Моника Эндерле Пирс 9 страница

– Раз вы проснулись, я сменю припарку и бинты, – он отодвинул одеяло, открывая ее пострадавшее бедро. Он нежно убрал бинты и припарку из ароматных трав, промыл ее рану обжигающим веществом. Галина дрожала, кожа остывала. Гетен осторожно нанес еще вязкую припарку и свежие бинты.

Они не говорили, пока он работал, но каждый раз, когда его пальцы задевали ее кожу, маленький шок пробегал от ее ноги к животу, а Гетен вздрагивал. Но, несмотря на их реакции, Гетен не спешил. Его ладони были осторожными, он касался с уважением и методично. Когда он закончил, он вернул бинты и баночки на стол и бросил испачканные бинты в ведро у двери лазарета. Он вернулся в кресло у кровати.

– Лучше?

– Да.

– Мой долг и честь – служить вам, маркграфиня.

Галина вяло теребила край желтого одеяла.

– А как же неуместная фамильярность? – она сглотнула, горло будто распухло. – Мы чуть не умерли вместе в том лесу. Это не позволяет теперь звать по имени? Гетен?

Он глядел на нее, а потом улыбнулся. Это была не ухмылка или волчья усмешка, как она ожидала, а поразительно широкая и красивая улыбка, от которой морщинки смеха появились в уголках его глаз. Темный маг был мрачным, когда был серьезен, но он был очарователен и сиял, когда улыбался.

– Ты права, Галина, – он склонился ближе, лицо стало хитрым и соблазнительным. Он добавил. – Давай станем союзниками и забудем о ссоре королей.

Галина посерьезнела.

– Не могу. Много людей рассчитывает на меня.

Гетен отклонился. Его веселье тоже пропало.

– Твой король?

– Мои подданные. Они верят, что я защищу их, буду их голосом. Семьи с детьми, старушки и старики, которые уже не могут сражаться, рыбаки, торговцы, фермеры, повара и всякие люди, которые просто хотят жить и торговать между собой и с Бесерой. Они оставили ссору королей мне, – она поймала его за запястье, дрожа, тело реагировало, но она продолжила. – Не видишь? Ты – мой подданный. Мой долг – защищать и тебя. Я не должна была забывать.

Гетен подвинул руку, и их пальцы соединились.

– Ты права.

– Хотя я не очень постаралась, – пробормотала она.

Он сжал ее пальцы.

– Не во всех боях можно победить, воительница.

Они молчали, он сжимал ее ладонь руками. Огонь шипел и потрескивал. Ветер свистел в серых стенах Ранита. Один из волков потянулся и вздохнул во сне.

– Какие новости из Кхары? Что с Зелалом, Вернардом, ведьмой и бурей?

Гетен гладил пострадавшие пальцы Галины.

– Ничего. Ты пробыла в кровати девять дней, буря не утихала. Посланий от королей не было, ведьма ничего не предпринимала, хотя ее снег продолжает засыпать нас.

Галина нахмурилась и недовольно выдохнула. Хотя бы боль в ребрах перестала пронзать.

– Мне не нравится затишье. Это значит, что все ждут чьего‑то хода.

– Ведьма захватила одну из моих теней и напала на тебя. Или, может, я был мишенью. Ее олень не вернулся к ней, и она послала кого‑то менее заметного, но более опасного и шпионила за мной.

– Это было менее заметно?

Он горько улыбнулся.

– Она могла и хуже. Но призыв существ другого мага и контроль над ними из Пустоты быстро забирает силы. Так работает и погода. Она все еще восстанавливается, как и мы.

Это были интимные знания о враге, за этим Вернард и пришел в Хараян, но он искал не того врага. Галина вздохнула.

– Он ушел слишком рано.

– Твой отец?

– Да. Он и кронпринц Илькер должны знать, где настоящий бой. Они должны помогать тебе, а не требовать верности или гибели.

Гетен смотрел на ее пальцы.

– И мой брат. Я напишу обоим королям, – он сжал ее ладонь руками. – Их ждет удивление, а то и смерть. Боюсь, их враждебность может питать силу ведьмы.

Галина перевела взгляд с их ладоней на его глаза.

– Ты заодно с Вернардом?

– Я на стороне Кворегны. Ведьма инея высосет тепло из мира, получит силу от каждой смерти. Она проглотит тени и солнце, – он коснулся ее щеки и добавил. – И начнет с нас.

Какими бы ни были его причины, Галина была рада, что он присоединялся к ней в грядущем бою.

– Спасибо, – она прижала щеку к его ладони.

Гетен погладил ее кожу. Он медленно склонился, их лица оказались очень близко. Его дыхание щекотало ее.

– Не за что, Галина, – прошептал он.

Ее рот приоткрылся, и он посмотрел на ее губы, а потом в глаза. Ее дыхание дрогнуло, Галина подняла подбородок, пересекая небольшую брешь между ними. Она прижалась к его губам своими и закрыла глаза.

Гетен выдохнул, она вдохнула. Он углубил поцелуй, и она открыла рот. Их языки соприкоснулись, поцелуй усилился, Галина застонала. Он запустил пальцы в ее волосы и отклонил ее голову.

Боль пронзила ее левое плечо. Она напряглась и тихо айкнула.

Гетен застыл и отодвинулся.

– Прости, – хрипло сказал он. Он кашлянул и убрал пальцы из ее кудрей. – Мне… нужно отправить эти письма, – он снова прижался к ее губам. А потом прервал поцелуй, встал и вышел из лазарета.

Галина коснулась губ и улыбнулась. Ей нравилась эта темная магия.

Четырнадцать

– Та тень была сильнее и агрессивнее, чем я ее делал, – Гетен расхаживал по библиотеке, обходя груды книг. – Она толкнула меня к краю Пустоты, но одно прикосновение маркграфини дало сил уничтожить существо. Как? У нее нет магии, – кроме приобретенной магии крови, воительница не знала магию и не управляла ею.

Он медленно выдохнул и прошептал:

– Галина. Боги, как я хочу ее, – ее поцелуй приковал его. Желание согрело его. Она была яростной и бесстрашной, упрямой, сквернословящей, но манила больше всех женщин, кого он знал. – Думай о проблеме, а не женщине, – Гетен стучал по лбу кулаком с каждым словом. – Но женщина – часть проблемы.

Атаки Ведьмы инея были направлены на Галину и намеренно пытались лишить его сил. Он потер шею.

– Многих мужчин погубило желание. Может, это игра ведьмы. Свести меня с ума, отвлекая в самый уязвимый час, – он выглянул в окно и увидел, что калитку почти не было видно в сугробе. Он фыркнул. – Если она думала, что привела соблазнительницу, она плохо выбрала. Галина – не любовница, и во время обработки ее ран было видно нашу связь. Ведьма этого не ожидала, – Гетен замер и поднял голову, ничего не видя, пока перебирал варианты. – Когда она поняла ошибку, она не могла пустить Галину предупредить Зелала и Вернарда, так что захватила моего теневого призрака и послала его убить ее.

Он постучал пальцами по губе, опустил руку и посмотрел на ладонь, думая о жаре, желании и силе прикосновения Галины.

– Она не отвлекает, а усиливает. Галина – не оружие ведьмы. Она моя. Но откуда ведьма знает о моих делах? – на этот вопрос ответа в библиотеке тоже не было. Он продолжил расхаживать. Ведьма словно знала, что он становился солнечным магом, и хотела ослабить его перед переменой. – Солнечный маг. Может, так я получу ответы, – он осмотрел библиотеку. Книги лежали на полу, столах и стульях. Он проверил каждый пыльный том, но нашел только темную магию. – Где перечень?

Гетен почти не ходил в библиотеку после смерти Шемела. Он изобретал свои заклинания и свои методы призывать силу. Он не хотел и не нуждался в гримуарах с заклинаниями, которые причиняли страдания, жестокость и смерть.

Но не все книги содержали темную магию, и в одной не было магии вовсе. Там был перечень всех магов, которые звали Ранит своим домом, и перечень занимал века.

На полках ее не было, значит, Шемел хранил ее с реликвиями. Гетен вздохнул и прошел к шкафу в дальнем углу библиотеки. Он открыл дверцы. Внутри была черная металлическая коробка размером с торс человека, и внутри был перечень с обложкой цвета высохшей крови.

Стараясь не касаться реликвария, Гетен вытащил большую книгу и опустился на кресло у камина. Шемел открывал ее лишь раз при нем, когда заставил его внести свое имя в список, используя свою кровь, смешанную с черными чернилами.

Он стряхнул слои пыли с обложки, начал внимательно искать последнего мага солнца.

Несколько теневых магов прожили больше тридцати лет. Магия, особенно темная, была жестокой. Он пролистал на девяносто лет назад – ужасы, которые Шемел, Олегарио и Волкер звали триумфами – и стал искать еще дальше. Три часа спустя он потер глаза, потянулся и поблагодарил Нони за поднос еды, когда она принесла завтрак.

– Что вы такой сонный, господин? – спросила она, опуская медовуху рядом с миской каши и глядя на большую старую книгу на его коленях.

Гетен поднял миску и сунул ложку теплой каши в рот. Он проглотил и ответил:

– Перечень магов Ранита. Мне нужно имя прошлого солнечного мага.

Нони нахмурилась, глядя на письмена на открытой странице.

– Что отличает мага солнца от других?

Он указал на книгу ложкой.

– Он или она будут описываться не с жестокостью. Все остальное тут – кошмары, – он сделал глоток золотой медовухи, которую она налила в его кубок, и сказал. – Как маркграфиня этим утром?

– Отдыхает. Лихорадка отступает, но еще не прошла. Боли, думаю, тоже стало меньше. Позвать вас, когда она проснется?

Гетен кивнул. Он повернулся к книге и продолжил есть и пить, пока читал списки, жалобы и похвальбу темными делами, пока его не стало мутить.

Часы на камине простучали три раза, когда Гетен остановил палец на имени и пробубнил:

– Салвен, – он прочел раз, еще раз, перевел абзац на первом письменном языке Кворегны. – «Я одолела ведьму в бою. Она заточена навеки, и покров зимнего снега снова стал рекой жизни. Солнце сияет над Хараяном с этого дня и навек», – он кивнул. – Да. Салвен.

Он проверил записи почти тысячи лет, нашел единственную запись, где не было описано смерть, пытки и подробные описания, как вынимать внутренности людей и зверей, чтобы продлить при этом их жизнь и страдания. Его предшественники были кровожадными и жестокими.

Салвен заточила Ведьму инея в Пустоте. Но кто‑то – наверное, Шемел – освободил ее и дал ей силу дотянуться через границу Пустоты. Он закрыл книгу и встал.

Ему нужно было поговорить с магом солнца, пока магия не угасла. Хоть он получил дар силы от зверей Хараяна и Галины, этой силы не хватит надолго. Но, в отличие от мертвых теневых магов, Салвен не была заточена в мавзолее и катакомбах Ранита. Ее тело было где‑то в цитадели, и если Гетен хотел ее вызвать, ему нужно было что‑то ее – кость, прядь волос, зуб.

Гетен хмуро смотрел на открытый шкаф. От одной мысли о реликварии кожу покалывало, но сегодня нужно было открыть его. Он вернул перечень в укрытие, провел ладонью над крышкой металлического ящика. Как цитадель и мавзолей, реликварий магов был с вырезанными жуткими сценами на поверхности, и не было сомнений, что внутри он найдет смерть. Он произнес заклинание, и дверцы открылись.

Запах могилы донесся оттуда, и Гетен отпрянул к чистому воздуху. Внутри были тонкие полочки, обитые тканью, которые выдвинулись, когда он немного потянул. На тех полочках лежали кусочки костей, зубы и ногти, окутанные проклятиями и черной магией.

Он стал спускаться сверху вниз, искал нужный век. Он выдвинул одну из полочек, скривился от магии, которая наполнила рот металлическим запахом крови, и ругался мысленно.

С двух попыток он нашел нужную полочку. В отличие от других магов, Салвен оставила тонкую косичку сияющих черных волос. Гетен погладил шелковистые пряди, ощутил силу, тепло и власть Салвен.

Он вернул косичку и закрыл реликварий и шкаф. А потом пошел в главный зал, вытирая ладони об тунику. Он направлялся в базилику. Тело Салвен было похоронено там, след магии, которую он впитал из реликвии мага солнца, вел его к ее могиле. Там он свяжется с ее духом.

Его шаги отражались эхом от купола потолка и высоких стен, он шагал по самой большой комнате Ранита. Он выглянул в окно и замер.

Магод убрал снег со стекла, но ему пришлось пробиваться сквозь сугробы, чтобы добраться до подоконников. Ранит был усыпан снегом. Это напоминало осаду, и скоро ведьме не придется посылать существ против Гетена, потому что он и его товарищи умрут от голода. Он мог призывать огонь и озарять и согревать цитадель, но не мог наколдовать еду из ничего.

Качая головой, он пошел к узкому коридору с низким потолком, который вел под двором в базилику.

– Господин.

Гетен остановился от крика Магода. Мужчина спускался по главной лестнице.

– Воительница просила привести вас.

– Хорошо, – базилика и Салвен подождут.

Гетен поднялся на второй этаж, там было слышно хохот Нони. В мастерской его поприветствовали волки, их волчата рычали и бегали под столом и вокруг стульев. Букетики трав и цветов валялись на полу, и стопка пергамента рассыпалась, листы были потрепаны.

– Стоять! – приказал он, и все звери послушались. Гетен прошел по комнате, сказал Магоду через плечо. – Волки были в доме слишком долго. Держи их подальше от моих ингредиентов и материалов.

Магод поклонился, сцепил ладони и уклонился от волков, побежавших мимо него в коридор. Они хотели выбежать из цитадели на свежий воздух, а Гетену нужно было убрать их от своих вещей.

Галина сидела у подушек, когда Гетен вошел в комнату. Она посмотрела на него прямо, не дрогнув. Она не была смущена из‑за их поцелуя утром.

Синяки и порезы на ее лице заживали, но оставили зеленоватые тени у глаз и рта. Но это было куда лучше опухшей кожи, как было, когда Гетен нашел ее к лесу.

– Вы хотели меня видеть, ваша светлость?

– Да. Боль в ноге стала слабее, и дышать стало легче, благодаря заботе ваших слуг и вашим отличным лекарствам.

– Я рад это слышать. Нони, ты проверила ее ногу?

– Думала, вам нужно это видеть, – служанка смотрела на него, не мигая. Так за ним следил Шемел, судил, искал слабость и возможность ударить. Это было странно. Она еще не вызывала у него тревогу. Но он усиленно ощущал Галину – ее тепло, запах мета и метеглина от ее кожи. Может, ему было не по себе из‑за близости воительницы, а не взгляда служанки.

– Можно вас коснуться? – спросил он Галину, его ладони замерли над одеялом.

Ее губы изогнулись в медленной чувственной улыбке.

– Пожалуйста.

«Хотырь меня побери», – он смотрел на ее рот, отодвигая одеяло, чтобы открыть ее перевязанное бедро, приготовился к жару и желанию, которые наполнят его от первого прикосновения. Да, король Вернард знал, что делал, когда послал Галину к Гетену.

– Нони, сделайте мне чаю, – приказала Галина.

Старушка вздрогнула, словно отвлеклась от мыслей.

– Чаю, ваша светлость?

– Да. Чай. Там целая комната трав, – Галина махнула на дверь мастерской. – Вы точно сможете заварить чай из эбон‑ягод. Сделайте.

– Да, ваша светлость, – Нони сделала реверанс и пошла на кухню. Она пропала за дверью, и Галина сжала запястье Гетена.

Огонь вспыхнул в нем, и он почти отпрянул, но она удержала его, и он расслабился.

Она закрыла глаза, выдохнула, потом посмотрела ему в глаза и сглотнула, глаза потемнели.

– Что бы между нами ни было, я не хочу, чтобы это мешало нашей ответственности перед народом Кхары и Урсинума. Мы не юны и неопытны, нас не сбить любви или похоти. Если хочешь, чтобы это было источником силы для твоей магии и только это, я приму это. Но я хочу знать сейчас. И я хочу, чтобы мы ясно понимали это. Я не люблю игры.

– Хорошо, – он склонился ближе. – А если я хочу больше?

– Да?

– Да, – он поймал ее челюсть и поцеловал глубоко, требовательно и с вызовом.

Она сжала крепче его запястье. Другая ее ладонь поймала его синюю тунику и держала его в плену.

Помня о ее ранах, он отпустил ее челюсть и прижал ладонь к стене за ней, не давая себе забраться в кровать и сорвать с Галины тонкую белую ночную рубашку.

Галина застонала и попыталась притянуть его ближе, но Гетен уперся рукой. Если он сдастся желанию, утомит ее лечащееся тело. И он ощущал сомниферум в ее дыхании. Он подождет, пока ей не станет лучше, пока она не сможет соображать без помех. Он подождет. Но, боги, она была сладкой, и она была единственной в его мире в тот миг. Буря, ведьма, война были далеко за нежностью губ Галины, сладостью ее языка и запахом земли и огня на ее коже.

Гетен отодвинулся, прижался губами к ее волосам и сказал:

– Я пришел проверить твою ногу, – он был строг, отступать было больно, но один из них должен был хранить голову на плечах. И она это делать не собиралась.

Галина вздохнула и потянулась как кошка, пока мышцы и нервы не запротестовали. Она скривилась и упала на подушки.

– Кровь Семел, ты знаешь, что делаешь со мной, женщина? – хрипло сказал он.

Она улыбнулась, приоткрыв глаза.

– Конечно.

Гетен рассмеялся и вернулся в мастерскую за лекарствами. Он выпил две дозу оксимэля, чтобы остудить пламя, смешал еще один целебный настой для Галины. Он вернулся к ней и дал ей метеглин.

– Это ускорит исцеление и сделает сон крепче.

Ветер выл снаружи, огонь в камине трепетал.

– Проклятая ведьма, – буркнул он.

Галина выпила лекарство и сказала:

– Точно. Мешает нашему наслаждению.

– Она использует тебя против меня.

– Что? Как?

Гетен выпрямился возле ее ноги.

– Она провела тебя через мои чары. Она думала, что посылает мне даму, на которую нападет, отвлекая меня, но не ожидала этого, – он склонился над ней и провел пальцами от ее щеки к челюсти, груди, оставляя след жара и янтарного сияния. Галина охнула. Он улыбнулся. – Ты даешь мне силу. И когда ведьма поняла это, она напала на тебя, и это заставило меня потратить темную магию для твоей защиты.

– Вот зараза.

Он кивнул.

– Точно.

– Но почему она не напала на тебя?

– Не знаю.

– До смены силы ты был сильнее, чем она, да?

– Да. Она не могла сравниться со мной.

– Но теперь ты уязвим и думаешь, что она пытается тебя ослабить? – Гетен кивнул, и Галина продолжила. – Если бы у моего врага было сильное оружие, я хотела бы забрать его и использовать сама. И я разбила бы защиту, пока враг не стал бы слабым и уставшим. А потом, когда он уязвим, я ворвалась бы агрессивно забрала бы оружие. Думаю, она не хочет тебе смерти. Она хочет, чтобы ты был достаточно слаб, чтобы она могла использовать меня как оленя и твою тень.

В этом был смысл. Он медленно кивнул.

– Ты права, – он стоял у кровати, крепко сцепив ладони. – Хорошая новость, что Ведьму инея уже побеждали, так что мы можем сделать это снова.

– Как? – слово прозвучало медленно, настой уже работал.

– Объясню, когда отдохнешь.

Ее веки закрылись с трепетом.

– Хорошо, – и она уснула.

Тень упала на порог мастерской. Гетен повернулся, ожидая увидеть Нони с чаем Галины. Но она замерла вне поля зрения.

Он прошел в мастерскую, закрывая дверь лазарета за собой.

– Иди сюда.

– Чая нет, господин, – сказала она из коридора, и ее шаги удалились. Что было с ней? Она еще не была подлой или непослушной. Могла перегибать с заботой и выражать свое мнение, да, но не в ее характере было прятаться за дверями.

– Магод сказал ей, что я отсылаю их, – он медленно выдохнул. – Наверное, это ее расстроило, – у него не было времени на это. Ему нужно было вызвать мага солнца из могилы.

Гетен ушел в базилику, озаряя темные проходы волшебным огнем. Он ожидал, что огонь станет зеленым, каким раньше и был, но свет оставался янтарным. И огонь горел ярче и жарче.

– Хороший знак.

Он добрался до огромных дверей базилики.

– С каких пор ты веришь в знаки? – спросил он, отпирая их заклинанием. – С тех пор, как ведьма стала пытаться похоронить меня, – ответил он.

Его шаги разносились эхом по пустой огромной комнате. Крылья трепетали и шуршали, голуби и певчие птицы взлетали. Он замер у дверей, позволяя птицам успокоиться.

Гетен скрипнул зубами. Он ненавидел это место. Тут были его физические и психические страдания. Шемел любил мучить ученика так сильно, что Гетен убил его в базилике после долгой и жуткой ночи.

Он прошел к центру зала, замер, миновав трансепт и добравшись до края апсиды. Там он пронзил мерзавца. Наставник заманил двух волчат в базилику и призвал ижирака – демона, который охотился на зверей – чтобы он убил их. Шемел обожал заниматься таким, ведь это мучило его ученика. Гетен не выдержал после восьми лет страданий, унижений, избиений и угнетений, и перед глазами все стало красным, когда он понял, что делал наставник. Нони нашла его часы спустя, он писал заклинания на полу и стенах кровью Шемела.

Он посмотрел на круглое окно‑витраж в центре стены апсиды.

– Если это окно уцелело, когда многие в этом здании пострадали, то должна быть причина, – что‑то дало ему силы уничтожить сильного и старшего наставника. – Ты тут, Салвен? – он поднялся на возвышение и стал разглядывал мрамор пола. – Ты была все те века под базиликой?

Посреди апсиды прямоугольник медового мрамора нарушал белый узор на полу.

– Это твоя гробница?

Он опустился на золотой мрамор и посмотрел на базилику. Он думал, что ее построили прошлые теневые маги, те же, кто возвел Ранит. Но, глядя на витражи, он понимал, что жуткие сцены были новее и не такие качественные, как одна с магом солнца. Базилика была старше башни и крепости.

Шемел ненавидел это место.

– Каждый теневой маг презирает базилику, мальчик, – часто говорил он. Гетен считал, что дело было в том, что всех учеников тут мучили.

После убийства Шемела он запер базилику и не вернулся. Магод сделал из базилики хранилище, но потом крысы стали ему мешать.

Шемел приводил сюда Гетена только ночью, часто оставлял его одного, подавив способность призвать свет.

– Тебе нужно принять тьму и ее холодных обитателей, – прорычал он.

Гетен вглядывался в темные ниши. Он ни разу не видел базилику полностью озаренной.

– Как выглядит это место? – от шепота пробудился волшебный огонь, становился ярче, пока не заполнил высокую комнату янтарным светом. – Хотырь меня побери, – пробормотал Гетен.

Потолок из белого мрамора сиял символами золотого солнца и геометрическими узорами – линии золота вели взгляд. Там были круги золотого мрамора, словно цветы, сжавшие лепестки, они украшали углы всех окон и вершины арок. Пыль и грязь покрывали поверхности, но красота места была заметной и так. И было понятно, что базилика была построена не для тени, а для солнца.

– Это здание было твоим, Салвен, – он прижал ладони к золотому мрамору, на котором сидел на коленях, начал заклинание призыва ее духа. Огонь медленно угас до тусклого сияния. Мышцы на спине и плечах свело. Его пальцы и ступни онемели. Но Гетен произносил заклинание, тратил много угасающих сил на призыв мага солнца. Его сила таяла. Голос стал шепотом. И его голова опустилась, лоб коснулся холодного пожелтевшего камня. Наконец, он притих, закрыл глаза, тело дрожало от холода.

И свет появился из трещин между золотой плитой и белым мрамором, куда ее вставили, создавая клетку золотого света, в которой сидел Гетен. Тепло окутало его, как то, что он ощущал, касаясь Галины, но еще сильнее, и сладкозвучный голос зазвучал в его разуме, слова были на старом общем языке:

– Я долго ждала твоего зова, теневой маг.

– Ты меня знаешь?

– Конечно. Шемел пролил много твоей крови на мою могилу. Она проникла в трещины на мой прах и кости. Хоть у меня нет слез, я плакала за тебя много ночей и хотела утешить. Мальчика, который станет вторым магом солнца.

– Откуда ты знаешь?

– Ученики так быстро отвернулись от солнца? – она стала золотой сферой, и Гетен прикрыл глаза, она пролетела вокруг него.

– Старые обычаи умирают. Наши дары были забыты, и новые религии убеждают королей, что мы угроза и союзники.

– История о моей войне с Ведьмой инея стала такой короткой, что короли Кворегны не знают признаки ее возвращения?

– Многое было утеряно. Редко рассказывают обрывки истории. Я не слышал и не читал полную историю вашего триумфа.

– Но ты позвал мой дух из Пустоты.

– Догадался случайно, ведь хотел узнать больше о Ведьме инея.

– Она пересекла границу Пустоты?

– Она дотянулась через границу и покрыла Хараян льдом, начала войну Урсинума и Бесеры.

– Тогда Ранит и Хараян в опасности.

– Верно. Ведьма уже обратила моих призраков против моего стража. Боюсь, она знает мои мысли раньше меня. Как вы ее победили?

– Важно не то, как я билась с ней. Через тебя должно течь тепло, чтобы произошли перемены. Совладай с огнем небес. Используй эту силу, чтобы пленить Ведьму инея в Пустоте.

– Я знаю только, как управлять тенями.

– Нет. Ты не родился в тени, бесеранец. Ты принадлежишь солнцу. Но твоя сила идет из знаний тьмы и света.

Гетен поднял ладони.

– Я бессилен.

– Нет. Ты на грани ночи и дня. И ты слабее всего, когда темная магия угасает. Но скоро солнце поднимется в тебе, твой страж питает тебя силой. Время тепла пришло.

– Понимаю.

– Если ведьма поймает тебя в час слабости, она поглотит всю твою магию, уничтожит границу Пустоты и выпустит теневых магов. Твой страж должен защитить тебя, когда ты не можешь, или тьма и безумие захватят мир. Чем больше ты противишься изменениям, Гетен, тем больше будешь уязвимым. Овладей солнцем.

– Как?

– Доверься магии в тебе. Прими перемены и раскрой свой потенциал. До этого дня ты видел только тень своей силы. Оставь Ранит и Хараян. Возьми стража и не раскрывай путь никому, кроме нее.

Гетен нахмурился.

– Я доверяю слугам жизнь.

– И Ведьма инея знает. Она использует всех для своего преимущества, и твое доверие к ним может закрыть от тебя обман.

– Они верны…

– И она использует их против тебя, – голос Салвен смягчился. – Доверься мне. Оставь их, чтобы их не тронула ведьма, и тебе не придется их убивать. Иди туда, где тебя защитит твой страж, и где ты сможешь стать безопасно теплом солнца, светом и силой.

Гетен встал и поклонился золотому шару.

– Благодарю за совет, Салвен, – он быстро распутал чары, которые тянулись за границу Пустоты к ее духу. Шар рассеялся, и базилика снова стала тихой и таинственной.

Тусклый волшебный огонь озарял путь, Гетен вышел из базилики и закрыл большие двери, наверное, в последний раз. Металлический лязг дверей и гремящие замки придали его отбытию окончательности, и он тяжко прислонился к дверям, мышцы болели, голова гудела от чар, которые он выдерживал.

Он покинет Ранит и, может, не вернется. Гетен расправил плечи. Он не мог сомневаться или жалеть себя. Его мир менялся, он менялся, но сущность оставалась старой. Он пошел к цитадели. Пора было принять магию солнца. Отвернуться от этой роли означало навлечь порабощение, страдания и смерть на всю Кворегну.

– Веселая мысль, – буркнул он, – и большой груз для плеч одного человека, – словно ощущая этот груз, его мышцы задрожали, ноги замедлились.

– Где вы были? – Нони стояла на первой площадке большой лестницы, уперев руки в бока. – Два часа искала в цитадели. Думала, вы ушли в бурю, не сообщив мне.

Он добрался до нее, но посмотрел на второй этаж и мастерскую за ней. Он глубоко вдохнул и выпрямился, прогоняя усталость и боли.

– Ее светлости нужна помощь? – Ведьма инея ударила, пока он говорил с Салвен и жалел себя?

– Нет. Просто думала, где вы. Не нравится, что вы ушли, ничего не сказав.

Эти слова задели Гетена, терзали его терпение.

– Мои дела тебе знать не нужно. Занимайся своей работой и не лезь в мою, пока я не позову, – он поднялся по лестнице, игнорируя ее тихое ругательство в его сторону. Ей не понравился его тон. Но ее послушание сохранит ей жизнь.

В мастерской Гетен посмотрел на баночки, бутылочки и травы, думая, что взять. Решив, что сперва стоило узнать состояние Галины, он постучал в дверь лазарета. Ее голос был сильным, когда она разрешила войти.

Она стояла у окна, укутавшись в одеяло, расчесывая волосы. Гетен закрыл дверь и подошел к ней.

– Я рад, что ты смогла встать с кровати, – он забрал гребень из ее пальцев и приступил к задаче. Он быстро распутывал ее волосы, начиная с кончиков и понемногу поднимаясь.

Галина пожала плечами.

– Я не могла сидеть на месте еще дольше, – она закрыла глаза. – Откуда ты так хорошо умеешь распутывать колтуны?

– Шемел заставлял меня восемь лет отращивать волосы. Перерезав его горло, я обрезал себе волосы.

Галина фыркнула.

– Козел.

– Он или я?

– Оба.

– Точно, – ее волосы ниспадали длинными густыми кудрями ниже плеч. – У тебя красивые волосы, Галина.

– Думаю, ты не хочешь, чтобы я обрезала их.

– Я – не Шемел, – он отдал ей гребень. – И я знаю, что ты перережешь мне горло, если я укажу, что делать.

Она улыбнулась.

– Вот и молодец.

Гетен разделил волосы на пряди и стал заплетать в стиле солдата, как она предпочитала.

– Нога болит?

– Немного, но вес мой держит. Я не смогу неделями побеждать в гонке или лихо плясать.

– Да, но ты будешь путешествовать, – она отвернулась от окна, хмурясь. Он продолжил. – Мы с тобой покинем Ранит. Мы сделаем это быстро и не сообщим слугам, куда едем.

– Долго нас не будет?

– Пока моя сила не перейдет от тени к солнцу, – Гетен уловил шаркающие шаги Нони и оглянулся на женщину на пороге. – Позови Магода, – он отвернулся, а она сделала реверанс и сказала:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒