Всемирное общество защиты животных, (англ. World Society for the Protection of Animals, WSPA) 3 страница

Менять профессию резко расхотелось. От мысли оказаться на месте кого-либо из заключенных Игорю Васильевичу стало дурно. Отбывают наказания конечно по-разному, но все же… «Что это мысли такие глупые в голову лезут» - злился прокурор.

В Столицу они вернулись вечером. Благо завтра наступала суббота. Впереди два выходных, которые Игорь Васильевич собирался провести в загородном доме. Моральное состояние по-прежнему оставалось скверным. Сама мысль о каком либо занятии, чтобы отвлечься, приводила его в ярость. Он понимал, что в данном случае необходимо установить причину собственной раздражительности, необъяснимой тоски. Ответ находился где-то неглубоко, но завеса тьмы окутавшая сознание Игоря Васильевича мешала извлечь его.

Он вошел в лоджию и с щемящей тоской уставился на раскинувшийся в ночи и мерцающий огнями город. Сила, исходившая от его масштабов, бешеного ритма деятельности – впечатляла, но отнюдь не вдохновляла.

«Недобрая сила. Что они, там внизу, преследуют? Город теряет свой колорит, дух города постепенно засыпает устав от шума увеселительных учреждений, от смеха проституток, от визга автомобильных шин, от ярких вспышек неоновых ламп. От глубокомысленных текстов глянцевых журналов» - на какой-то миг Игорю Васильевичу показалось, что из темноты, ему кто-то хищно улыбается, сердце тревожно кольнуло.

«Да-а… каковы мотивы нашей деятельности? Если смотреть поверхностно – то это похоже на абсурд - заигравшиеся дети, но если обладать знаниями о том, как работает государственный аппарат, то картинка меняется и тогда «абсурд» выглядит хорошо спланированной акцией», - снизу раздался протяжный визг тормозов.

Игорь Васильевич вернулся в кабинет, занял свое излюбленное кресло и закрыл глаза. Ощущение, что ему предстоит что-то сделать, овладело им до такой степени, что невольно мелькнула мысль о визите к психиатру. В сознании почти непрестанно присутствовало чувство, будто за ним наблюдают. «Нервы плохие. Надо отдохнуть…», - тревога и собственная ненужность камнем легли на сердце.

За веками закрытых глаз возникали причудливые образы. Постепенно усталость и тишина возымели свое действие, и он погрузился в беспокойный, но глубокий сон.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Загородный дом приобретенный и реконструированный почтенными родителями Игоря Васильевича, с точки зрения мировых стандартов безопасности, сильно напоминал маленькую крепость. Территория усадьбы была обнесена трехметровым забором, на всех окнах и дверях были установлены железные ставни при том, что сами окна и двери изготавливались по самым высоким требованиям современных стандартов безопасности, такие меры предосторожности были приняты главой семейства после того, как загородную резиденцию ограбили среди белого дня. Злодеи могли здорово поживиться, прихватив с собой весь антиквариат и дорогую, бытовую технику. Не просчитали они одного: будучи гастролерами, преступники не ведали чья это дача, и что найти злодеев, сын ее хозяина посчитал делом чести. Так и случилось, но после этого случая были приняты жесткие меры безопасности, чтобы оградить дом от чужого вторжения.

Игорь Васильевич скупившись в основном фруктами, скоро выбрался из города, предвкушая два дня столь редкого отдыха, не столько для плоти, сколько для души. Близлежащие дома пустовали. Их хозяева отдыхали по заморским курортам, чему Игорь Васильевич не раз удивлялся. Окрестности этого загородного края очаровывали своими красотами. Но видать красота внешняя без внутреннего чувства красоты, тяготила и гнала прочь привередливых нуворишей.

Игорь Васильевич проник во двор своих владений, поставил автомобиль в гараж и несколько времени любовался затейливым ландшафтом территории, окружавшей дом. «Ланд - дизайнеры на совесть постарались, ничего не скажешь» - подумал - Игорь Васильевич.

Молодой человек открыл дверь дома, сразу же включил кондиционер и вернулся в гараж, чтобы перенести продукты и книги. Расположился он в гостиной. Перед тем как пройти в душ, он подумал, что уединение могло бы стать неплохой психотерапией для большинства современных деятелей издерганных множеством забот, измученных и обесточенных стрессами.

Освежившись, он вернулся в гостиную, и машинально взяв в руки дистанционный пульт, включил телевизор. Вытираясь, Игорь Васильевич бездумно уставился на экран телевизора, пока не поймал себя на мысли, что зол на себя самого. «Неужели я приехал сюда смотреть телевизор? Что я там не видел или не слышал?» - он зло нажал на кнопку пульта и плазменный экран безропотно потух. Обмотавшись полотенцем, он вытянулся в кресле. Рядом, на столике стояла тарелка с фруктами и гора книг. Несколько времени Игорь Васильевич прикрыв глаза, проникался приятными ощущениями.

Из планеты грез его вызвал реальный персонаж, которого он созерцал, там, в астральном мире. Телефонировала его супруга. Игорь Васильевич обрадовался звонку.

- Привет, а я только подумал о тебе, - с теплотой в голосе признался он.

- И что же ты думал, - кокетливо спросила Лидия Андреевна.

- Мг… каюсь, приврал. Я думал о себе…

- Ну вот… - разочаровано протянула Лидия Андреевна.

- ... я думал о том, как я сильно люблю тебя – продолжил он прерванную супругой мысль.

- А-а-а…. ты прощен. Почему ты не спрашиваешь, как Илья?

- Женщины! Как же я могу одновременно признаваться в любви и интересоваться ребенком? – искренне удивляясь спросил Игорь Васильевич

- Мы скучаем, когда ты приедешь? – теперь уже с примесью каприза спросила Лидия Андреевна.

- Скоро, милая, скоро. Как вы? Не утомляет тебя Илья?

- Есть немного. А ты где сейчас?

- На даче. Набрал с собой книг и хочу побыть до понедельника здесь. Лида, тут так красиво… Может вы ко мне присоединитесь?

- Ты что? Шутишь? Мы же на море-е-е! понимаешь? Слушай, я вспомнила! Там же в подвале хранится «золотой запас» коллекции вин, собранной твоим папой. Может, прихватишь пару-тройку бутылок сюда?

- А что взять?

- Возьми одну «Алиготэ» и парочку из красных, на свое усмотрение. Такого вина даже здесь не найдешь, как у твоего папы.

- Да уж! В этом он толк знает, - немного с горечью произнес Игорь Васильевич.

- Игорь, только спустись сейчас, а то забудешь. Хорошо?

- Конечно. Я позвоню вечером. Целую тебя.

- Пока. Мы тоже тебя целуем, - Лидия Андреевна издала чмокающий звук и телефон умолк.

Игорь Васильевич оставался в горизонтальном положении еще какое-то время, а затем поднялся и захватив с собой связку ключей, как был обмотан полотенцем, так и вышел на улицу, чтобы спустится в подвал. Погреб, единственное сооружение оставшееся из тех построек, что находились на территории усадьбы при покупке участка. Новый владелец снес все, за исключением старого погреба, отлично сохранившегося и превосходно хранивший плоды приусадебного сада. В нем был сделан внутренний ремонт по отделке стен, пола, улучшена вентиляция, а из вне. Он так и остался без изменений, под насыпью, поросший травой, добавляя колорита в ландшафт дачной территории.

После ограбления, глава семейства Мартынюков, хотел поменять дверь и в подвал, как вспоминал сейчас Игорь Васильевич, но первый заказ оказался с браком, и временно ее оставили не замененной. Известно же, что все временное, самое долгосрочное. Поменяли лишь замок.

Игорь Васильевич вышел во двор и с удивлением заметил, что дверь в гараж остается открытой, тогда как он отчетливо помнил, как закрывал ее. Помышляя недоброе, он прошлепал в тапках по тропинке вымощенной «диким камнем», подошел к гаражу с намерением закрыть его. В приоткрытую дверь он увидел на панели своего «пежо» Евангелие карманного формата, подаренное ему Петром. Игорь Васильевич бездумно прошел внутрь гаража и через отворенное окно авто, достал подарок своего приятеля. Без единой мысли он посмотрел какое-то время на него и зажав книгу в руке, направился по направлению к погребу.

Дубовая дверь на широких, соединяющих все доски петлях, поддалась легко. Английский замок работал безукоризненно, несмотря на то, что им пользовались очень редко. Игорь Васильевич не спускался в подвал с тех пор, как в нем был закончен ремонт, чего не скажешь о хозяйственной Лидии Андреевной. Она вместе с восточным ветром въехала в Столицу юной, но цепкой девочкой и прочно укоренилась в ней, благодаря удачному браку с сыном крупного коммерсанта. Нежным чувствам она дала волю только после того, как убедилась, что Игорь Васильевич находится у нее на полном контроле. Разумеется, что он не подозревал о стратегии своей прагматичной, но тем не менее обожаемой супруги.

Крутая каменная лестница, около шести метров длины, напоминала о средневековом подземелье. Для полноты образа не доставало только воткнутых вдоль нее факелов. Включив электричество, Игорь Васильевич все также без единой цельной мысли спустился вниз и проник в центральное помещение подвала. Вентиляция функционировала отлично, но затхлость все равно присутствовала в воздухе. Вот и полки с бутылками разнообразных вин, лежащих в горизонтальном положении. Часть из них составляли молодые вина, которые отец семейства отложил для потомков, а часть из них были уже выдержанны, ценны своими вкусовыми качествами, именем, в том числе. Игорь Васильевич знал о страсти родителя к коллекционированию редких марок вина, но сам никогда не придавал этому факту ни малейшего значения.

Весьма ощутимая прохлада, вызвала желание поскорее убраться из подвала. Недолго думая. Он взял бутылку «шамбертен» и перебрав еще несколько экземпляров, остановился на «шампанском», «мутон-ротшильд», и, бутылке «алиготе». Пробежавшись взглядом по полкам, Игорь Васильевич прикинул, что в подвале, в бутылках, хранилось около двухсот литров вина. Это без учета четырех бочек емкостью по сто литров каждая. Треть из коллекции бутылок, были чрезвычайно редкими, а потому очень дорогими. Осмотревшись в последний раз, он направился к выходу. Пересек по диагонали помещение подвала, открыл дверь на лестницу и тут же почувствовал, как мышцы внизу живота сократились, и к горлу подступил спазм.

Лестница освещалась искусственным светом. Как в замедленных киносъемках, он повернул голову вправо, и вверх, с ужасом убеждаясь, что входная дверь в подвал закрыта. Осторожно, чтобы не спугнуть последние остатки надежды на то, что дверь все таки не захлопнулась, а только притворилась, он поднялся наверх и толкнул ее. Тщетно!

Еще не теряя присутствия духа, Игорь Васильевич аккуратно поставил на ступень лестницы бутылки с вином, книгу, и поправив полотенце на бедрах, глубоко вдохнул воздух… несколько раз. Сердце стучало уже далеко не в груди…

Осознание всей глубины трагичности сложившейся ситуации, еще не проникло в сознание молодого человека, и полагаясь исключительно на ум, он стал искать вариант освобождения из этой подземной гробницы, чем послужило бы ему это помещение, не найди он выхода из него. А между тем выход не просматривался, как не напрягал он свой интеллект. Толкнув еще несколько раз дверь, Игорь Васильевич окончательно убедился, что грубое применение силы положительных результатов не даст. Он задумчиво смотрел на потемневшее дерево, задаваясь неуместным вопросом, зачем было менять дверь. Доски были такой крепости, что переживут, пожалуй еще и внуков Игоря Васильевича. Осмотрев внимательно проклятый английский замок, его крепление, он убедился и в том, что без инструментов ему не справиться с дверью. Он снова спустился в подвал и внимательно осмотрелся. Полки, на которых хранилось вино, были изготовлены из железного уголка и досок, но применить их для своей цели было невозможно. Пустые ящики для фруктов и оберточная бумага также не могли послужить отмычкой. Через несколько минут, Игорь Васильевич чуть не задыхаясь от бессилия, что – либо предпринять, постепенно склонялся к мысли, что выхода нет.

Перевернув один из пустых ящиков для фруктов, он использовал его в качестве стула. Оперившись об угол винных полок, Игорь Васильевич с тоской уставился на вентиляционные шахты. Уныние, страх, как надвигающаяся тьма перед штормом, овладевали сознанием молодого человека. Из архива памяти он немедленно извлек информацию о том, сколько человек может продержаться без воды и без пищи. Подсчитав, он пришел к выводу, что если не окоченеет от холода раньше, чем от жажды, то оставалось ему недолго: в лучшем случае пять – шесть дней. Можно было бы использовать вино вместо воды, но при мысли, что его найдут мертвым, а вскрытие покажет, что в его крови содержится огромный процент алкоголя, ему стало противно. «Чего доброго подумают, что я напился и не смог вылезти из погреба, » - решил про себя Игорь Васильевич.

Он стал перебирать события минувших дней, выискивая в них какие-то знамения вещавшие беду. Нет, таковых не замечено. Архивы предыдущих дней не хранили в себе гибельных знаков. Зато в памяти стали всплывать события раннего периода жизни. В возрасте двенадцати лет от роду, Игорь Васильевич доигрывая детские игры на территории дачи, решил взять штурмом недостроенную дачу и спасти заложников. Сорвавшись с лестницы, приставленной к окну второго этажа, он серьезно повредил позвоночник. Родители тяжело переживали трагедию. Мама даже стала посещать церковь, благополучно забыв о ней, как только маленького Игорька поставили на ноги.

Припомнился еще один визит, когда Игорь Васильевич посетил дачу уже в более зрелом возрасте, с Лидией Андреевной. Тогда они только начинали встречаться. По дороге на дачу, им встретился прохожий, которого обдало пылью из-под колес автомобиля. Спеша уединиться с любимой девушкой, Игорь Васильевич и не осознал, что доставил человеку неприятность. В тот час, когда их отдых подходил к кульминационному моменту (шашлык был готов, сауна нагрелась, настроение превосходное), во двор проник незнакомый мужчина. В ту пору на территорию дачи можно было войти без проблем. Нежданный гость, жутко матерясь, начав размахивать чем-то над головой, направился в сторону Игоря Васильевича, который заканчивал жарить первую порцию шашлыка на мангале. Лидия Андреевна находилась в сауне и не могла лице зреть остросюжетной встречи.

Как оказалось, это был тот самый перехожий, который попал в пыльное облако. Сам поселок делился на две половины: в одной жили местные жители, а в другой те, которые со временем потеснили их, выкупая у них за бесценок земельные участки. В основном это были дельцы, люди состоятельные, занимавшие высокое социальное положение в Столице. Гость был из разряда местных и только-только вернулся из колонии, где он провел в общей сложности двадцать три года своей земной жизни, периодически и ненадолго выходя оттуда.

Игорь Васильевич только и смог разобрать: «Ты че в натуре…», остальной же словарный поток состоял из матерных слов небольшого разнообразия, в силу скудости ума и испорченности сознания. Размахивая над головой косой привязанной к цепи, он постепенно отпускал цепь, и длина ее увеличивалась, приближая лезвие косы к горлу Игоря Васильевича. До сознания молодого человека с трудом доходило, что оказывается он тяжко оскорбил достоинство местного «авторитета», и обиду его можно было смыть только кровью. Наверное, что такого страху Игорю Васильевичу не доводилось испытывать больше никогда в жизни, даже сейчас, будучи погребенным в подземелье. По иронии судьбы, пистолет с резиновыми пулями, Игорь Васильевич оставил в доме, на столе, чтобы поразить воображение Лидии Андреевны. Кое–как, преодолевая липкую жуть, Игорь Васильевич мобилизовал все свои дипломатические способности и заговорил. Осторожно, ласково, стараясь быть натуральным в своей миролюбивости и почтении к гостю. В меру разочарованный, и удивленный ранимостью гостя, Игорь Васильевич ловко убавил воинственный пыл аборигена. Он предложил ему аппетитный шашлык, коньяк, и оперируя всеми известными ему психологическими приемами, заключил перемирие с оскорбленным «авторитетом». Вылакав почти весь коньяк, проглотив несколько шампуров шашлыка, гость ублаженный поднялся, погрозил пальцем, взяв у Игоря Васильевича обещание впредь вести себя уважительно, а также предложил свою протекцию «если, что случиться». Уже в воротах, осененный идеей, он пообещал Игорю Васильевичу, что вечером обязательно зайдет. Гостеприимный хозяин, улыбаясь на ширину ворот, с энтузиазмом поддержал идею.

- Всенепременно! Буду ждать! Рад был познакомиться!

Мысленно же он благодарил непознанного Бога за то, что Лидия Андреевна не показалась гостю на глаза.

Поистине, загородному дому было суждено сыграть роковую роль в судьбе Игоря Васильевича. «В третий раз я уже не отделаюсь легким испугом. Как же глупо… и не вероятно…» - размышлял он.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Григорий Федорович задумчиво смотрел на фотографию своего сына, помещенную в красиво инкрустированную рамку, на рабочем столе. Прошло несколько лет с тех пор, как произошла катастрофа, и Саша попал на больничную койку. Собирали по частям. Надежды были ничтожны. Лучшие специалисты из области нейрохирургии, ортопеды экстра-класса, помогали вернуться Саше к жизни. И вот настал день, когда сын поднялся с больничной койки. Если быть честным с самим собой, то это была наибольшая радость за всю многострадальную жизнь Григория Федоровича. Волей судьбы он стоял на страже интересов тех людей, которые подчинили себе восточный регион страны и обладали грандиозными финансовыми возможностями. Да, за каждый голодный день в детстве и юности, за многочисленные унижения некогда ранимой натуры, Григорий Федорович во всю мощь своих возможностей взымал плату с обывателя. Эти мелкие компенсации не шли ни в какое сравнение с победой над грозившей инвалидностью Саше.

Сейчас с трудом вериться, что ему довелось пережить все невзгоды, которые собственно и вели его на вершину социальной структуры, почти что к олимпу власти. Осталось подождать несколько лет и тогда… Страх, амбиции, ранимость в свое время даровали истории таких персонажей как Македонский, Наполеон, Гитлер. Другое дело, что от этих великих, но таких несчастных людей, познали горе и страдание миллионы других живых существ. Что делать? Путь к власти тернист. Не такой уж и далекий нашему времени борец за национальную идею в своем последнем слове, на суде, сказал: «кто-то мог бы подумать, что организация не ценит жизни человека вообще, даже жизнь членов нашей организации… ОУН ценит жизнь своих членов, но наша идея, в нашем понимании настолько велика, что когда речь идет о ее реализации, то не единицы, не сотни, а даже миллионы жертв необходимо, чтобы посвятить ее, чтобы осуществить ее…».

Политическая сила, которую возглавлял Григорий Федорович, недалеко ушла от сути такого принципа. Впрочем, чтобы оставаться справедливыми, заметим, что всякая власть, и политическая сила ее возглавляющая, закладывает в основу своей деятельности силу, а это значит, что мотив у всех одинаков – потребление и эксплуатация. Сам Григорий Федорович к шестидесяти годам своей жизни в некоторой степени остепенился. Его обида за тяжелый ранний период его жизни осталась только не уровне ощущений, большей степенью не осознаваемой, и теперь он мог себе позволить роскошь быть добрым, теоретически конечно. О том, что обида прошла на ментальном уровне, но прочно укоренилась на подсознательном, Григорий Федорович не подозревал. Играя в выбранную им же игру «политика» он порою так увлекался, что искренне считал, будто желает помочь тем, кто отдает за него свои голоса. То, что все эти голоса были куплены, иногда открыто, иногда под вуалью повышения зарплат, пенсий, а главное за деньги тех же, кто и отдавал свои голоса, скромно умалчивалось. Случалось конечно, что иногда где-нибудь перед журналистами, или на митинге, он ловил себя на мысли типа: «А что я здесь делаю?!» - но поскольку ответа он не дожидался, то потому и оставался на своем месте. Осознание собственной неуместности себя самих на некоторых государственных постах, на каком-то этапе жизни посещает многих должностных лиц, но они благоразумно помалкивают об этом. Григорий Федорович исключением не стал.

Его близкое окружение составляли люди среднего возраста, амбициозные, деловые, ума не глубокого, и скопив грандиозные материальные богатства, зачастую методами, за которые без зазрения совести можно было бы смело назначать самые суровые меры наказания, по криминальному кодексу действующего законодательства. Неудивительно, что они нуждались в гарантиях, как бы не потерять горы этих материальных богатств. Памятуя о старте своей деятельности, они справедливо допускали, а потому опасались, что в один прекрасный день может появиться некто, кто позариться на их капиталы и они останутся с «нетом». Существовал только один способ абсолютной защищенности: стать самим властью, а власть, как известно не судят, и забрать у нее что-либо практически невозможно.

Существует несколько типов олигархов. Один из таких типов печется только о собственных нуждах и о родных по плоти. Иной тип, достигнув определенного рубежа, в силу не поддающихся логическому толкованию изменений в психике, начинают проявлять заботу о других, совершенно незнакомых людях. Некоторые психоаналитики утверждают, что это связано со сменой ориентировки характера – накопительная и эксплуатационная ориентировка «разбавляется» продуктивной и акт отдачи начинает приносить радость. Последние встречаются реже, но тем не менее они существуют, так как качествам натуры человеческой свойственны изменения.

Фавориты партии Григория Федоровича были в основном высококлассными бизнесменами, достаточно хорошо сведущи в законах материального мира, но далеки от знаний о том, что человек еще ко всему прочему обладает душой; с уровнем морального порога, в следствии которого вся их деятельность ни коим образом не могла принести обывателю пользы. Это происходит почти на мистическом уровне и осознать истинные причины, по которым такая деятельность лишь обременяет жизнь обывателю, может человек свободный от каких-либо политических симпатий и привязанностей в целом к благам, которые якобы сулят политики. Такова закономерность: если человек, либо группа людей действует под влиянием страсти, то бесконечность их желаний попросту не дает им возможности обратить взор на нуждающихся мира этого. Впрочем мистическая завеса легко устраняется элементарным знанием психологии – страсть по своей природе эгоистична. Прогрессом нашей цивилизации, как и цивилизаций нам предшествовавших, движут исключительно страсти, т.е. избыток накопления энергий на каком либо из уровней протекания энерго-информационных процессов в человеческой психике.

Освободится от этого влияния вполне возможно, но для этого необходимо перестать отождествлять себя только с телом и прийти к осознанию, что наше истинное «я» - это душа. Чтобы обрести истинное счастье, необходимо стремиться не к новшествам материального мира, а к освобождению от привязанностей к ним. К сожалению, обыватель поставлен в такие рамки, что помыслить об этом ему некогда. Предполагать же, что на пути к вершине власти, в упомянутом окружении, среди хаоса мыслей, фантастических проектов реконструкции власти, взаимных обвинений, предательств, Григорию Федоровичу довелось размышлять о тонких материях, было бы вершиной наивности.

Остался позади этап откровенного, глобального разворовывания государственного имущества. Разнесли и продали флот. В прошлом осталась нагоняющая жуть гиперинфляция (в десятки тысяч раз). Канули в Лету криминальные трасты, мародерская, бандитская приватизация и другие мошеннические схемы, по которым поднялись политические «сливки» нашего времени.

Среди союзных политических деятелей Григория Федоровича, находился один «поэт». Его эпос в полной мере отображал моральный кодекс того клана олигархов, что стремился к власти.

… Господи, верни же нам дуэли

хотя б на день лишь нам верни…

С такими стихами проводил он свою агитационную компанию и можно лишь догадываться, что скрывалось за ширмой аргументов, которыми этот политик мог оправдать любую непоследовательность своих суждений, лозунгов и полное отсутствие принципов. Если говорить по существу, то практически перед объективом телекамеры, он откровенно сожалел, что у него нет лицензии на убийство.

Такого типа личности, безусловно, не могли бесследно пройти сквозь сознание Григория Федоровича, что не самым лучшим образом сказалось на событиях его жизни. Люди внимательные, благоразумные знают, что время от времени у нас случаются так званые «несчастья», при которых одни задыхаясь от возмущения, вопрошают за что им послана такая несправедливость, другой же тип людей начинает анализировать события минувших дней определяя причину произошедшего и таким образом стают мудрее. Сам Григорий Федорович, к сожалению, относился не к последней категории людей. Рассуждать о жизненных неурядицах ему было некогда, государственный деятель, одно из первых, не закулисных лиц на политической арене – до себя ли ему?

Частично он получал моральное вознаграждение от реализации власти над другими за свое тяжелое детство, частично просто от мелких и крупных выигрышей в игре «политика». Так Григорий Федорович плыл по волнам маленьких радостей, частых неприятностей в личной жизни, к заветной вершине административной пирамиды. Именно такую цель несколько лет назад, в очень узком кругу, на одном из совещаний, положил клан отрепьевых и пугачевых, который Григорий Федорович представлял на политической арене.

О внутренних моральных качествах этой олигархической группы мог судить не каждый, по причине отсутствия элементарных познаний в области психологии. Беда в том, что натуральные режиссеры, которые назначали на руководящие посты своих людей, подбирали их не за принципом компетентности в том или ином вопросе, а за принципом социализированности сознания. Как не парадоксально это звучит, но чем более кандидат манипулируем, тем более он подходит на руководящую должность. Впрочем, парадокс устраняется легко, если учесть тот факт, что за декорациями политической арены видимой обывателю, всегда стоят настоящие кукловоды, которым для достижения «мира и безопасности» нужны куклы с гибкими позвоночниками.

Слушая пресс-конференцию того или иного фаворита из партии возглавляемой Григорием Федоровичем, мало-мальски образованному человеку приходилось краснеть за их безграмотность, откровенную ложь, цинизм, с которым они проводили свою коррупционную деятельность. Чиновники, принадлежавшие к партии Григория Федоровича на фоне современного дизайна телевизионных студий, напоминали кукол, в которых они превратились, забыв о душе. Грустно делать такое замечание, но раз такого рода политики присутствуют в правительственном аппарате, то определенная часть населения страны соответствует их моральным качествам и согласны со своей участью.

Очередное несчастье свалилось на семью Григория Федоровича после трагедии с Сашей, в виде болезни Виты, внучки Григория Федоровича. При обследовании, доктора обнаружили в ее крови сахар. Болезнь еще не представляла угрозы применения инсулина, но принять меры следовало немедленно.

Григорий Федорович как собирался подъехать в клинику, куда должна была подойти и невестка, чтобы вместе выслушать профессора Фадеева и немедленно заняться лечением. « И почему – думал он, - болеют дети? Ведь ей только четырнадцать лет. Уж лучше бы я, старик, понес ее тяготы. Эх, жизнь! Мало я натерпелся?» - Григорий Федорович набрал номер по внутренней связи и приказал готовить машину. Комфортность автомобиля и льготы как на дорогах в черте города, так и за его пределами, не помогали справиться с раздражением, которое провоцировали заторы на дорогах. В салоне автомобиля работал кондиционер, но жара на улице стояла такой силы, что угнетала даже сквозь тонированные стекла правительственного «мерседеса».

- Надо переходить на современные средства передвижения, - высказал он вслух подсунутую ему приятелем мысль.

- Это на какие, Григорий Федорович? – спросил один из охранников.

- На вертолете, - зло выпалил политик.

Охранник оставил без комментария мудрое решение вопроса перезагруженности городских дорог.

Встреча с такой персоной как Григорий Федорович делала честь многим, с кем он вел дела, но тем не менее, профессор Фадеев позволил себе задержаться. Невестка Григория Федоровича также задерживалась, но если женщине удивляться не приходилось, то профессор вызывал недовольство у Григория Федоровича. Начальник службы безопасности Григория Федоровича и несколько человек из охраны, расположились на втором этаже клиники, среди экзотических пород комнатных растений, ожидая светоча медицины.

Здесь исключалась возможность встречи с журналистами и вообще какие-либо нежелательные посетителям столкновения. Клиникой пользовались многие представители политической элиты, в том числе и те, кто находились в оппозиции к политической партии Григория Федоровича. Чтобы избежать отрицательных впечатлений, администрация клиники заботилась о том, чтобы оппоненты не пересекались в больничных лабиринтах .

Внимание Григория Федоровича привлекла необычайно милая девушка, которую под руку вела женщина из персонала клиники и что-то вполголоса разъясняла ей. По внешнему виду девушка выглядела не старше двадцати трех лет. Среди тонких, гармонично уложенных линий свежего лица, впечатляли глаза – умные и задумчивые. Рядом с ней находилась девочка лет 10-12 от роду.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒