дня до.. Кульминация.

32 дня до.

Подготовка к работе шла полным ходом. Такие колоссальные возможности Бахареву и не снились. Все объяснялось финансовой раскрепощеностью Дубровского, а вернее его спонсоров.

На разработку «мутагена» - как окрестил плазму ускорения роста клеток хохмач Бабушка, - потребовались бы месяцы и тысячи долларов. Вдруг оказалось что «мутаген» есть у австрийских ученых, что согласились дать немного в обмен на кое-какие российские разработки в области зубного протезирования. Однако автор разработок заломил на них такую цену, что Виктор уже было отчаялся.

На следующий день сам Дубровский с двумя помощниками внес в лабораторию гигантский контейнер-консерву с множеством литров высококачественной австрийской плазмы. Глаза ученых очень округлились, как у достигших цели золотоискателей.

-Уже?! – вскрикнул недоверчивый Виноградов.

Дубровский:

-Мечтаю сказать то же самое, когда увижу готовый проект.

Через день после оповещения из теплой Украины прилетел Золотарев. Виктор несказанно обрадовался этой встрече. Поспешил обнять, пожать молодую, крепкую руку.

-Виктор Владимирович, это правда вы? – Павел просто сиял. - Я вас не узнаю! Вы.. помолодели, что ли?

-Это вряд ли, - отмахнулся Бахарев. – Слушай, нас вот-вот кормить должны, давай поговорим в столовой. Иди за мной.

-А мне что-нибудь обломиться? Голоден, как стая волков!

За обедом Павел рассказал, что из Прокопьевска, сразу после краха их экспериментов, ни раздумывая, переехал. В Киеве за год написал научный труд по нейробиологии, развелся, после чего пошел работать в местную центральную клинику в отдел предупреждения онкологических факторов.

-Работа скучнее не придумаешь, - продолжал ассистент, торопливо жуя. – Не берут никуда. Там этих высоколобых итак выше крыши... А что-нибудь более стоящее написать не могу. Все мои знания построены вокруг наших с вами работ. Напиши я об этом – выглядело бы как чистой воды плагиаторство.

-Выходит, ты собрался снова работать со мной? – уточнил Виктор.

-Именно! Я просто счастлив, что вы со мной связались!

-Отлично, Паша. Кстати, как работает твой организм? Есть ли изменения?

Золотарев временил с ответом, пытался пережевать антрекот, задумчивые глаза уставились в пустоту. Сказал, наконец:

-Головные боли. Очень жуткие. Несколько раз в неделю. Проходил недавно обследование: опухолей не обнаружили.

-Боль пульсирующая или протяжная? – вдруг оживился Бахарев. - Везде или в конкретном месте?

-В КЛД. Пульсирующая. Сопровождается потемнением в глазах и легким зудом по всему телу. Думаю, это отголоски зависимости.

-Это не может быть отголосками зависимости! Мы же ее победили, забыл?

-Да, конечно! Но рентгенография не способна уловить причину боли даже на самом совершенном оборудовании. Разве что распилить мой череп и заглянуть внутрь...

-Ты знаешь, Паша. В наших тогдашних экспериментах было одно «но» - я не знал, как проявит себя панацея спустя годы. И ты честно был об этом предупрежден. Ведь ты же не...

-Нет, Виктор Владимирович, наркотики меня больше не интересовали.

Бахарев перевел больную для Золотарева тему на более оптимистическую:

-У нас есть плазма ускорения. Десять литров.

-Что?! – ассистент подскочил на месте, не веря в то, что услышал. – Что у вас есть?

-У наших заказчиков, надо сказать, длинные руки. Сегодня утром нам доставили из Австрии десять литров плазмы ускорения роста клеток. Ты понимаешь, какие это возможности? Нам бы такие пять лет назад!

Кульминация.

Рука продолжала писать, мозг разрушать стенки лабиринта, именуемого памятью. По ходу он успевал даже удивляться, насколько просто ему удается вспоминать. «Химера» делала свое дело не совсем так, как ожидалось. Она словно начала неуклонно разрушать привычное ощущение мира, словно те же героин, морфин, опий и так далее. Только физическое состояние было совершенно другим. Тут можно сослаться на побочный эффект. А состояние ностальгии может объясняться банальным флэшбэком, состоянием, когда мозг на короткое время вспоминает состояние наркотического опьянения. Биохимические свойства «Химеры» могли запросто все это усилить и приукрасить.

Параллельно заполнению журнала он периодически делал пометки и короткие записи в блокноте о своем физическом и психологическом состоянии. Это требовалось, чтобы подвести итоги эксперимента. Если подопытный организм не выживет, это сделают коллеги. Они-то не настолько идиоты, чтобы ставить эксперименты на себе.

«...Он покорил целые семьи. Мать, возвращаясь с работы, несет домой пучок одноразовых шприцев, отец – пару доз, дети с готовностью достают ложки, жгуты и охлажденную в холодильнике минералку. Смерть приглашает на пир!

Одноразовые машинки для ширева используются чаще смывной ручки на бачке унитаза. Шприцами усыпаны остановки, тамбуры, детские площадки... целые улицы. По утрам умирающие жители должны идти на службу, и некоторые это делают. Они идут, опустив серые лица, по тусклым и потерявшим краски улицам. Они пассивно перешагивают через себе подобных, что не дожили до рассвета...

Сегодня на прокопьевские заводы пришли работать 52531 человек, - завтра так поступит довольно меньшее число работников. Сегодня в 10:00 были живы 102150 человек, завтра к этому же времени их число сократится...

Размышляя об этом, я стоял у окна и курил послеобеденную сигару. Было 15 марта 1990 года, вторник. В моей груди что-то стонало и рвалось наружу. Если бы я мог силой воли остановить сердце, я бы непременно этим воспользовался...

Меня зовут Бахарев Виктор Владимирович, на момент 1990 года мне 42, стрелец, женат. Жена – Елена, дочь Александра, ей 16 лет, сын Артем, ему 5. Работаю на организацию «N» с 1987 года. Имею три диплома, две ученых степени, пять научных работ...

Подозреваю организацию «N» в тайной работе на правительство. Только власти могут позволить себе уничтожать целый промышленный город с немалым населением, да еще таким специфическим способом, я бы даже сказал мором. Управленческий орган Прокопьевска пребывает в состоянии коллапса, казну растащили, мэр пропал без вести. Милиция бездействует, многие сотрудники забросили службу, только самые отчаянные пытаются бороться с разгулявшейся преступность, собственными усилиями пытаясь вернуть хоть какое-то подобие порядка.

Сотрудники организации «N» согласились выделить троицу вооруженных охранников для каждого члена моей семьи. Они возят моих детей в школу и детский сад, и обратно; дежурят у подъезда. Одного из них я подозреваю в любовных связях с Еленой. На свою беду я запретил ей ходить на работу, где сам начальник производства сидит на игле. Хотя, пусть лучше трахается с вооруженным молодым «шкафом», нежели идет по тропе смерти...

Мне часто звонят родственники из разных уголков страны. Мама, сестра, двоюродный брат, сердобольные родственники жены и многочисленные друзья. Все как один уговаривают, даже умоляют, чтобы я свернул работу и увез семью из Мертвых Земель. Я сам бы рад так поступить, но люди из «N» считают, что это повредит моей научной деятельности и отказываются выпускать из города даже детей. Во всем этом есть злой умысел, о котором я не хочу даже думать...»

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒