Глава десятая

Глава десятая

Дичь

Я закупался продуктами в ближайшем от дома супермаркете, когда встретил Германа — своего друга, а затем, недолгое время, и сокамерника. Нам так повезло, что мы не только в школьные годы были вместе, но и в колонию одну попали, а потом и в одну камеру, где вместе, впрочем, пробыли недолго — Германа за его поведение вскоре перевели в другую колонию.

Я обернулся и так и застыл с корзинкой в руке. Но уже в следующую минуту мы кинулись дружески обниматься.

— Старина! тыщу лет тебя не видел! Как ты? Где ты?..

С тех пор, как Германа перевели, я ещё несколько раз писал и звонил ему на его кнопочный телефон, который он, как и я, раздобыл в колонии. Но достучаться до Германа я тогда так и не смог. Мне тогда было очень досадно, что единственного близкого мне человека перевели бог знает куда. Но потом я переосмыслил эту ситуацию и пришёл к выводу, что если бы этого не случилось, то меня бы не освободили досрочно, и это ещё как минимум, потому как с Герой мы и в колонии вели себя как злостные хулиганы, из-за чего нас многие сразу невзлюбили.

Я кратко поведал другу о том, как я живу, умолчав, разумеется, о своём творчестве.

— Ахах! Ты же малолетку прошёл, Лёва! Какой ещё официант! Это не для нас всё! Удивляюсь, как это ты ещё не забрал у всех этих чертей то, что твоё по праву! Мы — ты слышишь — мы знаем, что такое жизнь!.. Потому что нас заставляли зубами вгрызаться в неё!..

От него несло перегаром, и Герман и сейчас был, очевидно, пьян. Он говорил прямо мне в лицо.

— Слухай, Лёва, а поехали к тёлкам!

Я даже рассмеялся от неожиданности такого предложения. Герман, осоловело глядя на меня, тоже расхохотался.

Мне вдруг стало очень весело и легко на душе. Возвращаться к себе в студию совсем не хотелось. И хотя этот человек и связывал меня со всем, что тяготило меня вот уже не первый год, этот человек был единственным настоящим для меня человеком, которого мне пришлось повстречать в этой новой, после малолетки, жизни.

Я оставил корзинку с продуктами там же, где и стоял, и мы вышли из супермаркета. Я закурил. Гера долго искал свои сигареты, и в итоге я угостил его из своей пачки.

Вечерело. Но небо в горизонте было ещё оранжево-голубым.

— Куда ты ехать-то хочешь? — всё так же весело спросил я Германа.

— В клуб! Лёва! Валим в клуб! Пока ещё живы! Не то пропадём!..

Я снова рассмеялся, мы прыгнули в ближайшую от супермаркета машину такси и отправились в «Контакт-бар». Я решил, что для начала лучше всё-таки в бар.

В баре было много людей. Из-за последовательного творческого уединения я и отвык от той атмосферы, в которую мы ворвались. Но от собственный природы не удерёшь, и к тому же Гера был рядом.

Заняли столик рядом с девчонками. Заказали выпить. И всё же мне казалось, что вдвоём мы — бывшие сидельцы — выглядим сейчас неотёсанными, причём не только в глазах девчонок.

Девчонками рядом с нами были размалёванные девицы в юбках и колготках — одни из тех, которые посещают подобные места с откровенными целями. Я приятно удивился, узнав в одной из них официантку Сашу. И она тоже узнала меня. Так что уже где-то через час мы с Герычем сидели в компании Сашки и её подруги Софии, которой, несмотря на её взрослую фигуру, было видно, что и семнадцати, может быть, ещё нет. Но также было видно, что она уже не девственница. София была очень раскрепощена; хотя мы её ещё даже не напоили.

Я держу Сашу за руку. Она придвинула свой стул и сидит очень близко ко мне. Саша свою руку положила мне на штаны. Мы уже не разговариваем, лишь откровенно смотрим друг другу в лицо.

Играет музыка. Моя рука тоже скользит по колену Саши, поднимаясь всё выше. Мы не замечаем никого вокруг нас.

Наконец, Саша, закрывая глаза и запрокидывая голову, резко вздрагивает и убирает мою руку у себя из-под юбки. При этом она улыбается мне.

Она встаёт, берёт меня за руку, мы следуем в женский туалет.

В кабинке я стаскиваю с неё трусики и вставляю в неё. Саша начинает стонать. А у меня перед глазами отчего-то всё плывёт. Слышно, как басит-гудит музыка из зала. В соседней кабинке тоже возня. Кто-то открыл кран. Потом кран выключили. Хлопнула дверь.

Я уже плыл и почти кончил от количества выпитого и от непривычности всей этой атмосферы. Как вдруг, после того как дверь снова хлопнула, я услышал знакомый голос. Я вздрогнул и, как бы проснувшись, так резко воткнул в Сашу, что та ударилась лбом в перегородку.

— …Ну давай же! расстёгивай! Что там у тебя?..

— Да чёт не получается… блин…

— Да ты даун, что ли?! Ладно, убери руки, я сама.

Голос девушки был мне очень знаком. Более того — я уже знал, чей это голос. Знал, кто находится в нескольких метрах от меня.

Стало слышно, как расстёгивают ремень. Сняли, гремя бляшкой, штаны. Послышались поцелуи-причмокивания, а также экстатические воздыхания обладателя ремня с тяжёлой бляшкой, ударившей об пол.

— Да ты не импотент, случаем?! Чего у тебя не встаёт?

— Да не знаю я… блин… Ты это… главное, не останавливайся… крошка.

— Это ты крошка. Пошёл нахер отсюда!

Послышалось псевдомужское бормотание, звяканье ремня и звук застёгиваемой молнии.

— Шлюха стервозная!..

— Знаю. А ты иди подрочи лучше! Baby boy[1]…

Хлопнула дверь. Стало тихо.

— Лев, ну что ты остановился?!

Я вздрогнул и, как бы любовно зажав Саше рот, продолжил дело. Но продолжать вдруг расхотелось. И я ускорился, чтобы скорее уже загнать Сашу в экстаз.

Она застонала. Постояла немного, потом распрямилась. Оправила юбку.

— Идём, любимый!

— Да, конечно. Ты иди, я сейчас. Мне в туалет приспичило. Ты иди пока.

Она самодовольно-завлекающе улыбнулась и удалилась.

Я опустил крышку и опустился на унитаз. Запрокинул голову и вытер пот со лба. Снаружи вроде всё было тихо. Я осторожно приоткрыл дверку и выглянул наружу — никого.

Всё так же осторожно я вышел и подошёл к раковине. Включил холодную воду на полный напор и стал умываться, заливая и одежду. Отёр шею. Хотелось ещё пить. Я нагнулся и, подставив ладони и набирая в них воду, стал пить, размышляя между тем, как мне теперь быть.

Надо было сказать ей, чтобы Геру позвала, — решил я. — Затупил, мудак!..

Когда я поднял голову и открыл глаза, я снова вздрогнул. В зеркале я увидел, что за моей спиной стоит Ева. Ева Аркадия Степановича. Дверка в кабинку за её спиной была распахнута, и я понял, что всё это время Ева была здесь.

Я стоял не шевелясь, глядя на Еву в отражении. С лица у меня стекала вода.

— Ну иди же сюда, любимый! — сказала она Сашиным тоном и расплылась в улыбке.

— Преследуешь меня?

— Вот ещё! Сдался ты мне!..

Какие-то мгновения она молчала, глядя на меня в зеркале. Потом подошла ко мне и обняла меня, спустив ладони мне на ширинку. И вроде бы она просто сделала это, но с Сашей я так и не кончил, и теперь возбудился так, как уже давно не возбуждался.

Мы поимели друг друга прямо там, у раковины. И на раковине. И даже в раковине. Кто-то заходил в туалет, и люди смеялись и улыбались, глядя на нас. Говорили что-то. Снимали на телефон. Но мы ничего не замечали.

Потом в туалет забежала какая-то девушка. Закричала. Разразилась ругательствами. Убежала в слезах. Уже после Герман сказал мне, что это была Саша.

Вчетвером — я, Ева, София и Гера — отправились мы из бара, но не в клуб, — мы отправились в загородный дом Евы, где мне уже случалось бывать прежде.

***

Глубокая ночь. Мы сидим в зале, на паласе прямо посреди комнаты, пьём и общаемся. Играет музыка из стереосистемы, но не так громко, как в баре. Мы уже натанцевались, и теперь хотим общаться.

Проходит ещё час, и мы, опьянённые уже друг другом, и общаться хотим по-иному.

С Герой мы оставляем наших дам, чтобы те сходили в ванную комнату и привели себя, что называется, в порядок. Сами идём на балкон, курить.

Моросит дождик. Приближается рассвет. И приближается осень.

— Может, групповуху замутим, а, Лёв? — пьяно спрашивает Гера. — Устроим оргию…

— Твоя не согласится.

— Думаешь? А твоя?

Я улыбаюсь:

— Это в зависимости от настроения.

Вдруг мне почему-то становится не по себе. Я не могу понять, с чем это связано — ассоциаций с последними словами Германа у меня никаких не возникло. Как будто бы не возникло.

— А может, попробуем? Всё-таки?..

— Присоединяйтесь, как разожжёшь её. Мы в зале останемся. В гостиной кровать большая, только полочки прикроватные не поломайте…

— Понял.

…Я вдыхаю запах её волос, обнимая и прижимая Еву к себе. В комнату вползает бледный рассвет, но мы и этого не замечаем. Мы настолько опьянели друг другом, настолько поглощены друг другом, до того довели уже своё экстатическое, что и не предохраняемся. Но мы ни слова не говорим друг другу об этом. Я уже несколько раз кончил в Еву. И она ни слова не сказала мне об этом. Мы даже не останавливаемся. Мы фанатично-любовно смотрим друг другу в глаза, и постепенно страсть сменяется любовным субстратом.

— Наконец-то я тебя вернул! — говорю я. — Если бы ты только знала, как долго я этого ждал!..

Она улыбается:

— Всего-то пару месяцев прошло…

— Нет! — горячо отрицаю я. — Прошло уже много лет с нашей последней встречи!.. И я постоянно думал о тебе — и здесь, и в колонии…

— Ты же тогда ещё меня не знал?!

— Ошибаешься — я уже очень давно тебя знаю… Мне было пятнадцать, когда мы познакомились. Разве ты не помнишь?!

Она странно смотрит на меня:

— Я тебя не понимаю.

— Это ничего, — и я крепче обнимаю и прижимаю её к себе. — Прости, что убил тебя когда-то.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8 91011 Следующая ⇒