Часть 3 Интерлюдия 5 страница

Хуже того, желудок провалился куда-то вниз, и меня накрыла волна дурноты.

Всего через несколько секунд я начала отключаться.

Нет... Я заставила себя сжать пальцы на рычаге и отвести его обратно, замедляя корабль. Едва удавалось оставаться в сознании.

Внизу начали стрелять зенитные пушки, защищавшие «Альту», но по сравнению с юркими истребителями они казались неуклюжими и медленными. Вокруг маленького «Поко» Йоргена и странного недостроенного корабля крелла гремели взрывы. Яркая вспышка возвестила о прямом попадании, щит крелла испарился, но враг все так же сидел на хвосте у Йоргена.

И следующим выстрелом точно не промажет. Нет!

В тот же миг снизу вырвался луч чистого света и пробил корабль крелла прямо по центру. Тот в огненной вспышке разлетелся на куски.

Йорген вздохнул с облегчением.

– Кобб, поблагодари за меня подкрепление.

– Это не они, сынок.

– О! – воскликнула Киммалин. – Я попала? Попала! Говнюк, с тобой все хорошо?

Нахмурившись, я посмотрела вниз. Стреляла Киммалин. Она расположилась ниже и в стороне, но не чтобы сбежать, а чтобы как следует прицелиться во врага, не задев своих.

Честно говоря, я была ошеломлена. Судя по голосу, Йорген тоже:

– Скад! Бзик, неужели ты сбила креллский истребитель дальним выстрелом? Кобб усмехнулся по рации.

– Выходит, твое досье не врет, Бзик.

– Я не... – начала она, но лишь вздохнула. – Не важно. Пусть будет Бзик. В общем, да, сэр.

– О чем это вы? – спросил Йорген.

– Она дочь зенитных стрелков из Благодатной пещеры, – пояснил Кобб. – Из тех, кто метко бьют из малых зениток, традиционно получаются хорошие пилоты. Их вращающиеся кресла приучают шевелиться и стрелять, и у нашей юной Бзик весьма впечатляющие показатели.

– Если честно, я даже не собиралась проходить тест на пилота, – заговорщически поведала она. – Но тут объявились рекрутеры АОН и попросили продемонстрировать, на что я способна, так что выбора не было. Лучше всего скромность проявляется во время хвастовства, как наставляла Святая. Когда мне сказали, что, возможно, я гожусь для полетов... если честно, идея привела меня в легкий восторг.

Неожиданно ее присутствие среди нас обрело смысл.

– Отставить разговоры, – приказал Йорген. Голос у него дрожал. – Отчет о текущем состоянии, начиная с раненых, если есть.

– Меня... – заговорил Риг, – меня подбили.

– Насколько серьезно?

– Просто тряхнуло. Но меня... вырвало. Рвота заржала в голос.

– Ригмарол, возвращайся на базу, – тут же приказал Йорген. – Заря, обеспечь сопровождение. Остальные в строй.

Мы подчинились, теперь более сдержанно. Пока мы наблюдали за перестрелкой на расстоянии, шутки стихли. Вскоре нас сменило подкрепление. Кобб приказал возвращаться на базу вместе с другим учебным звеном, которое тоже использовали как фальшивый резерв.

Мы приземлились рядом с кораблями Рига и Зари. Ребята уже ушли – наверное, чтобы Риг посидел в сторонке и успокоился. Его легко выбить из колеи. Надо будет потом разыскать его и, если нужно, поговорить и поддержать.

Когда мы выбрались из кораблей, Рвота испустила вопль восторга и бросилась к Киммалин.

– Твоя первая сбитая цель! Если станешь асом2 до окончания школы, меня вырвет!

2 Правом именоваться асом имеет летчик, одержавший пять или более побед.

Киммалин явно не знала, как реагировать на похвалу. Остальные собрались вокруг с шлемами в руках и поздравляли. Даже Говнюк кивнул ей и вскинул кулак в знак признания.

Я пробралась к нему. В небе он показал себя потрясающе.

– Эй, Говнюк... – начала я.

Он обернулся и едва не зарычал:

– Ты! Курсант, нам надо поговорить. Тебе необходимо срочно исправить свое поведение.

Что? Именно тогда, когда я собиралась его похвалить?

– Так уж совпало, – огрызнулась я, – что тебе необходимо срочно исправить

рожу.

– Так и будешь создавать проблемы? И вообще, откуда у тебя этот летный

комбинезон? Я думал, грабить трупы запрещено законом.

Скад, может, он и провернул в воздухе нечто потрясающее, но его физиономия... по-прежнему хотелось ему вмазать.

– Осторожнее. – Жаль, не на что было встать, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Когда ты будешь сломлен и станешь оплакивать свое падение с небес на землю, моя тень поглотит твою и я посмеюсь над твоими муками.

– Ты странная девчушка, Штопор. Девчушка?

Девчушка?!

– Я...

– Смирно! – крикнул Кобб, хромая к нам. Девчушка?!!

Я вскипела, но вспомнив, какой мне устроили разнос, сумела сдержаться и встала в строй к остальным. На Говнюка я демонстративно не смотрела.

– В жизни не видел столь неловкого и в то же время столь захватывающего зрелища в исполнении курсантов! – воскликнул Кобб. – Вы должны стыдиться. И гордиться. Заберите вещи из класса, встретимся в зале «Эпсилон» для расквартирования. Вам всем надо помыться и подкрепиться.

Остальные ребята умчались прочь. Я задержалась, чтобы спросить про Рига, но Кобб приказал мне тоже идти. Похоже, ему не нравилось, когда кто-то ждал, пока он ковыляет.

Я плелась за остальными, ощущая... ну, в принципе то, о чем говорил Кобб, – стыд и гордость.

Я побывала в небе. Побывала в битве. Стала частью Армии Обороны Непокорных.

Вместе с тем проявила я себя отвратительно. Несмотря на всю похвальбу и подготовку, от меня было больше помех, чем помощи. Предстояло еще много над чем поработать.

И я не сдамся. Научусь. Я воин, как учила Бабуля. И путь воина – не бегать от поражений, а признавать их и стремиться к лучшему.

Пока мы шли по коридорам, включилась система оповещения.

– В сегодняшнем бою мы одержали потрясающую победу, – раздался голос адмирала Железнобокой. – Доказали силу и упорство Непокорных. Помните, ради чего вы сражаетесь. Помните, что, если враг сумеет подобраться с могильщицей в

зону поражения, он уничтожит не только базу, но и всех, кто находится под ней, и все, что мы любим. Вы – та грань, что отделяет цивилизацию от безумия. В особенности хочу отметить курсантов учебных звеньев B и C, пока не обзаведшихся названиями. Их первый вылет демонстрирует, что все они, за некоторыми исключениями, достойны восхищения.

«За некоторыми исключениями». Скад! Как адмирал всей АОН может быть такой мелочной?

Мы вошли в класс, где оставили рюкзаки с одеждой, которую взяли с собой на

«Альту». Закидывая свой на плечо, я задела Рвоту. Спортивная девушка засмеялась и пошутила насчет того, как едва не врезалась в меня в бою. Я улыбнулась. Похоже, наши выкрутасы в небе ее не разочаровали, а воодушевили.

Пока мы шли к общежитиям, Рвота держалась рядом, чтобы мне не идти одной. Парни впереди смеялись над какой-то шуткой Недда, и я решила, что не дам Железнобокой сломить меня. Мое звено – мои союзники, и все они – кроме, конечно, Говнюка – производили впечатление достойных людей. Может, здесь я впервые в жизни обрету свое место.

Мы дошли до общежитий: два коридора с комнатами по обеим сторонам, один для парней, другой для девушек. Все знали, что в летной школе действовал строгий запрет на отношения: крутить шуры-муры можно только после выпускного. Да и у кого вообще есть на это время? Хотя, надо признать, Бим неплохо смотрелся в летном комбинезоне. И синие волосы мне тоже нравились.

Вместе с парнями мы пошли узнать, как там Риг. Их комната оказалась почти такой же маленькой, как та, что я делила с мамой и Бабулей в Вулканической. У каждой стены стояла двухэтажная кровать. На койках Артуро, Недда и Говнюка были таблички с именами, а на четвертой уже лежал Риг. Бедняге Биму принесли раскладушку.

Риг спал. Хотя скорее притворялся спящим, но это значило, что он хочет побыть один. Мы с девчонками вернулись в наш коридор и нашли предназначенную для нас комнату. Такая же маленькая и тесная. В ней было четыре койки, как и в комнате у парней, все с табличками, кто где должен разместиться: Киммалин, Рвота, ФМ и Заря, с их настоящими именами. Я предпочитала мысленно называть их позывными, разве что за исключением Киммалин. Неужели она всерьез хочет, чтобы ее называли Бзик? Надо с ней об этом поговорить.

Впрочем, в тот миг мое внимание привлекло кое-что другое.

Для меня не было ни койки, ни таблички. Ни даже раскладушки.

– Ох, какая жалость, – сказала Киммалин. – Штопор, похоже, тебе достанется раскладушка. Когда ее принесут. Хочешь, буду меняться с тобой через ночь?

Эта девушка была слишком милой для военной службы.

Итак, где моя раскладушка? Я выглянула в коридор и увидела хромающего к нам Кобба. Двое мужчин в форме военной полиции замерли у него за спиной – не приближаясь, но явно чего-то ожидая.

Я подошла к Коббу, оставив девочек в комнате.

– Сэр?

– Я пытался. Меня не стали слушать. – Он скривился. – Для тебя не будет койки. И еды в столовой.

– Что? – Я ушам не поверила.

– Ты можешь посещать мой класс – насчет этого последнее слово за мной, но остальные в АОН не согласны с тем, что я сделал. Я не вправе обеспечить тебя бытовыми удобствами, а командование решило не выделять на тебя ресурсы. Ты можешь учиться и, к счастью, летать на «Поко». Но на этом все. Мне жаль.

Я почувствовала, как холодеет лицо, а внутри поднимается волна гнева.

– И как я должна летать, если даже поесть не могу?

– Тебе придется есть внизу, в Вулканической, где принимают ваши талоны.

Придется спускаться на лифте каждый вечер и возвращаться к утру.

– На лифт уйдут часы! – возмутилась я. – Все свободное время я буду тратить на дорогу! Как мне быть частью звена, если я даже жить с остальными не могу? Это... это...

– Возмутительно. – Кобб встретился со мной взглядом. – Согласен. Так что, ты сдашься?

Глубоко вздохнув, я покачала головой.

– Умница. Скажу остальным, что тебе не дали койку из-за дурацкой внутренней политики. – Он взглянул на полицейских. – Эти веселые ребята покажут тебе, как выйти из комплекса, и удостоверятся, что ты не осталась спать на улице. – Он наклонился ко мне. – Это просто еще одна битва, Штопор. Я тебя предупреждал. Спуску тебе не дадут. Я все исправлю при первой возможности. Но до тех пор держись.

Он заковылял прочь.

Я прислонилась к стене. Такое ощущение, что мне отрезали ноги. «Никогда я не стану здесь своей, – поняла я. – Адмирал об этом позаботится».

Полицейские восприняли уход Кобба как знак того, что можно подойти.

– Уже иду.

Я закинула рюкзак на плечо и побрела к выходу. Они шли следом.

Я хотела попрощаться с остальными, но не было желания объяснять. Так что я просто ушла. На все вопросы отвечу утром.

Внезапно навалилась усталость.

«Не показывай им, что склоняешь голову», – подумала я, гордо распрямив спину. Полицейские сопроводили меня до выхода из корпуса. Я была почти уверена, что в одном из коридоров заметила Железнобокую, которая хотела лично убедиться, что я покинула базу.

Однако как только я вышла из летной школы, меня оставили. Вот тебе и удостоверились, что я не буду спать на улице. Может, именно на это и надеялась адмирал – арест за бродяжничество, и можно попробовать вышвырнуть меня из АОН.

Я поймала себя на том, что расхаживаю туда-сюда перед корпусом, не слишком желая уходить. Не желая покидать остальных и то чувство товарищества, что себе навоображала.

Одна. Почему-то по-прежнему одна.

– Это просто невыносимо, Кобб! – раздался голос неподалеку. Неужели...

Говнюк?

Я прижалась к стене и выглянула за угол. Задний вход в школу. И правда, Говнюк торчал перед дверным проемом и разговаривал со стоящим внутри Коббом.

Говнюк вскинул руки.

– Как я могу быть командиром звена, если меня не уважают? Как мне отдавать приказы, когда меня так называют? Надо это как-то из них выбить. Запретить. Приказать повиноваться.

– Сынок, ты не особо разбираешься в военной службе, верно? – спросил Кобб.

– Я готовился к этому всю жизнь!

– Тогда ты должен знать – уважение не прилагается к нашивкам или значку пилота. Оно нарабатывается с опытом и временем. Что касается позывного, он начинает запоминаться, поэтому у тебя два варианта: не обращать внимания, смириться и надеяться, что о нем забудут, или принять его, и он перестанет быть обидным.

– Ни за что. Это нарушение субординации.

Я покачала головой. Что за ужасный командир.

– Сынок...

Говнюк скрестил руки на груди.

– Мне нужно вернуться домой. Меня ждут к семи на официальном ужине с послом из Магистральной пещеры.

Говнюк подошел к чрезвычайно красивому ховеркару. Личный автомобиль с собственным маленьким подъемным кольцом? Я иногда видела такие внизу.

Говнюк забрался в машину и включил зажигание. Двигатель заурчал, и этот звук был даже более утробным, чем плавный гул ускорителя.

«Ска-а-а-а-а-а-а-а-ад, – подумала я. – Насколько же богат этот парень?»

Должно быть, у его семьи куча заслуг, если они могут позволить себе нечто подобное. И похоже, он богат настолько, что ему не подобает жить с остальными курсантами. Автомобиль плавно оторвался от земли. Как же несправедливо, что меня лишают того, от чего он отказался, словно от гнилого куска сырого мяса.

Закинув рюкзак на плечо, я поплелась прочь. Вышла через ворота в окружающей АОН стене, и другая пара полицейских сделала пометку в журнале. По широкой аллее я побрела к лифтам. Мой район располагался в дальнем конце Вулканической, так что на дорогу и правда уйдут часы. Может, попробовать поискать внизу место для ночлега поближе к лифтам?

Но от этого тоже было тошно. Я добралась до лифтов, однако там выстроились длинные очереди, скорее всего, из-за поломок, про которые все говорили. Я настроилась на долгое ожидание, но потом посмотрела налево – за здания, за поля. Саму «Альту» защищали стена и щит, но у импровизированного городка, полного фермеров, которые были Непокорными в другом смысле, не имелось ограды. Да и зачем она им? Вокруг только пыль, камни... и пещеры.

Меня осенило. Это же недалеко...

Я вышла из очереди и зашагала прочь, мимо построек, мимо посадок. Работающие фермеры косились на меня, но ничего не говорили. Вот мой настоящий дом: пещеры, скалы и открытое небо. После смерти отца я провела здесь больше времени, чем в Вулканической.

До пещеры с разбившимся кораблем было с полчаса ходьбы, но я без особых проблем нашла дорогу. Трещина оказалась меньше, чем я помнила, но с помощью светолинии удалось спуститься.

Старинный корабль выглядел еще более поврежденным. Может, из-за того, что я только что полетала на новом. Впрочем, кабина удобная, а кресло полностью раскладывается.

Глупая идея, конечно. Если начнет падать космический мусор, можно угодить под обвал. Но я была слишком обижена, слишком измотана и слишком ошеломлена, чтобы это меня волновало.

Вытянувшись на импровизированной койке в забытом корабле, я погрузилась

в сон.

Пробуждение в кабине истребителя – самое потрясающее, что со мной случалось в жизни. Ну... кроме полета.

Я потянулась в темноте, поразившись, сколько места в кабине. Она была больше, чем в истребителях АОН. Я активировала светолинию, чтобы стало немного светлее, и взглянула на часы: 4:30. Через два с половиной часа нужно быть в классе.

С учетом всего произошедшего я не чувствовала себя такой уж усталой. Просто немного разбитой из-за...

На внутреннем ободе кабины сидело какое-то существо и смотрело на меня.

Я никогда не встречала в пещерах ничего похожего. Во-первых, существо было желтым. Плоское, длинное, довольно бесформенное, вдоль спинки маленькие синие шипы, как узор на фоне ярко-желтой кожи. Похоже на большого слизня, размером с буханку хлеба, но потоньше.

Глаз не видно, но то, как оно сворачивалось, приподнимая переднюю часть, немного напоминало... бурундука? Прямо как на видео из пещер-заповедников дикой природы, которые мы смотрели на уроках.

– Что ты такое? – тихо спросила я. В животе заурчало. – И, что не менее важно, ты съедобно?

Существо повернуло «голову» вбок, чтобы взглянуть на меня, хотя глаз по- прежнему видно не было. Как и рта. Да и вообще лица. Зато от задних шипов послышалась тихая трель, похожая на звук флейты.

Если я чему-то и научилась, собирая грибы в пещерах, так это тому, что яркая окраска означала: «Не ешь меня, иначе мои собратья скоро полакомятся тобой, о разумный». Лучше не совать странного пещерного слизня в рот.

В животе снова заурчало, но, покопавшись в рюкзаке, я нашла лишь половинку старого пайка из водорослей. Может, мне и хватит времени, чтобы впритык успеть в Вулканическую за едой, но это... как если бы я приползла домой, побежденная, поджав хвост.

Адмирал хочет меня сломить? Что ж, она не знает, с кем связалась. Я была первоклассной, отлично подготовленной, опытной охотницей на крыс.

Я вернула спинку кресла в вертикальное положение и пошарила в задней части невероятно просторной кабины. Обычно в истребителе важен каждый сантиметр пространства, но, похоже, в этом за креслом пилота было место для груза и что-то наподобие откидного сиденья для пассажира.

Кажется, вчера я видела там какие-то старые инструменты. И точно, нашелся моток веревки из пластволокна. Веревка сохранилась благодаря герметичности

кабины, хотя эта штука вообще практически вечная. Я отмотала немного и распустила ее на нити.

Слизень по-прежнему сидел на приборной доске и наблюдал за мной, время от времени наклоняя «голову» и издавая похожие на флейту звуки.

– Ага, – сказала я. – А теперь смотри.

Я полностью откинула фонарь – вчера не осмелилась закрыть его, опасаясь, что не будет вентиляции, – и спрыгнула вниз. Как я и надеялась, из темноты послышалась крысиная возня, а около грибов у стены обнаружились экскременты.

Я бы предпочла гарпун, но на крайний случай сойдет и силок с пайком в качестве приманки. Я отошла, довольная. Слизень переместился на крыло старинного корабля и что-то мне просвистел – я решила, что с любопытством.

– Скоро эти крысы угодят в петли правосудия и познают неистовство моего голода.

Я улыбнулась, осознав, что разговариваю со странным пещерным слизнем, что даже для меня было ниже некуда.

Требовалось как-то убить время, и я занялась осмотром корабля. Изначально я раздумывала, не починить ли его. После теста навоображала целое будущее, в котором заявляюсь в АОН с собственным истребителем и вынуждаю их принять меня в летную школу.

Теперь все эти мечты казались притянутыми за уши. Это старье не в лучшем состоянии. И дело не только в погнутом крыле или сломанных ускорителях. За пределами кабины все было исцарапано, смято или оторвано.

Но, может, это лишь снаружи? Если внутренности корабля в порядке, то его, наверное, можно починить?

Я притащила ящик с инструментами. Проверку временем он выдержал не так хорошо, как веревка – похоже, внутрь попала влага. Но ржавый гаечный ключ – все равно гаечный ключ. Так что я отодвинула несколько камней и залезла под корабль около подъемного кольца. Как и все ученики, я знала основы механики, но зубрила их далеко не так старательно, как схемы полетов и чертежи кораблей. Риг всегда попрекал меня этим, говоря, что хороший пилот должен уметь чинить свой корабль.

Я и представить не могла, что окажусь в древней пещере и при красновато- оранжевом сиянии светолинии буду пытаться добраться до панели доступа этой рухляди. Наконец у меня получилось, и я заглянула внутрь, вспоминая уроки.

«Похоже, это воздухозаборник ускорителя и система охлаждения, а это – стабилизатор подъемного кольца...»

Там было еще много другого, что я не могла опознать, но вроде нашлась силовая матрица – блок полметра шириной, который служил источником питания. С некоторыми трудностями я ее отсоединила и с помощью светолинии вытащила из- под корабля.

Кабели, соединяющие матрицу с кораблем, оказались в неожиданно хорошем состоянии. Кто бы ни построил эту штуку, электронику сделали на века. На матрице были те же разъемы, что использовались сейчас, – такие же, как на флоте до крушения на Детрите. Поможет ли это определить возраст истребителя?

Я залезла обратно и заглянула в недра корабля. «А это что такое?» Я постучала костяшками по большому черному блоку. Гладкий, отражающий свет, несмотря на груз прошедших лет, он не вязался с остальным оборудованием.

Впрочем, кто я такая, чтобы судить, что вяжется, а что не вяжется в таком странном корабле?

По наитию я воткнула в крошечную силовую матрицу светолинии один из маленьких проводов истребителя. Из передней части корабля раздался тихий звон, и панель доступа осветилась изнутри.

Скад! Силовая матрица светолинии, разумеется, слабовата, но будь у меня настоящий источник энергии, наверное, получится запустить некоторые функции. Крыло так и останется погнутым, а ускорители сломанными, но идея показалась мне интересной. Я снова заглянула внутрь.

И обнаружила там слизня. Обернувшись вокруг кабеля и свесившись вниз, он уставился на меня с явно заинтересованным видом.

– Эй, как ты сюда попал? – спросила я.

Он что-то просвистел в ответ. Это тот же слизень или другой? Я вылезла из- под корабля и огляделась, но других слизней поблизости не увидела. Зато услышала звуки борьбы у стены, где в мой силок угодила очень даже мясистая крыса.

– Видишь? – Я заглянула под корабль. Слизень плюхнулся на камни. – А ты во мне сомневался.

Я освежевала и выпотрошила крысу, срезала мясо с костей. В ящике с инструментами нашелся небольшой сварочный аппарат, и силовой матрицы светолинии хватило на него с лихвой. Я приспособила кусок металла вместо сковороды, и вскоре на нем жарилась крыса. Без приправ, но хотя бы не придется идти на занятия голодной.

Мне пришла мысль, что можно пользоваться школьной уборной. В этом мне вчера не отказали. И там были очистительные капсулы для принятия душа после физподготовки. Утром можно поесть грибов, поставить еще силки, и...

Я что, всерьез собираюсь жить, как пещерная женщина?

Мой взгляд упал на жарящуюся крысу. Либо жить тут, либо каждый день тратить время на дорогу, как того ждет адмирал.

Так я могла контролировать свою жизнь. Мне не дадут ни еды, ни койки?

Отлично. Не нужна мне их благотворительность.

Я – Непокорная.

И в самом деле, когда я в 6:30 появилась в учебном корпусе и направилась прямиком в уборную, полицейские мне не препятствовали. Я вымыла руки, ожидая, пока уйдут другие девушки. Затем быстро разделась, сунула одежду и белье в специальный отсек и скользнула в очистительную капсулу – устройство, формой напоминающее гроб с отверстием на узком конце.

Рабочий цикл капсулы длился менее двух минут, но я вылезла и достала уже чистую одежду, только когда уборная снова опустела. В 6:50 я сидела в классе. Остальные оживленно обсуждали завтрак, на котором давали настоящий бекон.

«Пусть гнев кипит во мне, – думала я, чтобы успокоиться, – пока в один прекрасный день не перельется через край, и тогда наступит отмщение! А до тех пор пускай томится на медленном огне, как сочный бекон на горячей сковородке...»

Скад!

К сожалению, назревала проблема посерьезнее. На часах было 7:00, а одна из учебных кабин все еще пустовала. Риг снова опаздывал. Как, во имя звезд, последние десять лет он приходил на уроки раньше всех, а в летную школу умудрился опоздать уже два раза подряд?

Прихромал Кобб. Нахмурившись, остановился возле места Рига. Несколько мгновений спустя в дверях появился и сам Риг. Я с тревогой посмотрела на часы, потом снова на друга и не поверила глазам. У него на плече был рюкзак с вещами.

Кобб не сказал ни слова. Просто встретился с ним взглядом и кивнул. Риг повернулся, чтобы уйти.

– В чем дело? – спросила я, вскочив на ноги. – Почему?

– Кто-нибудь всегда уходит на следующий день после первого боя, – пояснил Кобб. – Обычно это бывает на более позднем этапе обучения, но происходит всегда.

Не поверив ушам, я выбежала за Ригом в коридор.

– Риг?

Он не сбавлял шага.

– Риг? Что ты делаешь? – Я бежала следом. – Сдаешься после одного коротенького боя? Я знаю, тебя выбило из колеи, но это наша мечта!

– Нет, Спенса. – Он наконец остановился посреди пустого коридора. – Это твоя мечта. Я просто присоединился к тебе за компанию.

– Наша мечта. Все это обучение, вся эта практика. Летная школа, Риг. Летная школа!

– Ты повторяешь одно и то же, будто я не слышу. – Он улыбнулся. – Но не слушаешь из нас ты.

Я ахнула.

Он похлопал меня по плечу.

– Пожалуй, я несправедлив. Я и правда всегда хотел сюда попасть. Трудно не заразиться азартом, когда у близкого человека такая большая мечта. Я хотел доказать себе, что смогу пройти тест. И я это сделал. Но потом я поднялся в небо, Спенса, и понял, каково это... Когда меня зацепило деструкторами, я осознал, что не смогу делать это каждый день. Прости, я не пилот.

Его слова не имели для меня смысла. Сами звуки, исходящие из его рта, казались странными, словно он перешел на чужой язык.

– Я думал об этом всю ночь, – добавил он с грустью. – Но теперь понимаю, Спенса. В глубине души я всегда понимал, что не создан для сражений. Знать бы еще, чем мне теперь заниматься. Для меня конечной целью всегда было пройти тест.

– Ты сливаешься, – сказала я. – Сдаешься. Сбегаешь. Он вздрогнул, и я тут же почувствовала себя ужасно.

– Не всем быть пилотами, Спенса. Другие профессии тоже важны.

– Это на словах. На самом деле так никто не думает.

– Может, ты права. Не знаю. Наверное, мне нужно немного поразмыслить. Есть ли работа, где надо сдавать тесты и все? Как выяснилось, это у меня хорошо получается.

Он коротко обнял меня – я просто стояла в шоке – и ушел. Я долго смотрела ему вслед, пока за мной не явился Кобб.

– Еще немного, курсант, и я напишу рапорт об опоздании.

– Поверить не могу, что вы вот так взяли и позволили ему уйти.

– В мою работу входит определять, кто из ребят пригодится в пещерах, вместо того чтобы погибнуть в воздухе. – Он подтолкнул меня к классу. – К выпуску звена пустовать будет не только его место. Вперед.

Я вернулась в класс и уселась в кабину. И тут до меня дошел смысл его слов. Кобб выглядел едва ли не счастливым, отсылая одного из нас. Сколько учеников сбили у него на глазах?

– Так, – сказал он. – Давайте проверим, что вы помните из вчерашнего занятия. Пристегнитесь, наденьте шлемы и включите голографические проекторы. Командир, поднимай звено в воздух и покажи, что не все знания вытекли у вас из ушей на подушки. Тогда, так и быть, начну учить вас, как летать по-настоящему.

– А пушки? – нетерпеливо спросил Бим.

– Скада с два. Вы по ошибке перестреляете друг друга. Сначала основы.

– А если мы снова окажемся в воздухе во время боя? – спросил Артуро. Я до сих пор не могла запомнить его позывной. Амфибия? Или нет?

– Тогда остается надеяться, что Бзик посбивает всех врагов, сынок, – ответил Кобб. – Хватит болтать! Курсанты, вы слышали приказ!

Я пристегнулась и включила проектор, бросив последний взгляд на пустое место Рига. Меня окружила голограмма.

***

Все утро мы тренировались синхронно поворачивать.

Летать на звездном истребителе – это вам не пилотировать какой-нибудь старый самолет, какие имелись у некоторых наземных кланов. У наших кораблей были не только подъемные кольца, чтобы держаться в воздухе независимо от скорости – даже при ее отсутствии, – но и мощные устройства, которые назывались атмосферными рассекателями. Благодаря им мы гораздо лучше справлялись с сопротивлением воздуха и капризами ветра.

У крыльев тоже есть свои плюсы, и наличие атмосферы часто очень кстати. Можно выполнить стандартный разворот с креном подобно птице. А можно изобразить что-то в стиле звездолетов, например, развернуть корабль в нужной плоскости и взять с места в карьер.

Я досконально выучила разницу, поскольку мы выполняли оба маневра снова, и снова, и снова, пока мне едва не надоело летать.

Бим, синеволосый парень, все время спрашивал про оружие. Мне нравились его энтузиазм и искренность, но стремления палить из пушек я не разделяла. Если я хочу когда-нибудь превзойти Говнюка в небе, надо научиться основам. Во вчерашней стычке меня замедляли именно неуклюжие развороты. Поэтому если Кобб хочет, чтобы я поворачивала, я буду поворачивать, пока не сотру пальцы в кровь, а с ладоней не слезет плоть до костей.

И эти кости будут выполнять развороты на отлично.

Я последовала за звеном влево, потом инстинктивно рванула вниз, поскольку Рвота повернула по слишком большому радиусу и оказалась в опасной близости от меня. Она врезалась прямиком в ФМ. Невидимый щит отразил удар, но ФМ не хватило навыков, и она, потеряв управление, свалилась в штопор.

Обе рухнули вниз, и на каменистой поверхности расцвели два взрыва.

– Скад! – воскликнула ФМ. Она была очень манерной, с этими ее золотыми пряжками на ботинках и модной стрижкой.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒