Души теней 22 страница

– Я знал, что ты сможешь объяснить. Что ты думаешь о нашем первом гамбите?

Опять наступило молчание, а затем Мередит сказала:

– Полагаю, ты имеешь в виду, что вы вернули нам Стефана, чтобы получить что‑то большее.

– Ах, если бы только у тебя, как у твоей подруги Елены, были золотые волосы, которые она так беззастенчиво демонстрирует!

Недоуменные восклицания были обращены частично к Шиничи, частично к Елене. Та взорвалась:

– Ты забрал воспоминания Стефана?

– Что вы, моя дорогая, все не так ужасно. Но вот моя сообщница была успешнее.

Елена посмотрела на гигантское лицо с выражением крайнего презрения.

– Хам.

– О, я поражен в самое сердце.

Но гигантское лицо Шиничи действительно выглядело пораженным, сердитым и опасным.

– Знаете, сколько тайн вы, близкие друзья, скрываете друг от друга? Мередит – чемпион по секретности, она хранит свою тайну все эти годы. Вы думаете, что знаете ее как облупленную, но самое интересное скоро станет явным. Потом, конечно, тайна Дамона.

– Если ты скажешь о ней здесь и сейчас, это будет означать немедленное объявление войны, – предупредил Дамон. – А у меня ощущение, что сегодня ты пришел с целью переговоров.

Шиничи расхохотался так, что Дамону пришлось поддержать Мередит, чтобы та не свалилась в оставленную лифтом дыру.

– Как галантно, – снова засмеялся Шиничи. Где‑то в доме раскололось стекло. – Мне нора. Оставить краткое описание того, что вам нужно найти прежде, чем ваша небольшая компания сможет смотреть друг другу в глаза?

– Думаю, мы уже все нашли. А вам официально отказано от дома, – холодно сказала миссис Флауэрс.

Елена все еще обдумывала сказанное. Даже стоя здесь и зная, что Стефан нуждается в ней, она пыталась понять, каким будет второй гамбит Шиничи. Потому что это был первый.

– Где наволочки? – резко спросила она, напугав и приведя в растерянность половину своих друзей и просто напугав других.

– Я держал одну, но потом решил вместо нее держать Сабера.

– Одна была у меня, там, внизу, но я выронила ее, когда кто‑то вытаскивал меня наверх, – сказала Бонни.

– Одна все еще у меня, но я не понимаю, что хорошего… – начал Дамон.

– Дамон! – Елена бросилась ему на шею. – Доверься мне! Мы сберегли то, что было у тебя и Сейджа. А что случилось с наволочкой Бонни?

Когда она сказала «доверься мне», Дамой скинул свою наволочку на наволочку Сейджа, а когда она закончила, прыгнул в отверстие, которое все еще ярко светилось. Такой свет мог погубить глаза вампира, но Дамон не жаловался.

– Они в безопасности. Нет, постойте! Корень! Чертов корень обвился вокруг одного из шаров! Бросьте мне нож, быстрей!

Пока все ощупывали карманы в поисках ножа, Мэтт сделал такое, во что Елена не смогла поверить. Сначала он мельком взглянул в отверстие шестифутовой глубины, при этом наводя – револьвер?! Да, такой же, как у Мередит. А потом, даже не пытаясь быть осторожным, он просто прыгнул в яму, как до этого сделал и Дамон.

– РАЗВЕ ВЫ НЕ ХОТИТЕ ЗНАТЬ, – орал Шиничи, но никто не обращал на него никакого внимания.

Прыжок Мэтта оказался не совсем удачным. У него перехватило дыхание. Мэтт сдавленно выругался, но не стал терять время зря. Не вставая с колен, он передал пистолет Дамону.

– Пули освящены! Стреляй в корень!

Дамон двигался очень быстро. Казалось, он даже не целится. Он снял револьвер с предохранителя и мгновенно навел его – корень быстро полз по мягкой стене ямы, обмотавшись вокруг чего‑то круглого. Елена услышала два оглушительных выстрела, три.

Дамон наклонился и поднял обернутый виноградной лозой шар средних размеров, совершенно прозрачный там, где виднелась его настоящая поверхность.

– ПОЛОЖИ ЕГО НА ЗЕМЛЮ! – Глаза Шиничи горели алым огнем. Казалось, он хочет подчинить их себе голосом. – Я СКАЗАЛ, НЕ ТРОГАЙ ЕГО СВОИМИ ГРЯЗНЫМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ РУЧОНКАМИ!

– Боже мой! – задохнулась Бонни.

Мередит сказала просто:

– Это шар Мисао. Он мог рисковать своими… но не ее. Дамон, дай его сюда, вместе с револьвером. Спорим, он не пуленепробиваемый.

Она опустилась на колени возле ямы.

Дамон поднял бровь, но сделал как она сказала.

– Боже! – крикнула Бонни. – Мэтт растянул ногу. Как минимум.

– Я ЖЕ СКАЗАЛ… – орал Шиничи, – ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ!

– Сюда, – велел Дамон Бонни, не обращая на Шиничи ни малейшего внимания. Без лишних слов он подхватил Мэтта, вытащил его из ямы и усадил рядом с Бонни, в полной растерянности распахнувшей карие глаза.

Мэтт оставался южанином до конца. Он сглотнул и произнес:

– Спасибо, Дамон.

– Нет проблем, Мэтт, – отмахнулся Дамон, а потом воскликнул: – Что?!

– Ты вспомнил, – кричала Бонни, – ты вспомнил его… Мередит! – Она осеклась, глядя на подругу. – Трава!

Мередит, изучавшая звездный шар со странным выражением лица, перебросила револьвер Дамону и попыталась свободной руной сорвать траву, которая опутала ее ноги и уже добралась до лодыжек. Как только она сделала это, трава рванулась вверх и захватила ее руку, привязывая ее к ногам. Трава росла, удлинялась и тянулась к шару, который Мередит держала высоко в воздухе. Одновременно она сдавливала грудь, вытесняя воздух из легких. Все это произошло так быстро, что лишь тогда, когда она захрипела: «Возьмите шар», – остальные кинулись ей на помощь.

Бонни первой добралась до нее и принялась рвать траву, которая сдавливала грудь Мередит.

Но каждая травинка была как сталь, и Бонни не смогла разорвать даже одну. Не смогли ни Мэтт, ни Елена. Сейдж пытался поднять Мередит, чтобы оторвать ее от земли, но добился не больше, чем остальные. В исходившем из ямы свете было четко видно, что лицо Мередит белело. Дамон выхватил звездный шар из ее пальцев за секунду до того, как до него дотянулась трава. Он двигался быстрее, чем мог уследить человеческий глаз, не оставаясь на одном месте достаточно долго, чтобы растения смогли схватить его. Но трава все еще душила Мередит. Теперь ее лицо синело. Глаза расширились, рот был открыт, но она не могла сделать ни вдоха.

– Прекрати! – кричала Елена Шиничи. – Мы отдадим тебе звездный шар! Только отпусти ее!

– ОТПУСТИТЬ ЕЕ? – Шиничи смеялся. – МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ СНАЧАЛА ПОДУМАЕШЬ О СЕБЕ?

Елена затравленно оглянулась и увидела, что трава почти полностью опутала стоящего на коленях Стефана, который был слишком слаб, чтобы двигаться так же быстро, как другие. И он не издал ни звука, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Нет! – Отчаянный крик Елены почти заглушил смех Шиничи. – Стефан! Нет! – Зная, что это бесполезно, она бросилась к нему и попыталась оборвать траву с его груди. Стефан слабо улыбнулся ей и грустно покачал головой. Дамон остановился.

Он протянул Шиничи звездный шар.

– Возьми его! Возьми шар, черт побери, но отпусти этих двоих!

Шиничи смеялся и смеялся. Трава, растущая рядом с Дамоном, сжалась в мерзкий лохматый зеленый кулак, который почти добрался до звездного шара.

Но…

– Не сейчас, мои дорогие, – задыхаясь, сказала миссис Флауэрс. Они с Мэттом вышли из чулана пансиона – Мэтт сильно хромал – и в руках у них было что‑то, сильно похожее на стикеры.

А потом Елена, увидела, как Дамон с невероятной скоростью отбежал от «кулака», а Мэтт начал приклеивать стакеры на опутавшую Стефана траву. Миссис Флауэрс делала то же самое с Мередит. Елена недоверчиво смотрела, как трава таяла, превращаясь в сухие былинки, и падала на землю.

В следующий миг она снова обняла Стефана.

– Давайте войдем внутрь, мои дорогие, – предложила миссис Флауэрс, – В кладовке безопасно, и там можно оказать помощь раненым.

Мередит и Стефан судорожно глотали воздух. Но последнее слово осталось за Шиничи.

– Нe волнуйтесь, – сказал он до странности спокойно, как будто понял, что проиграл – на этот раз.

– Я очень скоро верну этот шар. Все равно вы не знаете, как использовать такую Силу! Я хотел рассказать вам, что вы скрываете от своих так называемых друзей. Всего пару секретов, да?

– К черту твои секреты, – крикнула Бонни.

– Какие выражения! А как насчет этого: один из вас хранил тайну всю свою жизнь и хранит ее до сих пор. Один из вас убийца. И это не вампир, и речь идет не об убийстве из милосердия или чем‑то таком. Ну и конечно, выясните, кто такой Сейдж на самом деле. Удачи в поисках. У одного из вас стерта память – и это не Дамон и не Стефан. А как насчет тайного поцелуя? А что случилось той ночью в мотеле? Этого никто, кроме Елены, не знает. Пусть она расскажет вам свою теорию о Камелоте. И еще…

В этот момент оглушительный звук прервал Шиничи. Что‑то разорвало его лицо в небе. Оно тут же причудливо исказилось, а затем исчезло.

– Что это было?

– У кого оружие?

– Какое оружие могло сделать это?

– Освященные пули, – спокойно сказал Дамон, демонстрируя им револьвер.

– Значит, это ты?

– Молодец!

– Забудьте о Шиничи!

– Он лжет, когда ему выгодно.

– Я думаю, – сказала миссис Флауэрс, мы можем вернуться в общежитие.

– Да, и давайте наконец примем ванну.

– И последнее.

Оглушительный голос Шиничи, казалось, раздавался отовсюду, с неба и с земли.

Вам понравится то, что я для вас готовлю. На вашем месте я бы начал переговоры относительно звездного шара прямо СЕЙЧАС, – его смех прервал женский голос, как будто Мисао потеряла терпение, – ВАМ ЭТО ПОНРАВИТСЯ! – кричал Шиничи.

Елена испытывала чувства, которые не могла описать. Не разочарование. Скорее… опустошенность. Ей казалось, что большую часть своей жизни она искала Стефана. Но теперь она вернула его, он был в безопасности, он принял ванну, а она настояла на том, чтобы оттереть его щетками и пемзой, а потом он вместе с ней принял душ. Высохнув, его волосы стали мягкими и темными, только чуть длиннее, чем обычно. У него долго не было сил на такую ерунду, как подстригать и мыть волосы.

Рядом не было Стражей или кицунэ, никто за ними не шпионил. Им нечего было скрывать друг от друга. Они играли, брызгая друг на друга водой. Елена следила, чтобы ее ноги не скользили, и была готова поддержать Стефана.

Но сейчас им было не до игр. Душ скрывал слезы, текущие по щекам Елены. Она могла – господи! – пересчитать все его ребра. От ее прекрасного Стефана остались кожа да кости, но зеленые глаза светились от радости на бледном лице.

Переодевшись на ночь, они просто сидели на кровати. Наедине, чувствуя дыхание друг друга. Стефан успел привыкнуть, что вокруг множество людей, что он умирает от голода… Теперь они оба чувствовали тепло друг друга, и это значило так много. Затем Стефан нащупал руку Елены, схватил ее обеими руками и перевернул ладонью вверх, испытывая некоторое недоумение.

Елена несколько раз сглотнула, пытаясь начать разговор и чувствуя, что она светится от счастья. Мне ничего больше не надо, думала она, хотя знала, что скоро ей захочется поговорить, обнять, поцеловать и покормить Стефана. Но если бы кто‑нибудь спросил у нее, согласна ли она просто сидеть вместе со Стефаном, прикасаясь к нему и чувствуя любовь, она бы согласилась.

Прежде чем Елена поняла это, она заговорила. Слова поднялись из души, как пузырьки из патоки:

– На этот раз я думала, что мне придется проиграть, Я так часто выигрывала, и на этот раз нужно было проучить меня… а ты не сделал этого.

Стефан склонился над ее рукой и пылко целовал каждый палец.

– Ты называешь победой смерть от боли и солнечного света во время спасения моей бестолковой жизни и жизни моего еще более бестолкового брата?

– Это лучший вид победы, – призналась Елена. – Каждый раз, когда мы оказываемся вместе, это победа. В любой момент, даже в том подземелье…

Стефан поморщился, но Елена закончила свою мысль:

– Смотреть тебе в глаза, сжимать твою руку и знать, что ты смотришь на меня, прикасаешься ко мне и что ты счастлив, – это победа.

Стефан поднял на нее глаза. В тусклом свете зеленый взгляд казался темным и таинственным.

– И еще одно, – прошептал он. – Потому что я – это я… потому что ты – это не только облако золотых волос, но и аура, которая… невообразима. Невероятна. Выше всяких слов.

Елена думала, что они будут просто смотреть друг на друга, утопая во взглядах, но этого не произошло. Лицо Стефана изменилось, и Елена поняла, как он мечтает о крови… и как он близок к смерти.

Елена торопливо сдвинула влажные волосы, открывая шею, и откинулась назад, зная, что Стефан подхватит ее.

Он подхватил. Хотя Елена задрала подбородок, он снова опустил его вниз, чтобы взглянуть на нее.

– Ты знаешь, как я тебя люблю? – спросил он. Его лицо было таинственным… и пугающим. – Я не думал, что ты сделаешь это. Я смотрел и смотрел, как ты доказывала, что готова на все, на все, чтобы спасти меня… но я не думаю, что ты понимала, насколько я люблю тебя, Елена…

Дрожь пробежала по позвоночнику.

– Тогда покажи мне, – прошептала она. – А то я могу не поверить, что ты…

– Я покажу тебе, что я имею в виду, – он наклонился и тихо поцеловал ее. От того, что он, умирая от голода, не впился сразу же ей в горло, а целовал ее, Елена почувствовала такое, что не могла выразить словами или мыслью, только образом – как рот Стефана касается ее шеи.

– Пожалуйста… Стефан.

Она почувствовала короткую вспышку боли, и Стефан пил ее кровь, а ее разум слился наконец с любимым существом – как птица, которая вдруг увидела свое гнездо и свою пару.

Нужда в словах отпала. Они передавали друг другу мысли, чистые и ясные, как драгоценные камни. Все мысли Стефана были открыты для нее, среди них не было закрытых и темных, каменных стен и плачущих детей в оковах.

«Что?! – услышала она беззвучный крик Стефана. – Ребенок в цепях? Каменная стена? В чьем сознании такое творится?» Он понял ответ еще до того, как узнал его от Елены. Елена почувствовала чистую зеленую волну его жалости, приправленной естественным гневом юноши, который прошел все глубины ада, но не запятнал себя черным ядом ненависти к брату.

Когда Елена объяснила все, что знала о психическом состоянии Дамона, она сказала: «И я не знаю, что делать! Я сделала все, что смогла, Стефан, я – я даже любила его. Я дала ему все, кроме того, что принадлежит тебе. Но я не знаю, изменило ли это хоть что‑нибудь».

– Он перестал дразнить Мэтта.

– Да. Я заметила. Я просила его об этом, но он не обращал внимания.

– Важно, что тебе удалось изменить его. Мало кто смог бы это сделать.

Елена крепко обняла его, но побоялась, что слишком крепко, и посмотрела на него нерешительно. Он улыбнулся и тряхнул головой. Он уже был похож на человека, а не на узника концлагеря.

– Пользуйся этим, – сказал Стефан еле слышно. – Твое влияние на него очень сильно.

– Хорошо. И без всяких Крыльев, – пообещала Елена.

Она боялась, что Стефан сочтет ее слишком самонадеянной. Или слишком привязчивой. Но одного взгляда на Стефана хватило, чтобы убедить ее, что она все делает правильно.

Они прильнули друг к другу.

Заставить Стефана нить кровь других людей оказалось не так сложно, как думала Елена. Стефан надел чистую пижаму и заявил всем троим:

– Если вы испугались или передумали, просто скажите об этом. Я отлично слышу, и я не одержим. Так или иначе, если я почувствую, что вам неприятно, я остановлюсь. И спасибо всем вам. Сегодня я решил нарушить свою клятву, потому что все еще существует крошечный шанс, что без вашей помощи я могу заснуть и не проснуться.

Бонн и пришла в ярость:

– Хочешь сказать, что все это время ты не спал потому, что боялся…

– Иногда я засыпал, но, спасибо судьбе, спасибо Господу , всегда просыпался. Бывали моменты, когда я старался даже не шевелиться, чтобы сохранить энергию, но Елена так или иначе находила способы приходить ко мне, и каждый раз, когда она приходила, она мне помогала.

Он одарил Елену взглядом, от которого ее сердце вырвалось из груди и упорхнуло вверх, в стратосферу.

А затем она составила расписание, в соответствии с которым Стефан должен был кормиться каждый час. Они оставили его наедине с первым волонтером, Бонни, чтобы ей было удобнее.

Это случилось на следующее утро. Дамон успел уже навестить Ли, племянницу антиквара, которая была очень рада его видеть. Вернувшись, он с презрением посмотрел на сонь, расползшихся по всему пансиону.

Он увидел букет.

На букет были наложены чары, которые помогли ему уцелеть при переходе через измерения. Там пряталось что‑то мощное. Дамон склонил голову набок.

Хм… интересно, что там?

Дорогой дневник,

Я не знаю, что сказать. Мы дома.

Прошлой ночью мы принимали ванну… я была немного разочарована, потому что моей любимой щетки с длинной ручкой не было, и не было звездного шара, чтобы создать музыку для Стефана, а вода была ЕЛЕ ТЕПЛОЙ! Стефан пошел посмотреть, включен ли водонагреватель, и встретил Дамона, который собирался сделать то же самое!

Но я проснулась пару часов назад и несколько минут наблюдала самое красивое зрелище в мире… восход солнца. Бледно‑розовое и густо‑зеленое небо на востоке и ночная темнота на западе. Потом небо порозовело, деревья засветились в облаке росы. Над горизонтом показался блестящий солнечный диск, небо окрасилось темно‑розовым, сливочным и даже зеленым, а потом все цвета вдруг сменились. Огненная черта на горизонте стала дугой, небо на западе посинело, а потом туда добрались свет и тепло солнца, и небо поголубело, а деревья позеленели.

Небо похоже на драгоценный камень великолепного синего цвета, а золотое солнце излучает энергию, любовь, свет и все хорошее, что есть в этом мире.

Как мне не быть счастливой, наблюдая все это в объятиях Стефана?

Мы, которым так посчастливилось родиться здесь, мы, которые каждый день видим восход и никогда об этом не задумываемся, мы благословенны.

Мы могли родиться душами теней, которые живут и умирают в темно‑красной темноте, даже не узнав, что бывает по‑другому.

Елена проснулась от крика. Она уже просыпалась сегодня, в невероятном блаженстве. Сейчас она опять спала – но вдруг раздался голос Дамона. Крик. Дамон никогда не кричал!

Накинув халат, она выскочила в дверь и побежала вниз по лестнице.

Дамон стоял на коленях, и его лицо было бело‑голубым. В комнате не было никаких растений, которые могли бы придушить его. «Яд?» – подумала Елена и окинула взглядом комнату в поисках лужи жидкости, разбитой тарелки, любого другого признака яда. Ничего.

Сейдж хлопал Дамона по спине. Боже, он задыхается? Идиотизм. Вампиры не дышат, разве что во время разговора или использования Силы.

Но что тогда случилось?

– Тебе нужно дышать, – кричал Сейдж в ухо Дамону. – Вдохни, как будто собираешься говорить, а потом задержи дыхание, как будто накапливаешь Силу. Думай о том, что внутри тебя. Заставь легкие работать!

Елена совсем запуталась.

– Вот! – крикнул Сейдж. – Понял?

– Это длилось всего секунду. Потом пришлось повторить.

– Ну да, так и надо.

– Говорю тебе, я умираю, а ты смеешься надо мной? – кричал растрепанный Дамон. – Я ослеп, оглох, потерял все чувства, а ты смеешься!

– Ладно, – Сейдж очень старался не засмеяться, – может быть, mon petit chou ты открыл что‑то, что тебе не предназначено?

– Я наложил защиту! В доме безопасно.

– Но ты не… дыши! Дыши, Дамон!

– Он выглядел безвредным… мы собирались открыть его вчера… но мы очень устали…

– Открыть подарок от кицунэ в одиночку… глупо, правда?

Задыхающийся Дамон огрызнулся:

– Не читай мне лекции. Помоги мне. Почему у меня вата в ушах? Почему я ничего не вижу? И не слышу? И не чувствую запахов? Говорю вам, я не чувствую никаких запахов.

– Ты здоров, и твои чувства в порядке, как у любого человека. Наверное, ты бы победил почти любого вампира, доведись тебе сражаться с ним сейчас, Но человеческие чувства очень слабы.

В голове Елены мелькали слова… что‑то, что тебе не предназначено… подарок от кицунэ… человек…

Боже мой!

Очевидно, то же пришло в голову кому‑то еще, потому что внезапно на кухне оказался еще кое‑кто. Стефан.

– Ты открыл букет? От кицунэ?

– Я был очень осторожен.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – Стефан тряс Дамона.

– Больно! Хочешь сломать мне шею?

– Больно! Дамон, теперь тебя окружает целый мир боли! Ты понимаешь? Я разговаривал с тем кицунэ, рассказал ему историю своей жизни. Когда Елена навестила меня, он увидел ее… неважно… он увидел, что она плачет из‑за меня. Ты… хоть… представляешь… что… ты сделал!..

Стефан как будто поднимался по лестнице, каждая ступенька которой усиливала его гнев. И на верхней…

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – кричал Стефан. – Ты забрал мою человечность! Он дал ее мне, а ты ее украл.

– Ты убьешь меня! Я убью тебя, ублюдок! В середине был цветок… Черная роза, самая большая, какую я когда‑либо видел. Она пахла… изумительно…

– Она исчезла! – сообщил Мэтт, демонстрируя букет.

В центре композиции зияло пустое место. Несмотря на это, Стефан подбежал к нему и уткнулся лицом в букет, вдыхая воздух. Он щелкал пальцами, и каждый раз с их кончиков срывались молнии.

– Прости, друг, – сказал Мэтт, – Думаю, все.

Теперь Елена все поняла. Тот кицунэ… был из хороших, о которых им рассказывала Мередит. Или по крайней мере он был достаточно хорошим, чтобы посочувствовать Стефану. Получив свободу, он составил букет – кицунэ разбираются в цветах. Это было очень сложно, вроде секрета вечной юности… букет превращал вампира в человека. Стефан столько претерпел и теперь должен был получить награду. Прямо сейчас… Я возвращаюсь, – закричал Стефан, – я найду его.

– С Еленой или без нее? – тихо спросила Мередит.

Стефан остановился. Он посмотрел на лестницу, и его взгляд встретился с взглядом Елены.

«Елена…»

«Мы пойдем вместе».

– Нет, – закричал Стефан. – Я не хочу, чтобы ты прошла через это. Я никуда не пойду. Я просто убью тебя, – он скова бросился на брата.

– Я убью тебя, ублюдок! Ты отнял мой мир! Я вампир! Я не, – Дамон выкрикнул замысловатые проклятия, – не человек!

– Ну да, как же, – сказал Мэтт, с трудом удерживаясь от смеха, – ты человек, и лучше тебе привыкнуть к этому.

Дамон кинулся на Стефана. Стефан не уступал. Завязалась драка: удары руками и ногами, брань на итальянском. Казалось, как минимум четыре вампира дерутся с пятью‑шестью людьми.

Елена села.

Дамой… человек?

И что с этим делать?

Елена взглянула на Бонни, которая быстро собрала поднос всякой еды, вкус которой нравится людям. Несомненно, она сделала это для Дамона, еще до того, как у него началась истерика.

– Бонни, – тихо сказала Елена, – не давай ему пока этого. Он просто кинет в тебя всю эту снедь. Возможно, позже…

– Позлее он не станет кидаться едой?

Елена вздрогнула.

– Как Дамон будет жить человеком? – вслух спросила она себя.

Бонни смотрела на рычащий и бранящийся клубок людей и вампиров:

– Я бы сказала… Крича дурным голосом и сметая все подряд на своем пути.

В это время миссис Флауэрс вышла из кухни. Она несла на подносе гору воздушных вафель.

– Боже мой, – отреагировала она на драку, – что‑то не так?

Елена посмотрела на Бонни. Бонни посмотрела на Мередит. Мередит посмотрела на Елену.

– Можно и так сказать, – согласилась Елена.

И наконец они сдались. И расхохотались, как сумасшедшие.

«Ты потеряла могущественного союзника, – сказал внутренний голос. – Понимаешь? А можешь предвидеть последствия? Сегодня, когда мы только вернулись из мира Шиничи?»

Мы победим, подумала Елена. Мы обязаны это сделать.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 24 25 262728 Следующая ⇒