роман 4 страница

Наступившая ночь не принесла Мише никакого облегчения. Первый раз он узнал, что такое бессонница, потому что сна не было ни в одном глазу. Он непрестанно перебирал детали их разговора и скрупулёзно анализировал все сказанные им слова. Но безуспешно он пытался понять, что сделал не так, чем обидел Юлю, чем её оттолкнул, – в лихорадочной ночной горячке в возбуждённую Мишину голову так и не пришло ничего путного. Только одно парень понял – он явно поспешил. Ясное дело – стоило только девчонке поменять причёску, как он тут же начал вокруг неё увиваться. Надо было, наверное, немного повременить, надо было, наверное, не кидаться к ней сломя голову.

«Повременить? – с сарказмом обратился к нему его внутренний голос, – Ага, дожидайся, как же! А Юлю в это время перехватит кто-нибудь другой. А может быть, у неё уже кто-то есть?» И тут же неведомые доселе муки ревности, захлестнув всё Мишино сознание, принялись отравлять все его мысли, чувства и ощущения.

Еле-еле дотерпел парень до утра, почти всю ночь не спал, непрерывно строил разные планы, высказывал сам себе разные предположения, но так ни до чего конкретного и не додумался. Утром, на свежую голову, если, конечно, после бессонной ночи можно было считать его голову свежей, он дал себе обещание ни в коем случае не заговаривать с Юлей и ни в какие объяснения с ней больше не пускаться. Одним словом, решил затаиться и некоторое время подождать.

Однако в школе, стоило только Мише её увидеть, как все недавние обещания моментально испарились из его головы. На каждой перемене парня аж подбрасывало от нетерпения, – так ему хотелось подойти к девочке прямо сейчас, чтобы получить ответы на все вопросы и снять все вчерашние недоразумения. Подойти прямо при любопытных одноклассниках, только и ждущих какого-нибудь весёлого представления. Тем не менее, до конца уроков он всё-таки дотерпел. Но лишь только их отпустили, лишь только Миша вылетел из школы, как сразу же пристроился следом за Юлей, ни в коем случае не желая от неё отставать.

Но коварная одноклассница, по всей вероятности, уже догадываясь, что её начнут преследовать, домой отправилась на пару со своей подругой Катей. И сколько Миша ни надеялся, что они вот-вот разбегутся, подруги, судя по их поведению, совершенно не собирались расставаться.

Впрочем, ждал парень совсем недолго. Поняв, что его попросту водят за нос, он решительно догнал девочек и этой самой Кате, не стесняясь, выложил так:

- Слушай, Катюша, оставь-ка нас, пожалуйста, на минутку. Мне с Юлей нужно пообщаться наедине.

Подруга недовольно фыркнула, приостановилась, отстала на пару шагов, но сразу же пошла следом. Разумеется, как же она могла не пойти, если ей было до ужаса интересно, да ещё и Юля предупредила её, чтобы Катя её одну ни в коем случае не оставляла. Но возбуждённому Мише было уже совершенно наплевать, что посторонняя одноклассница всё видит и всё слышит.

- Юля, нам нужно серьёзно поговорить, – как можно увереннее произнёс он.

- Скажи-ка лучше, Миша, зачем ты меня перед подругой позоришь? – равнодушно ответили ему. – Чего ты хочешь узнать? Чего тебе надо?

- Объясни мне, чем я тебя не устраиваю? Чем я тебе не угодил? Чем тебе наши отношения не подходят?

- У нас с тобой никаких отношений нет, поэтому лично меня устраивает абсолютно всё. Если уж у тебя так загорелось, то найди себе какую-нибудь другую подругу, – так тебе лучше будет.

- Никакая другая подруга мне не нужна! Думаешь, зря я тебя выбрал? Да другая бы на твоём месте…, – всё-таки не удержавшись от пустого бахвальства, сгоряча ляпнул он.

- Что? – сердито произнесла она. – Что – другая бы?

- Ничего, – отвернувшись, пробурчал парень.

Но Юля уже рассердилась и рассердилась не на шутку. Оказалось, что вывести её из себя было проще простого. Девочка остановилась, губки её надулись, глаза прищурились, щёчки окрасились румянцем, а крылья маленького симпатичного носика при каждом вдохе начали гневно раздуваться. Миша, несмотря на всю его смелость, обнаружив такую резкую перемену, даже испугался.

- Ладно! Не хотела я тебе ничего говорить, а сейчас скажу! – грозно объявила она. – Я в твоём лице подходящего для себя парня не вижу. Когда я на тебя смотрю, то до сих пор вижу, как у тебя под носом сопли болтаются. И каким бы хорошим парнем ты ни был, мне от этих воспоминаний никуда не деться. Вот поэтому у нас с тобой ничего и не получится.

- Какие сопли? – растерянно переспросил Миша, и его рука непроизвольно потянулась к лицу, чтобы проверить, нет ли случайно под носом соплей. Но ничего предосудительного под носом, естественно, не оказалось, поэтому он с совершенно бестолковым видом, не понимая сути этой шутки, уставился на одноклассницу.

- Сейчас-то у тебя, конечно, никаких соплей нет, – наблюдая его показательную реакцию, удовлетворённо улыбнулась она. – Но раньше-то они были. В классе, может быть, в первом или во втором. И я этой запоминающейся картины до сих пор забыть не могу. Как посмотрю на твою физиономию, так их и вижу. Сам посуди, как же мы с тобой после всего этого будем ходить вместе.

Тут за Мишиной спиной злорадно хихикнула Катя. Сколько она ни крепилась, сколько ни сдерживала себя, но, дождавшись такой развязки, не рассмеяться всё-таки не смогла. Этот-то смех и вернул парню память окончательно. Тут-то и вспомнил покрасневший и смутившийся Миша, что в далёкие детские годы он и в самом деле любил такое развлечение. Специально копил полный нос жидких соплей, а потом осторожно выпускал их наружу. Свешивал сопли до нижней губы, а затем, резко вдохнув в себя воздух, втягивал свои сопли обратно. Очень скоро он развил в себе такое умение, что окружающие только диву давались. Мальчики, наблюдая столь завидное мастерство, от восторга с ума сходили, зато девочкам оно явно пришлось не по душе, – те лишь отворачивались от него да визжали. Но Миша, не унимаясь, бегал за девочками по всему классу, выпускал свои сопли и затягивал их обратно, радуясь дружному девичьему визгу. Неизвестно, сколько раз он пугал своими хитроумными затеями маленькую одноклассницу Юлю, но впечатлительная девочка, по всей видимости, запомнила его дрессированные сопли навсегда. И вот теперь его же собственные сопли, бумерангом вернувшись из детства, ударили Мишу прямо по его бестолковой башке.

Парень был до такой степени потрясён и растерян, что даже не заметил, как ушли обе его одноклассницы. Когда же он всё-таки очнулся, то обнаружил, что стоит совсем один и находится в полной и совершенной прострации. Что теперь делать, куда теперь податься и как теперь жить, – Миша не имел ни малейшего представления.

«Надо было напоследок её хотя бы дурой назвать, – запоздало подумал он. – Может быть, мне бы тогда легче стало». Но хорошая мысль, как это часто случается, пришла к нему с явным опозданием.

В ходе истории с Юлей Миша пережил самое сильное потрясение со дня гибели своего отца. Хотя сами по себе эти события были, конечно, совершенно не сопоставимы, но очень уж всё неблагоприятно совпало на этот раз. Первая настоящая любовь, слишком поспешное объяснение с девушкой, её весьма неприятный и очень неожиданный отказ, да ещё и произошедший в присутствии чересчур любопытной свидетельницы, а самое главное – открывшиеся позорные подробности его золотого детства в виде проклятых соплей. А хуже всего оказалось то, что надеяться Мише было не на что. Как бы он теперь ни страдал от нежданно нагрянувшей любви к Юле, предпринимать какие-то новые шаги ей навстречу не имело никакого смысла. Не хватало ещё, чтобы чрезмерно брезгливая и злопамятная одноклассница выступила по этому поводу перед всем классом. Выступила бы и без обиняков заявила: «Не хочу встречаться с Мишей, потому что в первом классе у него под носом постоянно болтались сопли». Уж после такого-то заявления ему бы оставалось лишь провалиться под землю – куда-нибудь в так называемые тартарары. А ведь он и без подобного позора уже достаточно прославился, когда зловредная Катя со смехом наблюдала, как легко и просто Юля его отшила. Хватило ему, откровенно говоря, и одной свидетельницы.

Тем не менее, несмотря на все передряги, недоступная Юля вовсе не перестала его привлекать. Дома красивая девочка ни на минуту не выходила у Миши из головы, а в школе, благодаря тому, что они учились в одном классе, поневоле мозолила глаза. И что бы она ни делала, чем бы ни занималась, но на переменах и на уроках Миша, не переставая, только за ней и следил, только на неё и поглядывал. Хотя их общение, разумеется, полностью прекратилось. И вообще, с того ужасного дня в жизни несчастного парня началась полоса чёрной депрессии. Он даже на осенний бал не пошёл, чтобы лишний раз себя не искушать, а молча и одиноко сидел и страдал дома. Другие девочки его уже ничуть не привлекали, а Юля, одна-единственная, ни его скороспелых чувств, ни его одиозной личности ни понять, ни принять, по-видимому, не захотела.

Отчаявшись, Миша всеми силами попытался вызвать у себя в душе ответную ненависть к однокласснице. Дома он принимался тщательно выискивать в этой вредной девчонке самые разные недостатки и пытался относиться к ней лишь критически, всеми силами стараясь изобразить её мысленный портрет самыми мрачными красками. Однако стоило ему прийти в школу и вновь увидеть Юлю, как всё нагромождение тёмных Мишиных мыслей исчезало и испарялось от одного Юлиного образа, а сам этот образ вновь становился изумительно светлым и ярким и представал во всём своём великолепии. На том и заканчивалась вся Мишина ненависть, заканчивалась, так по-настоящему и не начавшись.

Временами в его тревожных мыслях всплывал вполне разумный вопрос: «А за что же, собственно, я так страдаю?» Никаких отношений у него не сложилось, ничего хорошего от общения с Юлей он не получил, ничего интересного не видел, а от своей любви только вдоволь намучился да настрадался. И поскольку его мучениям, судя по обстоятельствам, не предвиделось никакого конца, а страдания никак не прекращались, то Миша поневоле задавал себе новый вопрос: «А в чём же, собственно, я виноват, и за что же, собственно, всё это на меня свалилось?» Ведь сколько бы он в себе ни копался, никакой сколько-нибудь стоящей вины за собой так и не находил. Единственным, в чём его обвинили, оказались дрессированные детские сопли, – глупая, конечно, но весьма безобидная шутка. Дурацкая, надо сказать, шутка. Вот на эти-то самые сопли и обрушилась вся неизрасходованная Мишина злость.

Ох, как ненавидел он теперь эту невинную физиологическую жидкость, как сильно презирал её, как сетовал на странную человеческую природу, наградившую homo sapiens таким досадным приобретением, как сопли. Ох, как мечтал он вернуться в прошлое, вытереть эти позорные сопли маленькому самому себе, отвесить глупому самому себе подзатыльников, научить бестолкового самого себя, как нужно обращаться с девочками. Обращаться так, чтобы не возникало потом таких печальных последствий. Однако в прошлое он отправиться не мог, и довести маленького самого себя до слёз Мише было не суждено. Не было для этого ни машины времени, ни каких-то других известных науке способов. Не было, и скорого их появления не предвиделось.

Друзья, конечно, сразу сообразили, что произошло с Мишей, – как ни крути, а парни они были сообразительные. Тем более что для сообразительности у них была не одна голова, а целых семь. Кроме того уже через неделю о том, что Юля отшила Мишу, знал весь класс. Кто именно тут проговорился, – то ли Катя, то ли сама Юля – так и осталась загадкой, но несчастного парня все дружно начали жалеть. Особенно старались девочки. По всей видимости, позорных подробностей выяснения отношений Миши и Юли никто не узнал, – ведь в противном случае неудачника, несомненно, осмеяли бы и замучили бы шутками. Но поскольку от всеобщей сдержанной жалости лучше Мише не становилось, он, разумеется, предпочёл бы, чтобы о нём самом и обо всём случившемся как можно скорее забыли. Однако сделать это было непросто, – он сам своим мрачным видом, не отдавая себе отчета, постоянно об этом напоминал. Когда же, совершенно отстранившись от жизни, Миша ещё и не пришёл на осенний бал, чаша терпения его друзей переполнилась.

- Парни, Мишаня совсем плох. Надо с ним что-то делать, – в дружеской беседе сообщил парням Женя.

- Сами видим, что плох. А что же мы, по-твоему, сделаем, если он так раскис? – пожав плечами, задал вопрос Дима.

- Совсем раскис, – подтвердил его утверждение Вова. – Полностью.

- Если судить по его виду, то он вообще не жилец, – покачал головой Костя. – В гроб краше кладут.

- Сам ты не жилец! – возмутился Олег. – Много ты покойников видел, чтобы рассуждать, краше их кладут или не краше? А Мишу мы должны вернуть к жизни и вернём обязательно!

- Естественно, вернём. Он хоть и раскис, но надежда ещё есть, – уверенно кивнул головой Лёша.

- Ладно, хватит базарить. Будем спасать Мишу, – твердо произнёс Андрей и поставил в этой дискуссии точку.

Все, разумеется, согласились, и с тех самых пор всеми возможными силами начали спасать Мишу. Друга в курс дела они вводить не решились, опасаясь, как бы ни стало ещё хуже, а все свои планы принялись вынашивать и строить за его спиной.

Первым делом друзья решили разобраться со строптивой Юлей, – она, как им думалось, и являлась главной виновницей всех Мишиных несчастий. Однако упрямая девочка оказалась совсем не проста. Однажды, после уроков, оказавшись одна против семерых парней, зажатая ими в угол, она спокойно выслушала все их недружелюбные претензии и нападки, а затем, ничуть не волнуясь, заявила:

- Вы, ребята, конечно, молодцы, что так дружно своего друга защищаете, но обратились вы ко мне явно не по адресу. Ваш Миша, если хотите знать, ничего особенного мне не говорил, а в свои сердечные тайны посвящать даже не собирался. Насчёт этого я не в курсе. Если уж он и страдает по кому-то, то явно не по мне. Так что, ребята, извините.

- Ты чего, Юлька, нам мозги паришь? Все говорят, что это ты его отшила! – грубо наехал на неё Вова.

- Да, не прикидывайся! – вторил ему Женя.

- Неужели? – изобразила совершенно натуральное удивление одноклассница. – Что вы говорите! Я его ещё и отшила, оказывается. Когда же это у нас произошло, если ни о чём подобном мы даже не разговаривали. Идите-ка лучше другую дурочку поищите, которая бы вашего Мишу отшивала. У него, как мне кажется, знакомых девочек полшколы! Вот с ними лучше и пообщайтесь, – может быть, какую-нибудь ненормальную среди них найдёте.

- Ты чего, Юля, такая странная. Мы же всё про вас знаем, а ты отпираешься, – попытался урезонить её Олег.

- Да? Ну и что же вы знаете? И кто вам, интересно, об этом сказал? Миша сказал? Это вы у него спросили?

Парни примолкли. Судя по всему, у Миши они ни о чём не спрашивали, – сколько ни пытались они вывести друга на откровенный разговор, тот лишь злился, посылал их подальше или с необъяснимым упорством молчал.

- Всё! Вижу, что ответить вам нечего, – резюмировала Юля их молчание, растолкала столпившихся на дороге парней и вырвалась на свободу. Так и не добились они от неё ничего.

После этого совершенно безуспешного разговора в спасении Миши наступил второй этап. Друзья собрались все вместе и вновь начали предлагать, что можно сделать. Учитывая серьёзность ситуации, решили не отвергать ни одного предложения, каким бы смешным или абсурдным оно ни выглядело. Сам Миша, естественно, на этом совещании не присутствовал, поэтому об открывавшихся ему перспективах абсолютно ничего не ведал. Парни тем временем взялись за него всерьёз.

Чего только ни делали с Мишей, чтобы снова вернуть его к жизни, чтобы как-то развеселить, чтобы заставить забыть Юлю. Не слушая никаких возражений, не принимая никаких отговорок, не обращая никакого внимания на его апатию, друзья буквально силой тащили Мишу за собой, выталкивали его на коньках на каток, усаживали на лучшие места в кино, заставляли до одури нарезать круги на лыжах, уговаривали часами играть в футбол или в хоккей, принуждали драться с парнями из соседней школы, тянули искать приключений на танцах в ДК, убеждали день-деньской мёрзнуть на зимней рыбалке, завлекали играть в карты на деньги и приневоливали делать всё то, что только приходило в их хитроумные головы.

Самым главным изобретением неугомонных друзей оказалась знаменитая встреча Нового года. На это мероприятие Олег с Андреем ухитрились купить две бутылки водки, Лёша раздобыл бутылку шампанского, а Костя стибрил у родителей полтора литра самогона. Достаточно много для первого раза, ведь до того памятного дня практически никто из них спиртного не пробовал. Никаких девочек на праздник решили не звать, чтобы не наводить Мишу не грустные мысли, зато подготовили восемь новогодних костюмов, включая, разумеется, костюмы Деда Мороза и Снегурочки.

О бурных приготовлениях своих друзей Миша не имел ни малейшего представления, поэтому, оказавшись тридцать первого декабря в гостях у Андрея, крайне удивился. Родителей, естественно, не было, а новогодний стол просто ломился от угощения. И хотя парень подозревал, что всё это устроено только ради него, он даже не догадывался, что ждёт его впереди. Друзья не зря так старались, – в эту ночь, впервые за последние месяцы, на Мишином лице наконец-то появилась улыбка. И хотя Юля всё ещё не покидала его мыслей, впервые он сумел от неё по-настоящему отвлечься.

Апогеем праздника, когда всё уже было выпито, оказался костюмированный карнавал. Он начался прямо в квартире, а затем, не сумев удержаться в четырёх стенах, шумным потоком вырвался на улицу. Было слегка за полночь, и на весёлых улицах города Потеряева только ряженых к тому времени и не хватало. Традиционные Дед Мороз и Снегурочка, а также присоединившиеся к ним Снеговик, Зайчик, Красная Шапочка, Гриб Мухомор, Баба Яга и Кощей Бессмертный чрезвычайно повеселили и позабавили праздношатающуюся городскую толпу. Мишу, безусловно, с самого начала планировали сделать Дедом Морозом, но этот костюм, к сожалению, не подошёл ему по размеру. В итоге, так как женские роли играть было не этично, самым безобидным и подходящим для Миши оказался ушастый Зайчик. Остальные парни нарядились, кто во что горазд. Олег стал Дедом Морозом, Лёша – Снегурочкой, Женя – Снеговиком, Вова – Красной Шапочкой, Дима – Грибом Мухомором, Костя – Бабой Ягой, а Андрею, как хозяину дома, не оставалось ничего другого, как нарядиться Кощеем Бессмертным. Тем более что его высокий рост и тяжёлый, насквозь пронизывающий взгляд самым естественным образом располагали именно к этому образу.

С радостным шумом и громкими криками пройдя по близлежащим дворам, ряженые выплеснулись на улицу и направились в сторону главной городской площади – традиционному месту новогодних гуляний. У парней неожиданно проснулся артистический дух, и все они начали активно и очень живо играть свои роли. В общем, действовали, насколько им хватало ума и таланта. Встречные прохожие, увидав такое небывалое чудо, тут же бросались к ним с объятиями, поцелуями и початыми бутылками. Маленькие дети приходили в неописуемый восторг. Многие тут же присоединялись к весёлому шествию, и следом за ряжеными скоро потянулась настоящая толпа. Когда, миновав несколько кварталов, они подходили к площади, то со стороны уже выглядели как небольшая демонстрация. У следивших за порядком милиционеров, при виде этой несанкционированной процессии, от изумления, право слово, округлились глаза и отпали челюсти. Тем не менее, учитывая праздничную новогоднюю ночь и общее исключительно весёлое настроение, на площадь, в апогей народных гуляний эту подозрительную процессию всё-таки пропустили.

Вот на этой-то городской площади, едва ряженые туда проникли, началось нечто невообразимое. Радостных друзей то подхватывали весёлые хороводы, то увлекало за собой коллективное катание с горок, то захватывали самодеятельные песни и танцы. Помимо этого парням поневоле кружили голову непрестанные объятия и поцелуи с какими-то незнакомыми визжащими от восторга девушками и изрядно подвыпившими женщинами, а также то и дело бодрили непрерывные, рюмка за рюмкой, подносимые им на радостях сто грамм. В толпе быстро раскусили, что за накладными бородами, париками и масками скрываются молодые задорные парни. Именно поэтому каждого из них непременно держали под руки две какие-нибудь жаждущие ласки красотки, между тем как их кавалеры, не обращая на подобные женские шалости ровным счётом никакого внимания, считали своим долгом ряженых обязательно угостить. Другими словами, вокруг восьмерых друзей закрутилась какая-то бесконечная, весёлая карусель. Дамы и их кавалеры время от времени менялись, но ужасно волнующий целовательно-наливательный процесс не прекращался практически ни на минуту. Самой большой популярностью в народе пользовались, разумеется, Дед Мороз и Снегурочка, а также Красная Шапочка и Баба Яга. Остальным внимания доставалось чуть меньше, но и они, спустя считанные минуты, буквально пошли по рукам.

Парни, естественно, не ожидали, что заварят такую кашу. Как ни крути, но подобное общение с женщинами и употребление в таких непомерных количествах алкоголя у всех у них происходило в первый раз. Они и за столом у Андрея выпили вполне достаточно, однако, оказавшись в эпицентре веселья, в силу отсутствия опыта и сложившихся обстоятельств, не могли никому отказать. Тем не менее, долго так продолжаться не могло. Вскоре Миша почувствовал, что ему совсем плохо, и жалобным голосом запросился домой. На его счастье, рядом оказались Снеговик и Кощей Бессмертный или, другими словами, Женя и Андрей. Оставив остальных друзей героически погибать на площади, оба они подхватили бедного Зайчика под руки и поволокли его за собой.

Как они шли, и что с ними было по дороге – этого уже никто не запомнил, однако, через все преграды и препятствия, до Мишиного дома они всё-таки добрались. Именно в таком виде – в виде пьяного, бесчувственного и до ушей зацелованного Зайчика – они и передали сына бесцеремонно разбуженной и несказанно изумлённой Алевтине Романовне. Приняв в свои руки неожиданно явившееся сокровище, Мишина мама едва не задохнулась от возмущения. Сначала она хотела ругаться, но вскоре обнаружила, что Снеговик и Кощей Бессмертный, бессмысленно выпучившие на неё свои глаза, не только ничего не понимают, но ещё и едва стоят на ногах. Разглядев весёлую троицу во всех деталях, Алевтина Романовна долго не могла сообразить плакать ей в первую очередь или смеяться, – ведь очень уж потешно они в своих костюмах смотрелись, но чересчур плачевно при всём при этом выглядели. В конце концов, решительная женщина загнала всех троих к себе домой, раздела их и уложила спать. Так, под её бдительным оком, они и почивали, пока на следующий день к ним полностью не вернулось сознание, а также частично не вернулась память.

Зато остальным, затерявшимся на площади друзьям, когда они всё-таки вырвались из людских объятий и вернулись к Андрею, входную дверь никто не открыл, – хозяина не было дома. Пришлось изрядно потрёпанным, ничего не соображающим Деду Морозу, Снегурочке, Красной Шапочке, Грибу Мухомору и Бабе Яге топать к себе домой прямо в своих карнавальных костюмах. Кроме того все они были ещё и в губной помаде, щедро размазанной по их усталым и измученным, но всё-таки несказанно счастливым лицам. Стоит признать, что зрелище они являли собой просто-напросто изумительное. Однако далеко не все счастливые родители в тот предрассветный утренний час первого января нашли в себе силы радоваться возвращению своих детей. Хотя некоторые из них, несмотря на бессонную новогоднюю ночь, были очень и очень рады. До того рады, что всыпали своим пьяным отрокам по первое число. Именно этой несказанной и неописуемой родительской радостью и закончился тот незабываемый карнавал.

Тем не менее, даже после столь весёлого Нового года, к нормальной жизни Миша так и не вернулся, а безответная любовь к Юле отравляла всё его существование до конца учебного года. Друзья, надо отдать им должное, пусть не столь активно как в новогоднюю ночь, но весьма и весьма целеустремлённо продолжали спасать своего друга вплоть до летних каникул. А летом, едва роковая одноклассница перестала ежедневно показываться ему на глаза, Миша начал медленно оживать. В конце концов, дело дошло до того, что он даже познакомился с другой девушкой.

Как-то раз, всей компанией, друзья загорали на городском пляже и расположились неподалёку от загоравших на тёплом песочке трёх весёлых подруг. Сначала парни с девушками лишь переглядывались да пересмеивались, а затем, принимая во внимание явную Мишину заинтересованность, дружно самоустранились и вытолкнули Мишу вперёд. Так они позволили своему другу первому проявить инициативу, первому подойти, первому познакомиться и, соответственно, выбрать самую красивую из подруг. Или, правильнее сказать, выбрать ту, которую он сам предпочёл.

Эта-то случайно встретившаяся девушка Алёна и спасла Мишу окончательно. И хотя их летний роман продлился недолго, растаяв бесследно вместе с первой пожелтевшей листвой, к новому учебному году измученный сердечными невзгодами парень сделался уже совсем другим. Он так разительно ожил и повеселел, что удивил даже Юлю, очень долго недоумевавшую, с чего бы это Миша, после всех своих прошлогодних страданий, совершенно её не замечает и даже, по-видимому, принципиально не желает замечать.

Таким образом, если непосредственно спасательные мероприятия спасти Мишу так и не смогли, то компанию его друзей они уж точно сплотили. Именно тогда, после всех этих совместных развлечений и забав, окончательно сложилась и сплотилась та неповторимая и неподражаемая компания, которую в следующем учебном году Мишина мама в отчаянии назвала бандой. А выражение «спасать Мишу» стало с тех пор крылатым. Постепенно его смысл несколько изменился и в узком кругу друзей приобрёл значение тёплой и дружеской встречи. Так они и выражались ещё долгие годы в разговорах друг с другом: «Едем на рыбалку спасать Мишу», «Сегодня вечером играем в футбол. После футбола спасаем Мишу», «Встречаемся у Лёши. Будем спасать Мишу», «Взяли ящик пива. Будем у Кости в гараже спасать Мишу», «Сегодня Дима позвал к себе в гости. Предложил спасать Мишу», «Едем в Москву на Мишину свадьбу. Будем два дня подряд спасать Мишу». Причём использовали эту фразу даже в отсутствии самого главного героя, когда в собиравшейся компании Миши и близко не было.

Однажды это оригинальное выражение достигло ушей Алевтины Романовны. Когда она уяснила себе его настоящий смысл, негодованию Мишиной мамы не было предела. «Вот ведь какие негодяи! Мишу они, видите ли, спасают! А что же я, по их мнению, делаю?» Мама к тому времени, отправив сына в Москву, уже несколько лет упорно и безуспешно спасала его от вредного влияния закадычных школьных друзей. Однако прежние мальчики стали уже взрослыми, и перевоспитывать их теперь не имело никакого смысла. Так они и продолжали спасать Мишу, независимо друг от друга: Алевтина Романовна – по-своему, а банда весёлых парней – по-своему. И рассерженная мама не могла ничего поделать, – приходилось принимать друзей сына такими, как есть.

Само собой разумеется, Юля блистала вплоть до выпускного вечера, царствуя до тех самых пор, пока не распался их школьный коллектив. И всё это время она искушала своей юностью и красотой неокрепшие мальчишечьи сердца. Лишь семеро закадычных Мишиных друзей, не обращая внимания ни на саму коварную Юлю, ни на её злокозненную красоту, из чувства мужской солидарности дружно её игнорировали. То ли красавица и в самом деле им не нравилась, то ли печальный Мишин опыт их кое-чему научил.

Как оказалось, Костя и Дима ждали их в буфете. Сильно опоздав на торжественную часть, пустяками они заниматься не стали и в зрительный зал не пошли, зато направились прямо в буфет, где приступили, на их взгляд, к самому главному. И к тому времени, как их обнаружили друзья, стоящая перед Костей и Димой бутылка водки была уже почти пуста, а над столом спокойно и неторопливо текла приятная и интересная беседа.

- Ни хрена себе дела! Вы уже без нас начали! – увидав такую живописную картину, откровенно возмутился Андрей.

- И никого даже не позвали! – вторил ему Лёша.

- Чего вы так разорались? Мы на вас столик заняли, идите сюда, садитесь, – невозмутимо ответили им улыбающиеся друзья. – Не заняли бы мы для вас столика, отирались бы вы сейчас где-нибудь по углам.

Замечание и в самом деле было вполне уместным. Лишь только закончилась торжественная часть, встретившиеся после долгой разлуки выпускники, разбившись на небольшие компании, разбежались по всему ДК в поисках хорошего места. Весь буфет в одну минуту был оккупирован, а тем, кто туда не вместился, пришлось искать какое-нибудь альтернативное местечко в холлах, коридорах или на лестницах. Там, почти повсеместно, оказалась развёрнута выездная торговля, на которой в большом количестве предлагались выпивка и закуска – всё самое необходимое для достойной и позитивной встречи выпускников.

Миша и его компания времени зря не теряли. Одноклассниц они усадили на лучшие места, а сами устроились, как придётся. Стульев всем не хватило, однако Дима и Костя, вовсе не без умысла, заняли свой столик прямо у окна. Благодаря такой практичной предусмотрительности, Женя, Вова и Миша без особых проблем уселись на подоконнике. Судя по обстоятельствам, кроме них десятерых никто из одноклассников на юбилей больше не явился, а иначе бы, ещё в зрительном зале, их шумную компанию пришедшие обнаружили бы всенепременно. Но грустили об этом недолго. Лишь только все поняли, что ждать больше некого, мужчины совершили несколько рейдов к буфетной витрине, а вслед за этим начался импровизированный банкет.

Точно такие же банкеты происходили и за соседними столиками, а также во всех без исключения холлах первого и второго этажей. Кое-где выпускников одного класса собралось довольно много – человек так пятнадцать-двадцать, а где-то их количество ограничивалось всего лишь двумя-тремя. Местами среди бывших учеников выделялись своими седыми головами пришедшие на юбилей учителя, а кое-где и сами выпускники сияли исключительно лысыми да седыми макушками. Эти-то древние выпускники, чаще всего, и были представлены самыми малочисленными группами.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒