Часть 3 Интерлюдия 11 страница

Раздевшись, я сунула одежду в специальный отсек, легла ногами к отверстию и скользнула внутрь. Нажав на кнопку сбоку, закрыла защелку у головы и активировала капсулу.

С закрытыми глазами я купалась в мыльной пене и вспышках света. Собственный очиститель – невиданная роскошь. В моем жилом районе на несколько десятков квартир приходилось всего три очистителя, и пользовались ими по графику.

– Мне кажется, я все равно вас расстроил? – спросил М-Бот.

Я не страдала излишней застенчивостью, но его голос заставил меня покраснеть. Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали, пока я моюсь.

– Все в порядке, – сказала я, когда очиститель закончил работать над лицом. – Мне нравится, как ты разговариваешь. Ни на что не похоже. Интересно.

– Я придумал ГППЛХ не для того, чтобы вас расстроить. Мне просто… нужно было объяснение, почему вы говорили вещи, которые не являются правдой.

– Ты в самом деле никогда не слышал о лжи?

– Не знаю. Может, слышал. Просто... знаний больше нет.

Он казался таким хрупким. Как может большой, тяжело вооруженный истребитель казаться хрупким?

– Вы – единственный источник информации, который у меня есть, – сказал М-Бот. – Если вы говорите мне вещи, которые не являются правдой, что мне записать в банки памяти? Я рискую сохранить ложные данные.

– Это риск, с которым живем мы все, М-Бот, – отозвалась я. – Мы не можем знать всего, и кое-что из того, что, как нам кажется, мы знаем, бывает ложным.

– Вас это не пугает?

– Разумеется, пугает. Но если тебе будет легче, я постараюсь не лгать.

– Спасибо.

Он смолк, и я расслабилась, наслаждаясь долгим, роскошным очищением. В воображении я летела на М-Боте, паля из всех орудий, как Жанна д'Арк на своем верном скакуне, и спасала звено от верной гибели.

Приятные грезы, несмотря на то что мой скакун все спрашивал и спрашивал про грибы.

– Ладно, – раздался в ухе голос Кобба. Наше звено парило перед голографическим полем боя. – Вы меня почти убедили, что не врежетесь носом в первый же падающий обломок. Думаю, ребятки, вы вполне готовы к изучению продвинутых боевых приемов.

Даже спустя две недели после гибели Бима я по-прежнему ожидала, что он встрепенется и начнет спрашивать о деструкторах. Этого не случилось, и в память о нем заговорила я:

– Деструкторы?

– Нет, – сказал Кобб. – Сегодня будем тренироваться с ОМИ.

Ах, да. Мы столько времени потратили на светокопья, что я почти забыла о третьем виде оружия, с помощью которого можно отключать вражеские щиты.

Пока Кобб составлял пары на день, я переключила рацию на личный канал и вызвала Рвоту:

– Я чуть было не решила, что он разрешит нам пострелять, а? Рвота лишь хмыкнула.

– Это напомнило мне о Биме, – добавила я. – Знаешь, жаль, что мы так и не помогли ему хотя бы выбрать позывной.

– Я сегодня с Бзик, – сказала Рвота, когда Кобб подсветил пары на сенсорных экранах. – Рвота – конец связи. – Она отключилась.

Лицо у меня похолодело. Стиснув зубы, я молча прокляла Говнюка за то, что он меня выдал. Я привыкла к подобному отношению, и Рвота мне все равно нравилась. Любящая повеселиться, энергичная девушка воспринималась почти как подруга.

Я подлетела ближе к Недду, моему сегодняшнему напарнику. Впереди начала петлять по упрощенным траекториям группа креллских кораблей. С неба падал космический мусор, в основном большие, быстрые, объятые огнем обломки, оставляющие за собой дымные шлейфы.

– Итак, – произнес Кобб. – Основы использования щита. Штопор, дай нам краткое пояснение.

Он делал так время от времени, проверяя наши знания.

– Корабельные щиты могут поглотить около 80 кусов энергии, прежде чем перестанут справляться и отключатся, – сказала я. – Это примерно два-три выстрела из деструктора, удар небольшого обломка или скользящее столкновение. Если щит отключился, его нужно перезапустить. На перезапуск тратится энергия ускорителя. Это означает потерю тяги и маневренности на добрых полминуты.

– Хорошо. Амфисбена, что она упустила?

Кобб впечатлил меня, и не без повода, сумев выговорить тарабарщину про двухголового дракона, которую Артуро взял себе как позывной.

– Почти ничего, – ответил Артуро. – Если щит слетел, всегда нужно предупреждать напарника, чтобы он прикрыл тебя, пока перезаряжаешься. Не то чтобы мы много знали об использовании деструкторов...

– Ты просто давишь на спуск, умник, – сказал Кобб. – Чтобы пользоваться деструктором, много мозгов не нужно. А вот ОМИ – другое дело. Обратный Магелланов импульс. Он поражает любой щит, в том числе и ваш, в радиусе пятидесяти метров.

– Пятьдесят метров, – тихо повторила ФМ. – Это очень близко.

– Смехотворно близко, – подтвердил Кобб. – Вы практически учуете вонь крелла, прежде чем сможете применить ОМИ.

– Сэр, – подал голос Йорген, – я сомневаюсь в том, что звено способно подобраться так близко.

– Значит, жаль, что мы целый месяц долбили маневрирование и захват ближних целей светокопьем, пока остальные курсанты игрались с пугачами, – огрызнулся Кобб. – Имейте в виду, щиты у креллов мощные. Если будете сражаться по-моему, то полностью сведете на нет их преимущество. А если не хотите по-моему, то катитесь на все четыре стороны выращивать водоросли.

С этими словами он бросил нас в бой. Я не жаловалась. После того как мы столько недель тренировали самые причудливые развороты, мне не терпелось испытать что-то хоть немного похожее на настоящее сражение.

За каждым из нас закрепили креллский корабль, летящий по простой траектории. Мы приближались к нему в тандеме с напарником, держась ровно в пятидесяти пяти метрах друг от друга. Потом бросались наперерез креллу, и один из нас активировал ОМИ. Далее останавливались и быстро перезаряжали щит.

Сбивать креллов было не нужно. Мы просто тренировались отключать их щиты с помощью ОМИ, снова и снова. Это оказалось непросто, даже когда креллские корабли летали по незамысловатым траекториям. Приходилось приближаться настолько, что казалось, будто вот-вот врежешься. Выяснилось, что пятьдесят метров

– как раз чуть ближе, чем расстояние, на котором чувствуешь себя комфортно. Первые раз двадцать я отскакивала слишком быстро, и отключался мой щит, но не вражеский.

Налететь. Активировать ОМИ. Уклониться. Перезарядить щит. И по новой.

– Знаешь, – сказал Недд в полете, – я не прочь подстрелить парочку этих ушлепков.

– Даже не думай, Неддер, – раздался в шлемофоне голос Кобба. – Сегодня тренируемся вырубать щиты, и все.

– Но...

– До того, как их уничтожать, мы еще дойдем. В ближайшие дни сосредоточимся на основных приемах с ОМИ.

Недд вздохнул на общей линии.

– Только это на ближайшие дни? Никому больше не скучно?

Кое-кто согласился, но не я. Каждый момент полета, даже в симуляции, был для меня в радость. Взрыв скорости, точность маневров... свобода.

Летая, я подробнее вспоминала отца: искра предвкушения в глазах, обращенное к небу лицо – и стремление вернуться. Каждый раз, когда я взмывала в воздух, мы разделяли что-то новое, что-то личное.

Мы с Неддом сделали еще несколько заходов. В мою очередь активировать ОМИ креллский корабль, как ни странно, рванул вперед, и мне пришлось гнаться за ним еще усерднее. Обычно в этом упражнении такого не случалось – мне бросили вызов. Когда вражеский щит наконец слетел, я поймала себя на том, что тяжело дышу, но ухмыляюсь от восторга.

– Только не говори, что в последний раз не было весело, – сказала я Недду по личному каналу.

Я скосила взгляд туда, где он летел: голограмма воспроизводила шлем и все остальное. Недд был грубоватым здоровяком, с лицом, которое казалось слишком большим для его головы. Трудно представить, каково ему приходилось, когда он втискивался в учебную кабину при своих ста девяноста трех сантиметрах.

– Весело сидеть дома, задрав ноги и наслаждаясь кружечкой чего-нибудь теплого, – проворчал он. – Это все для меня темный лес.

– Да ладно, Недд. Я на такое не куплюсь.

– А что? – спросил он. – Я самый обычный парень.

– Выросший в глубоких пещерах?

– Вообще-то, я вырос здесь, на «Альте».

– Что, правда? – удивилась я.

– Ага. Я ходил в школу с Йоргеном и Артуро внизу, но мои родители следят за садом.

– Значит, ты не самый обычный парень. Ты учился с элитой, а твои родители вызвались выполнять самую тяжелую работу на Детрите. Кроме того, сколько братьев у тебя пилоты?

– Без понятия, – ответил он. – До стольких я считать не умею.

– Никогда не видела, чтобы кто-то так плохо прикидывался дурачком.

– Значит, я даже это не могу сделать как следует, – сказал он. – Еще одно доказательство, так?

Я закатила глаза, и мы полетели на следующий заход. Похоже, Недд был полон решимости притворяться большим и тупым дружком Говнюка. Но он перестарался, скорее всего, намеренно. Даже камни не такие тупые, каким иногда прикидывался Недд.

В симуляции Рвота и Киммалин пронеслись мимо креллского корабля. Рвота включила ОМИ в нужный момент, но Киммалин не только подлетела слишком

близко – и тоже попала под импульс, – но еще запаниковала, когда ее щит слетел, и вильнула вбок. И врезалась во вражеский корабль.

Я поморщилась. Никто из нас уже давно не совершал столь вопиющих ошибок.

Тихонько присвистнув, Недд перешел на общий канал:

– Классный взрыв, Бзик. На семь из десяти. В следующий раз, когда упадешь, постарайся посильнее раскрутить свои обломки.

– Да благословят тебя звезды, – пробормотала Киммалин, выделяя каждое слово, что для нее практически означало выругаться.

– Ага.

– Не насмехайся над ней, – сказала я Недду по личному каналу. – Она старается изо всех сил.

– Всем нужно выпускать на кого-нибудь пар, даже ей. Ей особенно. Иногда она такая напряженная, что, кажется, затянула ремень на две лишних дырки.

– Просто она из другой пещеры. У них иная культура, поэтому она более вежливая.

– Она нервничает. Знает, что она наш худший пилот. Если не обращать внимания, будет только хуже. Поверь.

Ха.

– А что ты думаешь насчет Рвоты?

– Она хороша. Но не настолько, как о себе думает. – Недд помолчал. – Она прикидывалась, что все это игра. Ты знаешь, что она была спортсменкой?

– В смысле профессиональной?

– Да. Играла в дигбол. На позиции переносчика, считалась одной из лучших в студенческой лиге. Похоже, для нее все соревнование. Но потом мы потеряли Бима и Зарю, и она притихла. Не знает, как реагировать, потому что больше не воспринимает полет как игру.

– Ты вроде утверждал, что тупой.

– Тупой как пробка.

– А что насчет столь проницательной оценки наших товарищей?

– Просто болтаю о пустяках. Говорю все, что взбредет в голову. Тебе повезло, если в моих словах был хоть какой-то смысл. Обычно это похоже на хрюканье.

– Я тебя умоляю.

Мы выполнили еще несколько упражнений, во время которых Недд нарочно похрюкивал. Кроме шуток, я не могла сказать, то ли он ребячился, то ли изощренно прикалывался... в общем, конечно, и то, и другое. Но, вполне возможно, и что-то еще.

В конце концов Кобб приказал построиться и выполнять упражнение по очереди, чтобы он мог следить за каждым и давать конкретные указания, как улучшить навыки. Я наслаждалась тренировкой, но все равно обрадовалась перерыву – полеты выматывали.

Я понаблюдала за каждым в отдельности: мы действительно все больше походили на настоящих пилотов. Впечатляло, как Рвота крутанулась, уклоняясь от крелла. ФМ слишком осторожничала, но все ее маневры воодушевляли точностью.

Следующей была Киммалин, и ей даже удалось отключить креллский щит.

Улыбнувшись, я связалась с ней по личному каналу, когда она вернулась:

– Эй, ты молодец.

– Не разбилась, – отозвалась она. – Это что-то новенькое.

– Ты почти никогда не разбиваешься.

– А еще почти никогда не выполняю упражнение.

– У всех свои таланты. Ты снайпер. Я отлично сквернословлю.

– Сквернословишь? Ты почти никогда...

– Заткнись, скад побери.

Она хихикнула, а я улыбнулась. Наверное, Недд прав. Наверное, ей и правда надо время от времени выпускать пар.

– Дружок, у меня и в мыслях нет критиковать, – сказала Киммалин, – но это не слишком изобретательное ругательство. Это слово я слышу чуть ли не каждый день с тех пор, как покинула Благодатную пещеру! Там, откуда я родом, нужно продумывать то, что говоришь.

– Какой в этом смысл?

– Скажем так, зачем людям знать, что ты их унижаешь? Это неприлично!

– Значит, ты оскорбляешь людей... не оскорбляя их?

– У нас так принято. Но не переживай, если для тебя это не имеет смысла. Лично мне кажется, что здорово, если тебе комфортно быть такой, какая ты есть. Наверное, жизнь преподнесла тебе много уроков!

– Это... хм. – Я ухмыльнулась. – Мне нравится.

– Спасибо.

На линии затрещало, и прорезался противный голос Говнюка:

– Бзик, Штопор, вы следите за Рвотой? Проявите внимание.

– Я слежу, – огрызнулась я.

– Хорошо, потому что мне показалось, что вы просто треплете языками и хихикаете.

– Йорген, – сказала Киммалин, – хочу, чтобы ты знал, насколько тебе отдают должное как командиру звена. Святая прекрасна и справедлива, и я уверена, что тебе воздастся по заслугам!

– Спасибо, Бзик. Будь начеку. Йорген – конец связи.

Я дождалась, пока погас индикатор, указывающий на то, что Йорген на связи, и разразилась смехом.

– Это самое блестящее оскорбление, что я слышала в жизни.

– Иногда ты малость преувеличиваешь, – отозвалась Киммалин, – но все-таки благодарю за комплимент.

Она улетела на очередной заход, поскольку Кобб хотел отработать с ней запуск ускорителя.

– Она тут не вполне на своем месте, – прошептала я самой себе. – Словно она слишком хороша для нас и в то же время недостаточно хороша.

– Противоречивое утверждение, – раздался в ухе голос М-Бота. – Но очень человеческое.

– Ага, – согласилась я, потом выпрямилась в кресле. Погодите-ка. – М-Бот?

– Да?

– М-Бот! – крикнула я.

– Не то чтобы я возражал, когда на меня кричат, поскольку мои эмоции искусственные, но вы не против...

– Как? – Я съежилась в кресле и тихонько прошептала: – Остальные тебя слышат?

– Я проник на вашу линию связи и отправляю сообщения напрямую в ваш шлем, – сказал он. – Ваш беспроводной передатчик служит фокальной точкой, чтобы выделить сигнал.

– Мой что?

– В вашем рюкзаке. Думаю, вы оставили его рядом с креслом. Личная рация, которую дал мне Кобб.

– Как я сказал, методы коммуникации вашего народа довольно примитивны,

– продолжал М-Бот. – Что любопытно, поскольку остальные ваши технологии, не считая отсутствия гениальных искусственных интеллектов, кажутся довольно схожими с моими. А еще у вас нет китонических гипердвигателей. И хороших методов классификации грибов. Поэтому я считаю, что вы действительно отстали во всех важных областях.

– Я думала, ты беспокоишься, как бы тебя не обнаружили! – прошептала я. – Почему ты тут со мной разговариваешь?

– Спенса, я корабль-невидимка. Я вполне способен взломать линию связи, не выдав себя. Но предупреждаю, я не доверяю этой вашей АОН.

– И правильно делаешь, – честно сказала я. – Но мне ты доверяешь? Несмотря на то, что я тебе солгала?

– Вы напоминаете мне одного человека, которого я забыл.

– Это... немного противоречивое утверждение, М-Бот.

– Нисколько. Его произнес я, а я на сто процентов рационален. Я закатила глаза.

– Это называется логика. – Он помедлил и добавил тише: – Я в ней очень хорош.

Киммалин закончила свой заход: креллский корабль спасся, она так и не применила ОМИ.

«Но она может сбить врага издали», – подумала я, разозлившись за подругу.

При условии, что его щит отключен.

Кобб постоянно твердил, что нам нужно знать основы. Это логично, но все равно немного несправедливо. Например, мы не используем таланты Киммалин на полную.

– Штопор, – сказал Кобб. – Ты следующая.

– Следующая для чего? – спросил М-Бот. – Что мы делаем? У меня нет видеоканала, только звук.

– Мы летаем, – прошептала я.

Потом врубила ускоритель и понеслась в гущу голографических обломков.

Они постоянно обновлялись, и с неба все время падал новый мусор.

Появилась моя цель – петляющий между обломков креллский корабль. Подавшись вперед, я устремилась следом, на скорости огибая мусор. Почти достала...

На приборной доске замигала лампочка. Хвост? Откуда? Вроде бы это упражнение – схватка один на один. Видимо, Кобб решил усложнить мне задачу.

Ну и пусть.

Преследователь начал палить из деструкторов, и я, уклоняясь, ушла в штопор. Маневр меня спас, но цель успела порядочно отдалиться. «Не уйдешь», – подумала я и, врубив форсаж, рванула вдогонку – срезала угол и выиграла расстояние. Крелл на хвосте не отставал, продолжая стрелять.

После его точного попадания едва не слетел щит, но я сосредоточилась на корабле впереди. Тот нырнул вниз, так что я отключила подъемное кольцо и на форсаже ушла в крутое пике. Замигавшие на приборной доске лампочки предупреждали, что без подъемного кольца ничто не помешает мне разбиться о землю.

– Не знаю, с кем вы сражаетесь, – произнес М-Бот, – но, судя по предупреждающим сигналам, получается у вас не очень хорошо.

Словно в подтверждение его слов шкала в верхней части фонаря предупредила, что гравиконы отключились, и индикатор перегрузки замигал красным. В настоящем корабле по мне ударит перегрузка, кровь прильет к голове.

– Постарайтесь не погибнуть, – заметил М-Бот. – Я не хочу остаться один с Роджем. Он скучный.

Я пристроилась за каким-то горящим металлическим обломком – искры отскакивали от щита, заставляя его светиться и потрескивать. От крелла на хвосте удалось избавиться, но к летящему впереди подобраться не получалось.

«Он не может и дальше уходить в пике», – подумала я. Мы приближались к земле.

Моя цель резко вильнула в сторону и взмыла вверх. Стиснув зубы, я выпустила светокопье и крутанулась вокруг обломка, потом активировала подъемное кольцо и снова врубила форсаж. Маневр позволил мне описать полный круг и рвануть вверх, прямо мимо креллского корабля.

Я привела в действие ОМИ, как раз когда мигающая шкала на фонаре полностью покраснела.

– Есть! – крикнула я по общей линии. – Твои дети сегодня обрыдаются, голографический креллский ублюдок!

– Штопор, ты серьезно? – спросила ФМ. – Ты ведь иронизируешь?

– Ирония – оружие труса! – воскликнула я. – Как и яд. Или как деструкторы на корабле Говнюка.

– Разве трус не воспользовался бы какой-нибудь огромной бомбой? – спросила ФМ. – Чтобы запустить ее издали? В случае яда надо подобраться близко.

– Я как наш постоянный эксперт хочу заметить, – встрял Недд, – что оружие настоящего труса – удобный диван и стопка не слишком занятных романов.

– Все равно ты погибла, Штопор, – сказал Говнюк, снизившись и подлетев ко мне. – Ты превысила допустимый уровень перегрузки, скорее всего, заработав необратимое поражение сетчатки. В настоящей битве ты бы уже лишилась боеспособности, и твой корабль остался бы без щита. Пара мгновений, и крелл на хвосте тебя бы прикончил.

– Ну и что? – Я поразилась, сколько оскорбленного достоинства было в его тоне. Неужели его так страшили мои таланты? – Задача была отключить щит у корабля-цели, что я и сделала. Тот, что на хвосте, отношения к делу не имеет. Кобб приказал использовать на врага ОМИ.

– Нельзя все время жульничать в симуляции, – не унимался Говнюк. – В бою от тебя не будет никакого толка.

– Я не жульничаю. Я добиваюсь победы.

– Неважно. По крайней мере, хоть в этот раз ты в меня не врезалась. Да помогут звезды тому несчастному, кто встанет на твоем пути, когда ты хочешь перед всеми повыпендриваться.

– Что? – Он начал меня раздражать. – Ты...

– Отставить болтовню, – оборвал меня Кобб. – Штопор, ты отлично летаешь, но Йорген прав. Доведя себя до гибели, ты полностью облажалась.

– Я же говорил, – вставил Говнюк.

– Но... – возразила я.

– Если у вас хватает времени препираться, – перебил Кобб, – значит, я не слишком сильно вас гоняю. Ребятки, до ужина сделайте три комплекса упражнений в боевом порядке гамма-М. Йорген, проследи.

– Погодите, – сказала Киммалин. – Вы уходите?

– Конечно. Я не собираюсь опаздывать на ужин. Кобб – конец связи.

– Ну, класс, – вздохнула Рвота. – Спасибо, Штопор.

Стоп, она же не думала винить меня вместо Говнюка? Говнюк выстроил нас согласно порядку гамма-М, скучнейшему летному упражнению. Минут через десять мы закончили, но все это время я себя накручивала, все больше злясь. Даже не обратила внимания на М-Бота, когда тот попытался со мной заговорить.

Я стянула шлем, проигнорировав приказ Говнюка построиться и провести перекличку. Мне требовалась передышка, немного времени, чтобы прийти в себя. Я утерла пот с лица, убрала со лба прилипшие волосы.

Вдох. Выдох.

Голографическая кабина исчезла.

– Ты что творишь? – Около меня стоял Говнюк. – Ты что, сняла шлем? Я приказал построиться!

– Мне нужна минутка, ладно? Оставь меня в покое.

– Ты не подчиняешься приказам!

О скад! Как же он не вовремя. Нет сил с ним связываться.

Мне было неловко, я вся измучилась и все больше злилась. Тренировка вышла долгой.

– Ну? – спросил Говнюк, нависая над моим креслом. Остальные, выключив голограммы, вставали с мест и потягивались.

Лицо у меня похолодело. И я поняла, что теряю контроль.

«Спокойно, Спенса. Ты можешь быть спокойной». Я придушила гнев и встала.

Нужно убраться из класса.

– Тебе есть что сказать? – не успокаивался Говнюк. – Почему ты продолжаешь выступать против моего авторитета?

– Какого авторитета? – огрызнулась я, схватив рюкзак и направившись к двери.

– Сбегаешь? – крикнул Говнюк. – Хотя можно не удивляться. Я замерла.

– Чего еще ждать от дочери Зина Найтшейда? – добавил он. – У вас в роду никто не подчиняется приказам, что ли?

Лицо окатило холодом, сердце в груди запылало. Ну, все.

Я медленно обернулась, подошла к Говнюку и тихо скинула рюкзак.

Он насмешливо посмотрел на меня сверху вниз.

– Ты...

Я упала на колено и двинула кулаком ему по коленной чашечке. Ахнув, он скорчился от боли, а я поднялась и врезала локтем ему в живот. Говнюк поперхнулся, и от этого приятного звука внутри у меня заворочалось нечто первобытное.

От удара у него перехватило дыхание, и он не смог вскрикнуть. Пока он приходил в себя, я сделала подсечку и отправила его на пол.

Он был крупнее меня. Если очухается, то разделается со мной, так что я запрыгнула сверху и занесла кулак, готовясь вмазать по глупой роже.

И замерла, дрожа от ярости. Но в то же время спокойная и собранная, как в бою с креллами. Я словно одновременно контролировала себя и была совершенно неуправляемой.

Говнюк уставился на меня, совершенно ошарашенный. Эта его глупая рожа. Эта усмешка. Вот, значит, как они говорят обо мне между собой! Вот что они обо мне думают!

– Ух ты! – воскликнул Недд. – Скад побери!

Я замерла на коленях на груди у Говнюка, дрожа, с занесенным кулаком.

– Ничего себе! – Недд опустился на колени рядом с нами. – Штопор, это было круто. Научишь меня?

Я бросила на него взгляд.

– Нас не учат рукопашному бою, – пояснил он, изобразив несколько рубящих движений. – Кобб говорит, что нет смысла, но вдруг крелл, скажем, прыгнет на меня в переулке?

– Никто не видел живого крелла, придурок, – сказала Рвота.

– Да, но, может, это потому, что они всегда прыгают на людей в переулках? Ты когда-нибудь думала об этом?

Я опустила взгляд на Говнюка. И вдруг услышала собственное прерывистое дыхание.

– Штопор, все в порядке, – проговорил Недд. – Ты просто показала нам парочку рукопашных приемов, верно? Как у тебя вообще получилось? Ты же чуть ли не вдвое ниже Йоргена.

«Спокойно. Дыши».

– Вдвое? – удивился Артуро. – C твоего позволения, тогда ее рост был бы меньше метра. Сомнительная у тебя математика.

Я слезла с Говнюка. Тот выдохнул и обмяк. ФМ казалась испуганной, Недд показал мне большой палец. Артуро качал головой. Киммалин прижала руку ко рту, а Рвота... что с Рвотой, я понять не могла. Скрестив руки, она задумчиво изучала меня.

Йорген кое-как поднялся на ноги, держась за живот.

– Она ударила старшего по званию. Напала на товарища по звену!

– Согласен, она немного переборщила, – сказал Недд. – Но, Йорген, ты сам напросился, не находишь? Обошлось без серьезных повреждений. Давай просто об этом забудем?

Йорген посмотрел на меня, и его лицо закаменело.

Нет. Он не забудет. На этот раз я сильно влипла. Я встретилась с ним взглядом, а потом наконец подняла рюкзак и покинула класс.

Много лет я так не срывалась.

Несмотря на всю мою агрессивную болтовню, в детстве я не слишком часто ввязывалась в драки. Я изображала из себя воина, но в действительности другие дети обычно оставляли меня в покое, услышав, как я выражаюсь. И если уж совсем начистоту, они не решались связываться со мной не из-за страха, а больше из-за моей взбалмошной самоуверенности.

Это работало, держало их на расстоянии, а я не попадала в ситуации, где могла потерять над собой контроль. Со мной такое случалось, я все же не какой-нибудь смелый герой из сказок – скорее загнанная в угол, остервенелая крыса. Помню, я поймала Финна Эльстина, когда тот стащил обед Рига. Финн заработал синяк под глазом и сломанную руку. Пришлось провести год на подростковом условном сроке, и меня выперли из дзюдо за неуместное применение насилия.

Тогда я еще не достигла возраста правовой ответственности, и мои действия не могли поставить под угрозу зачисление в летную школу. С нападением на Говнюка все иначе. Теперь я взрослая, могла бы и поумнеть.

Я присела на скамейку в саду за стеной базы. Как поступит Йорген? Если пойдет к адмиралу, меня выгонят, конец. И я это заслужила.

Я и правда никакой не воин из сказок Бабули. Вовсе нет. Я еле справилась, когда в битве погибли друзья, а теперь сорвалась после пары жалких оскорблений. Почему нельзя держать себя в руках? Почему я рассвирепела после тех слов Йоргена? Меня заставляли выслушивать подобное всю жизнь.

Небо потемнело – ближайший световой люк переместился дальше от базы, – а я сидела в саду и ждала, пока за мной придут полицейские. Единственным звуком было... слабое жужжание? Из рюкзака?

Нахмурившись, я покопалась внутри и вытащила рацию. Поднесла ее к губам и нажала кнопку приема.

– Привет, Спенса, – сказал М-Бот. – Вы живы?

– Наверное.

– О, как кот!

– Что?..

– Если честно, я не уверен. Но по логике, если вы со мной разговариваете, значит, вероятность схлопнулась в нашу пользу. Ура!

Я откинулась на скамейку и неохотно сунула в рот кусок вяленого мяса. Если за мной должны прийти, то придут. Можно и поесть. Я не чувствовала голода, но так было все последние дни. Перебор с крысиным мясом.

– Вы собираетесь объяснить мне, с кем сражались? – спросил М-Бот.

– Мы об этом говорили. С креллами.

– Ну, разговор был вокруг да около. Никто мне ничего толком не объяснил. Я будто должен сам знать.

Я заставила себя проглотить кусок и запила его водой. Вздохнув, сказала по рации:

– Креллы – инопланетяне.

– Формально вы тоже инопланетяне, – заметил М-Бот. – Мы ведь не на вашей родной планете. Правильно?

– Так или иначе, они стремятся нас уничтожить. Это существа с необычной броней и ужасным оружием. Старожилы говорят, что они уничтожили нашу звездную империю и почти истребили нас. Может быть, мы все, что осталось от человечества, и креллы полны решимости покончить с нами. Они посылают звенья истребителей, часто с бомбами, которые называются могильщицами. Взрывная волна проникает глубоко в пещеры и уничтожает там все живое.

– Почему вас не бомбардируют с орбиты? – спросил М-Бот.

– Что?

– Не то чтобы я в этом разбирался, – добавил он. – Я ведь не боевая машина, разумеется.

– У тебя четыре пушки.

– Наверное, их прикрутили, пока я отвлекся. Я вздохнула.

– Если ты спрашиваешь, почему на нас не сбрасывают могильщицы с орбиты, то это потому, что планета окружена древней системой обороны. Стандартная стратегия креллов заключается в том, чтобы миновать ее, а потом накинуться скопом на наши истребители или попытаться незаметно подобраться на малой высоте. Если они уничтожат наши зенитки или проведут мимо них бомбардировщик, то смогут лишить нас возможности строить новые истребители. Тогда нам конец. АОН – единственная сила, которая препятствует истреблению человечества.

Я сгорбилась на скамейке.

«А значит, – добавила мысленно, – пора перестать выяснять отношения по пустякам и сосредоточиться на полетах».

Что там говорил отец?

«Их головы из камня, их сердца принадлежат камню. Устреми взор ввысь».

– M-Бот, ты что-нибудь помнишь о человеческой цивилизации? О том, что было до креллов?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒