Души теней 19 страница

Елена осторожно протянула полумесяц ключа Саберу.

– Voila! А ты, Талон, посмотри внимательно.

Сейдж отошел назад. Чтобы птица могла рассмотреть ключ с оптимального расстояния, предположила Елена.

– Commencons – вернувшись, приказал Сейдж. Черный пес сорвался с места, опустив нос к земле, а птица взвилась вверх и начала описывать широкие круги, постепенно набирая высоту.

– Ты думаешь, что кицунэ были здесь? – спросила Елена Сейджа, потому что Сабер бегал туда‑сюда, касаясь носом травы, а потом вдруг повернул к мраморной лестнице.

– Конечно, были. Видишь, как он бежит, прямо как пантера, опустив голову и выпрямив хвост. Он знает свое дело. Он уже нашел след.

И не он один, подумала Елена и оглянулась на Дамона. Тот стоял, сложив на груди руки, неподвижный, весь как туго взведенная пружина, ожидая, что найдут собака и сокол.

Тут ее взгляд случайно упал на Сейджа. У него было такое выражение лица… Наверное, такое же, какое было у нее минуту назад. Сейдж посмотрел на нее, и девушка вспыхнула.

– Pardonnez‑moi, monsieur , – извинилась она, быстро отводя взгляд.

– Parlez‑vous francais, mаdame?

– Un peu , – скромно ответила она, хотя обычно скромностью не отличалась. – Я не могу вести серьезный разговор. Но мне понравилось во Франции.

Она собиралась сказать что‑то еще, но тут Сабер, привлекая внимание, резко рыкнул, а потом сел, вытянувшись в струнку.

– Они приехали или уехали в экипаже или в паланкине, – перевел Сейдж.

– Но что они делали в доме? Мне нужен след, ведущий в другую сторону, – Дамон посмотрел на Сейджа. В его взгляде было что‑то, похожее на отчаяние.

– Хорошо, хорошо. Сабер! Contremarche!

Черный пес тут же развернулся, с выражением блаженства на морде уткнулся носом в землю и стал носиться по лестнице и газону, который и представлял собой Большой бальный зал. Люди с лопатами, кирками и даже большими ложками уже заметно раскопали его.

– Кицунэ трудно поймать, – шепнула Елена на ухо Дамону.

Он кивнул, взглянув на часы:

– Надеюсь, что и нас тоже.

Тут коротко залаял Сабер. Сердце Елены дернулось.

– Что? – крякнула она. – Что там?

Дамон схватил ее за руку и потащил за собой.

– Что он нашел? – выдохнула Елена, когда они добежали.

– Не знаю. Это ведь даже не часть Бального зала, – ответила Мередит.

Сабер гордо восседал перед клумбой высоких, пышных нежно‑сиреневых (темно‑фиолетовых) гортензий.

– Не очень‑то хорошо они выглядят, – заметила Бонни.

– И клумба не под бальным залом, – Мередит наклонилась до уровня Сабера и поглядела вверх. – Там библиотека.

– Ну, одно я знаю точно, – начал Дамон, – нам придется раскопать эту клумбу, и я не испытываю ни малейшего желания спрашивать разрешения у Мисс А‑Теперь‑Мне‑Придется‑Вас‑Убить с глазками из дельфиниума.

– Вы считаете, что это дельфиниум? Я думал о колокольчиках, – сказал кто‑то из гостей.

– Она серьезно сказала, что должна вас убить? Но почему? – нервно спросил другой гость.

Елена не обратила на них внимания.

– Это точно ей не понравится, но это наша единственная зацепка. «Может быть, кицунэ собирались оставить ключ здесь, а потом передумали и уехали отсюда в карете», – молча сказала она Дамону.

– Это значит, что представление состоится, – воскликнул один из молодых вампиров, подступая к Елене.

– Мне еще не вернули мой амулет, – ровно ответил Дамон, заслоняя Елену собой.

– Ну, это дело нескольких минут. Послушайте, пусть кто‑нибудь возьмет собаку и найдет, откуда пришли плохие парни. Ну откуда они пришли в этот дом, понимаете? А мы тем временем начнем представление.

– Сабер сможет это сделать? – спросил Дамон. – Найти карету по запаху?

– С лисой внутри? Конечно. Я и сам пойду с ними, – Сейдж понизил голос: – И прослежу, чтобы их поймали, если след приведет нас к ним. Покажи их мне.

– Я видел их только в таком облике, – Дамон приложил два пальца к виску Сейджа. – Но они могут принимать самые разные обличья.

– Думаю, все же наша главная задача не они, а амулет.

– Да. Даже если вы и пальцем к ним не притронетесь, хватайте половину ключа и бегите обратно.

– Даже так? Это важнее мести? – тихо удивился Сейдж, качая головой, и быстро добавил: – Что ж, удачи нам. Есть здесь авантюристы, готовые пойти со мной? О, четверо – отлично. Пятерых вполне достаточно, madame.

Он ушел.

Елена посмотрела на Дамона, а он на нее – пустыми черными глазами.

– Ты действительно думаешь, что я снова это сделаю?

– Тебе придется просто постоять там. Я сделаю так, что ты потеряешь минимум крови. На случай, если захочешь остановиться, можем придумать сигнал.

– Да, но теперь я все понимаю. Я этого просто не вынесу.

Его лицо вдруг стало холодным, он закрылся от Елены.

– От тебя и не требуется ничего выносить. Кроме того, это разве не справедливая расплата за Стефана?

Стефан! Все тело Елены отреагировало на это имя.

– Позволь мне разделить это с тобой, – взмолилась она, зная, что умоляет, и зная, что ответит Дамон.

– Ты понадобишься Стефану, когда мы выберемся отсюда. Убедись, что сможешь вынести это.

«Остановись. Подумай. Не дави на него. Он воздействует на твои слабые места. Он их знает, Не давай ему этим пользоваться».

– Я смогу вынести и то и другое. Пожалуйста, Дамон. Не веди себя со мной как с девкой на одну ночь, и даже как с Принцессой Тьмы. Говори со мной как говорил бы с Сейджем.

– С Сейджем? Сейдж скрытный, коварный…

– Знаю. Но ты разговариваешь с ним. Ты говорил и со мной, а теперь больше не хочешь. Послушай меня. Я не смогу пройти через это еще раз. Я буду кричать.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет! Я предупреждаю. Если только ты не заткнешь мне рот, я буду орать, и кричать как кричала бы по Стефану. Я ничего не могу с этим поделать. Я почти сломалась.

– Ты не видишь? – Он обернулся и взял ее за руки. – Мы дошли почти до конца. Ты была самой сильной из нас. Ты не можешь сломаться сейчас.

– Самой сильной… – Елена покачала головой. – Я думала, мы почти начали понимать друг друга.

– Хорошо, – слова получались твердыми, как осколки мрамора, – Что, если их будет пять?

– Пять?

– Пять ударов вместо десяти. Мы пообещаем, что остальные пять покажем, когда найдется «амулет», а сами сбежим, как только он окажется у нас.

– Тебе придется нарушить слово…

– Если это нужно…

– Нет, – возразила Елена. – Ты ничего им не скажешь. Я расскажу. Я лгунья, динамщица, я всегда играла с мужчинами. Посмотрим, смогу ли я использовать эти таланты во благо. И нет смысла впутывать в это других. Платья Бонни и Мередит просто свалятся, если их рассечь, а у меня открыта спина.

Она сделала пируэт, демонстрируя, что платье держится на шее, а глубокий V‑образный вырез заканчивается очень низко.

– Договорились.

Дамон взял у раба новый бокал, и Елена подумала: «Ну, по крайней мере мы будем самыми пьяными актерами за всю историю человечества».

Она никак не могла справиться с дрожью. В прошлый раз она дрожала от того, что теплая рука Дамона во время танца лежала на ее обнаженной спине. Теперь было гораздо холоднее. Может, это просто дуновение ветерка, но оно напомнило, как по спине стекала кровь.

Вдруг рядом с ней оказались Бонни и Мередит, отгородив ее от возбужденной толпы.

– Елена, что случилось? Говорят, что сейчас здесь будут бить плетью человеческую девушку, дикарку, – начала Мередит.

– И вы сразу поняли, что это я, – закончила Елена. – Да, это так. И я понятия не имею, как этого избежать.

– И что же ты сделала ? – яростно вопросила Бонни.

– Была идиоткой. Позволила глупым мальчишкам‑вампирам вообразить, что это было волшебное представление, – вмешался Дамой, по‑прежнему угрюмый.

– Ну, это несправедливо, – возразила Мередит, – Елена рассказывала нам, что тогда произошло. Мне показалось, что они сами решили, что это был спектакль.

– Нужно было все отрицать. Теперь у нас связаны руки, – Дамон сделал над собой усилие. – Ну, в крайнем случае мы можем получить то, за чем пришли.

– Так мы и узнали об этом: какой‑то придурок несся по лестнице и вопил про амулет с. двумя зелеными камнями.

– Это все, что мы смогли придумать, – устало сказала Елена, – если в результате мы добудем вторую половину ключа, оно того стоило.

– Вы не обязаны этого делать, – вмешалась Мередит, – можно просто уйти.

Бонни удивленно уставилась на нее:

– Без ключа?

Елена покачала головой:

– Мы уже все обсудили. И решили, что сделаем это. – Она огляделась вокруг: – Где же эти парни, которые так хотели на нас посмотреть?

– Бегают по полю, которое раньше было бальным залом, – ответила Бонни. – Или крадут лопаты, много лопат, из садовых инструментов Блодьювед. Ай! Мередит, зачем ты меня бьешь?

– Ой, разве это называется бить? Я собиралась сделать вот так…

Но Едена уже убежала вместе с Дамоном – им очень хотелось с этим покончить. Наполовину покончить. Надеюсь, он не забудет переодеться в кожаную куртку и черные джинсы, думала она. Кровь на вечернем костюме…

Не будет никакой крови.

Мысль появилась так внезапно, что Елена не поняла, откуда она. Где‑то в глубине души она знала: Дамон достаточно наказан . Как он дрожал тогда в паланкине! И сколько раз беспокоился о других! С него хватит. Стефан не хотел бы, чтобы его брату было плохо.

Елена подняла глаза вверх, на одну из маленьких уродливых лун Темного Измерения. Она слилась с ней, ярко‑алой, плывущей в багровом небе, отдалась ей до конца, душой и телом. Это решение брало начало в священном источнике вечной крови, в ее женской сути. И тогда она поняла, что нужно делать.

– Бонни, Мередит, послушайте. Нас трое. Мы должны попытаться разделить это с Дамоном.

Предложение восторга не вызвало.

Елена, чья гордость была сломлена, когда она увидела Стефана в камере, опустилась перед подругами на колени на мраморную лестницу:

– Прошу вас…

– Прекрати! – задохнулась Мередит.

– Пожалуйста, встань. Елена… – Бонни почти плакала.

И маленькая мягкосердечная Бонни все решила.

– Я постараюсь научить Мередит. Но в любом случае мы сможем разделить это на троих.

Объятия. Поцелуи. Шепот в рыжие локоны:

– Я знаю, что ты видишь в темноте. Ты храбрее всех, кого я знаю.

И, оставив позади ошеломленную Бонни, Елена пошла собирать зрителей на собственную казнь.

Елена была привязана к столбу, словно героиня дешевого ужастика, ожидающая, что ее вот‑вот освободят. Раскопки на поле все еще продолжались, но уже медленнее. Вампиры, по милости которых Елена оказалась в таком положении, достали ясеневый прут и дали Дамону осмотреть его. Дамон двигался как в замедленной съемке. Пытался найти повод для шутки и до последнего надеялся услышать грохот подъезжающего экипажа. Он действовал очень быстро, но внутри словно остывал ком свинца.

«Я никогда не был садистом, – думал он. – Если не считать сражений, я всегда хотел доставлять удовольствие. Это я должен был оказаться в той тюремной камере. Неужели Елена не понимает этого? И сейчас именно я должен подставить спину под удары».

Он переоделся в свои «магические одежды», делая это как можно медленнее, но так, чтобы со стороны не было понятно, что он тянет время. Сейчас вокруг импровизированной сцены собралось шесть – восемь сотен существ, мечтавших увидеть, как польется кровь Елены, и как ее рассеченная спина волшебным образом заживет.

«Хорошо. Я готов, насколько вообще можно быть к этому готовым».

Елена сглотнула. «Разделить боль», сказала она, не представляя, как это сделать. И вот она привязана к столбу, как жертвенное животное, и смотрит на дом Блодьювед, ожидая удара.

Дамон тем временем произносил перед толпой вступительную речь, говорил какую‑то чепуху и прекрасно удерживал внимание зрителей. Елена выбрала одно из окон и уперлась в него взглядом.

Вдруг до нее дошло, что Дамон замолчал. Прикоснулся прутом к ее спине. Прошептал мысленно:

«Готова?»

«Да», – немедленно откликнулась она, понимая, что совсем не готова.

В мертвой тишине раздался свист кнута. Бонни объединила свой разум с Елениным. Разум Мередит струился, как река. Удар показался легким хлопком, но Елена почувствовала, как течет кровь. Она чувствовала замешательство Дамона.

То, что должно было походить на удар меча, оказалось шлепком. Больно, но терпимо. И еще раз. Триумвират делил между собой боль прежде, чем разум Дамона успевал принять ее на себя.

Треугольник двигался. Третий удар.

Осталось еще два. Елена обводила взглядом здание. До третьего этажа, где, должно быть, Блодьювед бесится из‑за того, что произошло на приеме.

Еще один.

До Елены донесся голос одного из гостей:

– Это библиотека. У нее больше звездных шаров, чем во многих публичных библиотеках, и… – голос упал до шепота. – Говорят, что у нее есть самые разные шары. Даже запрещенные. Ну, ты знаешь.

Елена не знала. И с трудом представляла, что может быть запрещено здесь .

В библиотеке одинокая Блодьювед переместилась по огромной ярко освещенной сфере, чтобы найти новый шар. Внутри дома, должно быть, играла музыка, своя мелодия в каждой комнате. Снаружи Елена ничего не слышала.

Последний удар. Триумвират смог справиться с этим, разделяя мучительную боль между четырьмя людьми. По крайней мере, подумала Елена, платье все равно было красным.

И тут все закончилось. Бонни и Мередит спорили с несколькими вампиршами, которые рвались помочь смыть кровь со спины Елены, чтобы все увидели ее безупречной, сияющей золотом в солнечных лучах.

«Лучше их не подпускать, – вяло сказала Елена Дамону, – кто‑нибудь из них может облизнуть пальцы или оказаться любителем погрызть ногти. Нельзя допустить, чтобы кто‑то попробовал мою кровь и почувствовал ее жизненную силу. Только не теперь, когда я только‑только научилась скрывать ауру».

Хотя повсюду раздавались аплодисменты и одобрительные возгласы, никто и не подумал развязать Еленины руки. Так что она стояла, прислонившись к столбу, и смотрела на окна библиотеки.

А потом мир замер.

Вокруг были музыка и движение, а Елена стала неподвижной точкой в стремительно кружащейся вселенной. Но ей нужно было двигаться, и быстро. Она дернулась, веревки врезались в кожу.

– Мередит! Развяжи меня! Разрежь веревки, быстро!

Мередит поспешно подчинилась. Оборачиваясь, Елена уже знала, что увидит. Лицо, лицо Дамона, смущенное, обиженное и одновременно смирившееся. Ее это устраивало.

«Дамон, нам нужно добраться до…»

Но тут их окружила толпа. Доброжелатели, фанаты, скептики, вампиры, умоляющие о «крошечном глоточке», зеваки, которые хотели убедиться, что спина Елены настоящая, теплая, и что на ней нет отметин. К Елене прикасалось слишком много рук.

– Отойдите от нее, черт побери! – Это был дикий рев зверя, защищающего свою самку. Толпа отступила от Елены, но только для того, чтобы очень медленно и робко окружить… Дамона.

Ладно, подумала Елена, я сделаю это одна. Я смогу сделать это одна. Ради Стефана.

Расталкивая толпу, принимая от поклонников букеты наспех сорванных цветов, чувствуя множество прикосновений к спине, она пробиралась вперед.

– На ней действительно нет следов!

Наконец Бонни и Мередит помогли ей выбраться – без них она ни за что бы не справилась. Она побежала к дому, не потрудившись воспользоваться именно той дверью, у которой лаял Сабер. Она думала, что и так знает, что за ней.

На втором этаже она на минуту замешкалась, а потом заметила тонкую красную линию в пустоте. Кровь! Как же по‑разному ее можно использовать. Сейчас, например, она отмечает первую из стеклянных ступеней, о которую до этого споткнулась Елена.

Тогда, преодолевая лестницу в крепких объятиях Дамона, она не могла представить, что самостоятельно поднимется по ней хотя бы ползком. Сейчас она направила Силу в глаза и увидела лестницу, Зрелище оказалось ужасным. Перил не было, а Елена чувствовала слабость от страха и потери крови. Но она заставила себя подняться. Вверх, и снова вверх.

«Елена! Я люблю тебя! Елена!»

Она слышала крик так ясно, словно Стефан был сейчас рядом с ней.

Вверх, вверх, вверх…

Ноги болели.

Иди. Никаких отговорок! Не можешь идти, ковыляй! Не можешь ковылять, ползи!

Елена и в самом деле почти ползла, когда добралась до верха, до совиного гнезда Блодьювед.

Хозяйка, поприветствовавшая ее, была довольно мила, хоть и абсолютно безжизненна. Елена поняла, что с ней не так. В ней не было жизненной энергии. В душе она была растением.

– Знаешь, я собираюсь тебя убить.

Да нет, она была растением без души.

Елена огляделась. Она видела, что происходит снаружи, хотя купол, отделяющий их от внешнего мира, состоял из полок, уставленных шарами, которые сильно искажали картину. Здесь не было ни лиан, ни пышных тропических цветов. Елена дошла до центра комнаты, до гнезда.

Блодьювед там не было, она сидела на лесенке, с которой могла дотянуться до звездных шаров. Ключ мог быть спрятан только в гнезде.

– Я ничего не хочу украсть, – заверила ее Елена, переводя дыхание, и запустила обе руки в гнездо. – Кицунэ сыграли с нами обеими злую шутку. Они украли кое‑что у меня и спрятали ключ в твоем гнезде. Я просто забираю это.

– Ты рабыня! Дикарка! Ты посмела ворваться в мою личную библиотеку. Снаружи люди перекапывают мой прекрасный бальный зал, уничтожают драгоценныецветы. Ты думаешь, что сможешь убежать и на этот раз, но ты ошибаешься! На этот раз ты умрешь!

Этот голос совсем не походил на прежний – безжизненный, гнусавый, но все же женский. Этот голос был сильный, низкий… он отлично подходил к огромному гнезду.

Елена посмотрела наверх. И не поняла, что видит. Огромную шубу странного покроя? Громадное чучело?

Оно повернулось к ней. Точнее, повернуло голову, а тело оставалось абсолютно неподвижным. Оно опустило голову набок, и Елена поняла, что видит лицо, более отвратительное и ужасное, чем девушка могла себе представить. На нем была сросшаяся бровь, спускавшаяся со лба к носу (ну, к тому месту, где должен быть нос), а потом снова поднимавшаяся. Из‑под огромной V‑образной брови смотрели, часто моргая, круглые желтые глаза. Нос и рот заменял кривой черный клюв. Остальная часть лица была покрыта белыми перьями, а там, где должна быть шея, перья серели. Похожие на рога выросты на макушке тоже были серо‑белыми. Как у демона, подумала Елена.

Вслед за головой, не сводящей пристального взгляда с Елены, повернулось и тело. Елена увидела огромную женщину, покрытую белыми и серыми перьями. Из‑под нижних перьев выглядывала Талон.

– Здравствуй, – произнесло существо скрипучим голосом, открывая и закрывая клюв, – я Блодьювед, я никому не позволяю приближаться к моей библиотеке. Я – твоя смерть.

Слова «А можем мы для начала об этом поговорить?» застыли у Елены на губах. Она не хотела геройствовать, и уж точно не хотела сражаться с Блодьювед и одновременно искать ключ, который должен быть где‑то здесь.

Елена продолжала попытки объясниться, а Блодьювед расправила крылья, из‑за которых стало темно, и метнулась к ней. Вдруг кто‑то как молния пронесся между ними с хриплым криком. Это была Талон. Сейдж, должно быть, заранее отдал ей приказ.

Сова немного сжалась. Наверное, так удобнее было нападать.

– Пожалуйста, позволь мне объяснить. В твоем гнезде есть одна вещь, которая тебе не принадлежит, но я пока не могу ее найти. Это моя вещь… и… и Стефана. Кицунэ, должно быть, спрятали ее тогда, когда ты гнала их по дому. Помнишь?

Целую минуту Блодьювед молчала. А затем продемонстрировала, что для всех ситуаций у нее один и тот же принцип:

– Ты ступила в мое жилище. Ты умрешь, – рядом с ухом Елены щелкнул клюв.

И вновь что‑то небольшое и яркое бросилось на Блодьювед, целясь в глаза. Огромная сова была вынуждена отвлечься от Елены, чтобы заняться соколом.

Елена сдалась. Иногда помощь бывает просто необходима:

– Талон! – крикнула она, не зная, насколько хорошо та понимает человеческую речь. – Задержи ее хотя бы на минуту!

Две птицы метались, сталкивались и пронзительно кричали, а Елена, постоянно пригибаясь, на ощупь искала половину ключа. Огромный черный клюв каждый раз оказывался слишком близко, один раз даже задел руку, но Елена почти не почувствовала боли и продолжила поиски, не останавливаясь.

Наконец она поняла, что нужно было сделать с самого начала, и схватила с прозрачной полки шар.

– Талон! – позвала она. – Сюда!

Сокол бросился вниз, щелкнул клювом. Пальцы остались целы, а вот хоши но тама в руке уже не было. Вот тут‑то Елена услышала по‑настоящему яростный крик Блодьювед. Гигантская сова кидалась на сокола, но преуспела не больше, чем тот, кто пытается прихлопнуть очень умную муху.

– Отдай этот шар! Он бесценен! Бесценен!

– Ты получишь его назад, как только я найду то, что ищу.

Елена, сходя с ума от страха и прилива адреналина, залезла в гнездо и начала ощупывать мраморное дно.

Дважды Талон спасала ее, с грохотом роняя шары на пол, как только Блодьювед нацеливалась на Елену. Каждый раз шум заставлял сову забыть о девушке и атаковать сокола. Затем Талон хватала другой шар и на огромной скорости проносилась прямо перед носом совы.

Елене стало казаться, что ей снится кошмар: все, в чем она была уверена всего полчаса назад, оказалось ложью. Обессилев, она прислонилась к опоре полога, глядя на библиотеку и ее обитательницу, и слова сами собой всплыли в голове:

«Зал для звездных сфер…»

Зал для шаров… зал для балов…

Совершенно разные помещения…

Пока она думала об этом, ее пальцы наткнулись на металл.

– Талон! Э‑э‑э… рядом, – прокричала Елена, выбегая из комнаты как можно быстрее. Это и была ее стратегия. Пролезет ли сова в дверь или разнесет свое святилище? Это был хороший план, по он мог привести к плохому исходу.

Сова сжалась, чтобы проскочить через дверь, а затем снова раздулась и напала на Елену, которая бежала вниз по лестнице.

Да, бежала. Направив Силу в глаза, Елена прыгала со ступеньки на ступеньку, как раньше Дамой. Сейчас не было времени бояться, не было времени вообще думать. Нашлось время только повертеть в пальцах маленький твердый полумесяц.

Шиничи и Мисао действительно положили его в гнездо.

Там, откуда доносился лай Сабера, должна быть стеклянная лестница, незаметная даже для Дамона. Нет, он непременно разглядел бы ее, а значит, у них была своя лестница.

Именно поэтому следы кицунэ оборвались. Они поднялись прямо в библиотеку. И они помяли цветы на клумбе, вот почему новые цветы еще не прижились .

Елена с детства знала от тети Джудит, что пересаженным цветам нужно некоторое время, чтобы ожить.

«Прыжок… прыжок… еще прыжок… я дух огня. Я не могу промахнуться мимо ступеньки. Я огненная стихия. Прыг… прыг… прыг».

Елена увидела землю и по инерции спрыгнула с лестницы. Тяжело упала, отбив один бок, но не разжала кулака, в котором был драгоценный полумесяц, Гигантский клюв врезался в стекло, где она была мгновением раньше. Когти скользнули по спине.

Блодьювед вилась над ней.

Сейдж и еще несколько крепких молодых вампиров ехали в карете за бегущим псом. Сабер приведет их к цели, но не быстрее, чем бежит сам. К счастью, почти никто не пытался лезть в драку с собакой, которая весила никак не меньше большинства нищих, окруживших их карету на базаре.

Дети толпились вокруг кареты, сильно замедляя передвижение. Сейдж обменял крупный камень на кошелек, полный мелких монет, и рассыпал их за каретой, освободив Саберу путь.

Они миновали десяток перекрестков, но Сабер не потерял след. У него было достаточно Силы, чтобы противостоять большинству вампиров. Самого слабого запаха хватило бы, чтобы ринуться к цели. Там, где другая собака запуталась бы в следах сотен кицунэ, Сабер различал их и браковал, если они хоть чем‑ то отличались от нужного.

Но время шло, и казалось, что даже Сабер будет вынужден сдаться. Теперь он бродил, немного прихрамывая, по перекрестку шести дорог и никак не мог выбрать путь.

«И я не могу, друг мой, – подумал Сейдж. – Мы зашли далеко, но они пошли еще дальше». Не было пути ни вверх, ни вниз. Сейдж молчал, глядя на залитый багровым светом перекресток, а потом кое‑что увидел.

Это была парфюмерная лавка, стоящая прямо напротив него, ну, может быть, чуть‑чуть левее. Сотни духов, миллиарды молекул запахов.

Сабер будто ослеп. Ослепли не умные темные глаза, но миллионы ароматов ошеломили и сбили с толку его обоняние.

Вампиры твердили, что нужно или идти дальше, или возвращаться. Иначе это не похоже на приключение. Они просто жаждали хорошего шоу. Несомненно, у многих были рабы, которые «записали» бы для них это шоу, чтобы насладиться им дома на досуге.

В этот момент Сейджа осенило. Страж! Eh, dien…

– Сабер, к ноге!

Сабер, опустив голову и хвост, побежал за вампиром, который наугад выбрал направление, так чтобы уйти с оживленной улицы в тихий переулок.

Но потом хвост пса снова взлетел вверх. Сейдж счел, что в воздухе не осталось уже ни одной молекулы запаха кицунэ. Но память о запахе… сохранилась…

Сабер снова опустил голову к земле, вытянул хвост и сосредоточил Силу и ум на одной‑единственной цели: найти еще одну молекулу, совпадающую с объемным воспоминанием, оставшимся у него в голове. Теперь, когда смесь резких концентрированных запахов осталась позади, он смог мыслить яснее. Он скользнул в закоулок между домов, вызвав позади переполох.

– А как нее карета?

– Черт с ней, с каретой, не упусти из виду парня с собакой!

Сейдж, стараясь не отстать от Сабера, гадал, подходит ли погоня к концу.

«Tranquillite!» – телепатически приказал он Саберу, одновременно прошептав то же слово. Он не знал точно, обладают ли его животные телепатическими способностями, – склонялся к тому, что обладают, ко на всякий случай вел себя так, будто этих способностей у них нет. «Tranquillite!» – повторил он сам себе.

Человек и огромная черная собака со сверкающими темными глазами бесшумно взбежали по ступеням обветшалого здания. Сабер сел и уставился Сейджу в лицо, вывалив язык в улыбке – как будто они только что совершили увлекательную прогулку. Потом открыл и закрыл пасть, беззвучно имитируя лай.

Прежде чем открыть дверь, Сейдж дождался молодых вампиров. Он рассчитывал на эффект внезапности и не стал стучать, а ударил по двери чистой Силой, ища замки и защелки. Их не было. Зато была ручка.

Прежде чем открыть дверь и столкнуться лицом к лицу с опасностью, Сейдж обратился к подоспевшим вампирам:

– Вся наша добыча принадлежит господину Дамону. Я его управляющий, и только благодаря моей собаке мы смогли добраться сюда.

Согласились все, кто равнодушно, кто с явным неудовольствие.

– Кроме того, – добавил Сейдж, – там может быть опасно. Я пойду первым. Сабер! Вперед!

Они ворвались в комнату, почти сорвав дверь с петель.

Елена не смогла сдержать крика. Блодыовед сделала то, чего так и не сделал Дамон: оставила на спине кровавые борозды от когтей. Пока Елена разыскивала стеклянную дверь на улицу, она почувствовала два поддерживающих ее разума, забирающих часть боли на себя. Бонни и Мередит пробирались к Елене через осколки стекла. Они громко кричали на сову, а Талон героически нападала на нее сверху.

Елена не могла больше терпеть. Она должна была увидеть. Ей нужно было знать, что металлическая штучка, которую она вытащила из гнезда Блодыовед, не просто мусор. Она должна была узнать это сейчас.

Она вытерла крошечный кусочек металла о невезучее алое платье и выбрала момент, чтобы глянуть вниз. Багровый солнечный луч осветил золотой в бриллиантах полумесяц, сверкнул на прижатых ушках и в зеленых александритовых глазах.

Копия первой половинки ключа, только мордочка смотрит в другую сторону.

У Елены подкосились ноги. Она держала в руках вторую половину ключа.

Елена поспешно вынула малюсенький мешочек из потайного кармана, пришитого за бриллиантовой вставкой на платье. Леди Ульма специально сшила этот мешочек.

В нем лежала первая половинка ключа, которую Елена ненадолго вынимала для Сабера и Талон, а теперь она засунула туда и вторую. И сразу же почувствовала, как мешочек странно зашевелился. Это что, две половинки ключа… соединялись?

В стену позади нее врезался черный клюв.

Елена, не раздумывая, упала и покатилась по земле, чтобы увернуться. Подняла руку к кармашку, убедиться, что мешочек остался на месте и не развязался, и с удивлением нащупала внутри предмет знакомой формы.

Не ключ?

Не ключ!

Мир вокруг Елены бешено закружился. Все потеряло смысл: и этот предмет, и ее собственная жизнь. Близнецы‑кицунэ обманули их, одурачили глупых людишек и вампира, которые посмели бросить им вызов.

Никакого лисьего ключа не существовало.

Но надежда отказывалась умирать. Что там обычно говорил Стефан? Mai dire mai – никогда не говори «никогда». Зная, как это глупо, и все равно надеясь на чудо, Елена снова запустила пальцы в мешочек. Что‑то холодное скользнуло на ее палец и там осталось.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒