Глава 28. Эпилог. 14 страница

— Хорошо, — примирительно сказал он. — Я быстро. Я люблю тебя.

.............

Магистерий*— в химии: осадок, в виде порошка, благороднейшей части массы. В алхимии — то же, что и философский камень — вещество, позволяющее превращать металлы в золото и изготавливать эликсир бессмертия.

Глава опубликована: 12.02.2016

Глава 25.

ОПЯТЬ ГАРРИ.

Распахнув дверь, Гарри нос к носу столкнулся с Униолем. Точнее, мог бы так столкнуться, не будь гоблин ниже его на две головы. Но факт оставался фактом — несносный «младший брат» снова подслушивал под дверью! Не желая беспокоить Сева еще и проблемами местной дисциплины, Гарри схватил Униоля за твердое, словно деревянное, плечо и поволок его за собой вниз по лестнице. Оказавшись в кухне, вне зоны слышимости со второго этажа, Гарри отпустил своего пленника, но набрал в легкие больше воздуха, чтобы в кои-то веки проявить твердость характера и поставить волшебное существо на своё место в магическом обществе, как вдруг увидел глаза Униоля. Черные глаза гоблина были распахнуты во всё свою ширь, блестели агатами, но были ничуть не испуганы, они словно молили о чем-то, и слабо верилось, что о пощаде. Гоблин явно хотел что-то сказать.

— Что? — выдохнул весь воздух Гарри, словно это его самого заманили на кухню для расправы.

— Сэр Гарри! Сэр Гарри! Есть такой же артефакт. Я знаю, где!

— Артефакт, такой же?! — Гарри снова вцепился в плечо волшебного существа, словно боясь, что тот исчезнет. — Где?

— Таких штуковин должно быть три.

— У Малфоя? — изумился Гарри.

— Нет, — нетерпеливо мотнул патлатой головой Униоль, — вообще в мире. Вы слышали сказку, сэр?

— Сказку? Опять? Мне уже страшно, — честно сознался Гарри, припоминая свои «сказочные» скитания с Роном и Гермионой по Англии.

— Да! Сказку, — глотая слова, зачастил юный гоблин. — Нам прадед рассказывал… Три богини: Воды, Неба и Земли, как-то очень затосковали — погиб любимый единорог, самый смирный, который запрягался в их повозку. Какой-то охотник убил его случайной стрелой. Красивое животное, редкое, да и кровь его — всё равно, что живая вода. Богини решили почтить его кончину. В сердцах богиня Неба завещала то, что теперь к единорогам безопасно смогут приближаться лишь женщины. Богиня Воды повелела, что впредь тот, кто покусится на жизнь единорога, будет проклят. А богиня Земли не хотела никому мстить, а хотела, чтобы их любимец еще послужил жизни и магии, тогда она сделала из его копыта три костяных браслета, и каждая из чудотворниц внесла в них частичку своей магии. Позвали они трех обычных людей, надели на их руки по браслету и сказали: вы теперь отличаетесь от других, распорядитесь своим даром, как пожелаете. Через год созвали они своих избранников, стали расспрашивать, как те жили, и узнали, что всех троих сородичи предали анафеме за то, что они отличаются от них. Первый человек, испугавшись открытой вражды, просто скрыл от окружающих свои способности. Почти и не воспользовался ими. Второй стал мстить каждому, кто не понял его, убивать и поджигать их дома. Не впрок пошла ему магия. А третий из одаренных ушел от озлобившегося мира, стал жить отшельником и потихоньку лечить зверей, птиц и всех, кто забредал к нему, даже людей. Потихоньку его племя стало снисходительнее к нему, а вскоре и вообще посчитало посланником небес. Тогда богиня Неба посмеялась над первым, отобрала у него браслет и отослала обратно к людям: быть ему магглом, как и они. Богиня Неба рассердилась на второго, сдернула с него браслет и прокляла страшной карой — нарекла его сквибом, существом вроде как с магией, но без неё. А богиня Земли сняла браслет с запястья третьего и сказала, что больше он не нуждается в дарах и покровительстве свыше, отныне он такой же маг, как боги. От него и пошел род волшебников…

Униоль выдохнул.

— Та-ак, — глубокомысленно протянул Гарри, — и что?

— А то, что эта сказка — правда!

— Да ну? Сдается, что ты мне просто зубы заговариваешь.

— Нет, — с возмущением перебил его Униоль, — не заговариваю. Прадед говорил, что все три браслета существуют! Про судьбу двух таких он ничего не знал. А один спрятан в сокровищнице нашей общины!

— Ты можешь достать? — Гарри сам не заметил, как опустился на колено, чтобы смотреть гоблину прямо в глаза.

— Нет, — вдруг отвернулся тот. — Тогда я предам весь свой род. Из общака нельзя ничего брать. Это предательство, понимаете?

— Разве твои старейшины знают все имеющиеся артефакты, ведут им счет? — не унимался Гарри.

Униоль пожал плечами, не поворачиваясь.

— Зачем тогда ты рассказал мне о нем?! — хотел было вспылить Гарри, но внезапно его пронзила догадка: — Хорошо… а выменять его у вас можно?

Униоль заинтересованно скосил глаза. Гарри взъерошил свои волосы в волнении.

— У меня есть Камень Мертвых. Все думают, что я потерял его, но именно я пустил такой слух, чтобы… чтобы остаться в живых. Тоже та еще сказочка…

— Это который в сказке про Смерть и ее Дары? — вспыхнули восторженными искрами глаза романтичного гоблина.

— Да, — скривился Гарри. — Именно он.

— Равнозначные артефакты, — вдруг поник Униоль. — Могут не поменять. Старейшинам оба без надобности, но раз вы будете торговаться, значит, браслет вы цените больше. Запросят что-то еще.

— Деньги?

— Не… Этого добра у них хватает… — с еще большим сомнением вздохнул гоблин.

— О, дьявол! — задумался Гарри, но ненадолго. — Тогда из той же сказки. Мантия.

— А Бузинная палочка? — алчно спросил Униоль. И не знай Гарри доподлинно, что Сев лишился магии по своей воле, подумал бы, что всё подстроили гоблины, чтобы выманить у них бесценные сокровища.

— Нет ее! — Гарри сердито вскочил на ноги. — Она сломана на несколько частей и выброшена во избежание соединения легендарных даров. Их непременно выкрали бы, а мне хватает других проблем, нежели оберегать их соединенную силу, сражаться на дуэлях и изображать из себя неприступного идола. На магическую историю и без того хватает темных владык.

— Ладно, — вздохнул Униоль. — Я поговорю со старейшинами. Они как раз на днях выбрали третьего, вместо того, который помер, теперь снова имеют право принимать решения.

Только гоблин выскользнул за дверь, как Гарри окликнул его:

— Эй! Иди сюда…

Гоблин вернулся.

— А не говорить причину, по которой нам нужен такой браслет, ты можешь, или придется открыть старейшинам тайну?

— Тайну? — лукаво переспросил Униоль. — Не знаю о чем вы говорите, сэр Гарри. Вам понадобился этот артефакт, а я вспомнил сказку и слова прадеда. Старейшины не любопытны.

— Ага, как и ты, — поддел его Гарри. — Ты тоже совершенно не любопытен. Ладно, иди… и скажи, чтобы молоко теперь привозили ежедневно.

Он стал стремительно подниматься по лестнице на второй этаж, но вдруг остановился и прикрыл глаза: торжество в его сердце подтачивало неприятное чувство, как будто он предал кого-то. «Кто-то» не замедлил появиться перед мысленным взором. Джеймс Поттер. Гарри втянул сквозь зубы воздух и так же мысленно произнес: «Отец, прости… Я сделал великое дело — продолжил род Поттеров. А ведь мог и забить на наследников, честное слово. Тогда уж точно не было бы никого, кому я смог бы передать ее. Дети всё же главнее любых мантий, так ведь? И потом, если она должна принадлежать нашему роду, то когда-нибудь снова вернется».

После такого ментального, пусть и одностороннего, общения с умершим (безо всяких там, между прочим, Камней и прочих посредников), Гарри значительно полегчало, и он продолжил путь наверх, чтобы вселить надежду в любимого. «Но гоблины! — уже берясь за ручку двери северусовой спальни, весело подумал он. — Вот пройдохи! Даже Униоль каков барыга, а? Их всех нужно поместить в один факультет с символом Пуффендуя, барсуком. Всё в нору тащат! Нет, лучше — нюхлера или галки, падки на блестящее и дорогое. Да-а… помучается мы с ними в школе».

Глава опубликована: 12.02.2016

Глава 26.

СЕВЕРУС

Что и говорить, трудно было переоценить поступок Поттера. Как и трудно оказалось поднять глаза на мальчишку после того, как Снейп застегнул на запястье новый браслет и почувствовал бегущий по жилам магический заряд. Неделю назад он передал Люциусу его собственность, поблагодарил и заверил, что артефакт ему больше ни к чему, силы понемногу возвращаются сами. Это была несомненная ложь, малодушно, но правду он собирался скрывать, как можно дольше. Лишь сильный в прошлом волшебник в полной мере способен понять, что такое лишиться магии. Дело не в том, что лень подняться и чисто механически отворить дверь, не в том, что сложно вручную вымыть посуду, и не в том, каково это, когда почти не отзывается родная палочка — выплескивает фонтанчик брызг, и всё. Конечно, привычка к магии, теперь бесполезная, мешающая, начинала выводить из себя уже с утра, к вечеру натягивая нервы звенящей тетивой и заставляя его срываться на домочадцах. Северус ловил себя на том, что всё ещё невербально отдает приказы предметам, твердит сначала по привычке, потом из упрямства, потом, с промежутком, на всякий случай, но ничего не происходило — мир не откликался, окружающее перестало двигаться, как на маггловском снимке.

Но самое страшное затаилось внутри. Там за какую-то смешную неделю сквибосуществования образовалась тянущая внутрь бездна. Казалось, что если в крови обычного человека существуют красные и белые тельца, то у волшебника — еще и магические, которые исчезнув, заменили себя дырами, настроенными на уничтожение самого своего носителя. Хотелось подчиниться их зову — опустить к груди голову, свернуть плечи, замкнуться, как в кокон, и замереть, не существовать вовсе.

Когда же по омертвевшим венам, как по забытым проводам, снова побежал «электрический ток» привычной с детства энергии, Снейп даже не знал, что и сказать стоящему рядом парню. Даже как посмотреть на него.

Благодарность… Северус, на самом деле, не знал, что это такое. Если знал, то чисто теоретически. Он был слизеринцем, привык подводить окружающих людей к нужному ему решению, оставаясь в тени сам, а потому выражение благодарности считал излишними. Хотя он был весьма признателен отцу, что тот от виски сумел протянуть ноги раньше, чем окончательно свел с ума жену. Признателен факультету за жизненную закалку, а своему мозгу за нередкие блестящие комбинации. Но эти признательности выразить было некому.

И вот теперь он не знал, как разобраться с безумными гриффиндорцами, радостно дарующими немыслимые презенты, непосильную помощь, грандиозные идеи, и легко забывающими о сделанном добре или терпеливо ждущими какой-то странной благодарности, которая не выражается в ответных услугах или деньгах. Что он должен сделать? Кинуться мальчишке в ноги, сказать, что его долг перед ним теперь значительнее любого долга жизни? Какие гарантии своей признательности он может положить на весы, чтобы уравновесить такой подарок?

Северус заметил, что невольно обхватил браслет ладонью, но тотчас отдернул руку и усмехнулся: жест показался ему слишком по-детски оберегающим.

— Ты не должен был, — наконец сказал он, — особенно мантию.

— Я думал, ты скажешь: «…особенно Камень».

— Они быстро приняли решение?

— Две недели ждали какого-то эксперта из Дублина по артефактам, боялись, что я наколю их со стоимостью.

— И он убедил?

— Чуть не увез с собой все три! — засмеялся Гарри. — И мои Дары Смерти и один из Даров Трех Стихий, именно так называются магические браслеты, тоже созданные артелью Певереллов. Этого эксперта еле выгнали, что в глазах гоблинов полностью подтвердило ценность, вернее, бесценность артефактов.

— Кто знает о том, что Дар Стихий будет принадлежать мне?

— Трое старейшин и Униоль. Но лишь о том, что он принадлежит мне. А я тебе его дарю, мне он, слава Мерлину, без надобности.

— Спасибо, — выдавил из себя Северус.

— Не за что, — просто ответил Гарри и присел перед ним на корточки, рассматривая выменянный им браслет. — Смотри, редко использованный, хотя и древний — кость идеально гладкая, но желтая, а серебро потемнело до черноты. Не удивлюсь, если гоблины сперли его сразу после изготовления.

— И действие его отчетливее.

— Правда?

— Эффект от первого я почувствовал далеко не сразу. А от этого — как только надел.

— Отлично! Значит, еще об одной проблеме можно позабыть, особенно, если ты скроешь его чарами невидимости, — облегченно вздохнул Гарри, пересаживаясь рядом на кровать.

Снейп отвлекся от подарка — от супруга веяла теплом, касание его плеча, обтянутого мягкой тканью пуловера, было так привычно и так неожиданно… ощутимо. Он покосился на его лицо, начав осмотр с только сегодня постриженной, но так и не принявшей строгой формы, бородки, и остановился на зеленых глазах, взгляд которых был спокоен и весел.

Северусу вдруг захотелось нарушить безмятежное спокойствие мальчишки, которое так диссонировало с его собственным душевным подъемом, тогда он развернулся и рукой с браслетом опрокинул его на серебристое покрывало двуспальной кровати. Зеленые глаза вспыхнули за стеклами сбившихся очков.

— Ты чего?

— А ничего. — И прежде, чем Поттер вознамерился продолжить допрос, Северус завладел его ртом.

Обретенная магия здесь была не причем. Давно доказано, что сексуальная активность у магов, сквибов и магглов в целом примерно одинаковая. Но последний месяц суета вокруг детей, восстановление здоровья и тяжелые размышления о дальнейшем существовании не давали Снейпу понять то, что он снова стал мужчиной. И сейчас, на пике благодарности, нахлынувшей вместе с магией и адреналином, он даже не заметил, как с его плеч дюйм за дюймом сползает рубашка, и как вообще расстегнулся ремень на брюках. Прошло неосознанно, что вечно всем мешающие очки застряли в вороте и стянулись вместе с гарриным пуловером — под ним прятались его твердые, как зимние ягоды, соски… Северус еле вспомнил о том, что Поттер, явившись вручать драгоценный презент, закрыл дверь от вездесущего Униоля. Проблема незакрытой двери подспудно мучила, не давая расслабиться, потому что когда она была решена, то возбуждение накрыло его так мощно, как в первые ночи их зарождающихся отношений.

— Ого, как действует браслет! — с некоторой издевкой отметил несносный мальчишка. У него было на это право: каждую ночь в течении почти семи последних месяцев он подлезал под бок супруга, терпеливо ожидая ласки и не дожидаясь ее. И в данную минуту он не боялся ни обидеть, ни разозлить Северуса. Бывают моменты, когда партнер не уйдет при любом раскладе. И этот полуслизеринец прекрасно понимал расстановку сил.

— Вовсе нет… — после длинной паузы пробурчал Северус, он размышлял только о том, как бы протянуть акт минут пятнадцать, не кончив раньше времени.

— Это всё ты сам? — прервавшись на стон, снова поинтересовался Гарри. Снейп, прекратив устраиваться поудобнее, после предварительного поцелуя наконец проник в него.

— Я сам. — Северус принялся ритмично двигаться.

— Так это круто, Сев… — Гарри вскинул вверх свои красивые бедра, подстраиваясь в лучшую для него позицию, сильнее прижал к себе свои красивые ноги. Всё у него казалось красиво для Снейпа. Да и объективно, после месяца маломальского отдыха от треволнений, они оба набрали свою прежнюю форму, Гарри снова стал бегать по утрам и летать на метле по вечерам, с его ярких глаз ушла краснота от недосыпания, и синяки под ними. Снейп был уверен, что тоже больше не похож на пугало — спасибо отбивным, запеканкам, кексам Униоля, молоку и сыру его соплеменников.

Не выдержал он минуте на десятой, уже во второй, чуть измененной, позиции. Раньше они меняли несколько положений, стараясь поймать всё мыслимое удовольствие. Сколько бы Северус не сжимал зубы, стараясь справиться с собой, дыхание неконтролируемо сбилось, только-только набранный ритм начал сменяться резкими глубинными толчками. Но Гарри, который неотрывно смотрел на него глазами с расширившимися зрачками, успел довести себя до оргазма, и, слыша стон облегчения, глядя на запрокинувшуюся вихрастую голову, на истекающий густой спермой член в его кулаке, Северус отпустил себя. Он упал на мальчишку, сжал в объятии, еще напряженного, тяжело дышащего, вспотевшего, и с хриплым криком, который тщетно попытался утопить где-то в его подмышке, излился сам. Законные пять минут отдыха Северус тоже не выдержал — подскочил посмотреть, почему на происходящие звуки не реагируют двойняшки. То есть он уже убедился, что этим двоим внешний мир пока глубоко фиолетов, но колыбель стояла вплотную к кровати, и вибрация, а то и удары, должны были ощущаться ими в полной мере. Однако младенцы спали, трогательно по-птичьи вытянув вверх розовые губки. Северус вернулся к Гарри.

— Ты уже точно как мамаша, — недовольно сказал Гарри, который тоже лишился пяти минут блаженной эйфории, подскочив от неожиданности вместе с супругом. — По два раза за ночь подходишь к кровати и что-то слушаешь. Пытаешься услышать над ними колыбельные фейри? Или боишься, что их украдут?

— Они так неслышно дышат, что мне кажется иногда, что этот процесс им вообще необязателен.

— Так это хорошо, что Гермиона ошиблась, и дети спокойные.

— Это Лили-то спокойная? — приподнял бровь Снейп.

— О! — взмолился Гарри. — Давай хоть в постели говорить не о детях!

— А о чем говорят в постели? — смиренно поинтересовался Снейп.

— Скажи лучше, как ты будешь выкручиваться перед читателями «Придиры». Ты нашел красноглазок?

— Я нашел зеленоглазку и кареглазку.

— А серьезно?

— А если серьезно, то мисс Сама-не-в-себе и помогла мне найти отговорку. Написала, поинтересовалась как продвигаются дела, после чего спросила, знаю ли я, что ее отец (редактор сего правдивого журнала, как ты помнишь) принципиально не платит своим корреспондентам. Как она выразилась: «Это его жизненное кредо». Так что я со спокойной совестью сказал, что по такому случаю результаты своих исследований передам в тот журнал, который окупит мне почти годовую командировку. Лавгуд надолго задумалась. До сих пор не ответила.

— Ладно, — засмеялся Гарри, — с этим решили. Нехорошо обманывать подругу, но, по-моему, она вообще про тебя забыла на целый год, да и про меня заодно. Уезжала в Антарктиду с новым бойфрендом, он у нее капитан ледохода. Где она его только выискала? Колоритный такой, чем-то похож на Каркарова. Помнишь Каркарова?

— Смутно. И если твоё условие не говорить в постели о детях, то моё — не упоминать о Пожирателях Смерти и моем славном прошлом.

— Я, собственно, вспоминаю директора Дурмстранга.

Оба немного помолчали.

— Что там мисс Грейнджер? — придумал тему Северус.

— Переписывает работу. Они теперь пишут в паре с Невиллом и буквально неразлучны, чем вызывают скрытое негодование у своих половинок.

— Почему скрытое?

— Потому что Ханна до звезд в глазах жаждет стать женой ученого. А Рон просто побаивается Герми и вообще мечтает, чтобы она закончила свои основные дела до свадьбы. У нее еще по правам эльфов защита на носу.

— Как твоя гениальная подруга не понимает элементарного, что любовь к хозяину у домовых эльфов на уровне инстинктов, как у собак, не будешь же ты отрывать собаку от любимого хозяина, только за то, если он не платит ей за работу или иногда дает подзатыльники?

— Она уже это понимает. Но есть индивидуумы… Личности, как Добби. Их надо защищать. А вообще я не очень точно знаю ее теорию.

— Ты же в какой-то ее организации по эльфам состоял.

Гарри недовольно засопел:

— Ну и что? Я ж не твой Люциус, я к ним хорошо отношусь. Гермиона упорная, она даже хочет пробить закон о защите прав эльфов.

— Отдел Государственных Решений не пропустит. Там древние деды, и все как один ведут свой род еще с Мерлина.

— Да, ОГРы — загвоздка, — вздохнул Гарри и вдруг повеселел, — но Герм решила выпить Феликс Фелицис, который планировала использовать для тебя.

— Товар с Дрян-аллеи?

— Сама варила.

Северус выгнул бровь. Нашла все ингредиенты? Выдержала температуру и сроки? Истинное зелье удавалось лишь единицам. У самого Северуса оно получилось еще в школе, соответствовало истинному и цветом, и запахом, но подействовало так странно, что больше он не осмеливался принимать от провидения такую некорректную помощь.

Легендарное зелье юный зельевар мечтал сварить уже с первого курса, как только узнал о таком чуде, но только к шестому всеми правдами и неправдами смог раздобыть нужные компоненты, приготовить и закупорил свое «спасение», приготовившись выпить его в самую трудную минуту. Уже с начала занятий в том году стало ясно, что Мародеры не дадут ему спуска: после каникул они прибыли активные, с новыми идеями и «жаждой общения», больше похожей на жажду убийства. Однажды, как ему показалось, настал час икс — четверка отъявленных «смельчаков» в который раз жаждала расправы над не защищаемым никем и ничем, кроме своих способностей да острого языка, одиночкой. Дуэль состоялась, а чудодейственное средство подействовало так…

Мародеры поджидали свою жертву у подножья лестницы черного входа одной из башен замка. Северус заманил их вверх по ступеням, как кот свору псов. Неравная схватка началась горячо, но длилась недолго, до тех пор, пока из игры не вышел Джеймс. Его ботинок поскользнулся на «банановой кожуре» — личной разработке Северуса. Заводила покатился вниз по сбитым от времени ступеням, упал на спину, не слабо приложился затылком к плитам у подножья и, судя по всему, потерял сознание. Люпин бросился к другу. В эту минуту стоявший в стороне с листом пергамента Питер свистнул всем о приближении Филча и по-крысиному растворился в тени. Сириус же, прорычав Северусу пару угроз, отказался от продолжения дуэли, кинулся к своим приятелям и выдернул из кармана Джеймса что-то воздушное серебристо-фиолетовое. Далее происходящего Снейп не видел, он перепрыгнул через каменную ограду лестницы и скрылся в направлении Хогсмида, в который изначально и держал путь. На сей раз битву он выиграл без малейшей царапины, но, как всегда, ни один из зачинщиков дуэли снова не был ни пойман, ни наказан. Да и травма Поттера оказалась не тяжелой, уже к вечеру тот был весел и блестел глазами, в которых откровенно сквозило обещание отомстить обидчику.

Теперь, спустя годы, Северус понимал, что в «лапках» Питера была пресловутая Карта Мародеров, позволяющая определить местонахождение любого человека на территории школы. А в руках Блэка ему на мгновение предстала легендарная мантия-невидимка, наследство Поттера, которой Сириус, избегая лишних вопросов спешащего к ним завхоза, прикрыл пострадавшего дружка.

Но тогда он не понимал, как Мародеры снова ушли от заслуженного наказания. Так что стычка с помощью Феликса Фелициса мало чем отличалась от ежедневных подобных столкновений.

Но Северуса, который всё еще находился во власти сваренного им зелья, ждал другой сюрприз. Всё ещё пылая от адреналинового огня, он пришел в «Кабанью голову», дабы залить «костер» кружкой сливочного пива. И вот там его, никогда ранее не пользующегося расположением противоположного пола, буквально подцепила миловидная девочка, которой он не замечал в школе. Она была старше его, но он точно не видел ее раньше. Не прошедший еще азарт после стычки с врагами и вся сконцентрированная за подростковые годы сексуальная активность вынудили его щедро расплатиться со стариком, хозяином бара, и, краснея, подняться с девчонкой в комнаты наверху, в которых еще ни разу не был. Удача это была или неудача, Снейп до сих пор не знал, как и посмотреть. При ближайшем ощупывании девица оказалась… парнем. Тем ни менее у них состоялось всё, о чем Северус и не мечтал. С этим типом (Снейп позже узнал маггловское словечко «транссексуал») он встречался ещё два раза. Но сам сильно тяготился необычностью ситуации, мучительно подозревал партнера в использовании Оборотного, кроме того, «работал» уже без поддержки зелья Удачи, так что встречи сошли на нет, оставив в сердце Снейпа неуемное стремление к молодым мужчинам небольшого роста. Вот вам и Феликс Фелицис. Действие его, как и многих не до конца исследованных редких магических препаратов, часто непредсказуемо, и если вы не хотите попасть в еще более щепетильную ситуацию, чем та, из которой хотите выпутаться, то лучше обойтись без него своими силами.

— Ты чего замолчал? — спросил Гарри, придвигаясь к нему.

— Да так… Задумался.

— Давай спать?

— Нет, подожди, легко отделаться тебе не удастся. — Немного рисуясь, Северус выставил ладонь, ниже которой на запястье плотно сидел драгоценный браслет, и послал беспалочковый и невербальный приказ огню в камине (тот послушно вспыхнул сильнее), затем двумя пинками скинул с ног покрывало, немного расставил их и согнул в коленях. — Иди на меня...

— А тебе можно? — прерывающимся от волнения голосом спросил супруг.

— А почему нет?

УНИОЛЬ

Униоль давно уже убрался от двери господ в стойло к Блохе. И расчесывая гребнем и своими острыми коготками ее ниспадающую на морду гриву, жаловался:

— А я тоже жениться хочу. Им можно, а мне нельзя? Нельзя… Им хорошо — кто догадается? А мне скоро старостой над мелкотой быть. Где я тогда буду жену держать? Зато я уже отлично умею справляться с младенцами. Хотя наши покрикливее ихних…

Глава опубликована: 14.02.2016

Глава 27.

ДЕТИ

…Двойняшки спали безмятежным детским сном, чмокая губами на ритмичный скрип, шепот, вздохи, ахи и прочие неинтересные им звуки, раздающиеся из внешнего мира. Иногда край кровати задевал колыбель, придавая ей движение, но оно только больше погружало младенцев в сон. Лили Поттер выпростала ручку из неплотного кокона пеленок и закинула её на брата. Николас Снейп, будучи запеленатым основательнее, недовольно отвернул от ее пальчиков свой пока еще крохотный нос. Малыши не знали (а если бы и узнали, то остались равнодушны), что у них будут разные фамилии, и они будут считаться двоюродными братом и сестрой, как если бы были рождены от сестричек-ведьм. Каждому из них досталась своя родовая черта — у Лили были замечательные зеленые глаза, четко подведенные темными ресницами, у Николаса же — недовольное выражение лица: очевидно, еще в чреве его двойняшка отнимала больше места, чем ей требовалось. Она и сейчас была крупнее брата, но всё еще изменится, и гены проявят себя, заставив Николаса отвоевать своё пространство. Уже сейчас была заметна разница в их темпераментах: при проблемах Лили ревела благим матом без слез, но быстро отвлекалась, Николас хныкал долго и упорно, а потом еще долго швыркал носом во сне. Красавица сосала молоко так жадно, что, в какой позе ее не держи, непременно срыгивала. Снейп-младший ел неторопливо и так долго, что под конец засыпал вместе с родителем или нянчившим его гоблином. Зато подгузники просил сменить именно он, причем «за себя и за того парня», поскольку ему не улыбалось спать в общей луже с крепко дрыхнувшей соседкой. Лили росла здоровой и пухлощекой, Николас же проявил все симптомы диатеза и малокровия. Ему не пошло впрок ни коровье, ни козье молоко — выявилась непереносимость животного белка, пришлось изготавливать смесь на растительных жирах, отчего его не спускали с рук из-за постоянных проблем с пищеварением.

И всё же было у них и общее. Если Николаса долго не было в колыбели, Лили начинала беспокоиться, то же самое происходило и с ее братом, потому двойняшки были неразлучны, и, если не считать индивидуальных недомоганий, все детские болезни тоже были ими разделены поровну.

Лили так никогда и не узнала, что могла не появиться на свет. Никто из посвященных в это не проговорился. И только много позже под большим секретом «малышам», которым на тот момент исполнилось по двадцать лет и которые твердо вознамерились найти своих матерей, сам Снейп рассказал о ритуале. И, вполне может быть, что неглупые дети — въедливый Николас уж точно — догадались до всех рисков, связанных с этим загадочным опытом.

ГАРРИ

Сказанное опять же необдуманно «Ты уже точно как мамаша» возымело место в сознании Снейпа. Или же просто всё естественным путем возвратилось на круги своя, не сразу, примерно три месяца спустя. По мере понимания нового уклада жизни Северус становился собой: перестал таскаться с детьми на руках, вскакивать ночами от непойми-чего, а сел за составление и написание методик кормления, воспитания и ведение каких-то таинственных записей с целью «упорядочить их потом и опубликовать». Воплощать в жизнь идеи и методы выпало «оруженосцу» Униолю. Гарри тоже отводилось много родительских обязанностей, но у него была еще одна цель, которая суровым супругом не оспаривалась, — новая школа.

Отосланное ирландскому министру ментальное снадобье оказало действие почище зелья Удачи: им тут же подписали все оставшиеся бумаги, содействовали в переговорах с другими странами, выделили дотацию на развитие от государства и предоставили на выбор несколько пустующих замков. Один из них, название которого в переводе с местного было «Невидимый глазу» привел Гарри в восторг. Небольшой островок башенок над поверхностью земли скрывал целый подземный город под ней. На обследование будущих владений Гарри с Униолем ушла без малого неделя. В итоге, посоветовавшись со Снейпом, некоторые входы-выходы даже пришлось замуровать до той поры, пока не возрастет число учащихся, не то этот народец способен был спрятаться и на ровном месте, в настоящем же лабиринте рисковал растеряться вовсе.

Сидя в большой пыльной комнате граунд этажа, видимо, ранее гостевом зале, держа в руке бутылку сливочного пива и смотря, как Униоль целится пустой бутылью в большую крысу в ближайшем углу за сгнившими чучелами животных, Гарри не мог сдержать нервной дрожи от предвкушения преображения этих стен. Снейп тоже не преминул наведаться в будущую «колыбель наук», и хотя в своей манере раскритиковал всё до последнего камня, по тому, насколько быстро преобразился хозяин маленького ирландского домика в грозного управляющего замком, было понятно, что он тоже упивается их общей идеей.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒