Глава 28. Эпилог. 9 страница

— Это почему же? — встрепенулось существо с моноклем.

— Какое правительство захочет иметь не в меру образованных подчиненных, к тому же исторически непокорных и гордых? Умников, как вы изволили выразиться, никто не любит. Лучше управлять невеждами. Ими легче манипулировать, часто несправедливо и безнаказанно. Эх… — У Северуса всё же получился печальный вздох, вполне похожий на правду. — Плодотворного вечера вам, уважаемые. Думаю, вы всё же пожелаете войти в историю.

Природа как будто ополчилась на него за то, что он вознамерился повернуть ход исторических событий, начался редкий для местной зимы дождь со снегом. Северус поднял капюшон, но дождь хлестал именно в лицо. Пришлось остановиться и нанести на себя, уже порядком промокшего, водоотталкивающие чары. Быть может, Основатели, договорившись о создании Хогвартса, тоже расходись по домам под разгневавшимся небом? На накатанной телегами дороге снежный покров начал сходить, обнажая скользкую и вязкую грязь. Уже через десять минут пути Северус проклял себя за ослабевшую магию и бесполезность попыток левитации, за своё состояние и невозможность аппарировать, за саму идею выбраться в деревню без сопровождения Поттера. Не повышала настроения и мысль, что в такую непогоду даже неприхотливые местные жители вряд ли будут рады общему собранию. Домой он добрался ближе к пяти вечера, твердо решив, что больше он такое расстояние пешком преодолевать не намерен: эпидемии, смеркуты, пожары, извержения вулканов… если он кому-то понадобится, пусть присылают за ним транспорт. Он даже не стал раздеваться, лишь скинул нависающий на лицо капюшон, прошел в комнату и упал на диван, закрыв локтем глаза, перед которыми кружились попеременно желтые и черные круги. Слабость буквально пригвоздила его к дивану, не позволяя ни на полдюйма сдвинуться с места и вызывая приступ острой жалости к себе.

— Что с вами, сэр? — испуганно спросил подбежавший Униоль.

— Где ты был, дементор тебя забери?! — ворвался в его расспросы «участливый» голос Поттера. — Я два часа как пришел и не знаю, куда бежать!

— В деревне. Разговаривал про школу.

— И как? — тон любимого переменился кардинально, тот подсел на диван, подвинув отяжелевшие ноги лежавшего на нем.

— Не знаю. Вроде всё прошло запланировано, но их реакцию не предскажет и Мерлин.

— Но ты мог подождать меня?

— Я хотел один, ты мог испортить, из нас двоих еще та парочка агитаторов…

— Но ты еле живой!

— Главное, живой. И вот еще что… Униоль, — он слегка приподнял словно свинцом налитые веки, чтобы взглянуть на своего второго домочадца, — приготовь мне чашку горячего крепкого чая с двумя ложками Тонизирующего, зелье стоит в лаборатории на полке, ты знаешь. Там же увидишь Бодроперцовое, глянь на дату, не просрочено ли, тоже принеси. С мерной ложечкой.

Он проследил, как Униоль, которого от спешки слегка занесло на повороте от гостиной к лестнице, скрылся из поля зрения. После чего расстегнул несколько нижних пуговиц мантии, приподнял свитер и, притянув руку Гарри, положил ее ладонью на свой живот.

— Что это? — глаза мальчишки расширились за стеклами очков. Было заметно, что он не прочь отдернуть руку, но Северус крепко прижимал ее — от ладони любимого шло тепло, оно было нужно ему сейчас для восстановления сил.

— То, ради чего наши танцы с бубнами, — слабо улыбнулся Снейп. — Толкаются… Рановато такая активность, но, видно, надоел им столь долгий променад.

Ладонь Поттера заинтересованно замерла.

— И сколько их?

— Да уж, чувствую себя аквариумом с головастиками, но кажется, всего двое. В отличие от твоего «кажется», моё основывается на показаниях диагностических чар, — усмехнулся он.

— С ума сойти… — тихо сказал Гарри, словно только что по-настоящему поверив в происходящее. — Просто ты упоминал о трех.

— Да нет... — Северус потянул свитер вниз. — Я всё же не дракон, это у них закладывается три плода, у человека — два.

— Но ты же говорил, что у зеленой валлийской — два? А у магов после ритуала — один. Ты путаешься в показаниях.

— О-о... потом объясню... — простонал мужчина от мысли, что ему действительно придется что-то объяснять или, того хуже, врать.Чтобы найти другую тему для беседы, Северус внимательнее взглянул на супруга.

— Ты не брился сегодня?

— Ага, — Гарри почесал подбородок, — решил отращивать бороду, а то что за Основатель без бороды? Ты не против?

— Если только ты не решишь потребовать от меня того же. Но если твоя борода превзойдет аккуратностью твою прическу, я отведу тебе в школе только место Хагрида.

— Надеюсь, она будет не такая кустистая, как у него! — засмеялся Гарри.

Глава опубликована: 03.02.2016

Глава 18.

ЧАРЛИ

За окном головной базы драконологов виднелась парочка валлийских драконов, причем, в одном из них заведующий отделом по здоровью и размножению драконов в неволе точно узнал Геракла, своего подопытного, — полет его был тяжел, как полет бомбардировщика. Чарльз Уизли встал и порылся на полке, помеченной «Зеленые валлийские», вытащил лабораторный сосуд с давно исследованным содержимым и в который раз покрутил его в пальцах. Открывать не стал, зато отпер сейф, приволок из него на стол громоздкую серебряную чашу, из сейфа же достал фиал с воспоминаниями. Воспоминания перекочевали в думосброс. Чарли опустил лицо в их колышущийся мерцающий туман.

…

— Чарли! — проорал Джо, влетая в кабинет, а едва успел заметить, что руководство на месте и его слышит, как вылетел обратно: — Геракл упал! Восточный сектор один-один!

Сердце Чарльза так же камнем ухнуло вниз. Поспешно натягивая на плечи куртку, он покрутился на месте, пытаясь попасть в рукав, но, не добившись результата, побежал вниз так, как был. На первом этаже вредный рукав нащупался. У крыльца стояла заведенная машина и кричал из окна Джо:

— Юстина по рации передала, он на одном месте долго парил, а потом раз — и вниз, как подстреленный! А там ни единой съедобной твари для него на то момент не проходило. Ни мыши!

— Лекарства с собой? — Чарли вскочил на подножку передней двери.

— Чуть не вся лаборатория, — пробасил их водитель Йоан сквозь густую бороду.

Чарли влез в машину.

По мере приближения место падения можно было распознать без точных ориентиров — земля была взрыхлена мощными когтистыми лапами, а молодые деревья повалены крыльями, как при смерче. Геракл упал и прополз милю, не меньше. Чарли за каждым буреломом ожидал увидеть израненного или вовсе бездыханного дракона. Из-за предполагаемой слабости животного они и не остерегались, что было бы совсем не лишним.

Грозный рык, в котором не было ни капли упадка духа, оповестил их, что объект ими найден, а вот направление пора менять. Внедорожник на такой же скорости начал сдавать задом. На небольшом клочке свободного от поломанных веток пространства Йоан сумел развернуть машину, и они успели отъехать прилично, прежде чем показалась туша дракона. Разумеется, один дракон ничего бы не сделал шестерым магам, сидящим в бронированной машине, но если бы настиг, то запросто мог перевернуть автомобиль или проколоть когтем шину, или же караулить свою жертву, наивно ожидая, пока еда выйдет сама. Наивность смешна, если не учитывать, что ждать дракон может до двух суток. Маги кое-как спрятали внедорожник, нанесли на него и себя дезиллюминационные чары, после чего рассеялись по лесу — кто с арбалетами и снотворным (на случай, если Геракл ранен), а кто просто смотреть во все глаза, чтобы собрать потом в думосбросе полную картину.

Порычав немного, потратив силы на огонь, Геракл несколько устал, а потому забыл, зачем отвлекся, зато вспомнил, зачем приземлялся. Он снова вернулся к месту своей посадки (теперь с незримой свитой из шести опекунов), согнул передние лапы, плотнее прижал к спине крылья, припал к земле и принялся с урчанием поглощать пожухлую траву, вырывая ее вместе с корнями ближайших деревьев. Чарльз озадаченно уставился на него, отчего даже опустил свою палочку, — на животном не было ни одной травмы, визуально оно ничем не отличалось от своих беззаботных братьев. Валлийский зеленый съел всю траву на поляне, отрыгнул лишнюю, немного постоял, бездумно глядя перед собой. Потом шумно захлопал крыльями, создавая костистыми «парусами» шквал ледяного ветра, грузно поднялся с земли и улетел. Чарли вылез из наспех вырытой магией ямы, стряхнул с себя лесной мусор, снял чары, после чего озадаченно, хотя и весело покачал головой:

— Что за паникер этот Джо? Он бы еще позже всех созвал, когда у Геры будет понос от такого ужина, вот бы спектакль был!

— Дык, он прямо свалился сюда, кто б знал, что просто травку поесть. И не я это, а Юстина, — у его локтя из воздуха материализовался заместитель.

— Юстина… — передразнил его Чарли и принялся исследовать землю.

Вероятно, и правда, Геракл чистил желудок. Хотя драконы редко выбирают для этого определенные растения, еще реже кружат над ними, присматриваясь, и совсем уж никогда не пикируют ради них в густую поросль молодых деревьев, рискуя сломать себе шею. Но ничего примечательного разыскать не удалось, поэтому Чарли с неохотой направился к луже полупереваренной пищи, исторгнутой желудком животного. Ее вид и запах вызывали только одно желание — бежать куда подальше. Но драконологи — народ крепкий, вслед за Чарли виновато подошел Джо, натянул перчатки и набрал в две найденные в кармане и увеличенные банки лепестки какой-то необычной травы. Вскоре команда собралась у машины, погрузилась в нее и уехала. Лабораторные исследования показали странное: проглоченное Гераклом растение было науке не известно…»

Рыжеволосый маг вынырнул из своих воспоминаний и раскурил трубку. После затяжки он задержал в легких дым, затем, широко раскрыв рот, выпустил его из себя с ослепительным языком пламени. Табак «Огненный шар». Драконолог усмехнулся: шутник же ты, братец Джордж.

После выходки Геракла период для заповедника выдался тяжелым. Чарльз помнил его прекрасно, кроме того, на полках стояли сохраненные воспоминания, которые он не жаждал лишний раз пересматривать. О беззаботных буднях драконологам всегда можно только мечтать, но в те злополучные дни каждая проблема тянула за собой ряд новых. Геракл как раз не отвлекал, он хорошо себя чувствовал на протяжении нескольких месяцев, но обнаружилось много иных проблем, которые мешали поразмыслить над диковинной находкой основательно. Все норвежские горбатые, как один, заболели драконьей лихорадкой, рабочие разрывались, не зная, кому помогать в первую очередь, а зельевары не спали ночами, варя зелья галлонами. Украинский бронебрюх пробил магическое ограждение вольера, выпустил из него стайку ядозубов, которая обитала с ним же, сам от такого прорыва три дня пролежал в коме, а ядозубов ловили еще месяц и на приманивание потратили большую часть козьего стада. Непосредственно по специализации Чарли драконы постарались особо: каким-то образом новозеландский опаловый, из новичков, только что доставленный с островов, тоже преодолел преграду и спарился со шведской тупорылицей. Влюбленных разлучили, чтобы новоявленного Ромео не убили сородичи невесты. И что теперь родится у этих двоих непонятно, как непонятно, жизнеспособное оно будет или нет… Когда основная запарка схлынула, у работников заповедника нашлось свободное время, и вот вчера вечером один из лаборантов, вспомнивших нерешенную проблему, притащил потертую рукопись. В ней непонятным для Чарли языком (что-то там древнеирландское), было написано о похожей травке. Название у нее было «Magicae Crassula», и использовали ее в древности как консервант для скоропортящихся зелий и продуктов. Но растение можно обнаружить только во время цветения, которое происходило раз в год, а на год консерванта не напасешься, поэтому широкого распространения оно не получило. Зато его использовали колдуньи для достижения некоторых результатов в повитушьих делах…

Заведующий поблагодарил усердного сотрудника, отпустил его вместе с книгой, в которой всё равно ни черта бы не разобрал сам, и сел думать. Родиной зеленых валлийских драконов был восток Ирландии, откуда дошла до нас и рукопись. Что-то изменилось в климате, драконы этого вида перемахнули через пролив святого Георга и осели в Кембрийских горах, в Уэльсе. Но популяция их стала уменьшаться, поэтому магами нескольких стран было решено переместить оставшихся особей в Румынский заповедник. Чарльз вздохнул: они и здесь благополучно вымирали. Но так или иначе, для того, чтобы воссоздать животным привычные условия обитания, с прежних их мест сюда были перевезены некоторые растения и даже пласты почвы. То есть загадочная травка перекочевала прямиком со своих родных ирландских лугов…

Зима в Румынии шла полным ходом. Геракл обустраивал себе в скалах гнездо, а его соратник по зачатию и еще пара-тройка дружков с искренним интересом наблюдали за ним. К весне он отложит яйца, но до вылупления детенышей пройдет еще половина лета.

Чарльз убрал воспоминания с думосбросом в сейф, склянку с кусочками травы еще раз окутал чарами неразбиваемости и плотнее закупорил пробку, затем свистнул сову, а пока та летела, сел за письмо.

«Гермиона…

…ритуал основан полностью на травах, что произрастают в Ирландии. Зеленый валлийский дракон прибыл к нам изначально оттуда, причем долгое время откладывать яйца летал именно на родину…»

Далее он изложил нелегкую историю драконьего вида.

«…Помнишь, я предположил, что самка-гермафродит закладывает три яйца, но одно из них предназначено для усиления ее женских сил. Скорее всего, зародыш передает магию и погибает. Не уверен, но думаю, что в ритуале должен присутствовать этап, указывающий, когда именно зародышу приносить в жертву себя и магию. В этот этап, очевидно, входит принятие еще одного зелья, тайну о котором берегут гоблины. Посмотри траву, которую я выслал, не знаю ее, но она расцвела маленькими цветочками за день до того, как окончательно выпал снег, а снежный покров здесь утвердился 2-го декабря ушедшего года. Странное растеньице, да? Никогда не слышал о таком. Но Геракл искал именно его, словно знал — оно где-то рядом, сожрал всё, что нашел, и не отравился, стервец. Первый раз замечаю своих котиков на симпатии к растительной пище. Опасаюсь за одного нашего общего носатого знакомого: предполагает ли он что-то подобное в ритуале с человеком?..»

Склянка и пергамент были крепко привязаны к лапе совы Брони. Броня была невероятно быстрой, хитрой и увертливой птицей, да просто удачливой, что и говорить, а потому долгожительницей среди местных почтовых сов. Даже сейчас она смотрела не на свою лапу и не на хозяина, которому вполне доверяла, а на горизонт: не летают ли там хищники куда больших размеров, чем она?

РОН

Рон выпустил из трубочки еще пару хохочущих мыльных пузырей. Пузыри раздували свои отливающие розовым перламутром щеки и лопались на первой же трели собственного смеха. Над новинкой стоило еще поработать. Как и над игрушечным Супер-Хогвартс-экспрессом. Сейчас его создатель, здоровенный рыжий детина, стоял на корточках перед крошечным локомотивом и умолял его выпустить из вагонов пассажиров.

— Зверское изобретение, — честно сказал Рон, — ты еще добавь крики о помощи от пассажиров. Представь расплющенные в ужасе о стекло носы и раззявленные рты! Между прочим, у нас на подобный товар ограничение 5+, воспитаешь Волдемортов.

— Случайно получилось, — пробурчал Джордж, поднимаясь с колен. — Вообще нужно просто сказать: «Станция Хогсмид, прибыли…»

— А-а… А я то думал: «Гребанный дементор! Оторву трубу, козел, если не послушаешься». Еще решил, что сложновато для пятилеток-то.

— Ты пятилеток не знаешь, — вздохнул Джордж и в сердцах пнул весь состав. Опрокинувшись, супер-экспресс трижды выстрелил из трубы дымом и распахнул двери. Деревянные фигурки пассажиров не пожелали выходить из заточения.

Рон закрыл баночку с пузырями.

— Слушай… — вдруг спросил он, — а ты не хотел бы своих детей заиметь?

Он уже приготовился выслушать псевдофилософскую тираду в духе шутника-брата, щедро приправленную анекдотами из «Дырявого котла», намеками на пару-тройку вероятных бастардов, и пожелание остаться холостяком на всю оставшуюся жизнь, но Джордж долго молчал, прежде чем неожиданно серьезно ответить:

— Я переписываюсь по этому вопросу с Кати из Праги. Ее отец хочет открыть магазин игрушек, помнишь, она приезжала по обмену опытом? Сильный такой акцент, мы ее почти не понимали.

Рон ее помнил, конечно, Кати со сложной фамилией, что-то типа Цисарж. Ее древний, но обедневший волшебный род теперь пытался выкрутиться из бедственного положения, занявшись торговлей. Акцент у гостьи был настолько сильный, а Джордж был настолько бестактен, подшучивая над безответной девушкой, что та уехала домой в слезах. Молли устроила сыну невиданный разнос, едва не разнесла весь магазин, мол, «Неужели это моё воспитание?» и «Фред бы так ни за что не поступил!» Как поступил бы Фред, все знали: примерно так же, но сей аргумент пристыдил Джорджа, и он решил написать пострадавшей, попросить у неё прощения. Всю историю Рон помнил, считал, что она давно закончена, ан нет.

— Кати? Помню. А что значит «переписываешься»?

— А это, знаешь, братишка, есть такой способ социального общения — через сов.

— Подожди. Как связаны переписка и дети? Я тебе задал вопрос…

— Тем, что я хочу близнецов, а способность эта передается вроде как по женской линии через поколение. У мамы Кати есть сестра-близняшка, и дальше по роду всё без осечек. Хочу близнецов, понял?

— А как же любовь?

— Любовь, братец Кролик, будет, прежде всего, к детям.

— Но… А если родится один ребенок, — ошарашено сказал Рон. — Да и жена, она же не инкубатор тебе. Ее же в первую очередь надо любить!

Он понимал, что после гибели Фреда у Джорджа пунктик на близнецах и неясно, что вообще в голове творится, но это же дети. И вообще, жизнь не бывает по расписанию, как у… у Хогвартс-экспресса!

— Рончик, — наконец выдал свою фирменную улыбку Джордж. — Отвянь.

— А если… родится один ребенок? — трагическим голосом повторил Рон.

— То мы его отдадим Снейпу на органы, — ответил Джордж. — А как ты думал? Как котят топить будем.

— А если она вообще не сможет? — пропустил мимо ушей «черный юмор» Рон.

— Это мы узнаем еще до свадьбы. Я большой оригинал, Рончик, знаешь ли…

Рон заулыбался, нет, конечно же, всё будет хорошо. Только вот желать каких-то определенных чад: близнецов, вундеркиндов, вейлу — в бабушку, метаморфа — в дядьку, только девочку или исключительно наследника в таком деле не рекомендуется. Вообще надо думать не только о себе и своих планах на жизнь, но и о жене. Рон вот тоже хочет детей, он понял это после того, как устроился в магазин Джорджа. (Или после того, как Гарри с этим ублю…) Нет, после того, как устроился к Джорджу. Здесь вокруг столько мелкоты! Мелочь самая смешная: вся мордашка в шоколаде, а руки так и тянутся к ярким упаковкам на полках. А есть другие, уже подросшие, с надменным видом, быстро меняющимся при неожиданном взрыве или кривом отражении в зеркале. Или категория «почти взрослых» (слово «почти» здесь определяющее), эти так смешно краснеют, когда интересуются, как правильно подобрать размер товаров 17+, хотя семнадцати им нет и в помине. Рон хотел бы завести и свой выводок, пусть бродят за ним, как утята. Это весело и правильно — большая семья, где он, Рональд Уизли, отец семейства! Но только он давно решил, если Гермиона пока не хочет иметь детей, то пока их и не будет, век волшебника долог. А если, не дай Мерлин, не сможет (всякое же бывает), то паниковать не стоит, всегда найдется выход. Вон, даже Снейп с Гарри придумали, а он что, рыжий?

Улыбка пропала. Рыжий, в том то и дело. Гермиона последнее время вообще не отвечает на его предложения. Уже даже не отшучивается. У нее Невилл, у нее двое на ритуале, как на игле, у нее даже Чарли, а еще есть ГАВНЭ и защита двух ученых степеней: одна — по правам тех же эльфов, и вторая — по хирургии сложных случаев в колдомедицине. Сложных-Случаев-В колдомедицине! Ого!

Кто ей теперь Рон, даже не аврор с некоторых пор, а шут гороховый, изобретатель детских розыгрышей и условно взрослых игр?.. Неужели он выбрал себе дело жизни, потеряв при этом девушку?

ГАРРИ

После чая с лимоном и нескольких ложек Бодроперцового зелья Северус лег спать. «Лег» — и то слишком активное действие в сравнении с тем, что он предпринял: бедняга просто стянул с себя мантию и брюки, расстегнув застежки заклинанием, завернулся в накинутый на него Униолем плед и закрыл глаза. Сквозь завесу черных волос просачивались струйки дыма. А лицо было очень-очень бледным. Такого не должно быть, подумал Гарри. Такое… может быть у русалок, у гриндилоу — у нежити, но не у живого человека. Гарри не мог оторвать взгляда от своего мужа, а тот, нетерпимый к жалости, даже не мог разлепить губы, чтобы послать любимого ко всем мантикорам. Гарри уселся в его ногах на широком диване с намерением просидеть здесь с книгой всю ночь или уснуть как кошка, в ногах хозяина. Спать одному не хотелось, а поднимать любимого, чем лишний раз напрягать, тем более. Он даже сердито прижал палец к губам, когда Униоль шумно вывалил у камина дрова. Но не успел Униоль прийти со следующей охапкой, как в парадную дверь раздался бесцеремонный стук. Гарри слетел с кровати, даже не пытаясь нащупать тапки, лишь бы не начали долбить повторно и не разбудили Северуса!

На пороге стоял старый-престарый гоблин в длинном до пят плаще. Позади его темной фигуры в темноте кто-то громко фыркнул — за припозднившимся гостем смутно виднелась телега, запряженная небольшим упитанным пони. Гарри понял, что гость не случайный. Он быстро припомнил всё, что знают гоблины о Северусе: не слишком много, кроме того, что тот сделал для них. Значит, Гарри будет выкручиваться, как может, но не даст его поднять, полумертвого от усталости. Ни о какой болезни или слабости говорить нельзя, Снейп для гоблинов сейчас подобен всемогущему Мерлину или Салазару Слизерину, если они вообще знают о таком, а такие личности не болеют.

— Пожалуйста, не шумите, — приглушенно заговорил он. — Северус Снейп придерживается строгого режима в распорядке дня. Магия — не только великий дар, это дар, которым мудрые управляют правильно. Ночь у него отведена для сна, и лично он принять вас сейчас не сможет, но если вы что-то имеете ему передать, то можете смело…

Гарри выдал фразу речитативом и тут же испугался, что пришелец не поймет его, а если поймет и ответит, то гоббледук не поймет сам Гарри.

— Имею, — вполне отчетливым английским перебил его старик. — Вы, сэр, Гарри Поттер? Тот, который уничтожил темного волшебника столетия. Знаю. Он хотел загнать весь наш народ вместе с какими-то жалкими гномами, лепреконами и гремлинами в подземные города, чтобы мы трудились на благо чистокровных магов. Пустите меня?

— Конечно, проходите.

— Меня зовут Колум. Я второй старейшина в общине… Средний я по возрасту. Нас трое старейшин, Звонотряс, первый и старший, скоро отдаст концы, Мышс — младший, — с едва слышной одышкой заговорил старик, присаживаясь на лавку в прихожей. — Тебе ведомо, что твой господин… вернее, твой соратник, так правильнее, был у нас сегодня? Знаешь, по какому вопросу?

— Да, — взволнованно закивал Гарри.

Он рассчитывал на немедленное продолжение, но ночной гость опустил свой нос ниже, а руку с длинными когтями засунул куда-то в полы плаща, откуда медленно извлек рулон пергамента, которому на вид было столько же лет, сколько самому гоблину, мало того, он был свежеизмят и захватан множеством грязных пальцев.

— Собрание решило посмотреть, что получится из вашей затеи. Меня зовут Колум, но это не гоблинское имя. Я взял имя одного своего господина, когда пришло время возвращаться в общину. Он родом из здешних мест, но жил в Англии и был судьей в Визун… Вазингумате… не помню уже.

— В Визенгамоте, — поторопил старика Гарри.

— Сэр Колум говорил, что министерства наших стран мало думают об условиях жизни меньших народов, но не позволят совершить массовое насилие над ними, так что я убедил гоблинов, что наши дети будут в безопасности… — Второй старейшина вздохнул, то ли с ностальгией, то ли просто переводя дыхание. — Некоторые из нас надолго уходили в далекие края, семьи забывали нас, но мы возвращались, полные знаний и готовые служить сородичам. Не вижу ничего ужасного, если наши неслухи проведут несколько лет в вашей школе, да еще и под присмотром министра… Я прав, сэр?

— Правы, — прошептал Гарри, он боялся спугнуть хорошие вести.

— Забирайте, — старик сунул ему в руку пергамент. — Здесь наши расписались, кто как смог. Не все грамотные. И цена… Пусть цена будет приемлемой. Мы знаем, что почем. Уж о деньгах, господин маг, мы, гоблины, знаем всё.

— Да-да, — торопливо соглашался со всем Гарри, раскручивая «документ». — Просто отлично… Спасибо.

Документ казался таким несерьезным, что с точки зрения бывшего сотрудника министерства Великобритании не должен был иметь большой юридической ценности. Суть вопроса была написана на ирландском, заключалась в одном абзаце наверху и, очевидно, касалась школы, а ниже шли закорючки, петли, крестики и лишь изредка печатными буквами имена в несколько столбцов. Но если старейшина предоставил решение собрания в письменном варианте, хотя никто не просил, то знал, что делал. Гарри трепетно свернул рулон. Гоблин поднялся, опираясь на свою клюку, он уже успел выйти за порог, как на светлый прямоугольник, образованный на крыльце светом из открытой двери, упала еще одна тень. Северус стоял, подпирая косяк плечом так же тяжело, как старик-гоблин давил на свой посох.

— Ничего, господин маг Гарри Поттер, если я нарушу свою незыблемую диначарью* и, коли уж никто не позвал меня встретить гостя, то я смогу хотя бы проводить его? — сердито сощурил он свои глаза в ответ на взгляд Гарри.

— Я… я думал, ты спишь, — покраснел тот и тихо прошипел: — Ты меня, между прочим, тоже не подождал сегодня!

— Уважаемый, — обратился к гоблину Снейп, игнорируя «ничью», — там, в тумане, я вижу отличное животное. Нет ли у вас на примете еще чего-то подобного, в нашем хозяйстве не хватает только домашнего питомца.

— Но лошадей не держат в доме, — не понял юмора гоблин.

— Подберите нам такую же, — бросая косой взгляд на Гарри, с досадой сказал Снейп, — и телегу какую-нибудь. Униоль завтра сходит за этим добром в деревню. Нам транспорт нужен.

— А-а, — повеселел старик, лошадь в качестве транспорта была ему более понятна, и ткнул палкой в сторону повозки: — Берите эту, Блоха молодая, резвая, и повозку забирайте, сэры.

— А как же…

— Я доберусь, — беспечно махнул клюкой гоблин. — Два десятка галлеонов за Блоху и десяток за повозку. Упряжь отдельно.

— Что-то дорого — двадцать галлеонов за пони, — с сомнением сказал Северус, невербально призывая к себе кошель.

— Я ее только вчера подковал. Одна подкова только стоит галлеон…

— Золотыми гвоздями, что ли?

— Одна подкова стоит пять сиклей, — послышался за спинами магов торопливый шепот, — и подковать — два. Кузнец — мой отец!

— А то, что мне добираться полночи обратно, сын кузнеца, сколько будет стоить? — услышал знакомый голос старый гоблин.

— Вы ж не пешком, а я скажу отцу, он будет с вас по галлеону за подкову драть, — обижено ответил Униоль и юркнул обратно в комнату.

— Поганка какая! — возмутился уличенный в обмане. — Пусть вас хоть всех позабирают в школы, может, хоть научат уму-разуму, чтобы старших не перебивали.

— Это правильно, — согласился с ним Северус, чтобы быстрее закончить разговор на пороге, за которым хозяйничал январь. — Итого, двадцать галлеонов за лошадь и телегу, галлеон одиннадцать сиклей за подковы и что там говорилось про сбрую?

— Три, — быстро сказал Колум.

— Полтора, — донеслось из комнаты.

— Тьфу! — сплюнул старейшина. — Давайте…

Он забрал из ладони Северуса тяжелую горстку денег, после чего, не успели обитатели дома попрощаться с ночным гостем по всем правилам, развернулся и (маги уставились на старика, ожидая, как он медленно побредет в сторону поселения)… Хлоп!

Блоха коротко заржала вслед.

— Аппарировал… — растеряно констатировал Гарри. — Униоль, вы умеете аппарировать?

— Пропадать? Старейшины умеют, — показался тот. — Они ж управляют своей магией. А пони всё равно можно было дешевле купить.

— Значит, можно… — Северус горящими глазами смотрел на Гарри.

— Да, — Гарри прекрасно понял, что имеет в виду супруг, и ответил ему таким же взглядом, — значит, можно научить всему. Они у нас будут почти настоящими волшебниками!

............

Диначарья* — аюрведический распорядок дня. Соблюдение естественного распорядка дня помогает увеличить работоспособность.

Глава опубликована: 06.02.2016

Глава 19.

ГЕРМИОНА

«Ночь темнее всего перед рассветом», сказал один маггловский политик и писатель, и Гермиона наконец сама испытала на себе всю мудрость высказывания.

Она сама не поняла, как всё случилось, но началось точно с несчастливого утра. Сначала её угораздило споткнуться на пороге спальни и очень неудачно полететь на пол. Дипломированная волшебница и без пяти минут ученый спросонья оказалась с разбитым носом и вывихнутым запястьем. Но ушиб с вывихом — это несложные случаи в колдомедицине, они были вылечены мгновенно, как только нашлась палочка (та тоже откликнулась только на невербальный призыв, поскольку произношение из-за поврежденного носа сильно «хромало»). Гермиона, будучи в доме одна, позволила себе вдоволь пореветь от боли и обиды.

Затем убежал кофе — классика жанра, следствие рассеянного внимания после бессонной ночи, которую она провела за возмутительным трудом с названием «Гоблины: за и против» средневекового историка Гуайта Ухетдея, можно сказать, расиста, если бы в те времена существовало подобное понятие. Оно и сейчас-то, злилась девушка, мало что значит в волшебном мире. Заковыристое имечко автора, подобно имени «Волдеморт», было анаграммой, Гермиона расшифровала его как обычное Тейгу Уайтхед.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒