ОРГАЗМ ТВОЕЙ ФОРТУНЫ.

" Bad sex,
Pities and soda,
Something for my troubled mind"

Green Day " Brutal Love"
* * *
Не замечали ли вы, что, на самом деле всегда есть выбор? Сцилла и Харибда не могут убить тебя одновременно: либо огромная когтистая пасть сомкнется на высоту трехэтажки выше тебя, затмив свет, либо одна из тысяч ящероподобных голов раскусит тебя пополам, выпустив твои кишки в соленую богатую йодом воду.
В любом случае, причина смерти всегда одна, будь то сифилис или простуда, рваная рана или колотая. Но все же выбор, повернуть вправо или влево, вверх или вниз скакнуть по волне, он есть. Есть, и знаете, чаще всего варианта три, ну по крайней мере у меня. Один всегда обычно напыщенный, высокопарный, его всегда отбрасываешь за ненадобностью не обращаешь внимания. Может даже презираешь, как я презираю Монпарт, выбор этот, вы знаете, какой-то надутый. Другой, ужасный, думая о нем замираешь, как скованный в жидком азоте цветущий одуванчик, от пинка разлетающийся желтыми ледяными лепестками, но все равно понимаешь, что вариант вполне вероятен, Анархисты, с идеалогией с колотой дырой посередине, протекающей пантенолом. Но ты то выбираешь правильно, чертов счастливчик, твоя рука не дрогнула, и ты благодаришь великого небесного лорда за помощь. Из шапки-цилиндра фокусника ты вытянул именно ту карту, которая и является загвоздкой всего фокуса, Демократы, свобода и равенство, торжество и счастье, от которого стонут даже ребра.
Выбор = оргазм твоей фортуны.
Выбитым стеклом в три щели свистит хулиганский воздух, четвертая трещина разорвала бы соединительные ткани окна и стеклянная кровь залила бы рваный скрученный в углу узорчатый ковер. Я за столом, пурга, пахнущая парфюмом, залепляет лицо прямо в квартире, моей когда-то. Сейчас там ничего моего, а впрочем, моей собственности не было там никогда. Ржавеет разбитый телевизор, доброе утро, проклятый компромисс. Однажды он, этот ящик-пропаганды, из которого точно не улетит Надежда, показал, как изменился мир, будто кто-то повернул солнце вспять, зажег Южный Крест над городом севера. Пока СМИ, встав под остатками Останкинской телевышки, о, прекрасная игра слов, держали последнюю капитулянтшу зубами, мы молили богов. Глотая цианистый калий мы верили, что Всемогущий Лорд не умер от рака легких, мы готовы были обречь его на годы химиотерапии, но многие почему-то решили, что порядок вещей, приевшийся нам, пора менять. Схватив разъяренного питбуля страсти за шкирку, мы пустились в пляс. Ох, если бы...
МонПарт - монархия, глупо опустились руки, ноющие в запястьях...
Демократы, поднялись корни кишащей паразитами сакуры...
Анархия, монету на удачу, пусть воспоминание о рваной плоти Мефистофеля не дернет мне руку.
О, как причудливо тасуется колода. Кровь! Ох, если б я был Иисусом Христом... демократия, дорога в скучный заблеванный рай... я сделал выбор, хоть и малейшее движение губами могло все изменить, но мне претила надобность заканчивать...
Приятная незаконченность = мой аленький цветочек. Куртка в нашивках партии, выбор сделан, вновь повторю сам себе, ничего не люблю прерывать, пусть даже самую постыдную мысль, пусть ползет по мозгу, растекаясь орнаментом мордовского пулая. Ведь когда все стечет по силикону, не будет так же прекрасен мне опиум реальности.
Абсолютная уверенность = белесая завеса с болезненной желтизной. Срывай ее, освобождаясь, крича от боли бросай ее на купола, пусть искрятся, поют мне по утрам за упокой, ну и где ты Левий Матвей?
Я взошел на голгофу, услышав истину, давай, бей в запястья...
Мой ум не служит мне больше... И опять померещилась мне чаша с темною жидкостью. " Яду мне, яду! " И вновь я услышал голос:
- Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает.
Но я знаю в чем истина, иди и докажи, погладь рукой, ты же знаешь, я безобиден для тебя, Сальери.
Я - твой белый человек, смотрящий из зеркала, засыпаю со включенным светом. В чем истина, кричу... засмейся...
Ведь истина в том, что у меня стояк...

Окна плотно занавешены атласными шторами, даже летом лучи света наталкиваются на шелк и не проходят в спальню. А сейчас, когда солнце и светит то редко, кажется что комната пребывает в вечном черном тумане. Здесь тепло но М. Х. стоит выбираться из под одеяла. Где-то в глубине квартиры звенит кофемашина, установленная точно по таймеру, М. проснулся раньше будильника, и теперь отменил его, вставая. Рутинная жизнь или счастье? Он оборачивается и прежде чем выйти целует спящую жену, она лежит в мягкой выглаженной ночнушке. Кофе, бритва, рубашки, пиджаки, галстуки, зубная паста... зеркало с лицом, обрамленным морщинами. Порядок не важен, как раз наоборот: стоит произносить произвольно, чтобы не приелось. Кажется, спальный район так назван не случайно, на улице тишина и темень, слышно, как ноги в туфлях скользят по льду, слышно как снег тяжелит ресницы и залипляет стекла припаркованных автомобилей. Ключ зажигания, дворники, педаль сцепления, ручник. Разрушь порядок, позволь мыслям плыть. Автострада, выездной шлагбаум, тоннель.
Колеса скользят, управление теряется, пока летишь с моста в заледенелую реку, вспомни... разрушь опостылевший порядок. В салоне автомобиля М. ледяная вода.
Лучи света разрезают дырявые шторы, лето, М. Х. просыпается, сбросив с себя руку голой девушки, у нее тату трелистника на поясе. Вторая, чуть выше, лежит у него на бедре так, что подъем не представляется возможным. М. это не останавливает, филигранное тело грузно падает на пол и чертыхается, а он встает перед зеркалом. Улыбка проскальзывает по его гладковыбритому лицу, лишь в глазах еще течет вино.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒