Примечание к части 3 страница

Часть 5

Чанёль не прикасался к волшебному зеркалу с того злосчастного вечера, хотя Лэй и заверил, что теперь оно для него безвредно. Рисковать и вновь вляпаться в неприятности из-за единорожьих побрякушек желания не было. Тело еще помнило, каково это – гореть и мучиться от нарастающей боли. Но любопытство и гордость, уязвленная отказом человека, перевесили страх.
Чанёль не взял зеркало в руки. Оно сиротливо лежало на камине, так высоко, что фениксу пришлось подтолкнуть кресло к огню и забраться на подлокотники. Покрытое толстым слоем пыли, оно терпеливо ждало, пока по нему проведут рукавом и быстро одернут руку, словно боясь, что зеркало укусит. Чанёль отряхнул кофту от пыли, немного помедлил, оттягивая неприятный момент, и, наконец, решился: в отражении он увидел себя и, конечно, сразу отвел взгляд. Слишком гладкое, кристально-чистое, как вода в горной речке, стекло поразило не меньше, чем когда феникс смотрел в него в первый раз. Видеть себя в нем было невыносимо. Потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Покажи Сехуна, – потребовал Чанёль и уперся локтями в каминную полку. Секундная рябь – и в зеркале появился человек. Облаченный в простой домашний костюм из белой футболки и клетчатых хлопковых штанов, Сехун сидел в большом компьютерном кресле, прижав ноги к груди. Он водил глазами по экрану ноутбука, читая, иногда запускал пятерню в волосы, зачесывая челку назад, или обхватывал подбородок ладонью. Часто вздыхал. Чанёль заулыбался и склонился ближе к стеклу, но замер и опешил, услышав отчетливый звук из зеркала. Человек застонал и с самым несчастным видом сполз с кресла на пол. Он лег на спину и уставился в потолок.
В животе у него громко, протяжно урчало.
Чанёль захохотал.
– Так тебе и надо, – злорадно оповестил он парня в зеркале и, забыв о своих фобиях, схватился за золотую рукоятку зеркала. Не стирая ухмылки с лица, он сел в кресло, на подлокотниках которого стоял секунду назад.
– Будешь знать, как отказывать фениксу.
Свободной рукой Чанёль потянулся к бокалу ликера и сделал небольшой глоток. Огонь в камине на долю секунды благодарно встрепенулся. Чанёль посмотрел на него и остался доволен увиденным. Уже который день пламя его радовало, да и сам феникс чувствовал себя отменно. Ни вялости, ни излишней раздражительности, даже интерес к жизни вернулся. Все это время он был занят: сначала с завидным азартом придумывал, как не позволить человеку трапезничать без него, затем наслаждался ощущением воплощенной мести. За что и почему он мстил, Чанёль предпочитал не думать. Внятного ответа все равно не было, зато кайф от издевательства над Сехуном был, и огромный. Осознание того, что человек изнывает от голода и спасти его может только Чанёль, грело феникса не меньше, чем щедрый глоток семейного ликера.
Во всем этом расстраивало только одно: все вышло слишком просто. Крис наспех состряпал заклинание невезения, настолько элементарное, что разрушить его мог бы и ребенок, будь у него хоть немного магии в крови и толика нужных знаний в голове. Но вот человеку справиться с ним было не по силам, и Чанёля это откровенно злило. Люди такие примитивные и слабые! Они до сих пор живы только потому, что Совет Старейшин чересчур гуманен.
Когда-то давно, так давно, что никто кроме единорогов уже и не помнил, Мир Магии был разрушен своими же жителями. Магических существ выжило настолько мало, что их всех можно было поселить в маленькой деревушке и запомнить по именам. Они бежали в Мир людей, поселились среди простых смертных и выбрали достойнейших представителей в Совет. Старейшины составили свод законов, и первый из них гласил: Мир людей должен навсегда принадлежать только им, существование магии необходимо хранить в секрете, убивать людей запрещалось. Многие игнорировали последние два пункта, особенно во времена Средневековья. Старейшины негодовали и наказывали заигравшихся. Но в целом тысячелетиями магия жила в Мире людей неузнанной, исключительно как царица сказок.
У магических существ сказки тоже были. Чанёлю больше всех нравилась та, где говорилось, что Мир Магии медленно, но верно возрождается, и дверь в него будет открыта, когда двое врагов признаются друг другу в любви. Сила их чувства откроет портал и... Чанёль зевнул. В подобные россказни он, конечно, не верил, но сама мысль, что они могут навсегда покинуть Мир людей и вернуться домой, была ему приятна.
В дверь позвонили. Чанёль удивленно выпрямился – звонка у него отродясь не было. Потребовалась секунда, прежде чем он понял, что трель раздается в квартире Сехуна. Человек шустро поднялся и выскочил в коридор.
– Кёнсу-я! – он кинулся на шею хрупкому парнишке и прижался щекой к его макушке. Чанёль присмотрелся, вспоминая, что как раз об этом поваре Сехун рассказывал за ужином в “Fire”.
– Кёнсу-я, скажи, что ты меня спасешь! Я уже четвертые сутки питаюсь исключительно водой и бомж-рамёном, не могу больше.
Друг погладил его по спине:
– Я почти уверен, что сегодня у нас получится.
По его спокойному тону Чанёль догадался, что они уже пытались найти решение и у них ничего не вышло.
– Я подготовился! – Кёнсу продемонстрировал пакеты, забитые продуктами до отказа. – Что-то из этого должно подойти. Я не позволю тебе голодать, – авторитетно заявил он и ойкнул, когда дверь в квартиру вновь открылась и несильно ударила ему в спину.
– Прости, – в прихожую протиснулся сонный парень. – Минсок скоро придет. Он просил без него развлекаловку не начинать.
– Это не развлекаловка! – обиделся Сехун.
– Это не развлекаловка, Сухо, – подтвердил Кёнсу, глядя на пришедшего снизу-вверх. – Мы есть то, что мы едим. Я не хочу, чтобы этот шумный ребенок состоял из Н2О и лапши быстрого приготовления.
– Ладно, – Сухо забрал у Кёнсу пакеты и первым отправился на кухню. Остальные потопали за ним. Сехун запрыгнул на подоконник:
– Хён, а Минсок где застрял?
– Он… – Сухо поставил пакеты на стол и почему-то покраснел. – Он сейчас придет. А ты так и не можешь открыть холодильник?
– Не могу. Ни свой, ни в магазине, никакой. Дверцы точно приклеенные, – Сехун закусил губу, наблюдая, как Кёнсу выкладывает продукты. – Друг, если ты меня накормишь, я буду любить тебя бесконечно.
– Ага, – Кёнсу, привстав на носочках, потянулся к дверце кухонного шкафчика, но едва открыл ее, как на него посыпались упаковки лапши. – О-ох, Сехун-а…
– Я затарился, – печально усмехнулся парень. – Но прикол в том, что я могу съесть только одну пачку часов эдак в пять примерно. Когда пытаюсь проглотить вторую раньше срока, что-нибудь случается: вспыхивает газ, переворачивается тарелка, лапша оказывается на вкус, как помои.
– Бедняга, – Сухо потрепал волосы младшего. – Я знаешь, что подумал… – он встал и прошел к холодильнику, достал из него контейнер с закуской и, подцепив еду палочками, протянул ее макнэ. – Я сам тебя покормлю. Этого мы еще не пробовали.
– А в чем разница, хён? – скривился Сехун. - Ты палочки держишь или я, суть от этого не меняется.
– Не знаю. Но вдруг твое тотальное гастрономическое невезение получится обмануть.
– Я пятой точкой чувствую, ничем хорошим для меня это не закончится… – Сехун горестно вздохнул.
За последние время с ним чего только не случалось, когда он пытался поесть: его било током, на него опрокидывали тарелки с горячим супом, блюдо непонятным образом исчезало со стола, еда буквально выпрыгивала из рук, ее крали и пачкали, рестораны, куда Сехун приходил, неожиданно закрывались по самым разным причинам, от отключения электроэнергии до санинспекции, а в несколько мест его банально не пустили без объяснения причины. Но даже если каким-то чудом Сехун все-таки оказывался внутри, что-нибудь обязательно шло не так: вспыхивал огонь, заканчивались продукты, рабочее время неожиданно подходило к концу, а в одном из шиктанчиков пара подвыпивших аджосси затеяла драку, и прибывший наряд полиции забрал в отделение всех без разбору, и даже когда собравшиеся дружно заказали чаджанмён, привезли всем, кроме Сехуна. С ним, естественно, никто не поделился, но человек этому уже не удивлялся.
Сухо поднес палочки с едой к приоткрытым губам макнэ, пытаясь покормить его, как галчонка. Кёнсу настороженно следил за этим. Чанёль через зеркало – тоже. Едва пища оказалась во рту Сехуна, как он подорвался с места и выскочил из кухни. До старших донеслись характерные звуки из ванной – макнэ нещадно тошнило.
– Ну, ты, блин, молодец, – проворчал Кёнсу, выхватил у обескураженного парня палочки и стукнул его ими по лбу.
– Ауч! – Сухо потер ушибленное место. – Я пытался помочь! Откуда мне было знать, что его от одного кусочка вывернет наизнанку. Я с такой чертовщиной первый раз сталкиваюсь.
Когда Сехун вернулся на кухню, там его уже ждал Минсок, разрумянившийся и с еще влажными после душа волосами. Он протянул Сехуну визитку и гордо сообщил:
– Экзорцист. Лучший в Сеуле.
– Ты офонарел?! – Сехун смял карточку и выбросил в урну. – Я не одержим злым духом!
– У тебя аллергия на еду, – напомнил Сухо.
– Не доставай его, – ровным голосом отбрил Кёнсу и заботливо приобнял Сехуна: – Не переживай. Рамён, значит, рамён. Я взял с собой много чего: приправы, овощи, мясо. Обещаю, я превращу твою идиотскую лапшу в произведение искусства. Пальчики оближешь!
Макнэ посмотрел на него глазами, полными слез благодарности.
– Иди пока в комнату, отдохни. Я позову, когда закончу.
Сехун послушно кивнул и поплелся к себе. Забравшись в кресло, крутанулся. Чувствовал он себя, мягко говоря, отвратно.
– Надо было соглашаться на ужин с тем чудиком, – Сехун едва приметно улыбнулся. Он не знал, почему, но был на 100% уверен, что во всем виноват тот странный тип в маске. Человек крутанул кресло в другую сторону и, глядя в потолок, прошептал:
– Пак-Ча-нёль… – имя обожгло нёбо и растеклось горячей карамелью на губах. Феникс сжал рукоять зеркала крепче.
– Пак Ча-нё-ёль, – Сехун мечтательно улыбнулся. Огонь в камине задрожал.
– Пак…
– Заткнись, – испуганно попросил феникс.
– Чанёль...
Сердце феникса застучало, как колеса отходящего от станции поезда: сначала тихо и медленно, затем все быстрее, сильнее и громче, с каждой секундой набирая обороты, наращивая темп.
– Пак Чанёль.
– Проклятие!!!
Феникс отбросил зеркало и, рывком поднявшись из кресла, заметался по комнате. Огонь взволнованно качался, вторя ему. Сехун молчал, но в голове Чанёля продолжал звучать его хриплый, зовущий по имени голос.
– Я не собираюсь об этом думать! – заверил сам себя феникс и, посмотрев на часы, направился к постели. Он давно собирался лечь, и если бы не жгучее любопытство, мог бы уже десятый сон видеть.
Чанёль упал на кровать лицом в подушку и притворился мертвым. Он старался не шевелиться, ни о чем не думать и сосредоточиться на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох, и еще раз. Вдо-о-ох и вы-ы-ыдох, вдо-ох, вы-ыдох, еще одни вдо-ох и…
– Да чтоб тебя подкинуло и перевернуло!
Чанёль выпрыгнул из постели и, подлетев к креслу, схватил зеркало:
– Покажи мне его!!!
Зеркало не стало капризничать и дожидаться, пока “его” назовут по имени: Сехун ползал по полу на четвереньках, заглядывая под стеллажи, под матрас, служивший заменой постели, поднимал подушки, тряс и наскоро перелистывал журналы.
– Что он ищет? – без надежды на ответ пробубнил Чанёль, забираясь под одеяло. Зеркало показало визитку “Fire”. Феникс лукаво ухмыльнулся и покосился на телефон. Номер человека у него был. Он быстро напечатал одно слово и нажал “отправить”.
Сехуну много раз говорили не открывать сообщения от “номер скрыт”, но он всегда поддавался любопытству.
“Холодно”
– Что за?..
Сехун убрал телефон в карман штанов и продолжил поиски визитки. На кой черт она ему сейчас понадобилась, он не знал, но очень хотелось ее найти. Он перешел от дальней стены ближе к центру комнаты. Телефон вновь завибрировал.
“Теплее”
– Это шутка такая?! – возмутился Сехун. Он нахмурился и, неотрывно глядя на экран телефона, сдвинулся влево.
“Холодно”
Быстро передвигаясь на коленях, сместился вправо.
“Теплее”
Человек приблизился к дивану.
“Еще теплее”
Пододвинулся к его краю.
“Горячо”
Заглянул в угол комнаты за диваном.
“Ты сгоришь”
Протянул руку и поднял визитку.
“Бинго!”
– Твою ж ма-а-ать… – Сехун плюхнулся на диван и прикрыл глаза. – Я схожу с ума. Я точно схожу с ума.
“Хочешь поужинать?”
– О, да, детка, я хочу, – парень рассмеялся и глянул на дверь. – Ребят, как вы это делаете? – он встал и выглянул в коридор, быстро миновав его, прошел на кухню, сложил руки на груди: – И кто из вас главный шутник?
На него уставились три удивленные пары глаз.
– В смысле? – Минсок прикрыл собой активно жующего Сухо, дабы его счастливый вид не расстраивал макнэ.
– Хорош прикалываться! Кто пишет мне эти сообщения?
“Это не они”
Сехун обескураженно моргнул и обвел взглядом парней – ни у одного из них не было в руках телефона.
– Я-я… Э… Черт! Мне кто-то шлет идиотские сообщения и…
– И ты решил, что это мы? – недовольно свел брови Сухо.
– Ну, откровенно говоря, мы могли бы, – пожал плечами Минсок.
– Нет, не могли бы, – фыркнул Кёнсу и выключил огонь. – Сехун, садись, все готово.
Макнэ, мгновенно забыв про странные сообщения, сел за стол и грустно улыбнулся Кёнсу:
– Идущие на смерть приветствуют тебя!
– Не паясничай, – молодой повар поставил перед другом глубокую тарелку, положил рядом палочки и ложку. Сехун недоуменно моргнул:
– Что это?
– Твой бомж-рамён, – терпеливо пояснил Кёнсу. – Один из тех пакетов, что упал на меня.
– Кёнсу-я-я-я, – Сехун облизал губы и стиснул пальцы в кулаки. – Милый, я тронут, честно, но это что угодно, только не рамён. Это что-то очень-очень хорошее, даже восхитительное, я от одного запаха готов слюной захлебнуться, но это суп. Отличный, вкусный суп, а не рамён. Мне не разрешат его съесть.
– Кто не разрешит? – не понял Кёнсу. Сехун задумался. Он не знал, почему так сказал, но не сомневался, что прав.
– Просто поверь мне.
– Ты попробуй, а потом посмотрим, – упрямо сощурился Кёнсу. Спорить с ним было бесполезно, Сехун знал наверняка, поэтому послушно взял приборы и зачерпнул немного бульона. Осторожно проглотил его.
Мир, казалось, замер.
Издалека до сознания прорвался вопрос:
– Ну, как?
– Божественно, – честно признался Сехун и блаженно прикрыл глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется. – Кёнсу-я, это лучшее из того, что я ел в жизни.
– Совсем спятил, – всплеснул руками До. Сехун тем временем отправил в рот лапшу. Он осторожно осматривался по сторонам, прислушивался к своему организму, искал подвоха, но все было нормально. Его не тошнило, на него ничего не падало, а вкус у еды был изумительный. Сехун со скоростью света проглотил все, что было в тарелке, и бросился к своему спасителю:
– Кёнсу, я люблю тебя! – он звонко чмокнул ошарашенного наплывом чувств парня и глянул в его округлившиеся глаза. – Выходи за меня.
– Я тебе нос сломаю, – пообещал Кёнсу.
– Понял, – Сехун убрал руки, но через мгновение вновь обнял друга. – Спасибо тебе!!! Спасибо, спасибо, спасибо!
Минсок с Сухо, улыбаясь, переглянулись. Чанёль недовольно скрипнул зубами:
– Что за черная магия?!! Что этот мелкий наколдовал? Это никакой не рамён? Да там же куски мяса плавали размером с мою ладонь! Это против правил! Это жульничество!!! Противные людишки! Особенно этот мелкий! Чтоб он провалился со всеми своими кастрюлями!!! На него надо пожаловаться в Совет! Пусть его судят! Нет, ну как он это сделал?!
Чанёль откинул зеркало и потер виски. Знаний, чтобы ответить на все возникшие вопросы, не хватало. Если бы он сам умел колдовать, как Крис, Лухан или Лэй, было бы проще. Но подобными умениями обладали немногие, остальным колдовство приходилось покупать. Это было достаточно просто: маги запечатывали нужное заклинание в тонкой палочке, напоминающей иглу для шитья (их так и называли, “иглы заклинаний”), покупатель клал ее под язык и разламывал – сила мага на секунду переходила к нему, и оставалось только прознести правильные слова (это было самым сложным, не ошибиться в звуках и интонациях). Купленные заклинания, конечно, были слабее, чем те, что колдовали сами маги, но для будничной жизни хватало.
Чанёль выхватил телефон и быстро нашел в “исходящих” номер Криса. Дракон отозвался далеко не сразу, рыкнув злобное:
– Чего тебе?!
– Не ори на меня!!!
– Это еще почему?!
– Потому что Я звоню, чтобы поорать на тебя!
– Хрен тебе! Мне некогда!
– Твое заклинание невезения – фуфло!!!
– Только не говори, что ты не смог его запустить! – в трубке послышался хлопок, словно Крис уронил что-то тяжелое и, судя по тому, как он выругался, так оно и было. – Поглоти тебя хаос, Чанёль, мне реально не до тебя сейчас!!!
– Я его активировал. Это не проблема! – еще бы, такие примитивные заклинания на каждой распродаже по акции “три штуки по цене одного”. – Но люди его обошли!
– Исключено.
– Если бы! Ты говорил, Сехун сможет есть только рамён, а пить только воду.
– Все верно.
– А нормально питаться исключительно подле меня, любимого.
– И что? Тебя не устраивают эти условия? Он должен что-то есть! Иначе через неделю сдохнет. В чем проблема?
– Да в том, что Сехун ел рамён, который не рамён!
– Это как? – Крис перестал греметь, в голосе прозвучал легкий интерес.
– У этого блюда только одна сотая и была рамёном.
– Чанёль, а не пошел бы ты со своими загонами куда подальше?! Это элементарное заклятие, оно не разбирает таких нюансов! Ему пофиг! Оно распознало рамён и позволило человеку его съесть! Все!
– А я тебе говорю, это, твою за ногу, ни разу не рамён!!! Сехун как-то узнал, что на нем заклинание и снял его!
– Скажи мне на милость, КАК он мог это узнать?!! Если, конечно, ты сам ему не рассказал!!! – снова что-то упало, посыпалось, Крис рыкнул от недовольства. Но Чанёля его злобные интонации ничуть не испугали:
– Он вполне может избавиться от заклятия. Я почти уверен, что может!
В квартире Криса что-то звонко разбилось, дракон взвыл и голос его загромыхал:
– Пак Чанёль, на дворе ночь! Я занят! А ты звонишь со своими глупостями!!!
– Это не глупости, – капризно протянул Чанёль. – Я хочу быть уверен, что он не…
– Он не сможет снять заклинание!!! Включи мозги, он всего лишь человек!
– Он эмпат!
– Тем хуже для него!!!
Чанёль на секунду умолк.
– Почему?.. – осторожно уточнил он. Крис обреченно вздохнул:
– Эмпат – человек, сверхчувствительный к магии. Это не значит, что он способен ей овладеть и стать одним из нас. Это значит, он восприимчив к магии, его тянет туда, где он ее почует. Но это как кожа, чувствительная к солнцу. Если долго будет находиться под прямыми лучами – обгорит. Эмпатия не дар для человека, а скорее проклятие. Поэтому сделай одолжение, тусуйся с ним среди людей и держи подальше от нашего мира! Дошло?
Чанёль промычал что-то невнятное и, обозвав друга парочкой обидных слов, отключился. Крис фыркнул:
– Какие мы ранимые, – и запустил телефон в стену. Осмотревшись, недовольно свел брови: погром в библиотеке он устроил знатный, а нужную книгу так и не нашел. Она была, еще утром была на своем месте, на полке с остальными детскими книжками, а теперь там зияла дыра. Вернее, зияла бы, если б дракон в приступе ярости не скинул все на пол.
Крис присел в кресло и постарался успокоиться. Он быстро прошептал заклинание, и книги стали разлетаться по своим местам, покосившиеся рамы на стенах выровнялись, складки на шторах расправились, разбитые вазы складывались из осколков, как пазлы, трещины на них исчезали, вода возвращалась в них едиными потоками, не оставляя на полу и коврах ни единой капли, потрепанные цветы поднимали потерянные лепестки и также возвращались в вазы.
– У кого бы хватило наглости украсть мою книгу?
Вариантов, по сути, не так уж много. Крис медленно обернулся на дверной проем, стоявший посреди комнаты. Никакой двери не было, поэтому он был скорее похож на огромную раму.
– Портал, – выдохнул дракон и, поднявшись, подошел к нему. – Ты пришел через него, чтобы украсть мою собственность? Бессовестный единорожек, ни мозгов, ни рожи! – Крис шагнул в проем и вышел по другую его сторону, но уже в библиотеке Лэя.
– ЭЙ! ГДЕ ТЫ?!!
Книжные стеллажи, окутанные темнотой и тишиной ночи, раздражали молчанием.
– Если ты думаешь, что я не пойду за тобой, ты очень ошибаешься, – Крис направился на выход. Прежде ему не приходилось покидать пределы библиотеки и, оказавшись в коридоре, он ненадолго растерялся, и это разозлило его еще больше.
– ВЫХОДИ!!!
Квартира единорога оказалась просторной. На первом этаже помимо огромной библиотеки обнаружилась гостиная с лестницей на второй этаж, уютная кухня, в деталях знакомая Крису со слов Чена, богатая игровая, о которой так любит рассказывать Чанёль, столовая, где они собираются без дракона, оправдываясь нелепым: “Лэй и тебя приглашал, чего ты не пришел?” – и в завершение, как вишенка на торте, любовно обставленная терраса с видом на реку Хан. Догадаться, где любил проводить время единорог, не составляло труда. Крис возненавидел террасу, как только ее увидел. Каждый уголок, всё вокруг, от цветочного горшка до мозаичного рисунка на полу, напоминало о единороге. Воображение живо нарисовало потрясающе реалистичную картину, где Лэй с книгой в руке опускается в кресло-качалку и с легкой улыбкой на губах любуется пейзажем. Так предсказуемо и правдоподобно, что даже жутко. Крис выскочил в коридор, пронесся к лестнице, взбежал на второй этаж и толкнул первую попавшуюся дверь. За ней обнаружилась спальня. Единорог лежал, закутавшись в объемное одеяло, и не собирался просыпаться.
– ЭЙ!!! – Крис безошибочно отыскал выключатель и стукнул по нему кулаком. – Ты мелкий подлый воришка! – громко зашипел дракон. Он дернул за край одеяла, резко срывая его, но тут же кинул обратно, накрывая обнаженное стройное тело.
– Просыпайся, сволочь!!!
Лэй промычал что-то сквозь дрему и вяло отмахнулся. Его грубо встряхнули. Единорог, щурясь, приоткрыл глаза и, разобрав, кто перед ним, ухмыльнулся. Шуршаще выдохнул:
– Кри-и-ис.
Голос его, тихий и хриплый, упал за шиворот дракона кубиком льда.
– Что ты здесь делаешь? – Лэй откинулся на подушку и, зевнув, обнял одеяло. – Если никто не горит, то это может подождать до завтра.
– Не мож-ж-жет!!! – Крис схватил единорога за плечи и дернул на себя, заставляя сесть. Лэй был теплым и нежным. Кожа пахла сном. От прикосновения к ней обожгло ладони. Крис одернул руки и растерялся, когда Лэй в ответ поднял на него глаза и с недоброй усмешкой переспросил:
– Не мож-ж-жет? – сон вмиг пропал, лицо сделалось непроницаемым, голос жестким: – Не шипи на меня, змея!
Лэй медленно поднялся, совершенно не стесняясь своей наготы. Дракон отвернулся, на скулах заиграли желваки:
– Оденься!!!
Лэй фыркнул, но все-таки прошел к шкафу и запрыгнул в выхваченные из него джинсы.
– Ты не приходишь, когда я тебя зову, но смеешь заявляться без приглашения, – единорог обернулся. – Чем обязан?
– Не изображай святую невинность! Ты украл мою книгу!!!
– О, – Лэй уперся большими пальцами в передние карманы джинс и перекатился с пятки на носок.
– “О”? – Крис вздернул брови. – И это все?
– А что ты хочешь, чтобы я сказал? Я действительно кое-что взял у тебя.
– Украл!
– Одолжил, – Лэй пожал плечами и невинно улыбнулся. – Если я знаю, что вещь в любом случае вернется к хозяину, то технически это вряд ли можно считать кражей. Кстати, как ты узнал, что это я?
– Никто другой не смог бы попасть в дом без моего ведома.
– Почему? – глаза Лэя засияли неприкрытым интересом. Крис хмыкнул:
– Ты все еще не теряешь надежду узнать, каким охранным заклинанием я пользуюсь?
– Это любопытство, Крис, а не шпионаж. Расслабься.
– Отдай книгу!!!
– Я не дочитал, – зевая, сознался Лэй и обошел дракона по широкой дуге. – Хочешь чего-нибудь выпить? Как гостеприимный хозяин я обязан тебе что-нибудь предложить.
– Не заговаривай мне зубы! Зачем тебе вообще потребовалось что-то красть? Мы и так через день торчим друг у друга в библиотеках, отыскивая, чем помочь Чанёлю!
– Ага, так часто, что ты даже потратился на портал. Для нашего удобства. Ой, нет! Это же, чтобы никто не узнал, что ты общаешься с единорогом, – Лэй ядовито оскалился. – Трус.
Крис моментально оказался рядом, схватил единорога за горло и свирепо дернул вверх, приподнимая его над полом:
– Не смей. Меня. Злить, – тихо прошипел он и сжал пальцы вокруг бледной шеи сильнее. Лэй начал задыхаться, но взгляд его остался спокойным.
– Верни книгу, единорог. Верни немедленно, или я… – Крис удивленно замолчал. Его пальцы сами собой разжимались. Он упрямился, но невидимая сила заставляла его ослабить хватку, и сопротивляться ей было сложно. Дракон поставил жертву на пол и заглянул в немигающие глаза, в которых не было ни тени страха. Когда пальцы перестали с прежней силой давить на горло, Лэй хрипло выдохнул насмешливое:
– Ты слабее меня. Смирись.
Крис не поверил. Он попытался вновь сжать ладонь, но его толчком откинуло к стене. Дракон, пролетел несколько метров, с грохотом ударился об нее спиной и упал на пол. Лэй потер шею:
– Я пацифист, Крис. Зачем ты вынуждаешь меня применять силу?
– Кто бы знал, что она у тебя есть.
Лэй покачал головой:
– Я на это не куплюсь. Ты лучше других знаешь, на что я способен, – он подошел к дракону и опустился перед ним на колено. Крис чуть приподнялся и сел, навалившись спиной на стену:
– Не обольщайся. Я не провожу каждую свободную минуту в поисках информации о тебе.
– Кри-и-ис… – Лэй обольстительно улыбнулся, – давай меняться?
Дракон напрягся.
– Мне понравилась книга. Что ты за нее хочешь?
– Сомневаюсь, что ты сможешь меня чем-то заинтересовать.
– А вдруг? – единорог игриво приподнял брови, и дракон напрягся сильнее. – Как насчет этого? – Лэй прямо из воздуха вытащил золотую монету, показал Крису орлом и решкой. Зажав ее между указательным и средним, он быстро задвигал пальцами, и монетка закувыркалась по костяшкам, перекочевывая от указательного к мизинцу и обратно. Крис следил за ней алчущим взглядом. Лэй улыбнулся:
– Говорят, драконы слышат, как поет золото, – и сам прислушался, поднеся монету к уху. – Я ничего не слышу, а ты?
Дракон улыбнулся, чувствуя свое превосходство:
– Ка-а-аждое слово.
– И что оно говорит?
– Что хочет быть моим, – Крис улыбнулся широко и нагло. – Но мне оно не нужно.
– Не отказывайся так сразу, – Лэй сел рядом с ним, настолько близко, что, когда навалился на стену, они с драконом соприкоснулись плечами. Единорог сжал золото в руке, и его голос зазвучал на удивление доверительно и спокойно:
– Монета была в вещах бабушки. Я разбирал их после похорон и нашел ее. Ты ведь не знаешь, как работает память единорогов? Я про ту, что передается между поколениями. Не знаешь? – Лэй повернул голову и смущенно замолчал, глядя на Криса. Расстояния между ними не было. Если бы один из них самую малость подался вперед, то смог бы прикоснулся к другому кончиком носа. Если бы оба потянулись друг к другу, их губы обязательно встретились бы. Но они смотрели в глаза, боялись шелохнуться и молчали, ощущая растущую неловкость.
Чтобы разрушить ее, Крис все-таки спросил:
– И как она работает?
Лэй прочистил горло:
– Как библиотека, где книга в определенный момент сама падает тебе в руки и открывается на нужной странице. Невозможно помнить все и сразу, мозг взорвется. Но когда мне, например, надо лечить, знание приходит ко мне само, а потом забывается. Но при желании я могу запоминать факты прошлого, когда они открываются мне. Вот эта монета… Она из Мира Магии, ее создали прежде, чем наши предки все разрушили.
– Набиваешь цену? – Крис мысленно снова и снова приказывал себе отвернуться, но продолжал жадно смотреть на единорога. – Неужто ты готов отдать такое сокровище за детскую книжку?
– Я не знаю, что с ней делать, – пожал плечами Лэй. – А книги люблю. А ты... – он слегка покраснел, и взгляд его скользнул от глаз к губам Криса. – А ты любишь золото, – Лэй отвернулся и покрутил монету. – Ну так что?.. Меняемся?
Крис молчал. Единорог сидел неподвижно, только пальцы крутили монету. Золотые, слегка вьющиеся волосы падали на лицо, и Лэй казался невесомым и хрупким, и пах так чудесно, что на секунду Крису захотелось забыть, что он единорога ненавидит. Ненавидит так сильно, что от одного взгляда дыхание каждый раз перехватывало и руки чесались, желая вцепиться в тонкое тело.
– По-хорошему, я должен бы попросить доплату, но… не буду, – дракон протянул руку к монете, и его пальцы на мгновение коснулись чужих; Лэй замер на вдохе. – Отпусти, – почти ласково попросил Крис, – я согласен на обмен.
Лэй кивнул и нехотя разжал пальцы.
– Теперь ты уйдешь? – спросил он, и в вопросе послышался страх.
– Я получил оплату, книга твоя. Что мне здесь делать? – Крис убрал монету в карман.
– Разбудил и сваливаешь?
– А ты надеялся, мы просидим до утра за чашечкой чая и разговорами ни о чем?
– Почему нет? Хороший план. Оставайся...
Дракон по голосу понял, как тяжело Лэю было произнести это, и на короткое мгновение представил, что действительно остается. Он мог безошибочно предсказать, как пройдет их ночь. Лэй так и не накинет рубашку, они спустятся на кухню, и единорог умело заварит чай, его босые ступни будут ослеплять изысканной белизной, голос ласково журчать, обволакивая, и в какой-то момент обязательно, впрочем, как и всегда, блики искусственного света затанцуют в золотых прядях, искушая, и нестерпимо захочется узнать, правдивы ли легенды, говорившие, что волосы единорога мягкие, как пух, и гладкие, как шелк. И придется бросаться в Лэя обидными словами, чтобы мерзкий мальчишка отошел подальше и перестал улыбаться, совращая своей безупречной невинностью и немым обещанием многого в глубине грустных глаз.
Крис поднялся и ответил, не глядя на единорога:
– Мне не нравится твой дом и не нравишься ты. Я терплю твое присутствие в своей жизни только из-за Чанёля. Он говорит, вы как братья. И это меня бесит. Но раз уж ты ему дорог, придется смириться, что ты вечно где-то рядом. Но я тебя ненавижу. Запомни это.
Лэй сжал пальцы в замок и посмотрел на дракона:
– Я запомню, Крис, можешь не сомневаться. Я храню в памяти каждое твое слово, каждое оскорбление. Я все их помню. Все… Даже если хочу забыть, не получится. И за это… я буду ненавидеть тебя в ответ.
Повисла тишина.
Крис смерил Лэя тяжелым взглядом:
– Ненависть единорога… – он невесело усмехнулся. – Ума не приложу, как я такое горе переживу.
– Убирайся.
– С радостью, – Крис надменно фыркнул и вышел за дверь. Убрал руку в карман, сжал монету. Голос в голове зашипел, что Крис всё сделал правильно. Он ни в чем не ошибся. Он поступил в точности, как его учили. Он всегда прав. Он дракон.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒