ГЛАВА II.. Затрудненія Издателя.

ГЛАВА II.

Затрудненія Издателя.

Если для мыслящаго человѣка,-- "поле посѣва котораго", по великолѣпному выраженію Поэта, "есть Время",--нѣтъ болѣе важнаго пріобрѣтенія, чѣмъ пріобрѣтеніе новыхъ идей, то полученіе Книги Профессора Тейфельсдрека должно быть отмѣчено красной чертой въ календарѣ Издателя. Это дѣйствительно -- "объемистый Томъ", съ безграничнымъ, почти безформеннымъ содержаніемъ, истинное Море Мысли, --если угодно, море неспокойное и неясное,-- но въ которое отважный искатель жемчуга можетъ смѣло опуститься до самаго дна и возвратиться не только съ обломками погибшихъ кораблей, но и съ настоящими жемчужинами.

Уже при первомъ чтеніи, даже при первомъ внимательномъ просмотрѣ, стало ясно, что здѣсь раскрыта совершенно новая Область Философіи, ведущая къ конечнымъ выводамъ, которыхъ даже нельзя и предвидѣтъ; далѣе,--и это представлялось едва ли менѣе интереснымъ,--здѣсь раскрывалась совершенно новая человѣческая Индивидуальность, характеръ личности, почти не имѣющей себѣ подобной, а именно характеръ Профессора Тейфельсдрека Возвѣстителя. Мы рѣшились, насколько это возможно, усвоить себѣ значеніе обоихъ этихъ новыхъ предметовъ. Но такъ какъ человѣкъ есть существо, по преимуществу склонное искать прозелитовъ, то едва только мы его себѣ усвоили, какъ возникъ новый вопросъ: Какъ могло бы быть сообщено это новое достояніе другимъ, можетъ быть столь же въ немъ нуждающимся? Какъ могутъ быть приспособлены, въ какой бы то ни было степени, Философія Одежды и Авторъ такой Философіи къ занятіямъ и интересамъ нашего Англійскаго народа? Ибо если говорятъ, что вновь пріобрѣтенное золото жжетъ карманы, покуда не будетъ пущено въ обращеніе, то еще болѣе это можно сказать про новую истину.

Но здѣсь, однако, возникли затрудненія. Первою мыслью было, конечно, напечатать этотъ замѣчательный Трудъ, Отдѣлъ за Отдѣломъ, въ какомъ-нибудь широко распространенномъ Критическомъ Журналѣ, съ которымъ бы Издатель былъ въ сношеніяхъ или къ которому онъ могъ бы получить доступъ при помощи денегъ или нѣжныхъ словъ. Но, съ другой стороны, не было ли ясно, что предметъ, который долженъ былъ быть здѣсь разъясненъ и обсужденъ, могъ подвергнуть опасности распространеніе всякаго существующаго Журнала? Безспорно, если бы всѣ общественныя партіи могли быть уничтожены, если бы Виги, Тори и Радикалы могли слиться въ разношерстное единство, и всѣ Журналы Великобританіи могли быть сбиты въ одинъ Журналъ, и Философія Одежды была пущена оттуда неудержимымъ потокомъ, то попытка казалась бы еще возможной. Но увы! имѣется ли у насъ повозка такого рода, кромѣ Fraser's Magazine?---повозка, вся наполненная (говоря фигурально) самыми безсмысленными Ватерлооскими Петардами, которыя взрываются шумливо и разрушительно, гдѣ только ни стоятъ и ни сидятъ сбитые съ толку путешественники, -- и во всякомъ случаѣ повозка, которая, повидимому, за послѣдніе годы переполнена черезъ край и неумолимо заперта! Кромѣ того, излагать Философію Одежды безъ Философа, идеи Тейфельсдрека безъ нѣкоторыхъ свѣдѣній о его личности, не значило ли бы это обрекать обоихъ на совершенно ложное пониманіе? Что касается до Біографіи, если вообще счи-тать ее допустимой, то не было соотвѣтствующихъ документовъ, ни даже надежды получить ихъ, а наоборотъ, принимая во вниманіе обстоятельства,-- полная увѣренность въ неуспѣхѣ. Такимъ образомъ Издатель увидалъ себя до поры до времени внѣ всякой возможности опубликованія этого удивительнаго Ученія и вынужденнымъ, не безъ безпокойства, обсуждать его въ темныхъ глубинахъ собственнаго ума. Такъ продолжалось нѣсколько мѣсяцевъ, и мало-помалу Трудъ объ Одеждѣ, читанный и перечитанный, дѣлался для насъ мѣстами понятнымъ и поучительнымъ, а личность Автора болѣе и болѣе поразителыюй, хотя, несмотря на всѣ усилія памяти и на всѣ догадки, болѣе и болѣе загадочной. Вслѣдствіе этого, первоначальное безпокойство уже готово было обратиться въ опредѣленное неудовольствіе,-- какъ вдругъ совершенно неожиданно приходитъ Письмо отъ Герръ Гофрата Гейшреке, ближайшаго друга и товарища нашего Профессора въ Вейснихтво, хотя мы ранѣе съ нимъ и не состояли въ перепискѣ. Гофратъ, коснувшись сперва многихъ совершенно постороннихъ предметовъ, начинаетъ подробно распространяться о томъ "волненіи и вниманіи", которое Философія Одежды вызвала въ самой "Германской Республикѣ Наукъ", о глубокомъ значеніи и задачахъ Труда его Друга,--и затѣмъ, наконецъ, съ большими оговорками, намекаетъ на возможность сообщить нѣкоторыя свѣдѣнія и о трудѣ, и объ авторѣ сперва Англіи, а "черезъ Англію и дальнему Западу"; работа о Профессорѣ Тейфельсдрекѣ "была бы несомнѣнно весьма желательна въ Family, Nati-onal или въ какомъ-нибудь другомъ изъ этихъ патріотическихъ Libraries,составляющихъ въ настоящее время славу Британской Литературы"; она могла бы произвести переворотъ въ Умахъ и т. д. Въ заключеніе онъ довольно прозрачно намекаетъ, что если настоящій Издатель склоненъ предпринять составленіе Біографіи Тейфельсдрека, то онъ, Гофратъ Гейшреке, имѣетъ возможность доставить необходимые Документы.

Какъ въ нѣкоторыхъ химическихъ соединеніяхъ, которыя долго стоятъ испаряясь, но не кристаллизируются, кристаллизація начинается мгновенно, лишь только въ нихъ опустятъ проволоку или иной твердый предметъ, и быстро идетъ впередъ, пока не окончится вполнѣ, такъ было и съ умомъ Издателя и этимъ предложеніемъ Гейшреке. Жидкій, свободно растекающійся растворъ получилъ форму; однородные элементы сплотились въ окончательномъ порядкѣ, и скоро образъ всего Предпріятія принялъ, такъ сказать, очертанія твердой массы, частью поскольку издатель уже дѣйствительно имъ овладѣлъ и представилъ его себѣ, частью поскольку онъ могъ на то опредѣленно и разумно надѣяться. Съ осторожностью, но и съ мужествомъ было сдѣлано при помощи почты предложеніе знаменитому страшному Оливеру Іорку; свиданіе, рядъ свиданій съ этимъ необыкновеннымъ человѣкомъ имѣли мѣсто,--съ большею увѣренностъю съ нашей стороны, съ меньшею, чѣмъ мы ожидали, насмѣшкой (по крайней мѣрѣ, открытой) съ его стороны, въ концѣ концовъ съ тѣмъ результатомъ, который теперь виденъ. Что касается этихъ самыхъ патріотическихъ Libraries,то совѣтъ Гофрата могъ вызвать только молчаливое удивленіе; но его предложеніе доставить Документы мы съ радостью и немедленно приняли. Итакъ, въ твердой надеждѣ получить ихъ, мы уже видимъ, какъ начинается наша работа, и какъ этотъ нашъ Sartor Eesartus, который собственно есть "Жизнь и Мысли Герръ Тейфельсдрека"; съ каждымъ часомъ подвигается впередъ.

Говорить подробнѣе о нашемъ внутреннемъ правѣ на это Предпріятіе, къ которому мы имѣемъ столько данныхъ и такое призваніе, не представляло бы, вѣроятно, интереса. Пусть Британскій читатель изучаетъ и радуется въ простотѣ сердца тому, что ему здѣсь предлагается, съ тѣмъ метафизическимъ остроуміемъ и талантомъ къ размышленію, какими онъ надѣленъ. Пусть онъ постарается сохранить свободное, открытое сужденіе, не затемненное туманомъ предразсудковъ, въ особенности не парализованное аффектаціей, и пусть это сужденіе будетъ направлено не столько на Издателя Книги, сколько на самую Книгу. Кто или что этотъ Издатель, пусть останется въ области предположеній, и совершенно безразличнымъ [1]): это голосъ, передающій свѣдѣнія о Философіи Одежды; несомнѣнно, Духъ, обращающійся къ Духамъ. Имѣющій уши слышать--да слышитъ.

Издатель считаетъ необходимымъ сдѣлать замѣчаніе еще по одному пункту, а именно, что онъ одушевленъ истинною, хотя, можетъ быть, и слабою привязанностью къ Учрежденіямъ нашихъ Предковъ и предполагаетъ защищать ихъ по мѣрѣ способностей во всѣхъ случаяхъ; и вотъ отчасти въ видахъ этой защиты онъ и взялся за настоящее предпріятіе. Для того, чтобы остановить или, если бы это оказалось невозможнымъ, цѣлесообразно отвести потокъ Новшествъ,--такой трудъ, какъ Трудъ Тейфельсдрека, умѣло помѣщенный, былъ бы не послѣдней сваей или шлюзомъ въ логической плотинѣ.

Затѣмъ, пусть никоимъ образомъ не опасаются, что какія-нибудь наши личныя сношенія съ Тейфельсдрекомъ, Гейшреке или этой Философіей Одежды могутъ исказить наше сужденіе или побудить насъ что-нибудь смягчить или преувеличить. Мы рѣшаемся завѣрить, что даже личные Комплименты без-сильны. Конечно, они пріятны, какъ благородныя иллюзіи дружбы, какъ дорогія напоминанія о прошлыхъ свиданіяхъ, объ этихъ божественныхъ ночахъ и ужинахъ, когда, погруженный въ симфоніи и гармоніи Философскаго Краснорѣчія (хотя и съ болѣе низменнымъ аккомпаниментомъ), Издатель на-слаждался на празднествѣ разума, съ тѣхъ поръ никогда не выпадавшемъ ему на долю въ столь полной мѣрѣ. Но что же изъ этого? Amicus Plato, magis amica veritas: Тейфельсдрекъ--нашъ другъ, Истина-- наше божество. Въ нашемъ качествѣ историка и критика мы, надѣемся, чужды всему міру; мы ни съ кѣмъ не имѣемъ вражды или дружбы, за исключеніемъ, конечно, Дьявола, съ которымъ, какъ съ Княземъ Лжи и Тьмы, мы всегда ведемъ войну не на животъ, а на смерть. Въ эпоху, когда притворство и шарлатанство достигли высоты, не имѣющей примѣра въ лѣтописяхъ человѣчества, и когда даже Англійскіе Издатели, подобно Китайскимъ Лавочникамъ, принуждены писать на своихъ дверяхъ: Продажа безъ обмана,-- мы считаемъ полезнымъ предпослать такое завѣреніе.

[1] Даже съ нами онъ доселѣ сообщается подъ нѣкотораго рода маской или повязкой и, мы имѣемъ основаніе думать, подъ вымышленнымъ именемъ!--О. І.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒