ГЛАВА 10. Примечание к части

ГЛАВА 10

Син проснулся, судорожно хватая ртом воздух. На периферии сознания мелькали уродливые тени ночного кошмара, прячась по тёмным углам пустой квартиры. Но когда он посмотрел в ту сторону, ничего необычного там не оказалось.

Син рухнул на кровать и сделал глубокий вдох. Его слегка потряхивало, а дыхание до сих пор не выровнялось. Мучительные фантомные боли вспышками отдавались по всему телу, словно всё это произошло с ним не во сне, а наяву. Он даже не пытался вспомнить, что ему снилось. Это было бесполезно. Этот кошмар снился ему бессчётное количество раз, а в последнее время – всё чаще. Он просыпался среди ночи – разбитым, в ужасе, – но помнил лишь обрывки сна.

Зелёная трава и камни, забрызганные кровью, луна, висящая в дымчато‑жёлтом небе. Вспышки нечётких видений: кто‑то тащит тело по неровной земле, безвольно открытый рот, и пальцы чертят бороздки в грязи.

– Блядь!

Син открыл глаза и заставил себя сесть. Голову сдавило железным обручем, но призрачная боль в груди постепенно начала отступать. Каждый раз одно и то же – странные боли, словно он только что дрался с кем‑то, и парализующий ужас, заставляющий сердце выпрыгивать из груди. Но он никогда не мог вспомнить.

Син зарылся пальцами в волосы и встал, раздражённо повёл плечами, пытаясь расслабить одеревеневшие мышцы. Он не понимал, что значил этот сон, как не понимал того, почему тот так на него влияет. Уже то, что он просыпался в холодном поту, никуда не годилось, а стоило только представить, что он мог метаться по кровати и кричать во сне… Его до чёртиков бесило то, что Бойд это видел!

Он направился в ванную, сбросив по пути широкие серые штаны, в которых спал. Несмотря на то, что солнце было скрыто облаками, свет, просачивающийся сквозь окна квартиры, казался слишком ярким по сравнению с темнотой его спальни. Из‑за яркого света у него снова разболелась голова, но он хотя бы прогнал жуткие тени, принося с собой желанное облегчение.

Хлёсткие струи смыли сумятицу чувств и переживаний и остудили разгорячённую кожу. Син откинул влажные волосы набок, подставляя лицо под холодную воду. Классное ощущение. Несусветная глупость – так радоваться обычному душу, но каждый раз, когда он вставал под бодрящие струи воды, его обуревал детский восторг. Он ничего не мог с собой поделать.

У него никогда не было своего угла. И хотя его поселили в стандартные апартаменты Агентства, со стандартной спартанской обстановкой, всё же это была его собственная квартира. Ему всё ещё не разрешали покидать компаунд без сопровождения, охранники всё время сторожили дверь в его квартиру, но уж лучше так, чем клетка на Четвёртом. Син не представлял, как Кархарт смог уговорить Коннорса выделить ему собственное жильё. Он подозревал, что это такой тактический манёвр, чтобы заставить его сотрудничать. И Син не мог не признать, что этот фактор мотивировал. Ну это и ещё то, что Бойд, в общем и целом, оказался сносным парнем.

Мысли о Бойде сбивали Сина с толку, и он не мог понять почему. Когда Син впервые увидел его на интервью, мальчишка привёл его в замешательство. Даже сейчас, спустя месяцы, он так и не смог раскусить своего младшего напарника. Конечно же, он не доверял Бойду, но каким‑то образом тот стал ему не только достойным напарником, но и неплохим собеседником.

Случайный разговор не должен был быть таким обезоруживающим, но спустя несколько дней Син понял, почему эта беседа застала его врасплох – Бойд был единственным человеком во всём Агентстве, кто действительно с ним говорил. Кархарт пытался, но Син не мог отделаться от мысли, что у Генерала был какой‑то скрытый мотив. У Бойда же, напротив, мотивов не было. И смысла в этом тоже не было никакого. Бойд точно плёл какой‑то заговор против него, а иначе почему он не сбежал ещё две недели назад, после того, как миссия за пределами Каннингем Террас едва не обернулась катастрофой?

Но хуже всего было то, что Син отчётливо помнил, как прижимал Бойда к полу, а всё, что было до этого, – как в тумане. Всё было в точности так же, как во время предыдущих «эпизодов», как их именовало Агентство, когда его сознание полностью отключалось. Тогда Бойду удалось вывести его из этого состояния, но Син не питал ложных иллюзий – вряд ли мальчишке удастся провернуть это во второй раз.

Он ещё немного понежился под бодрящими струями, позволяя прохладной воде смыть с себя следы беспокойной ночи, и выключил душ. Выйдя из душевой кабины, он обернул полотенце вокруг бёдер и посмотрел на своё отражение в зеркале. Синяки уже почти сошли, а вот рана от пули всё ещё выглядела свежей и болезненно ныла. Несколько дней он пытался лечить её сам, но в итоге его всё‑таки заставили сходить в медицинское крыло и показать рану врачам, чтобы исключить вероятность сепсиса. Подпускать к себе сотрудников Агентства не хотелось, но с заражением крови он не смог бы справиться самостоятельно.

Высушив волосы, Син натянул на себя одежду для тренировки и вышел из квартиры. Даже не взглянув в сторону охранников, Дэниелса и Кемпа, он, неслышно ступая, спустился вниз по коридору. Син чувствовал на себе их взгляды, но не подал вида.

В жилом корпусе компаунда, где его поселили, как всегда было тихо. Он находился чуть поодаль от остальных жилых домов и был значительно меньше, поскольку предназначался для особых случаев. Вход в каждый жилой корпус охраняли двое охранников, и его дом не был исключением. Охранники проводили Сина настороженными взглядами, но, пройдя через весь компаунд, он так больше никого и не встретил. Но по мере того, как он приближался к Башне, количество людей росло в геометрической прогрессии.

Каждый шаг по ступенькам, ведущим к главному входу, тяжким грузом ложился на плечи Сина. Нет, он не был социофобом. Он был идиотофобом и в окружении тупых агентов чувствовал себя некомфортно. Особенно, когда он ставил кого‑то из них на место, а его за это запирали в пыточной. По большей части люди старались избегать его общества, но всегда находился какой‑нибудь индивидуум, который выводил его из себя.

Начало было многообещающим. Ему удалось занять последний свободный индивидуальный зал, располагавшийся на максимальном удалении от главного тренировочного зала, что избавило его от внимания праздных зевак. Почти целый час он провёл в относительной тишине и покое, выполняя силовые упражнения и занимаясь растяжкой. Монотонно повторяя одни и те же действия, Син отвлёкся от одолевавших его мыслей – голова прояснилась, а злость испарилась.

Но ничто хорошее не длится вечно – выйдя из зала, чтобы попить воды, он заметил в главном зале Гарри Трумэна и Дэнниса МакНиколса. Гарри тоже его заметил. Уставился, сфокусировав на нём взгляд.

Напряжение вернулось. Син осушил бутылку с водой и вернулся в зал, чтобы переждать бурю там. Волна тихой ярости захлестнула его, но он сдержался. Гарри был единственным человеком в компаунде, кто не боялся к нему прикасаться. Он лучше других знал, на что Син способен, но это его не пугало, наоборот, он из кожи вон лез, чтобы спровоцировать Сина. Никто этого не понимал, даже туповатый Дэннис не знал, что движет Гарри, но Син давно это понял.

Гарри хотел, чтобы его заперли на Четвёртом. Они давно друг друга знали, но после того, как Сина засунули в коробку, издевательства Гарри вышли на новый уровень. Пока тот был накачан наркотиками, Гарри мог делать с ним всё, что захочет. Син смутно помнил, как его тело лапали большие ладони, а горячий влажный рот прижимался к его губам и шее. Он помнил достаточно, чтобы понять, что Гарри на нём помешался.

Изучив личное дело охранника, Син не удивился, узнав, что на гражданке Гарри состоял на учёте как секс‑маньяк и сталкер с длинным послужным списком. Выбор Агентства пал на Гарри из‑за его армейского прошлого и социопатических наклонностей, но даже они не решились отправить его «в поле», поняв, что этот человек не способен обуздать свои сексуальные импульсы, и запихнули его на Четвёртый, где он мог в полной мере реализовать свои «таланты» – издеваться над заключёнными, с которыми и без того обращались паршивее некуда.

– Надо же, Вега, мы постоянно сталкиваемся друг с другом, – протянул Гарри, входя в зал. За его спиной маячил Дэннис.

– Наверное потому, что мы оба живём в компаунде.

– Думаешь, дело только в этом? – Гарри остановился в полуметре от него, огладил взглядом мокрую от пота форму, задержавшись на области паха, прежде чем переключился на влажную шею и плотно сжатые губы Сина. – А мне кажется, ты делаешь это нарочно.

Син ухмыльнулся; отвращение боролось в нём с ненавистью.

– Угу, помечтай.

– Не оставишь нас на минутку? – обратился Гарри к Дэннису.

Тот нахмурился.

– Не думаю, что это хорошая идея, Гар…

– Пошёл нахер, я сказал! – прорычал Гарри, наградив друга сочащимся ядом взглядом. Судя по тому, как быстро Дэннис ретировался, садистские наклонности Гарри проявлялись и в дружеских отношениях.

Син расцепил скрещённые руки, сжав ладони в кулаки, окинул взглядом зал и заметил небольшую камеру под потолком. Из‑за светлого крепления та была почти незаметна.

– Продолжаешь изображать из себя недотрогу теперь, когда они тебя выпустили? – Гарри подошёл ближе, вынуждая Сина отступать, чтобы не столкнуться с ним.

– Лапать того, кто находится в наркотиновом ступоре, вряд ли может считаться согласием, – Син не дрогнул, когда Гарри толкнул его в грудь и прижал к стене. – Знаю, педофилу это сложно понять…

– Я не грёбаный педофил! – огрызнулся Гарри и отвесил ему подзатыльник.

Титаническим усилием воли Син заставил себя промолчать, сделал глубокий вдох и так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.

– Стало быть, в твоём вымышленном мирке возраст согласия – это четырнадцать лет? Столько ведь было тому мальчишке, на которого ты набросился перед тем, как Агентство прибрало тебя к рукам?

Гарри схватил Сина за грудки, сминая ткань футболки.

– Слишком много болтаешь для того, кто убил кучу гражданских и трахнул свою мозгоправшу.

Син не знал, откуда росли ноги у этого слуха о нём и Лидии, но он никак не собирался комментировать это. Именно этого Гарри и добивался – его реакции.

Гарри наклонился вперёд, поднял руку и погладил Сина по щеке.

– Итак, когда ты станешь хорошим мальчиком? – прерывисто дыша, он провёл большим пальцем по губам Сина и приоткрыл их. Гарри задержал дыхание. – Признаюсь, Вега, я скучаю по твоей шикарной заднице. И по тебе.

– Неужели? – Син отвернулся. Он был так напряжён, что у него снова разболелась голова.

– О да, – Гарри уткнулся носом ему в шею, вдыхая его запах. – Да ладно тебе. Не делай вид, что забыл, Вега. Все наши драгоценные минуты…

– Так ты это называешь?

– Блядь, да! Именно так. Но ты же знаешь, мне нравится, когда ты можешь сопротивляться. Стоит мне подумать, как ты выглядишь, когда злишься… М‑м‑м, это так возбуждает.

Грубое прикосновение чужого языка к его шее стало последней каплей: Син схватил Гарри за запястье и вывернул его под таким углом, что тот зарычал от боли.

– Тронешь меня, и я тебя прикончу. Мы больше не на Четвёртом.

Гарри покрутил запястьем, разминая его, и с вожделением посмотрел на Сина:

– Тронешь меня ещё раз и окажешься там, ублюдок. Я включу твой ошейник на полную катушку, и тебя на неделю вырубит. Очнёшься уже на Четвёртом, – Гарри подошёл ближе, и Син снова напрягся, – обездвиженным, беспомощным и целиком в моей власти. И в следующий раз ты станешь моим. Весь ты.

Эти слова вызвали бурю воспоминаний. Тяжесть чужого тела, навалившегося на него, эрекция, вонзающаяся в его бедро, и он – не может пошевелиться и защитить себя. Власть, которой Гарри обладал над ним сейчас, была столь же сильна, как тогда, когда он был заперт на Четвёртом. Любая ответная реакция могла обернуться для него ещё более серьёзными последствиями.

Син оцепенел. Он был так же беспомощен, как тогда, в коробке. Это была правда. Так или иначе, но он был обречён. Верхняя губа Сина приподнялась в оскале, ноздри яростно затрепетали, а дыхание участилось.

– Во‑о‑от оно, – протянул Гарри, растягивая толстые губы в мерзкой улыбочке. – То самое лицо. Вот как я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я наконец трахну тебя.

Лицо Гарри напротив начало расплываться. Син больше не видел ничего вокруг, сосредоточившись на цели, что стояла прямо перед ним. Гарри.

– Тронешь меня и пожалеешь.

Угроза только позабавила Гарри, тот приглушённо рассмеялся. Но стоило его ладони коснуться руки Сина, как дверь позади них распахнулась.

Син повернулся. Сердце стучало как бешеное, руки тряслись. Усилием воли он заставил себя успокоиться, но знал, что теряет хрупкий контроль над той яростью, которая требовала выхода и желала лишь одного – сеять хаос.

– Я не помешал? – нарушил напряжённую атмосферу недовольный голос Бойда.

– Не твоё собачье дело! – прорычал Гарри.

– Нет, это моё дело, – Бойд встал позади охранника. – И настоятельно советую тебе убрать руки от моего напарника.

В комнату ворвался Дэннис.

– Прости, Гарри, я отлучился на минутку…

– Завали ебало! – прошипел тот.

Син вырвал руку, но Гарри схватил его за грудки, разорвав воротник майки, и резко дёрнул на себя. Их лица оказались всего в паре сантиметров друг от друга. Бойд схватил Гарри за предплечье, но Дэннис оттолкнул его и впечатал в стену. Он уже занёс кулак, чтобы ударить Бойда, но в тот же миг пальцы Сина, очнувшегося от пронизанного ненавистью оцепенения, сжались на горле Дэнниса.

Прежде, чем случилось непоправимое, в комнату вошёл Люк Герант.

– Какого чёрта здесь происходит?!

Гарри отступил и насмешливо фыркнул:

– Ничего. Проваливай.

Син отпустил Дэнниса, оставив красные метки на его шее.

– Офицер Трумэн домогался Сина, – ответил Бойд, обогнув Дэнниса. – А офицер МакНиколсон стоял на стрёме, чтобы никто не вошёл. Я попытался вмешаться, и вот результат.

Син непонимающе моргнул. В венах всё ещё бурлил адреналин, но желание выпотрошить обоих мудаков постепенно таяло.

– Бойд…

– Захлопни пасть и не суйся не в своё дело! – перебил его Гарри, сверля Бойда взглядом. – Это касается только меня и Вега!

Взгляд Гарри, направленный на Бойда, стал той щепкой, которая пошатнула стену гнева Сина. Когда Гарри выбирал кого‑то объектом своих домогательств, это было скорее обещанием, нежели угрозой, и в будущем не сулило будущей жертве ничего хорошего. Затолкав в дальний угол мысль о том, чему не суждено было сбыться, Син ждал, когда тот сделает следующий ход. Он бы ничуть не удивился, если бы Гарри попытался наброситься на Бойда прямо сейчас, добиваясь желаемого. Гарри не сдерживал своих порывов, хотя обычно он не нападал в присутствии свидетелей.

– Нет, это моё дело, – Бойд даже бровью не повёл, несмотря на обещание скорой расправы, явственно читавшееся на лице противника. – Возможно, Син не может дать тебе достойный отпор, но я могу. Если для этого нужно подать на тебя официальный рапорт, я это сделаю.

Беспокойство Сина взлетело на новый уровень.

– Идём.

Люк переводил взгляд с Дэнниса на Гарри, не скрывая своей неприязни.

– Прекрасная идея. Думаю, тебе непременно стоит это сделать.

– Ты на их стороне, а не на нашей? – Дэннис скептически покачал головой.

Гарри ухмыльнулся. В отличие от Дэнниса, удивлённым он не выглядел.

– Инцидент имел место быть и должен быть отражён в рапорте. Если вы не заметили, вас всё время снимала камера. Будет лучше, если каждая сторона останется при своём мнении и изложит его на бумаге, – парировал Люк. – Кроме того, инцидент не остался без внимания персонала тренировочного центра. Один из ремонтников остановил меня и сообщил о возникшей проблеме.

Син строчить рапорт не собирался.

– Я сваливаю.

Бойд не сдвинулся с места.

– Как оформляется официальный рапорт? Я должен сообщить тебе о том, что видел, или мне следует доложить твоему начальству об инциденте в письменной форме?

Гарри злобно рыкнул и выскочил вон; Дэннис не отставал от него ни на шаг.

– Поднимись на третий этаж в командный центр охраны, – кивнул Люк, словно ничего особенного не произошло. – Обо всём происходящем в компаунде сначала докладывают им, а уже они сообщают об инциденте непосредственному начальству тех, кто был в нём замечен. Так как дело касается Трумэна и МакНиколса, я лично прослежу за тем, чтобы мой капитан об этом узнал.

– Так и сделаю. Спасибо.

Люк пытался сказать что‑то Сину, но тот его не слушал. Ноги почти вынесли его за пределы тренировочной зоны, но он заставил их остановиться. Когда Люк и Бойд вышли из зала, охранник преградил ему путь.

– Спасибо, что не стал калечить Гарри.

Син поднял бровь.

– Знаю, что ты мог бы. И знаю, что, должно быть, он это заслужил.

– Почему ты так в этом уверен? Я ведь неуправляемый каннибал, не забыл?

– Это не так. Ты не настолько безумен, каким хочешь казаться. Повторюсь, ты мог бы убить его.

– Мог бы, – подтвердил Син. – Думаю, в следующий раз я его убью.

Мгновение они смотрели друг на друга, потом Люк поднял ладонь, прощаясь, и повернулся лицом к Бойду:

– Набирай, если возникнут какие‑то проблемы с рапортом. Мой номер есть в телефонном справочнике. Удачи.

Как только охранник скрылся из виду, Син накинулся на напарника:

– Зачем ты влез?

Бойд посмотрел ему в глаза, невозмутимый, как и всегда.

– Мне показалось, ты был в шаге от того, чтобы набить ему морду, и я решил вмешаться, пока ты не влип в очередные неприятности. А я хотел, чтобы он понял, что не все станут закрывать глаза на столь откровенные домогательства. Может, если я подам на него рапорт, он поймёт, что его поведение будет иметь последствия.

Кое‑что в ответе Бойда удивило Сина, но слишком много глаз было приковано к ним, и он снова ощутил острую потребность врезать кому‑нибудь по морде.

– Ладно, пойдём отсюда.

Они вышли из тренировочного зала. Большинство людей старались не смотреть на Сина, когда он приближался к ним, но он чувствовал их тяжёлые взгляды, нацеленные ему в спину, слышал шепотки, разносившиеся по залу. Они все считали, что Монстр опять что‑то натворил. Остались бы они при своём мнении, узнай они правду?

Когда они с Бойдом оказались снаружи, вдали от посторонних ушей, у которых хватило бы смелости их подслушать, Син обогнул здание вокруг и увлёк Бойда под сень деревьев, в сторону от многолюдной тропинки, по которой без конца сновали люди.

– Зря ты привлёк к себе внимание того, кого следовало бы избегать! – прошипел Син. – Тебе не следовало вмешиваться.

– Плевать. Я не стану молча стоять в стороне.

– Ты либо слишком самоуверен, либо непроходимо туп. Трумэн – вожак многочисленной стаи охранников. И не таких, как Люк с глазками лани, а тех, кто реально здесь всем заправляют. Не стоило настраивать их против себя из‑за меня.

Лицо Бойда стало каменным. Первые ростки ярости проклюнулись в его голосе.

– Значит, какой‑то мудак может безнаказанно делать с кем‑то всё, что взбредёт ему в голову, а я не должен вмешиваться только потому, что это, видишь ли, неудобно? Ты мой напарник, и я буду тебе помогать. Но даже если бы не был, я бы ему этого с рук так просто не спустил. Кроме того, я уже не в фаворе из‑за моей матери и моего «особого» положения. Так что это ничего не меняет.

– Ты защитил меня. Этого вполне достаточно. И я… – Син пожал плечами. – Я ценю это. Раньше никто даже не пытался. Но не нужно давать ход этому делу. Я не хочу, чтобы ты снова пострадал из‑за того, что пытался мне помочь.

Золотые глаза пристально посмотрели на Сина.

– Меня это не волнует. Что меня действительно волнует, так это то, что у тебя настолько низкие ожидания, что тебе достаточно даже того, что кто‑то говорит от твоего имени. Гарри слишком высокомерен. Он не остановится, если ему не дать отпор. А я останавливаться на полпути не намерен. Если со мной что‑то случится на задании, я хочу, чтобы этот инцидент был зафиксирован.

– Может, ты уже заткнёшься наконец? Я уже заебался слушать про следующих партнёров! – раздражённо проворчал Син. – Я решил смириться со всем этим дерьмом, а ты только и ждёшь удобной возможности, чтобы упасть замертво и сложить лапки.

– Я просто реалистично смотрю на вещи. У меня шансы упасть замертво намного выше, чем у тебя. Ты – хороший напарник, и с тобой это никак не связано. Просто я всегда думаю на несколько шагов вперёд.

– Ты идиот.

– Что тебя так беспокоит? Есть ещё что‑то, что я должен знать о Гарри?

Син задумался над тем, как далеко он готов зайти. Стоило бы закончить этот разговор и не давать Бойду дополнительных поводов подавать рапорт на Гарри. Но по какой‑то причине Син этого не сделал.

– Он – хищник, для него я – идеальная жертва. Тот факт, что меня все ненавидят, ему только на руку, потому что, если я кому‑нибудь расскажу, мне никто не поверит. Но ему плевать, что я сделал. Когда ему отказывают в том, чего он хочет, он слетает с катушек и набрасывается. И то, что его дружки отвечают за камеры наблюдения, лишь подливает масла в огонь.

Лицо Бойда вспыхнуло гневом. Едва уловимая эмоция, но всё же самая яркая из того лимитированного набора, который Син привык наблюдать у своего напарника.

– Понятно. Ты назвал его хищником. Значит ли это, что в прошлом он уже нападал и преследовал других людей? Или это в основном был ты в силу обстоятельств?

– До того, как Агентство его наняло, он был у полиции на карандаше.

– И давно он здесь?

– По меньшей мере лет пять. А может и того больше. Я два года был заперт в камере на Четвёртом, когда он впервые там нарисовался.

– А все знают, что он из себя представляет? Офицер Герант, к примеру, не выглядел удивлённым.

Две женщины вошли в небольшую рощицу, но, увидев Сина и Бойда, остановились, посмотрели на одного мужчину, перевели взгляд на другого и развернулись на сто восемьдесят градусов.

Син невозмутимо продолжил, как будто их никто не прерывал:

– Все охранники в крыле строгого режима на Четвёртом знают. Люк просто брезгливее и нравственнее, чем остальные.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я подавал рапорт? – Бойд скрестил руки на груди и прислонился к дереву, раздражённо сведя плечи. – Ты же понимаешь, что он не остановится? Все об этом знают все, но закрывают на это глаза. Такое безразличие и дискриминация просто поражают. Неужели тебя это совсем не волнует?

Порядком уставший от этого разговора Син пожал плечами. Изображать из себя жертву неудачного стечения обстоятельств ему не хотелось. Гарри Трумэн был помехой и представлял для него опасность лишь потому, что Син не мог его убить, не усугубив тем самым своё незавидное положение. Приходилось мириться с этим «неудобством», чтобы снова не угодить в коробку.

– Я к этому привык. Это больше не имеет для меня значения. Они уверены в своей безнаказанности и будут делать то, что пожелают. В конце концов, я даже не человек, а жуткий монстр компаунда.

Бойд усмехнулся:

– Ну, а для меня такое положение дел неприемлемо. Я уже ему не нравлюсь, так что, если я не отправлю рапорт, лучше не станет. Не хочу оставаться в стороне, если могу хотя бы написать о том, что остальные так удобно умалчивают.

В дальнейшем обсуждении не было смысла. Очевидно, что Бойда от его плана было уже не отговорить, и Син не собирался ему препятствовать в осуществлении задуманного. Наоборот, в его настойчивости было что‑то интригующее, столь сильно разнящееся с его обычной апатией и безразличием к миру.

– Как ты там вообще оказался? Я тебя ни разу не видел в том корпусе.

– Ты же сам сказал, что это хорошее место для тренировок.

Син задал ему этот вопрос только для того, чтобы отвлечься от мыслей о том, что этот затворник делал в квартире Райана. Ну и чтобы ещё раз увидеть его мимолётную улыбку. Судя по всему, Бойд сделал свои выводы из его молчания.

– Что странного, что я туда пошёл?

– Ничего. Просто… – оборвал себя на полуслове Син. Как обычно, он не мог облечь свои мысли в подходящую словесную форму. В прошлом у него не возникало необходимости подбирать слова, чтобы донести свою мысль до кого‑то. – Не думал, что ты и правда придёшь. Мне казалось, ты одиночка.

– А, – подул тёплый ветер, и белоснежные волосы скрыли лицо Бойда. Тот заправил непокорные пряди за уши и склонил голову к плечу, противостоя ветру. – Порой я не против побыть среди людей. К тому же ты сам порекомендовал мне это место. Вот я и пришёл.

Син не знал, что на это ответить. В поисках вдохновения он посмотрел вниз, на свою майку, и понял, что дело обстоит много хуже, чем он предполагал. Воротник майки был разорван, оголяя левое плечо и грудь.

Бойд тоже это заметил.

– Тебе нужно переодеться…

– Мне особо не во что переодеваться.

– Почему?

– Потому что моим шмоткам лет десять. Я не часто выбираюсь из дому.

– Тебе всё ещё нельзя покидать компаунд?

Син кивнул, тоскливым взглядом скользнув по главным воротам.

–Только в сопровождении эскорта. Как говорит наш добрый Маршал, веры мне нет. Мало ли что я надумаю выкинуть.

– Хм, – Бойд засунул руки в карманы чёрных штанов. – Не хочешь сгонять в город сейчас?

– С тобой?

– Да.

Бойд снова застал его врасплох. Какое‑то время Син молчал, не зная, что ответить на его предложение, а потом тихо фыркнул и рассмеялся:

– Ты совсем меня не боишься, да?

– Не‑а. Ни капельки.

В этом была некая доля иронии, учитывая, что всего несколько недель назад Син чуть не убил Бойда. Может быть, это было даже логично, что они нашли общий язык – они оба были с приветом.

– У тебя есть тачка?

– Утром была. На главной стоянке.

Бойд направился к воротам компаунда, и Син неохотно последовал за ним. Пока они шли к парковке, он украдкой поглядывал на Бойда, пытаясь понять, откуда растут ноги у его любезности. Да, в последнее время они частенько разговаривали, но сейчас всё было иначе. Син никогда не рассматривал вариант, в котором он проводил время с Бойдом по причинам, не связанным с инструктажем или миссией. Он понятия не имел, что делать. Люди из Агентства либо игнорировали его, либо делали всё возможное, чтобы загнобить. Даже Кархарт никогда не предлагал ему того, что предложил этот мальчишка. Но вероятность того, что Бойд играет в какую‑то свою игру, притворяясь милым только для того, чтобы всё шло как по маслу, со счетов списывать было нельзя.

Син смерил Бойда тяжёлым взглядом, надеясь, что заблуждается на его счёт. Эта его готовность сотрудничать, неуёмное любопытство, непонятные вопросы и ещё эта улыбка… Син был почти уверен, что, если выяснится, что Бойду удалось обвести его вокруг пальца, он раз и навсегда перестанет обременять себя общением с людьми. От одной этой мысли Сину захотелось вернуться в свою квартиру и перестать изображать из себя члена социума.

Машина Бойда была чёрной и изысканной, дороже, чем он ожидал. У ворот их остановила охрана компаунда. С ними общался Бойд – показал им своё удостоверение и согласовал все детали. Это было легко. Легче, чем Син ожидал, и этому было лишь одно объяснение – Бойд был в списке тех, с кем ему дозволялось покидать территорию компаунда. Хотя он сомневался, что Коннорс рассматривал такую вероятность.

Когда машина отъехала от компаунда, Бойд спросил:

– Что насчёт ценового диапазона? У тебя есть какие‑то предпочтения?

– Что‑нибудь подешевле. Меня держат на голодном пайке. У меня нет доступа к моему банковскому счёту.

– Почему?

– Потому что они контролируют каждый мой шаг, – обыденным тоном ответил Син, уставившись в окно. Они проезжали через «Все святые» – район, в котором находилось Агентство. За воротами компаунда простирались большие дома и зелёные насаждения, самым значительным из которых был парк Серебряного озера, занимавший большую часть территории. Но по мере того, как они продвигались на юг, в поле зрения показались верхушки небоскрёбов.

– Я знаю парочку недорогих мест. Ты не против, если я отвезу тебя в секонд‑хенд?

– Мне плевать. Куда отвезёшь, туда отвезёшь.

Бойд кивнул и повернул на юго‑запад, в направлении Викланда. Син особо не обращал внимания, куда они ехали, заметил только, что Бойд свернул с главной дороги на менее оживлённые боковые улочки. Они взяли курс на север, сделали петлю, чтобы опять вернуться на юг. Дорога, соединявшаяся с Дофин‑стрит, вывела их к западной части Викланда, в самое начало района, который плавно перетекал в Деловой квартал. Только когда Бойд припарковал машину, Син понял, что его смутило. Вместо того, чтобы выбрать самый короткий путь и проехать по Дофин‑стрит, Бойд зачем‑то сделал огромный крюк. Эта странность в поведении напарника напомнила Сину об их первом задании. В тот день они тоже были на Дофин‑стрит.

Син заинтригованно взглянул на Бойда. Может быть, когда‑нибудь он выяснит, что произошло с этим мальчишкой в прошлом.

– Мне казалось, ты ненавидишь людей так же сильно, как и я, – сказал Син, наблюдая за тем, как Бойд вынимает ключи из замка зажигания. – Почему же ты из кожи вон лезешь ради меня?

– Потому, что хочу.

Должно быть, что‑то в выражении лица Сина подсказало Бойду, что такой ответ тот не приемлет, потому что после короткой паузы он добавил:

– Я не знаю, что ещё сказать, кроме того, что меня беспокоит, что тебе не на кого положиться. Ты оказался в изоляции не столько из‑за своих проблем, сколько по вине других людей. Не в моих привычках делать что‑то, не обдумав всё как следует. У меня было время, чтобы составить своё мнение о тебе, и я не нашёл ни одной причины, чтобы отказать тебе в помощи. Поэтому, если я могу тебе чем‑то помочь, я это сделаю.

– Ты как‑то не тянешь на филантропа. Скорее ты принадлежишь к типу людей «не‑лезь‑не‑в‑своё‑дело» и «мне‑всё‑похуй‑отъебись‑от‑меня».

– Обычно так оно и есть. Но не тогда, когда дело касается тебя.

Син вылез из машины. Казалось, Бойд говорил искренне, но что если это были всего лишь тщательно подобранные слова?

– В городе много секонд‑хендов, но «Шкаф Аспена» – лучший по соотношению цена‑качество, – сказал Бойд. – Сколько у тебя при себе денег?

– Пара сотен. Они не дают мне много налички на руки.

– Этого более чем достаточно. А если ты спустишь все деньги на шмотки, они дадут ещё?

– Нет. Но это не важно. Всё равно я ничего не покупаю, кроме дерьма из автомата.

– Они лишили тебя права пользоваться собственными деньгами. Это оскорбительно!

Женщина и девочка‑подросток, выходившие из магазина, с сомнением взглянули на порванную майку Сина. Он презрительно усмехнулся.

– Это ничто по сравнению с заточением в ящике.

Магазин был большим. Больше, чем Син ожидал. В нём было полно людей и вешалок с одеждой. Захламлённый и хаотичный, он вызывал у Сина лишь одно желание – вернуться на улицу. Поборов беспокойство, он постарался вести себя как нормальный человек. Насколько это вообще было возможно.

– Да, но оттого это не менее оскорбительно. Они ограничивают тебя даже в таких мелочах. Зачем, если ты всё равно не сможешь купить на них свободу?

Правда заключалась в том, что Син даже не задумывался о своём пособии, когда оно ему было назначено. Раньше он вообще не получал от них ни копейки. Ему сказали, что деньги будут перечисляться на его банковский счёт и будут храниться там до тех пор, пока его не сочтут способным распоряжаться ими самостоятельно. Син не знал, ложь это или правда. Так или иначе, сейчас он уже ничего не мог изменить.

Бойд отвёл его в маленькую нишу, скрытую в стене магазина. Сначала Сину показалось, что посторонним туда вход воспрещён, но Бойд вошёл внутрь, не сбавляя шага, и ему ничего не оставалось делать, как пойти следом. Арка вела в небольшой коридор, а тот – в ещё один демонстрационный зал. В нём было несколько вешалок с одеждой и полок с обувью. Бойд остановился и указал на стеллажи с мужской одеждой.

– Это новое поступление. На первом этаже все хорошие вещи исчезают в мгновение ока, так что лучше поищи что‑нибудь здесь. На твоём месте я бы присмотрелся к обуви. Здесь есть из чего выбрать.

– Ты здесь частый гость? Мне казалось, ты не слишком‑то ограничен в средствах.

– Это моя мать не ограничена в средствах, а до того, как получить эту должность, я богачом не был, – с отстранённым выражением лица ответил Бойд. – О крыше над головой мне беспокоиться никогда не приходилось, но что касается денег на еду или вещи первой необходимости, бывало по‑разному. Я привык тратить по минимуму, насколько это возможно. И мой… – он замолчал и скрестил руки на животе. – Я знал других людей, которые были стеснены в средствах, поэтому и привёл тебя сюда. Я сам купил здесь плащ и ботинки, так что присмотрись – у них есть действительно качественные вещи.

Син сделал над собой титаническое усилие, отважно занявшись поисками одежды, но постоянно отвлекался на других посетителей, гадая, узнает ли его кто‑нибудь из штатских, вспомнив давнишний инцидент. Несмотря на все попытки Вивьен замять это дело, вероятность того, что кто‑то мог вспомнить лицо человека, которого федералы окрестили «психом Викланда», была велика. Син уже сто раз пожалел, что не надел что‑нибудь с капюшоном, чтобы скрыть под ним своё примечательное лицо. Проблему это, конечно, не решало, но так он хотя бы не чувствовал себя таким уязвимым. Если что‑то случится, Агентство всё уладит, но Агентство не сможет избавить его от возможной встречи с кем‑то, кто был свидетелем того ужаса, который он учинил.

– Слушай, мне просто нужна новая футболка.

– У тебя много одежды?

Син мысленно составил каталог своих пожитков. Это не заняло много времени. Несколько футболок, две пары штанов и одна пара обуви. Какого‑нибудь более‑менее толкового пальто, которое бы защищало его от зимней стужи, в списке не оказалось. Что уже говорить о том, что вся его одежда была изношенной и местами порванной.

– Достаточно.

– Что входит в твоё понимание «достаточно»? Не помню, чтобы видел тебя в чём‑то, кроме того, что на тебе сейчас.

– У меня есть… ещё пара шмоток.

– Ещё пара шмоток? – повторил Бойд и покосился на Сина. – Это каких же? Одна пара штанов и две майки.

– К твоему сведению, у меня две пары штанов.

– Признаю свою ошибку, – тень улыбки промелькнула на губах Бойда. – И сколько лет ты их носишь, позволь спросить?

Ему нечем было крыть, поэтому Син отвернулся и выместил своё раздражение на вешалках.

– С тех пор, как был молод и впечатлителен.

– То есть по меньшей мере лет десять.

Син усмехнулся.

– Какое это имеет значение? Они чистые и прикрывают все стратегически значимые места, разве нет?

Угольки веселья вспыхнули в глазах Бойда.

– Да, но они все дырявые и затасканные. Такое чувство, что ты носил одно и то же каждый день на протяжении десяти лет не снимая. С этим срочно нужно что‑то делать. Вот сегодня и начнём. Если у тебя летняя одежда в таком виде, то больших надежд на зимний гардероб возлагать не приходится.

Син прикинул, что до окончания фальшивого лета – наследие послевоенного мира – осталось всего несколько недель, и безразлично пожал плечами.

– Отправлю своего раба за шмотьём, пусть он этим занимается.

– Кого?

Пренебрежительно дёрнув плечом, Син сделал над собой усилие и взглянул на вещи на вешалках.

– Какой‑то идиот из обслуги, которого ко мне приставили. Я не перевариваю его вид, он ненавидит меня почти столь же страстно. Приносит мне еду и всё необходимое. Я думаю, они специально приставили ко мне этого придурка, чтобы я как можно реже высовывался из квартиры.

Его взгляд упал на чёрную куртку‑бомбер. Внутренняя подкладка протёрлась, но всё же лучше, чем ничего. Сгодится на зиму.

– И ты хочешь, чтобы этот придурок выбирал тебе одежду?

– Людей коробит от одного моего вида, и моя одежда здесь совершенно ни при чём.

Син посмотрел на пальто, в растерянности скользнул взглядом по другим вешалкам. Он привык довольствоваться малым и с трудом понимал, чего от него ждал Бойд и зачем ему столько ве<

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒