Дневник Джоя 2 страница

Человеческое «погодное явление» — это неповторимое мгновение движения чувств. Оно не похоже на неподвижную фотографию, так как обладает своей длительностью подобно аккорду, паре тактов или целой музыкальной фразе. Оно может длиться от доли секунды до нескольких секунд. В каждый отдельный краткий момент времени чувства Джоя изменяются вместе с восприятием, и каждый раз создается совершенно особая картина чувств в движении: внезапный всплеск интереса; поднимающаяся, а затем спадающая волна голода; приливы и отливы удовольствия. Джой Переживает жизнь как последовательность наплывающих друг на друга моментов.

Четыре эпизода первой части книги описывают моменты, последовательно происходящие утром одного дня, когда Джою было шесть недель, Сначала Джой смотрит на солнечный свет, падающий на стену его комнаты («Пятно солнечного света»). Затем он переводит взгляд на перекладинки своей кроватки и находящуюся за ними стену («Песни пространства»). Потом он чувствует голод и плачет («Буря Голода»), и, наконец, он накормлен («Буря голода затихает»). Подобно кадрам кинофильма, один момент может сменить другой, продолжить его, или оборвать, отделяясь от него ничем не заполненной паузой. Джою пока неясно, как после одного момента он оказывается в следующем, происходит ли что-то между ними и что именно. Его чувства все время сосредотачиваются на том или ином моменте, и каждый из них он переживает весьма интенсивно. Многие описанные моменты оказываются постоянно возвращающимися ситуациями его жизни.

Глава 1

Пятно солнечного света

Джой только что проснулся и пристально смотрит на пятно солнечного света на стене за его кроваткой.

Там сияет пространство,

Нежный магнит притягивает.

Пространство теплеет и оживает.

Там внутри в медленном танце

начинают кружиться друг с другом

какие-то силы.

Танец приближается.

Все устремляется навстречу ему.

Он все ближе и ближе,

но никогда не оказывается здесь.

Возбуждение начинает спадать.

Для Джоя большая часть его столкновений с миром драматична и эмоциональна, причем элементы этой драмы и ее суть далеко не очевидны для нас, взрослых. Из всего, находящегося в комнате, именно пятно солнечного света привлекло внимание Джоя. Его захватывают яркость и интенсивность. В свои шесть недель от роду он уже может видеть достаточно хорошо, хотя еще не вполне совершенно. Ребенок в состоянии воспринимать различные цвета, формы, интенсивность. Он рождается с выраженными предпочтениями: хочет смотреть на определенные предметы, знает, что ему нравится. Самым важным элементом, определяющим его предпочтения, является интенсивность воспринимаемого. Нервная система младенца готова сразу же оценить интенсивность света, звука, прикосновения или другого раздражителя, который он способен воспринять органами чувств. Интенсивность испытываемых ощущений — вероятно, самое первое доступное указание, позволяющее решить, приближаться к объекту или держаться от него в стороне. Интенсивность может побудить его попробовать защититься. Она направляет его внимание и любопытство и определяет уровень его внутреннего возбуждения. Стимул слабой интенсивности (как, например, включенная днем лампа) мало привлекает малыша. Если воздействие чересчур интенсивно (как от прямого солнечного света), ребенок будет избегать его. Но если объект, подобно пятну солнечного света, вызывает умеренно сильные ощущения, то младенец будет просто очарован, захвачен им. Интенсивность, которую он может вытверживать, его возбуждает, и он сразу на нее откликается всем своим существом: он оживляется, его внимание обостряется. Солнечное пятно становится «нежным магнитом», притягивающим все чувства младенца.

В этом возрасте Джоя привлекает все то, что заключено в четкую рамку. Края солнечного пятна приковывают его глаза к той границе, где соприкасаются светлые и темные части стены. Можно сказать, что солнечный свет притягивает его взгляд, но именно края удерживают его.

Как Джой узнает, что сияющее пространство находится там? Откуда он знает, что оно, например, не здесь, совсем рядом с ним? Даже в столь юном возрасте ребенок способен воспринимать расстояние и отличать одну область пространства от другой. Вскоре он разделит все пространство на две отдельные части: «ближайший мир», находящийся в пределах досягаемости вытянутой руки, и «дальний мир», дотянуться до которого он не может. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем Джой будет в состоянии дотягиваться до того, что его привлекло, схватывать и удерживать это. Тем не менее, в шесть недель он уже учится различать достижимое и недостижимое пространство. (Эта способность поможет ему позже освоить принципиально важный для него «акт хватания», и он выделит для себя то, что действительно находится в пределах его досягаемости. Бессмысленно пытаться дотянуться до луны или даже до вещей, находящихся в другом конце комнаты.) Для младенца, в отличие от взрослого, пространство не является непрерывным и целостным. Оно напоминает, скорее, пузырь, окружающий его на расстоянии вытянутой руки. Даже слепые дети, когда начинают хватать и дотягиваться до объектов, тянутся к звучащей игрушке только в том случае, когда она находится в пределах этого радиуса. Они, также как и зрячие дети, делят пространство на две части,' но делают это не глазами, а ушами. Таким образом, солнечный зайчик, находясь вне пределов будущей досягаемости Джоя, оказывается « там».

Почему солнечное пятнышко для Джоя «оживает», представляется ему «какими-то силами, кружащимися в медленном танце»? Этот эффект определяется особенностями внимания Джоя, тем, как он исследует пятно света, как смотрит на него. В этом возрасте младенцы могут уставиться на что-то, как будто их взгляд при кован и они «вынуждены» смотреть на одно и то же место. В подобном состоянии ребенок вполне активен психически, а не погружен, как это бывает со взрослыми, в смутные грезы.

Такого рода моменты в жизни младенца часто беспокоят родителей. Представьте себе, что вы держите на руках свою шестинедельную малышку. Вы смотрите ей в лицо и хотите поиграть с ней, а она не сводит глаз с того места на вашем лице, где кончается лоб и начинаются волосы. Вам хочется, чтобы она смотрела вам в глаза, вы улыбаетесь ей, чтобы поймать ее взгляд. Но эта улыбка не дает результата. Вы можете, как это и делает большинство родителей, продолжить попытки привлечь ее внимание: корчить смешные рожицы или даже немного покачать ее из стороны в сторону, надеясь, что физическое движение освободит ее взгляд. Но она по-прежнему пристально и неотрывно смотрит на линию ваших волос. Многие родители интерпретируют этот взгляд в сторону как настоящее отвержение и могут даже отказаться от попытки установить контакт глазами. Но это вовсе не является отвержением, напротив, это вполне нормальное явление, которое называется непроизвольным, «принудительным» вниманием.

Временами вам все-таки удается привлечь или перехватить взгляд малышки, но даже когда ваши попытки безуспешны, у вас часто возникает впечатление, что она каким-то образом замечает ваши усилия. И это соответствует истине: она действительно внимательно рассматривает ваше лицо, но лишь периферическим зрением. Все дело в том, что ее глаза прикованы к рамке, а не к картинке.

Джой пристально смотрит на край, отделяющий пятно Света от стены. Но то, что его взгляд направлен в какую-то одну точку на границе солнечного пятна, не означает, что он обращает внимание только на это место. Хотя мы часто и не осознаем этого, мы легко можем отделять фокус зрения (то, на что именно направлены наши глаза) от фокуса внимания (того, на что мы обращаем внимание). Вспомните, как вы ведете машину: ваши глаза смотрят на дорогу прямо перед вами, а внимание может блуждать из стороны в сторону (к объектам на краю вашего поля зрения), забегать в будущее или обращаться к прошлым событиям. Попробуйте выбрать какое-то место на чистом листе бумаги и пристально на него смотреть. Когда вам это наскучит, то фокус внимания — но не ваши глаза — начнет перемещаться на соседние участки страницы. И по мере того как ваше внимание будет скользить по ним, они начнут меняться и даже исчезать. Цвета могут перетекать друг в друга: то, что первоначально казалось белым, начинает приобретать зеленоватый или красноватый оттенок, эти два цвета могут меняться местами. Точно также может изменяться и яркость участков, подобно тому как становится другой освещённость горы под лучами света, падающего сквозь неторопливо плывущие по небу облака. Или же плоская страница начинает как бы менять форму вокруг точки фиксации взгляда: то она выгибается горбом, то растворяется или прогибается внутрь. Такого рода иллюзии возникают, когда фокус внимания и точка фиксации взгляда не совпадают и вступают друг с другом в игру.

Точно также и Джою быстро надоедает смотреть в одно и то же место на границе света и тени. По всей вероятности, его взгляд как бы прилипает к одной точке, в то время как фокус внимания начинает смещаться и блуждать вокруг. Переключая внимание, он исследует внутреннюю часть солнечного пятна, видимую периферическим зрением. Как только это происходит, у него возникают зрительные иллюзии того же рода, что и у взрослого. Пятно солнечного света «оживает»: оно начинает двигаться, менять форму и цвет. Джой еще не знает, что всё это — лишь фокусы, трюки, создаваемые особым взаимодействием зрения и внимания. Оживая, солнечный зайчик представляется ему «игрой, танцем сил». Джой вступает в динамические отношения с солнечным пятнышком. И все его восприятие носит такой же характер. «Снаружи» для него не существует «мертвых», неодушевлённых объектов, и все новые силы включаются в игру. По мере того как они завладевают вниманием Джоя, солнечное пятно становится подвижным и начинает кружиться в медленном танце.

Благодаря игре цветов, складывается впечатление, что солнечное пятно теплеет и приближается к Джою. Младенцы этого возраста уже обладают цветовым зрением. Пятно солнечного света на фоне белой стены выглядит желтоватым, а стена по сравнению с ним кажется слегка голубоватой. Интенсивные «теплые» цвета, такие как желтый, выступают вперед, «холодные» же цвета, подобные синему или голубому, как бы отступают назад. Поэтому Джою кажется, что солнечное пятно движется к нему, а стена отодвигается назад. Таким образом, у пространства есть центр, который непрерывно приближается, подобно тому как музыкальный тон медленно повышается, но никогда не выходит из слышимого диапазона. Одновременно вокруг центра существует пространство, которое медленно отступает назад. Центр, оживляемый танцующими силами, кажется все время приближается к малышу, но никогда его не достигает. Благодаря этому, приближающееся пятно на фоне отступающей стены создает ощущение непрерывного обновления: пятно как бы «выворачивается» наружу.

Находясь во взаимодействии с пятном, малыш ощущает, как «все устремляется навстречу ему»; он ждет: что-то должно произойти («он все ближе и ближе»), потом это «возбуждение» напряженного ожидания «начинает спадать».

Эта игра ощущений и иллюзий зачаровывает Джоя: световое зрелище захватывает не только его глаза, но и всю нервную систему. Младенцы любят переживания такого рода, когда стимуляция и возбуждение нарастают, но только не слишком быстро и сильно. (Когда вы хотите захватить внимание вашего малыша и удерживать его, вы интуитивно повышаете голос и делаете более выразительной мимику.) Когда стимулы слабеют или перестают изменяться, младенцы начинают скучать и переключаются на что-то другое. Так и Джою через некоторое время наскучивает эта игра: она потеряла свою новизну и напряженность. Его внимание внезапно слабеет, и он осматривается в поисках других впечатлений. В этот момент он отворачивает голову от залитой солнечным светом стены.

Джой только что отвернулся от стены и смотрит на палочки, из которых состоит боковая решетка его кроватки, и на виднеющуюся за ними более темную дальнюю стену.

Внезапно появляется пространство.

Как столб, тонкий и упругий. Стоит неподвижно и звучит мелодично.

Вот откуда-то в песню вступает новый голос.

Это — столбик пространства рядом с первым.

Он тоже поет — в гармонии с первым.

Обе мелодии переливаются в едином дуэте,

одна звучит громко, другая тихо.

Вдалеке большие и мягкие объемы пространства. Ритм их звучания глубже и медленнее.

На фоне далекого медленного ритма то выдвигается

вперед, то отступает ясный, яркий дуэт.

Оба звучащих пространства переплетаются

и сливаются в единую песню,

которая наполняет мир.

Вдруг врывается совсем другая нота.

Стремительная звезда, что проносится мимо

и быстро исчезает.

Поворачивая голову, Джой тут же наталкивается взглядом на один из столбиков решетки своей кроватки, и его поражает темное и блестящее дерево, которое находится так близко от лица. Пока что Джою все равно, появился ли этот столбик сам или же возник в результате поворота головы. Он начинает существовать перед его глазами, на переднем плане.

Этот столбик выступает как нечто отличное от затененной стены и других лежащих за ним пространств. Он сделан из отполированного до блеска темного дерева и легко захватывает внимание ребенка, прежде всего, потому что находится очень близко и выглядит ясным, плотным, более ярким, не таким, как все остальное. В этом возрасте Джой лишь частично фокусирует взгляд, чтобы увидеть предметы, находящиеся на разном расстоянии от него. Поскольку он пока не может ясно видеть всю комнату, большие куски дальней стены кажутся ему размытыми, но все же видимыми, подобно деталям отдаленного ландшафта для взрослых.

Для Джоя столбик кроватки — не просто сделанная из дерева деталь. Это особого рода объем среди многих других окружающих его объемов пространства. Но у него другой чувственный тон, не такой, как у остального пространства. Термин «чувственный тон» означает различные чувства, которые столбик кроватки может вызывать у Джоя. Как нам представить себе это яснее?

В игре «Ассоциации» (в оригинале «Боттичелли») водящий загадывает кого-нибудь. Играющие пытаются отгадать, кого он имеет в виду, задавая определённые вопросы: «Если бы этот человек был куском ткани, каким он был бы на ощупь?»; «Если она была бы цветом, какой это был бы цвет?»; «Если бы он был временем дня, то каким именно?» и т.д.

Чтобы играть в эту игру, участники должны не только знать того, чье имя надо отгадать. Они должны уметь улавливать определенные качества опыта — напряжение, мягкость, ясность, яркость, интенсивность, скорость и т.д., поступающие по различным каналам восприятия — через зрение, слух, обоняние, вкусовые и тактильные ощущения. Кроме того, они должны быть способны переводить качество, воспринятое в одной модальности, — скажем, зрительной — в другую, — например, слуховую.

На интуитивной способности переводить ощущения одних органов чувств в другие основаны многие поэтические эффекты. Прочтите, например, строки из «Соответствий» Бодлера (1857): есть запахи столь свежие, как кожа младенца,

Сладкие, как флейты, зеленые, как трава,

И есть другие — развращенные, роскошные и

торжествующие.

Дети уже рождаются со способностью играть в «Ассоциации». Их нервная система устроена так, что они могут делать это без всякого предварительного опыта. Разумеется, опыт им тоже помогает. Например, если трехнедельному малышу завязать глаза и дать пустышку новой формы, которую он никогда раньше не видел и не трогал, он станет ее сосать, чтобы почувствовать, что это такое. Если вытащить соску у него изо рта и положить рядом с другой, которую ребенок также никогда не видел, и снять с его глаз повязку…(с.42-43)…ходящее ощущение какое-то время все же звучит вместе с первым. Именно поэтому в дуэте двух мелодий «одна звучит громко, другая тихо». В итоге он видит оба столбика одновременно, даже если фокусирует свой взгляд лишь на одном из них.

В новом взаимодействии между столбиками (на переднем плане) и стеной (фоном) для Джоя разыгрывается вторая драма. Все мы, взрослые и дети, воспринимаем пространственную частоту. Например, в ограде из жердей на каждую единицу зрительного поля (видимого нами пространства) приходится определенное количество отдельных жердей. Плотность объектов (жердей) и составляет пространственную частоту ограды. Три маленьких мальчика, неравномерно стоящих на фоне ограды, будут иметь другую пространственную частоту. Эта картинка составлена из разных пространственных частот, наложенных друг на друга. Мы, взрослые, легко отделяем мальчиков от жердей ограды, или же столбики кроватки от стен и дверей. То же делает и Джой, но не потому, что это объекты с определенными свойствами, а в силу того, что пространственная частота столбиков выше и равномернее частоты лежащей за ними стены и двери. Помогает ему и то, что столбики находятся ближе к нему.

Контраст пространственных частот (высокая частота и равномерность в противоположность низкой частоте и неравномерности) и контраст качеств (яркий и четкий в противоположность неопределенному, диффузному, неяркому и расплывчатому) дает начало песням: близкой быстрой и далёкой медленной, каждая из которых как бы существует в отдельной области пространства. Соотнесение этих двух песен и двух планов пространства и задает канву второй драмы. По мере того как внимание Джоя перескакивает с ближнего плана на дальний и обратно, к быстрой, равномерной и простой гармонии столбиков кроватки присоединяется медленный, размытый ритм дальней стены и двери. Таким образом, кажущийся бесцельным перевод взгляда Джоя таит в себе нечто творческое: более быстрый ритм переднего плана своими четкими равномерными «ударами» может структурировать расплывчатое движение фона. В свою очередь, задний план, с его более редким ритмом, может удерживать и связывать несколько отдельных кусков переднего плана. Смена зрительного фокуса делает новую точку фиксации более живой и яркой. Фокусируя свой взгляд на одной из противоположностей, Джой все еще слышит отзвуки и видит последействие другой. Близкий мир соединяется с дальним, и пространство, окружающее Джоя, медленно объединяется в единое целое перед его внутренним взором

«Вдруг врывается совсем другая нота. Стремительная звезда, что проносится мимо и быстро исчезает». В этом возрасте Джой почти не может контролировать движения своих рук. Когда он Поглощен наблюдением и возбужден тем, что видит, его руки могут беспорядочно двигаться. В такой момент его рука взлетела и попала в поле его зрения, а затем быстро упала назад и исчезла. Все младенцы чрезвычайно чувствительны ко всему, что движется. Их периферическое зрение (то, что они видят в стороне от того места, на котором фокусируют взгляд) наиболее чувствительно именно к движению. Центральное же зрение настроено прежде всего на восприятие формы. Это имеет смысл, поскольку безопасность живых существ зависит от способности воспринимать движения, происходящие в стороне от прямой линии нашего взгляда. Заметив движение на периферии, мы можем повернуть голову и глаза в этом направлении, рассмотреть, что там движется, и решить, стоит ли убегать или же начать охоту.

*Другая нота» — это рука Джоя, которая, промелькнув в периферическом поле зрения, отчасти отвлекла его внимание от столбиков кроватки. Он, разумеется, не понял, что это его рука. Мальчик воспринял только то, что движение появилось с периферии поля зрения и отличается по своей скорости и длительности от того, что он наблюдал.

На основе такого рода восприятий младенец конструирует единый мир, состоящий из множества событий разного рода. Эта «совсем другая нота» отмечает начало следующей задачи на интеграцию, с которой скоро предстоит справиться Джою. Он сделает открытие: движущаяся рука, которую он видит, это та же рука, которую он ощущает движущейся, и та же рука, которой он хочет двигать.

Таким образом, младенец приступает к решению задачи огромной значимости: ему предстоит практически одновременно наполнить смыслом все различные составляющие его мира.

Глава 3

Буря голода

утро, 07:20

Со времени последнего кормления Джоя прошло четыре часа, и он, вероятно, проголодался. Внезапно его нижняя губка начинает двигаться. Он становится беспокойным. Затем появляется первое жалобное похныкивание, которое быстро превращается в безудержный плач.

Надвигается буря. Свет приобретает металлический оттенок. Стройный ряд плывущих по небу облаков распадается. Обрывки неба разлетаются в разные стороны. В тишине набирает силу ветер. Раздаются прерывистые звуки, но не видно никакого движения. Ветер отделился от своих звуков. Порывами и толчками они ищут друг друга. Мир распадается. Что-то должно случиться. Нарастает неприятное чувство тяжести. Оно исходит из центра и превращается в боль. Теперь в самом центре разражается буря. Именно

в центре она набирает силу и превращается в пульсирующие волны. Волны гонят боль наружу, а затем снова возвращают назад.

Ветер, шум, куски неба — все стягивается к центру. Там они встречаются друг с другом и снова соединяются для того, чтобы снова быть выброшенными наружу волной, а затем — втянутыми назад к центру и образовать следующую волну, еще более сильную и грозную.

Пульсирующие волны вздымаются и заполняют все целиком, всю атмосферу. Весь мир — сплошной рев. Все взрывается и разлетается на части, а затем обрушивается, вливается, несется назад к пульсирующему узлу боли, средоточию агонии, которая не может длиться, но все же длится.

Голод — мощная потребность, сокрушительное переживание. Он проносится по нервной системе младенца, подобно буре, обрывая то, что происходило до этого, дезорганизуя поведение и переживания малыша. Он привносит новые чувства, устанавливает свои собственные способы действий, свой собственный ритм.

Первоначально ощущение голода слабо, но оно очень быстро нарастает. Сначала Джой, по всей видимости, ощущает его как беспокойство, вторгающееся в гладкое течение его переживаний. Беспокойство поражает все: движения, дыхание, внимание, чувства, восприятие. Такое мощное вторжение должно переживаться Джоем как внезапная потеря гармонии в его мире: все становится «не так». Чувственный тон всех ощущений для него неожиданно меняется — примерно так, как это бывает перед бурей, когда «свет приобретает металлический оттенок».

В этой фазе нарастающего хаоса и усиливающегося чувства голода мир представляется распавшимся и раздробленным. Внимание Джоя переключается внутрь, и внешний мир он может воспринимать лишь обрывками. То, что в нормальном состоянии он воспринимает как единое, теперь полно провалов, как если бы какую-то сцену внезапно прервали, а затем продолжили в другом месте или в другое время. У Джоя это выглядит так: он дрыгает ручками и ножками, сотрясая тем самым весь свой переживаемый мир. «Стройный ряд плывущих по небу облаков распадается. Обрывки неба разлетаются в разные стороны».

Больше всего у Джоя нарушается дыхание. С усилением голода в образовавшемся хаосе появляется собственный порядок. Джой начинает дышать чаще, сильнее и резче.. Активизируются голосовые связки, и мы уже слышим плач. Но пока голод не стал полноценным хозяином, дыхание Джоя («ветер») и крик («звуки») еще не объединены. Временами он дышит, не подавая голоса. Временами коротко вскрикивает в конце выдоха, пока еще не перекрывая криком всего выдоха целиком, а иногда кричит на выдохе так долго, что начинает задыхаться.

Это нарушение координации между дыханием и криком воспринимается Джоем подобно тому, как если бы ветер и его звук отделились друг от друга. «Порывами и толчками они ищут друг друга». Издаваемые Джоем яростные крики и резкие движения вносят свой вклад в фазу мучительного хаоса. Движения его рук и ног не скоординированы между собой, с его криком и дыханием. Для Джоя «мир распадается». Это диффузное ощущение отражает глубинное изменение его самочувствия.

Но затем, по мере того как голод нарастает и начинает переживаться где-то внутри, в месте, которое Джой ощущает как «центр», происходит следующее: из неопределенного беспокойства всплывает ясное чувство голода, схватки голода изменяют режим функционирования нервной системы Джоя. Он отдается теперь мощному ритму крика «во все горло». Это и есть «пульсирующие волны». Такой плач — не хаотичное состояние. Напротив, это поведение, организованное центральной нервной системой. В этом состоянии поведение Джоя вновь скоординировано в соответствии с его собственными законами.

Новый порядок «плача во всё горло» заключается в быстром, глубоком и жадном вдохе («втягивание назад к центру») и следующем за ним длинном выдохе, сопровождающимся громким криком («выбрасывание наружу»). Дыхание и голос Джоя, наконец, объединились, и его мир снова начал упорядочиваться. «Ветер, звуки, куски неба — все стягивается к центру. Там они встречаются друг с другом и снова соединяются для того, чтобы снова быть выброшенными наружу».

По мере того как крик становится громче, он поглощает все действия и переживания Джоя и упорядочивает их. Мощный, сопровождаемый криком выдох, вероятно, дает Джою минутное облегчение боли — подобно тому, как крик и подпрыгивание на одной ноге «облегчают» боль от ушибленного пальца. Теперь он действует упорядоченно. Усилия и производимый им шум также помогают отвлечься. Плача, Джой будто снова и снова отбрасывает чувство боли. А в промежутках между вдохами и выдохами это ощущение внутри него вновь сгущается. «Пульсирующие волны вздымаются и заполняют все целиком. Все взрывается и разлетается на части». Обрушившись, все «несётся назад к пульсирующему узлу боли».

Упорядоченный громкий плач помогает Джою справиться с голодом двумя способами. Во-первых, это великолепный сигнал для привлечения внимания (сирены полиции и скорой помощи используют тот же принцип). С его помощью Джой может привлечь внимание родителей и заставить их что-нибудь предпринять. В то же время, плач помогает малышу ослабить интенсивность ощущений голода. Таким образом, голод мобилизует потенциал, позволяющий Джою воздействовать на внешний мир и справляться с внутренним.

Глава 4

Буря голода затихает

утро, 07:25

Мама Джоя, услышав голодный крик, входит в его комнату. Она говорит с ним успокаивающим нежным голосом, поднимает его и левой рукой прижимает к себе, расстегивая правой рукой блузку и продолжая разговаривать с малышом. Затем она прикладывает его к груди. Он находит сосок и начинает жадно сосать. Через некоторое время он успокаивается и смотрит на мамино лицо.

Мир сразу чем-то окутывается. Он становится меньше, медленнее и нежнее. Мягкая оболочка отодвигает в сторону обширные пустые пространства. Все изменяется. Зашевелилось неясное обещание. Пульсации волн и разрывов присмирели. Но они все еще здесь, по-прежнему готовые вырваться в любой момент. Где-то в промежутке между границей бури и центром, появляется течение, стягивающее полюса. Два магнита, покачиваясь, двинулись навстречу друг другу, затем, соприкоснувшись, плотно соединились. В месте их контакта начинается новый, быстрый ритм. Он накладывается сверху на медленно пульсирующие волны бури. Этот новый ритм короткий и жадный. Все напрягается, чтобы его усилить. С каждым его биением к центру течет поток. Этот поток согревает холод и охлаждает огонь. Он освобождает узел в центре и истощает свирепые атаки бури, пока они не утихнут раз и навсегда.

Новый ритм превратился в легкое и плавное течение. Остальная часть мира расслабляется и следует общему медленному темпу. Все создано заново. Изменившийся мир просыпается. Буря прошла. Ветер утих. Небо смягчилось. Появляются текучие линии и плавные объемы. Они предвещают гармонию и оживляют все вокруг, подобно возникающему изменчивому свету.

Громкий голодный плач Джоя послужил сигналом и оказал нужное воздействие на маму: она пришла. Еще до того как она приложила Джоя к груди, ее появление вносит в его мир четыре новых элемента: звук, прикосновение, движение и новое положение. Накладываясь друг на друга, эти четыре элемента создают «нечто окутывающее», что сдвигает в сторону «пустые пространства». Вот как это происходит.

Прежде всего, мама Джоя входит в комнату и обращается к нему по имени. Как и многие матери, видя голодного и плачущего ребенка, она постоянно говорит с ним, — почти не делая пауз, — до тех пор, пока он не начнет сосать. Что именно она говорит, не так важно.

«Сейчас все снова в порядке, Джой. Все хорошо. Мама торопится как только может. Еще одна минуточка. Все хорошо, малыш». Она говорит для того, чтобы успокоить и ободрить Джоя, значение имеют не слова, а их звучание, мелодия голоса, как одеяло, которым кутают Джоя, чтобы его успокоить, или приостановить его плач до того момента, пока он не начнет есть. Голос мамы задает Джою ритм: сначала она говорит быстрее приступов его плача, чтобы перебить их ритм, затем она замедляет темп речи, чтобы перевести малыша своим ритмом в менее возбужденное состояние. Именно поэтому мир кажется Джою замедленным. Таким образом, речь матери — это первый из элементов, окружающих малыша «мягкой оболочкой». Ведь если Джой плачет очень сильно, он слишком возбужден, чтобы сосать грудь. Мать готовит его к кормлению, используя свое «инстинктивное» материнское знание. При этом мы имеем дело с выдающимися механизмами регуляции, к которым большинство матерей прибегает, совершенно не задумываясь.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒