень доступными внушению и еще более самовнушению. Кроме того, истеричные субъекты склонны к летаргии, каталепсии и судорогам.

Авторы соматических теорий хотя и не прибегали к «флюиду» и к духам, но не могли дать убедительных физиологических объяснений.

Тем более психологические и психоаналитические теории не объясняют сущности гипноза.

Психологи обращали внимание преимущественно на внешнюю сторону явлений, однако нельзя понять сущность этих явлений, не изучая работу мозга.

ТЕОРИЯ В. М. БЕХТЕРЕВА

Заслуживает внимания теория, выдвинутая В. М. Бехтеревым.

В. М. Бехтерев считал гипноз своеобразным видом естественного сна. Разница между гипнозом и естественным сном имеется лишь в условии вызывания гипноза, искусственного усыпления, связанного с эмоцией ожидания, которая усиливает внушаемость.

В. М. Бехтерев рассматривает гипноз как искусственно вызванный биологический тормозной рефлекс или же искусственно вызванный сочетанный рефлекс тормозного характера с подавлением активного сосредоточения (resp. доминанты, по А. А. Ухтомскому).

Подавлению сосредоточения В. М. Бехтерев придавал большое значение, так как для успешного внушения наяву считал необходимым ослабление активного внимания. По его словам, гипноз — это «биологическое состояние тормозного характера, сопровождающееся подавлением личных рефлексов», состояние, напоминающее видоизмененный сон и объясняемое «торможением активного сосредоточения под влиянием пассов... или же торможением, связанным со словесным, или символическим обозначением сна: приказательным или убеждающим «спите!»

В развитии гипноза играют роль как физические, так и психические факторы. И хотя монотонные физи-

ческие раздражения, соединенные с внушением, обусловливают развитие гипноза, все же внушению В. М. Бехтерев придавал главную роль. «Внушение в общем представляет собой гораздо более распространенный и нередко более могучий фактор, нежели убеждение».

ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ (ПАВЛОВСКАЯ) ТЕОРИЯ ГИПНОЗА

Сон и гипноз

В 70-х гг. прошлого столетия, благодаря неустанным исследованиям, гипноз начал освобождаться от завесы таинственности и входить в рамки естественных явлений, свойственных животному организму.

Оперируя положениями и понятиями субъективной психологии, представители нансийской школы (A. Liebe-ault, H. Bernheim и др.) вывели гипноз из области оккультных наук. Однако они не могли проникнуть в область более интимных механизмов изучаемых процессов и выработать единые взгляды на гипнотизм.

Построенное на чисто объективном экспериментальном методе учение о высшей нервной деятельности вплотную подошло к решению вопроса о механизме явлений гипноза и внушения. Гипноз с физиологической точки зрения фактически впервые рассматривают И. М. Сеченов, В. Я. Данилевский, А. А. Токарский, В. М. Бехтерев, Н. Е. Введенский, А. А. Ухтомский и др. Уже в 1923 г. на Интернациональном конгрессе физиологов в Эдинбурге И. П. Павлов высказал мысль о тождестве торможения, гипноза, и сна. Раскрывая физиологический механизм сна, И. П. Павлов определил истинную природу гипноза.

Состояние гипноза у человека и животных вызывается и развивается в тех же условиях и по тем же законам' что и нормальный сон. Гипноз и нормальный сон имеют одну и ту же основу — торможение коры больших полушарий.

По существу, гипноз и сон имеют лишь некоторые различия. Если сон — это иррадиированное торможение, разлившееся по коре больших полушарий без наличия очагов сильного возбуждения, то в гипнозе торможением охвачены только части коры больших полушарий; это частичный, парциальный сон, постепенно распространяющийся из основного пункта, с разъединением функций мозга. Разъединение функций мозга — это особое состояние загипнотизированного, когда он слышит и понимает обращенную к нему речь, ему можно даже давать ка-

кие-либо задания, но вместе с тем он теряет власть над своей скелетной мускулатурой, не может изменить положения частей своего тела.

Отдельные симптомы гипнотического состояния и различные вариации нормального физиологического сна могут быть объяснены различными степенями экстенсивности и интенсивности тормозного процесса. В частности, «...в сонном состоянии всегда есть бодрые деятельные пункты в больших полушариях, как бы дежурные, сторожевые пункты». И. П. Павлов иллюстрирует это положение случаями сна при ходьбе и езде верхом, когда торможение ограничивается только большими полушариями и не достигает нижележащих центров. Крепко спящий мельник просыпается при прекращении шума мельницы, мать пробуждается при малейшем шорохе ребенка, в то время как другие, даже более сильные раздражители, не будят ее; многие люди просыпаются в назначенный для себя час и т. п.

Механизмы развития экспериментального сна и гипноза у животных сход-

ны с таковыми у человека, однако гипноз у человека гораздо сложнее и многостороннее.

Гипнотический сон у человека нужно рассматривать как результат воздействия внешних, искусственно созданных однообразных слабых раздражителей, вызывающих утомление или внутреннее торможение (монотонный голос гипнотизера, стук метронома, фиксирование блестящего шарика, тиканье часов, поглаживание и т. п.).

Изолированное слабое и длительное раздражение одного или нескольких анализаторов, а следовательно, и соответствующего воспринимающего участка коры мозга ведет к утомлению, истощению последнего, к торможению и тем самым способствует развитию сонливости и сна.

Помимо гипнотического сна, в гипнологии различают еще внушенный сон. Это гипнотический сон, вызванный словом с определенным содержанием, то есть раздражителем второй сигнальной системы. Важно отметить, что при внушенном сне можно словом вывести из тормозного состояния многие анализаторы человека и тем самым вызвать разнообразные реакции. И, наконец, внушенный сон человека отличается от гипнотического сна животных наличием состояния, известного под названием «раппорт», о котором речь будет идти ниже.

Слово усыпляющего является особенным условным раздражителем, действующим как в сторону внутреннего сонного торможения одного, а затем и остальных отделов коры головного мозга, так и в сторону растормаживания, то есть пробуждения от сна. Слова определенного содержания могут также вызвать тормозное состояние коры больших полушарий, известное под названием гипноза. Пользуясь словесными раздражителями, при определенных условиях удается вызывать внушенный сон, гипноз в различное время дня.

При заторможенности мозговой коры на всех ее участках, за исключением отделов, служащих для восприятия слов и действий гипнотизера, исчезает всякая принципиальная разница между элементарными гипнотическими явлениями и значительно более сложными, как, например, переживание собственного детства при снятии всяких воспоминаний, относящихся к другим, позднейшим периодам жизни.

При гипнотическом торможении, которое развивается в коре больших полушарий, слова гипнотизера «спите!», «засыпайте!» концентрируют раздражение в определенном узком участке. Но глубокое торможение остальной массы полушарий исключает возможность конкурирующего действия имеющихся в данный момент раздражителей и следов прежних раздражений.

Важно помнить, что в гипнотическом состоянии торможение охватывает не всю мозговую кору, распространяется медленно, застревая на тех или других промежуточных состояниях между сном и бодрствованием (гипнотические фазы).

Гипноз нельзя рассматривать как остановку на одной из гипноидных фаз искусственно вызванного торможения.

Гипнотические фазы могут возникать в коре головного мозга в состоянии бодрствования и без него. Это наблюдается при утомлении, истощении, неврозах и психозах. В отличие от гипнотического сна это называется «гипнотическим состоянием».

Раппорт

Некоторые авторы (A. Liebeault, J. Lhermitte и др.) считали, что в связи спящего с гипнотизером заключается принципиальное отличие гипноза от естественного сна. J. Lhermitte, в частности, говорил, что до потери сознания аналогия сна нормального и гипнотического несомненна. Но тогда как при первом человек впадет в полное забытье, во время гипнотического сна он может слышать, чувствовать, видеть, говорить, передвигаться и т. д. Устанавливается так называемый раппорт — связь гипнотизера с гипнотиком.

Раппорт существует благодаря тому, что в состоянии гипноза всегда остаются бодрые, дежурные пункты в коре больших полушарий, в частности, имеется связь через незаторможенный слуховой анализатор. Именно эти сторожевые, дежурные пункты являются физиологической основой раппорта.

Эти бодрствующие участки составляют так называемую зону раппорта. Только через эту зону раппорта гипнотик избирательно воспринимает лишь слова гипнотизера. Кроме того, гипнотизирующий врач через эту

зону находится в своеобразной связи с другими участками коры мозга гипнотика, которые были до этого заторможены. Благодаря этому врач словесным воздействием может влиять на вторую и первую сигнальные системы, подкорку, на многие функции организма.

Различают два вида раппорта: изолированный и генерализованный. При изолированном раппорте гипно-тик тонко дифференцирует слова гипнотизера, интонацию его речи, тембр его голоса и потому реагирует только на слова усыпившего, а при генерализованном раппорте любой присутствующий на сеансе гипноза может вступить в контакт с гипнотиком («передача раппорта» другому лицу).

Явление «сторожевого пункта», наблюдаемое в состоянии нормального сна, лишь внешне похоже на раппорт. Уже Б. Н. Бирман (1925) показал, что «сторожевой пункт» лишь пробуждает спящего, а при раппорте нарушения сна не наблюдается, и усыпленный реагирует на все слова гипнотизера. Зона раппорта — явление, относящееся ко второй сигнальной системе, однако она вступает в связь с другими участками головного мозга.

Нельзя согласиться с теми авторами, которые считают, что в раппорте заключается принципиальное отличие гипноза от естественного сна. В действительности раппорт не всегда отсутствует и в естественном сне и может быть создан даже искусственно; так, мать, спящая у постели больного ребенка, воспринимающая во сне малейшие его движения, реагирующая на них, несомненно, находится с ним в отношениях раппорта.

С субъектом, находящимся в состоянии естественного сна (особенно при сомнамбулических сновидениях), легко можно вступить в раппорт. Некоторые авторы утверждали, что существуют формы гипноза, не имеющие снопо-добного характера. К ним относили как легкие, так -и более глубокие степени гипноза (сомнамбулизм). Но это утверждение неверно. Ведь торможение коры больших полушарий может различаться как по своей глубине, так и по распространению. И мы различаем сон поверхностный и „глубокий, как и гипноз — поверхностный и глубокий.

Далее, в процессе пробуждения также нет никакого существенного различия между гипнозом и естественным сном: как в первом, так и во втором пробуждение может наступить и медленно и быстро; иногда одного окли-

ка достаточно, чтобы вывести из состояния легкого гипноза или поверхностного естественного сна. После частых усыплений бывает достаточно одного приближения гипнотизера к гипногику, чтобы разбудить его.

Сходство между гипнозом и естественным сном заключается еще и в том, что в обоих состояниях может наступить неполное пробуждение.

Наконец, изменения психики, сопровождающие гипноз и естественный сон, также говорят об аналогии первого и второго. При обоих состояниях качество психических процессов совершенно тождественно, как и восприимчивость к внешним раздражениям. С последним утверждением некоторые авторы не согласны.

Если гипнотика предоставить самому себе, то он может видеть сны, и образы его сновидений ничем не будут отличаться от грез естественного сна.

Экспериментальные исследования (электроэнцефалография и хронаксиметрия) также свидетельствуют о сходстве и различии естественного и гипнотического сна (ГЛ. М. Суслова, Ф. П. Майоров, Ю. А. Поворинский, И. И. Короткий, С. А. Чугунов, С. И. Субботин и П. И. Шпильберг, М. П. Невский, А. П. Слободяник, J Das, A. Lumis, W Harvey, F. Hobart. H. Blake, W. Gerard, H. Davis, P. Davis и P. Lennox, B. Gindes, J. Dynes, G. Ma-rinesco, O. Sager A. Kreindler).

Многочисленные исследования К. И. Платонова и его учеников показали, что как при гипнотическом, так и при естественном сне наблюдается снижение функций вегетативной и анимальной систем.

Внушение и самовнушение

Внушение (suggestio)—фактор, который играет очень важную роль почти во всех терапевтических мероприятиях. Как специальный метод лечения внушение привлекло к себе внимание во второй половине XIX столетия.

Длительное время проблемой внушения занимались невропатологи и психиатры, позже ею стали интересоваться педагоги и психологи, а со временем она привлекла внимание социологов, юристов, политиков, историков, выйдя далеко за пределы медицинской науки.

Внушение, производимое действием или другим не речевым способом, называют реальным внушением. Если же внушающее лицо пользуется речью, то говорят о словесном, вербальном внушении.

Различают прямое и косвенное внушение. При прямом внушении имеет место непосредственное воздействие прямой речи с определенным словесным значением и, как правило, приказом. При косвенном (или опосредованном), скрытом (чрезпредметном, по В. М. Бехтереву) внушении на субъекта воздействуют не прямо, а создают определенные условия, связь с той или иной процедурой, с .приемом индифферентного лекарства, при помощи чего внушение реализуется. При этом в коре мозга образуются два очага возбуждения: один — от слова, другой— от реального раздражителя; первый — во второй сигнальной системе, второй — в первой сигнальной системе.

На протяжении многих десятилетий взгляды исследователей на сущность внушения расходились.

Большинство авторов говорили о внушении лишь в том случае, если то или иное постороннее требование при обычных условиях встретило бы сопротивление и подверглось бы критике, но осуществляется благодаря тому, что в коре головного мозга при гипнозе наступает задержка всех противоположных тенденций. Вызвать такую задержку, заставить действовать не рассуждая и означало, по мнению многих гипнологов и психологов, сделать внушение.

Ch. Richet признавал, что при современном ему уровне знаний нельзя дать сколько-нибудь удовлетворительного определения внушения.

A. Binet и Ch. Fere определяли внушение как «прием, который производит на субъекта какое-либо действие, проходя через его разум. Всякое внушение по существу есть действие на личность идей».

Не менее расплывчаты определения Н. Bernheim, A. Moll, P. Dubois и Schtern. По Н. Bernheim, внушение есть процесс, благодаря которому представление вводится в мозг и воспринимается им. По A. Moll, это процесс, когда при наличии инадекватных условий наступает действие только потому, что в человеке пробуждают представление о наступлении данного действия. P. Dubois называет внушение «наущением» или «нашептыванием», проникающим скрытыми путями. Определение Schtern гласит: «Внушение есть принятие чужого психического состояния под видимостью собственного»; это простая «установка» или «подражание душевным установкам».

Все эти формулировки не содержат характеристики специфических особенностей внушения, не указывают на

их отличие от логических аргументаций, простого приказа, совета, требования, просьбы и т. д.

Некоторые авторы для объяснения внушения использовали явление эффективности (Е Bleuler). Однако J. Schultz считал внушение безаффектным и видел в этом даже его характерную черту.

По L. Lowenfeld, имеются безаффектные, то есть только очень слабо чувственно окрашенные внушения и внушения с более или менее резко выраженной эффективностью.

A. Forel говорит о внушении как о «динамическом изменении личности». Это определение расплывчато и, конечно, нисколько не объясняет сущности явления.

Еще в 1898 г. В. М. Бехтерев писал, что на другого человека можно воздействовать такими способами: личным примером, прямым приказом, убеждением и внушением.

По В. М. Бехтереву, «внушение есть не что иное, как вторжение в сознание или прививание к нему посторонней идеи, прививание, происходящее без участия воли и внимания воспринимающего лица и нередко без ясного даже с его стороны сознания».

B. М. Бехтерев замечает, что так называемое намеренное внушение в состоянии бодрствования воздействует не на всех людей, но невольное внушение при естественном общении одного субъекта с другим «происходит незаметно для лица, на которое оно действует, а потому обыкновенно и не вызывает с его стороны никакого сопротивления». Оно действует медленно, но достаточно верно.

Почему субъект в состоянии гипноза легко подчиняется требованиям гипнотизера? Объяснение этому следует искать, во-первых, в том, что во время гипноза слова-раздражители изолированы, а во-вторых, в измененной реакции мозга гипнотика.

Ведь внушение — это сильное, «получившее преобладающее, незаконное и неодолимое значение» концентрированное раздражение. Местом приложения этого концентрированного раздражения явдяется бодрствующий участок коры больших полушарий, через который поддерживается эта связь с гипнотизером. Внушающему действию слов способствует заторможенность коры головного мозга; при таком состоянии слова исходящие от гипнотизера, не встречают какого-либо препятствия;

этим словам и указаниям не противопоставляются противоположные мысли, намерения и чувства гипнотика.

Кроме того, благодаря гипноидному состоянию, в частности парадоксальной фазе, которая возникает в коре больших полушарий гипнотика, доминируют именно слабые раздражители, то есть слова гипнотизера.

По И. П. Павлову, «внушение есть наиболее упрощенный типичнейший условный рефлекс человека».

В заключение приведем мнение И. П. Павлова об отличии внушения от сновидений: «...сновидение есть следовое и притом большей частью давнее раздражение, а внушение—наличное. Далее, гипноз представляет меньшую степень торможения, чем сон, следовательно, внушение вдвойне по раздражающей силе больше сновидения. И, наконец, внушение как раздражение — коротко, изолированно и цельно, а потому и сильно; сновидение обыкновенно представляет цепь разнообразных и противоположных следов раздражений».

Кроме прямого и косвенного внушения, в психотерапии различают еще и так называемое самовнушение.

Самовнушение играет в психической жизни большую роль, а в медицинской психологии важность его определяется тем, что оно может устранять те. или иные болезненные явления.

Примером самовнушения могут быть случаи заболевания, вызванные «мнительностью». Некоторые студенты-медики, занимаясь изучением какой-либо болезни, начинают считать себя страдающими ею. Из явлений, вызываемых самовнушением, обращают на себя особое внимание анестезия и анальгезия. Только самовнушением можно объяснить нечувствительность к страданиям при самоистязаниях, пытках (самоистязания факиров, аскетов, стойкость при пытках инквизиции и пр.). Иногда самовнушение превращало муки в блаженство (экстаз при муках).

При самовнушении всегда имеет место не только словесное внедрение в сознание того или иного положения. Оно обязательно включает в качестве движущей силы эмоцию.

Известно, что целый ряд синдромов функционального характера (ипохондрические состояния, чувствительные и двигательные расстройства, боли, судороги, спазмы, параличи и др.) может быть следствием самовнушения, вызванного страхом перед возможностью их возникновения. С другой стороны, многие истерические

симптомы возникают на почве самовнушения, обусловливаемого желанием (полностью или частично несознаваемым) вызвать к себе жалость, сочувствие.

У больных истерией без всякого внушения, после того как врач исследовал чувствительность определенного участка тела, нередко появляется «нечувствительность» этого участка, например, руки, а иногда и половины тег ла. При этом мы имеем дело с косвенным внушением, с самовнушением, поводом для которого был внешний момент, в данном случае — исследование. У истеричных и ипохондриков косвенные внушения могут играть значительную роль как источник болезненных явлений.

Если одним лишь объективным исследованием можно вызвать патологические симптомы, то последние появятся еще скорее, если исследование будет сопровождаться соответствующими вопросами. Так, если у больной истерией надавить на кожу в каком-либо месте и спросить, не чувствует ли она боли, то в большинстве случаев мы получаем утвердительный ответ.

Вообще, роль косвенных внушений и в нормальной жизни, и в области патологии очень велика. Из патологических явлений особого внимания заслуживают самовнушения, которые вызываются у внушаемых и боязливых субъектов сообщениями о заболеваниях и смертных случаях.

A. Forel и L. Lowenfeld считают самовнушением только те внушения, которые относятся к состоянию собственного тела и не являются результатом намеренного воздействия другого человека.

Самовнушения по сравнению с внушением со стороны другого лица обнаруживают значительно большую склонность удерживаться в сфере представлений.

Что касается длительности самовнушений, то у индивидуумов с небольшой предрасположенностью к их образованию отдельные самовнушения могут сохраняться очень долгое время. Наоборот, у лиц со значительной самовнушаемостью они часто меняются в течение короткого времени. Каждое новое самовнушение отвлекает внимание от предыдущих и обусловливает их исчезновение.

Считается, что между самовнушением и внушением вообще нет резкой границы. Чтобы стать действенным, внушающий импульс должен быть не только воспринят, но и переработан лицом, получившим внушение, причем процесс переработки осуществляется блaгoдapg соответствующей установке этого лица. Внушение, чтобы

быть действенным, должно сопровождаться самовнушением. Чистого самовнушения, без воздействия на личность извне, не бывает: источником процесса самовнушения в конце концов всегда являются те или иные находящиеся вне личности факторы, то есть можно сказать, что в широком понимании все самовнушения де-, терминированы, причинно обусловлены.

Как же объяснить сущность самовнушения с физиологической точки зрения? Это объяснение сводится к тому, что уже было сказано о физиологической сущности внушения. По И. П. Павлову, сила самовнушения определяется наличием «концентрированного раздражения определенного района коры, сопровождающегося сильнейшим затормаживанием остальных отделов коры, представляющих, так сказать, коренные интересы всего организма, его целости, его существования» (Поли. собр. соч., т. III, кн. 2, с. 212).

При таком состоянии коры больших полушарий могут создаться во второй сигнальной системе условия, которые противоречат реальному, возникает «доминирование второсигнальных следовых (разрядка К. И. Платонова.— А. С.) процессов над реальными воздействиями среды.

Одним из прямых результатов этого и является возникновение акта самовнушения» (К. И. Платонов. Слово как физиологический и лечебный фактор. М., 1957, с. 37).

Такова физиологическая характеристика самовнушения.

Внушаемость и восприимчивость к гипнозу

Под внушаемостью обычно принято понимать определенную подчиняемость или готовность изменять поведение не на основании разумных, логических доводов или мотивов, а по одному лишь требованию или предложению, которое исходит от другого лица или группы лиц; при этом сам субъект не отдает себе ясного отчета в такой подчиняемости, а продолжает считать свой образ действий как бы результатом собственной инициативы и самостоятельного выбора. Внушаемость не является, как часто понимали раньше, психическим предрасположением, свойственным только некоторым больным (истерич-

ным); это одно из свойств нормальной высщей нервной деятельности.

Внушаемость рассматривают как одно из проявлений качеств волевого процесса.

Для внушаемого человека мнения других обычно становятся главным основанием, определяющим те или иные его решения.

По В. М. Бехтереву, под внушаемостью «...следует понимать способность или склонность в большей или меньшей степени воспринимать и усваивать внушение, будет ли оно обусловливаться внутренними или внешними побуждениями».

Я. П. Фрумкин трактует внушаемость как повышенную «податливость постороннему воздействию, влиянию».

Нельзя подходить к внушаемости как к явлению всегда отрицательному. Так, в педагогической практике внушаемость (и внушение) играет положительную и даже существенную роль, о чем говорит В. М. Бехтерев: «Внушение или прививание психических состояний играет особо видную роль в нашем воспитании». Чем выше для учащегося авторитет педагога, тем большее значение имеет каждое сказанное им слово.

Явления ятрогений, заболеваний, возникших от неосторожно сказанного слова врача, также связаны с повышенной внушаемостью.

Степень и вид внушаемости у отдельных лиц чрезвычайно различны. Несомненное влияние оказывают при этом возраст, пол, состояние здоровья, усталость, интеллект и т. п.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒