Часть 3 Интерлюдия 3 страница

– Я знал твоего отца.

Погодите. Я помнила этот голос.

– Дворняга? Вот вы кто. Вы были его напарником!

– В другой жизни, – подтвердил он. – Послезавтра в семь ноль-ноль, корпус F, класс C-14. Покажешь значок, и тебя пропустят.

Значок? Я вернулась к столу и обнаружила на своем тесте значок курсанта. Схватила его.

– Но Железнобокая сказала, что никогда не пустит меня в кабину пилота.

– С Железнобокой я разберусь. Это моя группа, последнее слово за мной, и даже она не может мне приказывать. Слишком важная для этого.

– Слишком важная? Чтобы распоряжаться?

– Военные традиции. Когда становишься достаточно важным, чтобы бросить армаду в бой, тебе не по статусу вмешиваться в то, как интендант управляет складом. Увидишь. Судя по тесту, ты много знаешь, но не все. В семнадцатом вопросе ошиблась.

– Семнадцатом... – Я быстро пролистала тест. – Про численное превосходство?

– Правильный ответ – отступить и ждать подкрепления.

– Нет.

Он напрягся, и я прикусила язык. Стоит ли спорить с человеком, который только что дал мне значок курсанта?

– Я пущу тебя в небо, – сказал он. – Но поблажек тебе не дадут. И я не дам. Это было бы нечестно.

– А что вообще честно? Он улыбнулся.

– Смерть. Перед ней все равны. Семь ноль-ноль. Не опаздывай.

Часть 2 7

Дверь лифта открылась, и показался город, который не должен был существовать.

В первую очередь «Альта» являлась военной базой, так что город – это, наверное, громко сказано. Тем не менее от лифтов до самой базы было добрых двести метров. Вдоль дороги разместились мастерские и дома. Самый настоящий город, в котором жили упрямые фермеры, работавшие на узких полосках зелени вокруг базы.

Я подождала, пока большой лифт опустеет. Cтоя на пороге новой жизни, о которой всегда мечтала, я замерла в странной нерешительности: на плече рюкзак с одеждой, на лбу призрачный отпечаток поцелуя мамы.

– Правда, это самое потрясающее зрелище? – раздался голос позади.

Я оглянулась через плечо. Голос принадлежал девушке, моей ровеснице. Она была выше меня, со смуглой кожей и длинными черными кудряшками. Я уже видела ее в лифте, подметив значок курсанта. Девушка говорила с легким незнакомым акцентом.

– Мне упорно кажется, что все это не по-настоящему, – добавила она. – Как думаешь, возможно ли, что над нами просто жестоко подшутили?

– Какие тактические преимущества они получат? – спросила я. Девушка взяла меня под руку – слишком бесцеремонно.

– Мы справимся. Вдохни поглубже. Потянись к небу. Сорви звезду. Так наставляет Святая.

Я понятия не имела, как реагировать на подобное поведение. Обычно ко мне относились как к изгою и под руку не брали. Я так опешила, что и не подумала сопротивляться, когда она потащила меня за собой из лифта. Мы вышли на широкую аллею, ведущую через город к базе.

Я бы предпочла идти с Роджем, но его вызвали вчера поздно вечером, чтобы уточнить что-то по тесту, и с тех пор я о нем ничего не слышала. Оставалось надеяться, что он не влип в неприятности.

Вскоре мы прошли мимо фонтана – настоящего фонтана, как в сказках. Мы остановились, разинув рты, и я высвободила руку. Отчасти мне хотелось оскорбиться, но девушка казалась такой искренней.

– Музыка воды, – произнесла она. – Правда, это самый прекрасный звук в

мире?

– Самый прекрасный звук в мире – это стенания врагов, выкрикивающих в

небо мое имя прерывистыми угасающими голосами. Она посмотрела на меня, склонив голову набок.

– Ну, да хранят тебя звезды.

– Прости, – сказала я. – Это отрывок из сказки.

Я протянула ей руку. Лучше быть в хороших отношениях с другими курсантами.

– Мой позывной Штопор.

– Киммалин, – представилась она, пожав мне руку. – А у нас уже должны быть позывные?

– Я всегда бегу впереди паровоза. В какой класс тебе нужно доложиться?

– Э-э-э... – Она порылась в кармане и выудила клочок бумаги. – C-14. Учебное звено B.

– Мне тоже.

– Позывной... позывной... – забормотала Киммалин. – Что же выбрать?

– Убийца? – предложила я. – Форсаж? Нет, так, наверно, все запутаются.

Потрошитель?

– А можно что-нибудь не такое жестокое?

– Ты станешь воином. Тебе нужно имя воина.

– Не все вертится вокруг войны!

– Ну, вообще-то все, а летная школа особенно. – Нахмурившись, я снова обратила внимание на ее акцент. – Ты откуда? Пожалуй, не из Вулканической.

– Родилась и выросла в Благодатной пещере! – Она подалась ко мне. – Мы ее так называем, но на самом деле там ничего не растет.

– Благодатная, – повторила я. Эта пещера располагалась довольно близко к Вулканической и тоже входила в Лигу Непокорных. – Там осели кланы из экипажа

«Антиохии»?

В старинном флоте, прежде чем нас заставили затаиться на Детрите,

«Антиохия» была кораблем огневой поддержки.

– Ага. Прабабушка служила помощником интенданта. – Киммалин оглядела меня. – Говоришь, твой позывной Штопор? Тебе больше подходит что-нибудь вроде Агонии или Пожирательницы вражьих глаз.

Я пожала плечами.

– Так меня звал отец.

Она расплылась в широкой улыбке. Скад, эту девчонку взяли, а меня нет? Чем занимаются в АОН? Набирают вязальный кружок?

Мы дошли до базы – скопления высоких строгих зданий, окруженных стеной. Прямо за стеной поля сменялись настоящим садом. Я остановилась посреди аллеи и поняла, что снова разинула рот. Я видела эти деревья издали, но вблизи они казались просто гигантскими. Почти три метра! Самым высоким растением, которое я встречала, был гриб мне по пояс.

– Их посадили сразу после Битвы за «Альту», – сказала Киммалин. – Только храбрецы вызываются служить здесь, на открытом воздухе, беззащитные перед налетами креллов.

Она с благоговением подняла голову к небу, и я подумала, что, наверное, она видит его первый раз в жизни.

Мы подошли к контрольно-пропускному пункту в стене. Я сунула свой значок караульному, почти ожидая грубости, как всегда случалось с Алуко на входе в Вулканическую, однако скучающий караульный только отметил наши имена в списке и махнул, чтобы проходили. Не слишком торжественным вышло мое первое официальное посещение «Альты». Ну, скоро я прославлюсь, и караульный на входе, завидев меня, будет отдавать честь.

Присоединившись к горстке курсантов, мы отправились искать нужное здание. Насколько я понимала, тест сдали человек двадцать пять. Нас распределили в три

учебных звена. Только лучшие из лучших закончат летную школу, и их припишут на постоянное дежурство.

Вскоре мы с Киммалин подошли к большому одноэтажному строению возле стартовых площадок. Летная школа. Я с трудом удержалась, чтобы не броситься к сверкающим, выстроившимся в ряд истребителям – на сегодня хватит глазеть по сторонам.

Внутри здания мы увидели широкие коридоры с дверями в классы. Взвизгнув, Киммалин убежала поболтать с каким-то знакомым курсантом. Я остановилась у окна подождать ее и стала смотреть на небо.

И поймала себя на том, что беспокоюсь. Не насчет обучения, а по поводу этого места. Слишком большое, слишком открытое. Коридоры на метр с лишним просторнее, чем в большинстве строений Вулканической, а корпусы базы раскинулись вширь, вместо того чтобы громоздиться друг на друге. Сверху нависало небо, и от него не спрятаться. Между мной и небом был силовой щит того же типа, что и на истребителях, но я все равно чувствовала себя уязвимой.

Я собиралась здесь спать. И жить, есть, существовать. Все под открытым небом. Небо мне нравилось, однако это не значит, что я хочу, чтобы оно подглядывало в каждый интимный момент.

«Нужно просто с этим справиться, – сказала я себе. – Воин не выбирает постель и должен благословить звезды, если может выбрать поле битвы». Цитата из книги Цзюньми «Покорение космоса». Я любила сказки Бабули о Цзюньми почти так же, как древние легенды о викингах, пусть головы там рубили не так часто.

Вернулась Киммалин, и мы нашли свой класс. Я сделала глубокий вдох. Пора становиться пилотом. Мы распахнули двери.

Большую часть класса занимали расположенные по кругу, носом к центру десять учебных кабин. Внутри громоздких конструкций виднелись кресла и приборные доски, к которым была пристроена часть фюзеляжа – но без фонарей. В остальном казалось, что их только что выдрали из истребителей. Вместо носового обтекателя к каждой кабине крепился большой блок, примерно метр высотой и полметра шириной.

Как видно, мы с Киммалин явились первыми. Настенные часы показывали 6:15. Хоть раз в жизни я пришла не просто раньше, а еще и первой.

Хотя, если точнее, второй – Киммалин проскочила мимо меня, чтобы поближе рассмотреть учебные кабины.

– О! Похоже, мы первые. Что ж, Святая всегда наставляла: «Если не можете прибыть заранее, хотя бы не опоздайте».

Я скинула рюкзак и заглянула в кабину. Узнала схему приборной доски – как у кораблей класса «Поко», простых, но быстрых моделей истребителей АОН.

Открылась дверь, и вошли еще двое курсантов. Впереди – парень пониже, с синими волосами, должно быть, йонгиец. Экипаж «Йонгвана», корабля из старинного флота, состоял преимущественно из китайцев и корейцев с Земли.

Оглядевшись, синеволосый парень ухмыльнулся и положил свой рюкзак рядом с моим.

– Ого! Наш класс!

Следом с хозяйским видом вплыла девушка. Стройная, атлетичная, светлые волосы собраны в хвостик. Поверх комбинезона она небрежно набросила куртку АОН, словно была в увольнительной.

Чуть позже в класс зашла девушка с татуировкой на нижней челюсти. Вичийка – из пещеры Вичи. Я почти ничего о них не знала, только что они были потомками морских пехотинцев из старинного космофлота. У вичийцев имелась собственная культура, и держались они особняком – впрочем, они славились как великие воины.

Я улыбнулась девушке, но та тут же отвела взгляд и не ответила, когда Киммалин бойко представилась. «Ну и ладно», – подумала я.

Киммалин выспросила имена и названия родных пещер у двух других. Парня с синими волосами звали Бим, он в самом деле был йонгийцем. На старинном корабле его клан входил в гидропонную команду. Они обосновались в близлежащей пещере и с помощью древнего оборудования, обеспечивающего светом, ухаживали за множеством подземных полей. Я ни разу не пробовала той еды, она полагалась только тем, у кого было много личных и производственных заслуг.

Атлетичную девушку звали Гудия. Тоже из Вулканической. Я ее не знала, но в пещере места много, а жителей еще больше. Ближе к началу занятий в классе появилась высокая девушка, представившаяся как Фрейя. Хорошее древнескандинавское имя – я одобряла. Внешность у нее тоже была соответствующая: худенькая, но высокая, под метр восемьдесят пять, с коротко стриженными светлыми волосами. Ботинки совершенно новые, начищенные до блеска, с золотыми застежками.

Итак, это шестеро. Должно быть по крайней мере еще несколько человек. За десять минут до начала занятий в класс вошли трое парней. Явно друзья, судя по тому, как тихонько болтали и перешучивались. Двоих я не узнала, но вот детскую смазливую физиономию того, что шагал впереди, – с темной кожей и короткими кудрявыми волосами – было невозможно перепутать ни с чьей другой.

«Тот парень с теста», – поняла я. Сын Первого гражданина, его зачислили автоматически.

Просто прекрасно. Нам взвалили на шею бесполезного аристократа из тех, что живут в самых нижних безопасных пещерах Непокорных. Он попал в летную школу не по способностям и талантам, а потому, что захотел нацепить значок пилота и почувствовать себя важным. Послушав разговоры двух других, я тут же записала их в дружки первого. Можно поставить на кон что угодно: ни один из них не сдавал тест. А значит, в наше учебное звено трое человек попали незаслуженно.

Высокий парень с детской физиономией вышел в центр. Ну и рожа, так и хочется вмазать. Прочистив горло, он резко хлопнул в ладоши.

– Курсанты, смирно! Разве так мы хотим предстать перед инструктором?

Слоняясь без дела и трепля языками? В строй!

Киммалин, да хранят ее звезды, подскочила на месте и встала в некоем подобии стойки «смирно». Двое дружков шагнули вперед и тоже построились, гораздо больше похожие на настоящих солдат. Все остальные только ответили недоуменными взглядами.

– Кто дал тебе право командовать? – спросила Гудия, атлетично сложенная девушка из моей пещеры. Она стояла у стены, сложив руки на груди.

– Я хочу произвести на инструктора хорошее первое впечатление, курсант, – ответил Говнюк. – Только подумай, как ему понравится, когда он увидит, что мы ждем по стойке «смирно».

Гудия фыркнула.

– Понравится? Мы будем выглядеть как кучка подлиз.

Проигнорировав ее, Говнюк оглядел шеренгу из трех курсантов. Покачал головой при виде Киммалин, чей вариант стойки «смирно» заключался в том, чтобы стоять на носочках и отдавать честь обеими руками. Это было нелепо.

– Ты выглядишь нелепо, – сказал ей Говнюк.

Киммалин погрустнела и сгорбилась. Во мне тут же вспыхнули гнев и желание вступиться. То есть он, конечно, прав, но необязательно вот так это вываливать.

– Кто учил тебя стоять по стойке «смирно»? – спросил Говнюк. – Ты нас опозоришь. Это недопустимо.

– Ага, – вмешалась я. – Она у тебя весь хлеб отберет, ведь позориться – это явно по твоей части, Говнюк.

Он смерил меня взглядом, явно подметив латаный летный комбинезон. Тот принадлежал отцу, и его пришлось основательно перешить, чтобы он пришелся мне впору.

– Я тебя знаю, курсант? – спросил он. – Знакомое лицо.

– На тесте я сидела в переднем ряду, – напомнила я. – Как раз когда ты сдал свой без единого ответа. Наверное, ты меня заметил, когда решил посмотреть, на кого похожи те, кто вынужден всего добиваться собственным трудом.

Он поджал губы. Похоже, я задела его за живое. Отлично. Первая кровь пролита.

– Я решил не тратить чужие время и силы на проверку теста, если мне в любом случае гарантировано место, – пояснил он.

– Которое ты не заслужил.

Он посмотрел на остальных курсантов, наблюдавших с интересом, и понизил

голос:

– Слушай, не надо создавать проблем. Просто встань в строй и...

– Встать в строй? – перебила я. – По-прежнему пытаешься командовать?

– Ясно же, что командиром звена буду я. Заранее привыкай делать то, что я

говорю.

Заносчивый сын сверхновой!

– Только потому, что ты сжульничал и попал в...

– Я не жульничал!

– ...только потому, что ты купил себе место в летной школе, не значит, что ты будешь командиром звена. Следи за словами. Не наживай себе врага.

– А то что?

Скад, как же бесит задирать на него голову. Я запрыгнула на кресло, чтобы на время спора получить преимущество в росте, чему он, похоже, удивился.

Он склонил голову набок.

– Что за...

– Всегда атакуй с превосходящей позиции! А после победы, Говнюк, я заберу в качестве трофея твой потускневший и расплавленный значок, тлеющий корабль станет твоим погребальным костром, и твой изломанный, раздавленный труп упокоится в нем навсегда.

Воцарилась тишина.

– Ладно... Что ж, очень образно.

– Да хранят тебя звезды, – добавила Киммалин.

Гудия ухмыльнулась, подняв большой палец. Остальные явно не знали, что обо мне думать.

Наверное, я отреагировала чересчур остро. Я привыкла устраивать сцены, жизнь приучила меня к тому, что агрессивное поведение заставляет других отступать. Но стоило ли так вести себя здесь?

В тот миг я кое-что осознала. Кажется, никто из них не знал, кто я такая. Они не росли по соседству, не ходили со мной в школу. Возможно, слышали об отце, но я была для них обычным курсантом.

Здесь я ни девчонка-крыса, ни дочь труса. Здесь я свободна.

Так уж вышло, что именно в тот миг дверь открылась, и на пороге показался наш инструктор – Дворняга – с дымящейся кружкой кофе в одной руке и планшетом в другой. При нормальном освещении я узнала его по портретам Первых граждан, пусть в волосах у него прибавилось седины и из-за усов он казался намного старше.

Наверное, видок у нас был тот еще, как в зверинце. Я по-прежнему стояла на кресле кабины, нависая над Говнюком. Несколько курсантов ржали над нашей перепалкой. Киммалин снова попыталась отдать честь.

Дворняга посмотрел на часы, которые как раз показали ровно семь.

– Надеюсь, я не помешал ничему личному.

– Э... – Я спрыгнула с кресла и выдавила смешок.

– Это не шутка! – рявкнул Дворняга. – Я не шучу! Всем построиться у стены!

Мы бросились исполнять. Когда все встали по местам, Говнюк отточенным движением отдал честь, стоя как вкопанный по стойке «смирно».

Дворняга посмотрел на него:

– Не будь подлизой, сынок. Это не курс молодого бойца, а вы не салаги из пехоты.

Лицо у Говнюка помрачнело, он опустил руку, но тут же снова вытянулся в струнку.

– Простите, сэр! Дворняга закатил глаза.

– Я капитан Кобб. Мой позывной – Дворняга, но зовите меня Кобб или, если угодно, сэр. – Он пошел вдоль строя, прихрамывая и попивая кофе. – Правила в этом классе просты. Я учу. Вы учитесь. Любые помехи учебе, скорее всего, приведут кого-нибудь из вас к гибели. – Он остановился возле меня с Говнюком. – Флирт в том числе.

Мое лицо заледенело.

– Сэр! Я не...

– Это же касается и споров со мной! Вы теперь в летной школе, да помогут вам звезды. Четыре месяца обучения. Если к концу срока вас не выпрут под зад и не собьют, то вы прошли. На этом все. Никаких экзаменов. Никаких оценок. Только вы

и кабина, и вы убеждаете меня, что заслуживаете в ней оставаться. Теперь я единственный человек, чье мнение должно для вас что-то значить.

Он подождал нашей реакции. Все благоразумно промолчали.

– Большинство из вас не вытянут. На первый взгляд, четыре месяца – срок небольшой, но вам они покажутся вечностью. Некоторые не выдержат напряжения, других убьют креллы. Обычно из звена в десять курсантов выходит один пилот, может, двое.

Он остановился в конце строя, где, прикусив губу, стояла Киммалин.

– Хотя из вашей группы... Удивлюсь, если до конца дотянет хоть один.

Он проковылял к маленькому столу в передней части класса, поставил кофе и принялся рыться в бумагах.

– Кто из вас Йорген Уэйт?

– Я, сэр!

– Хорошо. Будешь командиром звена. Я ахнула.

Кобб посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Йорген, тебе нужны два помощника. Назовешь мне имена к концу дня.

– Я могу назвать их прямо сейчас, сэр. – Говнюк указал на пару своих дружков: один повыше ростом, другой пониже. – Артуро и Недд.

Кобб сделал пометку в планшете.

– Хорошо. Садитесь. Мы...

– Погодите, – перебила я. – И это все? Так выбирают командира звена? Вы даже не посмотрели, кто на что годится?

– Курсанты, садитесь, – повторил Кобб, не обратив на меня внимания.

– Но...

– Все, кроме курсанта Спенсы, – добавил он. – С ней мы выйдем в коридор. Прикусив язык, я вышла в коридор. Пожалуй, стоило сдержать недовольство,

но... серьезно? Он выбрал Говнюка? Вот так сразу?

Кобб последовал за мной и спокойно закрыл дверь. Я уже была готова выплеснуть эмоции, как он повернулся ко мне и зашипел:

– Пытаешься все загубить, Спенса?

Я проглотила заготовленную реплику, опешив от его внезапного гнева.

– Ты хоть представляешь, как я рискнул головой ради того, чтобы взять тебя в группу? Я твердил, что ты просидела несколько часов и сдала тест почти идеально. И все равно пришлось поставить под удар все уважение и репутацию, которые я зарабатывал годами. А ты при первой же возможности устраиваешь сцену?

– Но... вы не видели, что он вытворял перед классом! Хвастался, что будет командиром звена.

– Как оказалось, неспроста!

– Но...

– Но что?

Я проглотила готовые вырваться слова и смолчала. Кобб глубоко вздохнул.

– Хорошо. Ты способна хоть немного себя контролировать. – Он потер брови большим и указательным пальцами. – Такая же, как отец. Мне частенько хотелось его придушить. К сожалению, ты не он – тебе приходится жить с тем, что он сделал.

Ты должна себя контролировать, Спенса. Если кому-то из учеников покажется, что ты у меня в любимчиках, они пожалуются на предвзятость и ты вылетишь из класса, плюнуть не успеешь.

– То есть я не могу быть у вас в любимчиках? – спросила я. – А сын аристократа, которому даже не пришлось проходить тест, может?

Кобб опять вздохнул.

– Простите.

– Нет, я сам напросился. Ты знаешь, кто этот парень?

– Сын Первого гражданина?

– Сын самой Джешуа Уэйт, героини Битвы за «Альту». Она семь лет летала в АОН, на ее счету больше сотни сбитых врагов. Ее муж – Элджернон Уэйт, глава Национального Собрания и большая шишка в нашей крупнейшей межпещерной транспортной компании. Они одни из самых заслуженных жителей нижних пещер.

– Значит, их сын со своими дружками будут нашими командирами только из- за заслуг родителей?

– Семья Йоргена владеет тремя частными истребителями, и он тренировался на них с четырнадцати лет. У него почти тысяча часов налета. А сколько у тебя?

Я залилась румянцем.

– Его «дружки», – продолжал Кобб, – это Недд Стронг, у которого два брата в АОН, и Артуро Мендес, сын пилота, который шестнадцать лет прослужил на транспортнике. Артуро летал с отцом вторым пилотом, у него двести часов налета. Опять же, сколько часов у тебя?

– Мне... – Я набрала побольше воздуха в грудь. – Прошу прощения, что усомнилась в вашем решении, сэр. Дальше мне придется отжаться, вычистить туалет зубной щеткой или что-то в этом духе?

– Я уже сказал, мы тут не пехотинцев обучаем. И не наказываем тупой черной работой. – Кобб открыл дверь в класс. – Наказание простое. Разозли меня – и не будешь летать.

«И не будешь летать».

Никогда я не слышала более душераздирающих слов. Когда мы с Коббом вернулись в класс, он указал на место у стены. Не на кабину, а просто на свободный стул.

Я прошла на цыпочках и села, разбитая наголову.

– Эти штуковины – голографические проекторы. – Кобб постучал костяшками пальцев по одному из блоков спереди кабины. – Старая технология со времен космофлота. Если их включить, вам будет казаться, что вы в кабине. Благодаря им вас можно тренировать, не рискуя настоящими истребителями. Однако симуляция не совершенна. В ней есть тактильная обратная связь, но перегрузку воспроизвести не получится. К ней придется привыкать в центрифуге. По традиции АОН вы сами выбираете себе позывные. Советую начать думать над ними, поскольку они останутся с вами до конца жизни. Под ними вас будут знать самые важные люди – ваши напарники.

Говнюк поднял руку.

– Не торопись, курсант. У вас есть пара дней в запасе. А сейчас я хочу...

Дверь в класс хлопнула. Я подскочила на месте, но ни нападение, ни чрезвычайная ситуация нам не грозили.

Это оказался Риг. И на его груди сверкал значок курсанта.

– Мне было интересно, появишься ли ты. – Кобб порылся в бумагах. – Родж Маккефри? По-твоему, это хорошая идея опоздать в первый же день занятий? Когда нападут креллы, тоже опоздаешь?

Риг втянул воздух сквозь зубы и помотал головой, побледнев, как флаг перемирия. Но... Риг – курсант. Когда вчера вечером его забрали поговорить насчет теста, я разволновалась, но его все-таки приняли! Хотелось вопить от радости.

Однако без веской причины Риг бы не опоздал. Этот парень составляет расписание даже для чихов, когда простужен. Я открыла было рот, но, взглянув на Кобба, сдержалась.

– Сэр, – наконец выдавил Риг, отдышавшись. – Лифт. Поломка. Кобб отошел к интеркому и нажал кнопку:

– Джакс, можешь проверить, ломался сегодня лифт?

– И проверять не нужно, капитан, – раздался голос из динамика. – Лифт 103-D простоял два часа с людьми взаперти. С ним уже несколько месяцев проблемы.

Кобб отпустил кнопку и посмотрел на Рига.

– Говорят, у тебя высший балл по тесту в этом году, курсант.

– Мне тоже так сказали, сэр. Меня вызвали, и адмирал вручила мне награду. Прошу прощения, что опоздал. Я не хотел, особенно в первый день. Я едва не помер, когда...

– Ну все, довольно. – Кобб махнул на свободное кресло. – Не испытывай мое терпение, сынок.

Риг радостно сел, потом увидел меня у стены и показал большой палец. Мы это сделали. Каким-то образом удалось обоим, а Риг еще оказался лучшим, и это потрясающе – по крайней мере, для него тест был честным.

Кобб подошел к кабине Говнюка и щелкнул переключателем на боку блока. Учебную кабину окутала пелена света – безмолвная, мерцающая, похожая на сияющий пузырь. Внутри Говнюк негромко, но вполне различимо выдохнул молитву Полярной звезде. Я подалась вперед.

– Бывает, дезориентирует. – Кобб включил машину Артуро, а потом и Недда.

– На настоящий полет не слишком похоже, но имитация сносная.

Я напряженно ждала, пока он обходил класс по кругу, включая устройства одно за другим. От каждого курсанта слышалось тихое аханье или «Ух ты!». У меня чуть сердце не остановилось, когда Кобб отвернулся от последнего пустого кресла и направился в переднюю часть класса.

Потом, словно о чем-то вспомнив, обернулся через плечо на меня. Я чуть не взорвалась от предвкушения.

Наконец он кивнул на пустую кабину. Я сорвалась со стула и забралась внутрь, а он щелкнул переключателем. Вокруг вспыхнул свет, и в мгновение ока я словно очутилась в кабине истребителя класса «Поко» на стартовой площадке. Иллюзия оказалась настолько правдоподобной, что я ахнула и высунула из «кабины» руку, просто чтобы убедиться. Рука пробила голограмму, та колыхнулась и распалась на мелкие крупинки света – словно осыпалась пыль.

Я убрала руку и осмотрела панель: рычаг управления двигателем, приборная доска с кучей кнопок и сфера управления для правой руки. Сфера представляла собой шар, который можно было накрыть ладонью, с выемками для пальцев и кнопками в углублениях.

В голограмме остальные «звездолеты» выстроились в ряд около идеальной имитации «Альты». Подняв голову, я даже видела небо, смутные очертания пояса обломков... вообще все.

В небе проступило усатое лицо Кобба, будто одного из Святых. Он наклонился сквозь голограмму поговорить со мной.

– Нравится, курсант?

– Да, сэр, – ответила я. – Больше всего на свете.

– Хорошо. Так держать.

Я встретилась с ним взглядом и кивнула. Он отошел.

– Итак, курсанты. – Голос Кобба долетал словно из ниоткуда. – Не будем терять времени. Каждый день тренировок хорошие пилоты погибают в бою без вашей поддержки. Наденьте шлемы, они у вас под ногами.

Я надела свой, и голос Кобба зазвучал через шлемофон:

– Давайте потренируем взлет. Нужно...

– Сэр! – перебил Говнюк. – Я могу им показать. Я закатила глаза.

– Хорошо, командир звена. Я не против, чтобы кто-то другой сделал за меня черную работу. Посмотрим, как ты поднимешь их в небо.

– Да, сэр! Звено, для набора высоты и снижения в истребителях используются не ускорители, а подъемные кольца. Подъемное кольцо – это устройство в виде обруча под днищем каждого звездолета. Оно включается... э... красной кнопкой в верхней части передней консоли. Никогда не выключайте его во время полета, иначе рухнете, как космический мусор.

Один из кораблей в строю осветился снизу – заработало подъемное кольцо.

– С помощью сферы управления вы можете управлять углом крена и совершать малые перемещения. Для быстрого набора высоты потяните вверх маленький рычаг рядом с большим рычагом управления двигателем.

Звездолет Говнюка начал равномерно подниматься. Это был корабль класса

«Поко», как и все наши. Они походили на увеличенные карандаши с крыльями, но тем не менее были звездолетами, и я сидела в кабине. Хоть и в голограмме, но мечта сбывалась.

Я щелкнула красным переключателем, и вся приборная доска осветилась. Ухмыльнувшись, я водрузила правую ладонь на сферу управления, а левой рванула рычаг контроля высоты.

Корабль вдруг резко скакнул назад, и я врезалась в здание.

И не только я. Корабли отзывались с гораздо большей чувствительностью, чем мы ожидали. Риг умудрился перевернуться вниз головой, Киммалин взмыла ввысь, потом, завопив от неожиданности, рванула вниз и расплющила свой «Поко» о стартовую площадку.

– Курсанты, только рычаг контроля высоты, – сказал Говнюк. – Сферу управления пока не трогать!

Где-то снаружи усмехнулся Кобб.

– Сэр! Я... э... это... – Говнюк замолчал. – Хех.

Я порадовалась, что никто не видит, как я покраснела. Судя по столам и разбросанной еде, я врезалась в голографическую версию столовой при летной школе. Наверное, мне полагалось схлопотать травму шеи, но хоть мое кресло и подрагивало при движении, оно не могло воспроизвести всех ощущений настоящего полета.

– Мои поздравления, курсанты, – сказал Кобб. – Не сомневаюсь, половина из вас уже мертвы. Командир звена, есть мысли?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒