Примечание к части

Примечание к части

По определению Кембриджского словаря, компаунд – это отгороженная стенами или забором территория. В девелопменте недвижимости‑комплекс жилых домов c собственной развитой инфраструктурой, расположенной непосредственно на участке, обособленном по внешнему периметру и закрытом для прохода/посещения нерезидентами.

ГЛАВА 2

Син уже давно понял, что большинство сотрудников Агентства считают, что он должен вести себя как психопат. Факт этот не вызывал сомнений. Взгляды, которыми их провожали, когда Люк пришёл, чтобы препроводить его с Четвёртого на верхние этажи Башни, были тому исчерпывающим подтверждением.

Люк опрометчиво сделал выбор в пользу лифта. Сказать, что оккупировавшие его сотрудники Агентства отреагировали на появление Сина эмоционально, было бы явным преуменьшением. Одни таращились на него, другие старались не попадаться ему на глаза, третьи смотрели на него с неприкрытой враждебностью. Син же не обращал на них никакого внимания. Поскольку, по мнению подавляющего большинства сотрудников Агентства, он был чем‑то средним между маньяком‑убийцей и каннибалом, неудивительно, что многие были недовольны его восстановлением в должности.

Толпа таяла на глазах. Сложно было сказать, выходили люди на нужных этажах или просто пытались убраться от него подальше. Син склонялся к последнему.

Через две остановки в лифте не осталось никого, кроме него и Люка. Пока охранник пялился на него, Син гадал, как быстро он сможет сломать ему руку, прежде чем тот успеет воспользоваться пультом. Он уже пытался конфисковать его пару недель назад на Четвёртом, тогда у него была целая минута. Пульт перепрограммировали, по всей видимости, увеличив напряжение разряда.

Син провёл кончиками пальцев по ошейнику. Ощущение холодного металла на коже казалось неестественным, но он уже начал привыкать к нему. Так же, как свыкся с мыслью, что ошейник – не только механизм воздействия, но ещё и устройство слежения.

Син смерил охранника задумчивым взглядом. Большие испуганные глаза лани пробудили в памяти кое‑какое воспоминание.

– Я тебя знаю.

– Что? – Люк нахмурился. – Что ты имеешь в виду?

– Ты был там, когда меня вытащили из ящика.

– Откуда…

– С Гарри, – Син наклонился к нему. – Твоим другом.

Люк пылко замотал головой, рыжеватые волосы разметались по лбу.

– Он мне не друг.

– Уверен? Я мог бы поклясться, что ты был одним из тех, кто подбивал его засунуть руку мне в шорты и сжать мою мошонку так, чтобы она лопнула.

– Что? Я не… Я бы никогда… – Люк отпрянул назад. – Мы с Трэвисом защищали тебя, когда Дэннис и Гарри издевались над тобой! Я недавно здесь и понятия не имею, что они делали с тобой раньше, но… Я не стал бы измываться над беззащитным человеком, даже если он конченый псих.

К тому времени, как Люк договорил, он оказался практически вжат в стену лифта. Он не успел достать пульт, когда Син сделал шаг в его направлении.

– Я не беззащитный. Я каннибал.

– Чушь собачья.

– Откуда ты знаешь?

– Трэвис сказал, что большинство слухов о тебе – не более, чем слухи.

– Это потому, что его не было там, когда я перегрыз шею тому капитану гвардии. Но ты‑то был…

Люк побледнел. Син клацнул зубами.

Лифт дзынькнул, и двери открылись. Син отвернулся, вышел, не оглядываясь, и прошествовал мимо офисов и коридоров прямиком в приёмную Генерала Кархарта. Люк следовал за ним по пятам, пытаясь совладать с собой.

Путь к Генеральской двери преграждали двое оперативных агентов, агент по научно‑исследовательским и опытно‑конструкторским разработкам и секретарь Кархарта. Они пялились на него во все глаза, позабыв о своих важных делах. Син обогнул их, открыл дверь в кабинет Генерала и шагнул внутрь. Он был рад оказаться подальше от их любопытных глаз, даже если для этого нужно было иметь дело с Кархартом.

– Можете идти, офицер Герант, – Кархарт сосредоточился на Сине. Он был таким же, как и всегда. Подтянутый, голубоглазый и светловолосый. Учитывая место, которое он занимал в Агентстве, выглядел он чересчур свежо. За те тринадцать лет, что Син знал Кархарта, внешне он почти не изменился.

– Но, сэр…

– Это всё, офицер Герант.

Люк неуверенно кивнул и протянул руку.

– Пульт дистанционного управления, сэр.

– Мне это не нужно. Забирайте его и уходите.

Син ухмыльнулся.

– Такой весь из себя самоуверенный, правда?

– До свидания, офицер Герант, – с нажимом произнёс Кархарт, многозначительно взглянув на застывшего в дверях Люка.

Охранник бросил на Генерала встревоженный взгляд, явно обеспокоенный тем, что оставляет третьего по значимости человека в Агентстве после Маршала наедине с самопровозглашённым каннибалом, и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Син опустился в кресло напротив стола Кархарта, с удобством устроившись на плюшевой подушке, и с блаженной улыбкой откинул голову назад.

– Я уже успел тебя утомить? – казалось, Кархарт сейчас вот‑вот рассмеётся.

– Нет. Но после шести месяцев, проведённых на полу, я могу впасть в спячку от одного только вида твоего роскошного кресла. Хотя есть вероятность, что моя заторможенность – это побочный эффект тех лошадиных транквилизаторов, которыми ты накачивал меня на протяжении шести месяцев.

Весёлые огоньки в глазах Кархарта угасли.

– Держишь на меня зуб, Син?

– Да пошёл ты, – Син закрыл глаза. Он слышал, как Кархарт тихо вздохнул, а стул под ним жалобно заскрипел.

– Голоден?

– Нет. Я шесть месяцев сидел на жидкой диете и теперь слежу за фигурой.

На этот раз во вздохе Генерала проскользнуло раздражение.

– Долго мне ещё слушать про «шесть месяцев»? В прошлый раз ты не был так остроумен, проведя за решёткой четыре года.

– Ну, это было до того, как ты запихнул меня в ящик и оставил там гнить на шесть месяцев, – сухо заметил Син. – Кстати, о ящике. Добавь к моему списку претензий охранника, злоупотребляющего служебным положением, моё истощённое состояние и собачий ошейник. И да, я слышал разговор медиков. По всей видимости, этим маленьким украшением я обязан тебе.

– Это был единственный выход. Не сделай я этого, Маршал Коннорс и Инспектор ни за что не выпустили бы тебя из этой чёртовой камеры, – отрезал Кархарт. – Когда представилась возможность вытащить тебя с Четвёртого, они не захотели. Они хотели оставить тебя гнить в этой коробке. Единственное, что могло убедить их выпустить тебя из неё, – это предложить им способ тебя контролировать. Страховку на экстренный случай.

– Любопытный выбор слов.

Кархарт покачал головой, его широкие плечи напряглись.

– А чего ты хотел? Ты отправил на кладбище четырёх напарников, дьявол тебя побери! Они считают тебя убийцей и психопатом, и ты не устаёшь оправдывать их ожиданий. Я себя адвокатом дьявола чувствую всякий раз, когда пытаюсь вытащить тебя из очередного дерьма, в которое тебя угораздило вляпаться.

– Я не виноват, что ты нанимаешь мне в няньки круглых идиотов. Может, не стоит ставить мне в пару людей, которые свято верят, что напарник – равно дрессировщик, а я их грёбаный питомец? – Син сел ровно и подался вперёд.

– Признаю, это мой прокол, – согласился с ним Кархарт. – После долгих дебатов и Маршал, и Инспектор признали это. Они просмотрели файлы, отчёты и дознания и пришли к выводу, что, возможно, выбор кандидатов был не самым удачным.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, вы не сочли нужным поделиться этой новостью с сотрудниками. Не то чтобы это имело значение… – это был риторический вопрос. На его репутации не осталось светлого пятнышка, а сам факт его существования был позором.

– Может, выпьешь кофе? – снова спросил Кархарт. – Или съешь что‑нибудь?

– Может, заткнёшься наконец?

– Кожа да кости, – Кархарт ткнул пальцем в поношенные тряпки, висевшие на исхудавшем Сине как на вешалке. – Чтобы восстановить прежнюю форму, тебе нужно набрать вес и нарастить мышцы. У нас очень плотный график.

– Отлично. Добудь мне какао и пончик.

Кархарт уставился на него. Син пожал плечами.

Вздохнув, Кархарт нажал кнопку интеркома.

– Эми, ты не могла бы принести кофе, пончики и… какао?

Последовала долгая пауза и робкое:

– Сейчас, сэр.

Син довольно скрестил руки на груди и вытянул ноги.

– В тебе не достаёт как минимум двадцати фунтов. И сладости это не исправят. Даже не знаю, от кого ты унаследовал это пагубное пристрастие. Уж точно не от твоего отца.

Син замер в кресле.

– Не смей.

– Я лишь сказал…

– Я, кажется, сказал тебе заткнуться. Больше ни слова о моём отце.

Напряжение, повисшее в кабинете, было почти осязаемым, но появление Эми с полным подносом пончиков, кружкой кофе и, предположительно, большой чашкой какао разрядило обстановку. От неё не ускользнул ни ледяной взгляд, которым её наградил Син, ни напряжённая поза, в которой застыл Кархарт, но она ничем не выдала своего беспокойства, лишь предложила Сину соломинку, а потом поспешно покинула кабинет Генерала.

Син зачарованно посмотрел на неоново‑розовую трубочку и оттаял, гроза обошла кабинет Генерала стороной.

– Что ж, – продолжил Кархарт, потянувшись за своей кружкой кофе. – Перейдём к делу. Есть какие‑нибудь предположения насчёт того, почему тебя решили вытащить из ящика?

– М‑м‑м… – Син откусил кусочек шоколадного пончика и чуть не застонал от удовольствия, так восхитительна была на вкус сахарная глазурь. – Либо мои выдающиеся способности ассасина весьма востребованы, либо в твоём суперэлитном подразделении по‑прежнему дефицит высококлассных оперативных агентов ввиду почти полного их отсутствия.

– Именно. Выбор у меня не велик: либо ты, либо старший агент Тровоски.

– За чем же дело стало? Выбери Тровоски. Уверен, он из штанов выпрыгнет ради возможности оказаться в твоей супер‑пупер особой команде.

– Ха‑ха. Как смешно. Агент Тровоски уже два года работает под прикрытием, так что остаёшься только ты.

– Быть нужным – это так приятно.

– Янус снова перешёл к активным действиям, с каждым днём они становятся всё сильнее, – сказал Кархарт.

Син облизал кончики пальцев, гадая, сведётся ли их разговор к важности подразделения по борьбе с Янусом и тому, как сильно Кархарт рассчитывает на его сотрудничество. В последний раз он пытался лоббировать эту тему шесть месяцев назад, когда Маршал Коннорс только создал это подразделение.

– Нужно действовать сейчас, пока они ещё не заманили всех оппозиционеров в свои сети. Янус уже поглотил повстанческие группировки здесь и за границей, их влияние растёт с каждым днём.

– Какой ужас.

Кархарт смерил его строгим взглядом.

– Ты можешь отнестись к этому серьёзно?

– Нет.

– Это твоя работа, Син. Твоя работа…

– Моя работа? – усмехнулся Син. – Ты бредишь, должно быть. Я здесь вовсе не из‑за преданности делу, а потому, что Коннорс так плотно оплёл меня своими щупальцами, что вырываться себе дороже.

Кархарт медленно выдохнул.

– Так или иначе, но таковы условия твоего освобождения. Ты пройдёшь переподготовку и станешь полноценным членом подразделения Янус. Помимо этого, ты вернёшься к исполнению своих прежних обязанностей. Мы внедрим в ячейку тебя и ещё одного агента девятого уровня, который пройдёт…

– Ебать…

– …Специальную подготовку, чтобы стать твоим напарником.

– Чёрта с два! – Син вскочил на ноги. – Я лучше вернусь на Четвёртый!

– Ты не просто вернёшься на Четвёртый, Син. Ты отправишься прямиком назад, в ящик, и в этот раз ты в нём и останешься. Они больше не станут использовать его как временное наказание. Это то, что тебя ждёт, если ты опять облажаешься. Ты этого хочешь?

Син сжал кулаки и уставился во французское окно на искорёженные городские небоскрёбы и простиравшиеся за ними пригороды, стёртые с лица земли. С Башни был виден район, ныне известный как Пустошь: обугленные руины и разлагающаяся гниль. Он смотрел на то, что некогда было аккуратными участками земли и торговыми центрами, пытаясь найти разрушенную военную базу. Место, по которому был нанесён первый удар.

– Син, ты меня вообще слышишь?

– Да.

– Тогда, пожалуйста…

– Пожалуйста, что? Пожалуйста, будь покорной домашней зверушкой теперь, когда тебя выпустили из клетки? Пожалуйста, веди себя прилично, пока один из этих толстошеих оперативных агентов будет обращаться с тобой как с животным?

– Говорю тебе, в этот раз всё будет иначе! – Кархарт так сильно хлопнул ладонью по столу, что кофе выплеснулся из кружки. – Мы из кожи вон лезем, чтобы найти тебе подходящую пару, Син. Психологические профили, интервью, оценки личностных качеств – и в этот раз твоё мнение будет учтено. Всё будет не так, как раньше.

Син нахмурился.

– Моё мнение? На кой оно им? Ты же знаешь, что они обо мне думают.

– Дело не в том, что они о тебе думают. Дело в том, что ты о них думаешь. Возможно, если у тебя будет право голоса, ты с меньшей вероятностью будешь стремиться их убить, когда они зайдут слишком далеко.

– Возможно.

– Тогда почему ты сопротивляешься?

– Потому, что это пустая трата времени, – отрезал Син. – Даже если вам удалось найти идеальный образчик оперативного агента, преисполненного «вины белых»(1) и движимого инстинктами социальной справедливости, да хотя бы просто того, кто будет поступать по совести и относиться ко мне как к человеку, я всё равно облажаюсь. Я – дефективный товар. Ты же знаешь, что я из себя представляю. Что бы я ни делал, в итоге я всегда оказываюсь на Четвёртом.

– Ну, я ещё не готов поставить на тебе крест, – проворчал Кархарт, с яростным усердием вытирая образовавшуюся на столе лужу. – Ты – лучший агент из тех, что у нас есть. Пусть многие тебя и ненавидят, но этого даже они отрицать не могут. А теперь сделай милость, закрой свой рот, пей своё какао и перестань быть занозой в моей заднице. Ради всего святого.

Син наблюдал за дымчатыми облаками, дрейфующими по свинцовому небу.

– Я согласен. Сейчас, по крайней мере.

Кархарт открыл было рот, но напоролся на мрачный взгляд Сина и промолчал.

– Но если ты выберешь не того человека, это будут его грёбаные похороны.

– Поверь, Син. Я знаю.

* * *

– Скука смертная, – протянул Син. – Ты же не совсем идиот, чтобы не понимать, что последние два агента – сущая катастрофа? Дай угадаю, кто‑то помог укоротить твой и без того короткий список претендентов?

Кархарт сел на край стола и коснулся панели компьютера, активировав голографическое изображение.

– Коннорс, – хрипло ответил Генерал. – Он настоял на том, чтобы включить в список как можно больше агентов девятого уровня. На обучение менее квалифицированных агентов потребуется гораздо больше времени.

– По всей видимости, Маршал сомневается, что они доживут до конца обучения. И хотел бы винить его в этом, да не могу.

Кархарт набрал что‑то на сенсорной клавиатуре, и агенты Эдди Бакстер и Дженни Уайт получили чёрную метку – «Не годен». Одним движением пальцев он отправил их файлы в мусорную корзину.

Первый был агентом девятого уровня из отдела по борьбе с терроризмом с огненной копной волос, который, казалось, был воплощением тех качеств, из‑за которых погибли предыдущие напарники Сина.

Агент Уайт из разведки была «Джульеттой» девятого уровня, многообещающей кандидаткой, судя по темпераменту, но Кархарт забеспокоился, как бы она не попыталась использовать свои навыки соблазнения на Сине, чему обучали всех внешне привлекательных агентов.

– Ещё и агент Альварес вышел из игры в последний момент, – усмехнулся Кархарт, при упоминании Майкла Альвареса на его лице отчётливо проступило раздражение. – Генерал Стивенс сказал, что он слишком боится тебя, и потому кандидат в твои напарники из него выйдет никудышный. Я рекомендовал Гарриет Стивенс, но она ответила вежливым отказом. Это плохо. Она отличный агент.

– Неужто она думает, что я её съем?

– Нет, но она отметила, что не слишком сильна в переговорах, а наличие этого качества – обязательное требование, предъявляемое ко второму члену команды.

Син хмыкнул. Его нисколько не удивило то, что эта бредовая затея обернулась неудачей.

– Итак, у нас остались два агента восьмого уровня и один кандидат из гражданских без какой‑либо подготовки, которого нужно будет обучать с нуля, – Кархарт поморщился. – Коннорс будет недоволен.

– Какая жалость. Давай уже поскорей покончим с этим.

Сотрудник, проводивший собеседование, вернулся в комнату в сопровождении следующего кандидата.

– Кажется, этого я уже где‑то видел.

– Его зовут Адам Блейк.

Син уже слышал это имя раньше, но не помнил, чтобы когда‑либо говорил с Адамом в прошлом. Изучая бледную кожу, чёрные волосы и ещё более тёмные глаза агента, Син задавался вопросом, был ли Адам замешан в одном из тех инцидентов, которые привели его на Четвёртый. Син не стал бы списывать эту вероятность со счетов, потому как не помнил подробностей. Лишь обрывочные видения, нечёткие звуки и смутные чувства. Они возвращались к нему, как фрагменты забытых снов. Хотя скорее то были кошмары.

Нахмурившись, Син потянулся через стол за папкой Адама. Агент «Ромео», ничего удивительного. Ими обычно становились самые привлекательные оперативные агенты. Соблазн был одним из старейших и наиболее действенных способов добычи информации, превращая подозреваемого в информатора.

– Похоже, он не в восторге, – заметил Син. – Надменный ублюдок.

Кархарт искоса взглянул на Сина.

– Дай угадаю, уже представляешь, как повеселишься, сбивая с него спесь?

– Я этого не говорил.

– Но подумал.

Интервьюер, человек по имени Джеймс, больше походивший на боевика, чем на сотрудника отдела кадров, вводил Адама в курс его должностных обязанностей.

Вакансия стратега элитного и очень секретного подразделения по борьбе с повстанческим движением предполагала тесную работу агента с Синь Лю Вега. Если у Адама и были закостенелые предубеждения относительно Сина, то он их весьма умело скрывал. Даже когда Джеймс упомянул печально известную резню две тысячи двенадцатого в центре города, невозмутимое лицо Адама не дрогнуло.

– После этого инцидента в новостях стали расползаться слухи, что агент Вега стоит и за другими убийствами и изнасилованиями, всколыхнувшими город. Инспектор Болье смогла пресечь распространение этой информации, тем не менее многие сотрудники Агентства всё ещё помнят эти слухи. Многие им верят.

Джеймс замолчал, выдерживая паузу. Зная, что за ним наблюдают, Адам взглянул в зеркало.

– Насколько я помню, в то время в прессу просочились сведения о коррумпированности департамента полиции на всех уровнях. Скорее всего, им нужен был козёл отпущения, а агент Вега как нельзя лучше подходил на эту роль.

Син поднял бровь.

– А он не так уж и плох.

– Согласен. Но я удивлён, что это говоришь ты, а не я.

Син пожал плечами.

– Он хотя бы не полный идиот.

Следующее интервью прошло не так успешно. Агент Карсон двадцать минут скармливал Джеймсу тщательно отрепетированную речь, вывалив на него то, что, по его мнению, хотело услышать Агентство, но, когда речь зашла о прошлых прегрешениях Сина, его голос дал осечку.

Кархарт вычеркнул агента Карсона из изрядно поредевшего списка и нахмурился, увидев в нём имя последнего кандидата.

Бойд Болье.

– Похоже, за неимением лучшего, тебе придётся остановить свой выбор на Блейке, – сказал Кархарт, просматривая досье Бойда.

– Совсем не веришь в мальчишку Инспекторши?

– Я не собираюсь тратить время, проверяя на профпригодность гражданского, у которого даже нет соответствующей квалификации, только парочка дипломов по психологии, – сказал Кархарт. – И, как ты сам верно заметил, он ещё совсем мальчишка.

– Мне было четырнадцать, когда я стал агентом. Он всего на четыре года старше.

Кархарт смотрел, как вслед за Джеймсом в допросную входит Бойд.

– Четырнадцать лет, помноженные на двадцать восемь. Ты забываешь, что тебя обучал один из лучших наёмных убийц Агентства. Едва ли вас можно сравнивать.

Син ничего не ответил, сосредоточившись на новой жертве.

Парень был среднего роста, длинный чёрный плащ скрывал худое тело. Сложно было сказать, был ли он похож комплекцией на Сина – жилистым и мускулистым, несмотря на худобу, – или стройным и хрупким. У него были прекрасные светлые волосы, ниспадавшие на плечи и частично скрывавшие лицо. Посторонний человек был бы в замешательстве, кто перед ним: парень или девушка. Андрогинность стёрла острые углы, присущие многим мужчинам, смягчила черты его лица, сделав их неопределёнными. А ещё мальчишка постоянно кривил свои пухлые губы, сам того не замечая.

Когда Бойд посмотрел в двустороннее зеркало, Син заметил, что глаза у него почти золотые. Он заглянул в них и на какое‑то время утратил связь с реальностью, пропустив первый акт, в котором Джеймс и Бойд обменивались сухими репликами. Парень был совершенно не похож на тех оперативных агентов, которых на территории компаунда было как грязи. Син не сомневался: если мальчишку выберут, они превратят его жизнь в кромешный ад.

Син попробовал его имя на вкус.

Бойд Болье.

Внешностью и даже характером он походил на свою мать. И так же, как и Вивьен, Бойд умело скрывал свои эмоции под маской безразличия. Во время интервью на его лице не дрогнул ни один мускул, в золотых глазах не промелькнуло ни единой эмоции, а полные губы едва шевелились, монотонно отвечая на вопросы Джеймса. В какой‑то момент это начало раздражать. Син задавался вопросом: а не играет ли тот на публику? Многие молодые люди представляли собой олицетворение уныния, охватившего мир после войны, возможно, Бойд был одним из этих чудиков. Но мальчишка остался верен себе, даже когда речь зашла об убийствах.

Раздражение сменилось интересом. Син проглотил очередной язвительный комментарий и принялся изучать Бойда.

Джеймс вывел на экран голограммы мест преступлений и фотографии аутопсий. Ни грамма отвращения, ни проблеска страха не отразилось в глубине золотых глаз. Казалось, Бойд ничего не знал об инциденте в центре города. Он даже не мог вспомнить, слышал ли в новостях о предполагаемом серийном убийце. Казалось, всё это не имело для Бойда никакого значения. Снимки, описания, свидетельства очевидцев – ничто не пробуждало в нём ни страха, ни интереса.

Син поднял голову и посмотрел на Кархарта, впервые за всё время голос его был серьёзен.

– Он.

Кархарт кивнул, придвигаясь ближе к зеркалу.

– Похоже, Вивьен всё же была права.

Син надеялся, что мальчишка хоть как‑то отреагирует на слова Джеймса, но тот ничего не смог из него выжать.

Син отпрянул от зеркала, опустился на стул и скрестил пальцы в замок. Губы его растянулись в плотоядной улыбке.

– По крайней мере, ломать его будет интересно.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒