ГЛАВА 7. Примечание к части

ГЛАВА 7

Библиотека и технологический центр компаунда, располагавшиеся на четырнадцатом этаже Башни, стали любимыми местами Бойда. Это была образцовая справочная библиотека, уходившая корнями в те времена, когда в обиходе ещё были печатные книги и настольные компьютеры. Конечно, на нижних уровнях был центр разработки перспективных технологий, но уровень конкуренции за право сдать отчёт там был столь высок, ввиду зашкаливающей плотности оперативных агентов на один квадратный метр, что Бойд предпочитал туда не соваться. Кроме того, двух визитов в центр оказалось более чем достаточно, чтобы понять, что не только Довер и Сесилия имеют схожие взгляды на его счёт. В местах скопления агентов Бойд неизменно становился объектом сочившихся сарказмом взглядов и сальных комментариев. Видит бог, он старался не привлекать к себе внимания, но, вопреки его желанию, скорость, с которой слухи расползались среди сотрудников компаунда, могли потягаться лишь со скоростью распространения бубонной чумы в средневековой Европе.

Сын Вивьен Болье; напарник Сина Вега; гражданский, которому автоматически присвоили девятый уровень, стоило ему переступить порог Агентства; выскочка, приписанный к прославленному подразделению генерала Кархарта.

Библиотека же была немноголюдным и тихим местом, где Бойд мог спокойно листать книги и писать отчёты, не чувствуя, что сам факт его существования предан анафеме. У него даже было тайное убежище – вечно пустующий столик в дальнем углу библиотеки.

А потому, проведя два дня в центре города, Бойд отправился прямиком в обитель отверженных, чтобы наконец запустить когти в книгу из той серии, которую он начал читать накануне. Следующая часть серии нашлась на стеллажах в проходе. Помедитировав какое‑то время сначала в секции архитектуры, а потом – искусства, он остановил свой выбор на фотокниге внушительных размеров, завернул за угол и замер в проходе с добычей в руках.

За столом, ссутулившись и подперев ладонью щёку, сидел Син собственной персоной. Перед ним лежала раскрытая книга, рядом валялась ещё парочка, но он не читал, а сверлил застывшего Бойда подозрительным взглядом.

– Что?

– Ты сидишь за моим столом.

Син просканировал его на предмет расхождения слов с истинным положением дел и опасно сощурился.

– Что ты здесь забыл?

Бойд медленно положил книги на стол, позволяя Сину как следует рассмотреть их и убедиться в искренности его намерений.

– Мне нравится эта библиотека. Здесь тихо, собственно, этим мне и приглянулся этот уголок. И людей немного, никто не беспокоит.

– Ясен хрен, – Син захлопнул книгу, и Бойд увидел, что это был сборник послевоенных стихов. – Только сдаётся мне, ты не случайно сюда забрёл. Не верю я в совпадения.

– Что ж, это прискорбно, потому что это не более, чем простое совпадение. Если бы я и вправду следил за тобой, разве стал бы я делать нечто столь очевидное?

Син похватал остальные книги и сложил их в стопку. Одна книга уж больно смахивала на роман, а другая, по всей видимости, была учебником, учитывая её вес и внушительные габариты.

– Я скорее поверю в то, что кто‑то послал тебя сюда, чем в эту чушь. Но отмазка прозвучала весьма правдоподобно. Садись, пять.

– Меня никто не посылал.

Бойд остановился у края стола, собираясь сесть, но Син только‑только перестал скалить на него зубы, и он не хотел его прогонять.

– Уже уходишь?

– Разве ты не сказал, что это твой стол?

– Да, но мне хватит и одной стороны стола, тебе совсем не обязательно уходить. К тому же ты пришёл первым. Если ты против моего общества, я поищу другое место. Не хочу тебе мешать.

Син сжал пальцами корешок сборника стихов, терзаемый сомнениями. Бойд стоял у него над душой, не двигаясь с места, и Син откинулся на спинку стула.

– Пофиг.

Бойд сел, открыл книгу по архитектуре и погрузился в чтение. Почувствовав на себе чей‑то пристальный взгляд, он поднял голову и посмотрел через стол.

Син опустил глаза и уткнулся в книгу.

Поведение напарника уже не в первый раз ставило Бойда в тупик. Он не мог понять, то ли в его присутствии Син чувствовал себя не в своей тарелке, то ли просто не хотел иметь с ним ничего общего. И тем более удивительным стал для Бойда тот факт, что Син не попытался прогнать его, а сидел напротив, с невообразимо серьёзным видом, обгладывал нижнюю губу и вдумчиво читал стихотворение.

– Ну и как она тебе?

– Что как?

– Книга. Стоящая? Я не читал ни одного стихотворения этого поэта. Мне стало любопытно.

Син смерил Бойда недоверчивым взглядом. Бойд ожидал услышать в ответ очередную колкость, но Син лишь пробурчал:

– Скучная.

– А ты много стихов читал?

– Я вообще мало что читал. Последний раз я держал в руках книгу, когда был ребёнком, – резко ответил Син, но, помолчав немного, чуть мягче добавил: – Но и тогда выбор был ограничен парочкой классиков. После Мильтона это детские потуги.

– Для ребёнка у тебя был весьма изысканный вкус. Я тоже всегда предпочитал серьёзную литературу.

– И посмотри, куда нас привели наши изысканные вкусы, – сухо заметил Син. – На самое дно мира.

Призрачная улыбка промелькнула на губах Бойда.

– Интеллект и здравый смысл не всегда идут рука об руку. И, раз уж об этом зашла речь, интеллект никак не влияет на то, как сложится жизнь человека.

Син не ответил, смерил Бойда недоумённым взглядом и вернулся к чтению. Или просто сделал вид, что читает, учитывая, что он уже битый час пялился на одну страницу.

Бойд наблюдал за ним, не таясь. Первые дни их совместного сосуществования были ознаменованы безразличием, но время шло, и Бойд видел, как разительно отличается отношение Сина к нему от тех отношений, которые сложились у него с его бывшими напарниками, и на смену безразличию пришло любопытство. А после последней миссии градус интриги резко подскочил.

Пару дней назад их отправили на разведывательную операцию в Испанию и поселили в одном номере. Син пошёл в душ в своей мешковатой одежде, а вышел – в одном полотенце, обёрнутом вокруг поджарых бёдер, не оставлявшем простора для воображения.

Это был удар ниже пояса.

Син был соткан из бронзовой кожи, прокачанных мышц и старых шрамов. Сзади на плече красовалась татуировка. Выделенные курсивом чёрные буквы сплетались в изысканную вязь слов: «Существование множества законов доказывает существование множества грехов»(1). Изысканная каллиграфическая татуировка, в которой Бойд узнал цитату из поэмы Мильтона «Потерянный рай», никак не вязалась с этим стальным телом. Бойд полночи не спал, гадая, когда Син набил её, и какой храбрец осмелился вонзить иглу в его плоть.

– Я думал, тебе понравилась ирония цитаты, а ты, оказывается, набил тату из большой любви к творчеству Мильтона.

Син погладил пальцем корешок книги.

– Не уверен насчёт любви. Скорее всего понемногу. Там, где я вырос, было всего шесть книг. «Потерянный рай» была одной из них. Я мало что понимал, потому что в то время мой английский оставлял желать лучшего, но книгу сохранил. Позже, когда я стал старше и наконец понял, о чём, чёрт возьми, в ней идёт речь, я смог оценить её по достоинству.

– А на каком языке ты говорил, если не на английском?

Син откинулся на спинку стула и, помолчав, ответил:

– На мандаринском (2).

– Правда? Ты жил в Китае?

В этот раз пауза была значительно дольше. Син потеребил край рукава рубашки, видавшей лучшие времена, засунул большой палец в дырку и через силу выдавил из себя:

– В Гонконге. Но моя мать родилась в материковой части Китая.

– Я не знал, что ты жил в Китае.

Син обладал теми чертами лица, которые не позволяли идентифицировать его национальность со стопроцентной точностью. По крайней мере, Бойд и не предполагал, что в нём есть примесь азиатской крови.

– И как долго?

– Какое‑то время.

Эта информация лишь подогрела любопытство Бойда.

– Твой отец владел китайским?

Натянувшаяся до предела струна напряжения ослабла. Син пожал плечами и забарабанил пальцами по столешнице.

– И ещё сборной солянкой из латиноамериканских языков и диалектов (3).

С губ Бойда сорвался тихий смешок.

– А ты владеешь каким‑нибудь языком из этой сборной солянки или только китайским?

– Испанским. Он не учил меня португальскому, – Син захлопнул книгу и толкнул её на середину стола. – Наслаждайся. Книга отвратительная. Депрессивная и пропитанная фальшью от первой до последней страницы.

– Спасибо.

Бойд коснулся обложки, провёл пальцем по глянцевым буквам заглавия книги. Тема, которую они затронули, пробудила в нём воспоминание о том, что он не воскрешал в памяти уже много лет.

– Моя мать француженка. Ты знал?

– Нет. Я знаю лишь, что она белая и блондинка.

Лицо Бойда озарилось ослепительной улыбкой, но она завяла, так и не успев расцвести. Он произнёс, не отрывая взгляда от книги:

– Когда я был маленьким, она часто говорила дома по‑французски. Мои самые ранние воспоминания связаны с тем, как она учила меня этому языку. Это было единственное время, когда она не…

Бойд не решился высказать вслух надежды, которые питал тогда; что, возможно, мать гордилась им или даже немного любила его в те редкие моменты. В остальное время она либо игнорировала его, либо не воспринимала всерьёз, либо просто смотрела сквозь него, в глубине души желая, чтобы он никогда не появлялся на свет.

Бойд пожал плечами, теребя край страницы. Зря он завёл этот разговор, это было глупо с его стороны.

– Не суть. Это единственный иностранный язык, которым я владею. Французский.

– Что ж, тебе стоит выучить испанский, – Син перестал барабанить пальцами по столу и перевёл взгляд с Бойда на книги.

– Возможно. Когда‑нибудь.

– Возможно, – ответил Син и, не зная, что ещё сказать, открыл учебник. – Как бы то ни было, я удивлён, что ты узнал цитату.

– Формулировка запоминающаяся.

– Действительно.

Бойд пока не был готов поставить точку в их разговоре, он пробудил в нём желание узнать о Сине больше.

– Чем ты занимаешься, когда не читаешь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне просто любопытно.

Син скептически покачал головой, находя такую вероятность абсурдной.

– Ничем. Покупаю всякую вредную жратву в торговых автоматах и тренируюсь по два‑три раза на дню.

– Это довольно парадоксально, тебе так не кажется?

– И в чём парадокс?

– Ты ешь что‑то нездоровое, а потом занимаешься до седьмого пота. Почему бы тебе не начать питаться здоровой едой, а не фастфудом?

– Я не слежу за фигурой. А шоколадные батончики и чипсы всяко лучше того дерьма, что они присылают в мои апартаменты.

– Что ты имеешь в виду? Ты что – не можешь выбирать, что тебе есть?

– Нет.

– Почему?

Син раздражённо вздохнул и захлопнул книгу.

– Потому, что выбирать мне не положено! Я могу покупать себе нормальную еду только тогда, когда они отправляют нас на задание. Только так я могу выбраться из этого проклятого места. Я грёбаный раб, если ты не заметил!

– Они держат тебя в компаунде и выпускают только на задание? – этого Бойд не знал. – Но почему?

– Очевидно потому, что я слетевший с катушек убийца.

– Но это не так. По крайней мере, руководство должно это понимать.

– С чего ты взял? Ты ведь не в курсе, что я сделал, чтобы заработать такую репутацию, не так ли?

– Тогда, может быть, просветишь меня?

– Перебьёшься.

Бойд откинулся на спинку стула. Они всего‑то и перекинулись парой слов, а Сина кидало из одной крайности в другую. То казалось, что он совсем не против поболтать, а в следующее мгновение Син срывался с цепи и скалил на него зубы, не позволяя подобраться к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Поди пойми, он всегда такой или просто защищается? Син оставался для него нерешённой теоремой, и мысль о том, что, возможно, он так и не сможет найти разгадку, приводила Бойда в отчаяние.

А пока Бойд пытался подобрать к Сину нужный ключик, до их ушей донеслись обрывки разговора – отдельные фразы, вырванные из контекста, они не несли в себе никакого смысла. Бойд не придал бы им значения, если бы не заметил, как напрягся Син. Он обернулся, пытаясь понять, что заставило Сина перемениться в лице, и увидел, что к ним направляется Гарри Трумэн.

– Занимаетесь? – расплылся он в злой широкой улыбке. – Не против, если я присоединюсь?

– Вообще‑то, я против, – ощерился Син. – Я даю уроки чтения только по воскресеньям.

Гарри зафиксировал взгляд на Сине.

– Когда ты был заперт в клетке, ты не был таким борзым, хитрожопый сучонок.

Если бы взгляд мог убивать, Гарри захлебнулся бы собственной кровью.

– Не потрудитесь сообщить цель вашего визита? – холодно поинтересовался Бойд.

– Нам приказано время от времени проверять, как там поживает наш Вега. Я вызвался добровольцем. Не могу же я перекладывать мою работу на других, он ведь у меня заместо домашнего питомца будет, – губы Гарри растянулись в порочной ухмылке. – Да, Вега?

– Трахни себя в зад, Трумэн.

– Всё, что угодно, если ты будешь смотреть, малыш, – облизал его жадным взглядом Гарри, злобно оскалившись, и махнул рукой на Бойда. – Исчезни, блондинчик. Нам с Вега нужно кое‑что утрясти.

Бойд ощетинился, открыл было рот, чтобы послать мудака куда подальше, но Син его опередил.

– Слышал, в учебном центре появился шестнадцатилетний парнишка, Трумэн, – Син сложил оставшиеся книги в стопку и опёрся ладонями о столешницу. – Пойди посмотри, может быть, он в твоём вкусе? Немного староват для тебя, конечно, но, сдаётся мне, в последнее время ты не против разнообразия.

Лицо Гарри налилось кровью; он зарычал, сорвался с места, занёс кулак и замахнулся на Сина. Но старший агент не дрогнул и не сдвинулся с места. Кулак замер в нескольких сантиметрах от скулы Сина и повис в воздухе. Они смотрели друг на друга с взаимной неприязнью и яростью, и ни один не хотел отступать. Лишь когда Син наклонился вперёд так, что кулак Гарри мазнул его по щеке, охранник взял себя в руки и медленно отступил назад.

– Мы закончили? – промурлыкал Син, заставляя Бойда нервничать ещё больше.

Гарри шумно выдохнул. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не готов спустить эту ситуацию на тормозах. Тем не менее, когда Син встал и ушёл, охранник его не остановил. Но стоило Сину скрыться из виду, как Гарри переключился на Бойда.

– На что ты вылупился?

Бойд смерил охранника невозмутимым взглядом.

– Ни на что.

По растерянному выражению, застывшему на лице Гарри, можно было понять, что он никак не может взять в толк, то ли Бойд насмехается над ним, то ли нет. Должно быть, Гарри всё же склонялся к первому варианту, потому как он хлопнул ладонью по столу и наклонился вперёд, вторгаясь в личное пространство Бойда.

– Тогда пошёл нахуй!

– Я всего лишь смотрел на книги. Это библиотека вообще‑то.

– Срать я хотел на то, что ты там делал. Выметайся!

Поразмыслив над тем, стоит ли ему остаться или нет, Бойд пришёл к выводу, что не стоит. Гарри станет изводить его, пока не подтвердит свой статус альфа‑самца. Бойд хорошо знал этот тип людей, знал, что ими движет. Можно было, конечно, остаться и довести хулигана до белого каления, гадая, надолго ли его хватит, но сейчас Бойда интересовало исследование совсем иного рода.

Бойд молча собрал свои вещи и вышел из библиотеки. Выйдя за пределы Башни, он достал телефон.

– Бойд? – раздался удивлённый голос Райана на другом конце провода.

– Ты всё ещё хочешь поделиться со мной информацией о Сине?

Воцарилась долгая пауза, прежде чем Райан ответил:

– Да. Может быть, заглянешь ко мне домой? Так будет проще.

– Конечно.

Следуя указаниям Райана, Бойд добрался до его места обитания. Он жил в одном из жилых домов на территории компаунда, что было обычным делом для сотрудников Агентства. Дверь распахнулась прежде, чем Бойд успел постучать. Либо Райан видел, кто стоит за ней, либо каким‑то образом услышал его шаги.

– Эй! Заходи. Прости за беспорядок.

Квартира Райана представляла собой вместилище разношёрстной мебели и всевозможных безделушек. Повсюду валялись книги, плакаты, фигурки героев и всякая дребедень айтишника: драйвера, диски и микрочипы.

Райан плюхнулся в кресло и сграбастал ноутбук.

– С чего вдруг в тебе проснулся интерес к прошлому Синя? После нашего разговора у меня сложилось впечатление, что моё предложение тебе ни капельки не интересно.

Бойд сел на единственный свободный стул.

– Скажем так, я заинтригован.

– Чёрт возьми! – внезапно воскликнул Райан, уставившись на экран ноутбука. – Я забыл отправить карточку снабжения! А, похуй... Так что случилось?

– Ничего особенного, но его поведение сбивает меня с толку. Я не понимаю, когда он настоящий, а когда играет на публику. И ещё эти слухи о нём. Он не подтверждает, но и не опровергает их.

Райан откинулся на спинку стула и поправил чёрные очки в массивной оправе.

– Если я расскажу тебе то, что знаю, ты ведь не станешь использовать это против него, да?

– Нет, не стану, – нахмурился Бойд. – Зачем мне это? Да и какой в этом смысл? Я не желаю ему зла, просто пытаюсь понять.

– Хорошо. А то я уж было решил, что погорячился, предложив поделиться с тобой информацией. Иногда у меня напрочь отключается мозг, когда я думаю, что кто‑то придерживается того же мнения, что и я…

– Как я уже сказал, у меня нет причин желать ему зла.

– Хорошо‑о, – кивнул Райан, успокоившись. – Итак, как много ты хочешь знать?

– Как можно больше.

– Отлично. Ты ведь не против, если я приготовлю ужин, пока мы будем разговаривать? Мне нужно выпить таблетки. Кажется, я должен был выпить их ещё вчера, но не суть… Меня вырвет, если я не поем сперва.

Бойд недоумевал, зачем Райану понадобилось принимать таблетки, но спрашивать из праздного любопытства не стал – это было бестактно.

– Не имею ничего против.

– Круто, – Райан встал и направился к длинной барной стойке, отделявшей гостиную от кухни. – Может, хочешь что‑нибудь? Я забыл отправить карточку снабжения, так что у меня только сэндвичи и прочая вредная дрянь.

Бойд подумал, не попросить ли чая, но не у каждого на кухне этот напиток составлял основу рациона. Он не хотел доставлять Райану больше неудобств, чем уже доставил.

– Нет, спасибо.

Райан достал из шкафа большой пакет с крендельками, положил его на барную стойку, открыл холодильник и выудил из него несколько упаковок с охлаждённой мясной нарезкой.

– К твоему сведению, у Майка лучшее мясное ассорти. Ладно, что тебя интересует в первую очередь?

– Что из того, что о нём говорят, правда?

– Давай начнём с того, что тебе известно о Сине?

– Я знаю о его напарниках и что от его рук пострадали несколько сотрудников компаунда. Говорят, он убил пару гражданских в городе, но почему он это сделал, мне узнать не удалось, – Бойд замолчал, перебирая в памяти многочисленные сплетни, которые он слышал. – Думаю, полный перечень его прегрешений был бы весьма кстати. Я хочу понять, так ли он безумен на самом деле, как все вокруг утверждают, или же за его так называемым безумием кроется нечто большее. Мне кажется, в этой истории всё не так однозначно.

– Ну, коли на то пошло, логика в этом есть. В любом случае они должны были объяснить тебе, как дело обстоит на самом деле, прежде чем бросать в самое пекло. Не знаю, чего они хотят добиться, держа тебя в неведении, – Райан намазал хлеб горчицей, положил сверху несколько кусочков мяса, взглянул на часы и открыл верхний шкафчик, доверху забитый пузырьками с лекарствами. Выудив две баночки, он поставил их рядом с тарелкой.

– Так… Давай‑ка посмотрим. Думаю, люди всегда его побаивались, но первым звоночком стал инцидент в Викланде. Это случилось где‑то десять лет назад.

– Они упоминали об этом на интервью, но не стали вдаваться в подробности.

Райан откусил от сэндвича большой кусок и проговорил с набитым ртом:

– После того инцидента в Викланде они решили, что он слетел с катушек, и попытались приставить к нему напарника. Синь возвращался с какой‑то миссии. В то время Викланд был тем ещё гадюшником. Ну помнишь, там ещё собирались толпы падальщиков?

Бойд кивнул. Он прекрасно помнил, каким был Викланд.

Райан впихнул в себя остатки сэндвича, вытер рот тыльной стороной ладони, спрыгнул со стула и достал из холодильника банку с молоком. Создавалось впечатление, что ему было сложно усидеть на одном месте.

– По пути он наткнулся на девушку, её насиловала группа ублюдков в переулке. Он их убил, но девушка так испугалась, что начала кричать и привлекла внимание падальщиков, круживших поблизости. Они решили, что это Синь изнасиловал девушку, а те парни просто пытались её спасти, и напали на него. Синя перемкнуло, у него активировался этот его «режим машины для убийства», и он спустил на них всех собак. Жуткое было зрелище, скажу я тебе.

Бойд удивлённо приподнял брови. Ему сказали, что в инциденте были замешаны гражданские, но ему и в голову не приходило, что Син хотел кого‑то защитить.

– Почему он бросился её спасать? Он что – был знаком с этой девушкой лично?

– Если бы.

– Тогда почему он вступился за неё?

– Девушку насиловала толпа уродов. Любой порядочный человек вмешался бы.

– Возможно. Но я другое взять в толк не могу. Син бросился спасать девушку, которую никогда в глаза не видел, но, когда в опасности оказались его напарники, он и пальцем не пошевелил и, кажется, был даже рад, что они погибли. По какому принципу он выбирает, кому помогать, а кому нет? От чего это зависит – от преступления или от возраста жертвы? Он когда‑нибудь помогал кому‑то ещё, кроме этой девушки, или в ней было что‑то такое, что нашло отклик в его душе?

Райан пожал плечами и отхлебнул из бутылки.

– Никто не знает, что им движет. Когда Синя причислили к нашему подразделению, я сопоставил данные и сделал выводы. Это всего лишь мои догадки, не более того. Единственное, что мне известно наверняка, так это то, что он считает своими врагами почти всех, кто работает на Агентство. Так что я не стал бы рассчитывать, что Синь станет спасать потенциальную жертву из здешних краёв. Понимаешь, к чему я клоню? – Райан вытер рот тыльной стороной ладони и открыл пузырьки с таблетками. – Его врачи сошлись во мнении, что он помог той девушке, потому что она была ещё ребёнком и беззащитна. Психиатры считали, эта сцена пробудила в нём воспоминание из его детства. Тем не менее в отчёте они написали, что он взбесился, потому что противники превосходили его числом, и он почувствовал, что его жизнь висит на волоске. Чушь собачья.

– Воспоминание из его детства?

– Угу. Там какая‑то мутная история, – хмыкнул Райан, сражаясь с пузырьками с лекарствами.

Бойд ждал, что Райан скажет что‑нибудь ещё, но тот молчал, и Бойд надавил:

– Что за история?

Райан отсыпал из каждой баночки по несколько таблеток и проглотил их, запивая молоком.

– Всей правды никто не знает. Доктора, которые наблюдали его раньше, говорили, что он подвергался насилию, когда был маленьким. Потом Синя забрал Эмилио, его отец. Говорили, он начал учить его, как убивать людей, когда Синю было около восьми лет. Не думаю, что те методы, которые он использовал, снискали бы одобрение у службы опеки над несовершеннолетними.

Бойд считал так же.

– Ты сказал, что его перемкнуло, и у него активировался «режим машины для убийства». Что ты имел в виду?

– Они что, – ничего тебе не сказали?

– Генерал Кархарт описал суть проблемы в общих чертах, но не объяснил, что может спровоцировать очередной приступ.

Райан хмыкнул и кивнул.

– Что ж, в этом есть смысл. Дело в том, что Синь наотрез отказывается разговаривать с психиатрами, поэтому они сами толком не знают. По всей видимости, Закари не хотел, чтобы ты делал поспешные выводы. Все эпизоды произошли при совершенно разных обстоятельствах. Ты мог решить, что его может перемкнуть в любой момент.

– Наверное, ты прав, – согласился Бойд. – Но хотелось бы точно знать, с чем я имею дело, а не довольствоваться только той информацией, которая удобна им.

Райан прислонился к барной стойке, скрестив худые руки на узкой груди.

– Насколько мне известно, есть пять документально зафиксированных эпизодов. По крайней мере тех, о которых Агентство знает. Два случились до инцидента в Викланде и ещё два – после. Как я уже говорил, есть большая разница между тем, когда его просто кто‑то выбесил и он решил надрать обидчику задницу, и тем, что происходит, когда активируется «режим машины для убийства».

– И в чём же разница?

Райан наставительно поднял указательный палец кверху.

– А в том, что в первом случае, – это нормальная реакция человека, которого учили убивать с пелёнок. А вот когда активируется «режим машины для убийства», – Райан провёл пальцем по горлу, – Синь перестаёт быть собой и становится кем‑то другим. Такое чувство, что у него в мозгу срабатывает какой‑то предохранитель, подавляющий все прочие чувства, кроме одного – инстинкта самосохранения. В такие моменты он воспринимает всех, кто находится рядом, как угрозу и начинает… Ну, убивать. Чтобы остановить кровавую бойню, им приходилось его усыплять, а когда он просыпался, то снова становился самим собой.

Бойду невольно вспомнился инцидент в библиотеке. Гарри провоцировал Сина. Если уж это не триггер, то что тогда?

– Ты сказал, он воспринимает как угрозу всех, кто находится рядом, – задумчиво протянул Бойд. – Получается, когда у него случается приступ, он убивает всех без разбору?

– Не уверен, но думаю, если в этот момент ты будешь держаться от него подальше, он тебя не тронет. Но это всего лишь предположение.

– А как насчёт других эпизодов? Что произошло?

На этот раз пауза затянулась. Райан мерил шагами гостиную, собираясь с мыслями.

– Первые два эпизода произошли, когда он только сюда приехал. Один из старших… Кому, как не тебе это понять, Бойд? Тупых отмороженных на всю голову засранцев, которых хлебом не корми, дай только опустить кого‑то, везде хватает. Даже здесь.

Бойд кивнул. Он понимал это как никто.

– Среди охранников и оперативных агентов – тех, что уровнем пониже, – порой встречаются редкостные мудаки. Так вот, на парочку таких вот мудаков Синь и напоролся. Они никак не могли взять в толк, как так – малолетний пацан, у которого ещё молоко на губах не обсохло, а уже агент девятого уровня? Однажды они подловили его в тренировочном зале и решили поиздеваться. Их было пятеро. Они окружили Синя, начали его толкать. Думаю, хотели посмотреть, чего он стоит. Всё, что случилось дальше, есть на записи. Это было… жутко. По итогу троих он отправил на больничную койку, а двоим сломал шеи. Синю тогда было всего четырнадцать, и он был почти на сто фунтов легче любого из этих парней, но у них не было ни единого шанса.

– И как Агентство отреагировало на этот инцидент?

– Учитывая, что Синь стал объектом травли и его вины в случившемся вроде как и не было, ответственность за инцидент повесили на охранников. Тем не менее по Агентству поползли слухи, что с ним что‑то не так. Да, тогда всё и завертелось.

Райан снова сел, на этот раз на маленький пуфик возле дивана.

– Помню, когда я впервые услышал об этом, то испугался до усрачки. Мы ведь жили с ним под одной крышей. Когда Синь появился в Агентстве, он был несовершеннолетним. Коннорс взял его под своё крыло, поселил в своём доме, но, когда начали происходить подобные вещи, он отправил его на Четвёртый. Нет, не в камеру, но типа того. Его поселили в какой‑то паршивой комнатушке с круглосуточным наблюдением.

Похоже, Син большую часть жизни провёл в Агентстве взаперти. Неудивительно, что у него были проблемы с доверием.

– Постой. Ты жил с маршалом Коннорсом?

– Да. Мои родители работали в Агентстве. Мой отец был лаборантом, а мать – аналитиком. Они умерли от пневмонии, когда я был маленьким, и Коннорс взял меня к себе. Я вырос в компаунде, поэтому путь в большой мир для меня закрыт. К тому же к шести годам я экстерном сдал экзамены за курс средней школы, так что я был ему полезен.

– Впечатляет.

– Вовсе нет. Я родился таким, а не добился всего своим трудом. Я научился читать, когда другие дети ещё учились говорить.

– Тот факт, что твой талант врождённый, не делает его менее впечатляющим. Это значит лишь, что у тебя больше возможностей добиться в жизни того, что другим не под силу.

Райан ничего не ответил, не горя желанием обсуждать свой уровень IQ, равно как и то, что он был грёбаным гением.

– Второй инцидент, – сказал Райан, возвращаясь к теме беседы, – произошёл во время обучения на агента десятого уровня. Мне не удалось найти никаких подробностей того, что случилось в тот день, ни видео, ни документальных подтверждений. Сам знаешь, высший гриф секретности. Знаю лишь, что он серьёзно покалечил кого‑то на тренировке.

– Удалось выяснить, что спровоцировало его в тот раз?

– Нет, это всё, что я смог узнать. Нет ни единой зацепки, кроме даты в файлах психиатра, и она относится к тому периоду, когда он проходил обучение на агента десятого уровня.

– Ты упоминал ещё о двух случаях.

В этот раз Райан заметно напрягся.

– Не знаю, стоит ли говорить об этом…

– Тебя что‑то беспокоит?

– Да нет, всё в порядке. Просто… Не знаю. Всё сложно.

Бойд терялся в догадках, что может быть хуже Сина, калечащего и убивающего мирных жителей направо и налево.

– Не знаю, о чём идёт речь, но сомневаюсь, что это кардинально изменит моё мнение о нём. Если не хочешь рассказывать, просто дай мне материалы об этих двух эпизодах, и всё.

Райан покачал головой.

– Нет, будет лучше, если об этом тебе расскажу я. Там целая история, достойная лечь в основу мыльной оперы, по ней можно было бы фильм снять. Кстати, хорошо, что ты напомнил. Я сбросил тебе всё, что смог накопать, на флешку. Когда Синя назначили в наше подразделение, я пытался разузнать о нём как можно больше. Как бы то ни было, четвёртый эпизод связан с дочками Маршала, с Лидией Коннорс и её сестрой Энн. Кстати, они близнецы.

Это имя Бойду было знакомо. Аннабель Коннорс была секретарём его матери. Но почему‑то раньше ему никогда не приходило в голову провести параллель между фамилией, которую она носила, и Маршалом.

– Как и я, они выросли в компаунде. Энн и Лидия учились на психиатров. С той лишь разницей, что Энн так и не получила степень, а Лидия – да. После эпизода в Викланде Синя упекли на Четвёртый на целых два года. Срок его отсидки уже подходил к концу, они должны были провести психологическую оценку и выпустить его на свободу. Лидия убедила отца назначить её его лечащим врачом. Вот только загвоздка была в том, что она была влюблена в его отца по уши, но Эмилио погиб, а Синь похож на него как две капли воды. В итоге она переметнулась на беднягу Синя.

Райан почесал затылок.

– Это плохо кончилось для неё. Синь был нестабилен, она попыталась воспользоваться ситуацией и теперь живёт в Уиллоубруке.

Бойд сощурился. Сама идея того, что кто‑то, особенно психиатр, может воспользоваться состоянием пациента, внушала ему отвращение.

– Она обращалась с ним, как его бывшие напарники?

– Что ты! Она была от него без ума. Она помешалась на Вега, – скорчил гримасу Райан. – Судя по записям, она расспрашивала Синя о его детстве, когда это произошло.

– Ты говорил, что с ним жестоко обращались в детстве. Его насиловали?

– Не уверен, но его мать была проституткой, так что не исключено. Когда он сюда попал, врачи мало что смогли выудить из парня. Но из того, что Синь рассказал им, можно сделать вывод, что детство у него было отстойное, и большая часть дерьма произошла с ним в то время, когда он жил с ней.

Райан хотел ещё что‑то добавить, но не успел. Раздался звонок. Он выудил мобильник из кармана узких джинсов и уставился на экран.

– Блядь, мне срочно нужно в Башню!

Бойд встал, расстроенный тем, что удалось узнать так мало.

– Спасибо за информацию. Если ты не против, я хотел бы позаимствовать у тебя те файлы на время. От тебя я узнал больше, чем от всех сотрудников Агентства, вместе взятых.

– Все потому, что у меня слишком много свободного времени.

Райан подошёл к письменному столу. В ящиках было полно всяких инструментов, таких же, как в том полиэтиленовом пакете, который он постоянно таскал с собой в рюкзаке. В ящиках стола, впрочем, как и в его рюкзаке, царил хаос. Но Райан без проблем отыскал в нём то, что ему было нужно.

– Знаешь, если вдруг захочешь поболтать с кем‑нибудь… Просто поболтать, не о Сине, или, скажем, потусоваться… Без Синя. Было бы круто.

В квартире воцарилась неловкая тишина, пока Бойд пытался подобрать нужные слова. Райан был совершенно не таким, как другие люди в компаунде. Был ли его интерес искренним или это была всего лишь игра, но зачем ему притворяться?

– А, – пробормотал Бойд. – Ладно.

Райан громко рассмеялся, позабавленный его ответом.

– Ты слишком напряжён, тебе просто необходимо расслабиться. Посмотрим аниме, пожуём начос. А теперь прости, мне надо бежать. Поговорим позже, ладно?

С этими словами Райан пулей выскочил из квартиры. А Бойд поспешил домой, надёжно спрятав свою добычу в сумке, чтобы изучить содержимое флешки и узнать всю правду о прошлом Сина, покрытом завесой тайны.

* * *

Вот уже много лет Бойд ни к чему не прикасался в старом кабинете отца. Когда он входил в него, ему всегда становилось не по себе.

Он должен вести себя тихо и развлекать себя сам – эту истину он усвоил ещё в ту пору, когда был ребёнком. Бойд мог часами сидеть на полу в гостиной, аккуратно закрашивая карандашами бесцветные картинки раскраски, и наблюдать, как тусклый свет просачивается в щель под дверью. Порой отец засиживался в кабинете по несколько часов кряду, и Бойд вскидывал голову всякий раз, когда ему казалось, что он слышит шорох за закрытой дверью.

Когда отец наконец выходил из кабинета, морщинки на его усталом лице казались глубже. Он поднимал Бойда на руки и обнимал крепко‑крепко. Бойд помнил уют и безопасность, которые дарили эти руки, ласковые пальцы, трепавшие его по волосам, тёплый голос, объявлявший, что с работой на сегодня покончено, искреннее счастье, которое отец испытывал, проводя с ним время. Отец был единственным человеком, который хотел быть частью его жизни. За исключением Лу.

Сейчас не осталось ни того, ни другого.

Бойд изо всех сил старался не думать о прошлом, предпочтя сфокусироваться на Сине. Как оказалось, Райан подошёл к сбору информации о его напарнике со всей ответственностью. На флешке было полно папок, а в них видео, фотографии и документы, если судить по расширениям файлов.

Бойд решил начать со снимков. Серия фотографий Сина в разном возрасте, по большей части кадры с камер видеонаблюдения, показалась ему занимательной. Не из‑за физических трансформаций, которые претерпело его тело за эти годы, а из‑за едва различимых изменений в его поведении, по мере того, как подросток превращался в мужчину.

С фотографии на него смотрел четырнадцатилетний Син – худой жилистый мальчишка с тонкими чертами лица, длинными чёрными ресницами, обрамлявшими яркие зелёные глаза, умные и расчётливые. Вот только на его лице не отражалось никаких эмоций. В каком‑то смысле это пугало. Создавалось впечатление, что этот красивый мальчик был лишён души.

Бойд пролистал несколько фото, ещё несколько лет, и снова ничего. Трудно было представить, что вот этот тощий удивительный ребёнок ходил на задания и забирал жизни, но Бойд знал, что Син на это способен.

В какой‑то отрезок времени повадки Сина изменились. Его лицо стало более выразительным, взгляд вызывающим и враждебным, а на губах появилась хорошо знакомая Бойду насмешливая ухмылка. Заинтригованный этим открытием, он вернулся к главной папке и открыл первое видео.

Викланд.

Зернистые кадры с камеры видеонаблюдения зарябили на экране ноутбука. С событий в Викланде минуло семь лет, о чём свидетельствовала дата внизу записи. Это объясняло тот факт, почему этот район был не расчищен от завалов. Пер<

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒