дней до.. Кульминация.

6 дней до.

Павел принял утренний душ, после чего вошел в лабораторию, сияя свежестью и готовностью к работе. Его встретил заговорщицкий голос Вердынского:

-Павел Александрович, можно вас на пару слов!

-Да, конечно.

Они уединились в углу лаборатории, где стояли кресла для «информационных баталий». Вердынский:

-Павел, я имел возможность заметить, что наш Виктор Владимирович излишне огорчен предыдущими провалами. Что он утрачивает веру в успех экспериментов. По известной причине это может повредить общему делу.

-Я и сам это заметил. Но вы, кажется, хотите что-то предложить?

-Я хочу, чтобы вы с ним поговорили. Вы же с ним давние товарищи, у вас даже имеются коммуникаторы личной связи. Так свяжитесь с ним. Дело в том, что, как вы, наверное, заметили, последние два дня он практически не появляется в лаборатории, не руководит работами. По секрету: если мы окончательно провалим дело, нас, обладателей полученных в этих стенах знаний, живыми отсюда не выпустят.

Золотарев:

-Да что вы такое несете!?

-Тихо, тихо, Павел! Наш Константин Петрович неделю назад начал «копать» под Дубровского. Помните, на кого вы работали в Прокопьевске? Так вот, это они и есть! Через Дубровского мы работаем на «N»! Они выследили, что Константин Петрович сует нос туда, куда совать его опасно. За нос и схватили. Теперь Виноградов с ними заодно.

-Ого!

-Вот так. Это очень могущественные люди, тягаться с ними не имеет смысла. Нам ничего не остается, как просто выполнять свое предназначение. Поэтому умоляю, поговорите с Виктором Владимировичем, пусть возвращается к полноценной работе...

Золотарев отправился прямиком в кабинет Бахарева. Тот оказался на месте, а когда Павел вошел, приказал запереть дверь. Выглядел он довольно жутко: сутулость, бледное лицо, неопрятно уложенные волосы, черные круги вокруг глаз.

-Что происходит, Виктор Владимирович?

Бахарев:

-Я склонил свою голову перед врагом, Паша. Мне нужно это для того, чтобы лучше его знать. А ты знаешь, кто он, мой враг?

-Н... нет... – промямлил ошарашенный молодой человек, ведь его наставник говорил довольно странным, неузнаваемым тоном.

-Это один из сильнейших демонов, призванных медленно, но неумолимо ослаблять человеческий дух, - Героин! Их очень много, Паша! Все они являются врагами человека, а я – человек, который вызвался создать против них совершенное оружие! Вот только я один, а их – много. У меня есть ты, у них – все правительство Земли, оперирующее человеческими жизнями, для какой-то своей выгоды. Как ты думаешь, что мы можем им противопоставить? Ни-че-го! Вот поэтому я решил внедриться в среду обитания тех, над кем они имеют тотальный контроль, так как терять нам нечего.

-Виктор Владимирович...

-В конце концов, когда мы наедине, называй меня Виктором!

-Плевать! Вы решили опустить себя до уровня наркомана и поставить опыт на своей биохимии, я правильно понял?!

-Совершенно верно, Павел Александрович, так оно и есть. Ты наверное заметил, что выгляжу я иначе. Пошел второй день адаптации моего организма к ложному серотонину, а так как начал я именно с героина, то можно считать меня начинающим наркоманом!

-Поэтому вы несете мне всякую херь?

-Ты не правильно меня понимаешь, гаденыш! – рявкнул Бахарев, громко хлопнув ладонью по столу. – Я вижу мир под призмой наркотического опьянения, но!.. Но замысел мой остается прежним. По-твоему, мы с тобой напрасно прошли Ад Прокопьевска, когда нас едва не разорвала на куски свора одичавших, потерявших рассудок наркоманов!? Я своими глазами видел растерзанные в мясо тела своих родных!.. Да ты и сам их видел!... Ладно, не будем об этом. Просто скажи, после всего этого ты готов сдаться?

Золотарева буквально сковало смешанное чувство прострации и ужаса, которым окутывали стены этого мрачного кабинета. Виктор Владимирович сошел с ума? Он нервно дернул голову в сторону, напряженно выдохнув:

-Нет!

Сказать что-то еще Павел не видел смысла. Что, в конце концов он теряет, глядя на своего обезумевшего наставника и выслушивая его бредни?.. Но, если хорошенько подумать, возникает более сложный вопрос: а чьим вообще бредням следует верить? Чьим??? Вокруг сплошная ложь и провокация к геноциду человечности!

Стоит ли верить словам Дубровского или Вердынского? А словам президента, который уверял, что Прокопьевск захватила загадочная воздушно-капельная эпидемия? Или лжи наркомана, подробно объясняющего, что наркота - это кайф и пропуск в рай? Или телевизионным рекламам, пропагандирующим, что кайф – это круто, что правильно жить – это жить ради кайфа?!

Золотарев всегда верил своему наставнику, даже больше чем себе самому. Он прошел тропу Смерти, свернув у самого финиша. А испытав все ужасы Мертвых Земель, - возненавидел наркотический кайф, так ловко заманивающий в Ад. Именно благодаря этой ненависти его сознание упорно не хотело доверять Виктору Владимировичу, словами которого, по сути, говорил героин. Случилось такое впервые.

Бахарев:

-Я вижу, ты хочешь что-то добавить.

-Да. Я верю вам, Виктор Владимирович. Что от меня требуется?

-Во-первых, что тебе известно о тех, на кого мы работаем?

-Это «N»!

-Да ну, - небрежно отмахнулся Бахарев, - и как ты это выяснил?

Золотарев вкрации пересказал ему наблюдения Вердынского. Наставник устало закрыл лицо ладонями и уперся локтями в стол. Просидев так около минуты, что для Павла оказалось чрезвычайно долгим отрезком времени, он наконец сказал:

-Ты знаешь, здесь вполне может иметь место цель держать нас в заблуждении. Что мы знаем о Вердынском? В том-то и дело, что ничего. Тогда не стоит исключать возможность, что вкупе с Дубровским работает именно он. А Виноградова с его гнусным характером просто выставили крайним.

Золотарев:

-В таком случае, нужно держать ухо востро.

Бахарев:

-А я полагаю, нам следует принять, как говориться, этот бой. Вместо того, чтобы играли нами, мы должны сами стать полноправными игроками. Как тебе такое?

-Ни раз я фиксировал слухи здешнего персонала, в том числе и от петровичей, что нас так просто не отпустят. Так почему мы должны оставлять все как есть? Многих заманили сюда крупными гонорарами, но в последнее время думают все только о своих шкурах. Дубровский не зря позволил нам с вами иметь коммуникаторы личной связи. Он сделал это для того, чтобы мы чувствовали свою уверенность, а следовательно безопасность.

-Если ты со мной, то узнавай, вынюхивай, обращай внимание на все, что может показаться подозрительным. Нам нужно больше информации о тех, кто организовал и регулярно проплачивает деятельность Дубровского. А мне нужно закончить эксперимент.

Золотарев:

-Сколько вам потребуется времени?

-Наркоадаптацию я рассчитал на неделю. Думаю, этого времени вполне хватит для достаточного осквернения своего нутра. Утром восьмого дня запущу ингибитор. Пожелай нам удачи, Паша. И постарайся разузнать, для чего им нужна «Химера» на самом деле. Кто будет интересоваться моим отсутствием, говори, что работаю над формулами. А с заведующим я сам разберусь.

Кульминация.

Страницы журнала подошли к концу и незаметно закончились, но он чувствовал пронзительное желание писать еще. Он не успел выразить все, что хотел, что удавалось с такой легкостью вспомнить...

Дверь за последние пять часов впервые содрогнулась от стука. Он вздрогнул от неожиданности. Время игры в молчанку подошло к концу, спросил осторожно:

-Кто там?

Ответа не следовало довольно долго. Быть может, это являлось следствием распространенного наркотического эффекта: растяжением времени? Как бы то ни было, вскоре раздался резкий голос Дубровского:

-Бахарев! Немедленно откройте!

Частично теряя ориентацию в пространстве, он подошел к двери. Можно было и не отзываться, но это начальство, а с ним, тем более с таким как Дубровский, играть в подобные игры опасно.

-Извините, Сергей Васильевич, но я не могу...

-Золотарев сказал, что вы ставите опыт не себе! Что все это значит!?

-Я посчитал, что так будет правильнее всего! Почему из-за моей косорукости должны страдать другие?

Разговаривая, Дубровский автоматически продолжал толкать дверь.

-Опомнись, Виктор Владимирович! Что тебе мешало проводить опыты над наркоманами да обезьянами!? Хрен с ним, с капуцином, один мой звонок и нам привезут нового, а нарков и так полным-полно – бери любого!

- Это не нарки, а тяжело больные люди! Я понимаю, что для праведной науки можно пойти на любую подлость, но пойми ты, Сергей, - я не могу! Не могу, хоть убей!

-А как же Золотарев?

-С ним другая история. Он вылечился, благодаря стремлению к науке...

-Пусть даже так! Тогда назови процент успеха того, что ты задумал! И почему ты открыл настолько важную информацию о Золотареве только сейчас? Отвечай! Немедленно!

-Хорошо. Сейчас я подошел к завершающей стадии эксперимента. Остался час, плюс/минус тридцать минут... Про Пашу же я сам понял только сейчас. Дело в том, что наша «Химера» открывает сознанию давно утерянные фрагменты памяти. Благодаря ей можно вспомнить любую информацию из любого фрагмента жизни. То есть подсознание становится частью сознания! Пока это только в теории, но...

-Ты же подсадил себя на наркоту! Как я могу тебе верить, если ты сейчас «под кайфом»?..

Не успел заведующий договорить фразу, как его словно током прошибло: а ведь кайфа-то нет! Во всяком случае, на данный момент он не ощущал знакомого состояния наркотического опьянения! Сейчас должен быть самый пик морфиновой эйфории, а ее нет!

-Открывай немедленно, - продолжал Дубровский, - проводить опыт будешь под нашим надзором!

-Одну минутку, Сергей Васильевич. Мне нужно сделать кое-какие пометки в тетради.

-Хорошо, - голос заведующего ослаб, словно он только что вздохнул с облегчением. – Засекаю время.

Подошел к столу, достал коммуникатор. Циферблат показывал три пропущенных вызова. Как он мог про него забыть? Звонил Золотарев. Следовало немедленно с ним связаться!

-Прием, Паша. Как успехи?

-Не знаю называть ли это успехом, но мне удалось взломать компьютер Виноградова. Как я понял, им нужна не панацея, а новый вид совершенного наркотика. Компания «N» собирается распространять его под видом лекарства от наркомании, тем самым медленно и тактично пересаживая героиновых наркоманов на «Химеру». Это совершенное оружие в руках мировой элиты.

-Господи! Не может быть! Значит вот в какое дерьмо мы с тобой вляпались... Я в кабинете, заканчиваю испытания...

-И как?

-Потом. Тут за дверью Дубровский. Ждет, когда открою, а ты мне рассказал такое, что не могу сосредоточиться, что делать дальше...

Золотарев:

-Это я проболтался. Для отвода глаз... Понимаете, он застукал меня за компьютером Виноградова, поэтому пришлось чем-нибудь отвлечь...

-Не переживай, ты все сделал правильно. Слушай дальше. Бери ампулу с готовой «Химерой» и уходи из города. Документы я заберу сам. Не привлекай внимания. Встречаемся на вокзале Прокопьевска. Ты думаешь, что я несу полную чушь, но я-то знаю насколько у «N» длинные руки, поэтому отдаю себе полный отчет. «Химера» может творить настоящие чудеса, но если немного изменить формулу и перечень элементов, - она превращается в нового демона, как Героин и какое-либо другое дерьмо...

-Но...

-Действуй, Павел! Немедленно!

В коридоре послышался топот множества ног, голоса.

Раздался резкий грохот, и дверь с треском влетела в кабинет. Дубровский оказался более нетерпелив, чем ожидалось.

Виктор Владимирович Бахарев бросил коммуникатор в окно и тяжело сглотнул вязкую слюну.

* * *

Чтобы не вызывать подозрений, во время перемещения по институту, Бабушка не стал как либо ограничивать его свободу, а любезно попросил идти следом. Трое секьюрити шли стеной сзади. У Бахарева небыло возможности сбежать, да не особо и хотелось. В этом свете начальник безопасности уже не казался таким добродушным, любящим поговорить человеком. Его лицо не отражало и блика каких либо эмоций, а безучастные стеклянные глаза наводили тихий ужас.

После того, как они выломали дверь его кабинета, Дубровский сразу же куда-то испарился. Это наводило на мысль, что их с Золотаревым догадки являются немного искаженными.

Его привели в незнакомый кабинет, в котором не было ни окон, ни какого-либо предмета мебели. За исключением двух стульев, один из которых стоял посреди комнаты, второй - у выхода. Бахарева, конечно же, усадили на середину. Амбалы расположились сзади него и по бокам, Бабушка же поставил стул ровно напротив и сел, сложив ногу на ногу.

Наступила тяжелая минута затишья. Однако для окружавших его людей это было сплошным удовольствием. Как могут люди работать на подобных должностях, ведь им нередко приходится применять силу, оружие, доминировать над теми, против кого приходится работать. Несомненно, они получают от этого удовольствие! Бабушка молча сидел и сверлил его взглядом. Виктор делал то же самое, но чувствовал себя отвратительно. Что будет дальше?

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но на поясе Бабушки пропищала рация.

-Ну что у вас? Что?!... Идиоты!

Убрал рацию на место, вновь сосредотачиваясь на Бахареве. Сказал:

-Ну что ж, Виктор Владимирович, теперь я знаю, с чего начать допрос.

-Я весь внимание.

-Ваш ассистент сбежал. Куда мог направиться Павел Золотарев? Если вы назначили с ним встречу за пределами института, то мне нужно знать, где, когда, и прочие подробности. Советую отвечать быстро и внятно.

-Быстро и внятно не получится, Андрей Сергеевич, потому что и у меня к вам много вопросов. Как вы смотрите на честный обмен информацией? Можете убить меня хоть прямо здесь, мне терять нечего. Главное, что Золотареву удалось сбежать, прихватив ингибитор. А я свое дело сделал!

Начальник безопасности не ответил, вместо этого достал рацию и вызвал Дубровского.

Снова тягостные минуты молчания. Вскоре в кабинет вошел заведующий с парой лаборантов. Они тут же окружили Бахарева, стали мерить давление и температуру, брать кровь на анализ.

Бабушка:

-Распустились ваши работники, Сергей Васильевич, а что дальше будет?

Дубровский:

-Не ваше дело. Занимайтесь своей работой и не суйте нос куда не следует. – Перевел строгий взгляд на сидящего Бахарева, - Ну, что скажете, Виктор Владимирович?

Бахарев:

-«Химера» работает. Но только на начинающих наркоманах.

-У вас есть чем закрепить данное заявление?

-Вы взяли мою кровь. Этого больше чем достаточно. А я просто чувствую, что произошел довольно резкий спад наркотического опьянения. Я даже больше скажу...

-Не обязательно, Виктор Владимирович. Просто согласитесь продолжать работы с «Химерой», и я закрою глаза на вашу, по сути, непростительную самодеятельность.

Бахарев:

-Я не хочу работать только ради денег. У меня есть идея и я хочу воплотить ее в жизнь. А работая на «N», я работаю не ради того, ради чего хотел бы работать, уж простите.

Бабушка:

-Так и я, и Сергей Василич так же работаем не ради чего-то своего. Мы все, по сути, в одной лодке. За то нам дана возможность участвовать в регулировании социальных реформ...

Дубровский:

-Не перегибайте палку, Андрей! А вам, Виктор Владимирович, я вот что скажу. Будь моя воля, я бы точно так же поднял бунт и сбежал. Но у меня есть семья, и рисковать я не буду. У вас же семьи нет, и вы рискнули... Зря я стал вам доверять. Мы вынуждены с вами попрощаться.

Виктор судорожно застонал, когда почувствовал острую боль в нижнем основании шеи. Не успел разобраться, кто и чем его колол. Похоже на снотворное.

Рассудок помутился, в глазах резко потемнело. Сквозь вязкий омут растекающегося сознания донеслись слова заведующего:

-...Золотарева можете не искать, без нужного оборудования он не воспроизведет ингибитор. И ни кто ему не поверит. Усилить контроль над оставшимся персоналом. А Бахарев нам больше не нужен, он достаточно поделился знаниями. Прощайте Виктор Владимирович, вы ничего ни теряете...

Неизвестно, сколько времени он проспал носильным сном, но когда с трудом разлепил веки, обнаружил себя на заднем сидении автомобиля. По бокам его подпирали знакомые амбалы. На соседнем от водителя сидении находился Бабушка.

-Куда вы меня везете? – хрипло поинтересовался Бахарев. Сориентироваться на местности вот так сразу он не мог. Какие-то поля, сельские домики, кромка леса вдалеке.

Бабушка:

-В лес, Виктор Владимирович, в лес.

Бахарев некоторое время помолчал, за тем осторожно спросил:

-За грибами?

-Да, Виктор Владимирович, за грибами!..

Бабушка не выдержал и громко захохотал. Бахарев захохотал следом. Их заливистый смех подхватили амбалы и тоже громко захохотали.

И все они зашлись диким хохотом.

* * *

Вокзал Прокопьевска встретил его отвратительно унылыми красками и полным запустением. Много лет назад здесь обитали люди, точно такие же, как люди любого живого города. Когда-то на этих путях останавливались электрички и поезда. Работали коммерческие киоски, продавая жвачку и сигареты, спешили на заводы рабочие, кормили голубей старики...

Теперь платформы, как и железнодорожные линии, были завалены ровным слоем разношерстного мусора, ветер неспешно катал туда-сюда пивные банки, перелетали с места на место обрывки пожелтевших газет.

Сверкающее битыми окнами здание вокзала оказалось заперто изнутри. Мысль лезть туда через окно сначала не особо вдохновила Золотарева. Но на вторую ночь ожидания он решил более не мерзнуть на скамье перрона, так как августовские ночи выдались исключительно холодными, пришлось лезть.

Внутри жутко несло испражнениями и трупниной, но на удачу никого не оказалось, за исключением четырех, практически разложившихся мертвых тел. Павел завалил их старыми матрацами, что нашлись рядом, а сам устроился в противоположном углу массивного помещения.

Ночь выдалась жуткой. Снаружи часто раздавались чьи-то голоса, истеричный женский крик, странный стук. Интересно, сколько наркоманов осталось здесь доживать последние дни? Периметр был снят два года назад, наркоманы должны были уйти. Должно быть теперь здесь обитают мародеры.

Наступили третьи сутки ожидания, а Виктор Владимирович так и не объявился. Вероятно с ним что-то случилось, а таких вариантов могло представиться уйма, начиная от передозировки наркотических веществ и заканчивая расправой со стороны «N».

Покидая здание вокзала через окно, Золотарев уже было продумывал план возвращения на Украину, но заметил на перроне сидящего к нему спиной человека. Одет он был в серое пальто с поднятым воротником и туго натянутую кепку-формовку. По телосложению он очень даже походил на Бахарева. Золотарев ускорил шаг.

Но это оказался Дубровский собственной персоной.

-Добрый день, Павел Александрович. Неважно выглядите.

Золотарев, вскипая от ненависти, все же заставил себя сесть рядом. Параллельно оглянулся по сторонам, нет ли кого-то еще поблизости, но никого так и не обнаружил.

-Потому что не ел уже двое суток. А что вы здесь делаете, Сергей Васильевич?

Дубровский:

-Именно этот вопрос я хотел бы задать и вам, Павел.

-Будете уговаривать меня вернуться обратно?

-Нет. Я пришел отдать вам вот это. – Он достал из-за пазухи толстую широкоформатную рабочую тетрадь в твердом переплете, - это записи Виктора Владимировича во время собственного эксперимента с «Химерой». Я бы назвал это мемуарами.

Золотарев принял журнал, спросил:

-А где же он сам?

-Увы, его больше нет.

-...

Дубровский:

-Я думаю, вам не нужно объяснять, кто такие «N»? Им нужен совершенный наркотик, но лично я, так же как и вы с Виктором Владимировичем, совершенно это не одобряю. Но что мне остается? Многие в институте стараются показать друг другу, насколько они верны «N». Но большинство совершенно несогласны со своим работодателем. Павел, насколько я осведомлен, у вас на руках есть один кубик «Химеры», а это, в свою очередь – довольно весомый козырь в противостоянии их замыслам. Учтите это.

-Но что я могу? Тем более, что вы ликвидировали моего наставника!

-При правильном подходе и выборе средств вы могли бы воссоздать его деятельность. То, над чем мы с вами работали, оказывается, действует! Я бы сбежал вместе с вами, но тогда они расправятся с моими детьми. И вообще, после последнего происшествия они установили тотальный контроль над институтом. Даже поссать ходим в сопровождении так называемых секьюрити. У вас же полная свобода и кубик действующей «Химеры» в придачу. В этом журнале есть диск со всеми химическими формулами, таблицами последовательностей и моим руководством к действию, используйте эту информацию со знанием дела.

Золотарев бегло пролистнул страницы, и действительно, к одному из срединных листов был приклеен на медицинский пластырь диск.

Дубровский вдруг поднялся.

-Ну, все, мне пора.

-У меня еще куча вопросов, постойте!

-У меня совсем нет времени, Павел, я и так искал вас по этому проклятому городу двое суток. Могу добавить, что когда мы представим для «N» готовый проект, где-то поблизости запылают новые Мертвые Земли.

-Тогда прощайте, Сергей Васильевич.

-Прощайте, Павел Александрович... И еще... Мы с покойным Виктором Владимировичем очень на вас надеемся. – Дубровский широко развел руки в стороны, словно расправляя крылья, - дайте надежду всем этим людям!

июль 2011

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 10 1112