V сонет. VI сонет. VII сонет

V сонет

Не возводите монументы. Дайте розе
своею жизнью каждый год цвести.
Орфей же есть. Его метаморфозе
подвластно то и это. Не ищем нужности

мы в поиске имен. Один во всём он,
бог Орфей, когда поёт. Приходит и идёт.
И разве недостаточно, что розовый бутон
он иногда на пару дней переживёт?

О, чтобы мы постигли, нас он покидает!
И хоть ему тревожно от видимой разлуки.
Осталось его Слово, что мир наш возвышает,

а он уже весь там, где наших нет зарниц.
И гриф любимой лиры не утруждает руки.
И он, отдавшись звуку, выходит из границ.

Errichtet keinen Denkstein. Laßt die Rose
nur jedes Jahr zu seinen Gunsten blühn.
Denn Orpheus ists. Seine Metamorphose
in dem und dem. Wir sollen uns nicht mühn

um andre Namen. Ein für alle Male
ists Orpheus, wenn es singt. Er kommt und geht.
Ists nicht schon viel, wenn er die Rosenschale
um ein paar Tage manchmal übersteht?

O wie er schwinden muß, daß ihrs begrifft!
Und wenn ihm selbst auch bangte, daß er schwände.
Indem sein Wort das Hiersein übertrifft,

ist er schon dort, wohin ihrs nicht begleitet.
Der Leier Gitter zwangt ihm nicht die Hände.
Und er gehorcht, indem er überschreitet.

VI сонет

Так здешний ли он? Нет, вырастает
двойная природа из шири миров.
Искусно стебли травы изгибает,
тот, кто постигнет корни лугов.

Идите в постель, со стола уберите
хлеб, молоко; здесь мёртвых ночлег -.
А вы, присягнувшие, миры едините
под мягкостью глаз и открытостью век,

все проявления в полном внимании;
магия руты пурпурной, дымянки влияние
так же реальны для вас, как ясный рубин.

Ничто не ухудшит картину, полную силы;
что из квартиры, что из могилы
славит он перстень, застёжку, кувшин.

Ist er ein Hiesiger? Nein, aus beiden
Reichen erwuchs seine weite Natur.
Kundiger böge die Zweige der Weiden,
wer die Wurzeln der Weiden erfuhr.

Geht ihr zu Bette, so laßt auf dem Tische
Brot nicht und Milch nicht; die Toten ziehts -.
Aber er, der Beschwörende, mische
unter der Milde des Augenlids

ihre Erscheinung in alles Geschaute;
und der Zauber von Erdrauch und Raute
sei ihm so wahr wie der klarste Bezug.

Nichts kann das gültige Bild ihm verschlimmern;
sei es aus Gräbern, sei es aus Zimmern,
rühme er Fingerring, Spange und Krug.

VII сонет

Победа, ты есть! Один он победу пленяет,
выходит наружу, как золото из руды
тишины. Сердце его, как пресс наполняет
вином бесконечности все человека труды.

Как равномерно звучит его голос в пыли,
если пример он берёт от бога мерцаний.
И виноградные грозди вблизи и вдали,
что созревают от южных его касаний.

Даже в глубоких могилах у князя гнили
ничто не сможет победы его лишить, или
вселить от божественной тени страх.

Он здесь, где просителей многих река,
а дверь свершения смерти ещё далека,
с чашей фруктов победы в своих руках.

Rühmen, das ists! Ein zum Rühmen Bestellter,
ging er hervor wie das Erz aus des Steins
Schweigen. Sein Herz, o vergängliche Kelter
eines den Menschen unendlichen Weins.

Nie versagt ihm die Stimme am Staube,
wenn ihn das göttliche Beispiel ergreift.
Alles wird Weinberg, alles wird Traube,
in seinem fühlenden Süden gereift.

Nicht in den Grüften der Könige Moder
straft ihm die Rühmung lügen, oder
daß von den Göttern ein Schatten fällt.

VIII сонет

Лишь в эфире славы могут наши стоны
дойти до нимфы плачущего родника,
и бдит она над ливнем слёз бездонным,
чтоб ясным стал он у скалы, что велика́,

и дверь несёт и жертвенника гладь стола. -
Смотри, вокруг её покорных плеч родится
предчувствие, что младше всех она была
среди божеств, где каждая сестрица.

Восторг узна́ет, а тоска призна́ет муки, -
лишь стоны ещё учат; а её деви́чьи руки
всю ночь ведут подсчет вчерашних трюков.

Но вот, в итоге, она небрежно, чуть кривит,
но держит карточку созвездий наших звуков
в том небе, что дыханием своим не замутнит.

Nur im Raum der Rühmung darf die Klage
gehn, die Nymphe des geweinten Quells,
wachend über unserm Niederschlage,
daß er klar sei an demselben Fels,

der die Tore trägt und die Altäre. -
Sieh, um ihre stillen Schultern früht
das Gefühl, daß sie die jüngste wäre
unter den Geschwistern im Gemüt.

Jubel weiß, und Sehnsucht ist geständig, -
nur die Klage lernt noch; mädchenhändig
zählt sie nächtelang das alte Schlimme.

Aber plötzlich, schräg und ungeübt,
hält sie doch ein Sternbild unsrer Stimme
in den Himmel, den ihr Hauch nicht trübt

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 Следующая ⇒