СУМЕРКИ. Ч1. ГЛАВА 1

СУМЕРКИ. Ч1. ГЛАВА 1

Перед Бойдом возвышался фармацевтический компаунд* Джонсонс – напоминание об исключительности Лексингтона, символ неравноправия.

Бойд родился и вырос в Лексингтоне, неподалеку от Сидар‑Хиллс, но никогда раньше здесь не был. Раскинувшийся в северной части города за высокими воротами, окружённый деревьями, этот компаунд был одним из тех немногих мест, которые избежали бомбёжек. Третья мировая война разразилась вскоре после рождения Бойда, но отголоски её были слышны и по сей день. Настоящий город, который Бойд никогда не видел, был заброшен; захлебнувшийся в преступности, где‑то разрушенный до самого основания, а где‑то восстановленный.

Но производители лекарств смогли извлечь выгоду даже из войны. Крупные корпорации поглотили почти все частные компании. Они продавали жизненно необходимые лекарства выжившим, больным и искалеченным по заоблачным ценам. В то время как большинство людей едва могло наскрести на крышу над головой, у компаний, таких, как Джонсонс, было полно денег, которые можно было спускать на покупку обширных земельных участков и содержание частных охранных фирм.

Было время, когда этот факт заботил Бойда, но, когда ничего не чувствуешь, необходимость беспокоиться о чём‑либо угасает сама собой.

У входа в компаунд Бойд остановился, бесстрастно наблюдая за тем, как женщине перед ним охранники просканировали сетчатку, прежде чем впустить её внутрь. На чёрной с серым форме высокого охранника была серебряная бирка с надписью: «Велиз», а на форме охранника ростом пониже – «Гаррет».

– Чего тебе? – требовательно спросил Гаррет и потянулся к оружию, в то время как Велиз вёл наблюдение за улицей позади Бойда.

– У меня назначена встреча. С моей матерью.

– Её имя?

– Вивьен Болье.

Гаррет резко обернулся, и внимание Велиза переключилось на Бойда. Они были удивлены, но настроены скептически. Особенно Гаррет. Он смерил Бойда оценивающим взглядом и презрительно скривил губы. Бойд к этому привык. Худой и андрогинный, с длинными светлыми волосами и кожей, казавшейся ещё более бледной из‑за чёрной одежды, которую он предпочитал носить. Вдобавок ко всему лицо Бойда по обыкновению выражало полное безразличие. Обычно люди просто не знали, что о нём думать, а если и приходили к какому‑то выводу, то он был отнюдь не лестным.

– Покажи своё удостоверение.

Бойд протянул ему водительские права. Гаррет взглянул на них и вошёл в сторожевую вышку. Он вернулся с металлодетектором. Бойд без возражений поднял руки. Пока Гаррет его сканировал, Бойд рассматривал деревья. Металлодетектор тихо запищал, не обнаружив признаков металла на теле Бойда, но Гаррет всё равно обыскал его.

– Он чист. Жди здесь, скоро прибудет твой эскорт.

Пока Бойд цеплял пропуск посетителя к плащу, Гаррет присоединился к напарнику, наблюдавшему за окрестностями. Бойд ждал, ни о чём особо не беспокоясь, ни над чем особо не задумываясь, без особого интереса разглядывая охранников, которые то и дело украдкой поглядывали в его сторону.

Но, похоже, охранник по имени Амос не был столь же заинтригован, потому как он попросту схватил Бойда за руку и без лишних вопросов потащил к воротам. После двух лет, проведённых почти в полной изоляции от внешнего мира, от чужого прикосновения по коже пробежали мурашки. Поборов первоначальное желание вырвать руку, Бойд покорно последовал за своим эскортом. Окажи он сопротивление, это привлекло бы к нему ещё больше внимания.

Внутри компаунд оказался намного больше, чем ожидал Бойд. За зданием, на котором красовалась кровавая эмблема фармацевтической империи Джонсонс, виднелось ещё несколько строений. Они отличались по высоте, а между ними змеились дороги. В зданиях повыше были парковки, остальные же вели ко входу. Внутренняя организация компаунда напоминала университетский городок.

– Ведёшь его ко входу? – спросил Гаррет у Амоса.

– Нет. В Башню. Она приказала отвести его в её кабинет.

– Правда? – заинтригованно протянул Гаррет. Бойд кожей чувствовал на себе его любопытный взгляд. – У щенка срок годности истёк, что ли?

– Кто знает, – пренебрежительно бросил в ответ Амос. – Не я устанавливаю правила, я лишь следую им.

– Как и все мы, – фыркнул Гаррет и отвернулся. – На связи.

Амос кивнул и дёрнул Бойда за руку, приказывая пошевеливаться. Бойд думал, что они войдут в здание «Джонсонс Фармасьютикалз», но вместо этого Амос повёл его вниз по главной улице. Они направились к небоскрёбу, возвышавшемуся в центре компаунда. В Лексингтоне были здания и повыше, но ни одно из них не могло сравниться с этим в диаметре. Зеркальные чёрные окна придавали ему схожесть с ожившим колоссом. Бойд не заметил никаких опознавательных знаков, ни названия, ни даже адреса, но, казалось, большинство людей направлялось к главному входу или выходило из него. Когда они вошли в оживлённый вестибюль, Бойд поймал себя на мысли, что следит за людьми вокруг, и почувствовал, как необъяснимая тревога царапает когтями стену его равнодушия.

Бойд уже много лет не был среди такого количества людей. Дни он коротал взаперти, в своём доме, почти не думая и не двигаясь, лишь изредка выбираясь из своего убежища, когда ему нужно было что‑то, что нельзя было заказать через службу доставки. Он никогда не страдал от клаустрофобии, но толпа снующих вокруг людей заставляла его горло сжиматься, а сердце колотиться о рёбра. Так много глаз, которые могли наблюдать за ним, так много рук, которые могли бы коснуться его и, возможно, причинить боль. Так много людей, которым он не мог доверять.

Пока они ждали лифт, Бойд придвинулся к Амосу ближе. Теперь его прикосновение не вызвало у Бойда беспокойства, напротив, так было спокойнее. Теперь Амос был единственным барьером, отделявшим его от толпы. Зародившаяся в глубине сердца тревога отступила.

Вокруг витали обрывки разговоров. Брифинги, миссии, штурмы – Бойд понятия не имел, что всё это значит. После стольких лет, проведённых в состоянии анабиоза, его вышвырнули в мир, поставленный на быструю перемотку, мир, где все разговаривали на языке, которого он не понимал.

В верхних углах лифта Бойд заметил маленькие, почти невидимые глазу камеры и сосредоточился на них, стараясь абстрагироваться от острого ощущения давления тел. По мере того, как давление толпы ослабевало, внимание Бойда переключилось на панель с кнопками. На ней был экран и картридер, но от внимания Бойда не ускользнуло, что кнопки четвёртого этажа на ней не было. Ростки любопытства проклюнулись в нём. Насколько он знал, многие дизайнеры питали суеверие относительно тринадцатого этажа. Мысль эта зародилась в глубине его сознания, но не задержалась там надолго, рассеялась, как предрассветный туман.

Когда они остались в лифте вдвоём, Амос подошёл к панели управления, приложил удостоверение к экрану и нажал последнюю кнопку. Меры безопасности на верхнем этаже были строже, чем на других этажах. Здесь не было ни коридора, ни приёмной, только глухая стена с тяжёлой дверью. Амос снова просканировал карту, экран вспыхнул зелёным, пропуская их внутрь. Стеклянные стены разделяли пространство на секции, коридор вёл куда‑то вглубь, но Амос остановился у стола по левую руку от них.

За столом сидела женщина. Она подняла на Бойда свои карие глаза. Судя по табличке на столе, её звали Аннабель Коннорс.

– Это ему назначено на десять тридцать?

Амос отпустил руку Бойда.

– Не знаю, Энн. Мне лишь сказали, что я должен привести его сюда.

Она кивнула и пододвинула тонкий планшет к краю стола. Бойд внёс в него своё имя и отошёл от стола. Аннабель перевела взгляд с планшета на Бойда, изумлённо вскинув брови, и подняла трубку.

– Инспектор, к вам Бойд Болье.

Последовала короткая пауза.

– Конечно, Инспектор.

Энн встала и открыла дверь своей картой.

– Проходите.

Бойд настороженно перешагнул порог кабинета. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз виделся с матерью, но она была такой же, какой он её запомнил. Светлые волосы были убраны назад, напряжённый взгляд голубых глаз отслеживал мельчайшие изменения в выражении его лица, плотно сжатые губы с опущенными вниз уголками как будто заранее раскритиковали всё, что он мог бы сказать или сделать.

Пытаясь отвлечься от пристального взгляда Вивьен, Бойд огляделся вокруг.

Кабинет был просторным, но в интерьере царил минимализм. Здесь не было ни одной личной вещи: ни семейных фотографий, ни сентиментальных вещиц. Кабинет этот не слишком отличался от дома. Французские окна занимали всю правую стену, открывая потрясающий вид на компаунд и город. С такой высоты здания внизу казались игрушками, разбросанными по земле.

– В этом ты продефилировал через весь компаунд?

У Бойда скрутило живот. Он не успел и слова сказать, а уже провалился.

– Да.

– Надеюсь у тебя есть достойное оправдание твоему неподобающему виду. Ты мог хотя бы привести себя в порядок, прежде чем явиться ко мне на работу? Выглядишь так, словно не расчёсывался несколько дней.

– Прошу прощения, мама. Мне нечего сказать в своё оправдание.

– Бесполезность твоего существования несоразмерна тем средствам, которые я в тебя инвестировала. В следующий раз, когда я назначу тебе встречу, я рассчитываю, что ты приложишь усилия. Не разочаровывай меня снова.

– Не буду.

Кокон равнодушия приглушал эмоции, но осознание того, что он снова сделал что‑то не так, отозвалось в сердце резким приступом боли. У него не было никого, кроме неё, а он даже не мог ей угодить.

– Сядь.

Бойд покорно опустился в кресло, выпрямил спину и положил ладони на колени.

– Что ты думаешь об этом месте?

Странный вопрос. После недолгой паузы Бойд ответил:

– Оно довольно большое и хорошо охраняется. Пожалуй, здесь слишком много людей, зданий и машин для компании, которая занимается производством и транспортировкой фармацевтических препаратов. Ещё стоило мне упомянуть твоё имя, как люди стали бросать на меня странные взгляды.

Вивьен посмотрела на него с некоторой долей презрения.

– И эти несостыковки не показались тебе странными?

– Я не в полной мере владею информацией о том, как построена работа других фармацевтических компаний, чтобы иметь возможность сравнивать, поэтому моё мнение вряд ли может считаться объективным.

– Если бы ты побывал на других объектах «Джонсонс Фармасьютикалз», то обнаружил бы многочисленные лаборатории, центральное административное здание и кое‑что ещё.

Больше она ничего не сказала, но было ясно, что она ждёт от него ответа.

– Меры безопасности и размеры компаунда кажутся несоразмерными его деятельности, – ответил Бойд. – Здесь слишком много зданий, многие из них имеют нетипичный для лабораторий дизайн. Некоторые люди, которых я встретил, не похожи ни на административный персонал, ни на лаборантов. Терминология, которую они использовали, не соответствует должностным обязанностями рабочего персонала фармацевтической корпорации. Под усиленной охраной находится вся территория компаунда, а не только стратегически важные объекты. Из чего можно сделать вывод, что ценные активы компании составляют не фармацевтические препараты, а нечто иное.

Вивьен смотрела на него с прежней холодностью, но одобрительно кивнула. Бойду оставалось лишь гадать, почему эти наблюдения заслужили её похвалу.

– Вывод верен, но не точен. «Джонсонс Фармасьютикалз» – легальная компания, чьи комплексы расположены по всей стране. Тем не менее, конкретно это место – прикрытие для санкционированной правительством организации, которая имеет высший гриф секретности. Большинство элитных правительственных структур не знают о её существовании. Даже ЦРУ, хотя Директор в курсе.

Слабый интерес, проклюнувшийся было в Бойде, угас прежде, чем успел дать всходы. Ему было всё равно, существует эта организация или нет, всё это не имело никакого значения. Хотя тот факт, что его мать работала в таком месте, его не удивил. Вивьен много лет проработала в ЦРУ, хотя он так и не понял, в чём именно заключалась её работа.

Затянувшаяся пауза подсказывала, что она ждёт от него ответа.

– Какова была бы цель подобной организации?

– Неужели, имея на руках ту информацию, которой владеешь, ты не сделал никаких предположений? Если это так, то ты лишился того единственного качества, которое представляло в тебе ценность, – её лицо ожесточилось. – Твоя маленькая драма превратила тебя в некомпетентного дилетанта?

Вопрос, заданный столь бесчувственным тоном, возродил в памяти одно из самых горьких воспоминаний. Боль и отчаяние захлестнули Бойда. Как будто и не было всех этих лет. Как будто всё это случилось только вчера. Но он старался ничем не выдать себя, зная, что Вивьен это не понравится. Бойд огородил себя стеной от воспоминаний и убедил себя в том, что их не существует. Воспоминания о том, чего не было, не могли причинить боль.

Бойд вцепился в подлокотники кресла и заставил себя расслабиться.

– Принимая во внимание те факты, которыми я располагаю, существование подобной организации в рамках действующего законодательства было бы невозможно из‑за нарушений Конституции или ввиду действий, которые общественность или политики сочли бы неприемлемыми. Предполагаю, что секретность и отсутствие документации в данном случае – вынужденная мера, позволяющая правительству правдоподобно отрицать сам факт её существования и свою причастность к ней.

И снова Вивьен коротко кивнула.

– У организации нет иного названия, кроме как Агентство. Агентство ставит своей целью защиту национальной безопасности от террористических и оппозиционных группировок, которые сформировались после войны и угрожают стабильности Соединённых Штатов. Агентство ведёт секретную борьбу на международном и внутреннем фронтах.

– Если существование Агентства засекречено, то что я здесь делаю?

– Ты здесь для того, чтобы пройти испытание на открытую вакансию. Одного из агентов недавно освободили из тюремного заключения, и ему нужен куратор.

– Он сидел в тюрьме?

– Агент, о котором идёт речь, – виртуозный ассасин. Однако в прошлом он проявлял крайнюю степень агрессии. До недавнего времени он находился в одиночной камере.

– Понимаю. В чём заключаются обязанности куратора?

Вивьен внимательно посмотрела на него, вероятно, пытаясь обнаружить малейшие признаки нерешительности или страха в нём.

– Агент непредсказуем, нестабилен, и в прошлом у него бывали срывы. Куратор станет его напарником и будет его контролировать. Детали будут раскрыты позже.

– У меня нет нужной квалификации для этой должности. Я не понимаю, почему выбрали меня.

– Тебя назначили, а не выбрали, – тон Вивьен стал на несколько градусов холоднее. Уголки её губ поджались. – Ты и другие кандидаты будете подвергнуты ряду серьёзных испытаний, чтобы выявить наличие данных, необходимых для этой должности. Если ты подойдёшь, то будешь нанят и получишь доступ к дополнительной информации, касающейся твоих прямых обязанностей.

– Значит, решение принимаешь не ты?

– Нет, – её лицо приняло ещё более суровое выражение.

Бойд откинулся на спинку стула. Вивьен была амбициозна и испытывала потребность всё контролировать. Она привыкла, что последнее слово было за ней, и то, что сейчас решение принимала не она, должно быть, больно ударило по её самолюбию. Учитывая, что она всегда ставила свою профессиональную жизнь выше личной, он предположил, что так оно и было.

– Я здесь затем, чтобы Агентство и дальше оставалось секретной организацией, – продолжила она. – Чтобы проследить за тем, что деятельность Агентства не станет достоянием общественности, попав на первые полосы средств массовой информации. Это мои первостепенные обязанности, кроме того, я отвечаю за связи Агентства с внешним миром и общественностью. Как Инспектор я являюсь вторым лицом в Агентстве после Маршала, и именно он будет принимать окончательное решение.

– Отбор кандидатов будет проходить здесь?

– Отбор начинается завтра в семь тридцать утра. Эту ночь ты проведёшь на территории компаунда.

Необъяснимая тревога сорвала плотину, и Бойда захлестнуло волной.

– Мне не позволят покинуть территорию компаунда, так ведь?

– Не вижу в этом проблемы, – Вивьен говорила с уверенностью человека, которого заботит лишь его собственная жизнь, а на жизни других людей ему плевать. – Тебе выделят временные апартаменты. У тебя нет причин покидать компаунд, ведь твоя жизнь – не более, чем пустышка.

Бойд промолчал. C этой оценкой он поспорить не мог.

– Ещё вопросы есть? Не хочешь узнать имя агента?

Бойд пожал плечами.

– Пока Агентство меня не наняло, эта информация не представляет никакой ценности.

На лице Вивьен промелькнуло нечто сродни удовлетворению, но чувство это исчезло столь же внезапно, как и появилось. Скорее всего, ему это просто показалось.

– Очень хорошо. Охранники будут ждать тебя в приёмной, они доставят тебя в следующий пункт назначения. Ты останешься там, утром с тобой свяжутся.

Она отвела взгляд, давая понять, что он свободен.

Бойд вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой тяжёлую дверь. Оказавшись в приёмной, он сел в кресло для посетителей и стал дожидаться своего конвоя. Энн украдкой наблюдала за ним, но он был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить это.

Ему и в голову не пришло отказаться. Для этого не было никаких причин. Какая разница, станет ли он работать на тайное Агентство, подчиняющееся правительству, или продолжит жить прежней жизнью, забыв о его существовании? Всё едино. У Бойда ничего и никого не было. Ему незачем было жить. Он распрощался с жизнью много лет назад, а вместе с ней ушла и надежда на лучшее будущее, какое угодно будущее, лишь бы не тупое и бессмысленное.

Воспоминания преследовали его и во сне, и наяву, дома призраки подстерегали за каждым углом. Хотя, пожалуй, худшие из них обитали в его спальне. Теперь в ней жила лишь тишина, но когда‑то её нарушали тихое дыхание двух людей, которые заботились друг о друге больше, чем о ком бы то ни было в целом мире, и робкие просящие движения в надежде получить больше.

По ночам, лёжа в своей кровати, он либо спускался за призраком в кошмарные сновидения, проживая те ужасные мгновения заново, снова и снова, либо погружался за своим жутким проводником в талые воды утраченных воспоминаний и пытался ухватить их за хвост, чтобы снова ощутить тепло обнажённой кожи на своём теле; потрогать светлые локоны, ускользающие сквозь пальцы; увидеть голубые глаза, парящие над его лицом, и улыбку, играющую на алых губах, которые тянулись к нему, чтобы прижаться к его губам; почувствовать прикосновения, которые заставляли его ощущать себя живым.

Сейчас он был бы не прочь оказаться в аду, если тот всё‑таки существует. В конце концов, жить, не живя – это как умереть, не умерев. Разве есть нечто более страшное и ненавистное, нежели бесконечная жизнь без права на передышку?

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒