Чья деревня глобальнее

4. Чья деревня глобальнее

В спорах о языковых заимствованиях почти неизбежно звучит слово «глобализация». «Чего вы хотите? Глобализация!» Одни произносят это с торжествующей улыбкой, другие – таким тоном, каким в старинных мелодрамах врач у постели больного объявлял: «Медицина бессильна!».

Не стану касаться глобализации экономики – об этом пусть рассуждают специалисты. Но что до языка, культуры, тут я всё же осмелюсь высказать некоторые соображения.

Прежде всего, следует вспомнить, что корень слова «глобализация» тот же, что у латинского “globus”, «шар» – имеется в виду, разумеется, Земной шар. Естественно предположить, что речь идёт о процессе, к которому в равной или почти в равной степени причастны все страны мира или хотя бы их большинство.

Что ж, предположим – и обратимся к фактам.

Журналист объясняет: «Слово “интерактивный”– это от английского “interactive”». Даже самый снисходительный слушатель едва ли сочтёт эту справку объяснением. Казалось бы, упоминание латинских морфологических слагаемых слова – “inter” и “activ(us)” – поможет лучше раскрыть суть явления. Но кому нужна какая-то замшелая латынь? И журналист хватается не за то, что лучше объясняет, а за то, что ближе лежит.

Ещё пример такого близкохватства. Некий политолог на упрёк радиослушателя, что и сам он и другие гости программы злоупотребляют словами вроде «омбудсмен», оправдывается: «Мы говорим “омбудсмен”, чтобы подчеркнуть свою европейскость».

“Ombudsman” («парламентский уполномоченный, чиновник, назначенный парламентом, чтобы служить посредником между гражданами и официальными властями; уполномоченный по правам человека»[12]) – слово шведское. Этот пост существует в Швеции с 1809 года. Британский парламент ввёл его в 1967 году. Однако в произношении и написании этого слова отечественные заимствователи пошли не за шведским языком («омбудсман»), а за английским («омбудсмен»). Если вспомнить, что и Швеция – страна, некоторым образом, европейская, доводы поборников «европейскости», по-европейски выражаясь, «не держат воды» (do not hold water).

К культуре стран Азии нас тоже стали приобщать при посредстве английского языка. В нашем журнале уже шла речь о том, как система транскрипции японских слогов на кириллицу, разработанная в своё время выдающимся лингвистом Е.Д. Поливановым, постепенно оттесняется передачей звуковой и графической формы этих слов в соответствии с «хэпберновским стандартом» – транскрипцией на латиницу, предложенной американским миссионером Дж. Хэпберном[13] («Тошиба» вместо «Тосиба», «Фуджи» вместо «Фудзи», «тамагочи» вместо «тамаготи»). Кто-то действует так о невежеству, кто-то – из высоких идейных побуждений («СИ говорят только посольские и кэгэбешники» – позиция, описанная в предыдущем разделе настоящей статьи), кто-то – по привычке к этому самому близкохватству.

Даже отечественная реальность, как мы уже видели, описывается при помощи англоязычных заимствований едва ли не чаще, чем инокультурная. Английскими же словами заменяются слова, пришедшие в русский из других языков («омар»-«лобстер», «девиз», «лозунг»-«слоган», «экран»-«дисплей» и т.п.). Если на минуту отвлечься от заимствований, вводимых в русский язык путём транскрипции, можно упомянуть отечественных экранизаторов пьесы Горького «Дачники», выказавших недюжинную продвинутость: они назвали свой фильм «Летние люди», то есть буквально перевели название, под которым эта пьеса известна в англоязычных странах (“Summer People”). Не первый случай, когда кто-то прикрывает чужой оригинальностью безнадежное отсутствие своей собственной.

Особо усердные перениматели подхватывают даже заблуждения, отразившиеся в английском языке. Так происходит со словом «шизофрения» (в его переносном, нетерминологическом значении) и его производными. Характерные случаи:

§ Я уверен, что в скором времени эта свобода самовыражения будет тихо свернута. Раздвоение в головах избирателей будет носить временный характер, на следующих выборах Кремль не допустит никакой право-левой шизофрении.

§ В кастовом чувстве, чувстве избранности всегда есть элементы раздвоения личности, т.е. шизофрении (…) В истории России во времена Петра начинается период, который вполне можно образно назвать шизофреническим Произошло «раздвоение» Ивана на Иоганна и Ваньку.

Психиатрам, которых, вероятно, озадачит новаторское отождествление шизофрении и раздвоения личности, могу объяснить, что эта ошибка – следствие переосмысления злополучного слова по образцу английского “schizophrenia”, действительно употребляющегося в широком (непрофессиональном) обиходе в значении «раздвоенность, двойственность, внутренний разлад, противоречивость», например:

§ All his [P.White’s] best writing has a pioneer’s sense of endurance that appears in much of modern Australian fiction and an ominous feeling that is very European. This impression of two conflicting cultures made him often seem the most schizophrenic of writers and it was both his triumph and limitation. (The Guardian, Oct. 1,1990)

§ Those who look back with nostalgia at the gritty impenetrability of the Soviet era may regret some of the changes of the past decade, but there’s no doubt that Moscow is buzzing. Crisis or no crisis, the clubs, restaurants and bars are packed (and not just with tourists). One sign of this peculiar social schizophrenia is that retired doctors beg outside popular watering-holes while the capital’s gilded youth pursues its hedonistic search for pleasure inside. (The Independent, Nov. 6, 1999)

Английские и американские психиатры и журналисты нет-нет да и попытаются разъяснить, что это отождествление необоснованно:

After reading yet another reference in a newspaper to schizophrenia in the context of foreign relations (…), I feel as a mental health professional that there is a need to clarify this term. Schizophrenia is a mental disorder characterized by disorganized thought or speech, psychotic processes and auditory hallucinations. Although derived from the Greek word meaning “split mind”, schizophrenia is now defined as an entirely different disorder from “split personality”, which is now known as dissociated identity disorder.

Countries’ relations with one another may be contradictory, paradoxical or inconsistent, but they are not schizophrenic. Offhanded references to schizophrenia are disrespectful to those who suffer from this disorder. (The International Herald Tribune, March 28, 1997)

Русский язык до недавних пор этой ошибки избегал. Но кто устоит перед соблазном наступить на грабли, если это грабли импортного производства?

Итак, древность, современность, Европа, Азия, Россия – всё представлено в сознании российского обывателя одним языком: английским. Выходит, что под звучным словом «глобализация» в случае языка и культуры скрывается нечто иное, чем взаимное сближение народов. Между прочим, когда этого слова ещё и в помине не было, Махатма Ганди говорил: «Я хочу, чтобы в мой дом ворвались культуры всех народов. Но я против того, чтобы хоть одна из них сбила меня с ног».

Можно возразить, что слово «глобализация» применяется не к собственно языковому процессу, а к его причинам: при взаимном сближении экономических и политических систем английский просто выступает как удобный язык-посредник. Действительно, есть все основания говорить о выдвижении английского в число мировых языков – языков глобального использования, к каким в Средние века относилась латынь, а в XVIII веке французский (хотя ни о какой «глобализации» тогда и речи не было). Но так уж повелось, что представители одной нации между собой обычно общаются не на международном языке (если он не превратился в своего рода социальный диалект), а на своём национальном. Конечно, при условии, что они им в полном смысле слова владеют, относятся к нему творчески и не без уважения.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒