*Всемирное общество защиты животных, (англ. World Society for the Protection of Animals, WSPA)

В большей мере его поражали чудовищные размеры кота – килограмм под сорок, не меньше. Во всем он видел прямую связь с Ириной, ее соратниками,

и услышанным рассказом, но связь эта просматривалась не на умозрительном уровне, а гораздо глубже. Собравшись с силами, Орест Тихонович спружинил, сколько позволяло ему его одряхлевшее тело, и, улучив миг, когда кот отвернулся, рубанул его изо всех сил. Дальнейший ход событий чуть было не повлек удар у Ореста Тихоновича.

Халат его распахнулся, сполз с левого плеча, обнажив дряблое тело, и он в одних трусах, с обезумевшим взглядом принялся рубить кота, сколько было сил. Одна беда: сабля не наносила никакого ущерба животному, прогибаясь от ударов, будто была изготовлена не с металла, а из папиросной бумаги.

Дальше – хуже. На глазах у ошалевшего редактора, кот стал вытягиваться, и трансформироваться в девицу с весьма привлекательными формами, но поросшую густой, черной шерстью и с отвратительной, кошачьей мордой, в нижнем белье из фиолетовых кружев. Прогнувшись в соблазнительной позе, кот-девица томно простонал:

- Хлестай меня, шалун, хлестай!

Орест Тихонович взвыл и принялся стегать этот ужас из последних сил, лязгая от страха зубами.

- Ну же, взлохмать меня, шалунишка! – подбадривал его оборотень.

Обессилев, редактор выпустил из рук «бумажную» саблю, но об пол глухо ударилось металлическое лезвие, оставив на паркете из оливкового дерева след. Тут кот снова стал перевоплощаться в первичный образ, в котором он появился у Ореста Тихоновича дома, и злобно зашипел.

- Так значит?! Ага! – в одно мгновение он оказался за столом, восседая на стуле.

Теперь он был облачен в судейскую мантию. Нацепив себе на нос очки Ореста Тихоновича, он торжественно заговорил:

- Именем закона, сторонником и служителем которого я являюсь, учитывая все тяжкие преступления вами совершенные, а именно: злобное сопротивление исполнительным органам, нежелание раскаиваться в силу тягчайшего ожесточения сознания, приговором низшего суда, вы проговариваетесь к смертной казни.

Ореста Тихоновича била крупная дрожь. В немой мольбе простирая руки, он готовился заплакать совершенно искренно, без тени притворства. Он был глубоко убежден, что и есть его судный день.

- Но!... – кот поднял в воздух непонятно откуда взявшийся у него в руке резной, деревянный молоток. – Мой гуманизм, - при этих словах его желтые глаза зловеще сверкнули, - не позволяет мне обагрить руки кровью даже такого негодяя как вы. Потому временно вы лишаетесь рассудка, с последующим запрещением читать вам все. Что связано с оккультными науками. В том числе вам строго запрещается врать, стяжать, блудодействовать, заниматься идолослужением, - молоток опустился на стол, издав резкий, неприятный звук.

Оресту Тихоновичу показалось, что это захлопнулась крышка его гроба. В следующее мгновение кот изловчившись, метко запустил молоток в голову Ореста Тихоновича, угодив ему прямо между глаз. Захохотав сатанинским смехом, он стал расти, заполняя собою всю комнату. Мрак стал сгущаться вокруг Ореста Тихоновича, черное чудовище росло, и уже своими невероятно большими размерами повалило наземь редактора, не давая ему вдохнуть. Зрение стало слабеть, тьма сгустилась окончательно, и Орест Тихонович забылся без чувств.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Мария как в лихорадке готовила пакет документов для удочерения Оли. Процедура, учитывая все бюрократические проволочки, сложная, но благодаря кое-каким связям в родном городе, процесс удалось ускорить. Марии казалось, что удочерив девочку, она привяжет ее к себе и тогда ни болезнь, ни какие другие силы не смогут отнять ее у нее. Она каялась во всех грехах, лишь бы Оля выздоровела и осталась с ней. Однако раскаянье по причине отчаянья, без упования на милосердие Создателя, подобно состоянию проигравшего в казино: «Еще раз – и все !».

Оля угасала прямо на глазах у Марии. Проблем с медикаментами. Специалистами, медицинским оборудованием не было. Жанна Владимировна сдержала свое слово и ее люди оказали необходимую помощь. Однако лечение положительных результатов не принесло. День ото дня девочке становилось все хуже и хуже. Более всего Марию поражало то, с каким спокойствием девочка принимала свою участь. Единственное, о чем она просила, это чтоб Мария как можно больше времени проводила с ней. Для Марии смерть ее воспитанницы, к которой она привязалась с первых дней работы в детском доме, была чем-то вроде конца света. Она бунтовала и не хотела мириться с чудовищной несправедливостью. Каждый день Мария старалась связать несколько десятков узелков из маленьких радостей, чтобы крепче привязать к себе девочку. Внешне она старалась не выдавать своих переживаний и как могла поддерживала Олю. Иногда она ловила себя на мысли, что в мире очень много людей, которым не интересна жизнь, есть такие, кто даже не заслуживает ее. В состоянии отчаянья такие мысли не казались ей преступными, но утешения не приносили.

Иван Николаевич умер, когда Мария отдыхала в Крыму. Родители не сообщили дочке, и похоронили своего родственника, не дождавшись ее возвращения, за что Мария была им втайне благодарна. На практике Мария впервые встречалась с утратой близкого человека, и реальной смерти еще не видела. Иван Николаевич остался для нее жив. Она помнила, как переживал смерть Тамары Николаевны Давид, но в полной мере она не могла осознать, что это – смерть. «Думал, будет хуже» - вспоминала она его слова. Неужели и она будет так чувствовать после смерти Оли? Нет, конечно нет. Чувствами она не принимала смерть своей воспитанницы, но умом она сотни раз уже пережила ее смерть, а душа обладает одним интересным свойством – она поддерживает нас во всех наших установках. Мы сами пишем сценарий собственной жизни, не осознавая этой способности, а потом удивляемся развязке сделанного выбора. Разумеется, что в силу влияния социума, действующие программы, инсталлированные в мозге, еще в далеком детстве, чаще выбирают драматические сценарии, потому ничего удивительного, что в жизнь большинства людей напоминает драму.

Рядом не было близкого человека, который мог бы поддержать саму Марию. Ее родители, люди достаточно энергичные, уехали на работу в Ирландию, и Мария общалась с ними только по телефону или посредством электронной почты. На время, пока Оля находилась в поликлинике, она сняла квартиру, на улице Десятинной, недалеко от усадьбы известного селекционера Симиренко. Единственная дочь своих родителей она не испытывала нужды средствах к существованию. Это обстоятельство давало ей возможность заниматься тем, что привлекало ее художественную натуру.

Мария подчинённая стереотипу, что все в этом мире конечно, и смерть является завершающим актом жизни каждого человека, обладая способностью тонко чувствовать, страдала особенно тяжело. Спокойствие Оли тем более поражало Марию, что девочка представляла себе смерть, как нечто естественное, безликое, подобное утихшему звуку хлопка ладоней. До сих пор Мария вообще не задумывалась над вопросом, что ожидает людей после смерти. Услышав теорию Оли, Мария запаниковала, не принимая ее. Однажды, когда Оля уже не поднималась с кровати, она высказала свое желание, о котором Мария и предположить не могла.

- Жаль… Я так хотела выйти замуж, родить детей, чтобы у них были родители. Не как у меня… до тебя… - она коснулась руки Марии, будто спрашивала извинения. - Мне тот дядя сказал, что теперь все будут жить очень счастливо. Лет двадцать бы еще. А потом и умирать можно…

По отношению к Оле Мария строила грандиозные планы. После разрыва с Давидом она приняла твердое решение не выходить замуж удочерив Олю, она мечтала о том, чтобы воспитать девочку так, как сама видела этот таинственный и священный процесс. Некоторые семена брошенные Иваном Николаевичем уже проросли, и Мария, как удобренная смоква желала поделиться плодами.

Она расспросила Олю о каком дяде идет речь и, услышав подробности встречи с политиком, пришла в ярость. В короткой вспышке озарения, Марии открылась чудовищная картина, на которой была запечатлена схема взаимоотношений человечества на уровне обывателя. Большинство населения планеты было втянуто в паутину экономической, идеологической и политической зависимости. Воспитание проводилось на сплошной подмене понятий о фундаментальных ценностях для каждого человека, и начиналось это с колыбели.

Мария получила качественное воспитание, но наработанные технологии социума не могли не задеть ее сознание. По мере своего личностного развития, Мария стала не столько понимать, сколько чувствовать, что привязанность к какому бы то ни было предмету, будь он одушевлен или нет, приносит страдание. Тяжело переживая разлуку с Давидом, Мария пришла к умозаключению, что не станет больше вязать себя привязанностями. Но мысль без сознательной подоплеки не устойчива. Как раз этой грани воспитательного процесса она хотела уделить особенное внимание, но со слабым зрением сложно выбраться из дремучего леса, не говоря уже о том, чтобы провести кого-то за собой. Придавая некоторым процессам излишнее значение, внимание Марии часто захватывалось, и, подчиняясь программам социума, она часто засыпала сознанием. Но само намерение воспитать свою преемницу свободным человеком и тем самым пополнить мозаику редкого типа людей еще одним элементом, было несомненно благородным.

Тщетно. Угасала последняя надежда на выздоровление. Мария чуть не лишалась рассудка от горя. Из последних сил она старалась как-то ободрить, утешить девочку. Но как? Плоть уже не прельщалась земными плодами, рецепторы периферийного восприятия информации о материальном мире практически не функционировали, за исключением слуха и зрения. Казалось девочка только ими и жила. Мария потемнела от усталости и немой, но не менее тягостной душевной боли. Спала она по нескольку часов в сутки, а потом снова возвращалась в поликлинику, чтобы находиться рядом с малюткой.

Как-то часто происходит в случае особенно тяжелого недуга, в один из дней Оля стала чувствовать себя гораздо лучше. Мария заметила ее состояние, но не обманывалась на этот счет. Интуитивно она понимала, что это конец. Подчиняясь не вполне осознанному побуждению, ей сильно захотелось, чтобы Оля изменила свое отношение к смерти. Она принялась лихорадочно разгребать клубы горечи застилавшей ей разум, вспоминая что ей известно из великого множества прочитанных книг о вечно волнующем человека вопросе: жизнь после смерти – есть ли она? То, что не прожито на ощущениях, на сознательном уровне не отложилось, а крохами осталось в небольшом объеме, в архивах ума. Зато душа, под воздействием стрессового состояния ума, щедро эманировала энергией. Разум проснувшись, легко и быстро декодировал то, о чем было известно душе. Синтезировав весь объем информации за короткие сроки, Мария нарисовала на холсте собственного сознания красочную картину потусторонней жизни, которая устраивала ее, и как она думала, утешит Олю.

Мария ненавидела ложь, но знала, что при некоторых обстоятельствах она оправдана. В детстве капризничая, она не давалась матери, чтобы та приводила в порядок ее волосы. Мать не желавшая стричь ее коротко, на ходу придумывала захватывающие дух истории, и пока Мария разинув рот, слушала ее, она наводила порядок на голове маленькой Марии.

Взяв за руку угасающую малютку, Мария тихо сказала:

- Я хочу тебе кое-что рассказать…

Девочка опустила ресницы, давая понять, что готова слушать, так как говорить ей давалось все сложнее.

- … на самом деле смерти нет. У каждого человека на Земле есть в небе своя звезда. Когда приходит… - Мария не могла выговорить это слово и запнулась, подбирая другое, - день, и человек устает от жизни на Земле, он возвращается на свою звезду. Если человек был добр, то там, на той планете, у него уже не будет ни страданий, ни болезней, ни разлук. Это планета, где сбудутся все его мечты, не сбывшиеся на Земле. Уж конечно Бог поможет тебе вернуться тебе на твою звезду и осуществит все, о чем ты мечтаешь.

- Но я однажды ударила Настю… - тихо возразила Оля.

- Бог любит тебя больше, чем ты успела причинить зла…

- И я смогу выйти замуж?

Мария кивнула головой, кусая губы, чтобы сдержать слезы.

- И дети у меня будут? – не унималась Оля.

- Конечно…

- А ты придешь ко мне? Потом…

- Обязательно,- Мария не сдержалась, и слезы закапали на простынь, укрывающую худое тело девочки.

- И так будет вечно? Мы будем счастливы всегда? – с энтузиазмом спросила Оля.

Мария задумалась. Она вспомнила недавно перечитанный роман о Мастере.

- Нет, не всегда. Придет день, и мы снова уйдем на другую планету. Может быть, вернемся на землю с дождем и солнцем, или с лунным светом… Ничего не бывает навсегда…

Оля забылась во сне. Чья-то ухоженная рука, белая и холодная, осторожно коснулась ее чела. В следующий миг, когда бледный ангел отступил, другие руки подхватили чистую душу малютки и заботливо повели ввысь.

Мария отключилась буквально на несколько минут, не в силах бороться с усталостью, и тут же услышала протяжное мычание коровы во сне. Вздрогнув, она проснулась, и тут же обратив взор на лицо Оли, поняла, что все кончено. Оцепенев, она еще долго сидела рядом с телом девочки, не в силах ни плакать, ни думать о чем либо. В таком полубессознательном состоянии ее тихо увели санитары, и уколов успокоительное, положили в отдельном кабинете.

Самое великое горе молчаливо. Хлопоты о погребении Оли, Мария возложила полностью на похоронное бюро. По ее просьбе, Олю одели в белое платье и фату, а на кладбище, оркестр сыграл единственный вальс «Мендельсона». Похоронили Олю на Лесном кладбище, и никто, кроме Марии не провожал ее по последней дороге в этом мире.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

На могилу к Оле Мария ходила не часто. Но подолгу оставалась там, пересказывая вслух истории из своей жизни, или читала вслух книгу, которая по ее мнению могла быть интересна Оле. По истечению определенного периода времени Мария не без удивления заметила, что жизнь действительно продолжается. Этот стереотип без практического опыта сломать было не возможно. Проанализировав ряд событий, Мария наткнулась на поросшую мхом истину и пришла к выводу, что удержать что-либо в этой жизни не во власти человека. Проникшись светлой грустью, Мария утвердилась в мысли, что человек рождается свободным, а в процессе жизни сам порабощает себя различными привязанностями. Но как не велико было ее стремление к свободе, она смутно подозревала, что свобода это только Альфа…

Не в силах разобраться в собственных чувствах, Мария чтобы хоть как-то забыться, вернулась к своему старому, заброшенному дневнику. Исписав несколько страниц и оставив на них горечь пережитых событий, Мария сняла эмоциональное напряжение и почувствовала себя гораздо лучше. Копаясь в старых фотоальбомах, записях, Мария наткнулась на заброшенные главы своей незаконченной рукописи. Перечитав несколько раз плод своего воображения, она воспрянула духом. Чувства оживали, однако чтобы продолжить писать и довести проект до завершения, вдохновения, не было. Бодрствуя, разум не замедлил задать вопрос всезнающей душе: «Что меня держит?». Разумеется, для того, чтобы получить ответ потребовалось немало времени, но механизм поиска ответа был запущен.

Вернувшись в родной город, чтобы не прерывать педагогический стаж, она устроилась воспитательницей в детском доме. Проработав год, после того как Давид уехал из деревни, она не выдержала и уехала в свой родной город. Поразмыслив, Мария пришла к выводу, что теперь не желает работать в детском доме.

Сейчас ее максимально открытая натура для постижения нового опыта оглянулась, и новое пространство заинтересовало ее. Былинная местность, многочисленные архитектурные памятники, которые могли послужить источниками вдохновения для того, чтобы продолжить работу над рукописью, не могли оставить ее творческую натуру равнодушной. Тем не менее, слоняться в ожидании вдохновения без дела ей тоже претило, не смотря на то обстоятельство, что материально она не бедствовала. Живость ума и предприимчивость, как материальная отрасль ее творческой натуры, склонили ее к эксперименту. Разработав собственноручно программу, она дала объявление в газету, предлагая себя в качестве консультанта по литературному образованию. Ставку она делала на детей из состоятельных семей. Вскоре проект начал работать. Мария давала частные уроки литературоведения, поддавала анализу литературные произведения, а результат закрепляла написанием сочинений на различные темы, для качественного производства мысли и здорового воспитания чувств.

Сама идея была не нова. Но вряд ли существует что-либо ново на земном круге, чем бы никто до нашего рождения не воспользовался. Прежде всего, справедливым будет замечание, что существует истина, которая проявлена благодаря тысячам прогрессивных личностей в различных вариантах, а воспользоваться опытом патриархов нам никто не возбраняет. Мария была сторонницей метода, к которому прибегали китайцы, когда проводили экзамены кандидатам на чиновничьи должности. Испытания сводились к тому, что каждые три года с чиновниками проводились трехдневные сессии на проверку их профпригодности. В первый день абитуриент писал три сочинения и поэму в восьми четверостишиях. На второй день пять сочинений об искусстве сочинения, и на третий день, если первые два экзамена прошли успешно, счастливцы допускались к третьему испытанию и писали одно сочинение на тему текущей политики. Предполагалось, что классическое образование и литературные способности свидетельствуют о годности к чиновничьей службе.

Вскоре Мария приобрела достаточное количество клиентов и чтобы реорганизовать время, стала подумывать об объединении учеников, и открытию класса, где они будут заниматься все вместе. Коллективный способ подачи лекций позволил бы ей осуществить еще одно намерение – ввести в класс несколько человек из малоимущих семей. Процесс удалось реорганизовать благодаря помощи влиятельного родителя одного из ее воспитанников. Основная проблема заключалась в слишком высокой арендной плате, которую просили в мегаполисе. Но после протекции влиятельного родителя, Марию посетила мысль, что у этого мира есть шанс на спасение. Моральное удовлетворение Мария получала не столько от практической выгоды, сколько от преобразований в мировосприятии ее учеников. Мария справедливо считала, что знакомство с творчеством выдающихся писателей в школе, было слишком поверхностным, и часто не своевременным. Такой подход к литературному образованию мог больше испортить читательский вкус или еще хуже – привить ошибочные ценности. Молодая преподавательница старалась беспристрастно относиться к своим воспитанникам, но рассудок субстанция не устойчивая. Беспредельная, но не вполне осознанная потребность любить, искала объект, чтобы раскрыть эту способность в совершенстве.

Девочку звали Тамара. Мария, в шутку, не однократно делала замечания, что на свои четырнадцать лет, девочка слишком серьезно относиться к жизни, тем самым лишая себя детства. Однажды, оставшись наедине, на очередное замечание Марии по поводу слишком плотного графика и напоминания о том, что детство уходит, девочка важно ответила:

- Я не ребенок.

- А кто? – Мария улыбнулась.

- Отроковица, - не менее важно ответила девочка.

Обе девушки рассмеялись и с того дня стали близки. Нарушив субординацию, они перешли на «ты», но только вне классных занятий. Тома, как звали девочку все ее близкие, стала заходить в гости к Марии, и была искренне восхищена от месторасположения жилища и его интерьера. Гладкие стены украшали несколько книжных полок и репродукция картины Рембрандта «Даная». Из мебели, в квартире стоял лишь небольшой шифоньер в современном стиле, письменный стол и резная кровать. Последний атрибут мебели только лишний раз акцентировал внимание на уединённом образе жизни Марии. На одной из книжных полок стояла старинная икона Девы Марии. По мнению Томы, жилище Марии больше напоминало келью монахини, чем апартаменты молодой, красивой женщины. Теперь настала очередь девочки отпускать остроты по поводу уходящей молодости, но Мария упорно отшучивалась, не посвящая свою подругу в эту сферу чувств.

В свои четырнадцать с небольшим лет, Тома много работала над своим воспитанием. Она много читала, брала уроки музыки по классу фортепиано, а также достаточно успешно проектировала ландшафтные дизайны, с помощью компьютерных программ. Мария ловила себя на мысли, что ей самой есть чему поучиться у своей малолетней подруги.

После смерти Оли, Мария шире взглянула на воспитательный процесс. За некоторый период времени в ее сознании созрело мнение, что нельзя детей делать смыслом своей жизни. Не реализовав себя как личность, не поднявшись над жизненно-необходимыми, насущными потребностями, человек заходим в тупик в личностном развитии, и редко осознавая это обстоятельство. Тогда в нем начинают детерминироваться качества манипулятора, и он пытается превратить своих детей в послушных марионеток. Ребенок должен формироваться не точной копией своих родителей, а следовать своим индивидуальным наклонностям. Главным приоритетом в воспитательном процессе как раз и является вера в способности ребенка. Задача родителя дать положительную энергоинформационную базу, а ребенок сам должен моделировать собственное сознание.

Преступно, эгоистично ждать от ребенка, что он будет заботиться о нас в старости. При здоровом воспитании, если он в достаточной мере с помощью родителей раскроет способность любить, то человеколюбие станет неотъемлемой частью его сознания. Смысл жизни для каждого человека заключается не в обязательном продолжении рода, а в продолжении идеи Сущего, идеи воспитания созидательного духа.

Такого рода мыслям Мария стала предаваться по мере того, как ее педагогический опыт рос, а засеянная Иваном Николаевичем нива зрела. Не исключено, что таким мыслям способствовал материнский инстинкт, но мысль о замужестве или материнстве по-прежнему претила ей. Между тем минул год, с тех пор, как Мария обосновалась в Городе. Социальные связи были крайне малочисленны. Разрыв с Давидом, смерть Оли, жизнь в мегаполисе значительно поспособствовали разрушению многих стереотипов, преодолению множества фобий. Мария редко позволяла себе оглядываться назад в прошлое. Переживать то, что прожито, казалось ей делом бесполезным. Она понимала, что ее намерение стать свободной, требует трансформации модели сознания, а для этого требовалось научиться по-новому ощущать мир.

Деятельность Марии была напрямую связана с информационным полем, которое содержало в большей мере информацию конструктивного характера. Давая образование детям, она обучалась сама. С течением времени она стала осознавать, что много процессов протекает в автоматическом режиме, принятые энергетической составляющей человека в следствие, длительного негативного или положительного опыта. В зависимости от того какой опыт преобладал в жизни, формируется фон восприятия мира. Одна и та же информация осознается по-разному, в зависимости от того какого качества энергия резонирует в момент восприятия информации.

Свободное от работы время Мария любила проводить на прогулках, предаваясь сокровенным грезам о которых не знал никто на свете. Излюбленной ее фантазией была та, как в один из дней она встретит на улице Давида. Вариантов она придумывала великое множество: он – один, с женой, с детьми, с девушкой и для каждого случая подбирались соответствующие фразы, выражение лица, место…

С тем мировосприятием, которое было свойственно ей, Мария не могла представить себе союз с одним из типичных представителей современного делового мира, или даже с каким-нибудь деятелем искусства. Образ Давида по-прежнему оставался совершенным, и подменить его было делом немыслимым для нее. Правда, для опровержения такого убеждения необходимо было предпринять хоть какие-то шаги в этом направлении, но Мария упорно хранила статус-кво. Излюбленным местом для совершения прогулок была Софиевская площадь. Но если время позволяло, Мария отправлялась через площадь Михайловскую, по улице Десятинной, либо через Владимирскую, проходила мимо Андреевской церкви и со стороны музея писателя, чья судьба глубоко интересовала ее, поднималась на Лысую гору.

К элементу мистики, непрестанно присутствующему в ее жизни, она не то, чтобы привыкла, но реагировала более спокойно, чем в первое время. Участвовать в событиях, о которых слагают романы, не обязательно так интересно и захватывающе, как читать сами романы. Напротив, это часто становиться крайне сложным испытанием. Неоднократно Мария ловила себя на мысли, что поделись она с кем-либо из знакомых своими наблюдениями, ее сочли бы сумасшедшей. Так, к примеру, огромная сова ржавого цвета, возникала в поле зрения Марии за последние несколько лет ее жизни слишком часто, чтобы принять это обстоятельство за случайность. А в сводке новостей, среди свиты известного политика, Мария увидела мужчину, невысокого роста, рыжего, с бельмом на левом глазу. Оно вроде и ничего странного, если бы не оранжевый галстук, категорически не вписывающийся в корпоративный цвет партии, которую представлял политик. На этом можно было бы и забыть этот малозначительный эпизод, если бы не довелось с ним встретиться еще раз, на перекрёстке улиц, ее родного города. Задержавшись на работе дольше обычного, после визита в их детский дом Жанны Владимировны, Мария на перекрёстке улиц К. Маркса и Короленко, снова увидела рыжего. Бесшабашно ступив на проезжую часть, он загородил дорогу мчавшемуся на приличной скорости такси, останавливая его жестом руки, выставив ладонь вперед. Водитель вздумал было ругаться, но рыжий хулиган, пролезая в салон, громко крикнул:

- На набережную! И живо, любезный, плачу золотом! – через открытое окно он подмигнул Марии, разинувшей от изумления рот.

Все эти события собирались, наслаивались друг на друга. Проживались, осмысливались и постепенно воплощались на страницах ее рукописи. Порою демоны сомнения терзали ее сознание, и она давала себе слово, что больше не притронется к рукописи. Но в те минуты, когда на прогулке ее посещала свежая мысль, когда в руки попадала книга талантливого писателя, когда она с тихой радостью слушала классиков, или современную рок-музыку, в сопровождении оперных певиц, ее начинали терзать муки совести, и тогда, на чистые листы разного формата, ложились ровные строки, приближавшие ее рукопись к финалу.

Но вот, вдохновение оставило ее. Все чаще она стала думать о Давиде. Не сбывающиеся грезы стали тяготить ее. Замкнув внимание на ожидаемой встречи, обычно светлая ее грусть сменилась глухой тоской. Мария стала подумывать о том, чтобы уехать к родителям. Сперва, в качестве гостьи, а потом, в случае, если бело-зеленый остров придется ей по вкусу, остаться там насовсем. Последней отдушиной оставались для нее прогулки на Лысую гору, где она подолгу засиживалась, пока сумерки не гнали ее прочь. Закрыв глаза, она потоком сознания уносилась в пограничные миры, подолгу оставаясь там, и только резкий порыв ветра возвращал ее время от времени назад, в Город.

В один из невыносимо тягостных вечеров, в воздухе остро ощущался запах грозы. Мария по обыкновению оставалась в уединении. Состояние духа было прямо пропорционально атмосферному давлению. Усугубила подавленное настроение недавно объявившаяся в Городе подруга, ее бывшая однокурсница. Около получаса она повествовала Марии по телефону об очередном светском рауте, куда она была приглашена со своим супругом Игорем. Потом Лида стала жаловаться на перемены, происходившие с ее благоверным относительно того, что он совершенно престал интересоваться светской жизнью города.

- А ведь ты понимаешь, положение нас обязывает… - с важностью, на которую только способны провинциалы, резюмировала она ненормальное поведение супруга.

Мария несколько раз пыталась перевести тему беседы в другое русло, но Лида упорно не желала покидать кулуары светской жизни, упорно смакуя ее подробности. Под конец она с энтузиазмом внесла предложение познакомить Марию с молодым, перспективным человеком.

- Между прочим, у него особняк в Яме. Это же твой любимый район города.

Мария злилась, но грубить назойливой подруге было неловко. Кое-как закончив без того затянувшийся, беспредметный разговор, Мария некоторое время смотрела отсутствующим взглядом в окно. В некотором смысле подруга была права. Не всю же оставшуюся жизнь ей предаваться грезам. Но в последнее время незримый дух Давида буквально повис над Городом. Она видела его на улицах, в общественном транспорте, за рулем автомобилей, а особенно часто – рядом с породистыми девицами. Все ее естество безмолвно призвало его. Она потянулась к книжным полкам и наугад открыла сборник стихов.

Снега от тоски в разлуке с тобой

Чернеют застыв и тают – приди.

Созвездья небес на путь твой ночной,

глаза обратив, сгорают – приди!

Бушуют леса и тысячи рук

В тоске заломив, вздыхают – приди.

Дробясь об утес, потоки вокруг

В весенний разлив вскипают – приди.

Все в мире слилось в единый призыв,

Мир многолос, взывает – приди!

Слезы горячими струями пролились одновременно с первыми каплями дождя. Миг соответствия внешнего и внутреннего торжествовал гармонией состояний. В заплаканном окне отражался лик плачущей Марии, а с книжной полки, на плачущую женщину смотрела Иная Мария, в одной из своих ипостасей «Всех скорбящих Радосте»…

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

- Как долго мы будем ждать, ничего не предпринимая? Что если она так и не решится воплотить свою мысль? Почему нельзя хотя бы поговорить с ней. Я же не предлагаю заставить ее сделать это. У нее остается право выбора…

- На какой из вопросов из вопросов ты предпочитаешь получить ответ? – спросил Матвей у Якова.

Яков понял, что его коллега не настроен на серьезный разговор и безнадежно махнул рукой. «Всегда себе на уме…что за характер?» - не переставал удивляться Яков своему соратнику. Матвей не хотел обижать своего друга и коллегу. Выполняя функции руководителя в этой экспедиции, он был информирован высшим руководством больше, чем его коллеги, но говорить обо всем не имел права согласно инструкции.

- Чем тебе не нравиться жизнь в этом городе? Иди гуляй, знакомься с людьми, их достижениями… Согласись, мир сильно изменился с тех пор, когда мы впервые встретили Учителя… разумеется, в бытовом плане… Не известно, когда мы вернемся сюда… не исключено, что никогда. Ты не меньше моего понимаешь, что вмешиваться нельзя. Это тот случай, когда людям дается возможность сделать шаг, который может кардинально изменить их личностное развитие. Если мы вмешаемся и склоним ее, чтобы она закончила свою работу, то это нарушит энергетический баланс. Типичное чудо, а люди перестали верить в них… Решение должна принять она, причем по доброй воле. Мы не занимаемся нейро-лингвистическим программированием, как это делают люди, и мы не ночной дозор, чтобы бонусы себе собирать… Кстати, а что других кандидатур не нашлось?

- Нет, - Яков вздохнул. – Может, переедем в гостиницу?

- А чем тебе не по вкусу этот дом? Смотри, какой простор… Ты помнишь, как мы жили в Иудеи?

Трехкомнатная квартира, арендованная ими преобразилась. Жилая площадь возросла в несколько раз. Значительная ее часть была отведена под библиотеку, оборудованную по последнему слову современных технологий, зал для просмотров фильмов также был оборудован качественной, современной аппаратурой.

Пока шли подготовительные работы для выполнения основного задания, являвшегося целью их визита в Город, члены экспедиции активно изучали все достижения в области науки, творчества, медицины, образования. Яков, как только они устроили жилищные условия для плодотворной деятельности, с энтузиазмом принялся слагать из технических приборов, современных технологических достижений модель сознания человека. Надо признаться, что в процессе реализации своего проекта, его эмоциональное состояние приняло такой темный оттенок, что его коллеги стали беспокоиться о его самочувствии, уговаривая бросить затею. Склонившись над кульманом, Яков конструировал схему сознания человека, заменяя духовные способности техническими приспособлениями. Работа стала оказывать на него изнуряющее действие. За несколько недель он потерял в весе. По приближению к завершению проекта, он закрылся на несколько дней в отдельном кабинете, никого туда не впуская. Как-то пополудни, из-за затворенной двери раздался громкий смех. Заинтригованные коллеги не сдержались и вошли в кабинет без разрешения, применив свои расширенные возможности. Яков возражать не стал. Склонив голову набок, он выглядел несколько смущённым.

- Да… Пожалуй, Малевич был прав…

На коллег Якова, с ватмана, закрепленного на кульмане, смотрел черный квадрат.

Яков свел брови над переносицей и с некоторой примесью тоски в голосе произнес:

- Несколько раз заходили из этих, ЖЕКов, а также из милиции. Сколько можно отводить им глаза? Ты же знаешь, у них не только люди работают…

- И что ты им сказал? – без эмоций спросил Матвей.

- Что никого нет дома…

Матвей улыбнулся.

- Ты же знаешь мое отношение к гостиницам…

Яков внимательно посмотрел на Матвея.

- Столько лет прошло… Ты очень много вмещаешь в себе человеческого, - неуверенно возразил Яков.

Матвей не ответил. Закрыв глаза, он извлек из сознания образ, с которым действительно давно надо было поработать, чтобы изменить первичную реакцию на него.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Холодная зима выдалась в тот год в Иудее, кое-где даже выпал снег, но большей частью было сухо, и ночью ясно и чисто светили звезды. Особенно одна - большая, голубая - много ночей вставала рано на западе и заходила поздно на востоке, что смущало и волновало людей.

В те дни Великий Август повелел провести перепись. Эта перепись была первою в правление Квириния Сирией, и евреи боялись, что римляне еще больше поработят их. Израилем правил друг Августа - царь Ирод. Он объединил Самарию, Иудею и Израиль, и называемая Иудеей земля считалась государством под покровительством Рима. Ирод Великий, прозванный в народе кровавым, - хитрый, расчетливый и жестокий, - отстоял подобие независимости. Август ему доверял. Ирод был бы полновластным диктатором, если бы его власть не зависела от силы римлян. Сластолюбивый и наглый Ирод пребывал в роскоши, но настороже. Народ Израиля, измученный кровавыми играми "друга кесаря", ненавидел царя, жил в ожидании Мессии и слушал своих пророков, ибо сказано в Библии: "Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал тебя Бог, Боже, Бог твой елеем радости более соучастников твоих".

По пыльной, избитой дороге, часто останавливаясь и отдыхая, влачились двое путников: мужчина и его супруга, пребывавшая на девятом месяце беременности. Она направлялись в город, откуда был родом мужчина. Обычно для самого населения, замыслы великих мира сего оборачиваются больше неудобствами, чем благами. Не стало исключением решение кесаря. Путь предстоял долгий. Те путники, которые встречались супружеской чете, зачастую не имели возможности облегчить участь бедной женщины, но были и такие, кто равнодушно отворачивались.

В тот день женщина почувствовала, что время ее близко. Он<

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 18 19 2021