Примечание к части 4 страница

Часть 6

– Чен, ты же мне друг? – подхалимская улыбка феникса не сулила ничего хорошего. Громовержец сразу понял, что попал, и отчаянно сопротивлялся. Крис ходил мрачнее тучи и не помогал держать оборону, а Лэй в их споры никогда не лез. Так что ближе к вечеру Чанёль получил, что хотел: в лофте Чена за накрытым столом собралась их магическая компашка и приглашенные Сехун с Кёнсу. Двое последних явно не понимали, что они здесь делают.
– Итак… – Кёнсу несмело обвел присутствующих вопросительным взглядом и остановил его на Чене. – Сехун сказал, вы хотели о чем-то со мной поговорить. О чем же, Чондэ?
“О том, что ты слишком часто ошиваешься у своего дружка дома, и мне это изрядно надоело”, – мысленно ответил Чанёль, но благоразумно промолчал.
– Можно просто Чен, – вежливо отозвался хозяин дома. Врать и использовать Кёнсу совершенно не хотелось, но феникс замучил своим нытьем: "Отвлеки его. Забери его на кухню ресторана. Что угодно! Только пусть он не трётся каждый вечер рядом с Сехуном"
– Давайте для начала поедим, а дела обсудим после, – предложил Чен, и гости согласно кивнули.
Все, кроме Сехуна.
Чанёль одарил его улыбкой искусителя, которую, впрочем, было сложно рассмотреть за плотной маской, и пододвинул к нему блюдо с рыбой.
– Это вкусно, – прошептал феникс, хотя плохо помнил вкус морепродуктов и по-настоящему истосковался по нему. – Поешь.
Сехун сглотнул, осматривая дар морей, и, поблагодарив, положил себе на тарелку кусочек, который не собирался есть. Стол был накрыт просто, но с безупречным вкусом, настолько гармонично, что его вполне могли поместить на страницах любимого Сехуном “Kinfolk”. От одного взгляда на еду разгорался волчий аппетит, а от запахов кружилась голова. Сехун откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
Чанёль с кислым видом подпер щеку кулаком:
– Ты не будешь есть?
Сехун натянуто улыбнулся:
– Буду, конечно, – он нехотя взял палочки и отщипнул от рыбы кусочек. Безупречно-белое мясо в легком облаке пара, минимум специй, несколько капель лимонного сока, свежая зелень. Ничего лишнего. Сехун знал, что это будет вкусно, но не смог заставить себя поднести палочки ко рту. Ему представилось, как взрываются стекла окон, как ломаются ножки стола и еда вперемешку с осколками разлетается по полу. Или как его вновь начинает тошнить, а после долгих спазмов желудок жалобно умоляет больше его не мучить. Еще несколько дней назад казалось, странное проклятье сошло на нет. Стоило добавить в блюдо хоть немного рамёна, и Сехун мог безбоязненно его съесть. Но счастье длилось недолго. Словно кто-то заметил брешь в заклинании и поспешил его исправить, закрутив все гайки. Вода и рамён. Рамён и вода. Расплата за попытки разнообразить меню была скорой и неотвратимой. Нервы сдавали. Экспериментировать желания не осталось совсем. Сехун отложил палочки и налил себе стакан воды. Чанёль отвернулся и проглотил кусок рыбы, не прожевывая. Вкуса не было.
– Простите, я на минуту, – Сехун поднялся из-за стола и скрылся за дверью ванной комнаты. Феникс проводил его взглядом и раздраженно откинул палочки. Он думал, что как только окажется в ауре человека, тот почувствует, что рядом с Чанёлем может есть всё. В конце концов, Лухан с Лэем наперебой твердили, что интуиция эмпатов работает безукоризненно. Чанёль и сам успел в этом убедиться, пока следил за Сехуном лично и через зеркало. Человек обладал отменным чутьем, знал, когда и куда пойти, что сказать, понимал, что чувствуют другие, безошибочно угадывал, когда ему врут, удачно отходил от дороги, когда мимо по лужам проносился автомобиль, интуитивно сворачивал в нужный переулок, чтобы сократить путь и миновать пробку, ему даже в лотереи всегда везло. Про таких говорят, чертов везунчик. И все же человек к еде не притронулся.
Чанёль посмотрел на его тарелку с остывающей рыбой и перевел взгляд на дверь ванной. Сехуна не было слишком долго, словно он специально тянул время, надеясь, что к его возвращению с основной частью ужина будет покончено. В груди неприятно заныло. Чанёль назвал бы это противное ощущение чувством вины, но не захотел сознаваться в этом даже себе.
Лэй, глядя на него, покачал головой и предложил подавать десерт. Чен слушал Кёнсу, а вот друга не услышал. Громовержец был занят (околдован, поглощен) и сам не понимал, чем именно. Тихим голосом? Несмелыми улыбками? Странной смесью доверия и настороженности во взгляде? Чен растерялся и никак не мог собраться, но это было даже приятно. Кёнсу увлеченно рассказывал ему об особенностях приготовления ттока в Тэгу, а маг смотрел на него и ни словечка не понимал. Смысл сказанного ускользал, оставляя после себя сладкое послевкусие, звуки мягко падали с пухлых губ человека и распадались в воздухе сахарной пудрой. А Чен мог лишь смотреть, улыбаться и отчаянно надеяться, что Кёнсу ни о чем его не спросит, иначе он не сможет ответить и выставит себя полным идиотом.
– Чен, – Лэй сжал под столом руку друга и мягко повторил: – Десерт.
– Ах, да… Сейчас, – Чен покраснел. – Хотел бы я тток из Тэгу.
На него подняли огромные, в пол-лица глаза. Кёнсу улыбнулся:
– Я тоже.
Громовержец неловко выскочил из-за стола. Человек несмело поднялся следом:
– Могу я вам помочь?
Лэй с Крисом, чтобы не замечать друг друга, смотрели в окно: небо над городом медленно затягивало по-весеннему сочными, грозовыми облаками.
К возвращению Сехуна все уже доедали десерт. Чанёль глянул на Чена с укоризной, и тому пришлось вспомнить, для чего именно на ужин пригласили людей. Громовержец задумчиво покрутил чашку на блюдце и обратился к Кёнсу:
– Не так давно мы имели удовольствие ужинать с Сехуном, и он крайне лестно отзывался о вас как о поваре. Я склонен доверять его мнению и вкусу, поэтому хочу предложить вам работу в нашем ресторане.
Кёнсу от услышанного поперхнулся десертом и закашлялся. Сехун щедро хлопнул его ладонью по спине.
– Работу? Мне? У… в-вас?
Чен умилился. Потребовалась целая секунда, чтобы вспомнить, как складывать слова в предложения.
– Мы расширяемся, – наконец пояснил он, – открываем второй зал и… думаю, нам бы пригодились ваши советы при создании нового меню.
– Мои советы... для ме... ню? – Кёнсу смотрел на Чена, как на умалишенного. – Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Но... Я же еще учусь! У меня ни диплома, ни опыта! Я просто человек…
– Знаю, – ровным голосом перебил Чен. Небо за окном затянуло тучами, в наэлектризованном воздухе заискрились молнии; в комнате потемнело. – Просто человек. Знаю. И все равно хочу вас.
Кёнсу стиснул пальцами край скатерти.
По стеклу застучали капли дождя. Первый весенний ливень заструился резвыми дорожками, стекая с крыш на стены домов. По блестящему от света фонарей асфальту побежали потоки воды. Кёнсу посмотрел в окно, Чен покраснел так, будто его поймали с поличным.
– А как же Тао? – спросил Кёнсу. – Он ведь ваш шеф-повар? Сехун мне про него рассказывал. Он не может составить новое меню?
– Конечно, может, – опережая Чена, ответил Крис. Он откинул салфетку и поднялся из-за стола, нарочито грубо задев при этом руку сидящего рядом Лэя. Единорог промолчал, и дракон, фыркнув, прошел к бару.
– Кому-нибудь налить? – осведомился он. – Нет? Вот и славно, - Крис наполнил свой бокал и вернулся за стол. Сев, закинул ногу на ногу и посмотрел на Кёнсу:
– Так вот Тао. Он может составить отличное меню, мы ничуть не сомневаемся в его способностях. Но он и без того сейчас занят. В каком-то смысле второй зал открывается в том числе и для того, чтобы его разгрузить. Так ведь, ребята?
Чанёль поддакнул, не отрывая пристального взгляда от Сехуна, а Чен не ответил. Кёнсу его затянувшееся молчание воспринял по-своему:
– Я вам не подхожу, – полувопросительно, полуутвердительно прошептал человек. Комнату осветила вспышка молнии, и за окном раскатисто громыхнуло. Чен улыбнулся.
– Вы мне подходите, Кёнсу-я. Вы даже не представляете насколько.
Он проигнорировал удивленно-вопросительные взгляды друзей и спросил у человека:
– Хотите посмотреть кухню?
– Ка... кую кухню?
– В ресторане, – Чен приподнял уголки губ чуточку выше. – Ваше новое место работы. Вы будете готовить, я пробовать, и вместе мы будем решать, что выбрать для меню. Как вам?
"Лучше, чем в мечтах", – подумал Кёнсу, а вслух сказал:
– Хмпф...
Лэй с Крисом синхронно прикрыли губы ладонями, подавляя смех. Сехун с усмешкой закатил глаза. Чанёль пропустил все сказанное мимо ушей. Он смотрел на нетронутый человеком десерт и крутил в руке чистую ложку. Чен понадеялся, что очередной грохот в небе был не таким уж оглушительным, как ему показалось. С совершенно невозмутимым видом он продолжил:
– Я хочу, чтобы во втором зале были преимущественно традиционные корейские блюда. Вы ведь хорошо разбираетесь в национальной кухне?
– Да! То есть... – Кёнсу смутился, – я на это надеюсь.
– Отлично. Тогда пойдемте?
– К-куда?
– В ресторан, – терпеливо повторил Чен. Кёнсу виновато покосился на Сехуна.
– Иди, я на такси доберусь, – отозвался тот и печально посмотрел в окно. Даже если бы он приехал на мотоцикле, а не на машине Кёнсу, в такую погоду разъезжать на двухколесном чуде небезопасно.
Они все вместе покинули лофт и зашли в лифт. Сехун вышел на первом этаже, остальные отправились на подземную стоянку. Чанёль попрощался настолько быстро, что не расслышал, что ему ответили. Он повернул ключ и заставил мотоцикл ожить, но, помедлив, заглушил мотор. Шлем вернулся на место. Чанёль спрыгнул с сидения и понесся к лифту, стук нетерпеливых шагов гулким эхом отскакивал от бетонных стен.
Чанёль влетел в кабину, несколько раз подряд с силой стукнул по кнопке первого этажа, двери дернулись и поползли навстречу друг другу, закрываясь. Медленно, слишком медленно. Приятная музыка показалась скрипом пенопласта по стеклу. Прошла целая вечность, прежде чем на табло зажглась единица. Двери приоткрылись узкой щелкой. Чанёль протиснулся в нее, не дожидаясь, пока створки полностью раздвинутся, растолкал локтями жильцов, столпившихся у лифта, выскочил в фойе, бегом пересек его, пару раз поскользнувшись, он толкнул тяжелую дверь прежде, чем швейцар успел услужливо открыть ее перед ним, выпал на крыльцо и ринулся к ступеням, но застыл на полпути. С облегчением выдохнул.
Сехун стоял у самого края, прятал ладони в передних карманах джинсов и, глядя по сторонам, задумчиво перекатывался с пятки на носок. Дождь окружил крыльцо нитями из водяных бусин, они разбивались о ступени и распадались множеством капель. Сехун посмотрел в небо и протяжно выдохнул, превращая дыхание в пар.
- Холодно?
Человек обернулся.
Чанёль вдруг понял, что так и стоит, не завершив шаг, с полусогнутой ногой и занесенной чуть выше бедра рукой. Он встал ровно, откашлялся, перебарывая откуда-то взявшееся смущение, убрал руки в карманы черной мотоциклетной куртки. У крыльца остановилось такси, из него выскочила пара и, прикрываясь пальто, взбежала по ступеням. Сехун глянул на машину, вернул взгляд к Чанёлю:
– Ты… что-то хотел? А то я бы… – он указал на такси. Швейцар открыл дверь дома, впуская пару в фойе и одновременно выпуская тучного мужчину. Тот махнул таксисту, пробубнил: “Это я удачно вышел”, – и, не глянув ни на кого, нырнул в салон.
– ...а то я бы поехал, – Сехун проводил взглядом отъезжающее такси и почесал шею. – Мда…
Чанёль шагнул к нему:
– Здесь за углом Ministop. Хочешь… перекусить? Ты же за вечер не съел ничего.
– Ты тоже.
Чанёль растерялся: Сехун следил за ним?
– Сейчас, наверное, такси подъедет, – человек глубоко вдохнул прохладный, пахнущий дождем воздух, плечи его приподнялись. Он закинул руки за голову и сцепил пальцы в замок:
– А-а-а-а! Ненавижу ждать! – медленно, как робот, он повернув голову к Чанёлю. – Любишь рамён?
Феникс радостно улыбнулся:
– Обожаю.
Колокольчик звякнул, оповещая продавца о новых посетителях. Чанёль с Сехуном прошли мимо стеллажей.
– Этот острый. Этот с сырным соусом. Этот на вкус как сопли. В этом большие кусочки мяса. Этот хорош, если добавить в него кетчуп, – Сехун без запинки, но и без энтузиазма описывал каждый вид рамена, схватил какой-то из середины. Феникс, не глядя, взял с полки такой же.
– Открой холодильник, – попросил Сехун.
– Воды?
Человек кивнул и пошел к кассе. Продавец достал из-под прилавка палочки:
– У нас сегодня акция. При покупке двух упаковок лапши, порцию риса приобретаете со скидкой в 50%.
– Не трави душу, – шепотом огрызнулся Сехун и выхватил у парня палочки.
– Мы возьмем, – Чанёль кинул на прилавок вареный рис, доставил пару баночек с горячими напитками и шоколадное печенье. В ответ на хмурый взгляд Сехуна едва не выдал: “Успокойся, со мной ты можешь есть, что угодно”, – но сдержался.
– Почему ты не поел у Чена? – Сехун залил обе лапши кипятком и, использовав палочки, как прищепки, закрыл крышки. Чанёль забросил рис в микроволновку:
– Не хотел, – он открыл бутылку воды и, сделав глоток, передал Сехуну. – А ты?
Идиотский вопрос. Зачем только спросил? Человек усмехнулся:
– Расскажу, не поверишь, – захватив лапшу, он вышел на улицу и присел за пластиковый столик, скрываемый от дождя навесом. Чанёль подошел к нему через минуту. Сехун дождался, пока его спутник усядется напротив, и пожелал им приятного аппетита. Пар от двух тарелок взвился вверх.
– Ты веришь в проклятия, Пак Чанёль?
Феникс перестал размешивать лапшу и посмотрел на Сехуна.
– А ты? – осторожно спросил он. Человек пожал плечами и оторвал крышку-фольгу:
– Раньше не верил, – обветренные губы обожгло горячей лапшой, и мелкие трещинки защипало от красного перца, Сехун зажмурился и быстро-быстро застучал пятками по асфальту. – Вот я и согрелся, – он рассмеялся и откинулся на стуле.
– А теперь?
– Что теперь?
– Теперь веришь в проклятия?
Сехун задумался, отпивая воду из пластиковой бутылки.
– День через день, – наконец, отозвался он и грустно улыбнулся.
Некоторое время они ели молча. Тишина неприятно давила на плечи. Чанёль исподволь следил за Сехуном и мрачнел: парень механически проглатывал лапшу, иногда дул на нее, иногда щурился от остроты, иногда откидывался на спинку стула и с безразличным видом пялился в небо. Он не выглядел счастливым абсолютно. Чанёль вспомнил, почему Лэй предпочитал горшечные цветы срезанным. Стало совсем хреново.
– Любое проклятие можно снять.
– Так точно, сэр, – согласился Сехун. Они обменялись взглядами, и разговор снова погас.
– Правда или желание? – Сехун кинул в мусорный бак опустевшие упаковки из-под лапши и поставил на асфальт почти полную пачку риса; кто-нибудь, бездомный или кошка, съест.
– Что? – Чанёль оторвался от изучения надписей на баночке со слегка остывшим кофе.
– Игра такая. Знаешь?
Феникс кивнул.
– Ну и? Правда или желание?
– Мы не на подростковой вечеринке.
– Не будь занудой, – Сехун вновь сел и посмотрел на круглое печенье, которое ему протянул Чанёль. Зачем-то взял его, но есть не стал.
– Дождь идет. Такси даже на горизонте не видно. Скучно. Давай сыграем. Правда или желание?
Чанёль задумался:
– Правда.
– Почему ты все время ходишь в черном?
– Черное стройнит, – раздраженно фыркнул феникс. – И о каком “все время” может идти речь, если мы видимся в третий раз?
– Во второй, – Сехун нахмурился. – Сегодня наша вторая встреча.
Чанёль не ответил. Человек смотрел в его глаза, не мигая, и казалось, вот-вот что-то да вспомнит, взгляд станет ясным, брови взлетят вверх, он приоткроет губы в изумленном выдохе и скажет: “Мы были на набережной. Ты и я…”
– Я тебя видел, – Сехун невнятно повел плечом и низко опустил голову, словно чувствовал себя неловко, признаваясь в подобном. – На фотографиях в Сети. Ты всегда в черном. Всегда. И маска… Это из-за того, что с тобой… что-то случилось?
– А-а-а… - Чанёль дернул губы в оскале. – Вот, значит, какой твой настоящий вопрос.
Сехун поднял глаза, не поднимая головы:
– Прости.
– Прямо спросить духу не хватило?
Человек стушевался:
– Сам не знаю, почему меня это волнует… Захотелось узнать. Прости.
– Захотелось?! Это, типа, забавно?
– Нет. Прости.
– Я горел. Доволен?
– Прости.
– Задрал! – Чанёль вскочил, откинув пластиковый стул, смял опустевшую баночку из-под кофе и запустил ее в урну. – Правда или желание?
– Слушай, согласен, это было грубо, но я же извинился…
Феникс поднял стул и снова сел:
– Правда или желание?
– Правда.
– Подумай еще раз.
Сехун приподнял одну бровь:
– Желание? – неуверенно спросил он.
– Отличный выбор! – Чанёль поаплодировал и подбородком указал на сладость, которую человек до сих пор держал в руке. – Съешь печенье – и мы в расчете.
Сехун побледнел. Мотнул головой.
– Ешь!
Человек вздрогнул, но не послушался. Глаза феникса почернели:
– Выбирай: или ты съешь печенье сам, или я скормлю тебе всю пачку насильно.
Сехун, не сводя взгляда с Чанёля, сжал ладонь в кулак.
– Надорвешься, – он перебрал пальцами, крошки посыпались на асфальт. – Теперь я вспомнил, почему в прошлый раз не захотел с тобой ужинать.
– Потому что ты дурак?
– Потому что ты мудак.
Сехун бросил на стол несколько монет и встал:
– Это за печенье. И, надеюсь, больше не увидимся!
Сехун выбежал под дождь и быстро зашагал вниз по улице. Он не оглядывался и не смотрел по сторонам. До конца переулка не горело ни одного фонаря. Сехун миновал квартал, затем следующий, еще один и лишь тогда остановился. Холодная вода застилала глаза. Он откинул потяжелевшую челку со лба и быстро осмотрелся:
– Черте что…
Район был незнакомым, довольно элитным, но большинство домов уже не новые, со своей историей, хозяева здесь не менялись, передавая владение из поколения в поколение и свято охраняя границы. Купить тут дом, все равно, что приобрести недвижимость иностранцу где-нибудь на Бали – практически нереально. Сехун свернул пару раз и уперся в тупик.
– Отлично! Именно то, что мне сейчас нужно! Супер!
Он развернулся и пошел обратно. Темнота улицы смотрела на него хищными, влажными глазами притаившегося зверя. От страха и холода кожа покрылась мурашками. Сехун пару раз крутанулся вправо-влево, нырнул за один поворот, свернул в следующий и снова уперся в стену.
– Так не бывает… – недоуменно прошептал он и попятился. – Не бывает, – челка вновь упала на глаза, парень откинул ее кивком головы, остановился на углу и прижался плечом к старой кирпичной стене.
– Ладно, спокойно, – прошептал он себе и достал из внутреннего кармана куртки телефон. Вода мгновенно залила экран. Сехун попытался прикрыть его ладонью, но это не помогло. Пару раз моргнув, телефон отключился, так и не успев определить местонахождение владельца.
– Потрясно! – Сехун раздраженно ударил кулаком по стене и почти приготовился уйти из закоулка, когда заметил, что тупик оказался не настоящим тупиком, а стена – не совсем стеной. Во всяком случае, в ней была дверь. Неприметная, металлическая, самая обыкновенная дверь без ручки. Она была едва-едва приоткрыта, сквозь узкую щель лился свет и почти не слышно доносилась музыка. Сехун свел брови: как он мог не увидеть ее?
Дверь неожиданно распахнулась: Сехуна ослепило светом и оглушило ударом музыки. Из “стены” вышла небольшая компания и побрела к дороге смеясь и шатаясь. Сехун прикрыл глаза, спасаясь от внезапного света, и инстинктивно отвернулся.
– Это наш? – спросил один из проходящих мимо.
– Ты что, это человек.
– Такое ощущение, что он нас видит.
– Не пори чушь.
Сехун тряхнул головой: что происходит? Он не понял, о чем они говорили, но понял, что за дверью паб, а значит, там тепло, сухо и можно попытаться реанимировать телефон или со стационарного заказать такси. Парень смахнул с ресниц капли дождя и направился к двери. Зацепив ее кончиками пальцев, приоткрыл и осторожно заглянул внутрь: узкий коридор с длинной, резко уходящей вниз лестницей, свет яркий, но мертвенно-зеленоватый, какой бывает в подземных переходах, на заводах и…
– ...и, должно быть, моргах, – подсказало подсознание. Сехун точно не знал. Он, слава богу, там еще ни разу не был.
Переступив порог, Сехун сразу оказался на первой ступеньке. Лестница, судя по всему, шла в несколько пролетов. Там, ниже и за поворотом, открываясь, хлопнула другая дверь, и музыка ненадолго заиграла громче. Сехун остановился. Внутренний голос некстати подкидывал растиражированные шутки:
– Послушай, Алиса, мне не нравится эта странная нора. Может не надо, а?
– Отстань, может там бар!
Дверь внизу захлопнулась, музыка почти стихла, раздался звук приближающихся шагов, каблуки цокали. Из-за угла появилась девушка, смерила Сехуна удивленным взглядом и расплылась в очаровательно-хмельной улыбке. Проходя мимо, она быстро коснулась губ Сехуна невесомым поцелуем:
– Не ходил бы ты туда, человек, – и ускользнула, оставив после себя едва уловимый аромат цветочных духов.
– Дурная, – беззлобно усмехнулся Сехун и, убрав руки в передние карманы джинс, сбежал на несколько ступеней. Повернул, увидел дверь в паб. Шагнул… Стоп! Что-то не так. Сехун вытащил ладони и посмотрел на них – кожа оказалась абсолютно сухой. Он коснулся джинсов, скользнул пальцами по рукавам куртки, запустил их в волосы – ни капли, как-будто он и не был под дождем.
– Это она сделала! – подсказал внутренний голос, и Сехун обернулся, словно девушка могла быть у него за спиной.
– Я схожу с ума, – понял он и привалился к стене. – Я псих… – и кроме этой, ни одной мысли в голове. Ноги механически понесли парня вниз по лестнице. Он дернул дверь и зашел в паб. На входе его остановил охранник:
– Ты с кем, человек?
Сехун плохо соображал. Ему вдруг стало боязно, как он расскажет родителям, что их сын сумасшедший, срочно надо было выяснить, разрешат ли ему участвовать в мюзикле, ведь он хоть и псих, но не буйный. Сможет ли он получить диплом, отправят ли его в психушку?
– Ты с кем? – повторил охранник. Сехун озадаченно поскреб указательным пальцем висок и выгнул бровь:
– Я уже большой. Могу и сам.
– Сам? – охранник придирчиво осмотрел его. – Ты понимаешь, куда пришел?
– В паб, дверь в который фиг разглядишь, пока сильно не прижмет.
– Верно. Так ты правда один?
– Да один я, один, – проворчал Сехун, мечтая лишь о том, чтобы сесть за барную стойку и привести мысли в порядок.
– И пришел добровольно?
Сехун закатил глаза:
– Да! Один. Добровольно. Находясь в здравом уме, – “а вот это спорно”, мысленно одернул себя парень, – и твердой памяти, – “опять-таки не факт”. – Могу я теперь зайти? Или надо где-то кровью расписаться?!
– Кровью – это к другим упырям. Соседний дом.
“Смешно”, – кисло улыбнулся Сехун и шагнул мимо громилы. Услышал, как тот негромко окликнул кого-то: “Позови Бэкхёна”, – но не обратил внимания, хотя разговорившийся внутренний голос шепнул, что зря.
Сехун осмотрелся. Паб показался ему самым простым: большой зал, полумрак, неоновый свет, бильярдные столы, сцена у дальней стены и приличный бар в центре. Он сел за стойку и жестом подозвал бармена. Тот подошел и осмотрел его с любопытством.
– Чего желаешь?
– Воды. И… – Сехун достал телефон, тот упрямо отказывался оживать, – и позвонить.
Пирсингованная губа бармена застыла в усмешке:
– Вау… Ты зашел позвонить? – он рассмеялся и поставил перед человеком высокий стакан, прокрутил в руке бутылку из зеленого стекла, открыл крышку и наполнил стакан водой. – Ну ты чудик, – вновь хохотнул он и коротко глянул на Сехуна. – Позвонить, блин.
– Да мне такси вызвать, – словно оправдываясь, пояснил человек, и бармен от приступа смеха рухнул за стойку.
– Исчезни, – велел мягкий голос. Его обладатель равнодушно перешагнул через ржущего на полу бармена и встал напротив Сехуна.
– Привет, – человеку протянули маленькую аккуратную ладонь, – я Бэкхён, хозяин паба.
Сехун на автомате пожал руку и представился. У Бэкхёна были светло-малиновые волосы, бледная кожа, подведенные глаза, цепкий взгляд, изящные пальцы и плотоядная улыбка.
– Чем обязан?
– В смысле?
– Я слишком стар для этих игр, – сощурился Бэкхён, которому на вид было от силы лет двадцать, и оперся предплечьями о стойку. – Давай без вступлений, это давно не в моде. Кто тебя прислал? Чего он хочет? Ну и для бонуса, почему ты у него на побегушках?
Сехун задумался:
– Кажется, вы меня не за того приняли… Могу я от вас позвонить?
– Ему такси вызвать, – заржал бармен. Бэкхён посмотрел на работника, следом на Сехуна, свел брови:
– Такси? – переспросил он. Человек кивнул. Владелец паба пару раз моргнул и… хищно заулыбался.
– Офиге-еть! Мальчик, так ты эмпат! – Бэкхён сделал жест бармену. – Организуй ему мой фирменный, – и подмигнул Сехуну. – Это за счет заведения.
– Я не пью, – “последнее время ничего кроме воды”.
– А придется, – Бэкхён похлопал его по плечу и выскользнул из-за стойки. Проходя мимо охранника, бросил:
– Откажется пить или начнет буянить, выруби.
– Да, хённим.
Кто-то сбоку крикнул:
– Бэкхён, посиди с нами!
– Ага, щаз. Бегу уже, волосы назад, – пробубнил тот себе под нос, но крикнувшему очаровательно улыбнулся. – Козел, – неслышно выдохнул Бэкхён и, вернувшись за столик, за которым недавно сидел, нетерпеливо застучал ногтями по дереву. – Так, Кай, давай в темпе вальса, мне некогда. Я хочу сосуды воспоминаний. Штук десять, не меньше.
– Зачем так много? – вежливо поинтересовался телепорт.
– Твое какое дело?! Они у тебя есть или нет?
– Нет.
– Ну и чего тогда расселся? Только время мое тратишь.
– Бэкхён, милый, тебе ли жаловаться на время? Тао тебе его дарит на блюдечке с голубой каемочкой.
– Вякни еще что-нибудь, и от твоего времени останется одно воспоминание.
Кай лениво приподнял уголок губ:
– Туше.
– Когда?
– Что “когда”? – сделал вид, будто не понимает, о чем речь, прыгун.
– Бесишь. Когда достанешь сосуды?
Кай пожал плечами:
– Посмотрим.
– Раньше ты их поставлял без задержек. У тебя же есть знакомый телепат, он их стряпает на раз-два.
Кай ничего не ответил. Пояснять, что с тех пор, как Лухан начал работать официально, контроль семьи над ним усилился, он не собирался. Как и подставлять парня ради своей выгоды. Но были и другие телепаты. Работать с ними было сложнее, дороже и не так приятно, но на безрыбье и рак рыба.
– Так что с твоим поставщиком?
– Все течет, все изменяется, – расплывчато отозвался Кай. – Цена в этот раз будет выше.
Бэкхён поднялся:
– Будешь знать сроки и цену, тогда и поговорим.
– Разумно, – согласился Кай и скользнул скучающим взглядом в сторону барной стойки. – А этот человек… – протянул он, заставляя Бэкхёна остановиться.
– Что с ним?
– Это я у тебя хотел спросить. Что ты собираешься с ним делать?
– Купить хочешь?
– Нет.
– А раз нет, так и нечего спрашивать, – скривился Бэкхён и исчез в коридоре за сценой. Кай тяжело вздохнул и вынул телефон. На звонок ответили спустя два гудка.
– Хён!
– Привет, Лу. Занят?
– Для тебя я всегда свободен, – ответил и ойкнул, видимо, получив подзатыльник от кого-то из старших. Голос на заднем фоне велел: “Убери телефон и учись”. Лухан промычал в ответ что-то невнятное, затопал и хлопнул дверью.
– Теперь точно не занят, – радостно оповестил он, и Кай, низко склонив голову, улыбнулся.
– Сбежал с занятий?
– Да там скука смертная! Я наверстаю.
– Не сомневаюсь, – Кай позволил себе нежную улыбку. Звонкий голос согрел его привычным: “Хён, что-то случилось? Появился заказ?” – и телепорт вспомнил, зачем позвонил.
– Можешь набрать Чанёля? На мой звонок он не ответит.
– Конечно. Что ему передать?
– Что его человек у Бэкхёна. И что я здесь совершенно ни при чем.

Часть 7

Викинги верили, что рай – это огромная пивная, где ночами они напивались за общим столом, а с восходом солнца приступали к массовому мордобою. Ночью раны затягивались, и викинги, живые и здоровые, братались и снова усаживались пить. А поутру опять драка. И так бесконечно.
Судя по всему, Чанёль был в раю. Вот только день и ночь перемешались: по углам паба завсегдатаи хлестали алко, а в центре зала все желающие – друг друга. Сехун, вооружившись кием, стоял на бильярдном столе и лихо отбивался от каждого, кто пытался его с импровизированного пьедестала свергнуть. На полу валялось несколько охранников, на вид уснувших, но Чанёль готов был спорить, что вырубились они не без помощи Сехуна. По залу, шатаясь, летали тела, одни добровольно, другие по принуждению. Отовсюду доносился звон бьющегося стекла, ругань и характерные звуки ударов руками по лицу и ногами, куда придется. Бэкхён в это время беззаботно восседал на барной стойке, перебрасываясь с барменом шуточками в адрес человека. Заметив феникса, Бэкхён перестал смеяться:
– Кто пустил сюда птичку-гриль? – он посмотрел охрану на полу. – Ах, да…
Чанёль зыркнул на Сехуна, на Бэкхёна, отыскал в полумраке Кая. Телепорт с улыбкой отсалютовал ему полупустой стопкой, демонстрируя, что здесь разыгрывается спектакль, в котором он не принимал участия и не собирается.
Бубня что-то о “дурацких ступеньках и кто их только придумал”, из-за угла выкатился парнишка на роликах и остановился на входе. Кай плотно сжал губы и поднялся из-за стола.
Заприметив человека, Лухан вскинул руки и кинулся к нему с восторженным криком:
– Сехун!!!
Сехун испуганно обернулся и наставил на телепата острие кия:
– Не подходи.
Лухан озадаченно замер.
– Чего ты? Я же твой друг.
– Друг?! Да я тебя знать не знаю, мы один раз виделись! – Сехун порывисто озирался по сторонам, следя, чтобы никто не напал на него со спины. – Что здесь вообще происходит?! Сначала хотят какой-то гадостью напоить, потом, когда отказываюсь, пытаются скрутить и в тот коридор за сценой утащить. А еще дерутся.
– Так это ты их всех уложил? – удивился Лухан, оценивая габариты охранников.
– Не всех! И вообще они первые начали!!!
– Ты что, умеешь драться?
– А ты сомневаешься? – Сехун снова обернулся в сторону Лухана, но вместо этого, наконец, встретился глазами с Чанёлем и застыл.
– Ух ты, – Бэкхён склонился к бармену, – а сердечко-то у человека затрепетало, – он растянул губы улыбкой и медленно лизнул их вишневым языком. Бармен хихикнул и спрятал под стойку очередной стакан.
– Они нам тут все разгромят, – заметил работник. Бэкхён лениво отмахнулся:
– Тао все исправит, – он не сводил любопытного взгляда с Сехуна с Чанёлем, а те упрямо продолжали играть в гляделки, хотя пульс у обоих – Бэкхён это чувствовал – зашкаливал.
Сехун ожил первым, но лишь потому, что кто-то схватил его за лодыжку. Человек, не глядя, стукнул наглеца рукояткой кия и сощурился на Чанёля:
– Ты… – он в два шага преодолел бильярдный стол, спрыгнул с него и, на секунду пригнувшись, чтобы не получить по голове пролетающим мимо стулом, оказался рядом с фениксом.
– Не знаю, что ты такое, Пак Чанёль, – быстро и тихо зашептал он, – но после каждой нашей встречи со мной случается какая-нибудь фигня. Ты – мое личное проклятие. Как мне от тебя избавиться?
Чанёль улыбнулся, явно довольный услышанным, склонился к уху Сехуна и честно ответил:
– Никак, – он посмотрел человеку в глаза. Сехун сделал судорожный вдох и мысленно отругал себя. За спиной что-то билось и летало, гости паба отрывались по полной, а его, вопреки здравому смыслу, интересовало лишь одно: какой Чанёль без маски? Самое ли время сейчас думать об этом? Как назло, феникс улыбнулся шире (возможно, кто его разберет за маской!), и Сехун почувствовал бессильную злобу, почти агонию, у него пальцы свело, так захотелось сорвать чертову ширму, не позволяющую толком рассмотреть улыбку.
Чанёль сказал:
– Будь у меня за спиной, – и нехотя перевел взгляд с Сехуна на хозяина паба. Бэкхён беспечно болтал ногами, сидя на барной стойке, и всем своим видом демонстрировал, что он не мальчик на побегушках и сам подходить не намерен.
– Ты бред не неси, – Сехун преградил фениксу путь, не позволяя пройти к Бэкхёну, и шепот его стал еще тише. – Не знаю, зачем ты здесь, но лучше забирай Лухана и валим отсюда.
– Нормально все будет, – Чанёль отодвинул его в сторону. – Просто постой здесь тихонечко.
– Ага, конечно, постоишь тут, когда каждый идиот так и норовит… – Сехун замолчал, только теперь понимая, что на него перестали нападать со всех сторон. Бегло осмотрев зал, он заметил, что несколько охранников продолжают сверлить его взглядами, но не подходят, словно не решаются. Чанёль достал из кармана металлическую зажигалку с выгравированным на ней фениксом и медленно открыл. Небольшой огонек ласково вспыхнул. Чанёль закрыл крышку и выразительно посмотрел на каждого из охранников поочередно. Драка в пабе постепенно сходила на нет. Все больше людей отвлекались на феникса и только особо увлеченные продолжали размахивать кулаками.
Раздались громкие, но вялые аплодисменты. Все посмотрели на Бэкхёна.
– Zippo? В-вау-у! – сарказм из “восхищенного” выдоха можно было отжимать и разливать по банкам на продажу оптом. – Как низко ты пал, птаха. Что, ни одной искры самостоятельно?
– А ты проверь, – хмыкнул Чанёль. – Ты, конечно, из тех, кто в воде не тонет… но вдруг с огнем иначе?
– Обязательно проверю, – гримасничая, улыбнулся Бэкхён и перевел взгляд на Сехуна, который незаметно (как ему наивно казалось) двинулся в сторону выхода (их разделяли жалкие два-три шага). Бэкхён предостерегающе зацокал языком:
– Я бы не советовал тебе этого делать, человеческий детеныш.
– Я тоже, – Лухан крутанулся рядом с Чанёлем. – Здесь охранное поле, если Сехун пришел добровольно и дал устное согласие, то его не выпу… – телепат замолк от сильного грохота и зажмурился от вспышки света. Сехуна, едва он попытался переступить за порог, подкинуло и отшвырнуло назад, он упал на бильярдный стол и застонал от боли.
– А я предупреждал, – развел руками Бэкхён. Чанёль прожег его взглядом. Хозяин паба отчетливо ощущал, как бешено бурлит кровь в жилах феникса.
Человек, поморщившись, сел и уже по привычке схватился за кий:
– Что это было? – промычал он, тряся головой, как собака. Лухан бросился к нему, но прикасаться не стал:
– Очень больно? – спросил он. – Я не могу тебя вылечить, но могу внушить, что тебе не больно. Хочешь?
Сехун посмотрел на него с ужасом:
– Напомни еще раз, кто ты такой?
– Я Лухан, – обиженно пробурчал телепат. Кай продолжал следить за ним, оставаясь в тени и желая по возможности до конца оставаться незамеченным.
– Офигеть, – тихонечко проворчал Сехун. – Ты – Лухан. Ну я все понял. Все сразу стало ясно, как божий день, – он встал на столе, выпрямился и взглядом отыскал Чанёля. – Что. Здесь. Происходит?!
Потемневшие глаза феникса красноречиво велели ему заткнуться. Чанёль убрал руки в карманы куртки, демонстративно медленно обошел бильярдный стол и, запрыгнув на него с противоположной от Сехуна стороны, оказался точно напротив Бэкхёна:
– Я его забираю, – сказал феникс и чуть склонил голову набок, ожидая ответа. Хозяин паба отзеркалил его жест:
– Я тебя звал?
– Нет.
– Я предлагал тебе купить его? – он кивнул на Сехуна, и все заметили, как человек побледнел.
– Нет.
– Ну так и чего тебе в моем пабе надо, чудище ты пернатое?
Пламя зажигалки у решившего прикурить бармена вспыхнуло, вырастая полутораметровым столбом. В воздухе запахло паленым. Посетители паба попрятали зажигалки и рассосались подальше от “источника огня”. Воцарилась тишина, нарушаемая только неразборчивыми басами музыки из огромных наушников на шее телепата. Лухан нажал “stop”, и напряженное молчание зазвенело сигнальным колоколом в ушах.
Феникс беззвучно спрыгнул со стола, подошел к Бэкхёну и заговорил спокойно и тихо, но в притихшем пабе его расслышал каждый.
– Он тебе не принадлежит. Ты отпустишь его сам, или я заберу его силой.
Сехун к стыду своему почувствовал, что щеки его заалели, и неимоверно смутился, когда Бэкхён глянул на него с улыбкой. От пугающе-хитрой усмешки Сехуну стало не по себе. Он посмотрел на стоящего к нему спиной Чанёля, крутанул в руке кий и сжал его крепче прежнего. Бэкхён рассмеялся:
– И чего? – спросил он у человека. – Будешь защищать его?
– Буду, – процедил феникс, ошибочно думая, что обращались к нему. Бэкхён оскалился и уперся маленькой ступней в широкую грудь феникса:
– Ну так вперед, птичка, – пропел он и без особых усилий оттолкнул от себя Чанёля. Быстрым, плавным рывком он поднялся, вскочив ногами на стойку, в одно изящное движение перепрыгнул на бильярдный стол, легко выбил из рук Сехуна кий, поймал его в воздухе и, развернувшись, приставил острие к ямочке между ключицами Ч

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒