Подлубный Олег Олегович 6 страница

-- А почему вас прислали вместо него?

-- Он в отпуске.

Свинцов потёр ладонью лоб.

-- Вот что: разыщите его немедленно, - сверкнул он глазами на офицера и рядом стоявших с ним следователей, - из-под земли достаньте и доставьте ко мне. Ясно?! Немедленно! – понизив голос, прорычал он.

Военный консультант, пользуясь мобильным телефоном, сразу стал названивать по различным военным инстанциям и вскоре получил ответ, который сразил всех наповал.

-- Он убит, - почти беззвучно прошевелил офицер губами, оторопело глядя на полковника.

-- Как «убит»?

-- Убит…два часа тому назад его труп обнаружили дома…в его ведомстве мне так ответили…

Воцарилось гнетущее молчание.

Г Л А В А 5.

Абу Ад-Дин свирепствовал. Не обращая внимания на разлившийся на ступенях и полу туалета горящий керосин, он одним прыжком перемахнул через пламя и, плохо разбирая в дыму, кто перед ним, стал ногами наносить удары по телу первого попавшегося ему на пути человека. Разорванная сильным укусом бровь кровоточила, заливая кровью левый глаз. Это ещё более ухудшало видимость и ориентацию в задымлённом подвале, но ярость араба была так сильна, что он наносил удары мимо извивающейся на полу цели, и несколько ударов пришлось по каменным ступеням лестницы. Острая боль в ногах немного отрезвила его, а отчаянный вопль охранника и вовсе остудил его разбушевавшийся пыл. До его разгорячённого сознания вдруг дошло, что он бил не подстреленного им Стёпку, а своего подчинённого, как назло попавшегося ему под ноги первым.

Огонь внезапно погас. Выгоревшие в керосине горючие вещества оставили на полу лишь небольшие мокрые пятна, скользкие и в наступившей темноте не видимые. Абу Ад-Дин, задыхаясь от дыма и гари, заспешил на выход к лестнице, но поскользнулся и упал на что-то мягкое, издавшее протяжный стон. Нащупав в темноте одежду, а затем лицо, он понял, что перед ним раненый, но ещё живой Стёпка.

-- А-а, Иблис*…Ифрит*! – сквозь зубы прошипел он. – Попался, шайтан!

-- У-у, сука, - раздался в ответ тяжёлый стон подростка.

Новая волна ярости захлестнула араба, он попытался вскочить на ноги, чтобы в очередной раз приняться за истязание, но вновь поскользнулся на мокром полу и грохнулся о лестничный бетон с такой силой, что по всему подземелью раздался хруст ломаемых костей. Взвыв от боли, Абу Ад-Дин схватился за правое предрёберье, повалился на пол и, хватая ртом воздух, из последних сил позвал на помощь. Его голос был похож на жалкое шипение остывающего самовара. Поняв, что ему не докричаться, он вновь несколько раз выстрелил из пистолета в чёрную пустоту подземелья, и вскоре, освещая себе путь электрическим фонарём, появился напуганный чеченец Султан. Прикрывая нос и рот носовым платком и жмурясь от едкого дыма, он подошёл к арабу и помог ему встать на ноги.

-- Осторожно, - почти беззвучно шипел Абу Ад-Дин, ------------------------------------------------------------------------------------- * Иблис – дух зла. * Ифрит – демон. -------------------------------------------------------------------------------------- опираясь на его руку, - кажется, у меня рёбра сломаны…

У чеченца от удивления глаза вылезли из орбит.

-- Чего ты на меня так вылупился?! – вспылил араб.

-- Да я не понял… Это он, что ли, тебе их сломал? – жестом показал чеченец на распластавшегося в луже собственной крови подростка. – Ничего себе!.. И Ахтияра он уложил?.. А где ещё двое…этих? – вдруг до него дошло, что не хватает ещё двух подростков.

-- Дурак, - с усилием преодолевая боль, прошевелил губами Абу Ад-Дин. – Он сбежать хотел вместе с теми двумя другими… Я стрелял в них, но попал только в одного…Ахтияр упал…керосиновая…керосин загорелся…я упал… - стал задыхаться он от приступа боли, - рёбрами о лестницу…неси меня…помоги отсюда выбраться, - вдруг заторопился он на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

-- А с ними что делать?

-- Тоже помоги им.

-- И пацану?

-- Да, он мне нужен.

-- Но он ранен. Может быть, его лучше добить?

У Степана перехватило дыхание. Он ещё был в сознании, и страшный разговор заставил сжаться его сердце от мрачного предчувствия. Он знал скорого на расправу чеченца, а с такой тяжёлой раной на бедре шансов на то, чтобы выжить, у него и без того было совсем не много. Кровь постепенно покидала его организм, а в слабеющем теле всё больше проявлялось ощущение равнодушия к жизни. В туманном сознании остались последние слова, брошенные Султану задыхающимся арабом:

-- Он мне нужен. Он знает арабский, и Салех-Шах обещал мне за него хорошую цену. Я совсем его не хотел убивать…так получилось, что мне пришлось выстрелить… Султан, если ему можно помочь – помоги…

Чеченец подошёл к подростку, посветил ему в лицо фонарём и радостно выпалил:

-- Всё, Абу, спёкся малый, унеслась его душа к Аллаху, и убивать не надо…

Абу Ад-Дин с сожалением посмотрел на бледное лицо мальчика и, кряхтя, поднимаясь к выходу, тихо засопел себе под нос:

-- Такой товар потерял…такой товар…

Ахтияр, охранник подростков, пришёл в сознание после побоев и, тупо вращая головой по сторонам, дико выл от ожогов. Султан вытащил его на улицу и усадил на мокрую землю возле Абу Ад-Дина, который, не боясь тёплого июльского дождика, сам уселся в лужу и, черпая ладонью из неё воду, поливал себе на правый бок, разжигаемый изнутри острой болью из-за поломанных рёбер.

-- Ты вот что, Султан, - с трудом переводя дыхание, обратился он к чеченцу, - сейчас, немедленно, отправь гонцов на розыск беглецов…

-- Ага! Дальше?

-- Вызови сюда Володю – врача и…и распорядись, чтобы этого убитого мной паренька, Стёпку, похоронили здесь же… Незачем рисковать и вывозить его куда-то…

-- …когда здесь места много! – с ехидным самодовольством добавил Султан.

-- Позвони Салех-Шаху и скажи ему, что его товар испортился. Объясни, как сумеешь, что и почём… Ты меня понял?

Чеченец уверенно боднул головой воздух и отправился выполнять распоряжение араба. Вместо себя он прислал двух человек охраны, чтобы они помогли Абу Ад-Дину и Ахтияру перебраться в сухое помещение, в комнату отдыха, расположенную в одной рекреации по соседству с камерами гауптвахты. Остальных людей из охраны он отправил на поиски убежавших подростков. Уходя, охранники проклинали на чём свет стоит быстроногих беглецов. Они отлично понимали, что эта затея – пустая трата времени, поэтому поплелись выполнять приказание своего хозяина неохотно. Султан тоже понимал, что это мероприятие не стоит выеденного яйца, но ослушаться приказа не посмел. Сам же он связался с иорданцем Салех-Шахом, объяснил ему, как того пожелал Абу Ад-Дин, причину порчи заказанного им «товара», а затем вывел подростков из камеры и повёл их в туалет, чтобы там они захоронили убитого арабом паренька.

При виде распластавшегося на полу в луже собственной крови Стёпки ребята расплакались. Больше всех плакал Витька Сарыга, которого связывала с убитым искренняя дружба, и Рита Друбич, девочка из Владивостока, напуганная кровавым зрелищем. Дрожа и всхлипывая от страха, они стали отковыривать от пола керамическую плитку…

На то, чтобы вскрыть могилу, в которой уже покоились тела многих подростков, им понадобилось провести в вонючем туалете весь остаток ночи и часть дня. К полудню уставшие и голодные узники достигли нужной глубины, которая обнажила останки ранее захороненных там ребят. Зажимая носы и рты от нестерпимой трупной вони, они взяли Стёпку за руки и ноги, чтобы бросить его в яму, как произошло неожиданное: у него открылись глаза, и он издал жалобный, протяжный стон.

-- Мне больно, - тихо прошептали его губы.

От неожиданности ребята застыли на месте, выпустили его из рук, и он шмякнулся на мягкую насыпь выкопанной земли. Его веки плотно сжались, и лицо скривилось в гримасе.

-- Мне больно, - жалобно повторил он.

У Вити Сарыги глаза просияли, а обрадованные девочки бросились к ожившему подростку. Они на этот раз очень бережно подняли его и перенесли с насыпи на чистое сухое место; немного стесняясь, сняли с него брюки с трусами и, прикрыв «стыдное» место брючиной, стали обрабатывать на правой стороне бедра небольшую рану. Пуля прошла навылет, не задев кости, но повредила большую вену, поэтому он потерял много крови и впал в бессознательное состояние. Образовавшийся тромб вовремя закрыл путь вытекавшей из раны крови, и, пробыв долгое время в обмороке, Стёпка сейчас с удовольствием взирал на суетившихся возле него девочек. Витька Сарыга не находил себе места от радости. Пользуясь тем, что охрана находилась в соседнем с туалетом помещении, он схватил одну из лопат и со всей силы ударил её черенком о ступени лестницы, ведущей к запасному выходу, двери которого теперь находились под замком. Черенок штыковой лопаты разлетелся вдребезги. Отбросив жалкий осколок деревяшки, Сарыга хотел взяться за другую лопату, но его остановил сиплый голос Стёпки, поднявшегося на левый локоть и с интересом смотревшего на разрытую могилу:

-- Это для меня, что ли, вы приготовили? – спросил он.

-- Да, - смутясь, ответили хором почти все.

-- Султан приказал, - отводя взгляд в сторону, сказал Витька.

-- А где он сейчас?

-- Там, - махнул рукой Сарыга, - в караулке, что напротив нашей камеры, возле араба вьётся, как мотылёк. Ты Абу Ад-Дину здорово бровь прокусил, во как у него глаз заплыл! – жестом показал он на своём лице величину опухоли. – Ему сейчас этот чёрт, как его…из больницы он или откуда-то…

-- Володя-врач?

-- Да, - кивнул Витька, - медицинскую помощь оказывает. Он ведь ещё рёбра сломал, когда хотел тебя догнать…Абу Ад-Дин-то…

-- Да не догнать, а когда керосин выгорел и темно стало, - поправил его Стёпка, - он меня избить хотел, когда в задницу ранил, но поскользнулся в темноте и упал рёбрами на угол лестницы.

-- Ага…а что теперь-то с тобой будет, Стёпка?

-- Надо сказать арабу, что я жив. Пойди, скажи охранникам, чтобы они сходили к арабу и доложили ему обо мне…Что с тобой? Ты что?

-- Я боюсь. А вдруг они…это…не станут тебя лечить и убьют? – в глазах Витьки застыл страх.

-- Не бойся, - развеял его опасения Стёпка, - ничего они меня не убьют. Я слышал, как Абу Ад-Дин говорил Султану, что из-за того, что он научил меня в борделе арабскому языку, кто-то там ему обещал за меня хорошие деньги. Торопись, пока отсюда Володя-врач не ушёл, пусть и меня перевяжет тоже…Да не бойся ты, всё будет хорошо! – ободрил он друга уверенным тоном, хотя на благополучный исход почти не рассчитывал.

Он очень боялся, что Володя-врач мог признать его рану опасной, и тогда чеченец Султан и афганец Муххамар, исполнявшие у Абу Ад-Дина по совместительству с работой телохранителей роль палачей, могли уговорить араба не церемониться с ним и вырытую могилу использовать по назначению.

Стёпка умирал от жажды, а от волнения ему казалось, что не только внутренности наряду с раной горят, но мозг плавится. Он попросил девочек дать ему напиться, и, пока он жадно утолял жажду, в туалет пришли Абу Ад-Дин, врач Володя и прочая шпана, вечно окружавшая своего хозяина. У араба на лице лежала печать удовольствия, и Стёпка облегчённо вздохнул. Его перенесли в соседнее помещение, чтобы не вдыхать зловоние туалета и разрытой могилы. Врач Володя осмотрел внимательно рану, пощупал пульс подростка и равнодушно сказал, что ему требуется переливание крови.

-- Иначе обмороки постоянно будут сопровождать его, - пояснил он. – Крови он потерял не так уж много, но содержать его надо в других условиях и желательно хорошо кормить, чтобы он побыстрее поправился.

-- Накормим, - сухо и вместе с тем удовлетворённо буркнул араб. – Скоро у него всё будет!..

Эта загадочная фраза не понравилась Стёпке. За внешним удовлетворением, написанном на физиономии Абу Ад-Дина, он вдруг почувствовал угрозу. Сдерживая в себе крик от боли, он молча смотрел, как врач Володя обрабатывал ему рану, а сердце его ликовало от того, что если не ему, то хоть Маринке и Андрею Шустрому всё же удалось сбежать от ненавистных им тиранов. Значит, вскоре и ему удастся сделать то же самое, и он улыбнулся про себя, одобряя в душе дерзкую мысль. Его взгляд привлёк подбежавший к арабу его личный водитель. Он стал что-то жарко объяснять ему на ухо, отчего Абу Ад-Дин начал часто дышать, его лицо побагровело, в его глазах отразились страх и смятение.

-- Быстрее заканчивай, - нервно бросил он врачу.

-- А что случилось?

-- Эта маленькая шлюха, что сбежала отсюда, обратилась в милицию, - раздражённо ответил Абу Ад-Дин. – Давно хотел удавить её, да Салех всё…продай да продай… Хорошо иметь своих людей в милиции, а то бы… Сматываться отсюда быстрей надо, пока она не привела сюда бригаду ищеек. Заканчивай с ним, - жестом показал он на Стёпку, - и поезжай с Султаном в «Жемчужину Аравии», оттуда всех вывезешь, чтобы никого не осталось, а я пока свяжусь с Салех-Шахом, пусть приедет и весь свой товар заберёт, а то… - он не договорил, а отвернулся и, достав из внутреннего кармана костюма «сотовый» стал звонить Салех-Шаху.

Стёпка с трудом удерживал мимику, чтобы, не дай Бог, не проступило на лице выражение восторга и ликования. Он даже попытался сдвинуть брови, чтобы выглядеть удручённым, но его глаза смеялись. Тело испытывало неимоверную слабость, голова кружилась, и неоднократно ему казалось, что вот-вот он вновь потеряет сознание, но известие о том, что его любимая девчонка делает всё, чтобы спасти его вместе со всеми узниками из арабского плена, так ободрило его, что он снова был готов вскочить на ноги, протаранить всех, кто попадётся ему на пути, и бежать… Разговор Абу Ад-Дина по телефону с Салех-Шахом также поднимал в нём дух. Он неплохо понимал по-арабски и слышал, как араб чуть ли не истерически доказывал иорданцу необходимость его приезда сюда, чтобы забрать к себе всех имеющихся у него пленников.

-- А если ты дашь убежище мне и моим людям, - кричал он в телефон, - я тебе отдам товар бесплатно!.. Да-да…Нет…твоей любимой малолетней шлюхи нет…из-за неё всё…потом расскажу… - яростно выкрикивал он. – Торопись!.. Я здесь…да-да…ты знаешь, куда приехать…да…всё правильно…я распоряжусь, тебя встретят, - и так далее...

Атмосфера среди охранников Абу Ад-Дина тоже накалилась до предела. Они куда-то бегали, сновали мимо притихших пленников, сидевших на корточках возле раненого Стёпки, и что-то выкрикивали по-арабски.

-- Что они задумали? – испуганно бормотали девочки, глядя на то, как охранники готовят и проверяют оружие. – Они собираются нас убить?..

-- Нет, они ожидают прибытия сюда ментов, - успокоил их Стёпка. – Сами же слышали, что Маринка, сбежав отсюда, обратилась в милицию. И ещё они ждут приезда какого-то Салех-Шаха, которому Абу Ад-Дин обещал нас отдать бесплатно, если тот его у себя укроет вместе с его людьми. Я это понял, когда он с ним по телефону разговаривал, - пояснил он, откуда у него эти сведения.

Девочки немного успокоились. Витька Сарыга смотрел на араба, его телохранителей и охранников нагло и вызывающе, правда, никто на него внимания не обращал: все были поглощены заботами о спасении собственной шкуры. Через полчаса после телефонного разговора в бомбоубежище появился Салех-Шах. Иорданец, если не считать его чёрных как смоль, отливающих синевой волос, ничем не отличался от европейца. Одет был с иголочки и выглядел, как английский франт, по-русски говорил без какого бы то ни было акцента, вдумчиво анализируя каждое сказанное слово. Выслушав краткий рассказ Абу Ад-Дина о том, что произошло, он затем подошёл к Степану и сказал по-арабски, что пришёл его убить.

-- Аман*, - ответил ему подросток и по-русски добавил: - Ведь я тебе нужен. Это они могли сделать и без тебя, - кивнул Стёпка на охрану Абу Ад-Дина. – Ты проверяешь, насколько я тебя понимаю?

-- Молодец! – похвалил его Салех-Шах. – Смышлёный, на лету схватываешь суть того, чего от тебя хотят. Ну, а как насчёт того, чтобы мне послужить?

Стёпка, чтобы не выдавать внутренней неприязни, безразлично дёрнул плечами.

-- Я тебя не знаю.

-- Узнаешь. Для начала я тебя подлечу, а потом…как себя проявишь, - усмехнулся иорданец. – А то, глядишь, с Хаттабом тебя познакомлю – с удачей своей повстречаешься! Хочешь?

-- С каким Хаттабом? – не понял Стёпка. – Со стариком Хаттабычем, что ли?

Салех-Шах не ожидал такой наивной реакции от подростка и сначала даже растерялся, но потом, вспомнив, что перед ним беспризорник, видавший телевизор только в залах ожидания на вокзалах и видеодвойку в борделе Абу Ад-Дина, с экрана которой никогда не сходила порнография, от души рассмеялся.

-- Да, он вроде сказочного старичка, - согласился он.

-- Только в вашей стране взрослые мамы и папы им пугают детей, когда те не хотят засыпать, - добавил Абу Ад-Дин. – Он из другой сказки, не из той, которую тебе читали в детстве.

Стёпка поморщился. Он не понимал, о ком и о чём идёт речь, но ненавистную физиономию араба выносить уже не мог, поэтому повернулся к Салех-Шаху и тихо прошептал:

-- Хоть к тебе, хоть к старику Хаттабычу из злой сказки, хоть к чёртовой матери…

-- Вот и отлично, будешь, как кувейтский шейх, купаться в золоте, я тебе обещаю!

--------------------------------------------------------------------------------* Аман – пощади.

-------------------------------------------------------------------------------- Но Стёпка уже не слышал иорданца, он снова впал в забытьё. Когда он вновь пришёл в себя, то увидел, что лежит на носилках под лестницей в туалете. В воздухе витало зловоние, и он закрыл ладонью рот и нос. Из могилы подростки выкапывали тела погибших собратьев по несчастью, упаковывали в целлофановые спецпакеты, выносили на улицу и там укладывали их в кузов тентованной «Газели».

Прислушавшись к разговору Салех-Шаха и Абу Ад-Дина, Стёпка понял, что речь шла о каких-то карапшиках, захороненных в могиле, и по причине того, что она разрыта и её привести в первоначальное состояние не удастся из-за отсутствия времени, то решено извлечь из них «меченые» тела и оставить там только «обычные». Что это означало, он не понял, зато понял другое: когда последнее «меченое» тело было извлечено из могилы и Салех-Шах вместе с ним покинул туалет, то Абу Ад-Дин позвал к себе Витьку Сарыгу, оголил ему левую руку до локтя и, полоснув по ней ножом, стал его кровью писать на стене арабский иероглиф. Мальчик, видя, как из вены вовсю брызжет кровь, заплакал, но араб не обращал на него никакого внимания. Свою писанину он завершил рисунком кошачьего глаза, из чего Стёпка сделал вывод, что в отсутствие Салех-Шаха Абу Ад-Дин делает всё возможное, чтобы отвести от себя подозрение в сторону своего покровителя, у которого он просил убежища от преследования милиции. «Вот это финт!» – пронеслось у него в голове.

Напуганный фонтаном собственной крови Витька продолжал плакать. По окончании «художеств» араб передал мальчика врачу Володе, и тот, быстро остановив кровотечение, перевязал ему рану.

В последнюю очередь из туалета вынесли его, Стёпку, и положили в багажник «Волги» – пикапа. Он снова от потери крови впал в забытьё, и откуда-то издалека до него донеслись слова Салех-Шаха, отдающего приказания:

-- Этого малыша везите в канопу * вместе со всеми, а этого…как его…Крашенинникова…пошлите к нему одного карапшика, пусть уберет его! Но так, чтобы сам при этом не подставился!

* Канопа - сосуд для хранения пепла после кремации тела.

**** **** ****

Известие о смерти полковника Крашенинникова, ответственного за переустройство и строительный ремонт военного городка, явилось для Свинцова полной неожиданностью. Воцарившееся молчание затягивалось, а он продолжал рассеянно вертеть головой, разглядывая по сторонам то разрытую могилу, то сделанную кровью на стене надпись, то на озадаченные лица оперативников, терпеливо ожидавших от него дальнейших действий. Как назло в голову ничего не приходило, кроме того, что отвратительный запах туалета заставлял думать только о том, что надо побыстрее его покинуть и выйти на свежий воздух, чтобы окончательно не задохнуться от этого туалетно-могильного смрада.

-- Иван Андреевич, мы тут в стене пулю обнаружили, - вывел его из оцепенения один из оперативников. – Посмотрите…

-- Обнаружили, так приложите её к делу, - раздражённо оборвал его Свинцов и, торопливо поднявшись по лестнице, вышел на улицу.

Свежий воздух благотворно повлиял на его угнетённое состояние. Тряхнув головой, он как будто привёл свои мысли в порядок и сразу обратился к Донцову:

-- Ну, а ты что скажешь, майор?

-- А что тут скажешь? – тяжело вздохнул следователь. – Ясно, что не без его ведома тут творилось такое…Здесь прямо-таки логово, вон и камеры, и могилы – всё как по заказу в одном месте. От этого он и пострадал, что связался…

-- Это и так понятно, я не об этом, - перебил его полковник. – Я спрашиваю тебя о том, с чего теперь начинать?

Донцов как-то неопределённо покачал головой.

-- С того же, с чего всегда, - спокойно ответил он, - с анализа собранной информации, а у нас её предостаточно, во! – провёл он ребром ладони у себя над головой. – Только здесь, в бомбоубежище, одних следов…плюс свидетели из ресторана «Жемчужина Аравии», на один их опрос уйдёт уйма времени, также не мешало бы доехать до адреса Крашенинникова и на месте посмотреть, что и как там, - он посмотрел на часы, - думаю, что оперативные мероприятия там ещё не закончены и мы успеем туда как раз вовремя, когда следователи закончат полный сбор оперативной информации.

Свинцов тоже посмотрел на часы и, ничего не сказав майору, устремил взгляд на военного консультанта.

-- Григорий Фомич, будьте добры, подойдите ко мне, - полуприказным тоном обратился он к Быстрову. Подождав, пока подойдёт офицер, он спросил: - Скажите, пожалуйста, как долго вы замещаете Крашенинникова?

-- Четвёртый день.

-- И за всё это время вы ни разу не были здесь и не осматривали порученное вам хозяйство? – Свинцов впился глазами в лицо военного консультанта.

Быстров растерялся под таким напором и не сразу нашёл, что ответить.

-- Ну-ну, Григорий Фомич, - продолжил натиск начальник 9-го отдела, - чем больше вы молчите, тем больше молчание обращается против вас! Ну, говорите.

-- Я обязан отвечать? – вдруг вызывающе бросил офицер. – Не смотрите на меня, как шовинист на евнуха, я вам не ваш подчинённый…тем более не подследственный, - добавил он после короткой заминки.

В его глазах уже не было растерянности, он справился с ней и теперь чувствовал себя уверенно.

-- Мне нравится ваш солдатский юмор, - сдержанно сказал полковник, - но уверяю вас, что вы не совсем правильно понимаете ситуацию и у вас не совсем правильная ориентация, кто с вами говорит. Может быть, вы не только евнух, - усмехнулся он и, сделав паузу, продолжил: - Во-первых, на территории, подконтрольной вам, произошёл, как мы полагаем, ряд преступлений, и у нас есть подозрение о вашей причастности к ним, значит, вы подследственный; во-вторых, отказ от дачи показаний мне не смягчит вашу участь, а, напротив, только усугубит. Когда я обращусь в военную прокуратуру и передам им вас, то я обязательно поставлю их в известность о том, как вы пытались не только отказаться от дачи показаний, но и грубить мне. Уверяю вас: они вывернут вас наизнанку! Не стремитесь в ад семимильными шагами, будьте проще, - иронично скривил губы Свинцов. – Арестуйте его! – обратился он к оперативникам следственной бригады. – А когда я вернусь, я продолжу с ним разговор…Да, никаких для него телефонных звонков до моего возвращения, заберите у него телефон.

Быстрова обыскали. Его мобильный телефон перекочевал в руки следователей. Он не сопротивлялся и молчал, в его глазах царил страх. На руках щелкнули браслеты наручников, и его проводили в машину. Свинцов бросил ему в спину уничтожающий взгляд и тихо пробормотал себе под нос:

-- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, господин военный консультант: ты думаешь о том, что твои связи и «телефонное право» тебе позволят избавиться от уголовного преследования, когда я передам тебя в руки военной прокуратуры…Как жаль, что я бессилен и не смогу этого предотвратить, - запнувшись, безысходно вздохнул он. Его взгляд упал на Маринку, и он просветлел. – Ну, что, красивая и озорная, зря мы тебя сюда привезли, некого здесь опознавать?!.. Ну, ничего, отыщем мы тех мракобесов, которые издевались над вами, никто из них от справедливого возмездия не уйдёт, а пока отправляйся в больницу, пусть тебя там подлечат да откормят. Смотри, вон все кости наруже, - шутя, жестом показал он. – Отвезите её и оставьте с ней человека, пусть он будет в штатском, - приказал Свинцов одному из сопровождавших его офицеров. – Наверняка преступники попытаются её отыскать, и тогда нам удастся их задержать. Шансы невелики, но…всё может быть.

Его приказание немедленно было исполнено. Сам он направился к машине, чтобы вместе с оперативно-следственной бригадой поехать на квартиру Крашенинникова. Анализируя увиденное в подвале бомбоубежища, Свинцов чувствовал, что поиск малыша приобретает другие «оттенки» и возможный результат этого дела выйдет за границы его воображения; так же его не покидало предчувствие надвигающейся чудовищной катастрофы. Ему трудно было представить, как он будет смотреть в глаза своей сотрудницы и её мужа и что при этом будет говорить.

Хмурый июльский день не радовал глаз, вообще, лето в этом году не задалось, пасмурное лето под стать было настроению. Свинцов попробовал отогнать от себя гнетущие мысли, но их навязчивости противостоять было невозможно, и он снова стал прикидывать в голове, почему после первого побега из борделя Маринки и её друга никто из преступников не пытался бежать и скрыться от возможного преследования. Откуда у них была такая уверенность, что эти два подростка не обратятся в милицию?

Его мысли прервал Донцов:

-- Приехали, Иван Андреевич, - коротко доложил он. – Вот и местные сыщики…

К их машине торопились два офицера: майор и капитан. Свинцов неохотно покинул тёплый уютный салон автомобиля и вышел им навстречу.

-- Нам доложили о вашем приезде, товарищ полковник, но помещение так задымлено, что ещё никаких оперативных мероприятий мы там не проводили, - доложил ему майор. – Пока там работают пожарники.

-- Вижу.

Окинув взглядом шестиэтажный дом, Свинцов увидел на четвёртом и пятом этажах дым, выливший из окон. Не отрывая взгляда от пожарища, он спросил:

-- Как ваша фамилия, майор?

-- Корсаков.

-- А почему сразу не представились?

Майор замялся, виновато пряча взгляд.

-- А капитан почему молчит? Где ваша субординация? – требовательно сверкнул глазами Свинцов. – И почему вы не докладываете о той информации, что удалось собрать от соседей, очевидцев и других свидетелей?

-- Она очень скупа, - ответил майор.

-- Капитан Шеин, - одновременно с ним доложил младший офицер.

-- Что значит «скупа»? – не обратив внимания на капитана, снова вперил требовательный взгляд на майора полковник. – Докладывайте о том, что есть, что удалось собрать к этому времени. А вы, капитан Шеин, разыщите командира пожарного подразделения и передайте ему, что я его жду! Немедленно! – не глядя на капитана, отдал он приказ.

Атмосфера «начальник – подчинённый», которую, благодаря своему огромному опыту, сразу мог создать в особых экстремальных условиях Свинцов, и беспрекословное подчинение себе быстро налаживали работу там, где события разворачивались хаотично и непредсказуемо. Капитан опрометью бросился выполнять его распоряжение.

-- Соседи говорят, что, как только почувствовали запах дыма, сразу вызвали пожарных, - стал, запинаясь, докладывать Корсаков. – Очевидцы с улицы тоже говорят, что, как только увидели дым, валивший из окон, бросились к телефонам-автоматам названивать…

-- А почему решили, что это убийство? И кто решил, что Крашенинников убит?

-- Пожарники.

-- Кто? – удивлённо вскинул брови Свинцов, на его лице появилась гримаса недоумения.

Вопрос остался без повторного ответа. К нему подошёл капитан Шеин в сопровождении худого высокого пожарника в спецодежде и доложил, что привёл командира пожарного подразделения.

-- Старший лейтенант Коробов, - представился пожарник.

-- Скажи, лейтенант, кто отважился сделать вывод, что хозяин квартиры, которую вы спасаете от огня, убит? – сразу перешёл к делу Свинцов.

-- Да чего там отваживаться, когда у него голова отрезана и едва держится на туловище, - ответил пожарник. – Вы сами можете подняться и взглянуть.

-- Как подняться? – недоверчиво посмотрел на него полковник. – Там ведь пожар, и вы ещё не затушили огонь.

-- Огня там давно нет, товарищ полковник. Мы никак не можем справиться с гранулами, разбросанными по всей квартире: они не горят, но сильно дымят и выделяют огромную температуру, из-за которой в помещении стоит невыносимый жар. Нам приходится всё время поливать её водой, чтобы в ней снова не загорелись вещи.

-- Что за гранулы?

-- Чёрт их знает! – пожал плечами лейтенант. – Какие-то химические шарики, которые дымят, как вата, и не горят, а дым от них такой едкий, что даже защитные кислородные маски не спасают. Впервые с этим сталкиваемся.

-- Ага, вот, оказывается, в чём дело, - понимающе протянул Свинцов. – А помимо Крашенинникова, кто-нибудь ещё есть в квартире?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒