Примечание к части

Примечание к части

Вина Белых ‑ это индивидуальная или коллективная вина, которую испытывают некоторые белые люди за вред, причиненный расистским обращением с этническими меньшинствами, такими как афроамериканцы и коренные народы, со стороны других белых людей, особенно в контексте атлантической работорговли, европейского колониализма и наследия этих эпох.

ГЛАВА 3

Неспешные шаги эхом отдавались в пустынных коридорах учебного центра. Вот уже несколько месяцев, как Бойд занимался с тренером Дэвидом Накамурой.

Бойд не знал, на что он подписался. Мать не снизошла до того, чтобы объяснить ему, с чем именно ему придётся иметь дело, лишь в общих чертах обозначила круг его новых должностных обязанностей. Он наивно полагал, что обучение сведётся к отработке приёмов самообороны, но занятия оказались куда более интенсивными. Его учили как правильно атаковать противника, как правильно обращаться с оружием, как правильно выстраивать тактику и стратегию. За всё время, что длилась его подготовка, он ни разу не покидал стен учебного центра. В огромном многоуровневом здании было всё – от кафетерия до общежития. Комнаты были маленькие, обстановка минималистичной, а окна считались непозволительной роскошью. Из‑за искусственного освещения создавалось ощущение, что время здесь остановилось.

Спустя какое‑то время Бойд с удивлением обнаружил, что на девятый уровень здесь претендовал не только он, но и другие агенты. Однако их тренировали отдельно от него. Видимо, потому, что программа его обучения была более интенсивной, чем у других. Это Бойд начинал всё с чистого листа, а другие агенты уже не первый год работали на передовой.

Занятия были индивидуальными, и далеко не все из них сводились к боевым навыкам.

Его ознакомили с целями и директивами Агентства, неоднократно акцентировав внимание на том, как конфиденциальность и успех миссии важны для общего блага, не забыв упомянуть и о том, как провал миссии отразится на Агентстве. А точнее, какие последствия неудача Агентства будет иметь для агента.

Его обучали хорошим манерам. Эти занятия были посвящены умению вести себя как должно и выглядеть как подобает. Агентство придавало огромное значение физическому совершенству своих сотрудников. И Бойд невольно словил себя на мысли, что, возможно, в этом крылась причина постоянных придирок матери к его внешнему виду, который не соответствовал её высоким стандартам.

С умением вести себя в обществе у Бойда были проблемы. Он уже несколько лет не общался ни с кем на постоянной основе. По натуре он был флегматиком; будь его воля, он бы предпочёл, чтобы его оставили в покое. Тем не менее, к своим восемнадцати годам Бойд всё же смог обзавестись некоторыми полезными навыками. Даже самые невыразительные лица для него были открытыми книгами. Взрослые частенько не следили за языками, находясь в зоне слышимости мальчишки, который редко открывал рот. Так Бойд научился сопоставлять язык тела, который они демонстрировали друг другу, с правдой, которой они делились шёпотом наедине с друзьями.

И всё же львиную долю времени и сил съедали физическая подготовка и тренировки по рукопашному бою. Предполагалось, что он должен был приобрести определённую физическую форму, которая повысила бы его шансы на выживание и позволила бы адекватно функционировать в качестве оперативного агента. А посему время, которое он проводил в тренажёрном зале, могло соперничать лишь с временем, которое он проводил в спаррингах с Дэвидом. После стольких лет сидячего образа жизни новый распорядок дня был слишком плотным.

Но были в этом и плюсы. По мере того, как занятия становились всё более и более утомительными, на поверхность всплыло давно похороненное стремление к превосходству. Сложно отгородиться ото всех и вся, когда ты постоянно оказываешься в ситуации, где волей‑неволей приходится вылезать из своей раковины и взаимодействовать с внешним миром.

Плохо было то, что боевая подготовка предполагала тесный физический контакт. Чужие руки касались кожи, а чужое тело пригвождало к полу. К тому же Дэвид ещё в самом начале заметил, что Бойд шарахается от него, как от чумного, и, похоже, твёрдо вознамерился это исправить. Он прикасался к Бойду чаще, чем требовалось. С профессионализмом и непринуждённостью, свойственной дрессировщикам, он приручал его к своим рукам. Дэвид мог невзначай взять его под руку или случайно хлопнуть по плечу, подкравшись сзади. Все эти неожиданные прикосновения пугали Бойда до чёртиков.

Дэвид бил его по спине, плечу или руке, приговаривая: «Будь это нож или пистолет, ты сейчас был бы уже мёртв». Прошло несколько недель, прежде чем Бойд привык и перестал дёргаться, и ещё больше времени, прежде чем у него появились глаза на затылке, и он начал чувствовать, как Дэвид подкрадывается к нему исподтишка, желая застать врасплох.

Бойд повернул за угол и замедлил шаг. У входа в тренировочный зал, прислонившись к стене, стояли мужчина и женщина. На них были тренировочные костюмы; мужчина смеялся и дёргал женщину за косу, а та пыталась от него отмахнуться. Появление Бойда не осталось незамеченным.

– На твоём месте я бы сейчас не стала туда соваться, – предупредила женщина. – Накамура разговаривает по телефону с Дугом, это может длиться вечность. Ты же знаешь Дуга.

Дуга, а точнее, инструктора Дугласа Фергюсона, обычно занимавшегося боевой подготовкой агентов девятого и десятого уровней, Бойд не знал. Ему сообщили лишь, что Дуглас уехал из страны, и Дэвид заменяет его, пока тот в отъезде.

– Спасибо.

Бойд встал у двери, скрестив руки на груди, позволяя сбитой с толку женщине себя рассмотреть.

– Ты тоже на тренировку? Не помню, чтобы видела тебя здесь раньше.

– У меня специализированная программа подготовки, поэтому я занимаюсь отдельно от остальных.

Агенты переглянулись.

– Вот значит как. Странно всё это. Не припоминаю, чтобы видела тебя раньше, да и на вид ты совсем ребёнок.

– Мне девятнадцать. Исполнится на следующей неделе, – выдержав паузу, ответил Бойд, задумчиво разглядывая двух агентов перед ним. – А почему вы спрашиваете? В каком возрасте они обычно начинают вербовать людей?

– Зависит от обстоятельств, – ответил парень. – К примеру, новобранцев из числа военных и правительственных служащих обычно вербуют до двадцати пяти. Они любят свежее мясцо. А вот если вербуют кого‑то из зэков или гражданских, у которых есть нужные им качества, то на возраст никто и не взглянет. Оторвут с руками и ногами.

– Я слышала, что научных сотрудников и аналитиков вербуют довольно рано, – добавила девушка. – В основном потому, что в большинстве своём, они – гении. Как только они проходят тестирование на IQ или Mensa(1), у Агентства, должно быть, срабатывает маячок, и они спускают своих собак с цепи, чтобы те бежали вербовать им новых ботаников.

Бойд кивнул. Это вписывалось в общую картину работы Агентства, какой он себе её представлял. Но не проливало свет на то, как Маршалу удалось получить опеку над несовершеннолетними, завербованными «довольно рано». Что‑то подсказывало ему, что сделано это было в обход закона.

– Кстати, меня зовут Сесилия. А это Довер. А тебя как зовут и какой у тебя уровень?

– Бойд. Не уверен, что у меня есть какой‑то уровень.

Довер нахмурился.

– Это офигеть, как странно, чувак. Ты стажёр, что ли?

Стажёрами называли агентов на испытательном сроке, этот термин Бойд быстро выучил. Казалось, старшие агенты испытывали нечто сродни наслаждению, без конца напоминая новичкам о том, чем они от них отличались.

– Я тренируюсь всего лишь три месяца. Думаю, мне присвоят уровень по окончании обучения.

По всей видимости, этот довод Довера не удовлетворил, потому как на этом допрос не закончился:

– Иногда уровень присваивают, основываясь на прошлых достижениях агента. Признавайся, откуда ты такой взялся? На кой ты им сдался?

– Да в общем‑то ниоткуда, – признался Бойд. – Они подыскивали потенциального партнёра для агента Синь Лю Вега, я просто пришёл на собеседование и попал в список вероятных кандидатов. Полагаю, официальный уровень они присвоят мне в том случае, если я успешно пройду обучение, потому как никаких выдающихся достижений в моём прошлом нет.

Довер подозрительно прищурился.

– Хрена с два! Никакая специализированная программа не сделает из неподготовленного новичка напарника для Веги. Большинству людей просто не дано дотянуться до его уровня!

– Чушь какая‑то, – вмешалась Сесилия, не слишком‑то довольная таким поворотом событий. – Ты это серьёзно? Тебя готовят в напарники тому самому Монстру?

– Ну да. Они были предельно конкретны во время интервью. К тому же моя мать в общих деталях обрисовала мне детали, так что сомнений быть не может.

– Твоя мать? – спросил совершенно сбитый с толку Довер. – И кто у нас мать?

– Вивьен Болье.

Агенты презрительно скривились, а Сесилия даже сделала шаг назад, заметно напрягшись.

– А, – усмехнулся Довер. – Теперь всё стало на свои места.

Перемена в их поведении была столь разительной, что Бойд насторожился, лицо его по умолчанию приняло привычное нейтральное выражение.

– В каком смысле?

– В том смысле, что ты, какой‑то желторотый гражданский, без всякой подготовки, заявился с улицы – и они сразу же бросились обучать тебя на агента девятого уровня! – возмущённо воскликнула Сесилия. – Ты хоть представляешь, сколько мы вкалывали, чтобы получить этот шанс?

Довер покачал головой.

– Не бери в голову, Сесилия. Это того не стоит. Она делает всё, что пожелает.

– Но это несправедливо! – настаивала Сесилия, срываясь на крик.

– Даже не знаю, что вам сказать на это, – развёл руками Бойд. – Я всего лишь делаю, что прикажут. Возможно, вам стоит поговорить об этом с кем‑нибудь из ваших начальников.

– Ага, – съязвила Сесилия. – Займусь этим прямо сейчас. Хотя постой, твоя мать ведь заместитель директора Агентства, и плевать она хотела на протокол, на то, что я горбачусь уже шестой год, чтобы получить право обучаться до девятого уровня, но даже если я получу его, это не гарантирует мне продвижение по служебной лестнице. Куда тупой шлюшке из пиара это понять? Она ведь просто говорящая голова на ножках.

Довер огляделся по сторонам, словно опасаясь, что её могут услышать.

– Ладно, ладно… Давай просто забудем об этом и всё.

– Шесть лет, – повторила Сесилия, глядя Бойду прямо в глаза, – мне приходится прилагать в два раза больше усилий, чем мужчинам, прыгать в три раза выше головы, а ты просто пришёл из ниоткуда и вот так сходу получишь девятый уровень. Ума не приложу, как такое вообще возможно!

Довер схватил Сесилию за руку и оттащил в сторону.

– Не будь дурой. Закрой свой чёртов рот, пока щенок не побежал жаловаться своей мамочке. Просто выкинь это из головы.

Бойда прошило раздражением.

– Я ничего ей не скажу. У нас с ней в венах течёт одна кровь, но это единственное, что нас связывает.

– Конечно. Поэтому она расстаралась, чтобы её мальчик стоял на голову выше девяноста процентов оперативных агентов Агентства, – прорычала Сесилия. – Должно быть, здорово сразу прийти на всё готовое – и тебе высокая зарплата, и допуск к секретной информации. Скажи, а у тебя есть ещё братья или сёстры, которых она собирается сюда пропихнуть? Может быть, следующего своего щенка она возведёт в капитаны?!

Довер схватил её за локоть и потащил по коридору.

– В любом случае, он вряд ли протянет и пару месяцев. Сдохнет раньше, чем ты оглянуться успеешь. Поверить не могу, что ты так разошлась из‑за какого‑то маленького женоподобного. …

Они скрылись за углом, и его голос стих.

На душе было гадко, разочарование лежало тяжким камнем на сердце, скрутив желудок в бараний рог. Хотелось сбежать к себе в комнату, закрыться на замок и стать невидимкой, чтобы мир забыл о его существовании. Бойд несколько недель общался только с тренерским составом. Похоже, это было к лучшему. Он и не догадывался, как сильно презирали его мать, и он ничего не мог с этим поделать, как не мог изменить их отношение к себе. Они воспринимали его через призму их мнения о Вивьен, которая с трудом переносила своего сына, и тем не менее факт их родства вызывал в других отвращение. Впрочем, как и он сам.

Стиснув зубы, Бойд заставил себя не думать об этом и вошёл в тренировочный зал. К тому времени Дэвид уже закончил говорить по телефону и повернулся лицом к открывающейся двери. Японец, чуть за сорок, невысокого роста, спортивного телосложения, он относился к тренировкам со всей серьёзностью, что, впрочем, не мешало ему щеголять улыбкой.

– Не думал, что ты можешь быть таким злым, – заметил Дэвид, наблюдая за тем, как Бойд подошёл к оружейной стойке и взял с неё пару удлинённых тонф (2).

Бойд не ответил, поднял тонфу, защищая руки, и принял боевую стойку.

Дэвид смерил его беглым взглядом.

– Прости, но должен разочаровать тебя, малыш, ты не можешь игнорировать своего тренера только потому, что тебе не хочется говорить, – он кивнул на тонфы в руках Бойда. – Положи их на место. Сегодня мы будем драться врукопашную.

Бойд перевернул тонфы и поймал их за концы, прежде чем переложить в одну руку. Он наклонился, чтобы вернуть их на стойку, и именно этот момент Дэвид выбрал, чтобы нанести удар. Бойд потерял равновесие и рухнул на спину, у него перехватило дыхание. Дэвид хотел прижать его к полу, но Бойд опомнился, ужом вывернулся из его хватки и встал в стойку. Он танцевал, не сводя глаз с лежащих на полу тонф, но прежде чем Бойд успел до них дотянуться, Дэвид подцепил тонфы кончиками пальцев и отбросил на другой конец комнаты.

Спарринг продолжился.

Дэвид бил сильно и быстро, снова и снова опрокидывая Бойда на ковёр. И хотя Дэвид постоянно одерживал верх, Бойд не мог не признать, что стал быстрее и легче вырывался из захватов Дэвида. Бойд попытался сосредоточиться на своих сильных сторонах, используя скорость и худощавое телосложение как преимущество, и всё бы ничего, но Дэвид решил поболтать прямо во время спарринга.

– Что тебя так разозлило?

– Я не зол, – Бойд блокировал удар, нацелившийся ему в грудь, и отскочил в сторону.

– Слабо кроешь, – а в ответ тишина. И лишь топот ног по циновкам да хриплое дыхание. – Это как‑то связано с теми двумя, что стояли за дверью?

Бойд вложил в удар больше силы, чем обычно, и Дэвид ловко блокировал удар.

– Нет.

C минуту, пока они мутузили друг друга, попутно уворачиваясь от ударов, Дэвид молчал, размышляя над чем‑то.

– Позволь дать тебе совет.

Дэвид нырнул вниз и сбил Бойда с ног. Бойд рухнул на мат, а уже через несколько секунд оказался вдавлен в пол. В глазах Дэвида горел огонь, который при желании мог сжечь дотла.

– Ошибка стажёров номер один: позволяешь эмоциям взять верх над разумом, а это автоматически превращает тебя в лёгкую добычу, – Дэвид был тяжёлым. Значительно тяжелее, чем Бойд. – Думаешь, враг не заметит твой промах? Думаешь, то, что ты притворяешься бесстрастным трупом, делает тебя таковым? Враг может тебя прочитать. Враг может обернуть твою слабость против тебя. Ты мог погибнуть сейчас из‑за того, что думал о какой‑то ерунде. Когда речь идёт о жизни и смерти, ни одна проблема не стоит того, чтобы из‑за неё умирать.

Бойд попытался стряхнуть с себя Дэвида, но тот стиснул пальцы на его запястьях, без особого труда удерживая трепыхавшегося под ним мальчишку на месте.

– В чём дело? Хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Сердце набатом зачастило в груди.

– Слезь с меня.

Дэвид не ослабил хватку, напротив, его пальцы ещё сильнее сжались на запястьях Бойда. Казалось, чужое тело с каждой минутой становилось ещё тяжелее и жёстче. Лишённый всякой возможности на побег, Бойд чувствовал, как паника острыми когтями впивается в его горло, заставляя сердце колотиться о рёбра так сильно, что глухие удары эхом отдавались внизу живота.

– Твоё главное преимущество в стремлении всеми способами избежать контакта с противником, – сказал Дэвид. – Но сдаётся мне, на то есть причина. Ты боишься оказаться там, где находишься сейчас.

Бойду пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука. Он зажмурился и откинул голову назад, заставляя себя успокоиться. Мыслить трезво, расслабиться и дышать. Но это не помогло. Это никогда не помогало. Дэвид был тяжёлым, слишком тяжёлым, он не мог сбросить его с себя, не мог пошевелиться, не мог сбежать…

– Почему? – услышал он голос на задворках сознания.

Бойд не слышал, как тяжело сопел, не понимал, когда поддался слепой панике, не помнил, как яростно вырывался из стальной хватки Дэвида, крича и царапаясь. Эти мгновения стёрлись из его памяти. Очнулся он в нескольких футах от Дэвида. Тяжело дыша, он корчился на полу.

Дэвид, казалось, был ничуть не удивлён.

– Ошибка стажёров номер два: идя на поводу у эмоций, ты показываешь противнику своё слабое место.

Бойд не ответил. Из‑за выброса адреналина его пульс участился, а тело пробирала дрожь.

Дэвид нахмурился.

– Перерыв пять минут, а потом мы продолжим с оружием. В два часа у тебя назначена встреча. Поскольку сегодня нам придётся закончить пораньше, я жду, что ты будешь прилагать несколько больше усилий, чем обычно.

Бойд попытался кивнуть, но едва мог пошевелиться. Дождавшись, когда Дэвид уйдёт на другой конец зала, он поднялся с корточек и сел на пол. Бойд притянул дрожащие ноги к груди, упёрся локтями в колени и зарылся пальцами в волосы.

– Блядь!

Он сосредоточился на своём дыхании: вдох‑выдох, выдох‑вдох. Спустя какое‑то время паника отступила, уступив место благодатному забвению, забравшему непрошеные воспоминания, принеся желанный покой.

Бойд встал и подошёл к Дэвиду. В этот раз он не позволил эмоциям вырваться наружу. Он атаковал Дэвида с целеустремлённой сосредоточенностью и остановился лишь тогда, когда тот поднял руку вверх, давая понять, что поединок закончен. Лишь тогда до него дошло, что прошёл целый час, а в зале помимо них есть кто‑то ещё.

– А, это ты, Люк, – крикнул Дэвид через всю комнату. У него даже дыхание не сбилось. – Я тебя не заметил. Мы закончили на сегодня. Дай ему минуту, чтобы переодеться.

Молодой человек в форме взглянул на часы. У него были волосы пшеничного цвета и честное лицо, в отличие от прочих сотрудников Агентства, которых Бойд уже имел неудовольствие повстречать.

– Если только минуту.

Бойд зашёл в раздевалку, быстро переоделся, швырнул грязную форму в спортивную сумку и присоединился к Люку. После месяцев, проведённых в кондиционированных помещениях тренировочного центра, холодный ноябрьский ветер застал его врасплох.

Людей вокруг было немного. Он уже встречал их раньше, в тот день, когда впервые переступил порог этого странного места. И так же, как и тогда, все они поднимались либо спускались на тридцать второй этаж Башни – самое оживлённое место во всём центре, если не считать жилых строений.

– Куда мы идём?

– На Четвёртый, – ответил Люк. – Я не уверен, но думаю, это как‑то связано с агентом Вега.

– А что там, на Четвёртом? – об этом месте Бойд знал только то, что туда лучше не попадать.

– Центр временного содержания. Там очень высокий уровень безопасности, сам ты туда попасть не сможешь.

– Это там держат Вега?

– Да. Раньше его держали в камере строгого режима, а теперь перевели в обычную. До тех пор, пока не решат, что с ним дальше делать.

Меры предосторожности показались Бойду чрезмерными. Но если верить слухам, Син был человеком непредсказуемым.

– Если он так опасен, как все говорят, почему они его отпускают?

– Если честно, понятия не имею, – подумав с минуту, ответил Люк. – Он жуткий тип. Должно быть, он и впрямь профи, раз они пошли на этот шаг.

Бойд взглянул на него с интересом. Дэвид не опровергал и не подтверждал ходившие о Сине слухи, но и в защиту его не проронил ни слова. Остальные называли его не иначе как Монстр. Люк был первым человеком, которого он встретил на территории компаунда, кто не говорил о Сине с пренебрежением.

– Ты видел что‑то, что заставило тебя усомниться в правдивости этих слухов, которые о нём ходят, – догадался Бойд.

– Что‑то вроде того. Не стану утверждать, что он нормальный, потому что, поверь мне на слово, это не так. Я видел, как у него случались эти его психические припадки, а в результате охранники, пытавшиеся привести его в чувство, оказывались мертвы. Но недавно я разговаривал с ним, и в тот раз он не выглядел неадекватным. Он показался мне относительно… нормальным. Мне кажется, его выводят из себя люди, и вот тогда дело принимает опасный оборот. И это та причина, по которой не стоит ему возвращаться к оперативной работе, – Люк замолчал, вперившись в Бойда настороженным взглядом. – Зря я тебе всё это говорю, да?

– Есть какое‑то негласное правило, запрещающее тебе разглашать эту информацию? – повёл плечом Бойд. – Я пытался задавать вопросы, но ни разу не получил прямого ответа. То ли потому, что место это засекречено, то ли потому, что это как‑то связано с его должностью.

– Полагаю, второе. Если большинство сотрудников Агентства предвзято относится к Веге из‑за всех этих слухов, то ты – чистый лист. Должно быть, руководство хочет, чтобы так оно и оставалось.

Бойд не видел в этом особого смысла, но надеялся, что предстоящая встреча даст ответы на мучившие его вопросы, раз и навсегда положив конец одолевавшему его раздражению. Отсутствие достоверной информации о реальном положении дел бесило, он бы предпочёл узнать не сплетни, а подробности из надёжного источника.

До входа в Башню молодые люди дошли, не обменявшись более ни словом. Миновав главный лифт, они проследовали по коридору к двери стального цвета. Бойд бы так и стоял возле неё, гадая, как попасть внутрь, если бы Люк не активировал скрытую панель, проведя по ней своей ключ‑картой. Дверь отъехала в сторону, оказавшись очередным лифтом.

– Доступ на этаж строго ограничен, – догадался Бойд.

– Подняться на Четвёртый на одном из главных лифтов, впрочем как и по главным лестницам, нельзя. Все входы на Четвёртый, кроме этого, заблокированы. Без специальной карты доступа туда не попасть.

Войдя внутрь, Люк снова приложил свою карту к сканеру, чтобы подняться на Четвёртый. Дверь с шумом закрылась, и лифт заскользил вверх.

– Если постояльцы так опасны, не разумнее было бы содержать их отдельно, а не в главном здании? И почему именно на четвёртом этаже?

Люк пожал плечами.

– Понятия не имею. Когда‑то здесь и вправду размещалась «Джонсонс Фармасьютикалз», и в этом небоскрёбе было полно тайных лабораторий. Возможно, одна из них была на четвёртом этаже, и Агентству приглянулись обстановка и расположение. Но, если говорить начистоту, с точки зрения безопасности этот центр не слишком удачно спроектирован. Слышал, что в перспективе они собираются перебраться в какое‑то более подходящее место, но кто знает, когда это произойдёт?

Лифт остановился, почти не вздрогнув, и дверь открылась.

– У кого есть доступ на этот этаж?

Они вошли в пустой коридор, стены и полы которого были выложены белой плиткой. Из‑за искусственного освещения люминесцентных ламп место это напомнило Бойду больницу. Он невольно поёжился и скрестил руки на животе.

Не успели они выйти из лифта, как в него вошли два охранника. Люк поморщился, не утруждая себя приветствием. Дождавшись, когда дверь лифта закроется, Люк ответил:

– У офицеров, врачей, агентов спецназначения, которые работают на Агентство, и ещё у охранников, отвечающих за безопасность этого этажа, – Люк постучал пальцем по своему карт‑ключу. – Нас не так уж много. Эти двое, Гарри Трумэн и Дэннис МакНиколс, здесь дольше всех. Кадровые перестановки в службе безопасности Четвёртого – редкость.

Бойд подумал, что с точки зрения соображений безопасности это имело смысл.

– Не отставай, – предупредил Люк. – Заблудиться здесь проще простого. Каждое крыло выглядит точь‑в‑точь как предыдущее.

Тем не менее, чтобы добраться до места назначения, много времени не потребовалось. Люк распахнул одну из одинаковых дверей и впустил Бойда в совершенно непримечательную крошечную комнатушку. Внутри его уже дожидался человек, которого Бойд никогда раньше не видел. На вид он был моложе Дэвида, светловолосый, с небесно‑голубыми глазами, красивый и хорошо сложённый. Он выглядел как мальчишка. В первое мгновение Бойд было даже решил, что это один из кандидатов, пока Люк не вытянулся перед незнакомцем в струнку и не отдал ему честь. Незнакомец обменялся с Люком одними лишь им понятными взглядами, после чего Люк вышел, на прощание ободряюще улыбнувшись Бойду.

Бойд замешкался, не зная, чего ждать.

– Здравствуй, Бойд, – сказал мужчина.

Бойд замер у двери настороженным сусликом.

– Здравствуйте.

– Я Генерал Кархарт. Можно сказать, я тот, кто курирует этот проект. Я бы представился раньше, но, принимая во внимание твой плотный график, я счёл разумным отложить наше знакомство до более подходящего момента.

– О, – ответил Бойд, и, поразмыслив, вежливо добавил: – Рад знакомству.

– Агент Блейк подойдёт с минуты на минуту. На этой встрече должны присутствовать вы оба.

Бойд удивился: он не ожидал, что всё зайдёт так далеко.

– А много людей подало заявки?

– Дело было не столько в том, чтобы подать заявку, сколько в том, чтобы быть выбранным для прохождения обучения, – как бы между делом заметил Кархарт. – Поскольку выбор пал на тебя и на агента Блейка, тот из вас, кто успешно пройдёт испытание, станет напарником Сина, второй же останется в резерве, на тот случай, если первый кандидат погибнет.

Учитывая, каким будничным тоном Кархарт говорил о возможной гибели потенциального кандидата в напарники Сина, Бойд понял, что такой исход Генерала бы нисколько не удивил.

– А по каким критериям оценивается успешность прохождения испытания? Нас будут тестировать?

– Нет, – Кархарт указал на двустороннее зеркало, по другую сторону которого была комната, напоминавшая допросную. – Цель этого проекта – найти кого‑то, кто сможет сработаться с агентом Вега. Он представляет большую ценность для Агентства, но вот его поведение доставляет Агентству одни лишь проблемы. Поэтому нам нужен кто‑то, к кому он… не сможет залезть в голову. Кто‑то достаточно умный, чтобы справиться с ним и с задачами, которые он выполнить не в состоянии.

– То есть вам нужен посредник?

– Да, но ты сам скоро убедишься, что наша работа в меньшей степени предполагает переговоры с повстанцами и террористами. Чаще всего вы будете иметь дело с информаторами, двойными агентами и решать задачи, для выполнения которых потребуется работать под прикрытием. Это то, в чём Син не силён. Он – смертоносное оружие во плоти. Проблема в том, что мне нужно и то, и другое.

– Понимаю.

Разговор этот мало соответствовал той реальности, в которой существовал Бойд. Казалось, он читает шпионский роман, где главного героя приняли в секретное агентство лишь потому, что ему по душе шпионские игры.

– Значит, вы будете моим начальником?

– Командиром, – поправил его Кархарт. – Ты будешь работать в вверенном мне подразделении под моим началом. С какой целью было создано это подразделение, ты узнаешь, если тебя выберут напарником Сина или если выбор падёт на Блейка и он погибнет.

– А куда отправят меня, если выберут Блейка? Агентство выделит мне какую‑то должность, пока я не понадоблюсь?

Кархарт кивнул.

– Подготовка действующего оперативного агента девятого уровня во сто крат превосходит те навыки, которыми обладаешь ты, несмотря на всю интенсивность твоего обучения. За пределами моего подразделения отсутствие у тебя необходимой подготовки стало бы проблемой. Но напарнику Сина в моём подразделении будет отведена особая роль, поэтому для тех задач, которые он будет выполнять, это приемлемо. Если выберут Блейка, то тебе подыщут какую‑нибудь номинальную должность в Агентстве, не требующую особой квалификации, пока в тебе не возникнет необходимость. Если, конечно, ты не решишь посвятить эти годы надлежащей подготовке, чтобы стать настоящим агентом.

Не сказать, чтобы Бойд был особо удивлён.

– Мне сказали, я смогу взглянуть на Сина одним глазком.

– Возможно даже двумя.

Дверь открылась, впуская в комнату оперативного агента девятого уровня Адама Блейка. Он перевёл взгляд с Бойда на Кархарта. На обычно каменном лице читалось удивление.

– Я опоздал, сэр?

– Нет, – Кархарт кивком указал на стулья. – Присаживайтесь. Вы станете свидетелями сеанса Сина с психиатром Агентства. Это аттестация. Вы – отнюдь не единственные, кого будут подвергать серьёзным испытаниям в течение нескольких следующих месяцев.

Бойд не ожидал, что окажется на сеансе психоанализа, но в этом определённо был смысл, поскольку ожидалось, что кандидат должен адаптироваться к неуживчивой личности Сина. Но его не покидала мысль: что произойдёт в том случае, если тест провалит Син, а не они?

Ожидание заняло несколько минут. Кархарт разговаривал с кем‑то по коммуникатору, Бойд молчал, а Адам вёл себя так, словно Бойд был пустым местом. Создавалось впечатление, что какую бы задачу перед ним не поставили, он постоянно был чем‑то недоволен, но, судя по тому, что видел Бойд, справлялся он с ними чётко и эффективно.

Через десять минут Кархарт выключил свет, и дверь по другую сторону зеркала открылась.

Син оказался совсем не таким, каким представлял его себе Бойд. После того, как в течение нескольких месяцев его кормили жуткими слухами о Монстре, скрывавшимся под личиной агента Вега, Син представлялся ему кем‑то постарше и посвирепее. Бойд ожидал увидеть перед собой дикаря, заросшего и матёрого преступника, но настоящий Син был довольно высоким парнем, выше шести футов, слишком худощавым для своего роста. Поношенные брюки‑карго держались на узких бёдрах на честном слове, зато под футболкой без рукавов скрывались скульптурные руки. Судя по всему, Син состоял сплошь из одних мускулов. Тонкий металлический ошейник, предназначение которого было для Бойда загадкой, плотно прилегал к его шее. То, как он двигался, лишь подчёркивало незаурядный контроль, коим обладал этот человек над своим телом. Каждое движение было отточенным и в то же время хищным. По мнению Бойда, именно так и должен был двигаться тот, кого называли смертоносным оружием во плоти.

Син сел и уставился в зеркало, ясно давая понять, что он знает о том, что за ним наблюдают. Возможно, он даже знал, кто за ним наблюдает.

Когда Бойд невольно встретился с Сином взглядом, то поймал себя на мысли, что тот обладает привлекательной, но весьма противоречивой внешностью. Высокие скулы, прямой нос, возвышавшийся над идеально очерченными полными губами, и, конечно, глаза, – миндалевидные, с тяжёлыми веками, сиявшие, как два нефрита – именно они делали его внешность поистине выдающейся. Цвет этих кошачьих глаз резко контрастировал с оливковым цветом лица их обладателя.

С первого взгляда и не определишь, кем он был по национальности, хотя по логике вещей фамилия Вега должна была принадлежать выходцу из Латинской Америки или Испании.

Бойд не ожидал, что окажется настолько заинтригован внешностью предполагаемого напарника, но ничего не мог с собой поделать. Когда‑то он любил рисовать, и как художник, пусть даже и в прошлом, не мог не оценить такое противоречивое лицо. Противоречия порождали вопросы. Бойду захотелось узнать больше о прошлом человека, который сидел перед ним; о том, как это возможно, источать такую силу, имея такую комплекцию; как кто‑то такой молодой и красивый мог заработать репутацию монстра? С другой стороны, лучшие серийные маньяки тоже казались вполне здравомыслящими людьми, а ещё очаровательными и привлекательными.

Словно прочитав его мысли, Син усмехнулся. Взгляд его стал зловещим.

– Не тяни резину!

В темноте раздался сдавленный смех Генерала. Син не отвёл взгляд от зеркала даже тогда, когда в допросную вошёл психиатр, представившийся доктором Осландом. На вид ему было около сорока пяти, выглядел он весьма солидно. В большинстве своём сотрудники Агентства были напрочь лишены эмоций, если сравнивать их с гражданскими, утратившими вкус к своей работе. На первый взгляд казалось, что доктор Осланд как нельзя лучше вписывается в общепринятую модель поведения, но более пристальное наблюдение выявило, что всё не так однозначно. Тень отвращения промелькнула на его лице, когда он расположился в кресле напротив Сина.

Аттестация началась с общих вопросов, благодаря чему Бойд узнал, что история пребывания Сина в тюремном заключении может потягаться лишь с историей его психологических обследований. Осланд ясно дал понять, что поставить диагноз Сину не представляется возможным ввиду категорического отказа пациента от помощи в решении тех проблем, с которыми он безуспешно пытался справиться самостоятельно.

Син безучастно смотрел на психиатра, во всём с ним соглашаясь.

– Может, уже перейдём к делу? – нетерпеливо предложил он.

Доктор поджал губы.

– Меня это вполне устраивает.

– Так ноги в руки и бегом!

Осланд провёл большим пальцем по планшету.

– Большую часть своей карьеры вы провели взаперти на Четвёртом. Если быть точным, то четыре года, начиная с две тысячи двенадцатого, и почти весь этот год.

– Ваши навыки слежения не имеют себе равных, доктор.

– Первый раз вы оказались в изоляторе временного содержания на Четвёртом этаже после инцидента две тысячи двенадцатого…

Син, нахмурившись, уставился в зеркало.

– …и провели в заключении почти два года. По окончании этого срока вас направили на интенсивную психиатрическую терапию к доктору Лидии Коннорс в надежде, что состояние ваше стабилизируется, и вы сможете вернуться к оперативной работе, где вы смогли бы в полной мере реализовать ваши таланты, – последняя часть фразы прозвучала довольно забавно. – Однако терапия не помогла, вы снова встали на тропу насилия…

– У вас не хватило мозгов просмотреть материалы дела до того, как явиться сюда?

Доктор продолжил как ни в чём не бывало:

– …и оказались за решёткой ещё на два года. Когда Агентству снова понадобились ваши таланты, вы прошли аттестацию и вернулись к оперативной работе. Но не прошло и двух лет, как вы снова оказались в изоляторе, потому что четверо агентов, ваши бывшие напарники, погибли.

На этот раз Син насмешливо улыбнулся, хотя взгляд его обещал психиатру насильственную кончину.

Осланд замолчал, засунул руку в карман спортивной куртки и вытащил пульт дистанционного управления.

– Что изменилось? В прошлый раз вы ясно дали понять, что отказываетесь сотрудничать с врачами и продолжите и дальше вести антисоциальный бесконтрольный образ жизни.

– Я не говорил, что что‑то изменилось. Мой гениальный план заключался вовсе не в этом, если вы ещё не догадались.

– Но вы ведь не хотите возвращаться на Четвёртый, так ведь? – Син не удостоил его ответом, и доктор продолжил: – Значит, кое‑что всё‑таки изменилось. Полагаю, чтобы избежать вышеупомянутых последствий, которые постигнут вас в случае неудачного прохождения аттестации, вы постараетесь приложить больше усилий.

Они уставились друг на друга: доктор с покровительственным снисхождением, Син с плохо скрытой неприязнью.

– Ваши бывшие напарники, – с присущей ему невозмутимостью Осланд вернулся к тому, на чём остановился. – Давайте поговорим о том, что с ними произошло.

Губы Сина скривились в язвительной ухмылке. Казалось, она въелась в них навечно.

– Разве у вас нигде не завалялось досье с этой информацией, доктор? Вместе со снимками их трупов? Ну тех… которых смогли собрать по кусочкам.

– Конечно, – без промедления ответил Осланд. – Но я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о том, что с ними произошло. Что‑то кроме того, что все ваши напарники были убиты вами в целях самообороны.

– Не все из них были убиты мной. Некоторые погибли по собственной глупости.

– Вы находит<

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒