Рэйчел Кейн Бог хаоса 6 страница

– Ну, – заговорил Хесс, – известно что-нибудь о том, куда идут вампиры, выходя наружу?

– Пока нет, – ответил Ричард. – Какое-то время нам удавалось отслеживать их, но потом они отрывались от нас.

– Разве солнечный свет им не вредил? – спросила Клер, – В смысле…

– Они начинали дымиться, да… но несильно, типа сигаретного дыма, а потом кожа подгорала, покрываясь корочкой, – сообщил Трейвис Лоув, набив полный рот индейкой и сыром, – Старые… Они могли справиться с этим и, по крайней мере, не шли бездумно, точно автоматы. Прикрывались шляпами, пальто и одеялами. Верите ли, я видел, как один завернулся в детский коврик с Губкой Бобом. Молодым, конечно, приходилось хуже. Не уверен, что все они добрались до затененного места, где бы оно ни находилось.

Клер подумала о Майкле, и ей стало не по себе. Заметив выражение ее лица, Ричард покачал головой.

– С Майклом все в порядке, – сказал он. – Я сам видел. Он сидит в симпатичной такой, надежной камере вместе с другими вампирами, которых мы успели поймать. Он не так силен, как кое-кто из остальных, – не может гнуть сталь голыми руками. Пока, по крайней мере.

– А есть какие-то известия о…

– Никаких признаков Евы, – Ричард опять угадал причину тревоги Клер. – И от нее тоже ничего. У меня была мысль с помощью GPS отследить ее телефон, но для этого пришлось бы разблокировать сотовую сеть, а сейчас это слишком опасно. Я попросил ребят на улицах посматривать, не объявится ли она, но у нас много других дел, Клер.

– Понимаю, но…

Ощущение, которое она испытывала, трудно было выразить словами; абсолютная уверенность, что Ева попала в переделку и нужно найти ее.

Джо Хесс подошел к висящей на стене крупномасштабной карте Морганвилля, покрытой россыпью разноцветных точек: голубые обозначали те места, где сосредоточились сторонники Амелии; красные – где засели сподвижники Бишопа; черные – здания, которые сгорели или другим способом были выведены из строя. В этот последний разряд попали три дома Основателя, больница и банк крови.

– Это соответствует нынешней ситуации?

– В большой степени, – ответил Ричард. – Мы не знаем, уходили ли куда-нибудь люди Бишопа, по нам точно известно, что они входили внутрь. Мы контролируем только те точки, где находятся люди Амелии, и почти из всех этих помеченных голубым мест кто-то уходил.

– И где их видели в последний раз?

Ричард просмотрел свои записки и начал наносить на карту желтые точки. Клер почти сразу поняла, какая вырисовывается картина.

– Порталы, – сказала она, – Видимо, Мирнин восстановил работу порталов. Их они и используют.

Хесс и Лоув непонимающе смотрели на нее, а Ричард кивнул.

– Да, мне известно об этом. Но куда они направляются?

Клер беспомощно пожала плечами.

– Они могут оказаться где угодно. Я знаю не все места, куда выводят порталы. Думаю, кроме Амелии и Мирнина это никому не известно.

Однако ее радовала сама идея того, что вампиры не разгуливают при дневном свете, иногда вспыхивая, точно факелы. Не хотелось, чтобы такое происходило с ними… даже с Оливером.

Ну, может, с Оливером еще ладно. Немножко. Только не сегодня.

Трое мужчин какое-то время вглядывались в ее лицо, ожидая продолжения, а потом вернулись к изучению карты и обсуждению тем, не очень интересных и даже не очень понятных Клер, – периметры, стратегия патрулирования и все такое прочее. Она доела сэндвич и пошла в гостиную. Там в огромном кресле сидела крошечная, иссохшая бабушка Дэй, забросив ноги на скамеечку и разговаривая с Анной.

– Привет, малышка, – сказала она. – Усаживайся.

Клер так и сделала. В гостиной не осталось вампиров – они либо были надежно заперты, либо их просто не сумели удержать. Снедаемая тревогой, Клер никак не могла перестать нервно потирать руки. Шейн. По словам Ричарда, на передвижной станции водители сменяют друг друга, Шейн уже отработал свое и, значит, вот-вот должен был появиться здесь.

Как же он нужен ей!

Бабушка устремила на нее сочувственный взгляд выцветших глаз.

– Волнуешься? – спросила она. – Да, есть основания, я считаю.

– Правда? – удивилась Клер.

Взрослые по большей части притворялись, будто верят, что все будет хорошо.

– Не сомневайся, моя сладкая. Вампиры долгое время правили Морганвиллем и далеко не всегда обращались с народом мягко. Некоторые люди пострадали, другие были убиты без причины. Накапливалось чувство возмущения и обиды, – Бабушка кивнула на книжный шкаф. – Достань-ка мне вон ту красную книгу, которая начинается с Н.

Это оказалась энциклопедия. Клер положила книгу бабушке на колени. Та полистала ее жилистыми, морщинистыми пальцами и вернула Клер. Заголовок гласил: «Нью-йоркские бунты против призыва на военную службу, 1863».

На фотографиях царил хаос – толпы, дома в огне. И всякое другое, гораздо хуже.

– Люди склонны забывать, – продолжала бабушка, – Они забывают и то, чем все может обернуться, если гнев возобладает. Жители Нью-Йорка были в ярости, потому что их мужчин забирали для участия в Гражданской войне. Догадайся, кому доставалось чаще других. Чернокожим, ясное дело. И тем, кто не мог дать отпор. Даже сиротам! Их безжалостно убивали, если удавалось поймать, – Бабушка с видом отвращения прищелкнула языком, – То же самое происходило в Талсе^{^[17]} в тысяча девятьсот двадцать первом. Называлось это «Гринвудский мятеж на расовой почве», там тоже убивали чернокожих. Еще во Франции произошла революция, где перехватали всех этих разряженных аристократов и отрубили им головы. Может, они были виноваты, а может, и нет. Везде одно и то же: вы приходите в ярость, вините в этом кого-то и заставляете их расплачиваться, виновны они или нет. Такое случается все время.

Клер пробрал озноб.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать вот что: подумай о Франции. Вампиры долгое время держали нас в подчинении, прямо как те аристократы. По крайней мере, так здешние люди думают. Злоба нарастала на протяжении многих поколений, а сейчас городом практически никто не правит. Как думаешь, это не может плохо обернуться для нас?

Клер вспомнила отца Шейна, фанатический блеск его глаз. Он наверняка возглавил бы этот мятеж. Вытаскивал бы людей из домов, обвинял в коллаборационизме, предательстве и вешал на фонарных столбах.

Анна похлопала по дробовику у себя на коленях. Сейчас, когда большинство вампиров оказались устранены со сцены, от ее пистолета с шариками было мало толку.

– Они сюда не прорвутся, бабушка. У нас в Морганвилле не будет никакого «Гринвуда».

– Я не особенно беспокоюсь за себя и за тебя, – сказала бабушка. – Но тревожусь о Морреллах. Раньше или позже до них доберутся. Эта семья раздражает многих.

«Интересно, – подумала Клер, – Ричард об этом знает?»

Мелькнула мысль и о Монике. Не то чтобы она любила ее – господи, нет! – но все же.

Поблагодарив бабушку Дэй, она вернулась на кухню. Полицейские все еще разговаривали.

– Бабушка Дэй предрекает нам серьезные неприятности, – сказала она, – Не со стороны вампиров, со стороны обычных людей вроде тех, в парке. Может, и со стороны Лизы Дэй. И бабушка думает, что вам, Ричард, следует позаботиться о своей семье.

– Уже, – ответил он, – Отец и мать в ратуше. Моника тоже отправилась туда. – Он задумался, – Ты права. Нужно удостовериться, что Моника добралась без проблем, прежде чем она повысит статистику жертв.

Чувствовалось, что он встревожен.

Ну, для этого есть основания – судя по тому, что говорила бабушка Дэй. Джо Хесс и Трейвис Лоув переглянулись; похоже, у них мелькнула та же мысль.

«Она этого заслуживает, – убеждала себя Клер, – Что бы ни случилось с Моникой Моррелл, она этого заслуживает».

Вот только иллюстрации из энциклопедии так и стояли перед глазами.

Хлопнула дверь, послышался голос Анны, приветствовавшей кого-то. Клер выскочила в прихожую и… налетела прямо на Шейна. Он подхватил ее и обнял.

– Ты здесь, – Он сжал Клер так сильно, что затрещали ребра, – Господи, я весь день так волновался за тебя! Сначала слышал, что тебя видели в центре Вамптауна. Потом будто ты разъезжаешь по городу вместе с Евой, словно живая приманка…

– Не тебе говорить об этом, – Клер отодвинулась, вглядываясь в его лицо. – Как ты?

– Ни царапины, – Он широко улыбнулся. – В некотором роде ирония судьбы, поскольку обычно я не выхожу из переделок без боевых шрамов. Худшее, что со мной произошло, – пришлось съехать на обочину и выпустить наружу кучку вампиров, пока они не прорвались прямо сквозь стены. Можешь гордиться мной – я даже высадил их в тени. – Его улыбка угасла, но глаза смотрели с прежней теплотой. – У тебя усталый вид.

– Правда? – Она не смогла сдержать зевок. – Извини.

– Хорошо бы немного отдохнуть, пока есть возможность. – Он огляделся, – Где Ева?

Никто не ответил. Клер открыла рот, но не смогла произнести ни слова, так перехватило горло. Глаза защипало от слез.

«Пропала, – вот что она собиралась сказать, – Никто не знает, где она».

Но произнеси она это вслух, да еще Шейну… Тогда происшедшее обрело бы подлинную реальность.

– Что такое? – Он погладил Клер по волосам. – Что случилось? Где она?

– Она была в кафе «Встреча», – сумела наконец выговорить Клер. – Она… – Руки Шейна замерли, он широко распахнул глаза. – Она пропала. Больше я ничего не знаю.

– Ее машина снаружи.

– Мы приехали на ней.

Клер кивнула на Анну, молча наблюдающую за ними.

– Ладно, – сказал Шейн. – Майкл в безопасности, ты в безопасности, я в безопасности. Осталось найти Еву.

– Вряд ли это разумно, – вмешался в разговор Ричард Моррелл.

Шейн резко развернулся к нему, с таким выражением лица, которое могло бы устрашить и вампира.

– Хочешь попытаться остановить меня, Дик?

Мгновение Ричард пристально смотрел на него, а потом снова повернулся к карте.

– Хочешь идти, иди, а у нас дел по горло – нужно защищать жителей целого города. В конце концов, Ева – всего одна девушка.

– Да, но она наша девушка, – Шейн взял Клер за руку, – Пошли.

– Не возражаешь, если я возьму с собой дробовик? – спросила Анна.

– С каких это пор ты обзавелась им? Ладно, не стесняйся.

Снаружи возникало странное ощущение – вроде бы все спокойно, но в атмосфере чувствовалось что-то гнетущее. Там и тут группками стояли люди, разговаривая. Почти все магазины были закрыты, а вот бары нет, как и оружейный магазин. Тревога Клер нарастала.

Скверно.

Ворота университета были распахнуты, но, чтобы покинуть его, люди должны были предъявлять пропуск – видимо, все еще в соответствии с версией военных учений.

– О господи! – пробормотал Шейн, сворачивая на улицу, ведущую к центру города – площади Основателя, Вамптауну. Чем дальше, тем больше попадалось собравшихся группами людей. – Не нравится мне это. Вон там Сол Монетти. Он был одним из собутыльников моего папы, помнишь?

– Копам это тоже не нравится, – Анна кивнула на полицейские машины впереди, блокирующие доступ к концу улицы.

Приглядевшись, Клер поняла, что полицейские вылезли из машин и выстроились в линию, готовые к любому развитию событий.

– На этот раз все может обернуться по-настоящему скверно, – вздохнула Анна. – Не хватает лишь зажженной спички, чтобы все запылало.

Клер вспомнила слова Шейна о том, что его отец собирается вернуться в город; наверняка и сам Шейн подумал о том же.

– Сейчас нужно постараться вычислить, где может быть Ева. Есть идеи?

– Может, она оставила нам какие-то подсказки. В кафе. Наверно, стоит начать оттуда.

В кафе «Встреча» было пусто, стальные жалюзи опущены, передняя дверь заперта. Они объехали дом сзади. Только мусорные баки и…

– Что это, черт возьми? – спросил Шейн.

Резко затормозил, выскочил из машины, поднял с земли что-то маленькое и показал Клер.

Это оказался белый леденец в форме черепа. Клер удивленно воззрилась на него.

– Ева оставила след из мятных леденцов?

– Похоже на то. Нужно пойти по нему пешком.

Анну эта идея не привела в восторг, однако Шейн голосования не проводил. Они припарковались в проулке позади кафе, заперли машину и начали искать конфетки в форме черепа.

– Вон! – воскликнула Анна в конце проулка. – Похоже, она роняла их на поворотах. Умно. Значит, туда.

После этого дело пошло быстрее. Леденцы в форме черепов на пустой улице были хорошо заметны. В основном они попадались в тени, что было неудивительно, если Ева шла с Мирнином или другими вампирами.

«Почему она оставалась с ними?»

Может, у нее не было выбора.

– Куда теперь? – спросила Клер, оглядываясь.

Вроде бы ничего не бросалось в глаза, но потом она заметила что-то блестящее, засунутое за перевернутый ржавый мусорный бак. Сунула туда руку и достала черный кожаный ошейник, усеянный торчащими серебряными шипами.

Тот самый, который был на Еве. Клер молча показала его Шейну. Он начал медленно поворачиваться, вглядываясь в пустые дома.

– Ну же, Ева, – бормотал он, – Подкинь нам хоть что-нибудь. Все, что угодно. – Он замер. – Слышите?

Анна, стоящая в конце проулка с дробовиком наготове, наклонила набок голову.

– Что?

– Не слышишь?

А вот Клер слышала. Звонок телефона. Сотового, с ультразвуковой модуляцией – кто-то рассказывал, что пожилые люди не могут слышать эти частоты, и ребятишки в школе часто используют такие телефоны, чтобы прямо в классе украдкой звонить или посылать текстовые сообщения. Звук был слабый, но телефон определенно находился где-то неподалеку.

– Я думала, сети блокированы, – сказала она и вытащила свой телефон.

Нет. Сеть работала. Интересно, это сделал Ричард или они утратили контроль над вышками сотовой связи? Возможно, и то и другое.

Они нашли телефон до того, как звон прекратился. Телефон Евы – красный, с серебряным брелоком в виде черепа, брошенный в глубину покоробившегося дверного проема.

– Кто звонил? – спросила Клер, и Шейн начал проглядывать меню.

– Ричард. Наверно, тоже стал искать ее в конце концов.

Звякнул телефон Клер. Текстовое сообщение. Она открыла его.

От Евы, послано несколько часов назад; видимо, начали поступать не прошедшие раньше сообщения.

Там было: «911@Немецкий».

Клер показала сообщение Шейну.

– Что это?

– Девять один один. Сигнал о помощи. Немецкий…

Он посмотрел на Анну; та отлепилась от стены и подошла к ним.

– Немецкий шинный завод, – сказала она. – Черт, мне это не нравится. Он размером по крайней мере с два футбольных поля.

– Нужно сообщить Ричарду, – сказала Клер.

Набрала его номер, но он оказался занят, а потом телефон снова перестал ловить сеть.

– Нечего дожидаться, – сказал Шейн, – Поехали туда.

Шинный завод находился неподалеку от старой больницы, что заставило Клер содрогнуться; она слишком хорошо помнила это заброшенное здание. От него просто мороз по коже шел, и, опять же, их с Шейном там едва не убили.

Она была в шоке, увидев, что массивное старое строение все еще цело.

– Разве больницу не взорвали?

Она предназначалась к сносу, и, видит бог, если что и нужно было снести, то…

– Я слышал, это отложили, – ответил Шейн, который не больше Клер был рад снова оказаться здесь. – Что-то связанное с охраной исторических памятников. Хотя, спорю, тот, кто выдвинул эту идею, никогда не был внутри и не спасал свою жизнь.

Клер выглянула в окно. С ее стороны возвышалось уродливое здание больницы. Потрескавшиеся каменные стены и покосившиеся колонны делали его похожим на строение из обожаемой видеоигры Шейна, в которой он с удовольствием убивал зомби.

– Не прячьтесь там, – прошептала она. – Пожалуйста, только не прячьтесь там.

Потому что, если Ева и Мирнин нашли убежище в старой больнице, у нее вряд ли хватит мужества последовать туда за ними.

Анна кивнула на другую сторону улицы.

– Вон немецкий завод.

Фактически Клер даже не заметила его, когда была здесь в прошлый раз – тогда самым важным было выжить, – но вот оно стоит, здание в виде четырехэтажной каменной коробки тусклого рыжевато-коричневого цвета, который считался таким модным в шестидесятых годах прошлого века. Даже окна – те, которые уцелели, – были закрашены. Простое здание, большое, приземистое, единственной особенностью которого был его размер – оно занимало по крайней мере три городских квартала, сплошной бетон и слепые окна.

– Ты когда-нибудь была внутри? – спросил Шейн Анну, пристально разглядывающую здание.

– Только много лет назад, – ответила она. – Да, иногда мы тут прятались – когда сбегали из школы, к примеру. Думаю, все сюда лазили время от времени. Внутри черт знает что творится, настоящая свалка. Стены разваливаются, потолки тоже еле-еле держатся, повсюду мусор, сломанные вещи и все такое. На второй этаж надо подниматься очень осторожно, проверяя, выдержит ли пол. А железные лестницы и в прежние времена были ненадежны.

– Мы идем туда? – спросила Клер.

– Нет, – ответил Шейн. – Ты не идешь никуда. Останешься здесь, постараешься дозвониться Ричарду и рассказать ему, где мы. Завод проверим мы с Анной.

Если Клер и хотела поспорить, у нее для этого не хватило времени. С последним словом Шейн в сопровождении Анны вылез из машины и рванул к пролому в ржавой, обвисшей ограде.

Клер провожала их взглядом, пока они не скрылись за углом здания, и только тут почувствовала, как онемели пальцы – с такой силой она стискивала мобильник. Она сделала глубокий вдох, открыла телефон…

Ничего. Снова нет связи.

Сигнал воки-токи был, хотя и очень слабый, но она попробовала пробиться и вроде бы даже услышала ответ, но слова тонули в шуме статики. Клер сообщила свое местоположение на случай, если кто-нибудь умудрится расслышать ее сквозь шум.

Внезапно сквозь окно на нее упала тень, и кто-то забарабанил по стеклу. Клер вскрикнула и выронила рацию.

Она узнала шелковую рубашку – свою шелковую рубашку – еще до того, как узнала Монику Моррелл. Ничего удивительного – Моника была сама на себя не похожа. Она тяжело дышала, вспотела, волосы всклокочены, макияж размазался и потек.

И она плакала. На правой щеке кровоточил порез и наливался синяк; рубашка была испачкана грязью и кровью.

– Открой! – закричала она и снова заколотила по стеклу. – Впусти меня!

Клер бросила взгляд на улицу и увидела приближающуюся толпу, человек тридцать-сорок, одни бежали, другие просто шли. Многие размахивали бейсбольными битами, досками, обломками труб.

Заметив Монику, они издали победоносный крик – нечеловеческий, больше похожий на рев зверя, обезумевшего и голодного.

Впервые Клер видела на лице Моники такое открытое, беззащитное выражение.

– Пожалуйста, помоги мне, – сказала дочь мэра, приложив ладонь к стеклу.

Клер начала отпирать замок, но не успела – Моника вздрогнула и, прихрамывая, бросилась бежать.

Клер перебралась на водительское сиденье – Шейн оставил ключи в замке зажигания. Она включила двигатель и тронулась с места, но слишком сильно нажала на газ и чуть не врезалась в край тротуара. Энергично повернув руль, она быстро нагнала Монику, проехала мимо и открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья.

– Залезай!

Моника забралась внутрь и захлопнула дверцу. Клер рванула вперед. Что-то ударило в машину сзади – кирпич, может быть, а потом посыпался град камней поменьше. Клер снова занесло, но она сумела выровнять машину и поехала дальше. Сердце бешено колотилось, руки вспотели.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Тяжело дыша, Моника бросила на Клер возмущенный взгляд.

– Нет, конечно, как я могу чувствовать себя хорошо! – Дрожащими пальцами она попыталась собрать рассыпавшиеся волосы. – Идиотский вопрос! От тебя вроде можно ожидать чего-нибудь поумнее, но…

Клер остановила машину и вперила в Монику сердитый взгляд.

Та заткнулась.

– Учти, у тебя только два варианта. Либо ты, в виде исключения, ведешь себя как нормальное человеческое существо, либо выметаешься отсюда и дальше спасаешься сама. Усекла?

Моника оглянулась.

– Они приближаются!

– Да. Так мы договорились?

– Ладно, ладно, да! Все, что угодно! – Моника устремила на толпу полный ужаса взгляд. В машину полетели новые камни, один с такой силой ударил в заднее стекло, что Клер вздрогнула. – Увези меня отсюда! Пожалуйста!

– Держись, я не очень хороший водитель.

Ну, это еще было мягко сказано. Большая, тяжелая машина Евы обладала, похоже, собственным разумом. Вдобавок Клер не хватило времени приспособить сиденье таким образом, чтобы легко доставать до педалей. В итоге единственная хорошая сторона поездки состояла в том, что они ехали относительно прямо и достаточно быстро.

Она всего дважды зацепила бордюр.

Только когда последние, самые дотошные преследователи отстали, Клер вспомнила о необходимости дышать и в очередной раз свернула за угол. Этот район выглядел безлюдным. Огромный, внушительный массив шинного завода – мили и мили однообразного кирпича и пустых окон – проплывал со стороны пассажирского сиденья.

Клер остановила машину на другой стороне улицы, перед заброшенным, проржавевшим складским комплексом.

– Вылезай! – сказала она.

– Что? – Моника в ужасе смотрела, как Клер выбирается из машины, зажав ключи в руке. – Куда ты собралась? Нужно уезжать отсюда! Они хотели убить меня!

– Они, наверное, и сейчас этого хотят, – отозвалась Клер, – поэтому лучше вылезай из машины, если не хочешь дождаться, пока они появятся.

Моника что-то пробурчала, Клер сделала вид, будто не слышит, и Моника почти вывалилась с пассажирского сиденья. Клер заперла машину. Она очень надеялась, что ее не разобьют, но сам факт хотя бы недолгого присутствия дочери Моррелла в машине мог подвигнуть разъяренную толпу к разрушительным действиям.

Если повезет, люди подумают, что девушки забежали в складской комплекс, чего и добивалась Клер.

На самом деле она в сопровождении Моники двинулась в противоположном направлении, к ограде шинного завода. В одном месте ее проломил упавший столб, и образовалась щель, наполовину скрытая порванной колючей проволокой и клубком вьющихся растений. Клер пролезла в дыру и отодвинула проволоку, давая проход Монике.

– Идешь? – спросила она, видя, что та колеблется. – Учти, меня все это мало волнует. Просто чтобы ты была в курсе.

Моника без единого слова пролезла в щель, и Клер отпустила колючую проволоку. Если непосредственных свидетелей их проникновения на территорию завода не было, все должно сработать.

Здание завода отбрасывало на заросшую сорняками парковку огромную черную тень. Тут и там все еще стояли немногочисленные проржавевшие грузовики; на всякий случай, перебегая к основному зданию, Клер пряталась за ними, хотя не думала, что толпа достаточно близко, чтобы заметить их с улицы. Моника, похоже, уловила, в чем смысл этих манипуляций, и обходилась без комментариев; ну, когда борешься за свою жизнь, это в какой-то степени смиряет. Возможно.

– Постой, – сказала Моника, увидев, как Клер устремилась к разбитому окну на первом этаже, – Что ты делаешь?

– Ищу своих друзей. Они внутри.

– Я туда не полезу, – заявила Моника, снова напустив на себя высокомерный вид, но не слишком преуспев в этом – из-за пота, грязи и прочих «украшений» вроде синяков и царапин. – Я ехала в ратушу, когда неизвестно откуда появились эти придурки и порезали шины. Мне нужно добраться до родителей.

Она произнесла это таким тоном, будто ожидала, что Клер отсалютует и запрыгает, точно лягушка.

– Ну так иди. Дорога-то неблизкая.

– Но… но…

Не вслушиваясь в бормотание Моники, Клер повернулась и побежала к зданию. За разбитым окном скопилась густая тьма, но, по крайней мере, можно было залезть внутрь. Она подтянулась, уселась на подоконник, собралась перебросить через него ноги…

– Постой! – К ней подлетела Моника, – Не бросай меня одну! Ты же видела этих психов!

– Видела.

– Ох, ты просто получаешь удовольствие от всего этого.

– Типа того. – Клер спрыгнула внутрь, с силой ударившись ногами о бетонный пол, покрытый толстым слоем пыли, – Идешь?

Моника смотрела на нее, кипя от ярости; Клер улыбнулась и двинулась во тьму.

Ругаясь, Моника полезла следом.

– Я не такая уж плохая, – хныкала по дороге Моника.

Клер хотелось найти что-нибудь мелкое, чтобы треснуть ее, но, хотя тут валялось много разного мусора, ничего деревянного практически не попадалось. Вот обломки труб были – тоже неплохо.

Правда, в глубине души идея ударить человека ее не привлекала – такой вот недостаток характера.

– Нет, ты очень даже плохая.

Она поднырнула под низко висящую проволочную петлю, прямо из фильма ужасов – вроде той, что обвивается вокруг шеи и утаскивает наверх, туда, где жестокий, безумный убийца приканчивает тебя. Вся обстановка была выдержана в том же стиле, от царящей вокруг тьмы до напоминающих скелеты обломков ржавого оборудования и всевозможной рухляди. Граффити, многие годы накладывавшиеся слоями, мерцали под редкими лучами солнца, точно кровь. Какой-то особо изощренный художник изобразил огромное, наводящее ужас клоунское лицо, с глазами-окнами и ртом в виде распахнутой двери.

«Вот уж куда не хотела бы входить», – подумала Клер.

Хотя не исключено, что придется.

– Почему ты так считаешь?

– Как считаю? – рассеянно спросила Клер.

Она прислушивалась, стараясь уловить любой звук движения, но помещение было слишком огромное и темное, что сбивало с толку – как и предупреждала Анна.

– Что я плохая!

– Ну, не знаю… Разве ты не пыталась убить меня? И сделать так, чтобы меня изнасиловали на вечеринке? Не говоря уж о…

– Я тебе просто отплатила. И вовсе не хотела, чтобы так получилось.

– Ну, это, конечно, в корне меняет дело. Послушай, отвяжись. Я занята, серьезно. Тсс…

Это последнее удержало Монику от дальнейших высказываний в оправдание своего характера. Клер протиснулась мимо нагромождения коробок и покореженного металла, снова оказавшись в луче света, падавшего из высоко расположенного разбитого окна. Нарисованное лицо клоуна, казалось, наблюдало за ней… брр. Она старалась не приглядываться к тому, что лежало на полу, – трупики животных, в том числе и птиц, забегавших или залетавших сюда на протяжении многих лет и нашедших свою смерть. Еще повсюду валялись старые банки, пластиковые упаковки и все тому подобное, оставленное склонными к приключениям детьми. Ничего себе тайное убежище! Вряд ли они задерживались тут надолго.

Подходящее местечко для привидений.

Моника схватила ее за руку, как раз за то место, где совсем недавно оставила синяк Амелия; Клер вздрогнула.

– Слышала? – буквально прошипела Моника. От нее несло потом куда больше, чем пудрой и духами, – Господи! Тут кто-то есть!

– Может, это вампир.

– Вот уж кого я не боюсь. – Моника помахала перед лицом Клер изящным серебряным браслетом, – Никто не осмелится пойти наперекор Оливеру.

– Почему ты не сказала это людям, которые гнались за тобой?

– Я имею в виду, ни один вампир не осмелится. Я под Защитой.

В устах Моники это прозвучало как несомненная, даже банальная истина. Типа Земля круглая, Солнце горячее, и ни один вампир никогда не причинит ей вреда, потому что она продалась Оливеру, телом и душой.

Ага, как же.

– Экстренное сообщение, – сказала Клер, – Оливер сражался с кем-то в кафе «Встреча», и теперь неизвестно, где он. Амелия исчезла. Фактически большинство вампиров в городе подевались невесть куда, что делает их браслеты просто модными аксессуарами, а не надежной защитой, как считалось до сих пор.

Моника заговорила, но Клер сердито посмотрела на нее и кивнула во тьму, где послышался шум. Странный какой-то, похожий на гулкий вздох, эхом отскакивающий от стали, бетона и становившийся все сильнее.

Казалось, он исходил из темного рта клоуна.

Клер сунула руку в карман, где лежал переданный Амелией пузырек с серебряным порошком. Хотя… какой от него толк? Его не применишь к вампирам – ведь среди них могут оказаться не только враги, но и друзья. А к людям он вообще неприменим, тем более что…

Где-то здесь были Шейн, Анна и – она надеялась – Ева.

Клер обогнула ободранную софу, от которой пахло кошками и плесенью, и обошла огромную крысу, не потрудившуюся убраться с дороги; тварь сидела, следя за Клер настороженным взглядом.

Моника тоже увидела ее, пронзительно взвизгнула и попятилась, свалив груду старых картонных коробок, которые упали на нее, осыпая мусором. Клер схватила ее за руку и помогла встать; Моника скулила, охлопывая себя по волосам и верхней части тела.

– О господи! Они еще есть на мне? Пауки? Это же пауки?

Клер надеялась, что пауки покусают Монику.

– Нет, – тем не менее ответила она. Ну, они были, но совсем мелкие. Она стряхнула их со спины Моники. – Заткнись же наконец!

– Шутишь? Ты видела эту крысу? Она же размером с Годзиллу!

«С меня хватит», – решила Клер.

Моника может бродить тут самостоятельно, вопя из-за крыс и пауков, пока кто-нибудь не придет и не сожрет ее. Навсегда.

Она отошла всего футов на десять, когда услышала позади шепот Моники:

– Пожалуйста, не бросай меня… – Голос, совсем не характерный для Моники – испуганный и очень юный, – Клер, пожалуйста.

Ну, вести себя тихо наверняка было слишком поздно. Если на шинном заводе затаились вампиры, сейчас они уже точно знали, где находятся Клер и Моника; если уж на то пошло, даже могли сказать, какая у них группа крови.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒