Глава 28. Эпилог. 13 страница

Но раздавшийся за дверью шум отвлек ее. Через мгновение голоса стали различимы, поскольку они приближались.

— Туда нельзя! — восклицал Униоль. — Господин Снейп очень болен. Подождите, сейчас выйдет мисс Гермиона…

Второй голос (Гермиона прислушалась — Невилл!) спокойно возразил ему:

— Униоль, ты здесь за стражника, что ли? Тогда где твой меч? Вот когда найдешь меч, тогда и поговорим. А у меня серьезное дело к мисс Гермионе и мистеру Снейпу.

— Но мистер Снейп не может говорить!

— Это еще почему? — откровенно удивился Невилл.

Униоль что-то горячо зашептал ему, Гермиона с Гарри горько переглянулись.

— А, так это даже лучше, — так же невозмутимо ответил гость. — Вернее, не лучше, но… Униоль, отойди, будь другом, пока я не шарахнул по тебе Оглушающим. Меня тоже как-то раз вырубили им, оно хорошо действует.

По всей видимости, гоблин сдался, потому что вскоре дверь спальни тихо приоткрылась, и в нее просочился Нев. Он тоже не обратил внимания на новый предмет в интерьере — колыбель, но уж точно не принципиально, а из-за своей патологической рассеянности. В руках парень держал что-то обмотанное полотенцем.

— Невилл, ты через камин? — спросила Гермиона.

— Нет, а что, работает камин? На международку? — удивился парень и тут же вспомнил: — А-а… то-то Хорек упоминал о какой-то каминной связи. Только он сказал…

— Я рада тебя видеть, Невилл, — ничего не объясняя, строго сказала Гермиона, — но Униоль прав, сейчас не время для дружеских встреч. У нас Снейп у… удивительно плохо чувствует себя, и нам не до разговоров.

— Униоль сказал мне, — кивнул тот. — Родились? — он закрутил головой и наконец увидел новшество в комнате, заулыбался, но подходить не стал. — Сколько?

— Двое, Нев…

— Я думал, может, трое. Ты же сама сомневалась, говорила, что у валлийской зеленой ведь…

Он осекся, посмотрев на друзей, потом кинул взгляд на лежавшего на спине, словно мертвец, да и выглядящего соответственно, Снейпа, после чего, ни слова больше не говоря, принялся прямо на весу неловко раскручивать полотенце на том, что принес. В свертке глухо звякали хрустальные склянки, проложенные мягкими перегородками.

— Это лекарственный комплекс «Концентрированная мандрагора», — торжественно объявил он, выставляя на стол один за другим пять фиалов и стоя с ворохом тряпок в руках, которые явно не знал, куда девать. — Думаю, ее стоит дать больному. Она возвращает человеку первоначальное состояние, а потому должна помочь преодолеть последствия ритуала так же, как борется с остатками проклятий.

Невилл помолчал, осматривая ошарашенные лица друзей.

— Она должна помочь ему очнуться, а заодно преодолеть обратный ритуал. «В первоначальное состояние» вернуть, то есть. Понятно говорю?

— Но… Я, разумеется, думала об этом, — севшим голосом произнесла Гермиона, — но ты же говорил, что сгущенного сока на зелье нет? Что оно всё ушло на опыты и на лечение твоих родителей? А теперь надо ждать минимум полгода, пока растение вырастет, пройдет все стадии. Сцеживать, высушивать…

— Я объясню… — смущенно улыбнулся Невилл, но Гарри перебил его:

— Давайте, чего вы ждете? Он всё потом объяснит, да, Нев? Не отравить же ты его собирался! Что там в первую очередь давать, желчь бубонтюберов?

Гарри подскочил и засуетился вокруг баночек, но Невилл отогнал его.

— Вы никто не знаете, как надо правильно, — самодовольно сказал он. — Ты бы, Гарри, вообще вышел, а?

— Нет! — оскалился Гарри с отчаянием, как собака, которую пытаются отогнать от заболевшего хозяина.

— Ладно, тогда сядь вон там… Гермиона, ты умеешь поить настолько безвольных пациентов?

Неуклюжие в обычной жизни, сейчас пальцы Невилла весьма проворно и четко дозировали зелье, а Гермиона аккуратно по полдюйма пропихнула в горло больного тонкую пластиковую трубочку. Второй ее конец она опустила в блюдце с зельем, и с помощью заклинания последнее принялось вливаться напрямую в пищевод.

— Плохо, что зелья не проходят обработку слюной… — посетовал Невилл, внимательно наблюдая за процессом.

— Он может задохнуться, если вливать через рот.

— Да понятно, просто уже отклонение.

«Не первое и не последнее», — сердито подумала про себя Гермиона.

Все зелья: Оберегающее нежные ткани пищевода, Создающее прилив желудочного сока, Концентрированная мандрагора, Расщепляющее концентрат для быстрейшей переработки, и снова Оберегающее от ожога, были аккуратно влиты, а трубочка легко изъята наружу. Гарри положил несчастного обратно в подушки и простыни, как большую, любимую, совершенно послушную и безвольную куклу.

— Сколько ждать? — пробурчал он.

— Неизвестно, от пяти минут до часа, — охотно откликнулся траволог.

— И что будет?

Невилл развел руками.

— В данном случае действие непредсказуемо. Мы же с профессором Снейпом подгоняли его под последствия проклятья, укоренившиеся в мозге. Здесь же неправильно пошедшее действие ритуала. Но мандрагора борется!

— Ритуал — то же самое колдовство: насильственные видоизменения в организме, как следствие магического воздействия. Больше у нас всё равно вариантов нет, — закрыла тему Гермиона. — Нев, рассказывай, где ты нашел мандрагору!

— Это интересная история, — начал Невилл. — Почти смешная. Я был уверен, что когда собрался в Ирландию, то взял с собой совершенно весь имеющийся материал, но строгий учет порошка, который получался от высушивания сока мандрагоры, я никогда не вел. Я хранил его в специальных емкостях с чарами удаления влажности и проветривания, ты знаешь такие, Гермиона: «сушки» называются у зельеваров. Но в какой-то момент они у меня закончились, размножить их — это значило снова вытряхнуть из одной траву, чтобы был образец. Да я и не уверен был, что у меня получится хорошо, потому остатки порошка просто ссыпал в холщовый мешочек, Ханна в таких держит мяту в бельевом шкафу, чтобы белье хорошо пахло. Вот он-то меня и подвел. Вещи для поездки сюда я укладывал в чемодан сам, но в последний момент Ханна решила засунуть туда пирожки, потому что с моей удачливостью я мог попасть порталом вовсе не в Ирландию, а на Северный Полюс, там пирожки бы очень мне пригодились. Так вот. Пирожки лезли уже плохо. Она пошарила рукой в белье наверху, нашла этот злосчастный мешочек с ингредиентом и решила, что я в спешке засунул полотенце вместе с мятой. И убрала его.

— И даже не выбросила? — с некоторым уважением в голосе спросил Гарри, когда друг сделал паузу в своем удивительном рассказе.

— О том и речь. Она у меня хозяйственная, — кивнул Невилл. — Когда месяца два назад мистер Снейп поинтересовался у меня запасом ингредиентов на новое зелье, а потом о том же спросила Герм в письме, полном восклицательных знаков, я понял, как это важно. Практически у меня не было ничего, я так и ответил. Но мысли крутились и крутились вокруг мандрагоровой темы, словно вокруг той напоминалки, которую в детстве прислала мне в Хогвартс бабушка: что же я забыл? Тогда-то я и вспомнил о мешочке! Ведь я не израсходовал из него ни щепотки, ни крошки! Если бы вы знали, как моё сердце ухнуло вниз, когда только я представил, столько мандрагоры пропало зря! Ханну я не стал винить. Нужно быть аккуратнее самому, давно себе это твержу, да всё бесполезно. Я пошел к шкафу и… нашел его! Порошок мандрагоры ничем не пахнет, но жена по привычке сунула его «обратно» в стопку белья, даже не понюхав!

— А у тебя точно не мята в зелье? — улыбаясь, спросила Гермиона.

— Обижаешь… — самодовольно ухмыльнулся Невилл. — Я теперь высушенную мандрагору опознаю ночью и с завязанными глазами! Но зато у меня не оказалось в наличие свежего сока, в котором нужно растворить порошок! И, знаете, где я раздобыл? Конечно, у Помоны Спраут. Мы с ней с Хогвартса еще приятельствуем. И предупреждая вопрос Гермионы, скажу, что он у нее с самой весны отлично сохранился под охлаждающими чарами. После истории с василиском она обязательно сохраняет сок мандрагор, мало ли что.

Гарри вдруг дернулся.

— Сев…

— Что, он пошевелился? — встрепенулась Гермиона.

— Кажется…

— Сейчас самое время снова дать Восстанавливающее! Гарри, приподними его немного и держи…

Гарри осторожно приподнял любимого, подпер его спину грудью, примостил свой бородатый подбородок на его голову, слегка придерживая, и почти незаметно для окружающих с нежностью провел ладонью по волосам мужчины — вроде как отвести в сторону, чтобы не мешались. Умилившись, но не показав вида, напротив, сведя брови как можно суровее, Гермиона принялась поить больного с ложки. Она осторожно вливала подогретое зелье по краю его рта и мягко массировала горло, чтобы пробудить глотательный рефлекс. Неожиданно девушка сильно вздрогнула, отчего очередная порция лекарства выплеснулась из ложки на простыню.

— Гарр… — прохрипел вдруг ее пациент и закашлялся.

— Получилось! — изумленно прошептал Невилл.

— Что, что, Сев? — быстро схватив подушки и подоткнув их под спину подопечного, Гарри подскочил к нему спереди, решительно забирая у подруги остатки Восстанавливающего.

Смущенная Гермиона (ей показалось, что мягкие поглаживания по шее Снейп принял за ласку мужа), даже не стала сопротивляться и отошла. Гарри поднес к губам больного очередную ложку с зельем.

— Гарр… — губы непослушного пациента не хотели принимать лекарство: — Назови ее Лили…

— Да Мерлин с тобой! — засмеялся Гарри. Смех его подозрительно сбивался, словно балансировал на грани рыданий. — Ты не умираешь уже, выйди из образа! Сам назовешь, как захочешь. Хоть Морганой!

— Лили… — упрямо возразил больной и вдруг открыл глаза. Взгляд у него был мутный, как бывает у человека, выходящего из глубокого обморока. Снейп обвел им всех присутствующих, а затем с уверенностью прошептал: — В ад попал…

— Нет, это рай, раз одни гриффиндорцы! — возразил ему Невилл. Затем без перехода заорал так, что вздрогнул даже больной, и принялся рыться в карманах мантии: — О, кстати! За порталом я бегал к Хорьку и полчаса пробыл у него. Точь-в-точь, как на допросе с Сывороткой Правды: «Зачем портал, куда портал, а не можешь ли ты обойтись без портала?» И там… да где же он?.. встретился с его отцом. Его только что привезли из Азкабана в Министерство какие-то бумаги подписывать, что ли, и он у сына сидел, страшный, худой, как пенек. Так вот, когда старший Малфой услышал, что… А вот! — Невилл вытащил из бездонных недр кармана широкий браслет из слоновой или драконьей кости. — Когда услышал, что профессор Снейп из-за одного проклятья — я же не называю вещи своими именами — потерял много физических сил и почти всю магическую, то велел мне подождать, ушел через камин в Малфой-менор, а когда вернулся, протянул мне это. Велел не потерять или оторвет мне голову и нацепит на пугало в саду. Сказал, семейная реликвия.

— Преобразователь магии, — прохрипел Снейп, — из природной в человеческую. Редчайший артефакт…

— Тихо-тихо! — похлопал его по плечу Гарри и протянул руку Невиллу: — Давай же скорее, вряд ли чудом выпущенный на свободу будет добивать нас, своих спасителей… — Он надел старинную вещицу на запястье Снейпа и затянул по размеру потрепанные засаленные ремешки. — Не редко же им пользовались…

— Люц постоянно носил, — прошептал Северус и закрыл глаза, но тут же открыл их снова. — Мисс Грейнджер… Расскажите, как они?

— Они? А. Разнояйцевые близнецы, сэр. Мальчик и девочка. Слабенькие очень, но оба кричали. И сейчас не спят, будут беспокойными, раз вы половину беременности принимали Тонизирующее. Сейчас отдыхают под согревающими чарами, напоила разведенным водой Восстанавливающим зельем. Молоко пока не знаю, где взять… Вы осторожнее сами: швы у вас отказались заращиваться, я позже еще раз попробую, теперь должны послушаться заклинания.

— Молоко, — пробормотал мужчина, смежив веки. — Козье. Стоит на охлаждении. Каждый день из деревни свежее. Разводить. Водой… И поить...

— Сам будешь поить, чего ты, — опять сказал Гарри, — ты вообще как себя чувствуешь?

— Не беспокой его, пусть спит, — Гермиона пощупала пульс мужчины. — Это нормально, профессор еще очень слаб. Интересно, прошла обратная трансформация или еще предстоит? Ладно, поспит, проведу полное обследование.

Распрямившись, она, наконец, облегченно выдохнула и оглядела всех. Гарри смотрел на спящего Снейпа. Невилл — на младенцев.

— Маленькие какие, — перехватив ее взгляд, сказал он. — Я знал, что если двойня, то мелкие рождаются. Фред и Джордж рассказывали, что первые месяцы мать считала их совсем не жильцами на этом свете, а они решили доказать ей обратное, вот такие шебутные и выросли. Но эти уж совсем крохи.

— Так семимесячные же…

— А вот тот, щекастый, похож на Гарри.

— Это девочка, — улыбнулась ему Гермиона, почувствовав, что устала так, что поддерживать беседу не в состоянии.

Гарри вдруг тоже встал и подошел к колыбели. Он стоял на расстоянии и нечитаемым взглядом смотрел на своих детей. Пока он не выглядел радостным папашей. Но это придет, подумала Гермиона, обязательно придет, сейчас для него это существа, едва не убившие любимого. Но ведь всё кончилось хорошо.

— А еще Хорек велел передать, что тебе сильно аукнется каминная сеть, — обернулся к нему Невилл. — И, говорит, он отключил бы ее сразу, если бы не боялся, что ты застрянешь где-нибудь в трубе, а ему придется отвечать перед общественностью за прокопченную тушку героя. Это он про что?

Гарри недовольно засопел.

— Да ладно, я всё равно сказал, что не буду ничего передавать, — успокаивающе заверил его Нев.

— Вот и отлично. Он сам виноват.

— В чем?

— В том, что Хорек.

Настала очередь Гермионы недовольно фыркать. Но возражать ей уже не хотелось. Ошибки, продиктованные страхом, находки, преподнесенные удачей, теория, впервые примененная на практике, — всё дало свои плоды, и плоды были не ужасны. Плоды уснули в люльке, чуть посапывая, и уснули на кровати вполне здоровым сном. Напряжение последних дней постепенно отпускало девушку, словно мобилизованный на сверх-миссию организм медленно свыкался с тем, что теперь можно функционировать нормально.

Глава опубликована: 12.02.2016

Глава 24.

ГАРРИ

В общем, теперь всё ясно, правильно намекал Сев, пусть ехидно, пусть даже с сарказмом и плохо скрытой завистью, но непризнанный пока гений Невилл сделал открытие века, нашел эдакий магистерий*, панацею от последствий всяческих проклятий — после изобретения Философского камня самое грандиозное. Пострадавшему магу остается только успеть принять концентрированную мандрагору до того, как остановится сердце, и всё встанет на свои места — улетучится окаменение от отраженного взгляда василиска, забудется сумасшествие после Круциатуса, благополучно восстановится память после Оливиэйта. Да мало ли трудных случаев в колдомедицинской практике? Гермиона посетовала, что теперь ей придется переписывать всю научную работу, и что Нев зря медлит со своей темой, кто-нибудь обязательно выплывет на ней вперед него и за чужой счет попадет на научные Олимпы. Гарри же размышлял над другим. Одна неизвестная Снейпу травка чуть не погубила его, прославленного и весьма тщеславного зельевара, вторая, вполне известная, но тоже не им самим приготовленная, чудесным образом спасла. Как Сев еще не самовоспламенился от злости, непонятно. Впрочем, минута, когда он очнется окончательно, еще впереди…

Реакция не заставила себя долго ждать. Гарри хорошо знал любимого, но не смог воспрепятствовать стихии, потому что рухнул на кровать, которую трансфигурировал из кресла в спальне Снейпа и отрубился тотчас, прямо в джинсах и кофте, и так крепко спал, что даже не заметил, как подопечный сбежал...

Разбудили его голоса, раздающиеся с первого этажа. Гарри не сразу подскочил, а когда ему удалось стряхнуть с себя остатки сна, то шум почти стих. Но, выходя из спальни и прислушиваясь к разговору, он уже с уверенностью мог сказать, что произошло. Снейп, проснувшись и почувствовав себя мало-мальски живым, поперся в гостиную, куда ушла с детьми Гермиона. Нет, изначально он ничего против Гермионы не имел: понятно же, что умная девочка делает всё по науке, значит, должна принести только пользу. Просто началось с того, что Северус хотел тихо и незаметно полюбоваться на своё новое творение, олицетворенное в виде двух младенцев. А Герм, по всей видимости, дабы удобно расположить люльку, сделала в комнате какую-то перестановку. Вот новых-то предметов на привычном пути Сев не учел — он не кошка, чтобы в темноте видеть, хотел только у самой колыбели зажечь Люмос или свечу, с чем он там шел. И, конечно, завелся с полуоборота, как мотоцикл Сириуса после починки. Гарри успел уже к «шапочному разбору».

— Зачем вы вообще унесли их из моей спальни?

— Вам же обеспечивала покой!

— «Сэр» не забывайте, я вам не дружок по играм! А кто вас просил, мисс Грейнджер, уносить их?

— Вообще-то Гарри! Не о том, чтобы унести, а вообще позаботиться о вас, сэр, и о…

— Что вы с ними сделали, почему они так крепко спят, хотя от такого шума проснется и сам Мерлин?

— Потому что они маленькие, сэр! Они еще долго на шум и прочие раздражители не будут реагировать.

— Это ненормально!

— Это нормально.

— Откуда у вас такие познания?

— Из книг, сэр. И из родильного отделения Мунго. Младенцы сосредоточены на своих внутренних ощущениях. Я им дала из пипетки еще немного Восстанавливающего…

— Конечно, если вместо здоровой пищи давать им зелье, да еще пипеткой, у них и не останется сил даже кричать!

— Это нормально! Восстанавливающее обязательно рекомендовано для недоношенных детей, почитайте специальную литературу. И они еще очень слабы, даже чтобы сосать.

Гарри ворвался в комнату, потирая глаза, и тотчас бросился к Снейпу: мало ли что, тот только вчера пластом лежал, его уже все оплакали. Но раздраженный мужчина отпрянул от него, как от тролля.

— Да оставьте меня в покое! Я вполне жив. И всё благодаря вашей подруге.

— Не только мне, профессор, но и Гарри, и Невиллу. И Малфоям даже…

— Отлично, я должен быть благодарен половине мира!

— Причем здесь благодарность?

— Я о том, что хорошо, что не только вам, мисс, оптом как-то…

— Дешевле?

— Проще.

— Послушайте, — зевнул Гарри, — пойдемте спать. После последних двух месяцев я сам, как только из склепа поднятый. Хочу залечь обратно и выспаться, как следует.

— А тебя никто и не звал сюда, Поттер.

— Понятно, меня никогда не зовут, сам прихожу. Я вообще здесь с боку припеку, как всегда. Я привык.

— Вот еще один, кому я должен…

— Сев, попридержи язык. Мы чуть с ума не сошли, вытаскивая тебя с того света, и всё из-за твоих никому непонятных принципов, а ты изволишь яд выпускать.

— Мистер Снейп, давайте я принесу их вам обратно! И пипетки, и бутылочки, и пеленки. Собственно, я ужасно хочу пойти ночевать к себе, если каминную сеть еще не прикрыли. Невилл по ней ушел.

— А-а… Невилл. Наша новая знаменитость, реинкарнация Фламеля. Тот тоже был на удивление скромен.

— Да, Сев. А тебе просто завидно! — разозлился Гарри.

— Лучше завидовать мне: у меня теперь десяток благодетелей и перед каждым долг жизни. Между прочим, если я согласился принять помощь одного человека, это вовсе не означало, что сюда можно впутывать еще восьмерых!

— Никто с тебя ничего не требует кроме одного — дай всем отдохнуть! Чего орать-то среди ночи? Дождись утра.

— Вот видишь. Я у себя дома, но дожил до того, что мне указывают, в какое время и что именно мне делать. Расставляют на моем пути стулья и забирают детей!

— Я тоже у себя дома! И я хочу спать!

— Может, я пойду? — решительно поднялась Гермиона.

Гарри виновато развел руками:

— Хоть отдохнешь у себя, а то здесь, того и гляди, начнут баллы снимать за всё хорошее. Северус вообще славится своим гостеприимством.

— Мисс Грейнджер… — игнорируя говорившего, но с едва различимыми нотками примирения Снейп обратился к рассерженной гостье. Гарри знал, что вину за свою грубость Сев не чувствует, но от услуг полезного человека совсем отказываться тоже не хочет, сейчас постарается перевести разговор на другую тему, о детях, к примеру. Такой ход, с его точки зрения, вполне можно смыть неприятный осадок от произошедшего.

— Ой, нет, хватит на сегодня, — перебила его Гермиона, — мне хватило суток наслаждения Ирландией. Я, пожалуй, загляну завтра или попозже.

Подозрительно блестя глазами, девушка скрылась в камине, который вопреки опасениям на пригоршню Дымолетного порошка порадовал ее зеленым гулящим пламенем. Гарри исподлобья разглядывал Снейпа. Ему сложно было забыть чудо исцеления, которое произошло всего лишь несколькими часами ранее. Но оно не давало исцеленному право без всяких оснований обижать хорошего человека, выкладывающегося ради них из последних сил. Гарри тоже не спал несколько ночей, и именно Гермиона позаботилась о том, чтобы хоть на одну ночь оградить измотанных супругов от проблем и детского плача. Что теперь? Бежать, извиняться перед подругой или следить за неокрепшим еще супругом? Гермионе и так понятно, что Гарри стыдно. Великодушие великодушием, снисходительность к капризам больного и прочее, но везде должна быть своя мера. Неприкрытое хамство отталкивало, пусть с подачи Снейпа оно и было почти привычным. Из-за косяка двери, испуганно опустив кончики ушей, выглядывал Униоль. Вот к нему-то Гарри и обратился, когда решил оставить Северуса наедине со своей совестью.

— Если что, разбудишь меня, — отдал он гоблину расплывчатое указание, после чего сердито проследовал по лестнице в свою необжитую спальню, в которой спал крайне редко, и с грохотом захлопнул дверь. Он и не ожидал, что Снейп придет следом — кое-кто сроду ни перед кем не извинялся.

…

Разумеется, Сев не полетел по каминной сети вслед за своей спасительницей.

— У меня нет денег, чтобы поставить ей памятник. Утешится тем, что я для нее — золотая жила, мой случай — отличный пример для научных изысканий. Пусть возьмет тему мужской беременности, не упоминая имен, и тогда лавровыми венками покроется не только чело Лонгботтома, но и ее собственное. Нечего с ее знаниями менять у кроватей утки и утирать слезы благодарности увечным, нужно уже и нормальной работой заняться, — так он заявил с утра.

«Хороши благодарности. Правильно Нев сделал, что ушел, не дожидаясь их от тебя. Поберег нервы», — подумал про себя Гарри, но вслух ничего не сказал. Он решил устроить молчаливую забастовку.

Акция проходила незамеченной. Забастовщик валялся на кровати в своей комнате, когда его вдруг озарило. Легко пенять на черствость другого человека. А он сам? Северус не сказал про «травку», не испытывает благодарности за спасение и не жаждет общения не потому ли, что чувствует Гарри чужим? Да, Гарри боролся за его жизнь, но Снейп — маньяк, ему не нужна собственная жизнь в отрыве от его же сверх затей. А Гарри никогда в полной мере и не поддерживал задумку с детьми, считая ее… прихотью? Новым экзотическим экспериментом взбалмошного ученого, которому скучно стало жить. Разумеется, Гарри понимал, что такое дети, ребенок, как понимал и то, что если Сев чего-то захочет, то добьется непременно. Но пока он их не увидел, этих маленьких созданий, разум полностью отторгал идеею, а понимал только то, что Северусу плохо. Гарри с радостью поехал за любимым в Ирландию — здорово ведь: смена обстановки, прекрасная страна, совершеннейший отрыв от мира! — но всё стало каким-то иным тогда, когда Северус стал болеть, появились кошмары и отрешенное выражение в черных глазах…

Да что там сейчас, а раньше? Гарри не поддерживал многие его прожекты разной степени грандиозности, некоторые, кстати, так и остались невыполненными. К примеру, предыдущая идея — собрать обломки Старшей палочки, чтобы восстановить и соединить Дары Смерти? Гарри не поддержал (и слава Мерлину!), но сейчас решающим будет именно слово «не поддержал». Или вот это, дикое, — из последних сил сварить министру-ирландцу зелье! Да мало ли чего Снейп начинал и завершал один, не надеясь особо, что его кто-то когда-либо поймет…

Зато сам всегда помогал: как с работой в аврорате, так и в занятиях квиддичем, тренажерным залом, фехтованием. Захотел Гарри книззла — пожалуйста, вот он книззл, под ногами. Захотел отремонтировать заржавевший от времени мотоцикл Сириуса — тоже: вот тебе, Поттер, зелье от коррозии на металле... И с организацией школы подсказывает… Гарри вздохнул, именно он в масштабе их небольшой семьи оказывался бесчувственным человеком. Он поехал в Ирландию за Северусом, а вовсе не за обретением большой семьи. Он и сейчас не в полной мере осознает, что у него появились дети. А Снейп чувствует. У него радары, как у летучих мышей.

Гарри осторожно толкнул дверь соседней спальни. Открывшаяся картина поражала воображение любого, хоть немного знакомого со Снейпом. Тот сидел на кровати с младенцем, положенным на колени вдоль, и, придерживая его крохотную голову, пытался напоить. Из пипетки. Второй мелкий, совершенно голый, размахивал худющими ручонками по левую сторону от него, на кровати. Судя по всему, малыши находились под согревающими чарами, им было неплохо даже без питания. Во всяком случае, они не плакали.

— Прости, я думал, дверь закрыта на Колопортус, — зачем-то оправдался Гарри.

— Она и не могла быть на него закрыта, — произнес Сев, не поднимая взгляда.

— Почему? — удивился Гарри.

— Да что ж ты такая вредная, точно в своего папашу характером! — зашипел Снейп на ребенка у себя на коленях.

— Это ты про себя? — ухмыльнулся Гарри.

— Нет, про тебя. — Снейп убрал пипетку на столик, где стоял ряд непочатых бутылочек с молоком, и принялся неумело пеленать младенца. Его пальцы действовали чересчур бережно, от того не желающая одеваться строптивая дочь пока одерживала верх.

— Так что там с Колопортусом? — Гарри подошел ближе.

— Ничего. Никаких больше Колопортусов.

— Почему? Забастовка? — продолжал примирительно улыбаться Гарри.

— Нет.

— А что?

Северус выдержал театральную паузу, как делал, когда хотел нагнать в собеседнике нервозность. Ему это удалось, сердце Гарри неприятно сжалось. Наконец, неопытному пеленальщику удалась более или менее надежно запаковать ребенка. Только тогда Гарри осмелился переспросить:

— Так что тогда?

— Ничего, Поттер, — процедил Снейп. — Теперь ничего. У меня нет магии. Можешь поинтересоваться достоверностью факта у своей драгоценной подружки.

— Нет магии?

Гарри вспомнился взрыв энергии Северуса и сваренное на пике активности ментальное зелье, на которое Герм еще вчера наложила консервирующие чары. Уже не пытаясь придумать линию своего поведения, он просто опустился рядом с супругом по другую сторону от младенца мужского пола — тот сосредоточенно сосал свой палец. Гарри покосился на его нахмуренное личико, в котором отдаленно просматривались фамильные черты Принцев.

— Это плата… — почему-то вырвалось у него. — Ты жалеешь?

— Нет, — сказал Северус. — Жалеть и ждать — хуже этого не придумаешь. Надо просто жить.

— Но… как… теперь? Совсем нет магии?

— Совсем у волшебника не бывает.

— Вот именно. Так развей ее, ты же дока всё усовершенствовать. — Гарри с надеждой поднял на него взгляд.

— Способности к магии — это не яйцо, которое можно высидеть, и даже не дети, которых при желании можно выносить. Магический резерв в организме волшебника является надежным источником расходующейся с жизнедеятельностью магии, он аккумулирует ее, подпитывает, сберегает или выдает дополнительную порцию при нагрузках. Вообще-то вы должны были это изучать в аврорской школе.

— Изучали…

— Тогда что за вопросы? У меня резерв в значительной мере исчерпан. Регулярная же магия без поддержки резерва нестабильна, она может быть так же незаметна, как она существует у сквибов. У меня получается Люмос, но я не собираюсь расходовать оставшуюся магию на что-то более энергозатратное. Впрочем, я могу обойтись и без Люмоса.

— Но браслет Малфоя?

— Разумеется, — с сарказмом выделил слово Сев, — он помогает. Это искусственный магический резерв. Род Малфоев, давно идущий от межродственных браков, последние века стал значительно слабеть, что отразилось на магии Люциуса, не сказать, чтобы он от рождения был сквибом, но… впрочем, я не знаю, врать не буду. Знаю только то, что Люциус носил браслет постоянно и снял только перед Азкабаном из опасения, что артефакт достанется победившей стороне. И я должен его вернуть.

— А Драко? У него вроде нормально с магией.

— У него — да. Не будь Люциус единственным в роду, он предпочел бы прожить вовсе без наследника из опасения, что придется передать браслет ему. Но Драко миновала участь быть бледнее сверстников.

— Куда уж бледнее, — вздохнул Гарри.

— Магически, разумеется.

— Что делать?! Как не отдать им этот браслет? — вцепился в волосы Гарри.

— Что за дикие идеи? Я и не собираюсь НЕ отдавать его законному владельцу. — Снейп оторвался от созерцания уснувшей на его коленях малышки и строго взглянул на супруга. — Не желаешь жить со слабым волшебником — скатертью дорожка. На гриффиндорской жалости не проживешь. И… будь добр, если уж ты внезапно заговорил (а то я с утра тешил себя мыслью, что кое-кто онемел), пошли Униоля в деревню с заказом, чтобы отныне приносили молоко ежедневно.

— Какой же ты! Лучше бы ты потерял не магию, а своё жало! — вырвалось у Гарри.

— Как уж получилось, не до пожеланий…

Гарри взял себя в руки. Северусу сейчас непросто, язвительность — его единственное оружие в борьбе с любыми неприятностями. Надо быть сильным теперь и за себя и за Сева.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒