Всемирное общество защиты животных, (англ. World Society for the Protection of Animals, WSPA) 1 страница

http://tm.ua/registratsiya-avtorskikh-prav.html

Марк Акуния

Возвращение к Свету

Прочитав роман «Мастер и Маргарита» молодая женщина, с талантом литератора приходит к мнению, что роман не закончен, судьба героев, по ее мнению, сложилась трагично. Вдохновенная любовью к юноше с талантом композитора, она принимается за работу и пишет продолжение романа, которое стает частью ее жизни.

Человек от рождения ищет быть счастливым. Что такое счастье? Вертикаль тех ценностей, которые предлагает нам текущий век техно или же, все-таки, духовная ценность?

Как отличить ложное от истинного? Кто стоит у прилавка псевдо благ и кто мешает человеку постичь истинное счастье?

Двое людей, которые услышали голос своей сути, имея безграничное доверие к жизни пошли на встречу свое мечте. Молодая женщина с талантом литератора знакомится с юношей, у которого от рождения заложен талант композитора. Однажды, объединив усилия над общим проектом, они не подозревают, что от них зависит дальнейшая участь двух живых существ в вечности. Незримо они стали во главе человечества, чтобы вместе постичь счастье быть, быть свободными, любить…

Высшая цель каждой живой души постичь счастье освобождения, вернуться туда, откуда она снизошла; но полнота счастья, архисчастье, заключается в том, чтобы помочь другим обусловленным душам постичь истинную Свободу.

Три этапа на пути к Свободе: раскаяние, самоосознание, служение…

От автора

Я веровал и потому говорил…

(Пс. 115:1)

И разумные будут сиять как светила на тверди,

и обратившие многих к правде – как звезды, во веки, навсегда.

(Дан.:12,3)

Часть I

Третье тысячелетие. Прогресс достиг уровня еще недавно описанных фантастами новейших технологий. Ведущие страны исповедуют принцип демократии.

Мир и безопасность – слоган правящих кругов. Голодные насытились, невеждам дано знание, но первые умирают от страха остаться голодными, а вторые обманутые иллюзорным счастьем добровольно отдались в рабство.

Гуманизм. Демократия. Государство защищает семью, детей; мир спокойствие; труд и изобилие… Все равны перед законом…

Лестница ведущая вниз. Стены обложены кафелем, на каждой плитке которого запечатлен символ агрессии и власти. Символ мужского начала. От гладких, холодных стен гулко отдаются шаги конвоира, кинолога с собакой яростно скребущей когтями пол и шаги заключенного. Лязгают двери: одна, вторая, третья… Вход на пост номер три. Сектор максимального уровня безопасности.

Вчера, Соборного Антона осудили к пожизненному заключению. Сегодня его первая прогулка в новом режиме содержания. Форму еще не выдали, но руки уже застегнуты в наручниках назад.

Перед входом на коридор, ведущий к его камере, до его слуха донеслись глухие удары и стоны. Впереди вели подельника. «Бьют. Теперь моя очередь». Догадка оказалась верной. Еще вчера улыбающийся ему и берущий из его рук сигареты и кофе, старший по смене прогулочной команды, сегодня холодно смотрел Антону в переносицу.

- Все нормально? – тон был едкий, режущий.

Антон немного растерялся от постановки вопроса. «То ли сочувствует, то ли издевается». Следующее мгновение все прояснило. Удар ребром ладони в область кадыка. Антон потерял равновесие, но не упал. Впереди стоящий прогульщик нанес ему удар в область живота. Мышцы живота были закачаны достаточно крепко, но все же… Антон согнулся пополам, хотя боли не почувствовал. Удар в поясницу и он уже не устоял на ногах, а с размаху опустился на колени. Еще серия ударов. Антон догадался, что надо застонать. И вправду, после стона он услышал пренебрежительное:

- В камеру, – дверь за ним захлопнулась.

В камере он находился один. «Интересно, что это: стандартный «прием» или предписание к режиму? Надо бы разобраться…» - размышлял арестант.

Переживания должным образом пошатнули равновесие духа Антона. Еще бы: находиться, за несколько километров, от места совершения преступления и схлопотать пожизненное заключение – событие мало радостное. Но воспитываемая вера, мир, который он стяжал он за период заключения, некоторая отрешенность от мира внешнего, значительно облегчала его участь. Не смотря на то, что приговор был озвучен, он верил – ситуация временна, а значит поправима. Все таки как-никак, это была первая судебная инстанция, впереди Верховный Суд. Блажен, кто верует…

За годы заключения под следствием, за судом. У Антона сложились добрые отношения с одним руководящим лицом из администрации тюрьмы. « Надо разобраться. Бьют не сильно, но я-то не один. Кому-то может и больше достается. Уныния и так предостаточно…» - арестант окинул взором мрачную камеру карцерного типа.

Примерно такие же мысли появились у его подельника. Только в отличии от Антона, тот решил воспользоваться услугами адвоката и прямо донести в департамент по вопросам исполнения наказаний.

Оба так и сделали. Антон разобрался по своей линии, что возымело свое действие незамедлительно (инициатива жестокого обращения исходила не от руководства администрации, а от самого прапорщика). Митя, его подельник, пошел по иному пути. Через два дня, в тюрьме уже была комиссия в составе двух человек, из столицы, во главе с Суцким Андреем Петровичем, одним из заместителей начальника департамента по вопросам исполнения наказания и прокурором по надзору за исполнением законности условий содержания, Мартынюком Игорем Васильевичем.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Старший советник юстиции, юрист 3-го класса, Мартынюк Игорь Васильевич занимал пост следователя в генеральной прокуратуре столицы, но недавно сменил его на должность прокурора по надзору за исполнением законности условий содержания осужденных. Такому повороту в карьере немало способствовал его родитель, влиятельное лицо в коммерческих структурах города.

Единственный отпрыск в очень состоятельной семье. Дитя созревало в достатке, не ведая , что за пределами окружающей его роскоши, в мире существуют голод, нищета и страдания. Родители приложили немало усилий, чтобы оградить своего малыша от суровой правды жизни. Этакий маленький Будда. Только в отличии от пророка, Игорь Васильевич не ушел в мир, чтобы постичь истину. Она заключалась для него, в наставлениях родителей коим он безукоризненно следовал. Школа. Юридический факультет университета. Успешное продвижение по службе. Не менее успешный брак и теперь в молодом семействе появился очаровательный малыш – наследник. Жизнь по накатанной схеме. Так жили его родители, так жил его дед, так жил и он.

За период службы бесшабашные, веселые годы учебы в университете начали тускнеть в памяти Игоря Васильевича. Новизна ощущений от прелестей земной жизни постепенно сменялась пресыщением. Как будто и не было юности, шалостей свойственных этой цветущей поре. Жизнь свернулась в череду рабочих дней, выходных в кругу семьи, редких приемов гостей и ответных им визитов. Так бы жизнь шла и шла…

В один из особо утомительных дней, Игорь Васильевич возроптал на однообразный стиль жизни. Посоветоваться с умным человеком не представлялось возможным за отсутствием такового в окружении Игоря Васильевича, с которым бы он был достаточно близок для интимного разговора. Тут он и вспомнил о родителе. Кто же еще? Умудренный опытом старик внимательно выслушал сына и сдвинув брови обреченно сказал:

- Сынок, такие периоды происходят время от времени в жизни каждого мужчины. Их просто необходимо пережить. Усталость, нервы… да мало ли в наш беспокойный век причин, чтобы подкралась депрессия… Возьми больничное, отпуск – не знаю, что там у вас предоставляют. Езжай, развейся, а лучше одному, - отец игриво подмигнул, - глядишь, и засияет солнышко.

Что еще мог посоветовать человек, большую часть сил расточивший на коммерческий азарт, утоляя примитивные потребности хоть и «сливочного», но все того же обывателя. Как-то Игорь Васильевич зашел к родителям домой, в гости. Немного пообщавшись с близкими он проник в кабинет родителя, чтобы отыскать книгу для своего досуга. Библиотека в их семье была шикарной, как впрочем, и вся остальная обстановка. Спустя какое-то время, в кабинет вошел и глава семейства.

- Па, ты Пикуля не видел? – рыская по полкам, спросил Игорь Васильевич.

- А кто это, я с ним разве знаком? – коммерсант присел в свое кресло и с невозмутимым видом потянулся к газетам, лежащим на столе.

Игорь Васильевич впервые посмотрел на своего авторитетного родителя с иной стороны и с отчетливой ясностью понял, что за блеском роскоши, влияния в своих кругах, скрывается в меру невежественная персона. «Что делать? Он заботился о семье…» - мысленно оправдал его сын.

Период раздражения и впрячь минул в скором времени. Игорь Васильевич стал задумываться над тем, чтобы завести друзей, с которыми можно было бы с интересом проводить свой досуг. Но друзья не собаки и их не заводят, а удостаиваются. Перебрав в памяти своих студенческих приятелей, коллег по работе, знакомых он лишь поморщился. Ни с кем по душам он поговорить не смог бы по причине разности интересов. Игорь Васильевич много читал (насколько позволяло ему свободное время), не терпел пошлости, с презрением относился к невежественным особам, потому как был твердо убежден, что невежество в наш век – лишь следствие лени. Может он и мыслил чересчур категорично, но доля истины присутствовала в его концепции, если брать во внимание тот факт, что источники информации стали доступны практически всем слоям населения.

Среди своих коллег, которые, в общем-то, тоже относились к категории умственных тружеников, Игорь Васильевич более соответствовал типу интеллигента. В меру скромный, вежливый, приветливый он ко всему прочему умел разделять профессиональные обязанности и свое отношение к людям в целом. Принадлежность к типу людей, которым свойственно познавать мироздание по внешним факторам окружающего их мира, Игорю Васильевичу не удалось найти причину своего депрессивного состояния.

Покой… Извечный враг людей стремящихся хоть и не осознано к знанию и свободе. Именно он, покой, вызвал известное состояние у Игоря Васильевича, но причина эта была сокрыта пока от него. Момент истины у молодого человека был впереди.

Лето в том году выдалось знойным. Такой жары жители страны не помнили. Температура достигала местами почти сорока градусов по Цельсию. Со временем общенародное беспокойство о глобальном потеплении немного поутихло. Всемирная история свидетельствует, что человек привыкает ко всему, в том числе и к неблагоприятным погодным условиям.

Игорь Васильевич планировал взять отпуск с первого числа, второго месяца лета. Расчет был таков, что практически два месяца лета – июль и август, сливались в один длиннющий отпуск. Июль – законно, а август проходил в расслабленном режиме, потому как половина руководства еще оставалась в отпусках, а значит, трудовая активность будет держаться на минимальном уровне. Однако обратим внимание, что Игорь Васильевич вовсе не ленив по своей природе. Более того, он иногда признавался самому себе (но очень тихо), что работы мало, да и ту не позволяют исполнять добросовестно. Поначалу, Игорь Васильевич страдал в сознании собственной совести от того что занятость приходилось имитировать, но по мере посвящения в таинства избранной профессии, как и случается с людьми, которые обладают утонченной формой ума, заменяющей им в какой-то мере доброту, вскоре муки его совести утихли. Следствие усыпление голоса совести периодически выливалось в депрессии, причину которых молодой человек не мог отыскать в себе. «Надо просто пережить», - повторял он как мантру заповедь своего папы.

Лидия Андреевна, супруга Игоря Васильевича, не дожидаясь благоверного, с Ильей, их сыном, собиралась уехать раньше к морю. По договору, Игорь Васильевич собирался присоединиться к ним с первых чисел июля. Отправляя супругу с сыном к морю, Игорь Васильевич заранее предвкушал тайную радость. Не то, чтобы он обрадовался их отъезду, нет. Игорь Васильевич любил их обоих и был привязан к семье, просто время от времени ему было необходимо оставаться наедине с самим собой. Поскорбев самую малость, он прямо с железнодорожного вокзала отправился в книжный магазин. С замиранием сердца он предвкушал прелесть грядущих выходных, которые он планировал провести на даче, близ леса и водоема.

Как-то в кругу сослуживцев, речь зашла о Блаватской, которая с трудом давалась в университетские годы. Сейчас Игорь Васильевич вспомнил о духовном наследии основательницы теософского движения и решил, что было бы неплохо перечитать ее труды и несомненно открыть для себя что-то новое. Духовный голод у Игоря Васильевича был неосознанным, но интуитивно ему захотелось сменить исторически-приключенческий жанр на нечто, что воспринималось больше трансцендентными органами чувств, чем его любознательным умом.

Город плавился от жары. На мгновение Игорь Васильевич каким-то внутренним зрением увидел слой выхлопных газов над улицами города, испарения от асфальта. Пыль и темное, как грозовая туча недовольство людей. Жара и томление духа… Возникло желание исчезнуть. Пропасть и оказаться в блаженной тени, близ водоема. Это видение и водоем в том числе, мелькнули в сознании Игоря Васильевича, и тут же исчезло. Он устало обмакнул влажной салфеткой пот со лба. «В подвале буду читать… голый и на кафельном полу, – представив себя в таком виде, он тут же подумал, что локтям и коленям будет особенно не уютно. – Ладно, на кресле, но в подвале» - решил Игорь Васильевич, паркуясь рядом с книжным магазином.

♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫♫

Обычно новые люди входят в город через аэропорт, железнодорожными или автомобильными магистралями, реже пешком. Чтобы не вызывать излишнего ажиотажа среди жителей столицы, наши путники объявились на железнодорожном вокзале, откуда и начали передвигаться, преследуя свои, только им известные цели. Путников было четверо и все они заслуживают того, чтобы сказать несколько слов об их внешнем виде, дабы в процессе повествования было удобней их узнавать. Среди группы выделялся самый молодой, человек с ярко выраженной харизмой и чистотой облика. Они остановились на площади, близ здания пригородных касс. Один из них отделился затем, чтобы решить одно необходимое, для всей группы дело.

Молодой человек был выше среднего роста. Конституция его тела, осанка мимика лицевых мышц, белки глаз – все свидетельствовало о том, что это был здоровый человек. Лицо его имело приятные взору черты, слегка бледное, заросшее щетиной до той степени, что граничило с правом на статус «бородатое», но тем не менее это была щетина. Нос придавал бы ему хищное выражение лица, если бы не черные, блестящие добротой и кротостью глубокие, как космос глаза. Волосы он носил длинные до плеч, черные, как перья грача. Одет он был в льняные брюки и светлую рубашку без воротника, что было очень практично в такую жару. Рыжие из мягкой кожи сандалии, он обул на босу ногу. На вид ему можно было дать лет двадцать пять, а может и тридцать.

Его компаньоны люди старшего возраста, примерно 45-50 – ти лет. Тип лица у них был не то чтобы одинаков, но что-то неуловимо общее объединяло их черты лица. Схожесть их подчеркивали аккуратно подстриженные, с проседью бороды.

Один из них ростом пониже, благообразного вида, имел проницательные синие глаза. Невзирая на жару, он был одет в костюм строгого кроя, темного цвета. По возрасту он выглядел старше всех и чем-то напоминал пастора.

Рядом с ним стоял мужчина, чуть моложе весьма сурового вида, походившим внешне на араба. Одет он был в черные шерстяные брюки, такого же цвета футболку, обтягивающей его могучий торс. Тот, что отлучился, был почти копией «араба», лишь лицо его было значительно мягче свидетельствующее о других способностях, которые он осознал. Одежды он носил светлых тонов.

Внешне они практически не отличались от окружающих людей за исключением той особенности, что между собой они не разговаривали, но держались несомненно вместе. Периодически они обменивались взглядами, и казалось, прекрасно понимали друг друга без слов. Группа мужчин молча дожидалась своего товарища, который отлучился, при этом наблюдая за молодым человеком, провожавшим свою супругу с ребенком, исходя из подслушанного разговора, на юг.

Молодая чета остановилась на минутку передохнуть и положив чемоданы на землю, оживленно переговаривались между собой, не обращая внимания на наблюдающих за ними мужчин.

- Лида, ни в чем себе не отказывай, следи за Ильей. Скоро увидимся, родная, – парень ласково провел пальцем по щеке малыша.

- Мы будем скучать за тобой. Не задерживайся. Береги себя, - проворковала супруга.

Передохнув, они направились на нужную им платформу, а через некоторое время, Игорь Васильевич проводив родных людей на курорт, вновь прошел мимо группы путников посетивших Столицу. Он с безучастным видом остановился рядом с ними, глянул на ручные часы и, кинув прощальный взгляд вслед уходящему поезду, как нам известно, направился в книжный магазин.

Молодой, из числа четырех, незаметно повел глазами в сторону Игоря Васильевича. «Проводите его», - мысленно обратился он к своим спутникам. Не задавая лишних вопросов, они безропотно последовали за Игорем Васильевичем, не подозревающем, что у него появился эскорт.

Вскоре вернулся тот, что отлучался и подошел к молодому, почтительно доложил:

- Я нашел ее, как ты и говорил, она дожидается на площади, у автомобиля.

- Я знаю, Иван. Что ж пойдем. – Он хотел было взять единственный на всех четырех небольшой саквояж, но именовавшийся Иваном, предупредил его и сам подхватил не очень тяжелую сумку.

Они обогнули здание пригородных касс, и вышли на привокзальную площадь. Народу было неимоверно много: курортники, из числа приехавших, отъезжающие, праздношатающиеся, карманники и их клиенты – отдуваясь от жары, спешили каждый по своим делам. Иван с саквояжем шел впереди, молодой человек, в нескольких шагах позади него. Люди перед ними расступались не принуждаемые, а повинующиеся каким-то внутренним побуждениям. Дети оборачивались и с интересом смотрели им вслед. Старики испытывали легкий трепет, скользя по ним взглядом, не отдавая себе отчета в причине его возникновения.

Перед центральным входом в вокзал таксисты ловили клиентов. Навстречу гостям Столицы кинулся водитель такси, в котором путников дожидалась женщина. Она была хозяйкой апартаментов, в которых нуждались посетившие город гости.

Таисия Викторовна состояла в числе тех, кто прямо на вокзальной площади предлагал апартаменты тем, кто по тем или иным причинам не желал вселяться в гостиницы. Сама же Таисия Викторовна проживала в районе пригорода, который в общем то уже слился с городом воедино. Там у нее стоял небольшой частный дом, в котором она проживала с дочерью и супругом. Квартиру она стала сдавать с того дня, когда ее сын попал в тюрьму. Все доходы с аренды городских апартаментов уходили на передачи сыну и на другие расходы, связанные с этой драматичной ситуацией.

Иван сам подошел к ней. Научившись своим исстрадавшимся сердцем различать людей, она сразу же почувствовала расположение к этому человеку. Повинуясь внутреннему влечению, она даже арендную плату занизила, но тихо, чтобы не услышали конкуренты. К тому же Иван собирался пробыть со своими друзьями в городе длительное время, что избавляло ее от простаивания на площади.

Определив саквояж в багажное отделение автомобиля, таксист распахнул перед молодым человеком переднюю дверь. Иван сделал посадку на заднем сидении, рядом с Таисией Викторовной.

- Здравствуйте, - молодой человек приветливо улыбнулся женщине.

- Добрый день. Меня Таисией зовут, а вас?

- Меня?.. Зовите меня Матвей…- вежливо ответил молодой человек.

- Вижу вы добрые люди. Мне сегодня весь день везет. Квартира, здесь, рядом, но я подумала, что на такси будет удобнее. Иван говорил, что вас четверо, а где же?...

- Они в городе, по делам. Ничего, так даже лучше, а то пришлось бы нанимать еще одну машину. – пояснил Иван.

Таксист вывел машину из паркинга и направился по указанному, Таисией Викторовной адресу. Вскоре комфортабельная иномарка катила свой экипаж по пыльному и горячему проспекту.

- Как вам наш город? – поинтересовался таксист у рядом сидящего Матвейа.

- Изменился. Сильно изменился. Причем материальный лик свидетельствует о том, что и духовно город также поддался изменениям. Не в лучшую сторону, - помедлив, добавил Матвей.

- Ого! Так, сразу и определили дух города? Вы экстрасенс? Или маг? – полушутя спросил водитель такси.

- Чтобы определить ауру, не обязательно быть магом или экстрасенсом. Предметам, как и живым существам свойственно излучать энергию заложенную в них их же создателями. Современный архитектурный стиль свидетельствует о холодном расчете, практицизме. При таком скоплении народа возникает дефицит личностного пространства. Люди подсознательно стремятся к уединению, а главы строительных компаний пользуются этим обстоятельством и начинают злоупотреблять. Если фасады домов в стиле «сецесио» позапрошлого века еще хранили теплоту и любовь мастеров, то новые здания излучают лишь холод, неприступность и одиночество. Задайтесь вопросом: какими качествами руководились те, кто принимал участие в строительном процессе? Начиная от архитектора и заканчивая подсобными рабочими…

- И какими же? – таксист слегка нахмурился, так как в прошлом занимался строительным делом.

- Мне не хотелось бы вызывать у вас негативные эмоции. Скажем так: ни один из них не работал ради самого дела, из побуждений любви к тем, кому предназначалось это здание, ради самого чувства красоты.

- А вы всегда поступаете из самых лучших побуждений? – уже почти зло спросил таксист.

- Да, – кротко ответил молодой человек. – Но я делаю это не от себя. Просто у меня деятельность такая… Мы все занимаемся каким ни будь делом, но верно и то, что деятельность создает нас, – помолчав, он добавил, - уверяю вас, не жилищный вопрос испортил людей и верно то, что жилищный вопрос их не улучшит.

- А что же тогда? – ехидно спросил таксист.

Матвей посмотрел на водителя, но ответом не удостоил. В разговор вмешалась Таисия Викторовна, почувствовав, что в атмосфере повисло напряжение.

- А вы с какой целью у нас в городе? – полюбопытствовала она. - Если не секрет конечно…

- Секрет? Нет… Мы с целью благотворительной акции посетили ваш город.

- И кого же касается ваша акция, не заключенных случайно? – не удержалась бедная женщина, у которой на уме только и было, что мысль о сыне.

- Мг… Как бы это лучше объясниться?.. Мы проведем частное расследование и акция будет касаться определенной группы людей, но это не связано с родом их деятельности. Милость она ведь на то и милость, чтобы подавать ее просто так. У вас кто-нибудь в тюрьме? Простите, что я так прямолинеен.

Женщина сразу помрачнела.

- Ничего. Да, сын.

- Не мучайте себя. Часто заключение идет людям на пользу, если они ищут прежде всего истинный смысл в жизни. Увидите, ваш сын еще будет благодарить Бога за годы, проведенные в тюрьме. – Матвей не закончил, так как Таисия Викторовна заплакала.

Иван с невозмутимым видом подал женщине платок.

- Вы… вы ничего не знаете. Он может не выйти… У него… Ох! Не могу и выговорить… У него пожизненное заключение, – она изо всех сил старалась взять себя в руки и перестать плакать.

- Всякое случается, - неопределенно ответил Матвей, - он может не выйти, если не захочет выходить. Говорю вам, не мучайте себя, главное – вера. Тон у молодого человека был настолько убедительным и проникновенным, что Таисия Викторовна моментально успокоилась.

- Он тоже говорит, что главное верить. Да. Впереди Верховный Суд, но шансы очень малы. У нас такая система судопроизводства, что надежда еле тлеет,- с грустью, но уже более спокойно ответила Таисия Викторовна. – Я одного не пойму: зачем моему мальчику такие страдания? Он ведь не убийца… - вопрос был обращен скорее к себе самой.

Матвей сделал вид, что удивился словам женщины.

- Как зачем? Чтобы вернуться туда, откуда он вышел, - автомобиль свернул с проспекта, и они въехали во двор пятиэтажного дома. – Ничего не бойтесь, лишь веруйте. – Матвей умолк задумавшись о чем-то.

- Но ведь он не в тюрьме родился! – почти с возмущением возразила несчастная мать.

Матвей улыбнулся.

- Я говорю о другой обители… вечной и прекрасной - он открыл дверь и вышел из автомобиля, с интересом оглядываясь по сторонам.

Таисия Викторовна не прочь была продолжить разговор, но интуиция ей подсказывала, что ответа она не получит от своего собеседника.

- Пройдемте, апартаменты на первом этаже, – позвала она мужчин.

Иван не обращая внимания на возражения женщины, сам расплатился с водителем такси и последовал за хозяйкой квартиры. Матвей остался на улице, но никто не обратил на этот факт внимания.

При входе в книжный магазин Игорь Викторович вынужден был задержаться. Из помещения, судя по униформе, сотрудники магазина выносили ящики с литературой. Дождавшись, когда вход освободится, Игорь Васильевич прошел внутрь. Благовейный трепет и тихая радость охватывали его всякий раз, когда он пребывал в этом заведении. Моральное удовлетворение он получал не только от покупок или предстоящего чтения, а уже от самого созерцания огромного количества человеческой мысли, воплощенной на бумаге.

Покупателей было не много. В секторе, куда направился Игорь Васильевич, заложив руки за спину, прохаживался интеллигентного вида мужчина, с подстриженной, с проседью бородой, в черном, шерстяном костюме. Осмотрев витрину, где по его предположению должна была находиться интересующая его литература, Игорь Васильевич к своему удивлению не обнаружил произведений Блаватской. Он еще побродил по магазину, надеясь обойтись без помощи консультантов, но понял, что самому ему не справиться. Девица, с пластмассовой улыбкой, впрочем, приятной наружности, явилась как по мановению волшебной палочки.

- Может я смогу вам помочь? – вежливо спросила она.

Игорь Васильевич кашлянул, затягивая время, чтобы собраться мыслями. За время поиска интересующей его литературы, у него возникло множество вопросов. «Что я собственно хочу найти у Блаватской? Почему я зациклился на ней? Наверняка существует множество другой литературы в философском и эзотерическом жанре, не менее познавательной и интересной. Да… но, что именно меня интересует? Что я ищу?» - размышлял он погрузившись в себя.

- Что именно вы ищете? - переспросила девушка.

Справа, от Игоря Васильевича, за плечом, раздался зычный, мягкий голос:

- Бога он ищет… или себя… впрочем, как и все мы, только не с одинаковым усилием и не всегда там, где надо, – мужчина, тот самый, в черном костюме показался в обозрении, у Игоря Васильевича.

- Я… мг… меня интересует творчество Блаватской. – Игорь Васильевич немного растерялся от комментария незнакомца.

- Это же надо! – воскликнула девица визгливо. – Такого у нас еще не было. Только что, перед вашим приходом какой-то странный тип скупил все, что имелось у нас по Блаватской.

- И чем же это он такой странный, позвольте узнать? – клином лез в разговор бородатый.

- А зачем же ему понадобились все имеющиеся в наличии экземпляры? – девушку – консультанта не задела бесцеремонность незнакомца. – Может, что-нибудь из Сведенберга, или Штейнера, или Беше? – обратилась она к Игорю Васильевичу.

Незнакомец лишь недовольно фыркнул.

- По глазам вижу, что вы человек думающий. - Он взял Игоря Васильевича под руку и увлек его вглубь магазина, оставив девицу в одиночестве. – Поверьте моему опыту – лучше начинать не с Блаватской, если вы желаете найти ответы на свои вопросы.

Девушка-консультант презрительно скривила губы. «Хм! Нашел где мальчиков кадрить…что происходит с мужчинами?..» - подумала она про себя не без сожаления. Внезапно бородатый повернулся в ее сторону и строго пригрозил ей пальцем. В то самый миг девушка устыдилась своих мыслей.

- А откуда вам известно, что меня интересует? – Игорь Васильевич опешил от такой простоты и участливости со стороны незнакомца. «Неужели телепат?» - мелькнуло в голове у Игоря Васильевича.

- Молодой человек, не обязательно читать чужие мысли, чтобы узнать, что требуется человеку. Разве вы не слышали, что глаза – это зеркало души? – он остановился у одной из витрин.

Игорь Васильевич чувствовал расположение к этому человеку и подумал, что было бы не плохо познакомиться с ним поближе. «Мг… интересно, что же там, у меня в глазах?..» - снова пронеслось в голове.

- Вы же наверняка получили высшее образование? - спросил незнакомец.

Игорь Васильевич кивнул.

- Видите ли, ваши глаза излучают любознательность, а это верный признак ищущего Бога. Знания предоставленные в университете предоставляют возможность управлять материями более низких частот и тем самым удовлетворять самые простые нужды. Те крохи, что относятся к знаниям духовного характера настолько неудобовразумительны, что неутвержденные и невежды еще больше запутываются и сбиваются с пути истинного. А то и вовсе извращают писания, исходя не из источника знаний, а из философских размышлений о бытии в котором и толкователи не всегда сведущи.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒